Текст книги "Властелин снов (СИ)"
Автор книги: Лютик Эмрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава вторая
Прошла неделя, а может и больше. После разговора на веранде все как-то само по себе наладилось и встало на свои места. Никакие чудные сны Линду больше не беспокоили и она, немного поудивлявшись для приличия, вскоре благополучно о них забыла.
Тем более, что дел было невпроворот – семестр был в самом разгаре, да и повседневные заботы навалились своим чередом, так что девушке даже не пришлось утруждаться, чтобы все забыть. И если она и вспоминала что-то из своих снов, то только на какое-нибудь мгновение, как вспоминаешь сказку, услышанную в детстве.
Как ни странно, но Томаса Линда больше не видела ни в университете, ни в библиотеке, ни на какой-нибудь из вечеринок. Нельзя сказать, что это огорчало девушку, но не хотелось потерять из виду хорошего знакомого.
Дни шли за днями, приближалась зима. Похолодало, деревья почти сбросили свой багряный наряд и люди уже ждали первого снега. Все реже выдавались солнечные дни, сменившись традиционно лондонской погодой, то есть слякотью, туманом, дождем и темнотой.
Пить чай на веранде уже не имело смысла, потому что осенний пейзаж был однообразен и надоедлив до безобразия. Поэтому подруги перебрались в дом, поближе к теплому камину. Не то чтобы веранда не отапливалась, но однообразный вид за окном наводил тоску. Куда приятнее было смотреть на ярко-оранжевое пламя камина, источавшее тепло и уют.
Вечера удлинились, а дни стали короче. Постепенно и почти что незаметно в город вошла зима.
Линда проснулась минут за пятнадцать до того, как должен был зазвонить будильник. За окном царил приятный полумрак, и девушке подумалось, что можно было бы представить, что сейчас вечер, а не утро, и спать дальше. Этот номер, конечно, не прокатил, вставать все равно пришлось бы, но как было уютно лежать в этой полутьме, смотреть в окно и прислушиваться к тихому говору просыпающегося города.
В одной из комнат телевизор громко возвестил о том, что уже утро и те, кто еще спит, могут пропустить целую пропасть полезной информации, которую может предоставить современному человеку данный утренний телеканал.
Зевнув с опаской вывихнуть челюсть, Линда встала с кровати и выключила звонок будильника, дабы он не напрягался зря. Да и уши не раздражал.
По пути к шкафу, в котором висел халат, Линда заглянула в окно и ахнула: вся земля была белой от снега, и с неба сыпались пушистые хлопья. Вот почему за окном так темно!
Пробурчав глубокомысленно: «Зима пришла, однако», Линда направилась в ванную.
Первой была лекция по философии, а это означало, что можно было снова устраиваться поближе к теплой батарее и втихаря дремать. Что Линда и сделала.
Никки, сидевшая с ней рядом, извлекла из сумочки пухлый исторический роман, с философией имевший сходство сугубо по толщине переплета, и настроилась на глубинное изучение предмета.
Преподша, что читала курс философии, была особой занудной и в своем вопросе явно не продвинутой. Она могла часами рассказывать об идеях Карла Маркса, который уже давно никого не интересовал, и любую, даже самую далекую от его идей тему, с ужасающей легкостью могла перевести на него же. Линда, например, лучше бы про Канта послушала или о процессе развития идеализма в Древней Греции.
Прозвенел звонок. Линда оперла подбородок о руку, прикрыла глаза и сквозь полуопущенные ресницы принялась лениво наблюдать полет снежинок за окном. Она уже едва не заснула, как вдруг по аудитории прокатился восторженный шепот:
– Училка заболела!
– Философия отменяется!
– Ребята, нам про Маркса никто втирать не будет!
Никки захлопала в ладоши и пихнула подругу в бок:
– Прикинь, философии не будет! Можно сходить в кафешку попить кофе!
– Было бы не плохо, – кивнула Линда.
Их триумф был неожиданно прерван. Дверь отворилась и в аудиторию вошел зав кафедрой, а за ним какой-то мужчина в черном костюме.
Мистер Рейнард, так звали ректора университета, потребовал тишины и все услужливо заткнулись, только откуда-то сзади доносилось тихое хихиканье.
