Текст книги "Когда ломается ветвь"

Автор книги: Люис Пэджетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Пэджетт Люис
Когда ломается ветвь

ЛЬЮИС ПЭДЖЕТ

КОГДА ЛОМАЕТСЯ ВЕТВЬ

Перевод с англ. И. Горачина

Они были поражены, что получили квартиру, где плата за наем была так высока и договор был так нашпигован оговорками, но Джо Кальдерой был счастлив, что за десять минут на подземке он мог добраться до университета. Его жена Майра рассеянно распустила рыжие волосы, считая, что домашняя прислуга, вероятно, ожидает своих нанимателей и что она размножается при помощи партеногенеза – если так можно выразиться. Во всяком случае, нужно исходить из того, что организм делится на две половины, причем получаются два взрослых экземпляра. Кальдерой, усмехнувшись, заметил:

– Из двух частей, глупышка, – и посмотрел на маленького Александра, которому было восемнадцать месяцев и который ползал на четвереньках по ковру, стараясь встать на свои толстые, кривые ножки.

Впрочем, это была милая квартирка. В ней каждый день было солнце и больше комнат, чем они могли бы ожидать за эту плату. Соседка, привлекательная блондинка, говорящая почти исключительно о своей мигрени, рассказала, как тяжело выносить жильца четвертого этажа. Хотя он и не плевал оттуда, но к нему приходят странные посетители. Предыдущий жилец, страховой агент, уже выехал с квартиры, а сейчас речь идет о людях, которые каждый час стучали в дверь и спрашивали мистера Пота или тому подобное. Только спустя некоторое время Джо связал "Пот" с "Кальдероном"*.

Они спокойно сидели на кушетке и наблюдали за Александром. Он был нормальным малышом. Как и у всех малышей, вокруг затылка у него был жировой воротник, а его ножки, по мнению Кальдерона, являли собой две толстые тумбочки, лишенные суставов, – во всяком случае, они казались такими. Они, привлекали взгляд своими невероятными розовыми округлостями. Александр, хохоча как сумасшедший, встал на ножки и, качаясь как пьяный, направился к родителям, бормоча что-то неразборчивое.

– Ты дурачок, – нежно сказала Майра и бросила ребенку его любимую мягкую меховую свинку.

– Итак, мы все подготовили на зиму, – сказал Кальдерон.

Это был высокий худой мужчина затравленного вида, физик-исследователь с хорошим именем, очень довольный своей работой в университете. Майра была милой рыжеволосой женщиной, курносая и с темными приподнятыми бровями. Она пренебрежительно фыркнула.

– Если только мы сможем получить домашнюю прислугу. Иначе мне придется заниматься уборкой.

– Ты стенаешь, как потерянная душа, – сказал Кальдерон. Что ты подразумеваешь под словом "уборка"?

– Убирать как уборщица. Выметать, готовить, чистить. Дети – тяжелое испытание. Но они имеют свою ценность.

– Только не Александр. Он становится слишком заносчивым.

В дверь позвонили. Кальдерон пересек комнату и открыл дверь. Он несколько раз выглянул наружу, но никого не увидел. Потом он опустил глаза, и то, что увидел, заставило его замереть от удивления.

В прихожей стояли четыре маленьких человечка. Это значило, что нормальными они были только ото лба и ниже. Их черепа были огромны, величиной со средний арбуз, и арбузоподобными были на них невероятно большие шлемы из блестящего металла. Их лица были сморщенными, похожими на заостренные маленькие маски из переплетения линий и пятен. Их одежда была кричащего неприятного вида и казалась сделанной из бумаги.

* Игра слов: Pot (англ.) – горшок; Cauldron (англ.) котел. Galderon – фамилия.

– О? – растерялся Кальдерон.

Четверо обменялись быстрыми взглядами. Один из них осведомился: "Вы Джозеф Кальдерон?"

– Да.

– Мы, – объяснил самый морщинистый, – потомки вашего сына. Он суперребенок. Мы пришли, чтобы воспитать его.

– Да, – сказал Кальдерон. – Да, конечно. Я... послушайте!

– Что?

– Супер...

