Текст книги "Зачарованный нимфой"

Автор книги: Люси Эллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Перед полетом Нэш позвонил сюда и попросил подобрать для Лорелей одежду, приличную и скромную. Но сотрудницы бутиков, видимо, действовали от противного. Однако Нэшу не на что было пожаловаться.

Лорелей стояла в дверном проеме, стремясь казаться беспристрастной, но еле заметная дрожь в уголке ее рта выдавала ее эмоции.

Она выглядела сногсшибательно в оранжевом плиссированном шелковом платье длиной до лодыжек. Однако все внимание привлекал вырез платья, украшенный мельчайшими кристаллами. Во рту у Нэша пересохло.

Лишь с опозданием он заметил, что она подобрала волосы, умело сложив их в изысканный пучок. В ушах поблескивали небольшие сережки. Он с трудом отвел глаза:

– Ты можешь быть кем угодно. Для начала можешь побыть самой собой.

– Я и есть та, кто я есть.

Нэш снял с ее руки легкие кружевные трусики:

– Хорошо. Я уже видел твое нижнее белье, Лорелей. Со мной ты носила гораздо меньше.

– В данный момент его на мне вообще нет.

В голове Нэша стало пусто. Лорелей изогнула бровь:

– Ты выглядишь утонченно.

Стараясь собраться с мыслями, он прохрипел:

– Такой фасон…

Лорелей лишь ухмыльнулась, словно ей было известно нечто большее.

– Нам, случайно, не пора?

Ресторан представлял собой просторную открытую террасу с видом на океан, где негромко играла местная музыка. Лорелей потягивала воду со льдом, слишком нервничая, чтобы заказать шампанского.

На коктейльных вечеринках фонда ее главной задачей было обратить на себя внимание, понравиться и заставить чековые книжки открыться. Сейчас Лорелей чувствовала себя неуверенно. За столом сидели несколько супружеских пар, все мужчины каким-то образом были связанны с миром гонок. Среди них была настоящая звезда – Марко Делароса, даже Лорелей узнала его.

Это был мир Нэша – в нем правил дух соперничества, бизнеса и блеска. Разговоры о телевидении, рекламе и контрактах звучали приглушенно, она не могла ни на чем сосредоточиться. Нэш упомянул о том, что собирается вернуться в большие гонки.

Эта информация подтвердилась, когда Николетт Делароса чуть подалась к Лорелей и доверительно прошептала:

– Нам, видимо, придется основать свою команду…

Команда.

Неожиданно все кусочки головоломки встали на место.

Нэш тщательно планировал свое триумфальное возвращение.

Вот почему он так стремился избежать лишних контактов с прессой и почему отменил их первое свидание. Тем не менее вот она здесь, за общим столом, посвящена в важный секрет. Только Лорелей не могла объяснить себе, отчего по ее телу прокатилась волна озноба. Желая успокоиться, она взглянула на Нэша.

Он был абсолютно спокоен: плечи расслабленны, одна рука лежит на спинке ее стула. Здесь, в компании друзей, он наконец-то стал самим собой. Нэш не пытался воспользоваться ею, Лорелей не была его игрушкой, эдакой птичкой в золотой клетке.

Из чопорного, солидного бизнесмена Нэш вдруг превратился в веселого шутника. Однако даже сейчас Лорелей чувствовала, что он наблюдает за ней. Все внимание Нэша было приковано к ней. Словно прочитав ее мысли, Нэш вопросительно посмотрел на Лорелей. Ее сердце бешено забилось.

Лорелей с опаской подумала, что если бы люди за столом заметили ее возбуждение, они бы все поняли. Негромкий шум беседы окончательно заглох, воцарялась оглушающая тишина. И так происходило каждый раз – его глаза, ее пульс и эта неописуемая сила, которая проходила сквозь Лорелей каждый раз, когда она оказывалась в его объятиях. Лишь в его объятиях.

Что же произошло? Как могло получиться, что она влюбилась в Нэша так сильно и так быстро. Лорелей напомнила себе, что он публичный человек, гонки – смысл его жизни. Хочет ли она быть рядом с таким человеком? Готова ли к повышенному вниманию окружающих?

– Лорелей Сент-Джеймс, – послышался вкрадчивый женский голос с другого конца стола. – Кажется, я где-то уже слышала это имя.

