Текст книги "Восход луны (ЛП)"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Прости что?

– Я оборотень, – замолчал парень, пристально и с нетерпением смотрел на нее, когда она продолжала молчать. – Ликантроп… перевертыш.

– Я знаю, кто такие оборотни. Чуваки, в полнолуние обрастающие шерстью и убивающие сильное возбуждение в беге… – ох, мерзость. Это откровение превратилось в кошмар, из которого она хотела пробудиться. – Тай, не смешно. Ты не убийца.

– Нет, я не шучу, но я оборотень. Оборотни не мифы из фольклора, – у него лицо скривилось от неприязни. – Хотя многое, что мир знает о нашем виде, не более, чем миф. Мы одновременно люди и не люди. Звериная сущность, с которой люди сражаются и стараются подавить, играет большую роль в нашей природе, но мы не теряем человечности из-за этого.

– Значит, это просто внутренняя сущность? – Фрэнки не поверила в то, о чем они разговаривали.

В разговоры о дружбе, которые, как она представляла, заведет с Таем МакЭнлапом, его попытка убедить ее, что он некий вид монстра, не входила. Тай не выглядел сумасшедшим или не говорил бредовые вещи, но его слова переходили любые рамки шутки.

– Нет. Это не больше, чем заблуждение незнающих, – сказал он, показывая, что ему известно направление ее мыслей.

А почему бы нет? Тайлер знал ее лучше, чем кто-либо на свете. Но если то, что он утверждал, правда, то она его вовсе не знала.

– Ты же не серьезно, Тай.

– Серьезно. Очень. В полдень в 4.16 взойдет Луна, и в это время я перекинусь в волка. Но внутри я останусь прежним – все мои знания, мысли, чувства. И ты все еще будешь принадлежать мне.

У нее не укладывалось в голове. Она принадлежит волку? Невероятно.

– Сегодня? – Девушка едва не пискнула, когда до нее дошел смысл сказанного им.

– Да.

– Ты обрастешь шерстью?

– Больше, чем обрасту. Я полностью приму облик волка.

По какой-то причине, ей вспомнился волк, с которым она повстречалась в пятнадцать лет, но тут же отогнала его картинку. Ситуация и так была достаточно странной без ее причуд. Она хотела, чтобы слова Тая оказались плохой шуткой или, возможно, даже временным помешательством, но Тай был слишком серьезен, что убедило ее, что он так и поступит.

– Ведь это не так, да? Ты действительно полагаешь, что в полдень превратишься волка.

– Я не просто думаю, я знаю.

Несмотря на его твердое заверение, Фрэнки встряхнула головой, не в состоянии поверить.

Он нетерпеливо выдохнул.

– Помнишь того волка, что пришел к тебе, когда ты плакала у заводи, когда тебе было пятнадцать?

По спинке пробежали мурашки.

– Да, но я рассказывала тебе о нем. Полагаю, теперь ты захочешь успокоить меня, заявив, что это был ты, или что-то в этом роде.

– Да. Тогда я впервые поцеловал тебя.

– Ты не целовал меня.

– Нет, целовал.

И она вспомнила, как он слизывал соленые слезы с ее лица. Из ее горла вырвался странный звук, но слова застряли.

– Это был я.

– Нет.

Фрэнки чувствовала, как слезы застилали глаза. Либо Тай серьезен и ему нужна психологическая помощь или он пытался очень сильно прогнать ее. И то и другое причиняло ей боль.

– Ты никогда не говорил мне, что бегал в волчьем обличие.

Нет, она не смогла. Она бы тоже ничего подобного не рассказывала.

– Ты разделась и пошла искупаться. Я наблюдал за тобой из-за деревьев. Ты была так прекрасна и я ужасно хотел присоединиться к тебе, но не мог контролировать изменения и знал, если выйду к тебе, то напугаю.

Но ты не просто искупалась… ты вышла из воды и легла обсохнуть на солнце. Тогда закрыла глаза и стала себя ласкать … И произнесла мое имя, когда кончила, – его глаза прожигали ее со злой страстью, которой она не понимала. – Я хотел завыть от отчаяния, ты была так прекрасна, а я не мог быть с тобой.