– Он тут! – воскликнул другой карлик. – Это Александр! Наконец-то мы прибыли в нужное время! – Он просеменил мимо Кальдерона в комнату. Кальдерон сделал несколько попыток поймать карликов, но человечки без труда уклонялись. Когда он повернулся, они уже столпились вокруг Александра. Майра подтянула под себя ноги и поражение наблюдала за происходящим.

– Посмотрите на это! – потребовал один карлик. – Посмотрите на его потенциальную Тефитуи. – (Это звучало как "Теофитуи").

– Но его череп, Бордент, – вмешался второй. – Это важнейшая часть. Вирингт почти точно Кобластабилен.

– Чудесно, – согласился Бордент. Он наклонился. Александр полез в переплетение морщин, схватил нос Бордента и сильно повернул его. Бордент стоически перенес это, пока захват не ослаб.

– Не развит, – снисходительно произнес он. – Мы его разовьем.

Майра спрыгнула с кушетки, подняла ребенка и, готовая к драке, встала перед человечками.

– Джо, – спросила она, – тебе это нравится? Кто эти дурно воспитанные гномы?

– Бог знает, – Кальдерон облизнул губы. – Что это за чушь? Кто их сюда послал?

– Александр, – ответил Бордент, – из... по грубым подсчетам, 2456-го. Он практически бессмертен. Супера можно убить только силой, а насилие в 2456 году не существует.

Кальдерон вздохнул.

– Шутки в сторону. Чушь есть чушь. Но...

– Мы снова и снова пытались это сделать в 1949, 1944, 1947-м. – во всей этой эре. Или мы приходили слишком рано, или слишком поздно. Но теперь мы попали в нужную точку времени. Наше задание – воспитать Александра. Тот факт, что вы его родители, должен преисполнить вас гордостью. Вы знаете, мы почитаем вас, Отца и Мать новой расы.

– Ха! – фыркнул Кальдерон. – Прекратите это!

– Им нужны доказательства, Добиш, – задумчиво произнес один карлик. – В конце концов, они сегодня впервые услышали, что Александр является homo superior.

– Хомо вздор, – сказала Майра. – Александр – совершенно нормальный ребенок.

– Он совершенно сверхнормален, – подчеркнул Добиш. – Мы его потомки.

– Вы сделаете из него супермена, – Кальдерон скептически посмотрел на карликов.

– Ни в малейшей степени. Существует очень мало Х-свободных типов. Биологическая норма – специализация. Только немногие являются суперами во многих областях. Некоторые особенно сильны в логике, другие специализируются на внушении, а другие – мы, например, – на руководстве. Если бы мы были Х-свободными суперами, мы бы не стояли здесь и не говорили бы с вами. Посмотрите на нас. Мы только части. А такие, как Александр, – славное целое.

– Ох, убирайтесь прочь! – для Майры это было уже слишком.

Кальдерон кивнул.

– О'кэй. Исчезните, джентльмены! Выметайтесь отсюда! Я говорю серьезно.

– В самом деле, – сказал Добиш, – им нужны доказательства. Что нам делать? Скискиниры?

– Как доказательство это будет недостаточно, – вмешался Бордент. – Я за наглядный урок. Парализатор.

– Парализатор? – спросила Майра.

Бордент вытащил из одежды какой-то предмет и повертел его в руках. На всех пальцах у него были двойные суставы. Кальдерон почувствовал, что его тело пронизал слабый электрический ток.

– Джо, – побелев, сказала Майра. – Я не могу двигаться!

– Я тоже не могу. Только без паники! Это... это... – Он говорил все медленнее, потом и вовсе умолк.

– Садитесь! – Бордент все еще вертел прибор.

Кальдерон и Майра отступили назад, к кушетке, и сели. Языки их, как и все остальное, были парализованы.

Добиш подошел, забрался на кушетку и взял Александра из рук матери. В ее глазах застыл ужас.

– Мы ничего ему не сделаем, – пообещал Добиш. – Мы только хотим дать ему первый урок. У вас с собой матрицы обучения, Финн?

– В сумке, – Финн вытащил из складок одежды крошечную сумочку. Из нее он начал извлекать какие-то вещи. Множество невероятных предметов. Скоро весь ковер был усеян этими штучками, размер, вид и назначение которых были непонятны. Кальдерон узнал среди них тессеракт.