Лорелей окаменела, но смогла почувствовать, как рука Нэша накрыла ее ладонь под столом.

– Неужели? – прохрипела Лорелей.

– Прошло уже более десяти лет, но я помню вас на Мировых скачках.

Она едва перевела дыхание:

– Да, вы совершенно правы. Дела давно минувших дней.

– Я сама немного каталась. Моя семья занималась разведением арабских скакунов.

Лорелей почувствовала движение руки Нэша. Он нежно касался огрубевшей кожи ее ладоней. Она почувствовала, что ее раскрыли, и первой мыслью, промелькнувшей в ее голове, стало желание незамедлительно покинуть этот стол и скрыться. Однако Лорелей решила покончить с импульсивным поведением. Оно не раз уже оказывало ей медвежью услугу. Так что она взяла себя в руки, улыбнулась и стала отвечать на вопросы, обсуждать отличия одной породы от другой.

Играло пианино, танцевали пары. Нэш отодвинул свой стул, прервав нескончаемый поток разговоров, и подал Лорелей руку.

– Что за прекрасная идея! – воскликнула одна из женщин.

Лорелей последовала за Нэшем в танцевальную зону. Там он обнял ее.

– Почему ты ничего мне не рассказывала об этом? – произнес он, и слова его звучали как упрек.

– Разве ты когда-нибудь спрашивал?

– Верно. Но сейчас я хочу знать. – Нэш поднес ее ладонь к своему лицу. – У тебя очень умелые ручки.

Лорелей положила голову ему на грудь:

– Они были моим даром.

Она не задумывалась над своими словами, соблазненная его близостью.

– Даром? – Он эхом повторил ее слова.

– Я выступала. Участвовала к объездке лошадей, даже в показательных выступлениях. У меня хорошо получалось.

– Насколько?

– Достаточно. – Она почти смутилась. – Я выступала на международном уровне.

Нэш неожиданно остановился. Он пораженно смотрел на Лорелей.

– Я тебя удивила. – Ее тон был слегка недовольным.

– Впечатлила. Ты до сих пор занимаешься конным спортом?

– Произошел несчастный случай. Долгое время я не могла сесть на лошадь.

Лорелей не любила об этом вспоминать. Люди начинали жалеть ее или меняли тему. Она почувствовала фантомную боль в бедре.

– Как это произошло? – Его голос звучал низко.

Они будто оказались в маленьком мирке, который принадлежал им одним.

– Мне было двадцать два года. Лошадь споткнулась о преграду, я не удержалась в седле, свалилась на землю, за мной последовала лошадь…

Нэш безмолвствовал.

– В итоге я выжила – это очевидно. Понадобилось несколько операций и длительная физиотерапия, но теперь я могу хотя бы кататься время от времени…

– Как долго ты восстанавливалась?

– Два года.

Лорелей наблюдала за тем, как Нэш осмысливал эту информацию.

– На твоих бедрах. Это следы операций?.. – неуверенно спросил он.

Она пристально смотрела ему в глаза. Надо же, заметил, хотя они были едва видны на ее загорелой коже. Были ли они неприятны ему?

– У нас всех есть свои шрамы, – заметила она. – Это же жизнь…

Она с удивлением почувствовала, как его руки опустились на ее бедра.

– Свои ты прекрасно скрываешь, – произнес он.

– Что насчет тебя? – наконец дерзнула поинтересоваться Лорелей. – Где твои шрамы?

Нэш посмотрел ей в глаза:

– Они всегда со мной. Их видно каждый раз, когда я еду.

Лорелей хотела спросить его о предстоящем возвращении, но Нэш подался вперед:

– Что, твой отец и вправду жиголо?

Она убрала руки с его плеч и хотела уйти, но Нэш удержал ее:

– Ты такая чувствительная?

Она окатила его волной презрения:

– Да, представь себе.

– Однако. Видишь, у тебя уже получается говорить об этом.

– Ты закончил?

– Мне лишь интересно, – они все продолжали плавно покачиваться в танце, – сколько еще у тебя секретов?

Лорелей посмотрела куда-то в сторону:

– Ничего из того, что могло бы тебя заинтересовать.

– Совсем наоборот, Лорелей, у меня такое чувство, что все это становится для меня очень любопытным. Пойдем со мной…

– Я не понимаю. Куда ты ведешь меня?