– Прошу внимания, господа, прошу внимания! – повторил мистер Рейнард и хлопнул в ладоши пару раз. Хихиканье стихло и он продолжил:
– Как я понимаю, вы все рады, что лектор по философии заболела…
– О да! – крикнул кто-то сзади. «Господа» дружно заржали.
– Тихо-тихо! – прикрикнул мистер Рейнард. – Я еще не закончил!
Шум постепенно улегся, давая мистеру Рейнарду шанс продолжить:
– Ну, так вот, я пришел, чтобы сообщить вам пренеприятное известие, господа студенты, теперь у вас новый лектор по философии и пара, как вы, надеюсь, поняли, не отменяется.
По аудитории покатился гул разочарования – по всей видимости, не только Линда и Никки решили попить кофе.
– Вот и ваш новый преподаватель, – невозмутимо продолжил ректор, – мистер Дауорд. Арсен Дауорд. Прошу любить и жаловать!
Мистер Рейнард сделал кому-то, невидимому за дверью, знак и в аудиторию вошел человек, с ног до головы облаченный в черное. Он подошел к ректору, после чего повернулся к студентам и слегка поклонился. На его губах заиграла ироническая усмешка.
– Рад приветствовать всех собравшихся здесь! – произнес он.
– Господь милосердный! – прошептала Линда, схватившись за руку Никки, – Помилуй!
– И чего это ты вдруг стала такой верующей? – поинтересовалась Никки. – Впервые замечаю это за тобой.
Вместо ответа Линда принялась усердно тереть руками глаза и мотать головой, однако «видение» не исчезало. Перед Линдой стоял музыкант из ее снов, в лице мистера Дауорда. Правда, этот, настоящий, выглядел помоложе, белокурые волосы были аккуратно подстрижены в обычную мужскую прическу, то есть теперь он не напоминал рок-музыканта. И одежда естественно была современного покроя, но черного цвета, как и во сне. Кроме того, на лекторе были очки. Но эти мелкие детали сути не меняли – Линда узнала бы его в любом наряде и с любой прической.
– Что с тобой? – не унималась Никки. – Ты словно привидение увидела!
– Увидела! – кивнула Линда и указала карандашом на лектора. – Вон оно!
– Ты о чем?
– Это и есть мой ночной кошмар! Ну, ты помнишь, я рассказывала тебе о своих снах?
– В самом деле? Ух, ты! – изумилась Никки.
– Вот тебе и «ух, ты»…
Пока они так перешептывались, лекция уже началась. Мистер Дауорд разложил свои книги на столе и конторке и проговорил:
– Думаю, «господа студенты», что мы с вами поладим, если вы, конечно, не будете прогуливать мои лекции, читать на них любовные романы…
– А как вы догадались? – возмущенно пискнул женский голос.
– Поверьте, было вовсе не трудно, – лектор расплылся в иронической ухмылке. – Я больше чем уверен, что философия никого из присутствующих здесь не интересует, ведь вы на протяжении половины семестра изучали исключительно идеи Маркса…
– Еще и «Сникерса»! – крикнул какой-то парень, и аудитория покатилась со смеху.
– Уж кто как, – заметил мистер Дауорд.
Он говорил что-то еще, но Линда не слушала. Один тембр его голоса, такой знакомый по снам, приводил ее в дикий ужас, от которого она никак не могла избавиться. Ее не покидала одна единственная мысль: «Как все это возможно?! Ведь теперь я точно не сплю!»
– …и я больше чем уверен, – продолжал мистер Дауорд, – что никто из присутствующих здесь не сможет мне объяснить, чем отличается Гоголь от Гегеля!
– «Гегель» – это птица такая! – хохотнул кто-то.
– Отлично! – воскликнул лектор, подходя к журналу. – А что это за птица, нам расскажет… расскажет… мисс Линда Веллер!
Линда, с трудом отдавая себе, отчет в том, что же от нее хотят, медленно поднялась, сглотнула вязкую слюну и ляпнула:
– Гоголь – это, кажется, писатель…
Мистер Дауорд улыбался, как самая последняя скотина, а Линде становилось плохо при одном взгляде на его физиономию. Она словно наяву слышала звуки вальса и чувствовала прикосновение его руки на своей руке.
