Текст книги "Куртизанка и капитан"
Автор книги: Люси Эшфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 7
Алек уже с самого утра был на ногах, ему предстояло несколько важных встреч. Однако, прибыв в Вороний замок, он обнаружил, что в доме царит полный хаос, вызванный появлением некой леди-благотворительницы. Не веря своим глазам, он прочел переданные ему Гарретом каракули.
«Порочная практика сдачи в аренду трущобных комнатушек… алчные землевладельцы… Вороний замок…»
Будь все проклято!
Написавшая этот бред дамочка-благотворительница сделала роковую ошибку. Не научилась быстро бегать. Его люди крепко держали се. Пристально вглядываясь в ее лицо, скрытое огромным вдовьим капором и плотной вуалью, он почувствовал шокирующее прозрение.
– Снимите капор! – прикрикнул он.
– Нет! Не хочу! – Хрупкая пленница отчаянно забилась в сильных руках Гаррета и Акройда.
Алек подошел к ней и сам сорвал безобразный предмет туалета. Облако длинных серебристых волос окутало ее лицо. Его люди восхищенно ахнули. Один или два солдата даже присвистнули и одобрительно зацокали языком.
– Кровь Господня, капитан, а она зрелая ягодка! Снимите-ка ее плащ, нам всем интересно посмотреть.
– Помолчите, – приказал Алек и мрачно попытался примириться с новой реальностью.
Вчера эта мнимая квакерша выставляла себя на продажу со сцены Храма красоты. Всю ночь вкус ее розовых губок не давал ему заснуть. А стоило на мгновение смежить веки, как перед глазами представал образ длинных белокурых волос, каскадом спускающихся на тугие груди, их тела сплетались под шелковыми простынями. Этим же утром бывшая Афина избрала облик церковной мыши, очень дерзкой церковной мыши, и скрывала при себе в высшей степени оскорбительные заметки о нем и его людях. Кто она, черт бы ее побрал? Во что играет? Что у нее на уме?
Алек гаркнул на мнимую благотворительницу:
– Кто написал эту чушь? И с какой стати эти записки оказались у вас?
Розали отбросила с лица свои потрясающие непокорные волосы:
– А с какой стати я обязана вам отвечать?
На мгновение в ее глазах он прочел с трудом скрываемый страх и нечто очень похожее на ненависть. И все пропало, сменившись упрямым сопротивлением.
– Отведите ее в дом, – приказал Алек Гаррету. – Мы придержим ее в замке, пока она не переменит свое мнение.
– Нет! – Розали опять принялась бороться. – Вы не можете так поступить!
– Поспорим? – кратко поинтересовался он.
Двое его людей отвели ее вниз по каменной лестнице и заперли в подвальной комнате, свет в которую едва проникал сквозь маленькое окошко под потолком. Розали яростно сражалась с ними всю дорогу, однако сейчас просто стояла и дрожала от холода и страха. Вера в собственное благоразумие и умение разбираться в людях разбилась на мелкие осколки.
Алек Стюарт. Был ли он тем мужчиной, который соблазнил Линетт? Все-таки капитан не единственный человек, носящий это имя! Розали отчаянно ухватилась за соломинку. В конце концов, его имя не упоминалось в зеленой книге доктора Барнарда среди клиентов, посещавших замок в тот злополучный июнь около трех лет назад!
И тут ее сердце снова упало. Вполне вероятно, капитан мог сообщить привратнику вымышленное имя. И ему хватило бы всего одной ночи, чтобы очаровать Линетт и увести ее с собой. Ради всего святого, Розали поддалась его обаянию еще быстрее! Капитан Алек Стюарт. «У него есть замок. Прекрасный замок».
Очевидно, он никогда не приводил сестру в это полуразвалившееся строение. Внутри все сжалось от боли. Если это капитан, он, вероятно, не знает или его не заботит, что Линетт умерла. Возможно, он ее даже не помнит.
Розали никогда бы не подумала, что капитан способен на подлость. И наверное, Линетт также пребывала в заблуждении относительно его подлинной сущности. «Ты – дурочка, Розали, решила, будто Линетт наивная глупышка, а ты сама – образец рассудительности». Она продолжала мерить шагами пол, казня себя за неблагоразумие.
