Текст книги "Артур и месть Урдалака"

Автор книги: Люк Бессон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 5

Гостиная погружена в тишину. Арман, наконец, покинул ее. Только на канапе осталось лежать скомканное полотенце.

Отец направился в сад. Несмотря на компресс, опухоль не спала, и лицо его по-прежнему напоминает подушку. Если бы он сунул голову в улей с пчелами, он, наверное, выглядел бы лучше. Как известно, пчелиный яд используется как лекарственное средство.

Нервно шагая по саду, отец ищет улей. Гнездо пчел. Место, где они живут. Но ищет, разумеется, не затем, чтобы сунуть туда голову. Прошло то время, когда он намеревался всего лишь защитить дом, окружив его ловушками с вареньем. Пора переходить к решительным действиям. Довольно истреблять пчел поодиночке. И хотя благодаря стараниям Артура отец пока еще не уничтожил ни одной пчелы, он по-прежнему пылает ненавистью к этим трудолюбивым насекомым. И хочет уничтожить их всех разом. Устроить пчелоцид. Подбросить атомную бомбу в страну пчел.

Черная злоба заслонила все прочие стороны его натуры. Он думает только об одном: найти пчелиный рой и уничтожить его. Не просто уничтожить, а заставить пчел помучиться, как сейчас мучается он. Только когда целый рой пчел отдаст концы, месть его свершится. Эти гнусные насекомые унизили его, и он обязан наказать их.

Он выследил пчелу и теперь прыжками передвигается по саду, пытаясь не упустить из виду свою будущую жертву. Насекомое уже нагрузилось нектаром и пыльцой и наверняка скоро полетит домой, в улей. А отец последует за ним.

Стараясь стать как можно более незаметным, отец втягивает голову в плечи. Но эта уловка мало что меняет, ибо его желтая рубашка такая яркая, что при взгляде на нее жмурятся даже птицы. Подгибая хобот, слон тоже полагает, что теперь его никто не видит. А отягощенная добычей пчела, не замечая, что за ней следят, летит в лес. За ней по пятам движется охотник, такой же незаметный, как огородное пугало посреди чистого поля.

В лесу на поляне растет могучий дуб. На вид ему никак не меньше двух сотен лет. Это мощное дерево старше всех окружающих его деревьев, и потому здесь оно диктует свои законы. На уровне нижних ветвей в стволе дуба виднеется дупло. В этом дупле королева пчел устроила свое королевство. Уже несколько зим толстые дубовые стены ограждают ее подданных от врагов. Пчела, выслеженная отцом, набирает высоту и присоединяется к соплеменницам, роящимся возле входа в дупло. Глагол «роиться» не относится к любимым словам пчел, ибо синонимом его является столь же несимпатичный пчелам глагол «толпиться». А ведь каждая пчела – это тонкая натура, ярко выраженная индивидуальность! Но пчелиная королева не желает с этим считаться, поэтому приказ номер один по улью гласит: «Не высовываться!» Что ждет нарушителей приказа, неизвестно, ибо пока еще никто не осмелился его нарушить. Но в глубине души каждая пчела чувствует себя свободной, как птица! Поэтому пчелам гораздо больше нравится, когда про них говорят «порхают». Пчелки, словно птички, порхают с цветочка на цветочек. Произнеся такую фразу, вы сразу же завоюете симпатии пчел. А если вдобавок сделаете комплимент их великолепным полосатым платьицам, считайте, они ваши друзья навек. Итак, пчелы порхают перед входом в дупло и, завидев летящую с добычей приятельницу, приветственно машут ей крылышками.

Под раскидистым кустом стоит отец со зловещей макиавеллевской усмешкой на лице. Сейчас он напоминает лисицу из басни «Ворона и лисица». И, судя по улыбке, он уверен, что расправиться с пчелами будет столь же просто, как лисе из вышеуказанной басни заполучить кусок сыра. Когда Арман улыбается, его распухшее лицо приобретает сходство с головой поросенка, только что вынутого из духовки. Не хватает только яблока в зубах. Но сейчас ему явно нет дела до собственной внешности. Уже давно вынашивает он свою страшную месть. И вот теперь он расквитается за все оскорбления, за все те фокусы, которые за его спиной проделывали эти мелкие сатанинские твари. О-о-о, берегитесь, крыложужжащие и полосатобрюхие! Но страшная месть – это в будущем, а сейчас ему не терпится взять реванш, пусть даже самый ничтожный.