«Черт, надо же вот так облажаться перед всеми!» – подумала девушка.
– Поразительная эрудиция, мисс Веллер! – воскликнул лектор. – Даже я мало знаком с русскими писателями! А все-таки, кто такой Гегель?
– Немецкий философ!!! – зашипела Никки.
– Немецкий философ, – словно робот повторила Линда.
– Отлично, – воскликнул мистер Дауорд. – Именно этого я от вас и добивался! Садитесь, мисс Веллер.
Линда рухнула на свое место, чувствуя, что ее лицо заливает краска.
– Гондурас чертов! – прошептала она.
– Ну, спокойно, спокойно, – Никки похлопала ее по плечу.
– Я одного не могу понять, почему он спросил именно меня? – кипятилась Линда. – «В» – далеко не первая буква в алфавите! И не последняя!
– Ну да, – кивнула ее подруга, – после нее еще четыре буквы… Ну, считай, что тебе просто не повезло.
– Мне всегда «просто не везет»! – выговорившись, Линда сползла на стуле так, чтобы ее не было видно за весьма объемной соседкой спереди, и стала пытаться успокоиться.
«Так вот кого я видела тогда в книжном магазине! – подумала Линда. – Получается, что никакой мистики и нет, если не считать снов, конечно. И лилию. Брр! Какой ужас! Как все, оказывается, запутано!»
Тем временем мистер Дауорд вел весьма занимательную лекцию о философии древнего Китая в эпоху Ци. Многие слушали его буквально с раскрытыми ртами. Все забыли про любовные романы, «крестики-нолики» и прочие забавы. Случилось невероятное – все слушали. Можно сказать, что это был первый триумф философии в этом зале.
Вскоре к слушателям присоединилась и Линда. Как бы она не была поражена сходством ее ночной грезы и мистера Дауорда, но все-таки Линда любила учиться и философия интересовала ее. Исключая, правда, когда дело касалось Маркса в изложении их бывшей лекторши.
Когда прозвенел звонок, все даже остались на своих местах, чтобы дослушать до конца. Договорив последнюю фразу, мистер Дауорд захлопнул свою папку и сказал:
– Все на сегодня. Спасибо за внимание. До встречи.
Задвигались стулья, кто-то шумно зевнул, многие направились к выходу. Под этот шум мистер Дауорд испарился, только его и видели. Линда даже не успела заметить, когда он это сделал.
– А он неплохо ведет свой предмет, – заметила Никки, вставая. Поправив свитер, она схватила Линду за руку и потянула за собой. – Идем, наконец, пить кофе!
– Идем, – согласилась Линда и тоже встала.
«Ну, это все к чертовой бабушке! – подумала она. – Бывают, конечно, в жизни огорченья, но если их воспринимать так близко к сердцу, то можно и невроз заработать… К черту! Все к черту!»
Прошло еще около двух недель. Линда как-то смирилась с тем, что теперь ей чуть ли не каждый день предстояло видеться со своим «ночным кошмаром» наяву. Человек способен привыкнуть ко всему. Вскоре она уже неплохо разбиралась в философии и даже, наряду с Никки, попала в число любимчиков мистера Дауорда, то есть могла ответить почти на любой поставленный вопрос, даже когда дело касалось марксизма.
Но все эти успехи она делала лишь от части потому, что ей нравилась философия. Без сомнений, она была неравнодушна к Арсену Дауорду и ничего с этим не могла поделать. И скрывала свои чувства даже от Никки, чего ранее за ней никогда не замечалось. А виной всему, конечно же, были все те же сны и танцы под луной в окружении снежинок, парящих в воздухе. Девушка считала, что если бы не эти сны, то ничего бы не произошло. Может, она была и права.
Однажды Линда допоздна засиделась в библиотеке, строча очередной реферат по экономике. Предмет был нудный до ужаса, и дело продвигалось медленно.
Ее неразлучная подруга в этот вечер собиралась с Фоксом в кино и Линда не стала отягощать их своим обществом. Пусть себе наслаждаются «тет-а-тетом».