Внезапно до Розали из коридора донеслись шаги и приглушенные голоса. Сколько времени провела она здесь? Час? Казалось, будто целую вечность. Она услышала, как упала щеколда, и, едва дверь отворилась, резко развернулась, чтобы встретиться со своим тюремщиком лицом к лицу.
Алек Стюарт неторопливо вошел в комнату, одной рукой распуская галстук. В его серьезных глазах застыло непроницаемое выражение, и каким-то непостижимым образом его исключительная внешняя привлекательность, мужское обаяние, исходящее от гибкого, мускулистого тела, на мгновение лишило ее разума. У нее перехватило дыхание. Поддавшись внезапно нахлынувшим эмоциям, Розали вспомнила сладость его умелых поцелуев, пальцы, нежно ласкавшие грудь.
И тут она осознала, что он держит в руках листок с ее записями.
Капитан захлопнул дверь мыском сапога и пристально на нее уставился. Розали вздернула подбородок:
Ко всем остальным своим грехам вы добавили похищение женщин, – с презрением заявила она. – Какое право вы имеете держать меня здесь против моей воли, капитан Стюарт?
Он проигнорировал ее вопрос.
– Я наводил справки, – начал Алек, – о том, кто ты такая. А ты многолика, Афина, не так ли? – Капитан подошел еще ближе и указал на ее палец, на котором поблескивал тонкий ободок обручального кольца. – Прошлой ночью на тебе этого не было. Твоему мужу известно, что ты разыгрывала из себя потаскуху в Храме красоты?
Кошмар. Ей следовало избавиться от дурацкой вещицы. Розали гордо задрала подбородок:
– Я вдова. Так уж случилось!
– Мои соболезнования. – Однако сочувствие длилось недолго. – А твое настоящее имя?
– Р… Розали.
– Розали, – задумчиво повторил капитан Стюарт. – А не имеете ли вы, Розали, часом, отношение к написанию клеветнических и оскорбительных статей для желтой газетенки под названием «Графоман»?
«О господи!»
– Не понимаю, с какой стати вы…
Он помахал листком у нее перед носом:
– «Спутник в мире лондонских развлечений». Именно так называет себя журналист Ро Роуленд. Я не вчера родился. Мне знакома лондонская желтая пресса.
Розали побледнела. Значит, она все-таки впутала Хелен в это мерзкое дело!
Розали гордо расправила худенькие плечи.
– Иногда я пописываю статейки для «Графомана». Но чаще всего я просто составляю заметки, похожие на те, что вы у меня украли, для собственных целей. То, что я делаю, вовсе не запрещено законом!
– Очень даже запрещено, если вы намереваетесь распространять ложь. Чернить мою репутацию.
– Репутацию! О, поверьте мне, капитан Стюарт, я могу о вас понаписать столько всего, что вам совсем не понравится!
Она увидела стальной блеск в его глазах и резко выдохнула. «Слишком поздно. Слишком опасно, Розали.
Ты не можешь сражаться с ним здесь, на его территории».
Капитан все еще внимательно се рассматривал.
– Неужели? По моему разумению, миссис Роуленд, вы сами вряд ли являетесь примером высочайших моральных стандартов. Позвольте поинтересоваться, какого черта вы разгуливали вчера вечером по сцене полуголая?
– Не думаю, что это имеет к вам хоть малейшее отношение!
– К сожалению, это не так, поскольку вы решили, что вправе судить мои поступки. Вы выставили себя на продажу в борделе доктора Барнарда. Зачем? Чтобы понаписать очередной чепухи для своей газетенки? Поэтому доктор Барнард вас преследовал?
«Очень близко к правде».
– Я вовсе не выставляла себя на продажу!
– Хорошо, поправлюсь. – Стюарт изогнул бровь. – По крайней мере, в моем случае, дорогуша, ты предложила себя даром.
Розали задохнулась от негодования и набросилась на оппонента. Однако Алек успел поймать ее руку железной хваткой.
«Ах, бирюзовые глазки, голубые сказки, в чьей постели ты провела прошлую ночь?» Вчера Алек Стюарт надеялся, что должна быть достаточно веская причина, хотя и не вполне очевидная, вынудившая белокурую Афину появиться на сцене в Храме красоты.