– Как ты думаешь?

Глава 12

Они некоторое время шли по песку, Лорелей сняла туфли и швырнула их в Нэша, однако тот вовремя уклонился.

– Ты сегодня прекрасно вела себя, – произнес он.

– Я всегда так веду себя. Только не надо говорить, что ты лучше знаешь.

– Это тяжело? Оценивать чужие кошельки на глазок?

Лорелей остановилась как вкопанная:

– Ты говоришь так, словно у меня сегодня были собственные мотивы?

– Я уверен, что прошлым летом на яхте Андрея Юровского ты представляла интересы фонда, – ответил он. – И с Дамианом Массеной в Нью-Йорке, чуть ранее в этом году, ты тоже была с миссией фонда.

Лорелей лишь моргнула.

– Ты ревнуешь? – Она была поражена.

– Нет, дорогая, мне лишь хотелось бы видеть границы…

– Нэш, я не территория. – Ее голос звучал холодно и спокойно, но Нэш чувствовал, что задел ее за живое. – Ты не можешь завоевать меня и воткнуть свой флаг, где тебе захочется.

– Я могу сделать, черт побери, все, что мне захочется. – Он крепко схватил ее запястье.

Нэш не знал, как объяснить свое поведение. Ему нужно было услышать правду. После того как Лорелей так буднично рассказала о своей загубленной карьере профессиональной наездницы, ему казалось, что она скрывала это намеренно.

– Ты намекаешь на то, что я сплю с мужчинами ради денег? – Теперь в голосе Лорелей остался только лед. – Мне кажется, на сегодня достаточно. Теперь убери от меня свои руки. Я иду домой, спать.

Нэш покачал головой.

– Я попросила отпустить меня, – бесстрастно повторила она, глаза ее метали молнии.

– Объясни мне, что за вечеринка была в твоем доме тем вечером, – резко бросил Нэш.

Лорелей нахмурилась и отрицательно покачала головой:

– Какое твое дело? Что тебе от меня нужно? К чему эти вопросы?

– Я хочу понять тебя. – Он словно вырвал из себя эти слова.

Нэш сам себе не мог объяснить всей важности, которую несли желаемые ответы. Он хотел сорвать с Лорелей платье и овладеть ею прямо здесь, на песке. И в то же время Нэш собирался защитить ее. От кого? От самого себя? Страсть и ненависть боролись в его душе.

– Это моя работа! – Она почти прокричала эти слова. – Я работаю, как и ты! – Лорелей тяжело перевела дыхание. – Генеральный директор часто просит меня устраивать мероприятия разного рода, – раздраженно продолжила она. – Видимо, для его собственной жены это в тягость. Меня вырастили, чтобы я занималась этим. Так меня воспитала бабушка.

– Которая мертва?

– Да, она мертва! – воскликнула Лорелей. – Ее больше нет! Ее нет два года, три месяца и пять дней!

В ее глазах стояли слезы. Нэш не знал, что сказать. Лорелей выглядела такой юной, такой потерянной и одинокой… Она все еще скорбела.

Ей пришлось пережить столько потерь – отец, бабушка…

– Ты поэтому продолжаешь это делать? Даже теперь, когда у тебя больше нет средств на это? Это и есть причина твоих долгов? – Нэш старался говорить спокойно, он не представлял, что делать, если она расплачется.

Лорелей лишь опустила голову. Он почти слышал, как сильно билось ее сердце. Нэш почувствовал укол вины.

– Глава фонда знает о твоих финансовых трудностях?

– У меня нет проблем с деньгами. Я лишь не успеваю вовремя платить по счетам. – Лорелей вздернула подбородок. – И нет, я не обсуждаю подобные вещи ни с генеральным директором, ни с его женой. И с тобой я этого делать не буду.

Выплюнув последнюю фразу, Лорелей развернулась и побежала к машине, Нэш последовал за ней.

Десять минут пути до бунгало были похожи на несколько часов. Они не разговаривали. Нэш снова и снова обдумывал слова Лорелей.

Когда они зашли в темный дом, он спросил:

– И как долго ты планировала скрывать?

– Я ничего не скрывала, – отрезала Лорелей. – Я справлялась с собственными проблемами. На свой манер.

– Как же это у тебя получалось?