Листая пухлую политэкономическую энциклопедию, Линда уже клевала носом, как вдруг у нее за спиной послышались чьи-то шаги. Девушка, было, подумала, что это библиотекарь пришла ее выпроваживать, но это было не так. Совсем неожиданно для себя, Линда услышала голос мистера Дауорда:
– Как велика, должна быть страсть к науке, мисс Веллер, чтобы заставить вас столько просиживать в библиотеке!
– Это не страсть к науке, мистер Дауорд, – улыбнулась Линда, – а завтрашний зачет по экономике!
Она подняла голову, щурясь от яркого света настольной лампы, и увидела силуэт мистера Дауорда в царящей полутьме. Заодно она заметила, что осталась одна в читальном зале. Только светилась матовым светом лампа на столе у дремавшей библиотекарши.
– Можно, я здесь сяду? – спросил мистер Дауорд, указывая на стул напротив Линды. Та кивнула. Он сел, положив около себя стопку книг, и вперил взгляд пронзительно-голубых глаз в Линду. Девушка попыталась сделать вид, что ее интересует исключительно энциклопедия, но через несколько мгновений подняла взгляд и наткнулась им на «эти глаза напротив».
– Мисс Веллер, разрешите поинтересоваться… – вкрадчиво начал он.
– Интересуйтесь, – пожала плечами Линда.
– А почему вы здесь, одна, в столь поздний час?
– Все разошлись, – Линда обвела взглядом зал.
– Я имею в виду, где же ваша неразлучная подруга?
– Никки? У нее другие планы на этот вечер, а я, пользуясь подходящим моментом, решила заняться экономикой.
– Что же это получается? У вас нет партнера для других планов на этот вечер?
Линда обалдело на него уставилась. Как это прикажете понимать? И что будет следующим вопросом? Что вы делаете сегодня вечером? Но голубые глаза мистера Дауорда были непроницаемы, словно гранит.
– На… на данный момент нет, – выдавила из себя девушка. И тут же перешла в контратаку. – А что?
– Просто интересно, что заставило юную симпатичную леди сидеть вечером в библиотеке, когда другие леди вашего возраста в это время заняты лишь свиданиями, – ловко вывернулся Арсен.
«Ну, надо же, а! И не подкопаешься!» – подумала Линда и сказала:
– Да вот делать нечего, вот и сижу!
– Понятно, – кивнул лектор. – Извините, мисс Веллер, наверное, такие вопросы с моей стороны были чистой воды бестактностью, но уж очень я удивился. Нечасто тут бывают студентки так поздно.
– Просто, если я не закончу сегодня, то не закончу никогда, – сказала Линда, голос ее прозвучал как-то даже резковато.
Мистер Дауорд кивнул, надел очки, открыл книгу, что лежала сверху, и уставился в нее. А Линда снова принялась строчить реферат.
«Поздравляю тебя, Линда Веллер, – подумала она, – ты – круглая дура! Жди, спросит он тебя, что ты делаешь сегодня вечером! Как же! А может еще и на свидание пригласит? Идиотка! Вот сиди и пиши свой реферат побыстрее. Надо сматывать удочки, пока не поздно!»
Прошло около десяти минут. Ни Линда, ни мистер Дауорд разговора не возобновляли, царила полная тишина. Только библиотекарь неожиданно громко всхрапнула и проснулась, испугавшись собственной неосторожности.
Линда усмехнулась и взглянула на мистера Дауорда. Он тоже улыбался, но, казалось, был полностью погружен в книгу. Библиотекарь посмотрела на часы и позвала:
– Девушка! Пора закругляться! Уже почти семь часов! Библиотека закрывается!
– Одну минуточку! – воскликнула Линда и начала писать с такой скоростью, что едва ручка не задымилась, однако, она понимала, что ей не успеть.
– Девушка! – снова позвала библиотекарь.
– Ну и черт с вами! – буркнула Линда, захлопывая книгу. – Подумаешь, «неуд» получу!
Мистер Дауорд оторвал взор от книги и сочувствующе спросил:
– Не успели?
– Угу, – промычала Линда, беря книгу и намереваясь сдавать ее библиотекарше, но лектор остановил ее, рассматривая обложку книги.
– А вы знаете, мисс Веллер, у меня дома есть точно такая же книга, и я могу одолжить вам ее до завтрашнего дня.
