Текст книги "На берегу"

Автор книги: М Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Кинг М
На берегу

М.Кинг

На берегу

Пэрни с гиканьем мчался по лесу. Вынырнув из чащобы на полянку, поросшую синим мхом, он заплясал от радости. Этот день принадлежит ему, и он сможет наконец увидеть океан.

Деревня осталась далеко позади. Он ускользнул от братьев и родителей, и теперь ничто не помешает ему уйти к океану. Однако пора остановить время, пока его не хватились дома.

– Ни с места! – крикнул он ручью и его оранжевым водоворотам. Застыть! – приказал он пчелам с тонкими крылышками, летавшим над густой листвой. – Замри! – крикнул он густым лиловым тучам, вечно ползущим по верхушкам деревьев.

И вмиг все стало именно таким, как он хотел: неподвижен был молочно-оранжевый ручей, пчела повисла над кустом пака, и ее прозрачные крылышки застыли на полувзмахе, а густые лиловые тучи перестали закручиваться и вытягиваться.

Все вокруг замерло, послушное его воле, и Пэрни помчался дальше, к океану.

"Ах, если бы только дни не были такими короткими!" – подумал он. Увидеть нужно так много, а времени у него в обрез! Рассказы братьев о чудесах побережья дразнили его воображение с тех пор, как" он себя помнил. Он столько раз слушал их захватывающие рассказы, что сейчас представлял себе эту страну чудес совершенно ясно, словно уже был там: завалы окаменелых деревьев, на которых интересно играть, океан с высокими, как дом, волнами, смешных трехногих триконов, никогда не перестающих жевать водоросли, и множество других удивительных созданий, какие живут только в океане.

Он бежал вприпрыжку. Этот день был словно создан только для него. "А почему бы и нет, – подумал он. – Разве не исполнилось мне сегодня целых пять лет?!" Он ощутил сострадание к четырехлетним и даже к тем, кому только четыре с половиной года, – они были малышами и не посмели бы ускользнуть к океану в одиночку. Но пять лет!..

– Я освобожу тебя, шмель, только ты подожди. – Пробегая мимо собиравших пыльцу насекомых, он старался не задевать их. Когда Пэрни остановил время, шмели – как и все живое – застыли на месте, и он знал, что стоит ему снова пустить время, как все они возобновят свои занятия.

Пэрни вдохнул резкую сладость близкого уже океана, и сердце его забилось быстрее. Чтобы не испортить этот день, суливший столько чудесного, он старался забыть, что ему запретили останавливать время, когда он уходит далеко от дома. Он предпочел забыть то, о чем часто напоминали старшие: для остановки времени на один час нужно больше энергии, чем на целую неделю непрерывного бега. Он предпочел забыть правило, гласящее, что "маленькие дети, останавливающие время в отсутствие старших, могут погибнуть".

Путь был долог, а время стояло. Почувствовав голод, Пэрни сорвал несколько плодов лонго на завтрак и побежал дальше. Но не успел он сделать и пяти прыжков, как вдруг и сам остановился, словно завороженный.

С вершины каменистого холма открылась такая величественная панорама, что вместо радостного вопля у Пэрни вырвался лишь слабый писк.

Океан был наготове, его застывшие волны только и ждали команды, чтобы возобновить свое наступление на берег. Их гребни картинно повисли вдоль берега. Одни уже рассыпались тучей взлетевшей пены, другие застыли, все в кружевных оранжевых завитках.

Над его головой повисла стая крылатых траконов, опускавшихся на берег. Пэрни много раз слышал об этих страшных на вид, но безобидных, как все живое на этой планете, существах. Вдали, на пляже, замерли на полушаге двое каких-то забавных двуногих в странных позах прерванного движения. А в воде стояли смешные триконы, трехногие морские шуты, только и умеющие, что пожирать морскую траву.

– Эй, вы! – крикнул Пэрни.

Не получив ответа, он вспомнил, что находится в зоне остановленного времени. Мир будет неподвижной декорацией, пока он не пустит время снова.

– Эй, вы! – окликнул он опять, но на этот раз мысленно приказал времени идти.

Тотчас все пришло в движение. Он услышал рокот разбивающихся оранжевых волн, ощутил вкус брызг, доносимых ветром.

Пэрни знал, что в этот момент снова заструился ручеек, лиловые тучи поползли над долиной, а пчелы начали собирать пыльцу. Ведь он останавливал время, а значит, и всякое движение.

Он обогнул груду окаменелых деревьев и спустился по песчаному склону, чтобы познакомиться с тритонами, на его глазах только что ожившими.