К ее щекам прилила краска смущения, и Фрэнки отвела лицо. Тай видел ее, все верно, потому что не мог предположить что произошло там. Он наблюдал, как она удовлетворяла себя, как сделала этой ночью, только в тот раз она не знала, что у нее были зрители.

– Ты не мог услышать, как я произнесла твое имя, – сказала Фрэнки, пытаясь осознать действительность. – Никого не было рядом.

– Я был. У волков слух в сотни раз лучше, чем у людей. Ты знаешь это.

Да, знала, но принять то, что он слышал ее, она должна была поверить, что он волк, а это было нереально. И уже ничего другого не имело смысла.

– Тогда ты меня никогда не замечал.

– Неправда.

– Но ты всегда флиртовал с другими девчонками.

– С ними я был в безопасности. Либо я их не хотел, либо они были волчицами.

– Самками оборотней?

– Да. Не будь такой потрясенной. Как ветеринар, ты знаешь, что у каждого вида животного есть два пола, чтобы спариваться.

– Но ты спарился со мной прошлой ночью… то есть, занимался сексом, – она не могла это назвать занятием любовью, потому что он ничего не сказал о любви к ней.

– Оборотни и люди могут спать вместе.

– А у них могут быть дети? – Ей как ученому требовалось знать ответ.

– Иногда. Когда это священную связь.

– Что?

– Если очень просто – это связь между двумя оборотнями или оборотнем и человеком, в результате которого рождаются потомки.

– Оу, – Фрэнки хотела задать больше вопросов об этом, но слова, сказанные им ранее, взяли вверх. – Ты говорил, что это секрет твоей семьи? Генетическая мутация?

– Из того, что говорят наши ученые, оборотни существовали столько, сколько и наши человеческие собратья.

– Люди.

– Да. Мы существуем, но наши пути другие. Закон стаи стоит над человеческим законом.

Она уставилась на него и в ней поселилось неопровержимое понимание. Он полностью верил в то, что говорил, но даже более того, Фрэнки тоже поверила ему. Она годами подозревала, что семья Тая чем-то отличалась от их, но откидывала эту мысли, считая ее глупым бредом. Фрэнки не могла отогнать ощущение правильности того, что он говорил сейчас.

Та встреча с волком… Тай… о, боже, ей до сих пор с трудом верить, что это был он… но встреча была. Девушка никогда не сомневалась в ней, и теперь ей нужно принять причину своего состояния, что давило на нее, – она встретила не просто волка, а оборотня.

– Ты принадлежишь стае? – спросила Фрэнки едва различимым шепотом, ее разум все еще пытался осознать новую реальность, с которым она столкнулась.

– Да. Отец – вожак стаи.

Это прозвучало не так высокомерно, как следовало бы. Разумеется, Кинг был лидером у людей, так почему не мог быть вожаком оборотней?

О, Боже… ликантропы в сельской Монтане. Она помотала головой, пытаясь прочистить ее, но мысли кружились, словно заведенная карусель.

– Если то, что ты говоришь, правда, то почему я не знала об этом? Я дружу с тобой с двенадцати лет.

– Мы хорошо умеем хранить секрет. У нас опыт, накопленный тысячелетием.

– Но все эти четырнадцать лет я твой лучший друг … разве не так говорил мне? – Мысль, что он скрывал нечто существенное о своей сущности от нее так долго, заставила задуматься снова о том, как хорошо она знала его настоящего.

– Разумеется, не говорил, хотя почти всегда ждал этого от твоей тети или дяди.

– Они знали? Кто сказал им? – Если все это правда, тогда ее семья знала, что это ее не так ранит, как тот факт, что он утаивал эту информацию от нее. И это было больно. Она даже почувствовала себя преданной, словно не имела права на это чувства. – А Мэриголд?

– Да, знала, – его губы искривились в насмешке. – Даже очень много.

– Почему они знали, а я нет? – спросила Фрэнки с безысходностью в голосе, которую она была бессильна сдержать.

Кажется, это встревожило его, и он нахмурился, взял одну из ее холодных ладонь и сжал в своих, рассеяно растирая ее пальчики. Тай успокаивал ее так множество раз за эти годы, и она задумалась, осознает ли он, что делает сейчас.