– Как получалось! – Она носилась по комнате, словно небольшое торнадо. – Не всем же быть гениальными дизайнерами. Не все могут устранить любую неполадку щелчком пальцев!

Нэш внимательно посмотрел на нее:

– Как ты меня назвала?

– Ты все слышал, я не стану повторять!

Он хотел целовать ее. Взять ее маленькое расстроенное лицо в свои руки и целовать, пока она снова не станет собой.

– Ты хочешь, чтобы я решил эту проблему?

Лорелей нахмурилась, но ничего не ответила.

– Ты хочешь этого? – настаивал Нэш.

– Ты меня не знаешь, ты даже не потрудился взглянуть внимательнее, глубже.

Нэш лишь присвистнул. Неужели Лорелей не понимает, что ему стоило взять ее сюда. Еще никогда в жизни Нэш не погружался в личные дела своих любовниц так глубоко. Это было самой настоящей близостью, раньше для него существовал только секс.

– Как случилось, Нэш, что я знаю о тебе так много, а ты обо мне не знаешь ничего?

– Милая, обо мне ты знаешь только то, что вычитала в глупых газетах… Все это чушь по большей части.

Лорелей сощурилась. Она стала похожа на недовольную кошку. Она развернулась, собираясь уйти в спальню, но передумала.

– Вот что я знаю: ты – потрясающий. Ты обожаешь свою работу и стараешься укрыться от чужого внимания, потому что потом любой промах будет обсуждать весь мир. Но с друзьями ты другой. Ты не навязываешь свое мнение, не заставляешь никого беспрекословно тебе подчиняться и соглашаться с твоим мнением. Для меня недоступна та уверенность, что ты хранишь в себе. Я восхищаюсь тобой. – Ее глаза блестели, грудь вздымалась и опадала, она стремилась подавить в себе чувства.

Нэш не мог наглядеться – это была она, настоящая.

– А все, что тебе нравится во мне, – это прекрасная задница. Можешь поцеловать ее, мистер Первоклассный гонщик! Я не собираюсь виться вокруг и ждать, когда ты очнешься наконец.

Нэш приблизился и, запустив пальцы в ее спутанные, рассыпавшиеся по спине волосы, привлек к себе и жадно поцеловал. Это произвело на Лорелей эффект разорвавшейся бомбы – она вспыхнула, прильнула к нему, агрессивная, как никогда раньше. Даже в тот первый раз, когда она поцеловала Нэша, в ней чувствовалась неуверенность. Все границы были сметены.

Нэш почти обезумел от ощущения ее губ. Целуясь, они перемещались по комнате, ища горизонтальную поверхность. Так они оказались в одной из гостевых спален. Если бы мог, Нэш посмеялся бы над своим желанием. Они вели себя как подростки, нетерпеливо срывающие друг с друга одежду. Даже на мгновение они не могли разжать объятий.

Нэш запустил руки под ее платье, чтобы освободить Лорелей от одежды. Он ощутил ее мягкую кожу. Вспомнил, что она отправилась на ужин без нижнего белья.

«Хвала богам!»

Она прильнула к нему, ее глаза были широко распахнуты, и то, что Нэш видел в них, не было лишь нетерпеливостью и желанием. Там было что-то другое.

– Лорелей?

– Нэш, мне страшно… – Эти слова дались ей с трудом. Ее пальцы впились в его плечи, словно она была на краю пропасти и всеми силами пыталась удержаться.

– Не нужно. – Нэш и сам потерял уверенность. – Я здесь, я с тобой.

Слов было достаточно – Лорелей вновь потянулась к Нэшу. Ее тело ожило под его прикосновениями.

Нэш прижался к ней.

– Посмотри на себя. – Его губы скользили по ее щеке, губам, шее. – Такая сильная, такая дикая. Ты помнишь, как запустила туфлей в инспектора?

Лорелей издала негромкий смешок.

– Обе туфли. В тот же момент я все понял, – продолжал шептать Нэш.

– Что ты понял?

– Мне никогда не угнаться за тобой.

Она не то рассмеялась, не то застонала.

– Ты ткнула пальцем ему в грудь и зачитывала Гражданский кодекс наизусть. Я уже думал, нас арестуют.

