Текст книги "Артур и война миров"
Автор книги: Люк Бессон
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 9
Совместные усилия Артура и Селении не пропали даром ― им удалось восстановить электроснабжение. Поезд резко дергается и начинает набирать ход, и трем нашим героям приходится бежать изо всех сил, чтобы догнать его. Вскочив на последнюю платформу, Артур протягивает руку Селении и помогает ей взобраться.
– Прибавь ходу, Барахлюш! ― кричит Селения, глядя, как ее братец трусит позади поезда.
– Не могу, у меня рюкзак тяжелый! ― отвечает изрядно запыхавшийся юный принц.
Поезд набрал скорость, еще несколько секунд ― и Барахлюшу его уже не догнать.
– Артур! Ну сделай что-нибудь! ― требует принцесса, видимо полагая, что ее принц способен совершить даже невозможное.
Артур в растерянности. Но чего только не сделаешь, когда прекрасная принцесса смотрит на тебя умоляющим взглядом! Мальчик понимает, что для принятия решения у него есть всего одна секунда, и если он ее упустит, то он потеряет и сердце принцессы, и Барахлюша с его знаменитым рюкзаком.
– Барахлюш! За тобой гонится йети! ― громко кричит Артур.
Хитрость удалась: от страха у Барахлюша буквально вырастают крылья, и он, побив все рекорды по бегу, настигает платформу и, совершив головокружительный прыжок, плюхается в самом ее центре, сбив с ног и Артура, и Селению. Все трое кубарем катятся по полу. Первой из образовавшейся куча-мала выбирается Селения. Отряхнувшись, она заливается веселым смехом.
– Ну ты и завернул уши! ― обращается она к братцу.
Артур впервые слышит выражение «завернуть уши», но ему почему-то кажется, что это то же самое, что «развесить уши».
– Здорово он тебя провел: «За тобой гонится йети!» ― подражая голосу Артура, насмешливо произносит принцесса.
Но Барахлюш не разделяет веселья сестры; физиономия у него исключительно сердитая.
– Но, честно говоря, я почти не соврал! ― вместо Барахлюша отвечает Артур.
Ему очень хочется, чтобы принцесса сохранила свое веселое настроение. Но, похоже, желание его не исполнится.
Селения мгновенно прекращает смеяться. Она грозно хмурится, хотя Барахлюш отчаянно размахивает руками, давая понять, что Артур и правда нисколечко не соврал. Ведь за поездом и в самом деле во весь опор несется йети, и его черный нос уже сопит за спиной Селении. Но девочка не видит его.
– Вы что, разыграть меня хотите? ― сердито обращается к мальчикам принцесса. ― Не на ту напали! Я, дорогой мой Барахлюшик, в эти игры играла, когда ты еще не родился! И я прекрасно знаю, что никакой йети не бежит за нашим поездом! ― уверенно заявляет она, оборачивается... и убеждается в обратном.
Альфред мчится за поездом, и нос его вот-вот упрется в платформу. Принцесса испускает поистине нечеловеческий визг, от которого содрогаются даже стены коридора, бежит вперед и падает в объятия Артура, который, надо сказать, ничего против не имеет.
– Это не настоящий йети, ― успокаивает принцессу мальчик, ― это пес Альфред. Йети гораздо больше и совсем не такой красивый!
– А он... он ручной? ― заикаясь, спрашивает принцесса, не в силах скрыть свое замешательство.
– Ну, я бы не сказал, однако, когда наши желания совпадают, он меня слушается!
Артур подбегает к краю платформы и кричит изо всех сил:
– Альфред! Убирайся! Ты пугаешь принцессу!
Пес моментально навостряет уши. Он видит, что господин здесь, на платформе, совсем крошечный, но его голоса он не слышит ― такой хозяйский голос теперь слабый и тихий.
– Видишь? Он опять меня не слушается! ― в отчаянии восклицает Артур.
Он не может себе представить, что Альфред не слышит его ― ведь он кричит так громко, изо всех сил!
Поезд проезжает мимо теннисного мячика, брошенного здесь во время игры. У Артура мгновенно появляется идея: размахнувшись, он изо всех сил пинает мяч ногой, демонстрируя таким образом свои таланты футболиста.