"Я умею стоять на голове!" Положив лонго на песок, он сделал стойку, едва сохранив равновесие. Видно, манипуляции со временем не прошли для него бесследно.

Трикону проделка Пэрни показалась великолепной. Он даже прервал трапезу ровно настолько, чтобы приветственно пошевелить хвостом, и снова вернулся к своему вечному пиршеству.

Пэрни направился было к стае крылатых траконов, но те вдруг взмыли в небо, напуганные приближением двуногих пришельцев. Он хотел окликнуть тех своим обычным "Эй вы!", когда услышал, что двуногие сами издают какие-то гортанные звуки.

– ...не ставлю себе предела, Бенсон. Эта планета – семнадцатая. Семнадцать планет, моих собственных!

– Вот как, семнадцать планет! А скажите, Форбс, что вы намерены с ними делать? Развесить по стенам своего логова в Сан-Диего?

– Эй вы, давайте поиграем! – крикнул Пэрни, протягивая двуногим налитые соком плоды лонго. – Вот мой завтрак, хотите попробовать?

Но на него никто не обращал внимания.

– Бенсон, вы бы лучше велели своим людям браться за работу. Хватит глазеть на пейзажи. Время – деньги. Я оплатил экспедицию не для того, чтобы устраивать вакации вашим бездельникам.

Двуногие остановились так внезапно, что Пэрни чуть было не налетел на одного из них.

– Погодите минутку, Форбс. Верно, мы летели сюда на ваши деньги, я подобрал для вас самую лучшую на Земле команду. И я отвечаю за безопасность людей, пока мы здесь, и за благополучный перелет обратно.

– Вот именно. А так как вы за них в ответе, велите им начинать работу. Пусть принесут флаг. Полюбуйтесь только на этих кретинов – они в море играют с трехногим страусом!

– Господи помилуй, да вы что, не человек? Мы высадились на этой планете двадцать минут назад! Естественно, людям хочется осмотреть ее. Они боялись, что на них нападут дикие звери, а нас встречают эти чудаковатые твари, словно родственников, возвратившихся после долгой разлуки. Пусть люди осмотрятся, а потом "застолбят" вам эту планету.

Пэрни ковылял за ними шаг в шаг, но Форбс вдруг злобно пнул его ногой.

– Бенсон, уберите этого пучеглазого кенгуренка!

Пэрни взвизгнул от радости, подумав, что с ним играют, и живо сделал стойку. Стоя на голове, он смотрел, как они уходят, ногами кверху. И зачем они так спешат?

Он сел и начал завтракать, и тут появилось еще трое двуногих. Они возбужденно переговаривались и, видимо, пытались нагнать ушедших. Пэрни и им предложил попробовать лонго. Но не получил ответа.

Возможно, игра заинтересует их больше. И он, оставив, в который уже раз, свой завтрак, поплелся за ними.

– Капитан Бенсон, Майлс обнаружил мощное излучение. Сейчас он пытается найти источник.

– Удача, Форбс! Вы здесь так обогатитесь, что следующую планету сможете купить за наличные. Тогда их будет, кажется, восемнадцать?

– Подумаешь, излучение" Руду низкого качества можно найти на любой планете. Ну так что там с флагом? Велите поднять его, Бенсон. И позаботьтесь высечь на скале памятную надпись.

– Ладно, ребята. Чем скорее мы поднимем флаг мистера Форбса и "застолбим" его планету, тем скорее освободимся.

– Взгляните, Бенсон, на ту кучу бревен. Славное основание для флагштока!

– Это окаменелые стволы. Верхние слишком высоко, чтобы стащить их оттуда, а если мы вытащим нижние, вся груда обрушится на нас. Мы найдем бугорок понадежнее.

– Пусть будет по-вашему. Помните только, я хочу, чтобы флаг стоял прочно.

– Не волнуйтесь, Форбс, парни что-нибудь придумают. Но зачем вам флаг? "Застолбить" планету гораздо важнее...

– Конечно, конечно. Гораздо важнее. Я принял во внимание все требования закона, когда делал заявку. А флаг... Что ж, можно сказать, Бенсон, что он символ империи. Империи Форбса. На каждом из моих флагов стоит имя ФОРБС, символ развития и прогресса. Назовите это сантиментами, если хотите...

– Не назову. Я видывал частновладельческие флаги и раньше.

– Черт побери, почему вы все время называете это частным владением? Дело, которое я делаю, – большое дело. Я прокладываю новые пути!

– Конечно. И если я не ошибаюсь, вы пошли на маленькое крючкотворство, которое делает вас не только хозяином планет, но и закабалит тех дураков, которые будут покупать у вас участки.