Что же, вероятно, сегодня он обнаружил ее, хотя ему это совсем не понравилось. Красотка зарабатывает себе на хлеб, раскапывая щекотливые подробности частной жизни людей из общества. Именно потому и появилась у Барнарда, охотясь за сенсационными слухами относительно посетителей скандального заведения. Этим же объясняется се безрассудное решение явиться сюда, посмотреть своими глазами на Вороний замок, прихватив с собой отвратительные заметки о мнимых преступлениях алчного землевладельца. И все же какой ошеломленной она выглядела, когда поняла, что именно он является собственником особняка! И почему, скажите на милость, все, что делает или говорит эта особа, ставит под сомнение его предыдущие выводы относительно ее мотивов и поступков?!
Алек вспомнил ее реакцию на вчерашний поцелуй. Даже сейчас у него перехватывало дыхание при мысли о том, как ее локоны шелковым водопадом ниспадали по плечам, как распались полы серого плаща, приоткрывая небольшие, но вполне созревшие груди, виднеющиеся сквозь почти прозрачную материю.
«Очень красива и очень профессиональна. Держи себя в руках, приятель. Она не только куртизанка, но и пишет для продажной газетенки. Она чертовски опасна».
Словно подтверждая его подозрения, Розали резко рванула к двери. Капитан легко поймал ее, вытянув руку. И тем не менее она продолжала бороться, вырываясь из железной хватки.
– Дурочка, – проронил он, – дурочка, прекрати. Или я не ручаюсь за свои поступки, ты понимаешь?
Это ее усмирило. В глазах мелькнуло потрясение, и она замерла. Потом убрала назад великолепные волосы.
– Только не думайте, капитан Стюарт, что я испугалась вас или вам подобных!
– А следовало бы, – бесстрастно заметил он. – Хотя, надо признаться, прошлой ночью вы вели себя с клиентами доктора Барнарда, со мною в том числе, очень профессионально!
Розали поперхнулась.
– Та ночь была ошибкой! Если бы я только знала о вас все…
– Знала что именно? – протянул Алек.
– Вы будете отрицать, что до отказа заселили эти разваливающиеся руины бездомными и нищими бывшими солдатами?
Он отпустил ее, нахмурившись. Однако его широкие плечи и спина по-прежнему блокировали пути к отступлению.
– Мои друзья знают правду. – Его глаза опасно сверкнули. – Пишите что угодно, миссис Роуленд, и будьте вы прокляты!
– Ну и напишу, если сочту нужным! И не забуду упомянуть о том, как вы заставляете юных дурочек падать к вашим ногам! Как обещаете им… обещаете им…
Его глаза метали молнии.
– И что же именно я им обещал?
– Ничего, – прошептала она. О господи. Ей не следовало этого говорить.
Алек опять приблизился.
– Итак, что я им обещаю, миссис Роуленд? Хотелось бы и самому узнать! – На сей раз его губы тронула воистину порочная улыбка. – Деньги? Удовольствие? Вероятно, вы поддались вчера искушению в гораздо большей степени, чем готовы сейчас признать, воображая возможные последствия нашего краткого знакомства.
Розали уставилась на него, потеряв дар речи. Невозможно. Невероятно. Но желание, грубое и примитивное, заструилось по венам. Груди предательски напряглись, словно взывая к его умелым ласкам… И он подступил еще ближе, порочный огонь во взгляде превратился в настоящее пламя.
– Строите из себя скромницу, миссис Роуленд? Кто знает, если вы пообещаете мне быть щедрой, я могу и отпустить вас, не задавая больше никаких вопросов.
– Щедрой? – Розали вздрогнула. – Что вы имеете…
– Ты же сама была рада, – вкрадчиво напомнил капитан, – позволить мне отведать твоих прелестей. А теперь к делу. Во сколько ты ценишь свою свободу? – Он погладил ее щеку. Эта женщина нарочно испытывает его выдержку своими опасными играми. Непереносимое желание огнем охватило пах, мужское естество восстало.
И хотя Алек не хотел опускаться до се уровня, ему определенно стоило преподать ей урок.
Понимание сути его предложения потрясло Розали словно удар молотом. Прикосновения рук обжигали.
– Вы не можете. Вы не должны…
– Я с трудом себе представляю более приятный способ заключить сделку, – мягко проговорил он. – А вы?