– Правда? – оживилась Линда. – О, я бы была очень вам признательна за это, мистер Дауорд!
– Вот и чудненько, – сказал он, вставая. – Значит, давайте прогуляемся до моего дома, я живу не очень далеко, и я дам вам книгу. Мне бы не хотелось, чтобы такая прилежная студентка, как вы, получила «неуд».
Линда улыбнулась в ответ и направилась к библиотекарю, сдавать свою книгу.
Когда они вышли на улицу, то Линда увидела, что снова идет снег. Он лениво кружился в воздухе и медленно падал на землю, сверкая в свете уличных фонарей. Девушка спустилась по ступенькам университета на тротуар и протянула руку. На ее перчатку упали две снежинки, одна из которых была на диво пропорциональной шестиконечной звездой.
– Вы любите снег? – поинтересовался мистер Дауорд, с любопытством наблюдая за ее действиями.
– Да, – согласилась Линда, – люблю. Но больше люблю лето.
– Ха! – воскликнул мистер Дауорд. – Лето любят все. Я вы попробуйте полюбить холодную зиму! С ее морозом, вьюгами и метелями! С ее гололедом, гриппом и периодической слякотью!
– Зачем? – удивилась Линда.
– Для разнообразия, – криво усмехнулся Арсен. – Чтобы чем-то отличаться от других. Уверен на сто процентов, что у вас это не получится.
– Вы правы, – кивнула Линда. – Но, может быть, я не хочу отличаться от других?
– О, мисс Веллер, вы меня разочаровали! – воскликнул он, а потом добавил. – Кстати, нам направо.
И они свернули направо. Некоторое время шли по освещенному фонарями тротуару, вдоль магазинов, их искрящихся вывесок и витрин. Потом снова свернули, теперь уже налево и вышли, через небольшой проход между домами, в сквер, засаженный теперь заснеженными деревьями и ровными рядами декоративного кустарника. Здесь не было так шумно и светло. И людей почти не было, только кое-где виднелись размытые в снегопаде силуэты.
И было очень скользко. Линда убедилась в этом, едва сделала несколько шагов – ее новые сапожки разъезжались, словно на открытом льду. А мистер Дауорд шагал вперед так же невозмутимо, как и прежде – Линда тут же отстала от него.
Девушка как раз выбирала между тем, звать его или растянуться на земле (хотя то, что там творилось, можно было назвать землей только условно), как вдруг Арсен остановился и обернулся:
– Мисс Веллер, что случилось?
– Извините, – сказала Линда, подходя к нему едва ли не пингвиньим шагом, – могу ли я попросить вас идти немного помедленнее? Я боюсь упасть.
– Боже мой, – покачал головой мистер Дауорд, – в этом и вся проблема? Мисс, возьмите меня под руку и идемте. Не волнуйтесь, в случае чего, я вас поддержу.
Линда послушно вцепилась в рукав его черного пальто. Идти действительно стало легче. Но ее интересовало другое: чем кончится этот безумный вечер? Не менее (а может и более) безумное воображение услужливо подсказывало варианты этого самого конца, но Линда отмахивалась от него, как могла. Поток ее мыслей нарушил сам их виновник:
– Мисс Веллер, вы позволите, если я буду называть вас по имени? А то наше с вами общение слишком уж официально, вы не находите?
– Если честно, то нахожу, – кивнула Линда.
– Отлично, – кивнул и он, немного помолчал и продолжил: – Линда, мне бы хотелось узнать ваше мнение по поводу того, нравится ли вам этот снег?
– Это какой-то психологический тест, мистер Дауорд?
– Что-то в этом роде. Кстати, можете называть меня просто Арсеном. Мы с вами взрослые люди и если уж вы позволили называть себя по-имени, то я просто обязан сделать то же самое.
– Хорошо… Арсен… Сказать, чем мне нравится этот снег? Наверное, тем, что он ассоциируется у меня с вечной жизнью. Вот он идет и идет, и нет ему конца. А когда растает, то испарится и снова станет снегом… Да и к тому же, это просто очень красивое зрелище. Оно навевает умиротворение душе и расслабляет. Так бы целую вечность наблюдала за ним! Ну что, каков ответ теста?