Четвертый карлик, имя которого, как выяснилось, было Кват, утешающе улыбнулся потрясенным родителям.

– Внимание! Вы не сможете научиться: у вас нет для этого потенциала. Вы принадлежите к виду homo sapiens. А Александр, который...

У Александра снова изменилось настроение. Он стал невероятно ироничен. С дьявольской одержимостью всех детей он отверг опеку. С удивительной скоростью отполз назад. Затем разразился громкими, визгливыми рыданиями. С видимым удивлением рассматривал свои ноги. Сунул кулачок в рот и горько оплакал результаты. Тихим монотонным голосом бормотал непонятные вещи. Затем ударил Добиша в глаз.

Человечки проявляли неистощимое терпение. Два часа спустя все было закончено. У Кальдерона не сложилось впечатления, что Александр многому научился.

Бордент снова провернул предмет. Он дружески кивнул и направился к двери. Четыре человечка покинули квартиру, и через мгновение Кальдерон и Майра снова обрели способность двигаться.

Майра вскочила, шатаясь на подгибающихся ногах, подхватила Александра и понесла его назад, на кушетку. Кальдерон поспешил к двери и распахнул ее. Прихожая была пуста.

– Джо... – Голос Майры звучал тонко и испуганно. Кальдерон вернулся и погладил ее по волосам. Он посмотрел на. блестящий, взлохмаченный чуб Александра.

– Джо, мы должны... должны что-то сделать.

– Я не знаю, – произнес Джо. – Если это произойдет на самом деле...

– Это произойдет. Они забрали эти штуки с собой. Александр... О-о!

– Они не пытались сделать ему больно, – поколебавшись, произнес Кальдерон.

– Наш МАЛЫШ! Он не суперребенок.

– Ну, сейчас я достану свой револьвер, – сказал Кальдерон. – Что я смогу еще сделать?

– Я сделаю, – пообещала Майра. – Эти злые маленькие гномы! Я кое-что сделаю, только погоди!

И все-таки она мало что могла сделать.

На следующий день они молча согласились больше не упоминать эту тему. Но во второй половине дня, около четырех, тогда же, когда произошло первое посещение, они сидели вместе с Александром в кино и смотрели новый цветной фильм. Здесь четыре человечка едва ли их найдут...

Кальдерон вдруг почувствовал, как Майра судорожно сжалась и, оборачиваясь, подумал о самом худшем. Майра вскочила, дыхание ее пресеклось. Пальцы ее впились в его руку.

– Он исчез!

– ИС-ЧЕЗ?!

– Он только что пропал. Я держала его... и внезапно... Нам нужно выйти отсюда!

– Может быть, ты уронила его, – жалким голосом предположил Кальдерой и зажег спичку. Сзади раздалось яростное шиканье. Майра уже протискивалась к выходу. Под стульями не было никакого малыша, и Кальдерой догнал жену в фойе.

– Он исчез, – жалобно стонала Майра. – Просто исчез. Может быть, он в будущем. Джо, что нам делать?

Каким-то чудом Кальдерону удалось поймать такси.

– Мы поедем домой. Это самое вероятное место. Надеюсь...

– Да. Конечно, там. Дай мне сигарету.

– Он будет в квартире.

Он был там. Сидел на корточках и проявлял явный интерес к прибору, который поставил перед ним Кват. Этот прибор был радужнопестрым снеговиком с четырехмерными присосками, и он говорил тонким, высоким голосом. Не по-английски.

Бордент увидел вошедшую пару, одним движением выхватил парализатор и начал размахивать им. Кальдерон схватил Майру за руку и потащил ее назад.

– Оставьте! – взмолился он. – Это не нужно. Мы ничего не будем делать против вас.

– Джо! – Майра пыталась высвободиться. – Ты хочешь посмотреть, как они...

– Верно! – сказал Джо. – Бордент, уберите эту штуку! Мы хотим поговорить с вами.

– Ну... если вы обещаете не мешать нам...

– Мы обещаем, – Кальдерон силой отвел Майру на кушетку и удержал ее там. – Смотри же, дорогая, у Александра все хорошо. Они не причинят ему боли.

– Делать ему больно? Да, действительно! – воскликнул Финн. – Да с нас же в будущем шкуру сдерут, если мы кому-нибудь в прошлом причиним боль.