И щелочки-глазки, лихорадочно поблескивающие на лице-подушке, в поисках камня вперяются в густую траву. Камень желательно найти поувесистее, чтобы пчелам мало не показалось, чтобы эти мерзкие жужжалки сразу поняли, что ждет их впереди. К сожалению, хотя камней в траве целая куча, все они очень маленькие. Наконец поиски увенчиваются успехом: поодаль отец замечает здоровенный булыжник. Рот его искривляется в сардонической усмешке, чрезвычайно гармонирующей с его распухшей физиономией. Схватив булыжник, он гордо потрясает им, словно первобытный предок человека, только что освоивший прямохождение. Встав на изготовку, он выбрасывает вперед руку, издает боевой клич… и сталкивается нос к носу с воином племени бонго-матассалаи. Боевой клич сменяется воплем ужаса. Впрочем, выражение «нос к носу» в данном случае не соответствует действительности, так как отец достает великану матассалаи только до пупа. Поэтому столкнуться носами они никак не рискуют!

Высоченный воин стоит на пути камня к дуплу, и это не может быть случайным совпадением.

– Уходите отсюда… я… мне… мне надо свести счеты кое с кем! – бормочет отец, пытаясь скрыть свой страх за излишней говорливостью.

Воин молча смотрит на него своими большими черными глазами. Молчание продолжается так долго, что отец окончательно теряется и понимает, что очутился не в своей тарелке. Взгляд воина совершенно бесстрастен, в его зрачках отражается бескрайняя саванна, где он жил и охотился. Он не боялся никого, даже львов, так что низенькое пугало в канареечного цвета рубашке, пусть даже и с булыжником в руке, никак не может его испугать.

– Вон отсюда! Эти насекомные твари уже целую неделю действуют мне на нервы! Но сегодня настал мой черед! – заглушая страх, писклявым голосом выкрикивает отец.

Величественным жестом воин отводит руку и, указывая пальцем на дерево, торжественно произносит:

– Этому дубу более двух сотен лет. Он видел рождение отца твоего отца. Он является старейшиной этого леса, и, если он решил дать пристанище рою пчел, нам остается только склониться перед его волей и желанием.

Отец оторопел. Ему даже в голову не приходило, что в лесу существует своя иерархия.

– Но здесь я у себя дома, и не деревьям диктовать мне свои условия! – возмущенно заявляет он, выпячивая грудь.

– Ваши рассуждения неправильны. Должен вам напомнить, что здесь вы не у себя дома, а у Арчибальда, и камень, который вы держите в руке, тем более не является вашим, потому что это мой камень, – нарочито медленно растолковывает воин.

Отец в изумлении смотрит на булыжник. Он не думал, что у булыжников тоже есть владельцы. Что может быть тупее и бессмысленнее булыжника, валяющегося на дороге? Он вертит камень в руках и быстро убеждается, что на одном из его боков действительно вырезаны африканские письмена.

Воин протягивает руку – забрать свое имущество. Отец растерян. Трудно оспаривать принадлежность камня, украшенного такой резьбой. И он, помявшись, в конце концов кладет камень в протянутую к нему гигантскую ладонь.

– Что ж, пусть пока полетают! Но я еще вернусь! – ворчит отец, грозя пальцем улью. – Вернусь – и мста моя будет страшна! – самодовольно прибавляет он, пытаясь изобразить супермена.

С высоты своего роста (два метра тридцать сантиметров) воин смотрит на него, словно цапля на ползущую по дорожке букашку. Арман разворачивается на сто восемьдесят градусов, расправляет плечи и вышагивает к дому, покидать который ему явно не рекомендуется.

Воин матассалаи устало вздыхает и задается вопросом, сколько глупости может помещаться в таком тщедушном теле.

ГЛАВА 6

Войдя в гостиную, отец направляется к телефону и начинает набирать номер. Это занимает у него не слишком много времени, ибо номер состоит всего из двух цифр: единицы и восьмерки.