– Мне… так… жаль…

– Не нужно. – Он двигался все быстрее. – Не нужно. Помнишь, я отвез тебя обратно на виллу? – Он двигался резкими толчками. – Вот. Что. Я. Хотел. Сделать. Прямо. В машине.

Лорелей почти кричала.

– Почему же ты не сделал этого? – задыхаясь, спросила она.

Лорелей крепко обхватила Нэша, все его тело содрогалось в сладостных конвульсиях. Оба наслаждались процессом.

Позже Нэш опустился на нее всей тяжестью своего тела, и некоторое время они тихо держали друг друга в объятиях. Лорелей дрожала. Нэш неожиданно осознал, что испытывал новое, доселе невиданное чувство. И это не была лишь эйфория от неповторимого союза тел. Он практически ощущал связь между ними и не желал ее разрушать.

Когда Нэш попытался принять вертикальное положение, до него донеслись тихие всхлипы Лорелей. Его охватило полузабытое тоскливое ощущение, имевшее начало в далеком детстве. Ему было необходимо обнять Лорелей, держать в своих руках. Разум твердил, что это непозволительная слабость, роскошь, но Нэш проигнорировал этот настойчивый голосок. Он осторожно обвил руками Лорелей и прижал к себе. Она уткнулась в его плечо, и Нэш испытал прилив невероятной нежности, грозившей вконец разрушить плотину, возведенную между рассудком и эмоциями. Нэш не привык быть ласковым, но его пальцы нежно перебирали локоны Лорелей, большой палец скользил вдоль ее длинной шеи. Нэш целовал нежное место за ее ухом лишь потому, что ему этого хотелось.

Лицо Лорелей было скрыто во тьме. На нем не было следов слез, лишь щеки пылали румянцем, глаза сверкали. Никогда еще Лорелей не была столь прекрасной. Она улыбалась ему, выглядывая из-за завесы светлых сияющих волос. Внезапно она захихикала, и Нэш сошел с ума. Он с наслаждением слушал ее смех, впитывал ее соблазнительный образ. Такой он навсегда запомнит Лорелей. Только с ней он мог быть настоящим победителем.

* * *

Лорелей подалась вперед и дала Нэшу попробовать свое мороженое. Они развалились на песке, его голова покоилась на ее коленях. Вдали рыбаки забрасывали сети, местные детишки толпой носились по прибрежной полосе, их радостные возгласы смешивались с криками вьющихся над водой чаек. Дальше, над бирюзовой водой, тут и там мелькали водяные скутеры – самое популярное средство передвижения на острове.

Все утро они слонялись по небольшой рыбацкой деревушке, собираясь позавтракать свежими морепродуктами. Лорелей была бы счастлива навсегда остаться в этом моменте.

– Наверняка тебя утомил этот классический туристический маршрут? – Ее голос звучал так весело и задорно, без тени сожаления.

– О да – смертельное занудство, – откликнулся Нэш.

Лорелей наслаждалась его расслабленной улыбкой. Никогда она не видела его таким спокойным и счастливым. Этим утром он даже отменил путешествие на яхте в компании друзей.

– Разве тебе не нужно идти на встречи? За все это время ты не посетил ни одной. Разве не для этого ты сюда приехал?

Лорелей чувствовала, что ответы на эти вопросы должны были внести ясность в их отношения.

– Моя цель – это ты, – был его спокойный ответ.

Неожиданно Лорелей почувствовала себя на распутье, где все дороги, однако, ведут к Нэшу.

Прошлой ночью он вынудил ее раскрыть свои секреты, отогнал ее внутренние страхи, отворил какую-то доселе накрепко запертую дверцу в сердце, и теперь свет заливал душу Лорелей. Они занимались любовью ночь напролет, до тех пор, пока Нэш не изучил все потаенные уголки ее тела.

Эти несколько дней здесь, с ним, позволили освободиться от тяжести прошлых лет, фамильных скелетов в шкафу, багажа, который Лорелей тащила на себе всю жизнь. Для нее больше не было пути назад. Она необратимо влюблялась в Нэша. И если любовь можно было сравнить с путешествием, то этим утром они оба углубились в неисследованные леса.