– Я могу спустить с вас шкуру за эти разговорчики. Черт побери, Бенсон! Именно такие, как я, и дают вам возможность летать в космос. Именно такие, как я, вкладывают хорошие деньги в такое неверное дело, как это, чтобы такие, как вы, смогли уйти из многоэтажных домов-муравейников. Вы об этом подумали?

– Я думаю, что за полгода вы утроите свой капитал.

Они резко остановились, Пэрни тоже. Оглянувшись, Пэрни увидел, что отставшие догоняют их.

– Капитан Бенсон! Вот флаг, сэр. А вон и Майлс со своими приборами. Он говорит, что источник излучения где-то поблизости.

– В чем дело, Майлс?

– Стрелка ошалела, сэр. Она выскакивает из шкалы!

Пэрни увидел, что один из двуногих направился к нему с каким-то ларчиком. Обрадовавшись вниманию, он немедленно встал на голову. – "А вы так умеете?" Их реакция привела его в восторг. Все они залопотали по-своему, и он остался очень доволен.

– Отойдите, капитан! Вот он, источник! Этот малыш горячее плутониевой батареи!

Они обступили Пэрни широким Кругом, и он решил, что должен сделать что-нибудь на "бис". Он придумал совершенно новый фокус: что если постоять на одной ноге?

– Бенсон, этот зверь мне нужен. Суньте его в ящик!

– Погодите, Форбс. Космический закон запрещает...

– Это моя планета, и закон здесь – я. Суньте его в ящик.

– Я заявляю протест...

– Госпожи, вот так образец! Радиоактивное животное! Они же и размножаются, конечно. Здесь где-нибудь поблизости их тысячи! И подумать только – эти дураки на Земле, с их плутониевыми котлами... Ха! Теперь покупатели будут ломиться ко мне толпой. Вот что значит, Бенсон, быть первооткрывателем!

– Не торопитесь. Если этот наш приятель действительно радиоактивен, то для команды он очень опасен.

– Но ведь у вас есть специальные ящики для минералов. Вот и суньте его туда!

– Он умрет.

– У нас с вами контракт, Бенсон. Вы обязаны подчиниться мне. Суньте зверя в ящик!

Пэрни устал. Хотя день оказался интереснее и восхитительнее, чем он ожидал, напряжение уже начинало сказываться. Он лежал в центре круга, обессиленный и счастливый, надеясь, что новые друзья покажут ему что-нибудь из своих фокусов.

Ему не пришлось долго ждать. Стоявшие вокруг расступились и пропустили двоих, принесших какой-то ящик. Пэрни сел, чтобы видеть лучше.

– Капитан, а почему бы попросту не схватить его? Удирать он, кажется, не намерен.

– Лучше не надо, Кэбот. Хотя ты и в спецодежде, неизвестно, на что этот малыш способен. Безопаснее воспользоваться веревкой.

– Клянусь, он понимает, о чем речь! Взгляните, какие у него смышленые глаза!

– Ладно, осторожнее с веревкой.

– Ступай сюда, малыш. Вот сюда. Будь паинькой.

Пэрни тревожно прислушивался к звукам. Он чувствовал, что его просят о чем-то, но не понимал, что должен делать. Он склонил голову набок и заерзал в нерешительности.

Увидев петлю, взвившуюся у него над головой, Пэрни, сам не зная почему, выскочил из круга и помчался по песчаному берегу. Он удивился своему неожиданному бегству. Зачем он это сделал? Никогда он не испытывал этого странного чувства, которое заставило его удирать.

Двуногие существа столпились вокруг ящика: их внимание, по-видимому, было чем-то отвлечено. Теперь Пэрни жалел, что убежал; он понял, что упускает случай поиграть с ними.

Его друзья побежали за ним, и Пэрни понял, что они хотят посадить его в ящик. Он решил подразнить их и нарочно пробежал в двух футах от свинцового ящика, ловко ускользнув в последний момент. И тут он услышал оглушительный грохот и острую боль в ноге.

– Форбс, вы с ума сошли! Бросьте револьвер!

– Я подшиб его, и только. Подберите его теперь.

Боль в ноге была пустяком. Пэрни мучило другое: что плохого он сделал? Увидев петлю, снова взвившуюся над ним, он невольно остановил время.

Снова все вокруг замерло. Петля повисла у него над головой, а веревка шла, извиваясь к одному из двуногих. Тихонько всхлипывая, Пэрни выбрался из окружения.