Но лучше бы он прежде подумал, а потом работал ногами! Мяч в сто раз больше его, и единственное, чего мальчик достиг своим необдуманным поступком, ― это огромный синяк на ноге. И он с воем скачет на одной ножке по вагону, прижимая к себе другую, ушибленную ногу.
– Во что это ты играешь? ― спрашивает у него Барахлюш, который никак не может понять, каковы правила неведомой ему игры.
У Артура слишком болит нога, чтобы он мог позволить себе растрачивать силы на любопытного Барахлюша. Но, надо сказать, удар по мячу не только доставил Артуру неприятности: он ― совершенно неожиданно ― помог избавиться от страшного равнинного йети.
После удара Артура мячик плавно двинулся к лестнице, намереваясь скатиться вниз. Альфред решает, что хозяин, хотя он и стал совсем крошечным, хочет поиграть с ним, и немедленно несется вслед за прыгающим по ступенькам мячиком, очень довольный, что наконец исполнит желание хозяина. Барахлюш удовлетворенно смотрит в окно на удаляющегося йети, а принцесса, с облегчением вздохнув, изящным движением руки поправляет прическу.
– Ох, кажется, мы легко отделались, ― пыхтит Барахлюш, садясь на скамейку рядом с Артуром, который, морщась, растирает ушибленную ногу.
Но тут раздается страшный удар, опровергающий надежды юного принца. Поезд содрогается, как будто на него сверху свалилась гора. Наши герои падают на пол и на всякий случай хватаются за ножки сидений.
Грохот продолжается не более секунды, так что поезд, не останавливаясь, по-прежнему бежит дальше.
– Что, черт возьми, произошло? ― возмущенно вопрошает Барахлюш.
Всем известно ― стоит только упомянуть черта, как он тут как тут, и его хвост торчит из-за какого-нибудь угла. Впрочем, в этот раз путешественники видят не хвост, а гребень, следом за которым в окне вагона появляется злобная физиономия ― но не черта, а Мракоса.
– Ку-ку! ― хищно улыбаясь, произносит сын Урдалака, словно собирается поиграть в прятки.
Трое наших героев в ужасе разбегаются в разные стороны. Мракос влезает в окно и выхватывает свой огромный меч. Первый удар он пытается нанести Селении. Увернувшись, принцесса мчится в дальний угол, на ходу вытаскивая свой волшебный клинок. Артур, как истинный джентльмен, бросается наперерез ужасному Мракосу и вырастает перед носом у злодея так неожиданно, что тот буквально застывает от изумления. Сейчас он больше всего напоминает очумелого быка, который никак не может сообразить, откуда взялся этот маленький тореадор.
– Мракос! Успокойся! ― тоном королевского величества приказывает Артур.
Мракос растерянно топчется на месте. А тем временем Артур, который совершенно не знает, что нужно говорить в таких случаях, лихорадочно подыскивает хоть какие― нибудь слова.
– Э-э-э, послушай... а-а-а... не поговорить ли нам? По-моему, время как раз подходящее! ― выдавливает он из себя, пытаясь при этом улыбнуться.
Предложение Артура заставляет Мракоса задуматься. Ему часто предлагали разрушить, развалить, разбить, разорвать, разнести, раздолбать, расшвырять, расчехвостить, но никогда не предлагали поговорить.
– А чего говорить-то? ― изумленно спрашивает он, на всякий случай пятясь назад, словно противник решил испытать на нем новое, неизведанное оружие.
– Поговорить о бессмысленной вражде, разделяющей мир минипутов, о том зле, которое ты причиняешь другим, о тебе самом, в конце концов, ― убедительно произносит Артур. ― У нас у всех есть свои проблемы, свои неприятности, так почему бы не обсудить их всем вместе? Так мы, быть может, скорее найдем решение, разве нет?
Мракос засовывает палец в рот: так ему лучше думается.
– Э-э-э... нет! ― заявляет он после непродолжительного молчания, и вновь взмахивает мечом.
Артур стремительно наклоняется, и огромный клинок со свистом проносится у него над головой.