– Ответ таков, что у нас с вами совершенно разная точка зрения на один и тот же предмет.
– А как звучит ваша точка зрения?
– Моя? Хм… мне тоже нравится снег, но ассоциируется он у меня, увы, не с вечной жизнью.
– А с чем же тогда?
– Со смертью, – его черты исказила та самая мерзкая улыбочка, от этого не менее очаровательная, кстати. – Снежинки кружатся в своем танце, да, это красиво. Но не нужно забывать, что это их первый и последний танец. Упав единожды, им больше никогда не подняться. Они обречены на смерть…
Линда вздрогнула. Где-то она уже слышала что-то подобное! Но где?
– …как и все люди, – продолжал Арсен. – Как и эти снежинки, люди на протяжении всей своей жизни исполняют танец, каждый свой собственный. Где нет определенных позиций и правил, где каждый сам за себя и никто не поставит высший бал за самые красивые па. Всему цена одна – смерть. Упав единожды, нам никогда не подняться.
– А какой танец исполняете вы? – вдруг спросила Линда, сама не зная зачем.
– Я? – удивленно спросил Арсен и тихо рассмеялся. – О, моя дорогая, я не знаю! Ведь я не включен в список жюри!
– Простите, Арсен, – Линда остановилась, глядя на него снизу вверх, – мне не нужно было задавать подобные вопросы.
– Не нужно извиняться, Линда, – был ответ. – Я сам виноват, что затеял подобную игру. Не волнуйтесь и не расстраивайтесь. Это все моя профессия и поэтическая склонность к аллегориям. Я не хотел огорчать вас своим пессимизмом.
– Дело не в этом.
– А в чем? – Арсен удивленно вскинул бровь. – Что такое?
– Скажите, Арсен, мы с вами никогда раньше не встречались? Естественно, что, говоря «раньше», я имею в виду время до начала курса философии. Понимаете, у меня такое чувство, будто я сплю и вижу сон, в котором я сплю и вижу сон… Как будто все это уже происходило и мы с вами уже говорили на подобные темы…
– Это называется «deja vu», Линда, – улыбнулся Арсен. – Нет, я уверен, что мы с вами раньше не встречались и уж подавно ни о чем подобном не говорили. Кстати, мы уже пришли.
Они стояли у подъезда многоэтажного дома, освещенного множеством окон. Поднявшись по лестнице в пятнадцать ступеней, Арсен галантно распахнул перед Линдой дверь. После чего они прошли к лифту и поднялись на восемнадцатый этаж, а когда двери лифта разъехались в разные стороны, Арсен подвел Линду к двери, на которой красовалась табличка: «841».
Мистер Дауорд отпер дверь и вошел первым.
Линда изо всех сил надеялась, что дома его ждет жена с горячим ужином на столе, однако в квартире было темно. Арсен включил свет в прихожей и жестом пригласил Линду войти. Она вошла и скромно осталась стоять на пороге, ее не покидала надежда, что сейчас Арсен отдаст ей книгу и она пойдет домой. Этот вечер и так превзошел все ее ожидания.
Откуда-то из комнат в прихожей возник громадный черный кот, который тут же принялся тереться об ноги Линды.
Та присела на корточки, чтобы погладить его. Тут же в прихожую влетел Арсен, уже без пальто, но с шарфом на шее, воскликнув:
– Ну что же вы, Линда, стоите на пороге? Проходите, не стойте тут, ради Бога!
– Может вы дадите мне книгу и я пойду? – робко предложила Линда.
– Конечно, я дам вам книгу, иначе, зачем вы здесь! Но, Линда, я надеюсь, что вы не думаете, что энциклопедия по политэкономике единственная книга в моей библиотеке?
Сказав все это, он снова скрылся, а Линда вздохнула и принялась снимать куртку и сапоги. Кот сидел на полу, обернув короткий хвост вокруг лап, а потом, когда Линда повесила куртку на вешалку, встал и прошествовал в одну из дверей, словно бы приглашая ее за собой.
Миновав одну полутемную комнату непонятного назначения, Линда попала туда, куда нужно. Здесь, по-видимому, был кабинет мистера Дауорда. Комната была заставлена стеллажами, сверху до низу забитыми книгами, а так же содержала письменный и журнальный столы и три кресла.