Ее мир перевернулся. Она ощущала в тот момент его мужественные руки, поглаживающие спину, твердые и теплые прикосновения пальцев сквозь одежду. Видела его суровое лицо, переполненное чувством, которому она не знала названия. Алек заключил ее в объятия.
Он не мог отвести от нее глаз.
– Думаю, цена за твою свободу, Афина, будет такой. – Капитан опустил голову и поцеловал девушку.
Розали хотела сопротивляться, вовсе не намереваясь позволять ему это. Однако стоило Алеку обнять ее, исходящий из глубины жар полностью охватил се, наполняя вены жидким огнем, пробуждая по всему телу маленькие очаги желания. Едва сознавая себя, она хотела большего, гораздо большего, когда он прижал ее к себе, давая познать скрытую мощь, почувствовать возбужденное естество, упирающееся вниз живота.
Ее груди болезненно напряглись, требуя прикосновений. Лоно оросилось влагой желания. Его поцелуй был неторопливый, эротичный и крепкий, с едва ощутимым привкусом бренди. Мужской.
Линетт. Имя сестры молнией ворвалось в затуманенное сознание. Собравшись с силами, Розали оттолкнул Алека:
– Вы… вы… С вашей стороны просто подло так ко мне относиться!
Стюарт отступил назад, суровое лицо не скрывало эмоций.
– Я подумал, вы этого хотели. Черт побери, миссис Роуленд, вы лживая, бестолковая женщина! Что касается вашей желтой газетенки… Если что-нибудь, повторяю, что-нибудь появится в ней относительно Вороньего замка, я приму ответные меры. Здесь живут люди, которые зависят от меня, и я не позволю, чтобы они пострадали ради ваших дешевых сенсаций, надеюсь, вы понимаете?
Раздался стук, дверь открылась. Розали вновь увидела одноглазого. Невольно вздрогнула от презрительного взгляда, которым ее одарил подручный Алека Стюарта.
– На два слова, капитан, – позвал он.
Алек вышел на порог переговорить со слугой. После этого одноглазый отбыл, а капитан неторопливо вернулся в подвал.
Ему пришлось признать, что эта женщина обладала способностью всякий раз приводить его в замешательство. Чем она занимается? Кто она? Шлюха в Храме красоты, довольно прилично разбирающаяся в искусстве? Симпатичная молодая вдова и скандальная журналистка, не имеющая ни малейшего представления, какое влияние оказывает на мужчин?
А теперь Гаррет принес еще более поразительные новости об их вероломной пленнице. Алек презрительно сложил руки на груди и свысока посмотрел на Розали:
– Что же, миссис Роуленд, газетный корреспондент и прочее, прочее, прочее, похоже, у вас определенные обязательства, о которых вы позабыли ради небольшой прогулки погожим февральским утром. – Он указал на открытую дверь. – Вам лучше поспешить.
Обязанности? Что?.. Розали не сводила с него глаз.
– Вы имеете в виду, я могу уйти?
– Мы же заключили сделку, помните? – Алек пожал плечами. – Тот поцелуй в уплату за вашу свободу.
У меня нет больше желания удерживать вас.
– И тем не менее вы это сделали! – взорвалась Розали. – Меня заперли и продержали почти час! Я могу выдвинуть против вас обвинения.
– Какая оригинальная идея. – Его глаза опять зажглись. – В таком случае, естественно, я буду вынужден выдвинуть встречный иск, обвинив вас, например, в воровстве.
– Я… невозможно!
Он вздернул бровь:
– Подумайте об этом, миссис Роуленд. Мне не составит труда подтвердить, что из дома пропали ценные вещи. Кроме того, – капитан холодно взглянул на карманные часы, – вы долгое время были предоставлены сами себе.
– Я была заперта в пустой комнате!
И вновь он небрежно пожал широкими мощными плечами.
– Ваше слово против моего. И я могу предоставить любое количество свидетелей, запомнивших вас по участию в представлении в Храме красоты. Неужели вы думаете, будто судья в магистрате воспримет вас всерьез?
Розали упрямо вздернула подбородок:
– А вас, капитан Стюарт, воспримет ли он серьезно вас?
– Я герой войны, – ровным голосом ответил он. – И хотя мое финансовое положение далеко от процветающего, мое слово будет иметь больше веса, чем слово куртизанки, пишущей для желтой газетенки.