– Полагаю, сей жест свидетельствует о том, что переговоры окончены! ― насмешливо говорит Артур, но почему-то не удирает во все лопатки от грозного противника, а продолжает стоять на месте.
Мракос опять взмахивает мечом, раздает удары направо и налево, а Артур прыгает в разные стороны, словно мышь в мультике. Удары сыплются дождем, и Артуру становится все трудней от них уворачиваться. Мальчик вскакивает на стол, срывает со стены картину и изо всех сил бьет ею Мракоса по голове. Напрасный труд: стальной гребень воителя оставляет от картины одни ошметки, и острый клинок Мракоса с прежней скоростью крушит все, до чего дотянется. Даже прочная вагонная дверь от одного удара разлетается в щепки.
Еще немного, и от обстановки ничего не останется. А жаль: этот роскошный вагон был миниатюрной копией вагона начала XX века из знаменитого Восточного экспресса.
Круша по дороге остатки столиков, воин, остановить которого, похоже, не в состоянии никто и ничто, упорно подбирается к Артуру. Уставший мальчик совершает неудачный прыжок, поскальзывается и падает на пол. Мракос живо подскакивает к нему, заносит над ним меч и, довольно улыбаясь, намеревается разрубить мальчика, как сосиску. Но Мракос забыл минипутскую пословицу: «Кончил дело ― смейся смело», и начал смеяться раньше, чем завершил дело.
Пока он собирается опустить меч, сзади на него прыгает Барахлюш. Такой героический поступок достоин восхищения. Хотя как военная операция он совершенно неэффективен, ибо Мракос стряхивает с себя принца точно так же, как мы сдуваем пылинку, приставшую к одежде. Бедолага принц плюхается на пол, а Мракос вновь разворачивается, намереваясь продолжить свое черное дело. Он решил искрошить Артура на кусочки размером с сырные кубики, которые обычно подают на закуску к аперитиву. Однако тех нескольких секунд, которые понадобились ему, чтобы стряхнуть Барахлюша, Артуру вполне хватило, чтобы встать и убежать. А если быть точным, то он исчез. Мракос нервничает, и, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, крушит изящный подоконник.
– Эй, ты где? Давай вылезай, кончай прятаться, словно крот! Струсил ты, что ли? ― выкрикивает Мракос, надеясь, что вызов, брошенный противнику, заставит того выбраться из неожиданно обретенного убежища.
– Если хочешь сражаться, я к твоим услугам! ― раздается за спиной Мракоса тоненький голосок.
Мракос оборачивается и сталкивается лицом к лицу с Селенией, сжимающей в руках могучий меч. Он медлит, словно у него внезапно случился приступ куртуазности[8]8
Куртуазность ― вежливость, корректность.
[Закрыть].
– Прости, Селения, но... ты же девчонка!
– Я принцесса! А ты мерзавец и негодяй!
Мракос не привык терпеть оскорблений даже от девчонок.
– Еще у тебя нет ни сердца, ни мозгов! ― в запальчивости выкрикивает Селения.
Оскорбления, словно отравленные стрелы, жалят Мракоса прямо в грудь. Однако по причине отсутствия сердца раны, нанесенные ими, не слишком глубоки и уж тем более нисколько не опасны. Тем не менее Мракос, взревев, словно взбесившийся тигр, бросается вперед и со всей силой бьет по могучему мечу. Селения отражает удар с такой легкостью, словно речь идет о столкновении двух бокалов, владельцы которых решили чокнуться, подняв тост за дружбу. Мракос тотчас понимает, с кем, а главное, с каким оружием он имеет дело. Всем известно, что могучий меч наделяет своего владельца сверхъестественными способностями. Ибо его владельцем может стать только тот, кто хочет восстановить справедливость. Меч всегда готов защищать сирот, вдов, слабых и обиженных и никогда не пойдет в руки к разбойнику или грабителю. Стоит только владельцу меча задумать что-то плохое, как меч становится тяжелым, словно каменная глыба, из которой его вытащили. Вот почему, увидев в руках у Селении волшебный клинок, Мракос разъярился еще больше: он думал, что владеет лучшим мечом в королевстве.