– Садитесь, Линда, – пригласил ее Арсен, ожесточенно роясь на одной из полок. Линда села. Черный кот тут же взгромоздился ей на колени и девушка машинально стала его гладить.
Порывшись в книгах еще несколько минут, Арсен обернулся к Линде и виновато посмотрел на нее:
– Никак не могу найти эту книгу, – улыбнулся он. – Почему-то, когда мне что-то срочно нужно, я никак не могу это найти. Подождете еще немного, Линда?
Конечно, она подождет, иначе какой был смысл сюда переться?
– Может, вы хотите кофе? – спросил Арсен.
– Было бы неплохо, – ответила она, все еще ежась от уличного холода.
– Одну минуту, – лектор вышел из кабинета. Тут же Линда услышала, как он гремит посудой на кухне.
Линда откинулась на спинку кресла и задумалась. Все происходящее здорово походило на сон. Не хватало еще обнаружить орган в соседней комнате. Но нет, он бы туда не влез.
В это время вошел Арсен и поставил на журнальный столик чашку с кофе.
– Угощайтесь, – пригласил он и снова принялся рыться в книгах. – Я не знал, сколько сахара и сливок вы предпочитаете, поэтому сделал, как себе.
Линда пригубила напиток и воскликнула:
– О! Тут все ровно столько, сколько нужно!
– Ну, хоть в чем-то наши вкусы совпадают, – кивнул Арсен, переложил еще несколько книг и воскликнул: – Ну, наконец-то!
– Нашли? – обрадовалась Линда.
– Да, – сказал Арсен и протянул Линде долгожданную энциклопедию.
– Спасибо! Большое вам спасибо! – рассыпалась в благодарностях Линда и приняла книгу из его рук. После чего добавила: – Я, наверное, пойду. Уже поздно и темно…
– Вы хотя бы кофе допейте, – немного укоризненно сказал Арсен, – а потом уж исчезайте.
– Конечно, я допью кофе, ведь он просто замечательный!
– Я рад, что вам нравится…
Спустя несколько минут Линда стояла на пороге и прощалась.
– Может, вас нужно проводить? – предложил Арсен.
– Не стоит, я найду дорогу. Еще раз большое спасибо вам, Арсен. Завтра я принесу вам энциклопедию.
– Значит, до завтра? – улыбнулся лектор.
– До завтра. До свидания.
Оказавшись в кабине лифта, Линда нажала кнопку первого этажа, после чего оперлась о стенку кабины, прижала к себе внушительный том энциклопедии, который не поместился в ее сумочке, и мечтательно вздохнула:
– Какой замечательный вечер! Несмотря на все его странности! Какой замечательный вечер!
– Итак, ты наконец-то влюбилась, – подытожила Никки, выслушав рассказ Линды об ее похождениях прошлым вечером.
– И что с того? – мрачно поинтересовалась Линда.
– А то, что ты теперь наверняка должна найти смысл жизни. Тот самый, который давно потеряла, по твоим же словам.
– Может ты и права, – согласилась Линда.
– Я всегда права, – заявила Никки. – Кстати, а как ты собираешься отдавать книгу мистеру Дауорду? Сегодня философии нет, а завтра выходной.
– Найду его в универе и отдам.
– А если не найдешь? Пойдешь к нему домой?
– Нет, – покачала головой Линда, – только не это. Я больше к нему не пойду ни за какие коврижки!
– Неужели не понравилось? – удивилась Никки.
– В том-то и дело, что понравилось, – возразила Линда, – но… это все неправильно!
– Почему? Если он тоже к тебе неравнодушен, что вполне может быть, то почему это неправильно?
– Потому что он намного старше меня, – ответила Линда. – И потому что он наш лектор. Это все неправильно. И меня пугает эта его благосклонность ко мне. Ладно, если бы он был на пять-шесть лет старше меня, но не на пятнадцать, в конце-то концов!
– А почему бы и нет? Ты не представляешь, какие сейчас происходят неравные браки!
– Не представляю. И не хочу. Так, все. Вопрос закрыт.
– Как знаешь, – пожала плечами Никки. – Тебе виднее. Тогда вот что, до Рождества остались считанные дни и в понедельник или во вторник здесь будет бал. Мы пойдем?