– Тише, – приказал Бордент. Он, должно быть, был главным в этой четверке. – Я рад, что вы все поняли, Джозеф Кальдерон. Мне очень не нравится применять силу против одного из полубогов. В конце концов, вы ведь ОТЕЦ Александра.

Александр протянул свою толстенькую лапку и попытался коснуться движущегося радужного снеговика. Очевидно, он был им очарован. Кват сообщил:

– Киввелиш испускает искры. Стоит ли мне вас ТИНИРОВАТЬ?

– Не слишком быстро, – предупредил Бордент. – Через неделю он станет рациональным, и мы сможем ускорить процесс. А вы, Кальдерон, пожалуйста, расслабьтесь. Вы чего-нибудь хотите?

– Выпить.

– Это значит – алкоголь, – объяснил Финн. – Рубайят упоминает его, вы же знаете.

– Рубайят?.

– Пьющий драгоценный камень в библиотеке 12.

– Ax, да, – Бордент вспомнил. – Этот. Я подумал о доске джауе, той, с громовыми эффектами. Будьте так добры, приготовьте что-нибудь алкогольное, Финн.

Кальдерон сглотнул.

– Не беспокойтесь. У меня есть алкоголь в этом шкафчике. Можно мне...

– Вы же не пленник! – Бордент, казалось, был шокирован. Мы только должны проводить вас туда и выслушать ваши объяснения, а потом... Ну, потом все будет по-другому...

Майра покачала головой, когда Кальдерон протянул ей стакан, но он мрачно и многозначительно посмотрел на нее.

– Ты не почувствуешь никакого действия. Проглоти это!

Она ни на мгновение не спускала глаз с Александра. Малыш повторял теперь вслед за снеговиком тонкие звуки. Они, казалось, не имели никакого смысла.

– Луч работает, – сообщил Кват. – Однако индикатор показывает легкое кортикальное сопротивление.

– Измените угол подачи энергии, – посоветовал Бордент.

Александр прокаркал:

– Моджевабба?

– Что это? – сдавленно спросила Майра. – Суперязык?

Бордент улыбнулся ей.

– Нет, это только язык малышей.

Александр разразился слезами. Майра сказала:

– Супермалыш он или нет, но если он плачет таким образом, значит, у него есть для этого важные основания. Ваше обучение это предусматривает?

– Конечно, – спокойно ответил Кват. Он и Финн вынесли Александра наружу. Бордент снова улыбнулся.

– Вы начинаете верить, – кивнул он. – Это помогает.

Кальдерон выпил и почувствовал, как горячие пары виски обожгли внутреннее небо. Желудок его сжался от дурного предчувствия.

– Если бы вы были людьми... – с сомнением начал он.

– Если бы мы были ими, нас бы здесь не было. Старые категории изменились. Когда-то это должно было начаться. Александр – первый homo superior.

– Но почему мы? – спросила Майра.

– Наследственность. Вы оба работаете с радиоактивностью и несомненно, с коротковолновым излучением, которое влияет на зародышевую плазму. Поэтому произошла мутация. С этого времени она будет происходить снова и снова. Вы случайно оказались первыми. Вы умрете, но Александр будет продолжать жить. Может быть, тысячу лет.

Кальдерон осведомился:

– Вы пришли из будущего?.. Вы сказали, что вас послал Александр?

– Взрослый Александр. Зрелый супермен. Конечно, тогда будет другая культура – она превзойдет ваше понимание. Александр – один из Х-свободных. Он сказал мне (конечно, через машину-переводчика): "Бордент, я осознал себя как супера лишь в возрасте тридцати лет. До сих пор я развивался как простой homo sapiens. Я сам не знал своего потенциала. И это нехорошо". Это действительно нехорошо, – признал Бордент. Все способности организма проявляются только тогда, когда ему с самого рождения предоставляются все шансы для развития. Или, по крайней мере, с раннего детства. Александр сказал мне: "С моего рождения уже прошло пятьсот лет. Возьми пару руководителей и отправляйся в прошлое! Найди меня, когда я был еще мальчиком! Дай мне с самого начала особое образование! Я думаю, вам удастся развить меня".

