Текст книги "Два боя"

Автор книги: М. Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Описание операции и боя

Согласно плана операции, три подводные лодки были высланы на позиции у входа в Финский залив, кроме того, были посланы лодки к Виндаве и к выходу из Данцига. «Слава» и «Цесаревич» находились в Люмс.

В 2 ч ночи 18 июня бригада крейсеров под командой адмирала Вяхирева{24}

[Закрыть] в составе крейсеров «Баян» (флаг){25}

[Закрыть], «Адмирал Макаров», «Богатырь» и «Олег» вышла из шхер с рейда Пипшер в сопровождении 7-го дивизиона миноносцев, расположив свой курс на банку Волкова – место назначенного рандеву с крейсером «Рюрик», вышедшим из Ревеля, чтобы затем, согласно инструкции, идти по большим глубинам вдоль восточного берега острова Готланд на юг.

В 5 ч утра бригада встретила броненосный крейсер "Рюрик", которому было приказано вступить в кильватер. Миноносцы, конвоировавшие бригаду для охраны от подводных лодок, были отпущены.

Выход на соединение с отрядом 6-го дивизиона миноносцев и "Новика", которые должны были участвовать в операции, задержался из-за густого тумана. Они принуждены были встать на якорь у острова Вормс. Ввиду того, что отряд уже значительно продвинулся на юг. 6-му дивизиону миноносцев, имевшему возможность догнать его только к вечеру, поход был отставлен. На соединение пошел только один "Новик".

Командующий отрядом по выходе в море решил выполнить операцию в тот же день вечером, для чего по присоединении к нему "Новика" лег на курс к Мемелю.

В 6 ч 10 мни утра место отряда было: ш. 56" 19'. д. 19"57'. Этот поворот был выполнен в тумане, причем "Рюрик" и "Новик" отделились от отряда, потеряв свои места в строю. Туман настолько сгустился, что суда должны были включить кильватерные огни для ориентировки задних мателотов. Адмирал Вяхирев решил отложить операцию до рассвета.

Не имея обсервации с 2 ч дня 18 июня, он счел рискованным подходить к Мемелю без определения, а потому, чтобы определить свое место, взял курс на маяк Фаллуден (см. схему 7). При подходе к Готланду туман стал реже, потом разошелся, и отряд лег на обратный курс. Однако, встретив около 3 ч снова туман. отряд взял курс NO 10° и держался на этом курсе. "Рюрик" и "Новик" шли отдельно.

Бой у острова Готланд 19 июня/2 июля 1915 года

В 2 ч ночи снова появился густой туман.

Между тем в море были слышны радиопереговоры германских судов, причем радиопеленгаторные станции указывали на присутствие нескольких боевых соединений, о чем адмирал Бахирев был предупрежден.

Кроме того, разведочному отделению штаба командующего флотом удалось расшифровать германское радио, из которого явствовало, что крейсер "Аугсбург" ("Augsburg") назначил рандеву какому-то, вероятно, легкому крейсеру в квадрате 377. и далее, что в 2 ч "Аугсбург" будет в четвертой четверти 357 квадрата. его курс 190º. ход 17 уз. Об этом также было передано адмиралу Вяхиреву.

В 3 ч, придя в точку ш. 59º20,5' мд. 19º51,5 командующий отрядом, считая опасным и нецелесообразным подходить к Мемелю в тумане, а равно и ждать в море хорошей погоды, решил повернуть на NO 10º по направлению вероятного места нахождения неприятельских крейсеров.

Когда около 5 ч 30 мин туман разошелся, все крейсера оказались разбросанными. "Рюрика" и "Новика" видно не было.

В 7 ч 35 мин утра отряд открыл во мгле близко к курсу два неприятельских крейсера, которые были вскоре опознаны: головным шел "Аугсбург", за ним вспомогательный крейсер (заградитель) "Альбатрос" ("Albatross"){26}

[Закрыть] и три миноносца. В этот момент «Рюрик» находился значительно к югу от места встречи (см. схему 7).

Германский крейсер «Аугсбург»

Последняя произошла в условиях, позволявших тотчас же начать бой. С нашей стороны было четыре крейсера (кроме «Рюрика»), из которых каждый по своему вооружению был сильнее обоих встреченных неприятельских, в целом же на нашей стороне было подавляющее превосходство сил: русские крейсера имели в бортовом залпе четыре 203-мм н 24 152-мм орудий, германские – 12 100-мм орудий{27}

[Закрыть].

Таким образом, надо было дорожить каждой минутой, так как "Аугсбург" мог быстро уйти, тем более, что туманный, мглистый горизонт давал тому легкую возможность.