– Прабабка твоей тети была волчицей, самкой волка, однако два поколения в семье не рождались оборотни.

– Тетя Роза оборотень, волчица … так?

– Нет, я сказал же …

– Ее семья. Хорошо, думаю, что понимаю, но до сих пор не … я хотела сказать… почему мне никогда не рассказывали?

Он выдохнул.

– Тебе не нужно было знать. Это не имело отношения к нашей дружбе.

Не имело? Ей казалось, что Тай скрыл довольно большую часть о себе. Как и ее тетя.

– Если мы поженимся, и у нас будут дети, они будут щенками? – озвучила она неожиданную мысль, которая ни на шутку испугала ее.

– Нет, дети в первый раз проходят через превращение в подростковом возрасте. Нельзя с гарантией сказать, что в браке оборотня и человека родятся дети-оборотни.

– Тебя это тревожит?

Он склонил голову на бок, словно раздумывая над этим впервые.

– Нет, не думаю. Я буду любить своих детей, несмотря на то, кем они родятся, даже если людьми, так долго, пока они выберут принадлежать стае и практиковать ее традиции, быть под законом стаи.

– Звучит пугающе, – произнесла с дрожью Фрэнки.

– Возможно, – мрачным голосом ответил Тайлер, и она не сомневалась в нем.

– А если они решат не принадлежать стае?

– Тогда останутся только под опекой человеческого закона, но тогда они откажутся и от защиты стаи.

– И если я выйду за тебя, я буду принадлежать стае?

– Не мне решать. Если отец одобрит твое присоединение к стае и ты будешь хотеть этого, но я всегда буду защищать тебя, не взирая ни на что.

Вспомнив, как холодно Кинг вел себя с ней, Фрэнки подумала, что ее шансы на одобрение, как член стаи, были ничтожно малы.

– Твой отец разозлиться, если мы поженимся?

– Да.

У нее сжалось сердце.

– Ох.

– Но он примет наш брак.

Девушка ничего не ответила на это, потому что не была уверена, как Тай, в том, что его отец что-то примет.

– Ген оборотня рецессивный? – спросила она, не желая задерживаться на проблемах будущего, пока в голове путались мысли от всего вздора, сказанного Таем.

Он пожал плечами.

– Это намного запутанней, но наука об оборотнях до сих пор не нашла ответов на этот вопрос. Все, что мы знаем, – если полностью рецессивный ген, то у браков вне вида никогда бы не было детей-оборотней, а они иногда рождаются.

– Вне вида?

– Когда один партнер не вервольф.

– Ты не хотел жениться на человеке, – вспомнила Фрэнки. – Я имею в виду, что для тебя это важно, если ты избегал меня с пятнадцати лет, – много теперь приобретало смысл. – Даже вчера, ты сказал мне, что не хотел быть со мной.

– Еще как хотел.

– Телом – да, но не разумом.

– Верно.

– Ты всегда говоришь правду, даже если она ранит, – произнесла Фрэнка с болью, маскируя его за смехом.

– Это черта волка. Мы хорошо скрываем, кто мы, но не можем врать.

Фрэнки кивнула, ее знания о животных подтверждало это замечание.

– Тетя рассказывала, что ты увлечен Оливией…

– Она из моего вида.

– Ты хотел спариться с ней? – спросила девушка. Все знаки указывали на это, но все же не могла поверить в это. Не после этой ночи.

– Да.

Фрэнки с неверием уставилась на него.

– Ты же не серьезно?!

– Серьезно. Связь с Оливией была бы естественной.

– Полагаю, что твоему отцу она понравится.

– Да.

– Потому что она из вашего вида.

– Да.

– Но ты не хотел ее! – Боль и злость поднялись в ней в стремительной волне опустошении. – И она не хотела тебя.

– Я планировал изменить это.

– Только я встала на пути, – если известие о том, что он оборотень, подавляло, то заявление о его планах жениться – спариться – с другой женщиной раздавило ее.

Разговор перешел от невероятного к пытке.

– Да.

Подтверждение ее опасения ранило. А также сводило с ума. Действительно сводило с ума. Прошлой ночью Фрэнки не одна была в кровати, и он не думал об Оливии, когда занимался сексом. Или думал? Что, секс с ней был лишь только потому, что она оказалась под рукой… потому что рядом не было Оливии?