– Алло! Пожарники? – вопит он в трубку, давая понять всем, что ему крайне редко приходится пользоваться телефоном. – Я звоню вам из дома Арчибальда, да, того самого, что стоит на дороге, ведущей к аббатству… Да, да, у него все в порядке, благодарю. Это у нас не все в порядке. Особенно у меня! – кричит отец, пускаясь в путаные объяснения.

Видимо, его вопли сразу навели пожарника на мысль о пожаре, но, разобравшись, что ничего не горит, пожарник всеми возможными способами пытается успокоить клиента.

– В чем ваша проблема? – спрашивает он вежливо.

Арман с облегчением вздыхает: наконец-то он нашел союзника.

– На меня напал рой пчел, и я хочу вызвать вас, чтобы вы его уничтожили, пока эти гнусные насекомые не покусали всех вокруг.

– А вы уверены, что вас покусали именно пчелы? В это время года, как мне известно, пчелы слишком заняты заготовками пищи на зиму и у них нет желания набрасываться просто так на кого бы то ни было, – терпеливо разъясняет пожарник; он уже догадался, о чем идет речь.

– У меня все лицо искусано! – нервничает отец.

– Намажьте его маслом! Масло снимает воспаление, – советует пожарник.

Отец ушам своим не верит. Он надеялся найти союзника, а встретил ренегата!

– Послушайте, я боюсь за моего сына. У него сильная аллергия, и…

– У Артура? Вы говорите об Артуре? -внезапно прерывает его пожарник.

– Кхм… да, конечно, – удивленно отвечает отец.

– У него аллергия на укусы пчел? – продолжает расспрашивать пожарник.

– Да, с самого детства, – подтверждает Арман.

– Мы будем у вас завтра в полдень, – отвечает пожарник, прежде чем повесить трубку.

Арман стоит и как баран на новые ворота смотрит на телефонную трубку, которую продолжает держать в руках. Трубка издает резкие частые гудки. Пожарник не верил ему до тех пор, пока не услышал имени Артура. Интересно, отчего этот маленький мальчик пользуется такой известностью?

Напомним: когда Артур спасал королевство минипутов, его отец рыл в саду ямы, угрожая тем самым засыпать землей все Семь минипутских континентов.

Арман медленно кладет трубку, разворачивается и, решив последовать совету пожарника, направляется в кухню за куском масла. Но сталкивается нос к носу с Арчибальдом. Подскочив от неожиданности, он, словно кенгуру, делает прыжок назад.

– Извините, вы меня напугали, – выдавливает из себя Арман, прижав руку к сердцу.

– Это скорее мне надо пугаться, – отвечает Арчибальд, указывая пальцем на вспухшее лицо зятя. – Что с вами приключилось?

– Меня укусила пчела, – отвечает отец, сознавая, что сказал не всю правду.

– Наверное, это была пчела с многоразовым жалом. Вас должны были искусать никак не меньше сотни пчел!

– Нет, нет! Она ужалила меня всего один раз… в ягодицу, – уточняет отец, вызывая искреннее удивление Арчибальда.

– А лицо? Что у вас случилось с лицом? – с тревогой спрашивает почтенный старик, изумленный драмой, разыгравшейся у него в доме во время его послеполуденного отдыха

– А это дело рук вашей дочери, – надменно отвечает Арман. – У нее в руках был баллончик с инсектицидом, и она привела его в действие!

– Но какого же черта моя дочь достала этот баллончик? – тревожно спрашивает дедушка.

– Мы пытались покончить с одной упрямой пчелой, которая, в конце концов, удрала от нас. Но теперь это не имеет значения: я засек место, где находится весь рой. Завтра приедут пожарники и избавят нас от этих негодных насекомых! – единым духом выговаривает отец.

Несколько минут Арчибальд вдоль и поперек измеряет зятя взглядом. И с каждой минутой взор его становится все холоднее и холоднее, так что к тому времени, когда Арчибальд начинает свою речь, Арман наверняка уже заледенел изнутри.