Алек заметил, как ее щеки залил багровый румянец. Она пыталась достойно ответить, но не могла подыскать нужных слов.
Он был почти разочарован. Почти ощутил в своем сердце сочувствие к молодой беззащитной вдове. Сделав над собой волевое усилие, он подавил в себе жалость. С каменным лицом капитан проследовал к открытой двери и указал на выход:
– Как я говорил, вас хватились. Перед домом стоят три человека, которые, совершенно очевидно, вас разыскивают. В том числе… – Алек гневно сощурился, – и ваша дочь.
Глава 8
Кэти стояла снаружи, цепляясь за Бидди. Едва заметив Розали, она бросилась к ней со всех ног:
– Мама? Хочу маму!
– Ах, моя дорогая. – Розали поспешила прижать ее к себе.
Алек Стюарт не сводил с них своего острого внимательного взгляда. «Естественно, – с презрением подумала Розали, – этот негодяй решил, будто Кэти моя дочь. Что же, пусть так и думает». Она увидела и Мэтта, опасливо посматривавшего на капитана Стюарта и его команду.
– Бидди! Мэтт! Что вы здесь делаете?
– Мисс Хелен послала меня за вами, мисс, и велела взять Мэтта с собой. Она была не в духе, когда узнала, что вы не выполнили ее просьбу, как обещали. Она наказала передать вам, – продолжила Бидди, – чтобы вы ступали домой, потому что не следует леди разгуливать по таким улочкам в одиночку! Я взяла с собой малышку Кэти, она по вас очень соскучилась, да, деточка?
Кэти выглядела довольной и счастливой и, изогнувшись, уставилась на подошедшего к ним Алека. Совершенно очевидно, малышка была заинтригована видом толстой золотой цепочки, свисавшей из его кармана. Кэти протянула к ней ручонку.
– Кэти, нет! – Розали резко повернулась спиной, прикрывая ребенка. Опасалась, что капитан Стюарт воспользуется представившейся возможностью и обвинит ее еще в чем-нибудь. Например, в том, что она растит дочку-воровку.
Алек предвосхитил ее реакцию. Он вытащил из кармана золотые часы так, чтобы Кэти могла их рассмотреть.
– Вот, смотри, дорогая, – мягко обратился он к малышке. – Эта штучка для того, чтобы напоминать, что я занятой человек и, кстати, должен был быть совершенно в ином месте еще как минимум полчаса назад.
– Тик-Так. – Кэти взглянула на него огромными зелеными глазами с длинными пушистыми ресницами. – Дядя Тик-Так. – Она протянула руку, чтобы коснуться блестящей игрушки, и восхищенно захихикала.
Розали увидела, как на губах Алека промелькнула краткая, но абсолютно поразительная улыбка, когда он погладил пальцем кругленький кулачок Кэти и убрал часы. Сердце ее сжалось. Такой красивый. Такой привлекательный. И такой фальшивый. И, словно подтверждая правоту ее умозаключений, он обернулся к Розали. Его улыбка пропала.
– Мне кажется, миссис Роуленд, у вас есть обязанности, которыми вы не должны пренебрегать. И они никак не связаны с этим местом. Предупреждаю вас и уверяю, я не отступлюсь, в печати не должно появиться никаких статей обо мне или Вороньем замке. Мои люди проводят вас и ваших спутников до того места в Бишопсгейте, где вы сможете нанять кеб.
Мэтт О’Брайен все еще смотрел на него почти с благоговением. «Да уж, много пользы от него в защите от капитана Стюарта», – грустно подумала Розали, гордо приподняв подбородок.
– Мы сами доберемся, благодарю вас!
– Нет, – холодно возразил он. – Я хочу убедиться, что вы покинули это место. – Капитан обернулся и повелительно повысил голос: – Сержант Макграт! – На его призыв отозвался разбойно выглядевший шотландец с ярко-рыжей шевелюрой. – Найди для миссис Роуленд и ее спутников экипаж, хорошо? И убедись, что они в него сели. – Не удостоив ее прощальным взглядом, капитан развернулся и зашагал прочь.
Сержант Макграт отправился вместе с маленькой компанией по Криспин-стрит, идя рядом с Мэттом О’Брайеном, пылко забрасывавшим его вопросами.