Она не станет заменой кому-то.

– Просто потому, что мы переспали, не значит, что ты не можешь жениться на ней, – язвительно выдала Фрэнки, гнев ожесточил ее. Не будет умолять его о взаимности. Не должна. – Такое происходит все время.

Казалось, он весь вырос от злости, которая легко соперничала с ее гневом.

– Ты неправа. В мире оборотней такого не случается. Женившись однажды, это на всю жизнь – побочный продукт нашей звериной сущности и закона стаи. Не похожие на людей, у нас нет измен и в нашей стае не существует развода.

– То есть, занятие любовью равносильно спариванию оборотня… свадьбе?

– Да.

– Да ну?

У него сильно исказилось лицо, он нахмурился. Его голубые глаза потемнели от неудовольствия в неприкрытом скептицизме.

Фрэнки тоже нахмурилась.

– Это означает, что все женщины, с которыми ты спал, твои жены, – не то, что правда, но тогда… – подожди минутку, разве вы не моногамны? – Если вопрос у нее получился довольно истеричным, ей простительно.

Ни за что не пойдет в гарем.

Однако она не заметила, чтобы Тайлер жил словно султан-ликантром? Хотя даже не заметила, что он оборотень. И к тому же, разве по ее вопросам непонятно, как она приняла все, что парень считал за правду?

Как бы неправдоподобно звучала его история, Тай никогда не лгал ей, мешанным или обманщиком. И к тому же тот случай с волком… вещи, которые Тайлер не мог знать, не будь там и не услышал острым слухом волка. Все реально. Очень.

Его рука сильнее сжала ее – непроизвольная реакция на ее слова.

– Одна суженая, одна связь, – произнес парень, делая на каждое слово тяжелое ударение.

– То есть прошлой ночью ты был девственником! – Она едва не взвизгнула.

Он вздрогнул от громкости голоса.

– Да.

– Невозможно.

Хмурость рассеялась под его самодовольной, насмешливой улыбкой:

– Благодаря тебе. Мне противна мысль, что не соответствую до твоего экс-жениха и других любовников.

– Кроме него не было других любовников, но … – голос ее стих, потому что она не знала, что еще хотела сказать. – Мне очень трудно понять все это.

Фрэнки не призналась, что одной ее половине тяжелей понять его притяжение к Оливии. Она смогла бы жить с ним – оборотнем – но не с этой привязанностью.

– Не удивительно, учитывая, как мы усердно работали над тем, чтобы скрывать наше существование от людей. Тебе приходится совмещать миф с реальностью нашего вида, – его, казалось, покинула злость, оставляя в глубокой задумчивости. – Для меня удивителен тот факт, что ты веришь мне. Я думал, мне придется превратиться, чтобы ты поняла кто я.

Фрэнки припомнила тот случай, когда ей было пятнадцать. Ее смущало, что Тай знал о ее самоудовлетворении, пока она мечтала о нем. Она успокоилась, чтобы сказать:

– Ты никогда не лгал мне.

– Нет, не лгал.

Думая о пару вещей, сказанные им днем ранее, ее сердце переполнилось болью. Тай заявил или, в конце концов, подразумевал, что не любит ее как женщину, на которой хотел бы жениться. А также сказал, что никакой физической близости, кроме секса, между ними быть не может.

Сейчас ей не хотелось сталкиваться с теми откровениями, но боль не уходила, и Фрэнки не была готова к ней. Они пульсировали внутри, причиняя боль своим ритмом.

Она вырвала руку из его ладоней и сбежала на край кровати со своей стороны.

Его глаза сузились, наблюдая за ее передвижениями.

– Если я выйду за тебя, то ты останешься со мной, как супруг, на всю оставшуюся жизнь.

– Я говорил тебе, что уже связан с тобой. В ту минуту, когда мой член погрузился в тебе, мы стали супругами.

– Это не может быть, – хотя если секс равносилен спариванию, а спаривание равносильно в некотором роде свадебного ритуала оборотней на века, тогда он действительно связан с ней.

И не важно, что оба чувствую об этом.

– Значит, даже если я уйду…

– Я не смогу взять другую супругу.

– Это не справедливо.