Прошлой ночью Нэш взял руки Лорелей в свои и показал все тайны, что хранило его собственное тело. Тут и там скрывались давние порезы и царапины, шрамы давних лет. Некоторые почти невозможно было заметить, пока их не касались кончики пальцев. Нэш вел ее руку вдоль своей спины и бедра, и там Лорелей почувствовала впадину, довольно серьезное ранение после аварии на гонках в Италии. Его история звучала почти безучастно, буднично: резкий поворот, перевернувшаяся вверх тормашками машина – и ранение.

Тогда на пляже позади ресторана Лорелей спросила Нэша о прошлом. Вместо ответа он задел ее за живое, упомянув Реймонда. В постели он снова уклонился от ответа. Он показал шрамы на теле, но суть его боли осталась для Лорелей загадкой. Всегда ли он был таким с женщинами? Стремился узнавать все их секреты, но хранил свои тайны? Затем Лорелей осознала, что не желает думать о других женщинах. Ее не волновало прошлое Нэша. Она жила моментом, наслаждалась настоящим. Опасалась думать о том, что будет дальше.

– Бабушка никогда не разрешала мне покупать мороженое, когда я была маленькая, – призналась Лорелей, доедая хрустящий рожок. – Она утверждала, что его следует есть только из вазочки и только за столом. Желательно, чтобы в этот момент локти не касались стола.

– Ну и ведьма…

– Ну уж нет. Она всегда была доброй, просто по-своему. Она воспитывала меня. Правда, когда мне исполнилось тринадцать, меня отправили в частную школу, но я всегда проводила летние каникулы с ней. Она сделала мое воспитание целью своей жизни.

– Неужели ты была настолько неуправляема?

– Манеры, знаешь ли. Ты не представляешь, какой я была дикаркой. – Она отряхнула ворот своей просторной светлой блузки.

Нэш улыбнулся.

– В общем, как видишь, я до сих пор не особенно отличаюсь манерами. – Она смеялась, прикрыв рот рукой. – Мне пришлось научиться вести себя на людях. Бабушка была достаточно известна. В свое время сам Сесил Битон фотографировал ее фотографии. Она была неописуемо красива.

– Теперь понятно, от кого ты взяла лучшее. – Его насыщенно-синие глаза внимательно рассматривали ее.

Лорелей лишь повела плечами:

– Красота не вечна. Она всегда хотела что-то создавать, но лучше всего ей удавалось управлять талантом других. Художники, писатели, музыканты стремились под ее крыло. Когда не стало ее третьего мужа, бабушка получила большое наследство и организовала галерею и фонд, чьей миссией стало собирание средств на различные цели. После несчастного случая, положившего конец моей карьере как подающей большие надежды наезднице, бабушка вложила в мое существование новый смысл. Так она ввела меня в комиссию фонда, где я до сих пор борюсь за ее идеалы.

– Достойная замена?

– Да, иногда я чувствую, что это так. Однако тяжело отделять работу в фонде от личной жизни.

Лорелей осеклась, она хотела прекратить этот разговор. Она не могла забыть слова Нэша, сказанные в Монако.

– Да и, кстати, насчет вчерашнего, Нэш. Я не смешиваю работу и личную жизнь.

– Да… Прости меня, я вышел из себя. – На его лице отражалось искреннее сожаление, это польстило ее уязвленному самолюбию.

– Ты просишь прощения? – удивилась она.

Лорелей хотелось, чтобы Нэш понимал ее и одобрял ее решения. Она была готова к любой критике с его стороны.

Прошлая ночь многое изменила.

– Я лишь хотел понять, как ты жила все это время. Я… – Нэш прервался, понимая, насколько глубоко заведет его подобное откровение.

Лорелей подняла руку, показывая, что ей все ясно.

– В любом случае, я принимаю твои извинения.

Он смотрел ей прямо в глаза.

– Я ревновал. – Нэш старался придать своему голосу оттенок равнодушия.

Ее сердце учащенно забилось.

– О, неужели…

– Одна мысль о том, что рядом с тобой когда-то был другой мужчина, убивает меня.

Он говорил это так неохотно, словно к его виску приставили пистолет. Все это время он не сводил с нее взгляд. Лорелей была поражена. Она молчала.

– Лорелей, тебе нечего сказать?

– Просто не думай об этом. Все в прошлом.

– Не совсем то, на что я рассчитывал, но все же лучше, чем ничего. – Теплота не покидала его взгляд.