В этой обстановке мы вправе были бы ожидать резкого сближения отряда с противником и немедленного открытия огня. 'Го или другое тактическое положение играло здесь второстепенную роль. Надо было быстро идти на наименьшую дистанцию, не тратя ни мгновения па какие бы то ни было перестроения и эволюции, которые здесь был и просто излишними: неприятель был слаб, и его оставалось только раздавить.

Но вот тут-то и сыграли громадную роль тактические взгляды, которые прививались в период подготовки флота и которые подсказывали боевые решения. Первое инстинктивное решение основывается на отдаленных впитанных и воспитанных предпосылках.

В донесении начальника отряда мы читаем: "Желая охватить голову, мы склонились влево, приведя головной корабль на курсовой угол 40º правого борта" (см. схему 7).

Невольно спрашивается, зачем понадобился этот тактический прием, лишний и бесцельный? А между тем приказание исходило от адмирала, который за время войны во многих случаях проявил свою доблесть и показал себя с самой лучшей стороны. Не малодушием или нерешительностью можно объяснить эго приказание, а исключительно той предвзятой точкой зрения, которая воспитывалась в период тактической выучки флота, где "курсовой угол" и "охват" были китами всей постройки.

Бой начался. Противник легко прямым поворотом вправо "выходил из охвата".

"Аугсбург", пользуясь своим преимуществом хода и пасмурной погодой, быстро начал обгонять отряд, направляясь к берегу и скоро скрылся в тумане. При этом со стороны нашего отряда не было сделано никаких попыток преградить ему путь или сблизиться с ним.

Крейсер «Баян»

Крейсер «Богатырь»

Очевидец, артиллерист «Баяна» П.В.Лемишевский, так описывает свои впечатления в этот момент: «Пришедшие в боевую рубку командир и старший штурман, а также уже находившиеся там и отдававшие предварительные приказания в плутонги оба артиллериста в этот момент были проникнуты одной мыслью, одним желанием: уничтожить крейсер („Аугсбург“ – Прим.авт.), который до сего времени всегда ускользал от наших крейсеров, и при том еще так недавно у Виндавы, когда мгла нс дала возможности бригаде использовать свое преимущество в артиллерии. Но вот грянул залп из 8» (203-мм. Прим. ред.) башенных орудий и 6" (152-мм. Прим. ред.) казематных на «Адмирале Макарове». Небольшая пауза, необходимая. чтобы залпы двух кораблей не легли бы одновременно, и «Баян» открыл огонь из всех орудий по головному неприятельскому кораблю. Вслед за «Баяном», выдерживая мертвый промежуток, открыли огонь «Богатырь» и «Олег» по второму. Нельзя точно сказать, сколько минут прошлое момента открытия огня, когда совершенно неожиданно «Аугсбург» начал уходить от «Альбатроса», что ему было легко сделать, имея большое преимущество в ходе.

Таким образом, огонь всей бригады начал сосредотачиваться на втором. Что касается продолжения обстрела "Аугсбурга" "Адмиралом Макаровым" и "Баяном", то он терял всякий смысл: "Аугсбург", хотя и находился в пределах дальности 8" орудий, был едва виден из-за мглы. Предусмотреть этот "побег" "Аугсбурга" командование отрядом едва ли могло, так как невероятно{29}

[Закрыть] (? Прим, авт.) было бы, чтобы он смог бросить своего слабого товарища в такую минуту; но все же при первом признаке его побега можно было бы один из крейсеров послать в направлении на пересечку его курса и даже (? – Прим. авт.) попытаться его обстрелять.

Крейсер «Адмирал Макаров»

Крейсер «Олег»

Но этого сделано не было. Время было упущено, и «Аугсбург» начал уже совсем скрываться. Крейсера же оставались в кильватерной колонне, сосредоточив свой огонь на оставшемся «Альбатросе», при котором еще продолжали держаться миноносцы.

Между тем. положение "Альбатроса" все ухудшалось. На нем стали замечаться попадания...

Но счастье (? – Прим, авт.) и на этот раз еще не покидало неприятеля. Огонь бригады, хотя весьма интенсивный, нс давал желаемых результатов, и только потому, что при стрельбе четырех кораблей по одной цели, при стремлении как можно больше выпустить снарядов, корректировать свои паления было нельзя, следовательно, бесцельно было сосредотачивать огонь, бросать снаряды.