– Справедливость в неравенстве.

Да, несправедливо. Она либо предаст себя, выйдя за мужчину, который не любил ее, либо предаст этого мужчину, обрекая его на вечное безбрачие. После ночи и этого утра Фрэнки не думала, что он поблагодарит ее за это.

– Ты должен был предупредить меня о последствиях. Я имела право знать.

– Ты не дала мне шанса. Я говорил тебе уйти, но ты не ушла, – его голос был грубым, словно он снова разозлился, и выражение его голубых глаз стало обвиняющим.

Но, вспомнив, как он отреагировал на ее присутствие, девушка передумала принимать всю вину за нынешнее затруднительное положение на себя.

– Ты не хотел, чтобы я ушла. Совсем не хотел.

– Черта с два.

Ее затрясло от неверия. Она никогда не знала, что Тай увиливает от ответственности за свои поступки, как сейчас. Ладно, может ему не нравится результат, но это не значит, что он имеет право винить ее.

– Ты не особо сопротивлялся в попытке отделаться от меня, – напомнила ему девушка.

– Я не мог, – проскрежетал он зубами, словно ему было невероятно отвратительно.

– Я не куплюсь на это. Ты один из самых самодисциплинированный людей, которых я знаю.

– У каждого мужчины есть предел. Я достиг своего.

– Верно. Я неотразима.

– Этой ночью ты была … моей.

Его упрямое отрицание в любой обоюдной виновности добавляло больше боли в котел, кипящей в ней. Не так она представляла провести утро после ночи.

– Как ты можешь быть таким после того, что мы разделили?

– Ты имеешь в виду секс? Полагаю, я должен утешиться, что моя суженая настоящий фейерверк в постели. Не все люди могут держаться наравне с оборотнем, но ты выдержала этой ночью. Удивлен, как твой бывший жених так легко отпустил тебя. Большинство мужчин убили бы за твою отзывчивость.

Фрэнки во все глаза уставилась на него. Эти слова граничили с оскорблением, но он произнес их с завистью, не насмешливо. Только ему нечего завидовать. Она не та, кто займется с ним любовью после лишь одного дня, перед этим узнав о его планах жениться на другой.

Она поджала губы, как бы высмеивания его тупость.

– Если бы я была способно дать моему бывшему это, то мы тотчас поженились и прошлой ночи не случилось бы.

Однако она любила другого мужчину. Она любила Тая, даже если, как оказалось, было глупо.

– Что ж, теперь ты со мной, – произнес Тай сквозь стиснутые зубы. – Полагаю, я должен испытывать гордость, что не было никого другого, кроме твоего бывшего жениха. Тебе явно нравится секс.

Это было определенно оскорбление и это уже слишком.

Она ударила кулаком ему в грудь. Сильно. Но словно ударила скалу. Руку прострелила сильная боль, и Фрэнки стала растирать ее.

– Подонок.

– Может быть… возможно, – признался парень, зло тряхнув головы. – Но я твой поддонок.

– О нет. Оливия может забирать тебя. С моим благословением, – конечно, не разумная вещь, особенно после того, что он наговорил ей о постоянности связи, но она едва не сошла с ума, была так искренне в своем пожелании.

Ее действительно заботило, если этот потерявший свое достоинство идиот всю оставшуюся жизнь проведет без секса? Тоже будет и с ней всю жизнь. Если Фрэнки уйдет… Но скорей долбанет холод в подземном царстве, чем она признается ему в этом.

– О да, – прорычал Тайлер. – Ты знала, что я хотел ее, но все-таки соблазнила меня. Теперь ты со мной, Фрэнки. На всю жизнь.

– Ты не хотел Оливию, – закричала в отчаяние девушка, совсем не желая терпеть эту ложь, что венчала его отвратительное отношение к ней.

Вероятно, он не хотел спариваться с Фрэнки, но также не желал и Оливию. Не совсем. Разум, может, твердил, что волчица лучшая супруга, однако тело не было заинтересованным в ней. Она отказывалась верить, что была заменой другой девушке.

Сердце не принимало этого, и Фрэнки собиралась убедить его в этом.

– Вы двое деретесь как брат и сестра.

– Не все ухаживают розами и стихами.