Лорелей провела рукой по волосам Нэша:

– Это действительно приятно слышать. Во время судебных разбирательств по делу Реймонда в газетах обо мне писали множество неприятных вещей. Журналисты старались накопать как можно больше грязи, таковы их методы.

– Это обеспечивает большие тиражи, – угрюмо заметил он.

Никому не известно об этом лучше, чем Нэшу. Уж он-то вкусил с лихвой горькой славы. Он более десяти лет скрывался от папарацци.

– Надеюсь, мне никогда не придется пройти через это еще раз. Те ужасные пять недель в Париже… Каждое утро новые статьи с оскорбительными заголовками… – Она содрогнулась от отвращения.

Нэш нахмурился. О чем он думает? Неужели он читал хоть одну из этих историй? Она не смела спрашивать, не хотела снова думать об этом. Однако было необходимо внести ясность.

– Все те мужчины, с которыми я якобы встречалась… На яхте Юровского я была одной из пятнадцати приглашенных гостей женского пола, так как дружила с его пассией. Что касается Дамиана, я знаю его с тринадцати лет, и между нами никогда ничего не было.

– Тебе не нужно отчитываться передо мной за свое прошлое. – Голос Нэша звучал почти грубо, но выражение крайнего удовлетворения ее словами не покидало его глаз.

Мог ли он действительно ревновать ее?

– Наоборот, Нэш. Я поделилась с тобой своим прошлым, в то время как ты и не думаешь оставить свою привычку отмалчиваться.

– Хочешь услышать о моих бывших?

Лорелей лишь махнула рукой:

– Ты несерьезно относишься к этому разговору. Почему ты не доверяешь мне?

Он заправил ей за ухо непослушный локон:

– Хорошо, что бы тебе хотелось узнать?

Ее лицо просветлело.

– Мы могли бы начать с того, на чем остановились прошлой ночью. Твои шрамы. Ты сказал, что они всегда при тебе. Что ты имел в виду? Я знаю, это сложно объяснить, но мне бы хотелось узнать, почему ты занимаешься тем, чем занимаешься…

– Сложно? – Он смотрел на нее с улыбкой. – Нет, дорогая, это очень просто. Это у меня в крови. Мой отец, Джон Блу, работал в разных инженерных командах по всему миру и таскал нас за собой.

– Детство без детства, понятно.

– Можно сказать и так.

На какое-то мгновение он затих, но Лорелей терпеливо ждала продолжения. Она почувствовала, что это была лишь верхушка айсберга.

– Мама оставила нас, когда я был еще младенцем. Так и не смогла приспособиться к такому образу жизни, не могла справиться с отцовским характером. Я не виню ее… – Нэш запустил руки в карманы. – Она оставила меня и брата с отцом. – Его взгляд блуждал по прибрежной полосе, словно он искал что-то. – Он был алкоголиком и задирой, мы жили в аду. Потом Джек, мой старший брат, подрос достаточно, чтобы доставать до педали газа. Мы начали заниматься гонками. Брат был хорош, но я оказался лучше.

Лорелей не поняла Нэша:

– Ты стал ездить вместе с отцом?

– Нет, вопреки ему. – Его голос был лишен эмоций. – У него были планы, я стал их воплощать. В тот момент, когда я подписал свой первый контракт с «Феррари» я прекратил с ним общение.

Лорелей подавила дрожь. Она не предполагала открыть в нем подобной стороны.

– Это была своего рода месть? – проговорила она неуверенно.

– Нет, это был единственный способ выжить.

Это этих слов по ее коже пробежали мурашки.

– Знаешь, я восхищаюсь тем, что ты не бросила своего старика, – произнес он.

– Могла ли я поступить иначе?

Лорелей почти отпрянула. Было видно, что сама мысль внушала ей возмущение.

– Разве можно мной восхищаться? Моей матери тоже не было рядом, когда я в ней нуждалась. Отец никогда не хотел доставлять мне неприятностей, просто так получалось… Он всегда любил меня. Как я могу оставить человека, который любит меня?

Нэш смотрел на Лорелей таким взглядом, словно каждое ее слово доставляло ему физическую боль. Наконец он решил положить конец разговору:

– Это хорошо. Хорошо, что ты знаешь. Ты достойна любви.

Значило ли это, что он сам испытывал к ней какие-либо чувства? Лорелей предложила бы ему все, что угодно: дружбу, поддержку, любовь… Но она знала, что в данный момент Нэш откажется от всего.