Воитель бросается на Селению, стремясь нанести ей смертельный удар, но принцесса с присущим ей изяществом отражает нападение. Мракос в полной растерянности, он наращивает скорость ударов, использует все известные ему приемы, в том числе и самые секретные ― но ничего не получается. С поистине оскорбительной легкостью могучий меч отражает все его нападки. Мракос бьет исподтишка, проделывает замысловатые комбинации, обрушивает на принцессу град смертельных ударов и даже прибегает к запрещенному приему ― нажав на кнопку, извлекает на свет второй клинок.
Вращая двойным мечом в воздухе, он снова идет в наступление. Он вертит два клинка так быстро, что меч его становится похож на пропеллер от вертолета. Селения улыбается, полагаясь на волю могучего меча. Клинки сталкиваются с такой скоростью, что посчитать количество ударов, которыми они обменялись, не представляется никакой возможности. Весь вид Селении говорит о том, что поединок ее забавляет, и этим принцесса еще больше озлобляет Мракоса, который уже начал уставать. Заметив, что противник утомился, Селения решает поскорей положить конец бессмысленному сражению и в одну секунду разрубает оба клинка Мракоса, а потом шинкует их, как капусту.
Ошарашенный злодей падает на колени, Артур выходит из укрытия и подходит к Селении.
– Надеюсь, теперь ты проявишь некоторое благоразумие, иначе я рассержусь! ― нарочито грозно произносит Артур, обращаясь к Мракосу.
Разгром полный. У Мракоса больше нет сил сражаться, и он с гнусавым хныканьем принимается уговаривать принцессу:
– Простите, принцесса Селения! Не надо на меня обижаться! Меня плохо воспитывали! Учили только бить, грабить и убивать, а в сущности, я совсем неплохой парень!
Таких слов вполне хватило, чтобы разжалобить принцессу, и она, не обращая внимания на острые железки, торчащие из прически Мракоса, гладит несчастного по голове.
– Я знаю, Мракос, ты не виноват, ― говорит она с улыбкой. ― Я даже убеждена, что, когда ты был маленьким, ты был вполне милым мальчиком.
– Да, очень милым! ― хнычет злодей, обнимая ноги принцессы. ― Я всегда был милым, пока отец не научил меня всяким безобразиям!
С этими словами Мракос с силой дергает принцессу за ноги и тянет на себя. Потеряв от неожиданности равновесие, Селения падает, выронив волшебный меч, а коварный Мракос тотчас его подхватывает.
– О нет! ― в ужасе восклицает принцесса, осознав свою ошибку.
Мракос усмехается, словно гиена.
– Ты смелая, Селения, но, для того чтобы стать настоящим воином, тебе не хватает коварства! Война ― это удел мужчин! ― горделиво заявляет он.
– А глупость ― удел злодеев! ― отвечает за принцессу Артур, надеясь этой репликой задеть гордость Мракоса и отвлечь его внимание от принцессы.
Его план срабатывает на сто процентов: разгневанный Мракос оборачивается к нему:
– Ты дорого заплатишь мне за это оскорбление! Если в тебе есть хоть капля храбрости, ты вступишь со мной в бой! А потом я повешу твой скальп у себя в гостиной!
– Вот с этим я, пожалуй, не соглашусь! ― задорно отвечает Артур, направляя раскачивающуюся перед ним люстру прямо в физиономию Мракоса.
И хотя удар был меткий, люстра доставила злодею столько же неприятностей, сколько сухой осенний листок, нечаянно севший ему на щеку.
– Готовься умереть героем! ― изображая праведный гнев, восклицает Мракос.
– Да, хорошо тебе говорить, когда у тебя в руках могучий меч! ― обиженно отвечает Артур.
Воин смотрит на меч и соглашается с мальчиком.
– Ты прав! И я сейчас им воспользуюсь!
И Мракос бросается на Артура, словно носорог на стрекозу.
Поединок становится еще более яростным, так как могучий меч крушит все вокруг с еще большей силой. Теперь Мракос добрался до стен вагона, и их обломки с грохотом падают на пол. Уворачиваясь от ударов, Артур добегает до узенькой лестницы, ведущей на крышу. Мракос устремляется за ним, однако люк, выходящий на крышу, оказывается для него слишком узок. Но это не останавливает злодея! Удар мечом ― и Мракос расширяет дыру с такой же легкостью, с какой ложка проворачивает дырку в горке картофельного пюре. Злодей выскакивает на крышу, и поединок продолжается.