Командование отрядом, не учтя этого, не отдало сразу приказания "Богатырю" и "Олегу" перенести огонь на миноносцы, хотя бы после ухода "Аугсбурга", дав тем самым возможность "Адмиралу Макарову" и "Баяну" вести полубригадную стрельбу, практика в которой у артиллеристов была, и результаты, совершенно другие, безусловно, сказались бы быстро... Мы даже считали, что достаточно было бы одного крейсера, чтобы уничтожить такой корабль, как "Альбатрос"".

Миноносцы, оставшиеся при "Альбатросе", находясь впереди курса, произвели торпедный залп {30}

[Закрыть]. Торпеды пересекли строй крейсеров, не попав, однако, ни в одни из них.

Германский заградитель «Альбатрос» после боя у острова Готланд

Около 8 ч (через 25 мин боя) адмирал сделал сигнал: «Богатырю» и «Олегу» действовать по усмотрению. Оба эти крейсера могли дать ход до 23 уз, они могли перегнать «Альбатрос» и с некоторой надеждой на встречу искать «Аугсбург» в тумане. Им представлялся выбор: или сблизиться с «Альбатросом» на дистанцию хорошей видимости, допускающей точную стрельбу и уничтожить его в несколько минут, или же броситься на поиски «Аугсбурга».

Но они выбрали решение выйти вправо, обойти "Альбатрос" с севера, чтобы отрезать ему путь отступления на N. На схеме 7 видно, что они описали дугу, не слишком близко подходя к противнику. Они длительно маневрируют, чтобы, наконец, почти через полчаса, расположиться па соответственном румбе от "Альбатроса".

Характерно выглядит на схеме момент с 8 ч 10 мин до 8 ч 15 мин. Мы видим здесь форменный охват двумя отрядами, то есть прием, рекомендованный тактикой того времени для сражений крупных соединений флота. Что же получается? Четыре корабля, из которых каждый сильнее противника, производят сначала "охват головы", затем "охват двумя отрядами, из которых один во фланге"... Это какое-то затмение!

И все стреляют по одной цели, вопреки правилам сосредоточения огня, причем только мешают друг другу! Ничем другим, как только затмением и можно объяснить, что до сих пор, уже в течение почти часа боя, "Альбатрос" не был разбит в щепки!

Стреляя с разных сторон, путая наблюдения, артиллеристы не могли справиться с управлением огнем в подобной обстановке, на сравнительно больших дистанциях, да еще при мглистом горизонте!

Германский броненосный крейсер «Роон»

Неприятельские миноносцы около 8 ч утра вышли вперед нашего отряда и выпустили в промежуток между крейсерами и «Альбатросом» несколько дымовых завес, которые на время скрывали его и сильно мешали стрельбе. Затем миноносцы пытались приблизиться, но после нескольких оглушающих залпов с бригады отошли и затем скрылись на юг.

К 8 ч 30 мин "Альбатрос" был сильно избит, одна мачта сбита, виден сильный пожар.

Опасаясь подходить слишком близко к берегу, адмирал Бахирев повернул, приведя неприятеля на курсовой угол 40" левого борта – опять курсовой угол (см. схему 7)!

Вскоре "Альбатрос" направился в проход между маяком Эстгарп и берегом. Тогда был сделан "Баяну" сигнал: "Отрезать неприятеля с юга".

"Альбатрос" был загнан со всех сторон. В 8 ч 45 мин, описав циркуляцию, объятый пожаром, он спустил флаг, а затем около 9 ч выбросился на берег.

Тем кончился этот бой.

Таким образом, благодаря исключительной, ничем не вызываемой сложности приемов тактики и маневрирования, совершенно ненужным в данном случае "курсовым углам", "охватам" и прочему, благодаря чрезмерному сосредоточению огня против одной цели, подавляющего, бессистемного, с разных сторон ведущегося огня на дистанциях, при которых цель временами была плохо видна, понадобилось почти полтора часа, чтобы подбить малый, слабо защищенный крейсер, фактически дав ему возможность укрыться в нейтральных водах.

Между тем его противники, в особенности "Адмирал Макаров" и "Баян" (последний был из числа призовых по стрельбе кораблей), стреляли хорошо, и при иных условиях, при иной тактике боя. конечно, могли бы справиться с такой целью не в час, а в 10—15 мин...

Вот оно – несоответствие тактики боевой обстановке!

Но события этого дня не кончились боем с "Альбатросом". Вот дальнейшее описание по донесению адмирала Бах и рева:

"Убедившись, что "Альбатрос" сильно подбит и выбросился на берег, я донес телеграммой: "После боя. получив повреждения, неприятельский крейсер выбросился на берег по остовую сторону о. Готланд, за маяком Эстергарн. Считаю полезным выслать подводную лодку к месту аварии".