– Мой дорогой Арман! Позвольте мне без всякого заднего умысла напомнить вам, что в этом доме вы являетесь моим гостем. Равно как и в саду, и в любом уголке моей усадьбы вы тоже являетесь моим гостем. И совершенно очевидно, что все деревья и растения, произрастающие у меня в саду, а также проживающие здесь животные и насекомые, включая пчел, в отличие от вас, являются хозяевами здешних мест. Они оказали мне честь, решив поселиться у меня в усадьбе. Подчеркиваю: у МЕНЯ в усадьбе.

Дедушка выражается совершенно недвусмысленно, и возразить отцу нечего.

Мать разворачивает полотенце, которое она по привычке предварительно положила на радиатор отопления. Она забыла, что отопление отключили еще в апреле, а значит, радиатор не может согреть ничего и никого. Но надо признать, у матери сегодня выдался поистине безумный день. Мелкие треволнения, мелкие насекомые, непонятные мосты, игрушечные поезда, муравьи, пчелы… от всего этого с ума сойти можно.

Артур закрывает душевой кран и погружается в большое махровое полотенце, которое держит мать. Ловкими движениями, как умеют делать только мамы, она закутывает сына в полотенце и ласково, но энергично начинает вытирать его.

– Ну-ка, давай посмотрим, удалось ли тебе смыть твою боевую раскраску, – говорит она, вглядываясь в разводы на лице мальчика.

Артур, как ни старался, не сумел полностью оттереть украшавшую его физиономию краску.

– Это не боевая раскраска. Это специальные природные знаки, чтобы отгонять злых духов. Чтобы эти духи не помешали мне попасть в страну минипутов, – с энтузиазмом объясняет Артур.

Нанеся на ватку немного крема, мать принимается стирать с лица сына остатки краски.

– Ну вот, опять минипуты! Эти маленькие человечки никак не оставят тебя в покое! – сетует мать.

Судя по ее тону, она не верит ни единому слову из рассказов Артура о минипутах.

– Сегодня вечером будет полнолуние. Десятое. Значит, будет луч и откроется проход на целую минуту, и я мог бы сбегать повидать Селению, – доверительно шепчет мальчик на ухо матери, – Ты только ничего не говори папе, прошу тебя… Я знаю, завтра он хотел уехать, но ты не волнуйся, я непременно вернусь к завтраку, – чувствуя себя обязанным успокоить мать, добавляет Артур.

Мать смотрит на него так, словно он говорит с ней на языке племени мумба-юмба.

– Куда это ты собрался? – хочет уточнить она.

– Ну, разумеется, к минипутам, в сад, – отвечает Артур с обезоруживающей простотой.

– Что-о-о?! – восклицает мать, но очень быстро снижает тон и даже завершает восклицание облегченным протяжным вздохом. Она уверена, что речь вновь идет о детских сказках, об игре, в которую сын снова хочет поиграть.

Сама она ни в какие игры играть не собирается, но раз он обещал не покидать пределы сада, пусть играет во что угодно. И, заговорщически подмигнув, она соглашается:

– Договорились, я ничего не скажу отцу!

– О! Спасибо, мама! – радостно восклицает Артур, бросаясь матери на шею.

Родителей всегда изумляют детские всплески нежности – наверное, потому, что на них действительно способны только дети. Мать ласково прижимает сына к груди и пытается укачивать его, как она это делала, когда он был совсем крошечным.

– Твоего отца сегодня ужалила пчела, – рассказывает мать, желая поддержать беседу.

– Он хотел ее убить. Она всего лишь защищалась, – возражает Артур; беспокойства за отца в его голосе явно не чувствуется.

Мать задумывается. Внезапно на нее снисходит озарение: никакого фокуса не было! Ни фокуса, ни вмешательства Святого Духа. Пчелу из стакана выпустил Артур.

– Это ты освободил пчелу? – спрашивает она.

Артуру не хватает смелости соврать матери, особенно в тот момент, когда, как ему кажется, она, наконец, поняла его.

– Если бы тебе кто-нибудь угрожал, я бы тоже стал тебя защищать, – уверенно отвечает мальчик.

– Это очень мило, мой дорогой, но тут ты ошибся: ты выпустил на волю свирепого хищника! – объясняет мать с интонациями зубного врача, убеждающего вас, что выдирать зуб – это совсем не больно.