– Ха! Ты еще спрашиваешь! Конечно, идем, только надо уточнить дату и время.
– За этим не заржавеет, – махнула рукой Никки. – Сделаем. А еще, на выходных нужно сделать кое-какие покупки к Рождеству. Как тебе эта идея?
– Я – за! Пойдем, прогуляемся.
– Вот и замечательно.
Во время обеденного перерыва Линда и Никки отправились на поиски мистера Дауорда, дабы всучить ему книгу. Зашли в учительскую, но его там его не оказалось, зашли в кафе, но и там не обнаружили того, кого нужно. Тогда, с горя, они отправились к кофейному автомату, потому что пообедать в кафе они бы уже не успели. Конечно, идти туда никогда не поздно, но вряд ли бы им удалось найти там что-то полезное за пятнадцать минут до конца перерыва.
И какова была их радость (особенно Линды), когда возле автомата с кофе они обнаружили Арсена Дауорда собственной персоной, который сидел на лавочке со стаканчиком кофе в руке.
– Мистер Дауорд! – окликнула его Линда. Он обернулся, лицо его просияло, и он сказал:
– О, добро пожаловать! Никки отобрала у Линды монетку, подтолкнула подругу вперед, чтобы у той ненароком не возникло желания куда-нибудь смыться, а сама направилось за напитком.
– Здравствуйте, мистер Дауорд! – сказала Линда, подходя. – Я принесла вам книгу.
– Хорошо, Линда, – кивнул он. – Ну как, она вам пригодилась?
– Конечно, пригодилась! Я успела дописать реферат. Но пары по экономике еще не было, так что результата я еще не знаю.
– Понятно, – промолвил Арсен и, чуть помолчав, добавил. – Садитесь, что же вы стоите?
В этот момент подошла Никки с кофе и подруги уселись на лавочку. Повисла тишина. Линда и Никки потягивали горячий кофе, а сей процесс поспешности не терпит. Арсен же сидел, вперив взгляд голубых глаз в пейзаж за окном.
– Мистер Дауорд, – вдруг нарушила тишину Никки.
– Я вас слушаю.
– Скажите, пожалуйста, меня это очень интересует, как философия относится к термину «судьба»? и относится ли к нему вообще? В смысле, признает или опровергает?
– На этот вопрос, Никки, нельзя ответить наверняка, – сказал мистер Дауорд, – ведь философия – это очень гибкая наука! И в ней нет ничего известного наверняка и точно доказанного. Каждый философ поворачивает вопрос так, как ему хочется и идет от той отправной точки, которая приглянулась именно ему. Поэтому философия признает и опровергает термин «судьба», либо же вовсе оставляет его без внимания. Но, если вам будет угодно, я расскажу собственную точку зрения по этому поводу.
– Конечно, угодно, – сказала Никки, отхлебнув кофе из стаканчика, а Линда согласно закивала.
– Ну, так вот, – начал Арсен, – мне, конечно, неизвестно, кто положил начало всей этой катавасии: Бог или же сумма элементарных частиц, но что начало было кем-то положено – это не оставляет сомнений.
Но мне представляется иная картина. Некие Силы, играючи, а быть может просто от нечего делать, сплели клубок человеческих судеб. Изначально это были длинные или короткие лучи, в которых, по принципу ДНК, были заложены все события, которые могли или должны были произойти с человеком за его жизнь. А потом, опять же, волею этих Сил, нити были перемешаны и спутаны, словно пряжа в лапах у кота, и так и остались лежать.
К чему я веду: если в самом начале процесса заложен Хаос, то бессмысленно искать закономерность происходящего. Здесь действуют аксиомы, а создание теорем ни к чему не приведет, ведь их невозможно будет ни доказать, ни опровергнуть. Здесь силу власти имеет лишь случай, ведь никому не известно, как пролегли Нити в Клубке Судеб.
Что касается самих Нитей, то мне видится следующий образ. Эти нити-лучи лежат где-нибудь в самом верхнем Астрале и напоминают… как бы вам объяснить попонятнее… напоминают автостраду. В своем стремлении вперед, они пересекаются, сливаются, разъединяются, идут параллельно или же вовсе расходятся в разные стороны.