Артур начинает задыхаться, просто чудо, что ему еще удается уворачиваться от меча Мракоса. Движения его становятся все более медленными, силы мальчика на исходе.
Мракос видит, что противник его слабеет, и удваивает число наносимых ударов. Артур поскальзывается, падает и лежит, распластавшись, словно лягушка, на крыше. Теперь он полностью во власти жуткого монстра.
– Ты хорошо сражался, крошка! Я повешу твое чучело прямо над камином! ― торжественным тоном произносит Мракос, уверенный, что противник польщен той честью, которую он намерен ему оказать.
Артур не отвечает. Ему нечего сказать. Он может лишь констатировать свое бессилие. Свое поражение. Напрасно он решил изображать из себя героя. Он всего лишь маленький десятилетний мальчик, который решил поиграть в опасную игру и проиграл. И он с обреченностью смотрит, как Мракос заносит над его головой могучий меч. Он знает, что противник его не ведает жалости. Внезапно в глазах мальчика загорается искорка надежды. Не ведать жалости ― это такая же дурная черта, как эгоизм, злоба или мстительность. У Мракоса есть все эти недостатки, а могучий меч их не переносит. Следовательно, надо дать понять мечу, что его теперешний владелец обладает массой недостатков!
– О, пощадите, сударь! ― принимается хныкать Артур, желая тем самым подтолкнуть воина совершить еще какую-нибудь оплошность.
– Никогда! ― злобно отвечает Мракос, тем самым попадая в устроенную для него западню.
Он взмахивает клинком, но тот неожиданно меняет цвет и становится таким же тяжелым, как Эйфелева башня. Мракос опрокидывается на спину, а меч с силой втыкается в крышу вагона. Ошеломленный таким поворотом событий, Мракос вертит головой, пытаясь понять, что произошло. Но понять он ничего не успевает, потому что именно в это время поезд проезжает под дверью кабинета Арчибальда, и выпрямившийся во весь рост Мракос получает дверью прямо по физиономии. Удар так силен, что воитель впечатывается в дверь, словно муха в кремовый торт. Поезд въезжает в кабинет, а обмякнувший Мракос медленно соскальзывает на пол и, растянувшись, остается лежать без движения.
ГЛАВА 10
К Арману постепенно возвращается сознание. Озираясь вокруг, он видит, что жена его, несмотря на очевидно неурочный для сна час, преспокойно похрапывает на диване. А еще он никак не может понять, почему в гостиной такой жуткий кавардак.
– Что случилось? ― потирая затылок, спрашивает он Арчибальда.
– У нас посетитель, ― отвечает почтенный старичок, указывая пальцем на Урдалака.
Заметив Ужасного У, Арман вновь готов хлопнуться в обморок. Ноги у него подгибаются, глаза закатываются, но в ту самую минуту, когда туловище его наклоняется, Арчибальд хватает кусок торта и запускает его прямо в физиономию Армана. Как известно, кремовый торт ― лучшее средство от неуместных обмороков.
– Хватит, Арман! Приди в себя! Хлопнуться в обморок ты всегда успеешь! ― командным тоном произносит Арчибальд.
Арман подскакивает и, несмотря на залепленную кремом физиономию, вытягивается по стойке «смирно».
– А где мой зефирррр?! ― раздается громоподобный голос Урдалака, которого память еще никогда не подводила.
– Ой!.. фычас, фычас! ― с набитым ртом отвечает Арман и, глотая на ходу попавший в рот крем, трусит в кухню.
Обеспокоенная Маргарита берет мужа за руку и вопросительно смотрит на него. К сожалению, Арчибальд и сам не знает, как положить конец этому кошмару. Внезапно в голову к нему приходит идея.
– Послушай, Урдалак, я догадался, зачем ты явился! Оставь мою семью в покое, и ты получишь, что хочешь!
Урдалак улыбается: приятно иметь дело с людьми, которые не глупее тебя.