– Пчела – свирепый хищник? Мама, что с тобой?! – возмущенно восклицает Артур, поворачивая беседу в иное русло.

– Да, свирепый!!! Она может причинить тебе больше вреда, чем лев или носорог! Простой укус, и с твоими играми будет покончено навсегда! – взволнованно говорит мать; к сожалению, сейчас она не слишком далека от истины.

Но никакие насекомые, даже очень свирепые, не могут напугать Артура. Несмотря на свой юный возраст, он точно знает, что самым опасным существом является человек. С тех пор как это ужасное создание передвигается на двух ногах, оно выигрывает все конкурсы, организованные природой. Ни одно животное, каким бы хищным оно ни было, не сравнится с ним ни в свирепости, ни в кровожадности. Например, никто никогда не видел, чтобы одно животное укокошило другое животное только для того, чтобы из шкуры противника сшить себе шубу! Однако Артур понимает и беспокойство матери: мать всегда волнуется за своего детеныша! И это очень здорово, когда мама о тебе беспокоится. Ты сразу чувствуешь себя таким сильным!

– Не беспокойся, мама, я буду очень осторожен, – говорит Артур, гладя мать по щеке, словно перед ним маленькая девочка. – В стране минипутов меня все знают и встретят с распростертыми объятиями. Они уверены, что в будущем я стану их королем.

Вместо ответа мать улыбается и смотрит на него полными любви глазами. А мальчик доверительно сообщает:

– Мне, конечно, известно, что я еще маленький, но когда я попадаю туда, то чувствую себя очень сильным, почти непобедимым! И мне кажется… кажется, что это Селения делает меня таким сильным. Она очень умная и красивая. Никогда не отступает и ужасно храбрая!

При упоминании о Селении взор Артура, устремленный в бесконечность, становится отрешенным, руки безвольно падают и сам он весь обмякает, словно погружается в сладкую розовую вату. Налицо все признаки влюбленности, и мать без труда распознает их.

– А ты случайно не влюбился в эту Селению? – осторожно спрашивает она.

– Мама, – возмущается Артур, – она гораздо старше меня! Ей целых тысячу лет!

– Сколько ты сказал?! – переспрашивает мать.

Она не слишком разбирается в тонкостях минипутского летоисчисления и хотела бы получить соответствующую таблицу, вроде таблицы соотношения мер и весов, которые печатают на оборотах тетрадок в клеточку. Чтобы переводить земные года в минипутские.

– Знаешь, наверное, это смешно, но, когда я здесь и мой рост более одного метра, я чувствую себя маленьким, а когда я там и мой рост не превышает двух миллиметров, я чувствую себя большим, – честно признается Артур.

Матери все труднее и труднее уследить за ходом его мысли, тем более что она не сильна в минипутских размерах.

– Я ощущаю себя таким большим, что не боюсь никого и ничего, даже самого Урдалака! – продолжает мальчик на одном дыхании, в очередной раз забыв, что произносить имя Ужасного У не рекомендуется никому и нигде.

Это запретное слово, имя, пробуждающее ужас, три слога, навсегда изгнанные из Большой книги минипутов. Семь букв, произнесение которых сулит несчастье.

– О-ой! – вырывается у Артура.

Он сожалеет о своей оплошности. Но слово произнесено, а значит, беда не за горами. На этот раз она является в облике Армана.

Дверь на кухню без стука открывается, и в проеме возникает загадочный силуэт. Так как пришелец стоит против света, то сразу разобрать, кто бы это мог быть, не представляется возможным. Не исключено, что это сам Урдалак. Но, разглядев распухшее, словно забытое в духовке печеное яблоко, лицо, понимаешь, что это всего лишь Арман. Арман с рюкзаком за плечами.

– Собирайте вещи, сегодня вечером мы уезжаем! – не терпящим возражения тоном заявляет он.

Артур и его мать очень удивлены.

– Но мы ведь собирались ехать завтра! – сдавленным голосом произносит мальчик.

Судя по голосу, состояние его близко к панике.

– Да, собирались, однако за последние минуты произошли кое-какие существенные изменения, и теперь мы едем сегодня! По крайней мере, на шоссе в этот час будет меньше машин, и мы не будем мучиться от жары.