Он не мог смотреть им в глаза, так как был уверен, что поступил плохо. Потом он решил, что сможет по каким-либо приметам догадаться об их намерениях. Он проковылял мимо Форбса, в руке у которого был маленький блестящий предмет, дымящийся на одном конце недвижными завитками; обошел вокруг Майлса, держащего маленький ящичек, шипевший всякий раз, когда Пэрни оказывался близко. Но так ничего и не понял. У самой подошвы холма он миновал трикона, который был смешон даже в страхе. Испугавшись выстрела, он подскочил на четыре фута в воздух как раз в тот момент, когда Пэрни остановил время. Теперь он повис, поджав все три лапы, и из клюва у него торчала морская трава.

Пэрни ковылял вверх по склону, мучительно соображая, уйти ему или остаться. Какое странное место – этот океанский берег! И почему никто не рассказывал ему о двуногих существах?

Добравшись до вершины, он взглянул вниз, на замерших двуногих, и ему стало грустно. Как хотелось бы ему спуститься и поиграть с ними! Но теперь он уже знал, что их игры для него опасны. Пора возвращаться домой: он ужасно устал, злоупотребив способностью останавливать время.

Когда Пэрни снова пустил время, Кэбот, забавно приоткрыв рот, смотрел на петлю.

– Боже мой, оно... оно исчезло.

– Он стал невидимкой, капитан? Где он?

– Вон там, наверху, капитан! На камнях.

– Бенсон, раз уж вы упустили этого пучеглазого, я с ним справлюсь по-своему, – заорал Форбс, прицеливаясь.

– Минутку, Форбс, дайте подумать. В этом пушистом чертенке есть что-то такое, чего мы... Форбс! Не смейте стрелять, черт вас побери!

Пэрни забрался на груду окаменелых деревьев, чтобы взглянуть на двуногих в последний раз. И тут под его тяжестью бревна начали двигаться сначала медленно, потом обрушились на людей сплошной лавиной. В ужасе Пэрни отпрянул назад. Пронзительные вопли двуногих потрясли его.

– Я нечаянно! – вскричал Пэрни. – Простите меня! Вы слышите? Встаньте! Пожалуйста, встаньте!

Начавшийся прилив грозил погубить тех, кто лежал у воды, придавленный бревнами.

Пэрни спустился на берег. В их возгласах он различил новый оттенок, словно предчувствие надвигающейся смерти.

– Родс! Кэбот! Вы меня слышите?

– Я... Я не могу двинуться, капитан. Нога... Боже мой, мы утонем!

– Посмотрите, Кэбот. Жив ли кто-нибудь?

– Люди на берегу засыпаны обвалом, капитан. А остальные в воде и тоже обречены.

– Форбс... Вы видите Форбса? Может быть, он... – Голос сорвался, когда волна с головой накрыла кричавшего.

Пэрни не мог больше ждать. Не задумываясь о последствиях, он приказал времени остановиться.

Войдя в неглубокую воду, он начал с трудом отодвигать бревна, потом вытаскивал пострадавших на песок. Слезы ослепляли его. Он действовал медленно и тщательно, экономя силы. Он знал, что не уйдет, пока в опасности его друзья. Живы они в этот момент или нет, они останутся в этом состоянии, пока он не пустит время снова. Он зашел поглубже, где из оранжевой воды торчала рука. Рука сжимала белый флаг, застрявший между стволами, в другой руке был блестящий, извергавший дым предмет.

Высвободив Форбса, Пэрни окончательно выбился из сил.

Пока он еще не потерял сознание, он должен успеть пустить время.

Шаг за шагом поднимался он на холм, то и дело останавливаясь – не опоздает ли он пустить время?

Наконец он приказал времени двинуться – оно стояло!

Сердце у него сжалось. Он не боялся смерти и знал, что, когда умрет, время двинется снова, и друзья его оживут. Но ему хотелось убедиться, что они спасены.

Он сделал над собой последнее усилие. Время нельзя подтолкнуть, чтобы оно пошло. Нельзя его заставить двигаться постепенно, сначала медленно, потом полным ходом. Время или идет, или не идет. Потом – он сам не знал, как это случилось! – ему удалось приказать...

Его друзья ожили. Один из них, лежавший ничком, шевельнулся и ударил кулаком по песку. Пэрни ощутил огромное облегчение, услышав, что они снова перекликаются.

– Что со мной случилось? Скажите кто-нибудь! Или я свихнулся? Майлс! Шикк! Что это значит?

– Я здесь, Родс! Помоги нам бог, дружище. Или мы сошли с ума, или эти бревна живые!

– Кто нас вытащил из воды? Майлс, мы оба рехнулись!