– Даю слово! ― с улыбкой произносит он, кладя рукоклешню на то место, где у людей находится сердце.
Но ведь всем известно, что сердца у Урдалака нет.
– Слово? Да ты никогда не держал своего слова! ― возмущенно произносит дедушка.
– Неправда! Помнишь, когда в Некрополисе я посадил тебя в темницу, я пообещал, что не убью тебя до тех пор, пока ты будешь обучать меня чему-нибудь новому. И я сдержал свое слово, разве нет?
Возразить Арчибальду нечего, ибо в этом случае Урдалак сказал чистую правду.
– Вот и сегодня я обещаю тебе, что немедленно покину твой дом, как только ты дашь мне то, что я ищу! Или по крайней мере... то, что от него осталось!
– А моя семья?
Урдалак колеблется ― он не любит оставлять свидетелей.
– Ну хорошо! ― нехотя соглашается он. ― Я ― великий правитель, а потому могу позволить себе быть великодушным. Я сохраню жизнь тебе и твоей семье! ― с явным неудовольствием произносит он.
Арчибальд уже готов ему поверить, но осмотрительность берет верх: интересно, почему Урдалак безропотно согласился исполнить его просьбу, почему не поставил никаких условий?
– При одном условии! ― словно отвечая на вопрос дедушки, рявкает Урдалак.
– Слушаю тебя, ― отвечает Арчибальд; впрочем, у него все равно нет выбора.
– Скоро мои рабы построят мне дворец ― как только я найду для него подходящее место. Когда дворец будет готов, я потребую, чтобы каждое воскресенье Маргарита доставляла мне туда свой знаменитый шоколадный торт, украшенный клюквой в сахаре и миндальными орешками!
Оказывается, Урдалак не только большой гурман, но и эстет!
Арчибальд хмурит брови и набирает в грудь побольше воздуха ― чтобы отказ его прозвучал как можно более внушительно.
Но Маргарита его опережает.
– Согласна! ― говорит она, не давая мужу даже вставить слово.
А если Маргарита дает слово, значит, она все обдумала. Она не привыкла бросать слов на ветер.
– Каждое воскресенье, ровно в девять часов, я буду приносить тебе во дворец тот самый торт, который ты мне заказал, ― уверенным тоном произносит бабулечка.
Никто не смеет ей возразить.
И Урдалаку остается только вежливо откланяться.
– Вот и отлично! ― расплываясь в улыбке, произносит завоеватель.
Впрочем, Урдалак не знает, что значит улыбаться, ― он просто подражает подсмотренной у людей мимике.
Выбравшись на крышу вагона, Селения видит свой меч и, схватив его за рукоятку, тянет на себя. Меч поддается, словно он воткнут не в твердые доски, а в песок. В эту минуту полуразрушенный поезд тормозит у вокзальной платформы, расположенной возле ножки письменного стола Арчибальда.
– Конечная, все выходят! ― кричит Артур, очень довольный, что в целости и сохранности выпутался из передряги.
Спрыгнув на землю, Селения и Барахлюш озираются по сторонам. Африканские маски, развешанные по стенам кабинета, пугают их. Ведь если смотреть на маски снизу, они кажутся гигантскими лицами, вырубленными на склонах высоченных гор. Сотни книг, расположившихся на полу, напоминают расфасованный паштет домашнего приготовления, кусочки которого разложили в неком загадочном, только хозяевам известном порядке. Кусочки образуют паутину извилистых улочек, в лабиринте которых очень легко заблудиться.
Артур подходит к одной из игрушек, брошенных посреди комнаты. Это строительный кран с длинной стрелой и крошечной корзиной. Мальчик подталкивает друзей к корзине.
– Куда ты хочешь нас везти? ― встревожено спрашивает Селения.
В корзине крана она чувствует себя еще хуже, чем в скорлупе ореха.
– То, что мы ищем, находится наверху, над столом моего дедушки! Послушай, Барахлюш, не мог бы ты с помощью своего ножика опустить вон тот рычаг?
Барахлюш скептически смотрит на огромный черный рычаг, расположенный на пульте управления.