– Но это невозможно, папа! Только не сегодня вечером! – чуть не плача, умоляет Артур.

– Ты отдыхаешь уже два месяца, Артур! Но всему хорошему приходит конец! Напоминаю, что через три дня тебе в школу! – отвечает отец голосом директора, требующего от хулигана-ученика привести в школу родителей.

– Только не сегодня вечером, только не сегодня, – в совершеннейшем расстройстве бормочет мальчик.

Мать разделяет огорчение сына. И хотя она ни на секунду не верит в историю с минипутами и с принцессой Селенией, которой исполнилось целых тысячу лет, она решает прийти мальчику на помощь.

– Дорогой, нельзя же просто так взять и уехать. Тем более уехать из дома моего отца, любимого дедушки Артура. Арчибальд счастлив, когда внук проводит у него каникулы, и…

Арман злобно прерывает ее:

– Ну, поговори мне еще об этом Арчибальде! Он, можно сказать, выгнал меня из этого дома вон! Меня искусали пчелы, а ему смешно! На меня напали дикари, которых он прячет у себя в саду, а ему все равно! И я уверен, если мы не уберемся отсюда, он и дальше будет смеяться над нами!

Мать пытается найти слова, чтобы успокоить его, но Арман пылает таким праведным гневом, что сейчас ему даже огнетушитель не поможет.

– Живей беги одеваться! Встретимся за столом! – приказывает отец сыну.

Тон его так суров, что мог бы напугать даже постового дорожной полиции.

Затем отец хватает жену за рукав и тащит ее за собой по коридору.

Артур остается один. Он совершенно подавлен. По щекам его скатываются две слезы, такие крупные, что, если их не вытереть, они докатятся до самого пола. Все беды Артура можно выразить одной фразой: он не увидит Селению. Все остальное не имеет никакого значения. Десять недель он скучал и ждал, ждал и скучал. И мечтал, что, наконец, настанет час, когда он вновь сможет встретиться со своей ненаглядной принцессой, увидеть ее ангельскую улыбку, услышать ее нежный голосок. Даже ядовитые шуточки Селении сейчас кажутся ему милыми комплиментами. Неужели он больше никогда не услышит их? Что же получается? Неужели ему придется заставить себя забыть о своем путешествии к минипутам? А может, никакого путешествия и не было? Может, это был сон? И Селения – это тоже сон? Артур чувствует себя цветком, с которого облетели все лепестки, усыпав собою стол вокруг вазы.

Атмосфера за столом не располагает к приятной беседе. Поэтому разговор ведут столовые приборы. Вилки спорят с ножами, время от времени к их дискуссии присоединяются ложки. Пытаясь скрыть свое смятение, Маргарита и Арчибальд уткнулись носами в тарелки. Отец сражается с кусочками хлеба, пытаясь утопить их в супе. Кусочки тонуть не хотят, и он нервно разминает их в крошки.

Его жена повязала вокруг шеи салфетку, но салфетка ей ни к чему, так как она даже не прикоснулась к своей тарелке. В отчаянии она смотрит то на одного из сидящих за столом, то на другого, пытаясь с чьей-нибудь помощью разрядить напряженную обстановку, но все отводят глаза: никто не готов прийти ей на помощь. Мать Артура тоскливо вздыхает и усталым взором окидывает столовую. Комната обставлена скромно. На стенах висит несколько африканских масок. Гулкое тиканье старинных часов еще больше сгущает напряженную атмосферу. Огонь в камине давно погас, обугленные остатки дров мрачно чернеют в его зеве. «Что может быть печальнее потухшего камина?» – в очередной раз вздыхает мать.

Но если от камина веет мертвенным холодом, то вокруг него, напротив, жизнь так и кипит. Толпа муравьев готовится пересечь комнату. Десятка два особей облепили сверкающий новизной грузовик-цистерну, тот самый, который Артур с великим тщанием сооружал на письменном столе деда. Сейчас в грузовик впряглись восемь муравьев-добровольцев, готовых с радостью тянуть новую машину хоть на край света.