В 9 ч 50 мин решил продолжать курс к Финскому заливу и бригада легла на курс 40", имея впереди "Богатырь" и "Олег", а несколько сзади "Адмирал Макаров" и "Баян". "Рюрик" еще не присоединился и был южнее.

В 10 ч справа и немного позади траверза были обнаружены шесть дымов, оказавшихся крейсерами типов "Роон" ("Roon") и "Аугсбург" и четырьмя миноносцами.

В 10 ч 05 мин открыли огонь: "Роон" но "Баяну", "Аугсбург" по "Олегу". Наши – немедленно отвечали.

Но в это время, ввиду того, что на крейсере "Адмирал Макаров" оставалось мало 8" снарядов", и полагая, что такое же количество, вероятно, имеется и на "Баяне" приказал сделать следующее радио: "" Рюрику" вступить в бой с "Роом", квадрат 108, идти самым полным ходом на соединение. "Славе" и "Цесаревичу" выйти на поддержку к банке Глотова".

В это время расстояние колебалось от 59 до 75 кб. При одном из накрытий "Роон"залпами "Баяна" были замечены попадания в "Роон" и пожар на нем[* Фактически, бой вел только один "Баян" своими двумя 203-мм орудиями. "Адмирал Макаров" не имел 203-мм снарядов, молчал, дистанция же была слишком велика для 152-мм орудий. Казалось бы, отряду следовало сблизиться! {Прим, авт.)]. В 10 ч 30 мин неприятель прекратил огонь и стал уходить к югу по курсу 230º. о чем я сделал радио "Рюрику".

Около 11 ч с "Олега" и "Богатыря" заметили перископ и рубку подводной лодки, шедшей в атаку на "Олег". Атака была безрезультатна. Суда отряда открыли огонь по лодке"...

Эта новая получасовая встреча была безрезультатна. Между тем "Рюрик" находился значительно южнее места боя. Получив в К) ч 20 мин радиограмму: " Вступить в бой с "Роон"" и ответив: "Иду к вам", он пошел полным ходом, взяв курс в середину показанного ему квадрата.

Через некоторое время на W от "Рюрика" показались дымы грех кораблей. Курс был взят им на пересечку. Были опознаны крейсера "Бремен" ("Bremen"){32}

[Закрыть]. «Аугсбург» и «Роон».

"Бремен" сделал сигнал прожектором, по-видимому. опознавательный и. рассмотрев "Рюрика", круто повернул вправо, открыв огонь. В свою очередь, в 10 ч 35 мин "Рюрик" открыл из носовой 254-мм башни огонь по "Бремену", затем, после двух залпов, перенес его на "Роон", который был вторым в строю. Весь отряд шел большим ходом на WSW.

Теперь обстановка была несколько иная в смысле условий для стрельбы. "Рюрику" никто не мешал, и он мог спокойно управлять огнем, тем более, что никакие обстоятельства нс вызывали необходимости каких-либо сложных, затрудняющих огонь маневрирований (см. схему 8).

Броненосный крейсер «Рюрик»

Несмотря на дым и мглу, «Роон» вскоре получил попадания. Особенно ясно был виден разрыв 254-мм снаряда, окутавший черным дымом весь крейсер до мачт. Были видны взрывы около кормовой мачты и между грот-мачтой и четвертой трубой. По-видимому. на крейсере начался пожар, так как его кормовая часть была окутана облаком черного дыма{33}

[Закрыть].

Около 11 ч 10 мин "Роон" повернул к "Рюрику" корму и стал уходить, поддерживая редкий огонь из одного орудия. "Бремен" тоже прекратил огонь.

Видя, что расстояние до неприятеля увеличивается. командир "Рюрика"{34}

[Закрыть] устремился на него..., но в этот момент был справа атакован неприятельской подводной лодкой, выпустившей мину. Уклоняясь к Ost от атаки лодки, крейсер потерял из виду неприятеля, а затем лег на N для следования в Финский залив.

Спрашивается, почему "Рюрик" не довел до конца столь успешно начатого боя, тем более что "Роон" уже был значительно поврежден? Почему "Рюрик" не бросился его искать в том направлении, где последний скрылся, имея большой шанс принудить его вновь к бою, так как обладал ходом, не меньшим, чем и "Роон"?

Формально оправданием командиру является радио, полученное им от начальника отряда: "Опасаться подхода неприятеля с юга". Но фактически и над ним, и над адмиралом, посылавшим это радио, довлело опасение попасть под удар превосходящих сил германского флота, присутствие которых возможно было предполагать (хотя в действительности поблизости их не было). Однако ни адмирала, ни командира "Рюрика" это нс должно было останавливать, если бы у них было сознание о возможности и допустимости риска. Между тем при дальнейшем преследовании, при более энергичных действиях этот день мог бы дать крупного морального значения успех в виде потопления. кроме "Альбатроса", еще и "Роона".