– Без проблем! ― отвечает он, уверенный в себе, а точнее, в своем ножике, у которого не меньше двух сотен приспособлений и который, умей он смеяться, наверняка бы расхохотался, увидев, какую простую задачу ему хотят предложить.
Юный принц берет ножик и нажимает на кнопку номер двадцать семь. Из ножика вылетает дюжина разноцветных бабочек и разлетается в разные стороны.
– Опс! Кажется, я ошибся! Всегда путаю нужную кнопку с бабочкометателем!
Барахлюш снова вертит ножик и нажимает на кнопку ― теперь семьдесят вторую. Огромная блямба мерзко-зеленого цвета, похожая на обжевок жвачки, облепляет рычаг управления. Трос натягивается, и корзина медленно ползет вверх, а вместе с ней и трое наших искателей приключений.
– Однако так ехать гораздо приятнее, чем на поезде! ― радостно сообщает Барахлюш.
Желая полюбоваться пейзажем, Селения выглядывает из корзины. Пол устилают сотни незнакомых ей предметов. Она внимательно их разглядывает, пытаясь понять, для чего служит такая большая свалка. Представьте себе ребенка, который всю жизнь прожил в деревне и вдруг неожиданно очутился на верхушке самого высокого небоскреба Нью-Йорка. Если представите, значит, вам понятны ощущения Селении.
Артур прекрасно знает эти места, здесь ему знаком каждый предмет. Поэтому его больше интересует мерзкий обжевок, который выплюнул ножик Барахлюша.
– Скажи, пожалуйста, что за отвратительное месиво выскочило из твоего ножика?
– Слизь от головастиков, ― отвечает Барахлюш.
– А зачем в твоем ножике слизь от головастиков? ― с видимым отвращением интересуется Артур.
– Ну-у-у... например, заливать торт из яиц гусеницы! ― пожимая плечами, отвечает принц.
Данный рецепт приготовления торта явно не вызывает в нем отрицательных эмоций ― в отличие от Артура. К счастью, мальчик давно ничего не ел, иначе содержимое его желудка немедленно перекочевало бы за борт корзины.
Корзина прибывает на конец стрелы, подведенной к самому краю столешницы письменного стола Арчибальда. Подождав, когда корзина окончательно остановится, Артур встает и, взмахнув руками, одним прыжком перебирается на столешницу. Селения прыгает следом ― разумеется, гораздо более изящно и грациозно.
– А я останусь здесь! И буду охранять наши тылы! ― гордо заявляет Барахлюш.
Но Селению не проведешь. Она прекрасно знает, что ее братец решил остаться вовсе не потому, что у него начался приступ героизма, а скорее наоборот: он ужасно трусит и не хочет прыгать.
– Как это мило с твоей стороны, ― с нескрываемым ехидством произносит Селения. ― Значит, когда сюда явится Мракос, ты его задержишь и будешь караулить, пока мы не вернемся с задания!
– Ах, Мракос... да... да, конечно, конечно, ― неуверенно произносит Барахлюш, начиная понимать, в какую лужу он добровольно сел.
Артур и Селения взбираются на гору из сложенных в стопку книг. Тем временем под дверью мелькает чья-то тень. Тень совершенно кошмарная, хотя и крошечная ― всего несколько миллиметров. Это Мракос. Он снова бодр, здоров и стал вдвое осторожней прежнего. Столкновение с дверью обошлось ему всего в несколько железок, вылетевших при падении из его гребня.
Сидящий в карауле Барахлюш не может его не заметить, так как больше всего Мракос напоминает огромного черного жука, ползущего по белым плиткам пола. Чтобы привлечь внимание Артура к появлению его заклятого врага, юный принц хочет засвистеть, но страх сводит ему челюсти, и из раскрытого рта его не вылетает ни единого звука. Мракос подбегает к поезду, вспрыгивает на подножку и протискивается в вагон. Выставив вперед меч с тремя лезвиями, он начинает методично обшаривать все уголки салона. Барахлюш пытается свистеть, используя пальцы, однако звук, вырвавшийся у него изо рта, сравним только с шипением воздуха, выходящего из плохо завязанного шарика.
К этому времени Артур и Селения наконец преодолели книжную вершину.
– И куда теперь? ― спрашивает принцесса, утомленная непредвиденным подъемом.