«Там, возле камина, где кишат муравьи, пожалуй, больше жизни и счастья, чем во всей столовой», – размышляет мать. Эта мысль заставляет ее спокойно улыбнуться. Если прежде при виде насекомого она вздрагивала и пыталась вышвырнуть пришельца вон из дома, теперь она не удивляется даже при виде муравьиного грузовика. Если муравьи умеют строить мосты, то почему бы им не приступить к сборке грузовиков? Машины будут маленькие, но совсем как настоящие, и так же, как настоящие, резво покатятся по земле. Впрочем, если очень постараться, ей удастся вспомнить, где она уже видела эту соломинку на колесах. Обшарив все закоулки памяти, она, наконец, находит нужное.

Железная дорога Артура!

Это крохотное сооруженьице стояло на платформе состава. Значит, ее сын является сообщником муравьиной компании. Быть может, он даже сам пригласил муравьев в дом, чтобы познакомиться с их строительным искусством. Или чтобы помочь им. Наконец-то она нашла тему для разговора, который будет интересен всем. Она разобьет лед молчания! Однако супруг опережает ее.

– Вот вы, Арчибальд, считаете себя великим знатоком природы. Тогда скажите мне, неужели муравьи, в самом деле настолько умны, что могут строить разнообразные сооружения… мосты, например?

Арчибальд задумывается. Ответ ему, разумеется, известен. Более того, он доподлинно знает, что муравьи гораздо умнее того, кто задал вопрос.

Невольно ему вспоминается фраза, некогда вычитанная в одной очень интересной книжке: «Чем меньше у белого человека ума, тем глупее ему кажется негр». А так как муравьи черны словно уголь, а Арман гораздо белее розового молочного поросенка, то, похоже, фраза была написана специально для него.

– Нет, ничего такого они не могут, – после продолжительного молчания отвечает Арчибальд, категоричный, как краткий энциклопедический словарь.

Понимая, что из правильного ответа отец сделает неправильные, но далеко идущие выводы, Арчибальд решает солгать. Его ответ «подрезает крылья» матери, рвущейся поговорить о муравьях. Как же так? Ведь она своими глазами видела, как сегодня днем на втором этаже муравьи раскатывали на поезде, а теперь здесь, в гостиной, собираются гонять на грузовике. Ей очень хочется обсудить увиденное.

– Вот видишь, – назидательно изрекает Арман, обращаясь к жене, словно она одна является представителем партии сомневающихся, – я же говорил тебе, что это невозможно!

Вместо ответа жена опускает голову и устремляет взор на грузовик-цистерну. Муравьи, тянущие упряжку, бодро карабкаются на плинтус, а сочувствующая мелкота подталкивает машину сзади. Но сидящие за столом не видят, куда устремлен ее взор, и считают, что она просто потупилась от смущения: кому хочется признавать свое поражение?

– Когда ты размером в два миллиметра, ты… ты размером всего в два миллиметра! – устремив палец вверх, декларирует отец, убежденный, что ему удалось изречь фразу века.

В каком-то смысле он прав: фраза действительно достойна Книги рекордов Гиннесса – раздела, где собраны человеческие глупости.

Забравшись в дедушкин кабинет, Артур извлекает с полки уже знакомую нам большую книгу и открывает ее на странице, где приклеен портрет принцессы Селении. Рост этой крошечной девчонки всего несколько миллиметров, зато и душа, и ум у нее значительно больше, чем у многих людей из большого мира.

Артур никак не может наглядеться на рисунок. Ему кажется, что запечатленная на нем принцесса смотрит на него с невыразимой нежностью. Сколько лун мечтал он о той минуте, когда, наконец, увидит ее, поболтает с ней всласть, а может быть, даже поцелует украдкой… Но ожидания его оказались напрасными, и ему остается только любоваться картинкой.

Нет, это совершенно несправедливо! Обида закипает в нем, как вода в переполненном чайнике. Он вырвал деда из когтей Ужасного У, спас дом от коварного Давидо, а с ним по-прежнему обращаются, как с десятилетним ребенком! Конечно, по здешним меркам ему всего десять лет. Но ведь если считать по-минипутски, то ему уже целых тысяча лет! И Селении тоже тысяча. Значит, они уже большие. И никто не вправе помешать их встрече. Поэтому он отправится на свидание к своей прекрасной принцессе без разрешения.