– Говорю тебе, дружище, это бревна, или камни, или что там еще. Я смотрел прямо на них, Сначала они скатились на меня, а потом почему-то очутились вон там!

– Да ведь не бревна же вытащили нас из моря, верно? Капитан Бенсон!

– Как, ребята, живы?

– Да, сэр, но...

– Кто-нибудь из вас видел, как это все случилось?

– Боюсь, что мы видели не все, капитан. Эти бревна...

– Знаю, знаю. Ну поднимайтесь. Мы должны собрать всех и уйти отсюда, пока не поздно.

– Но что произошло, капитан?

– Черт возьми. Роде, я сам хотел бы знать. Эти бревна – такие древние, что окаменели. Все вместе мы не смогли бы приподнять ни одно из них. Чтобы сдвинуть такое, нужна сверхчеловеческая сила.

– Я что-то не приметил здесь великана. Эти страусы, вон там, только и делают, что жрут траву...

– Хорошо, давайте поможем пострадавшим. А где же Форбс?

– Сидит в воде, капитан, и плачет, как ребенок. Или смеется, трудно сказать.

– Тащите его сюда!.. Форбс! Вы целы?

– Хо-хо-хо! Семнадцать! Семнадцать планет, Бенсон, послушны мне во всем! А эта – капризная. Вы видели этот фокус с камнями? Хо-хо-хо!

– Заберите у него револьвер, Шикк: он может продырявить кого-нибудь из нас. Свяжите и отнесите на корабль.

– Ха-ха-ха! Семнадцать планет! Бенсон, вы лично ответите за это! Хи-хи-хи!

Пэрни открыл глаза: сознание вернулось к нему.

Он осторожно подполз к просвету между скальными глыбами. При свете двух лун он видел, как люди уходят небольшими группами, поддерживая слабых. Сквозь шум прилива до него отчетливо донеслись голоса.

– Может, мы все сошли с ума, капитан?

– Не думаю...

– Хотел бы я поверить этому!

– Вы видели Форбса? Что вы о нем скажете?

– Он спятил, капитан.

– Верно. А если бы это случилось с вами, вы никогда не заметили бы его состояния. Он считает, что весь мир сошел с рельсов; вы – что с рельсов сошли вы сами. Все в порядке, Кэбот, не тревожьтесь.

– Я все-таки не могу поверить...

– Скажите, Кэбот, что показалось вам самым необычным?

– Вся эта история с бревнами, сэр.

– Да, конечно. Но я хотел сказать – кроме этого.

– Ну, я, наверно, не заметил. Знаете, испугался, и все такое прочее...

– А вы не подумали о нашем маленьком пучеглазом друге?

– Ах о нем! Боюсь, что нет, капитан. Я... Я, кажется, думал больше о себе.

– Гм. Если бы только быть уверенным, что я его видел. Если бы еще кто-нибудь видел его.

– Кажется, я не понимаю вас, капитан.

– Но, черт возьми, вы же знаете, Форбс выстрелил в него. Попал ему в ногу. А если это так, то почему этот пушистый чертенок вернулся к своим мучителям, к нам, когда нас придавило бревнами?

– Ну, наверно, пока мы были придавлены, он считал, что мы для него не опасны... Простите, я, кажется, ответил глупо. Кажется, я еще немного не в себе.

– Идите на корабль, Кэбот, и готовьтесь к отлету. Я приду через несколько минут. Хочу проверить, не остался ли кто-нибудь на берегу.

– Не стоит, все уже давно ушли. Я проверял.

– За это, Кэбот, отвечаю я. Ступайте.

Пэрни лежал чуть живой и помутневшими глазами еле различил человека, что-то искавшего на берегу.

– Где ты? – кричал пришелец.

Но Пэрни теперь уже боялся показываться на глаза этому чудаку. Он не понимал его. Он вдруг подумал о том, что скажут дома, когда он вернется.

– Мы виноваты. – Простите нас... – Голос слышался то яснее, то глуше. И Пэрни видел, что человек подошел к рассыпавшейся груде стволов.

– Если ты ранен, я помогу тебе.

Обе луны стояли, теперь высоко в небе. Когда они проглядывали сквозь крутящиеся тучи, Пэрни видел отбрасываемую человеком двойную тень. Человек удрученно покачал головой и медленно удалился туда же, куда ушли все двуногие.

В последний раз Пэрни смотрел на океан, на волны, на берег... Берег опустел, и взгляд его наткнулся на мерцающе-белую тряпку, полоскавшуюся в прибое. И самое последнее, что Пэрни успел увидеть, было вытканное на этой тряпке слово "ФОРБС".