– Даже самый неромантичный в мире парень обращается с девушкой с большей теплотой, чем ты обращался с ней вчера.

– Ты вчера впервые увидела нас вместе. И вряд ли можешь судить. Ты не представляешь, что нам нравится быть вместе, когда мы одни.

Она обняла себя руками, пытаясь контролировать грибное облако боли, что вот-вот готово взорваться внутри нее.

– Не спорю с этим, но прошлой ночью ты все же лег со мной в постели. Не с ней.

Должен быть некоторый смысл этому.

– Я не оказался там, если бы ты осталась на диване.

Слова полоснули по ней, обрывая радужные мечты и полные надежды фантазии и опустошая ее защиту с мощью ядерной взрывной волны. Один раз, четырнадцать лет назад, она чувствовала подобно. Словно кто-то дотянулся до ее груди и вырвал сердце.

Тогда ей сказали о смерти родителей.

Фрэнки ощущала себя опустошенной, лишенной, и немного напуганной, тогда как сейчас.

– Я была просто заменой. Ее не оказалось здесь, зато была я, – прошептала она, с болью принимая все.

Глава 6.

Фрэнки скатилась с кровати и вскочила на ноги, подтягивая к себе одеяло и укутывая в него свое теперь дрожащее, обнаженное тело. Когда Тайлер попытался схватить ее, она ударила его по рукам.

– Не трогай меня.

– Фрэнки, вернись сюда.

– Нет.

– Мы не договорили.

– Нет, договорили.

Он поднялся с кровати, не стесняясь своей наготы, и встал перед ней, сердито глядя на нее.

– Ты, а не Оливия, моя супруга. Не имеет значения, как это произошло. Теперь это данность.

– Значит, ты примерился с этим? А ты, мне кажется, ожидал, что я соглашусь на замужество с мужчиной, который изнывал от желания к другой? Думаешь, что я должна быть с тобой, после того, как ты использовал мое тело, думая о ней?

– Это не так!

У нее горели глаза от слез, но девушка проклянет себя, если заплачет перед ним.

– Об этом говорят твои слова.

– Нет. Я никогда бы не сделал этого, – Тай провел рукой по своему лицу, раздражение скользило по высеченным чертам его лица. – Что ж, ты права. Химии между мной и Оливией не произошло. Она не хотела меня настолько, насколько ее не хотел я. Осознание этого пришло вчера. Я не должен был намекать, что наши отношения больше, чем то, что ты видела. Повел себя по-идиотски и сожалею об этом.

Тайлер произнес эти слова скорее зло, чем извиняющее, и надеялся, что от его извинения Фрэнки станет лучше?

Нет. Существовала еще одна – более вероятная – причина, почему секс был очень болезненным. Из-за отказа другой женщины он поддался сексуальным уговорам Фрэнки? Занялся с ней любовью, чтобы утолить раненое самолюбие от осознания нежелания Оливии?

Ее разум придумывал один сценарий событий за другим, и каждый ужаснее предыдущего.

– Что произошло ночью? – С неприкрытой ничем отчаянностью спросила девушка, стремясь понять, как нечто прекрасное могло закончиться этим чувством отвратительного горя.

– Наше спаривание. Связь.

Но что для него имело значения, кроме какого-то закона стаи?

– Почему ты занимался со мной сексом так… – так, словно не мог остановиться, словно она нектар для его души. – Столько раз… если не хотел меня?

– Я не контролировал себя, – решительно ответил Тай, а Фрэнки не стала поспорить.

Так или нет, но он считал, что это она соблазнила его, она виновата в их сексе.

Разве нет? прошептал голос в ее голове. Не она ли мечтала о сексе, не думая о будущем? Для Фрэнки не было тайной, что Тай не хотел и не видел будущего с ней, а она собиралась не видеться с ним больше.

– Я не знаю, что делать, – все, что она чувствовала, это боль. Везде. И внутри и снаружи. Едва ходила, мышцы на бедрах немыслемо болели. – Мне нужно какое-то время. Чтобы подумать.

– Возвращайся в кровати и подумай со мной.

Он серьезно?

Фрэнки опустила взгляд на нижнюю часть его тела и едва не задохнулась от проклятий.

– Ты возбужден.