Его подстегивали лишь внутренние демоны, разрывавшие нутро на части, и, возможно, пути назад уже просто не существовало.

Неожиданно Нэш поднялся с песка и подал Лорелей руку. Он возвышался над ней, словно гигантский исполин, надежный и сильный. Рядом с ним ее жизнь принимала четкие очертания, приобретала смысл, а мир вокруг становился менее враждебным.

– На сегодня с нас достаточно прошлого. Вечером мы поедем смотреть горы, – заключил Нэш.

Тем же вечером за ужином Лорелей наконец-то решилась задать вопрос, мучивший ее все время.

– Ты покинул спорт из-за той аварии в Италии?

Нэш покачал головой.

– Вероятно, так думают все, но это нет. – Его голос был тих и спокоен.

Отблески свечей, игравшие на его волосах, делали их цвета золота.

– Мое преимущество в том, что рядом со мной нет людей, которые бы зависели от меня. Я не прочь умереть на трассе. Так я хотя бы ушел из этого мира, занимаясь любимым делом.

Лорелей чуть было не подавилась вином, пораженная его ответом до глубины души.

– То, что ты говоришь, чудовищно.

– В любом случае я не планирую оставлять гонки в скором времени.

– Да, но… – Понимал ли он, насколько пустой стала его жизнь? – А как же твой старший брат? – пробормотала она.

Нэш принялся разрезать свой стейк.

– Как же я?

Лорелей тут же захотелось забрать свои слова назад.

– Я имею в виду… Если с тобой что-то случится, это разобьет мне сердце. – Она кокетливо улыбнулась.

Нэш потянулся за стаканом с водой:

– Что же, я запомню это.

Лорелей захотелось закутаться в шаль – от его слов веяло могильным холодом.

– В какой-то момент что-то заставит тебя остановиться. – Она уже не говорила столь уверенно.

Он опустил стакан на скатерть.

– Мой старший брат Джек алкоголик, как и его отец. Он не смог удержать семейный бизнес, потерял жену и глупо промотал свои таланты. Ему казалось, что больше нет смысла жить. Шесть лет назад с ним произошел несчастный случай, тогда в госпитале я едва мог узнать его после аварии. Затем я много работал и навестил его лишь раз. – Их взгляды встретились. – Его бывшая жена обвинила во всем меня. Он всегда хотел достичь высот, но талан достался лишь мне. После этого я решил завязать с гонками. Я вернулся в Сидней и около года жил вместе с ним. Мы восстановили семейный бизнес, каждый день он посещал общество анонимных алкоголиков, его жизнь наладилась. Я многому ему обязан. Он поддерживал меня, пока я учился в университете. Он мой брат. Брат, который ненавидит меня.

– Почему?

– Он завидует моему таланту, видит лишь успех и не знает, чего это мне стоило. Старик ставил на меня, брат же убежден, что я украл то, что по справедливости должно было принадлежать ему. В моей семье никто никогда не работал. Я же работаю постоянно. Я вернулся в Европу, успешно продал дизайн нового спорткара. Я хотел доказать им, что могу больше, чем просто быстро водить машину. – Выражение его лица стало угрюмым. – Этого могло быть достаточно, но я все еще люблю гонки. Теперь мне не нужно ничего никому доказывать – ни отцу, ни брату, ни даже самому себе. Теперь я не хочу терять ни минуты.

Некоторое мгновение Лорелей молчала, но затем подытожила:

– И поэтому ты возвращаешься?

– Ты услышала это за ужином?

– Было трудно пропустить это мимо ушей. Вообще-то я сидела рядом с тобой.

Нэш откинулся на стуле:

– Мисс Сент-Джеймс, кто-либо когда-нибудь говорил, что у вас отличная задница?

Она лишь сухо ответила:

– Несколько раз.

Лорелей старалась побороть слезы, прикрываясь самой соблазнительной из улыбок. В конце концов, после всего этого он мог получить свое.

– Поедем домой, и я покажу тебе, что к чему, – промурлыкал Нэш.

Голова Лорелей покоилась на плече Нэша и была полна мыслей о нем же. Она не хотела, чтобы он возвращался в мир гонок, но понимала, что это крайне эгоистичное желание. Ее слова ставили под удар их непрочные отношения.