– Я слыхал, ваш капитан сражался как дьявол с французами при Ватерлоо, – с завистью протянул он.
«Ах ты, предатель, Мэтт». Крепко держа Кэти, Розали плелась позади, почти не слушая сопровождавшую ее и ни на минуту не умолкавшую Бидди. А она дурочка. Сегодня, будучи Ро Роулендом, уличным репортером, умудрилась все испортить и оказаться прямо во вражеском стане. Дважды позволила ему поцелуй. Дважды млела в его сильных объятиях и, что еще хуже, продолжала хотеть большего. Розали вздрогнула при воспоминании о том, как тесно она прижималась к его мощному атлетическому телу. Господи, ей даже не пришло в голову сопротивляться!
Щеки ее вспыхнули при мысли о столь вопиющей собственной глупости. Если Алек Стюарт и в самом деле совратитель Линетт, как же ей удастся с ним справиться!
Макграт подозвал кеб, переговорил с кучером и удалился прочь. Брат Бидди сказал, что он пройдется пешком, поскольку направлялся к одному из своих нанимателей, живших где-то неподалеку. Таким образом, в кеб забрались лишь Бидди, Розали и Кэти.
– Куда направляетесь, мисс? – спросил кебмен.
– Кларкенвел. Церковь Сент-Джон, – машинально ответила она, нащупывая в сумочке кошелек.
– Денег не надо, – прервал ее возница. – За вашу поездку уплачено.
– Нет! Я не позволю! – взорвалась она с еще большей яростью.
– Как вам угодно, – пожал плечами кебмен. – Можете заплатить мне дважды, если охота выбросить деньги на ветер.
В экипаже Розали тяжело упала на сиденье. Возбужденная новизной впечатлений, Бидди восхищенно показывала Кэти окрестности через окно:
– Вот собор Святого Павла, Кэти, видишь? А здесь рынок Смитфилд.
А Розали была уже не в состоянии любоваться достопримечательностями, перед ее внутренним взором застыло суровое насмешливое лицо капитана. Она вспоминала его губы, поцелуи, о существовании которых даже не подозревала.
К тому времени когда они достигли Кларкенвела, Кэти уже начала капризничать. Выбираясь из кеба, Розали услышала бой часов соседней церкви. Кэти тихо бубнила себе под нос:
– Дядя Тик-Так. Дядя Тик-Так.
Благодаря этому совпадению Розали запомнила точное время, когда осознала, на что способен ее враг. И будет всегда помнить, как крепко обняла малышку Кэти, услышав вопль Бидди:
– Господи, спаси и помилуй! Что же здесь случилось?
Розали обернулась, передавая ребенка на руки Бидди.
– Присмотри за ней, – прошептала потрясенная девушка. Она уже летела к дому.
Дверь была широко распахнута. На ступеньках в окружении соседей стояла Хелен, готовый расплакаться Тоби испуганно держался за ее юбку.
– Хелен. – Розали пробралась сквозь собравшуюся толпу. – Хелен, что случилось?
– Ох, Розали… Только посмотри.
Войдя вслед за ней в дом, Розали ощутила приступ тошноты. Стоявший в прихожей маленький, широкий печатный станок, радость и гордость Хелен, был злобно разворочен каким-то тяжелым инструментом, кувалдой или киркой. Свинцовый шрифт и обломки деревянной рамы разбросаны по полу.
– Кто-то вломился сюда, пока меня не было. Сорвали замок. Мой печатный станок… – Голос Хелен дрогнул. – Только посмотри на это.
Она протянула Розали исписанный небрежными каракулями листок. «Сплетничающая сучка».
У Розали подкосились ноги.
– Кто-нибудь что-то видел?
Хелен покачала головой:
– Миссис Лукас из дома через дорогу, услыхав голоса, отправилась за представителями властей, но тот, кто устроил это безобразие, успел убраться до прихода чиновников магистрата. Ох, Розали, я… я знала, конечно, что у меня есть враги, но это?! Кто мог поступить так отвратительно? И как мне теперь начать все заново?