– Это тебя удивляет тебя после ночи и утра?

– Ты доходчиво объяснил мне, что я последняя женщина на земле, которую бы выбрал в супруги, и ждешь, что я с распростертыми объятиями впущу тебя в свое тело? – спросила она в злом изумлении.

Он сумасшедший?

– Я не говорил, что ты последняя женщина, которую я хочу. И можешь винить в этом, – указал на свое вставшее достоинство, – наше первое спаривание и приближающееся полнолуние. Сейчас во мне преобладают животные инстинкты.

– Полнолуние каждый месяц, и если сказанное тобой правда ты никогда прежде не поддавался ему.

– Не поддавался, – он посмотрел на нее, словно ожидал, что это что-то объяснит ей, и потянулся к ней.

Фрэнки попятилась к ванной.

– Забудь.

Тайлер нахмурился.

– Черт возьми, Фрэнки.

Она свирепо взглянула на него.

– Прекрати ругаться на меня, оборотень! Мне больно и, наконец, можешь поставить себе в заслугу все это, начиная с того, как хочешь обвинить меня в сексе. Мне нужна очень долгая и очень горячая ванна. Нужно ждать, что ты зажжешь водонагреватель?

– Нет, я еще рано утром зажег его. Вода должна уже нагреться, – Тайлер из любезности испугался. – Тебе больно?

Она развернулась прямо к ванной.

– Да.

– Мне жаль.

– Разве не нам обоим жаль? – Боль в сердце была значительней боли между ног.

– Я мог бы присоединиться к тебе.

Этот парень определенно неандерталец, да и безмозглый в плане эмоций.

– Я хочу тебя в своей ванной так же, как депульпирование зуба .

– Ты уверена в этом? – О, Боже, даже испытывая тоже, что и она, этот голос не призывал к добродетели.

Тем не менее, Фрэнки снова развернулась к нему и едва не упала назад, осознав, как близко он подошел к ней, не издав при этом ни единого звука.

– Несомненно. Хотя уверена, твоя драгоценная волчица, Оливия, выдержала бы прошлую ночь без малейшего дискомфорта, а я лишь низший человек и у меня болит все тело.

Парень обнял ее за плечи и большими пальцами потер по мышцам шеи.

– Я мог бы сделать тебе массаж.

Фрэнки, встряхнув плечами, скинула его руки и отошла. Сейчас она не готова принимать от него ничего, даже расслабление.

– Держи руки при себе! Если желал произошедшего между нами соития, то не должен был спешить и указывать, что во мне есть все, чтобы ты не хотел видеть в своей избраннице. Веришь или нет, но такие разговоры производят невероятно негативный эффект на нежную женскую натуру. Мне больно и я зла и приму ванну одна.

Тайлер сделал шаг назад с озадаченным выражением лица.

– Хорошо.

Но не было ничего хорошего, и Фрэнки не понимала, как до такого дошло. Она добралась до святой из святых ванной, затем захлопнула дверь и закрыла ее на замок.

Могла ли она представить, что за одну ночь наслаждения придется заплатить такой боли на следующий день? И к тому же не ожидала, что все повернется в подобное для них… быть повязанными на всю жизнь узами, которых Тай не желал и винил в них ее.

Нет, никогда – даже в самых диких фантазиях – не предполагала такого исхода.

Тайлер мерил внешнюю комнату шагами, зверь внутри его боролся с мужчиной. Проклятье. Он причинил ей боль. Не желая этого. Он никогда не занимался любовью с человеком так близко к превращению.

Непокорное тело все еще жаждало ее, поэтому приходилось тратить весь самоконтроль, чтобы не ворваться в ванную, где перестала литься вода. Плачет ли она? Тай ничего не слышал, но Фрэнки всегда тихо плакала.

Парень хотел утешить ее, но она не желала видеть его рядом с собой. Дала ясно это понять. И Тайлер не винил ее. Он не сказал ни одного мягкого, ласкового, наполненного нежностью, слова девушке, которая ожидала услышать подобное после разделенных ими любовных игр.

Но проснулся утром твердым, страстно желающим ее и злым от того, как легко она заманила его в ловушку собственного желания.