Артур захлопывает книгу и собирается поставить ее на место, то есть втиснуть между двумя столь же толстыми томами рассказов об Африке.

Внезапно в глубине шкафа что-то блеснуло. Приглядевшись, он видит сверкающий пузырек. Протянув руку, он хватает его и вытаскивает на свет. Это небольшой хрустальный флакончик с пузатыми боками. Бока опоясаны широкой этикеткой, на которой пером от руки нарисованы четыре картинки: четыре идущих человечка. Но так как человечки отличаются друг от друга только ростом, резонно предположить, что это один и тот же человечек. Просто от картинки к картинке он становится все больше и больше, пока, наконец, не превращается во взрослого жителя большого мира. На взгляд Артура, намек вполне прозрачен. Не надо даже писать: «Выпей меня!» «Ах, если бы Селения могла глотнуть из этого флакона и прийти ко мне в гости, в мой мир», – вздыхает Артур, засовывая флакон обратно в укромное место позади толстых томов.

Но, к сожалению, он не может предложить своей принцессе выпить содержимое флакона. Для этого ему самому надо стать совсем крохотным, а потом отыскать принцессу и поговорить с ней. А вдруг она не захочет увеличиться? Чтобы получить ответ на этот, а также на многие другие вопросы, теснящиеся у него в голове, ему, во что бы то ни стало, надо преодолеть все запреты и проникнуть в страну минипутов. Он готов поставить на карту все. Готов придумать тысячу и один способ, как в нужную минуту попасть в зону действия луча. Придумать, как упросить дедушку помочь ему. Как уговорить маму отложить отъезд. Как сказать отцу о… о… о… Одним словом, чтобы увидеться с Селенией, он готов на все.

Решение принято – пора действовать. Артур уверен: он преодолеет любые препятствия. Набрав в свои маленькие легкие побольше воздуха, он спрыгивает со стула, хватает большой чемодан, раскрывает его и вытаскивает оттуда знаменитую подзорную трубу, предмет, необходимый для проникновения в мир минипутов. Распахнув настежь окно, мальчик в считанные минуты сооружает веревочную лестницу, точнее, толстую веревку с узлами, используя для этой цели пестрые африканские ткани, в изобилии развешанные на спинках стульев. Старательно привязав один конец веревки к ножке тяжелого письменного стола, он выбрасывает другой конец наружу и забирается на подоконник.

Внезапно дверь кабинета распахивается и на пороге появляется Арчибальд. Артур уже оседлал подоконник, ухватился руками за веревку, подергал, проверяя, прочно ли она привязана, ощупал толстые узлы-ступеньки и приготовился к спуску. Можно сказать, его застали на месте преступления. Невозможно усомниться в его намерениях, поэтому он даже не думает оправдываться.

– Не могли бы мы с тобой немного поболтать перед тем, как ты начнешь спускаться вниз? – спокойно и учтиво спрашивает дедушка.

Артур в раздумье замирает, а потом усаживается на подоконнике, свесив обе ноги в комнату.

Арчибальд молча смотрит на внука. Взгляд деда исполнен горячей любви и искреннего уважения к мальчугану. Артур поступает так, как на его месте поступил бы он сам. Глядя на внука, дед, словно в зеркале, видит собственное отражение. Он прекрасно помнит, как в те времена, когда он был маленьким, взрослые никогда не понимали его, и ему вечно приходилось им доказывать, что кроме азбучных истин существуют еще иные представления, иные правила и законы, и, если не все могут их понять, это не значит, что они плохи или неправильны. У каждого своя правда, и каждый инстинктивно признает только ее. Правду другого понять гораздо труднее. Некоторые учатся этому всю жизнь, но так до конца и не выучиваются. Арчибальд уверен, что в этот вечер правда Артура имеет гораздо большее значение, чем правда его отца. Мальчик влюблен и ради своей любви готов совершить любой подвиг, преодолеть любые опасности. Мир принадлежит мечтателям и влюбленным, и сегодня Артур сделал первый шаг по пути завоевания этого мира.