Розали покачнулась, испытывая сильное головокружение, поскольку она-то знала, кто способен на такую безжалостную месть. Тот, кто, вполне вероятно, запер ее в подвале, чтобы дать возможность своим людям разобраться здесь. Да разве такой человек способен испытать сожаление, совратив и покинув невинную девушку? Вопрос риторический, ответ на него «нет».
Ее вновь затошнило. «Боюсь, я нашла его, Линетт».
И он, Господь свидетель, оказался сильным противником.
Несколькими часами позже Алек мерил широкими шагами лестничную площадку перед хозяйской спальней великолепного особняка его отца на площади Белгрейв. Едва спровадив незваную гостью миссис Роуленд из своих владений, он отправился на Пиккадилли, чтобы провести урок фехтования, а потом в лондонские доки на встречу с владельцем большого склада, желавшего нанять дюжину работников. Алек всегда старался найти работу для своих ветеранов, если они были в силах ее выполнять.
Когда же он вернулся в Вороний замок, его ожидала записка от Джарвиса, дворецкого старого графа:
«Мастер Алек! Боюсь, ваш отец заболел. Сейчас с ним доктор. Пожалуйста, приходите».
В голове Алека промелькнула тысяча мыслей, пока он взволнованно понукал коня, спеша по многолюдным улицам в западную часть Лондона, в Мейфэр.
Джарвис, верный старый слуга, вышел из спальни, держа в руках поднос с медицинскими склянками.
– Ваш отец сейчас вас примет, сэр.
«Это уже хоть что-то».
– Доктор еще у него?
– Он ушел, но собирался вернуться через час. Сказал, симптомов серьезной болезни нет, однако ваш отец нуждается в отдыхе.
Алек почувствовал облегчение. Но… «Неудивительно, что он нуждается в отдыхе с молодой-то женой, желающей побывать на каждом балу сезона. С молодой женой, которая…»
Нет. Забудь об этом. Хотя бы сейчас.
Алек осторожно вошел в роскошно обставленную спальню. Отец полулежал, опершись на подушку, в огромной кровати под балдахином.
– Алек. – Отец осторожно повернулся к нему. Худая рука судорожно сжала покрывало. – Прошло так много времени, Алек. Так много времени с тех пор, как я видел тебя.
«С тех пор как заявил, что больше не желаешь меня видеть».
– Сэр, если я могу что-то сделать для вас, только скажите. Как вы?
– Ох, доктор сказал, буду жить. – Голос звучал хрипло. – Твой брат явился сюда в тот самый момент, когда услышал, что я заболел.
Алек едва заметно кивнул:
– Джарвис передал мне слова доктора. Слава богу, ваше заболевание не грозит ничем серьезным.
– Да, – проворчал отец, – проклятый шарлатан всего меня простучат и прослушал. Заявил, что следует держаться подальше от Лондона.
От Лондона. Да. Но…
– А что об этом думает леди Эльдчестер, сэр?
– Сюзанна обожает лондонскую светскую жизнь. Однажды она заявила, что может скончаться в деревне со скуки. – Граф закашлялся. – Не знаю, не знаю. Весь день она бродила с подругами по модным лавкам и, возможно, даже и не в курсе этого моего чертова приступа. Но она, конечно, отправится вместе со мной. Она мне очень предана, Алек, что бы ты там ни говорил! Так же как и Стефан. Можешь себе представить, он сказал мне, что сегодня собирался в Карфилдз, проверить, все ли там в порядке!
При этих словах пальцы Алека слегка сжались. Так, значит, прошлой ночью ему все-таки удалось напугать братца.
– Но теперь ему вовсе не надо уезжать. Я отправлюсь туда сам с моей дорогой Сюзанной.
«Я скончаюсь в деревне со скуки».
– Несомненно, Стефан проводит нас туда и будет регулярно навещать.
Алекс взорвался:
– Черт побери, если не так! – Он провел рукой по волосам и сказал уже более спокойным голосом: – Прошу простить меня, сэр.
Отец замолчал на мгновение, резко сжав покрывало.
– Помнишь те времена, когда ты приезжал домой на побывку? Мы засиживались с тобой до ночи, ты рассказывал мне истории о битвах, об осаде в Испании.
– Я никогда этого не забывал, сэр.
– Но теперь, – в голосе отца появилось раздражение, – я слышал, ты избегаешь порядочное общество, своего брата, встречаясь с ним только ради ссоры. И моя супруга сообщила с заметной неохотой, между прочим, что ты, и только ты причина всех скандалов и ссор.