Недостаток контроля ночью сломил его гордость – и стал причиной последующих событий – из-за понимания, что Оливия побежит одна дальше, чем вся оставшаяся часть стаи, лишь бы не спариваться с ним в ипостаси волка. Она разгадала его намерение и поступила так, отрицая его. Или просто не хотела ни с кем спариваться во время течки, что было чертовски тяжело для многих волков-одиночек в стае. Как и он, она знала, что инстинкты потребуют искать суженого.

Тот факт, что он собирался быть тем суженым, даже если бы пришлось бороться с другим волком за нее, сейчас казался спорным. В данный момент поступки и мотивы Оливии последнее, о чем ему стоило беспокоиться.

Тайлер не желал сдержать собственную страсть к Фрэнки и проведсти остаток жизни связанным с человеком – то, что он поклялся никогда не делать. Волк в нем не хотел сдаваться. Ведь зверь отреагировал, как любой хищник, которому бросили вызов, подумал он.

Болезненное ощущение между ее ног не единственная боль, причинная им ей, а зверь чертовски радовался этому. Ему требовались доказательства, вознаграждение за победу, но мужчина чувствовал себя ублюдком, которым она его обозвала. Он ранил одного из самых дорогих людей в своей жизни и ненавидел себя за это.

Тайлер разозлился на себя и своего зверя, внушившего ему сексуальное желание, из-за чего навредил девушке и ранил словами.

Он такой мерзавец.

Но точно не был уверен, что на самом деле ее ублюдок, как заявляла девушка.

Ночью Фрэнки так утверждала, но утром вела себя по-другому. И вчера призналась, что не желает больше быть его другом. Она решилась вычеркнуть его из своей жизни. Как человек. тайлер заметил, что она и не сказала, выйдет за него или нет.

Фрэнки могла уйти, он – нет.

Из-за этого Тай чувствовал себя беспомощным, что в свою очередь привело к ярости. Злой оборотень на грани изменений не лучшая компания для чуткой, испытывающей боль от многократного секса девушки.

Если верить отцу, так всегда происходит в первый раз. Тай даже приблизительно не представлял, какое наслаждение быть внутри суженой, и если не покинет хижину, а ее запах пропитает все помещение, то пойдет вновь искать то наслаждение.

Осталось менее часа до полуночи. Ради нее и собственной безопасности Тайлер должен уйти. С ней все будет в порядке, пока он не пришлет подмогу. В кладовой достаточно дров и еды.

Наконец-то в ванне раздался звук струящейся воды и в этот момент парень подошел к двери. Подождал, пока снова не закроют кран, а затем постучал.

– Что? – Сердито спросила Фрэнки.

И вновь он пожелал все исправить и осчастливить ее. Тай ненавидел ругаться с лучшей подругой, но сделает еще хуже, если снова попробует поговорить с ней в своем нынешнем состоянии. Его волк не готов поджать хвост и покориться судьбе, которую он не выбирал, с нужным ей тактом.

Лучшее убраться ему подальше от нее, пока мог.

– Я уйду. Пришлю помощь так скоро, как смогу, но вероятно не раньше рассвета, прежде чем поговорю с кем-нибудь. Не беспокойся. Просто подожди, хорошо?

Послушалось, как из ванной выплеснулась половина воды и забрызгала пол крошечной комнаты, а затем дверь, дернувшись, открылась.

– Что?

Парень отвернулся от вида ее обнаженного тела и оправданного обвинения в ее серых глазах.

– Я уйду.

– Ты не можешь. На улице очень холодно.

– Со мной будет все в порядке.

– Ты не супермен.

– Я оборотень.

– Но сейчас ты не оборотень.

– Довольно скоро им стану. Не волнуйся за меня, – его удивило, что после всего произошедшего, всего, что он наговорил, Фрэнки до сих пор переживала за него.

Тайлер хотел поцеловать ее, но не верил, что ему хватит простого поцелуя. Несмотря на то, что недостаток контроля либида ожидаем после спаривания – большинству оборотней пришлось бы такое ощущение по душе – именно сейчас для него оно являлось огромной занозой в заднице.

Он развернулся, чтобы уйти.

– Тай.

Он проигнорировал ее и вышел из хижины, радуясь, что нагота остановит ее от того, чтобы последовать за ним.