Отряд крейсеров, узнав о бое "Рюрика", пошел к нему на соединение, но затем, ввиду потери "Рюриком" неприятеля, вернулся.

Схема 8. Бой броненосного крейсера «Рюрик» с отрядом германских крейсеров

У банки Винкова отряд снова был безрезультатно атакован неприятельской лодкой.

К концу дня корабли вернулись в Ревель...

Из дальнейших событий этого дня следует отметить атаку английской подводной лодкой германского крейсера (по-видимому, "Роона"{35}

[Закрыть]) и поход лодки «Акула» к месту гибели «Альбатроса», у которого она была атакована двумя неприятельскими гидропланами и подводной лодкой, видимо, вызванными на помощь и для охраны «Альбатроса».

Заключение

В изложении этих двух эпизодов из опыта русского флота в мировую войну мы не преследовали задач больших, нежели те, которые высказали выше во вступлении к этой работе: проследить характерные черты тактики старого флота и оттенить тот несомненно уродливый уклон ее, явившийся следствием узкого понимания задач боя. Типичные моменты этих эпизодов, иллюстрирующих высказанное нами положение, подчеркнуты в порядке самого изложения.

Это направление должно быть изжито в тактике возрождающегося Красного флота, которая должна быть построена не на односторонних увлечениях, а на объективной оценке условий боя н вытекающих отсюда задании не к одной какой-либо отрасли деятельности флота, не в кругу абстрактных условий, а в стремлении предвосхитить всю совокупность данных обстановки боя. ведя обучение к тому, чтобы флот был в состоянии не только успешно стрелять на учебных стрельбах, но и быть способным успешно провести весь бой. Рамки тактики должны быть раздвинуты и должны охватить все стороны боевой! подготовки, начиная с искусства стрельбы и маневрирования и кончая искусством руководительства в широком понимании этого слова.

При ближайшем исследовании примеров из опыта войны, этой или другой – безразлично, приходится убедиться, что на тактику, на поступки отдельных начальников в бою имели крупнейшее влияние данные морального порядка, сложившиеся или воспитанные в кругу обстановки, предшествовавшей бою, обстановки, в которой он готовился и воспитывался.

Влияние этих данных возможно проследить и в приведенных двух примерах. В частности, борьба активно!! идеи и идеи осторожной обороны, выражавшейся в стремлении избежать рискованных положений, свойственна как бою с "Гебеном" Черноморского флота, так, в известной степени, и бою балтийских крейсеров. В Черном море причины крылись, несомненно, в кругу самого командования флотом, в Балтийском – в кругу тех влияний, которые исходили из оборонительного плана кампании. Но помимо этого были и другие причины, которые крылись, несомненно, в личном составе старого флота, в особенности в кругу офицеров и адмиралов старой "доцусимской" школы, с которыми так боролся Н.О.Эссен.

Здесь мы имеем дело с какой-то отдаленной традицией. пустившей глубокие корни в аппарате Морского ведомства и русского флота вообще. Пути ее тянутся к давно прошедшим временам, к Крымской кампании, где флот был обречен на пассивную роль и погиб в Севастополе, они проходят через Русско-японскую войну, с ее артурской эпопеей, явившейся повторением истории Севастополя, они дотягиваются и до мировой войны, в которой задача пассивной местной обороны доминирует над всем и оказывает решающее влияние на общее направление мысли и воспитания командного состава.

Несмотря на "школу Эссена", несмотря на то, что имелись прекрасные командиры, несомненно, склонные к активности, несмотря, наконец, на то. что целый ряд операций, активных по замыслу и выполнению, имел место в течение кампании, эта пассивная идея является основным мотивом.

И если для Балтийского флота тому были причины, ввиду подавляющего неравенства сил русского флота по сравнению с германским, то были ли какие– либо причины на Черном море? Почему там у командования сложились тенденции, вызывающие чувство глубокого осуждения?

Над этим надо подумать!

Надо отыскать их, эти причины.

И если окажется, что они кроются в идеях, которые господствуют в военно-морской науке, и в частности в тактике, то новая тактика, новая наука Красного флота должна тщательно устранить их, подведя иное основание, активное, полное горячего призыва к инициативе, к воспитанию умения рисковать и находить правильное решение без применения схоластических методов, продиктованное здравым смыслом и жаждой победы.