– На первую полку, ― отвечает Артур, указывая пальцем ввысь.
Там, наверху, стройными рядами высятся книги, свидетельствуя об особом почтении Арчибальда к этим сокровищницам человеческих знаний. Между книгами спрятан крошечный пузырек.
– Если дедушка его не переставил, мы выпьем жидкость, вырастем и остановим этого чертова Урдалака!
Услышав запретное имя, Селения подпрыгивает и едва не срывается вниз. Артур вовремя успевает ее подхватить.
– Извини! ― жалобно произносит он, и лицо его выражает глубочайшее раскаяние.
Артур помнит, что произнесенное вслух имя Урдалака неминуемо влечет за собой беду. А беда, как известно, входит в дверь без стука.
И, словно подтверждая эту печальную истину, в комнату вваливается Урдалак. Тень, которую он отбрасывает, поистине ужасна, еще ужасней, чем тень его сына, ― хотя бы потому, что она больше трех метров в высоту.
Артур и Селения замирают. У Барахлюша дрожат уши, а Мракос, учуяв знакомый запах гнили, начинает энергично поводить носом. За Урдалаком в кабинет входит Арчибальд, следом за ним с мячиком в зубах трусит Альфред. Порог кабинета Альфред не переступает: находясь рядом с этим чучелом, он может поддаться искушению и, не выдержав, цапнуть мерзкого монстра за пятку. Посмотрев под ноги, Арчибальд замечает возле ножки письменного стола искореженный вагон.
– О! Вы только посмотрите! Очередной подвиг Альфреда! Ну смотри, пес, Артур тебя за это по головке не погладит, когда вернется! ― строго произносит Арчибальд, беря в руки поломанный вагон.
Услышав свое имя, Альфред виляет хвостом. Артуру хочется закричать, что Альфред не виноват, что это гадкий Мракос испортил поезд, но он уже знает, что кричать бесполезно: его голос слишком слаб и не долетит до ушей дедушки.
Старик рассматривает тот самый вагон, где сейчас прячется Мракос. Злодей чувствует себя камешком в ботинке и изо всех сил цепляется за что только возможно, чтобы не упасть на пол.
– Я попытаюсь все починить до возвращения Артура! Чтобы тебе удалось выкрутиться! ― заговорщически подмигивая псу, говорит дедушка.
Арчибальд ставит вагон на стол, и Мракос мгновенно ныряет под единственный уцелевший в вагоне подоконник. Затем старик переводит взгляд на выстроившиеся на полке книги, отсчитывает седьмую от конца. К этому времени Артур и Селения тоже добрались до этой книги и, стоя по обеим ее сторонам, изо всех сил размахивают руками. «Если дед нас не слышит, быть может, он хотя бы нас увидит!» ― надеется Артур, продолжая махать руками, словно сигнальщик на борту авианосца.
Арчибальд аккуратно достает книгу с полки. Артур-сигнальщик смотрит, как долгожданное судно проплывает мимо него, не воспользовавшись ни его талантами лоцмана, ни его способностями сигнальщика.
– Дедушка! Мы здесь! Это я! ― кричит Артур изо всех сил.
Но напрасно он кричит и прыгает, словно маленькая обезьянка: никто его не видит и не слышит. Арчибальд погружает руку в образовавшееся отверстие и достает пузырек. Артур и Селения в отчаянии смотрят, как вожделенный флакон уносят у них практически из-под носа.
Стуча зубами от страха, Барахлюш буквально прилип к дну своей корзины. Звуки, которые он издает, напоминают шуршание насекомого, а потому, как он надеется, не привлекут ничьего внимания. Но кое-чье внимание они все же привлекли. Урдалак прислушивается. Такого рода шорохи возбуждают его аппетит, он обожает жареных насекомых, особенно если их не просто обжарить на сковороде, а погрузить в кипящее масло, как кусочки картофеля фри. Прислушиваясь к загадочному шуршанию, он тихо приближается к укрытию Барахлюша, который, заметив надвигающуюся на него тень, начинает стучать зубами еще громче, рискуя окончательно выдать свое местонахождение. Но тут путь Урдалаку преграждает Арчибальд.