– Да, она вполне на это способна, – горько обронил Алек.
– Что? Что ты сказал? Ты вообще слушаешь меня, Алек? Твоя мать умерла много лет назад, и что, я не могу позволить себе немного счастья? Ты собираешься примириться со своим братом и мачехой?
Алек замер, выпрямившись как на параде.
– Вы просите о невозможном, сэр.
Граф уставился на него. Затем махнул морщинистой рукой:
– Ступай прочь к своим пьяным солдатам. В свой притон. Уходи, убирайся! И пока я в Карфилдзе, будь любезен, выброси из этого дома все свои вещи. Армейские дневники, карты Испании, всю дребедень, что скопилась в твоей комнате и моем кабинете. Мне больно видеть это, больно вспоминать. Убери их отсюда, слышишь меня?
– Все будет сделано, как вам угодно. Я тем не менее надеюсь, вы знаете, что я вернусь по первому же вашему слову.
– Уйди. Оставь меня!
Алек с тяжелым сердцем отправился прочь.
Стефана он обнаружил в гостиной на первом этаже, тот, прищурив глаз, рассматривал картины на стенах, некоторые переходили в их семье по наследству, другие приобретались на аукционах. И стоили, как все в этом роскошном доме, похожем на дворец, целое состояние.
– Итак, братец, – Стефан оторвался от изучения французского пейзажа и уселся на диванчик, нервно постукивая пальцами по шелковой обивке, – явился в надежде урвать себе что-нибудь от семейной драмы, а? Возможно, размышляешь, как вернуть отцовское расположение?
Алек спокойно смерил его взглядом:
– Дарю тебе передышку, Стефан. Вчера я велел тебе убраться из Лондона. Теперь в этом нет необходимости, поскольку отец отбывает в Карфилдз с супругой.
– Нет! Он только что сказал тебе? – Стефан вскочил с дивана, лицо его горело. – Сюзанна умрет там от скуки!
– Возможно. Но если ты предпримешь попытку отговорить ее, твоя песенка спета.
– Ты не можешь…
– О, очень даже могу. Поверь мне.
– Она так молода, Алек! Моложе меня, моложе тебя. И Карфилдз для нее как тюрьма!
– Ей следовало подумать об этом, прежде чем выходить замуж за отца, – возразил Алек. – Полагаю, его богатство затмило ей глаза на некоторые практические обстоятельства – необходимость играть роль добропорядочной супруги мужчины значительно старше ее.
Стефан втянул в себя воздух.
– А теперь послушай. Для всего лондонского света я преданный приемный сын, сопровождающий мачеху на различные мероприятия.
Голос его дрогнул и прервался, когда Стефан почувствовал на себе взгляд младшего брата.
– Ты больше не будешь ее никуда сопровождать в обозримом будущем, потому что она отбывает в Хэмпшир с отцом.
Стефан открыл рот, потом закрыл.
– Да, и еще одно, – продолжал Алек. – С какой стати ты вчера разговаривал со шлюхой, игравшей роль Афины?
– С какой? Вполне обычные причины. – Стефан усмехнулся. – Ты тоже заметил ее, не так ли? Собираешься сегодня вернуться туда и покрыть сучку? Мне любопытно, каким трюкам в постели она обучена.
Стефан прервался, разглядев перед носом кулак брата.
– Ах, Стефан, – мягко сказал Алек, – у меня нет ни малейшего желания платить за подобные услуги. Теперь к другому вопросу. Ты заплатил мужланам, что напали на меня той ночью в Храме красоты, ведь так? Зачем?
– Я не понимаю, какого черта ты…
– Побереги дыхание, дорогой. Нет смысла отрицать. Я едва справляюсь с искушением задать тебе ту трепку, которую ты давно заслуживаешь.
Стефан съежился:
– Только не здесь. Не в доме отца!
Неожиданно отворилась дверь, и вошла Сюзанна.
Леди Эльдчестер, бывшая графиня ди Асколи, была уникальной, исключительной, с этим утверждением согласились бы все представители высшего лондонского света. Ее происхождение было окутано тайной. Родилась в Англии от матери-итальянки и вышла замуж за миланского графа, значительно старше ее.