– Прошлое, – задумчиво произнес Кальдерон. – Вы думаете, его можно изменить?

– Ну, оно оказывает влияние на будущее. Нельзя изменить прошлое без того, чтобы будущее не менялось. Но существует известная тенденция возвращения к норме. Существует временная норма, всеобщий, уровень. В первоначальном секторе мы не посещали Александра. Теперь это изменено. Таким образом, мы меняем будущее. Но незаметно. Это не затрагивает критических темпоральных точек, основ развития. Единственное последствие будет состоять в том, что взрослый Александр полностью осознает свой потенциал.

Александра снова внесли в комнату. Он буквально сиял. Кват продолжил обучение со снеговиком.

– Вы в связи с этим мало что можете предпринять, – заверил Бордент. – Я думаю, что теперь вам это ясно.

Майра спросила:

– Александр будет выглядеть как вы? – Лицо ее напряглось.

– О, нет. Он физически совершенный экземпляр. Я, конечно, никогда его не видел, но...

Кальдерон вмешался:

– Наследство всех времен. Майра, ты постепенно осознаешь эту идею?

– Да. Супермен. Но он – наш малыш.

– Он и останется им, – поспешно заверил ее Бордент. – У нас нет намерения лишать его дома и влияния родителей. Малышу это необходимо. Действительно, терпимость к малышам эколюционная черта, нацеленная на появление суперменов, так же как исчезнувший аппендикс тоже является подготовкой. В определенные периоды истории человечество становится восприимчивым для подготовки новой расы. Но до сих пор эта подготовка еще никогда не бывала успешной – это, так сказать, было антропологическим вакуумом. И как это важно! Дети ужасно раздражают. Они очень долгое время беспомощны, постоянно испытывают терпение родителей, – и чем ниже животные на ступени развития, тем быстрее развиваются их детеныши. У людей это занимает годы, пока ребенок не станет самостоятельным. И терпимость родителей пропорциональна этому. Впрочем, супермладенец достигает зрелости к двадцати годам.

– Александр до тех пор останется ребенком?

– Физически он будет обладать всеми признаками восемнадцатилетнего экземпляра вида homo sapiens. Духовно... ну, вы сочтете это иррациональным. Но он не будет соответствовать интеллектуальной и эмоциональной норме. Он не будет психически нормален – это же не младенец. Отбор всегда необходим для развития. Но высшая точка его развития еще далеко, далеко от тех, кого, например, вы считаете детьми.

– Спасибо, – сказал Кальдерон.

– Его горизонт будет гораздо шире. Его разум может охватить и усвоить намного больше, чем ваш. Мир на самом деле его раковина. Для него не существует ограничений. Но ему понадобится некоторое время, пока разум овладеет его личностью.

– Я хочу еще выпить, – попросила Майра.

Кальдерон налил ей. Александр ткнул большим пальцем в глаз Квата и попытался выдавить его. Кват покорно подчинился.

– Александр! – прикрикнула Майра.

– Сидите тихо! – приказал Бордент. – Терпимость Квата в этом отношении, несомненно, развита намного выше, чем у человека.

– Если он выдавит глаз Квату, – произнес Кальдерон, – будет очень жаль.

– Кват не имеет значения по сравнению с Александром. Он это знает.

К счастью для глаз Квата, Александр внезапно оставил новую игрушку и снова уставился на снеговика. Добиш и Финн наклонились к малышу и осмотрели его. У Кальдерона, ясное дело, появилось впечатление, что за этим что-то кроется.

– Индуцированная телепатия, – объяснил Бордент. – Чтобы развить ее, нужно много времени, однако мы начинаем уже сейчас. Какое это было облегчение наконец попасть в нужное время! Я слышал этот звонок по меньшей мере сотню раз.

– Прочь, – четко сказал Александр. – Уходите прочь!

Бордент кивнул.

– На сегодня достаточно. Завтра мы снова придем. Вы будете готовы?

– Я думаю, мы уже готовы, – сказала Майра, – как никогда. – Она опустошила стакан.

Этим вечером они выпили еще довольно много и все время говорили. На них повлияло то, что они узнали, какие средства, очевидно, есть у четверых человечков. Они больше не сомневались. Они знали, что Бордент и его спутники прибыли из будущего через 500 лет, из будущего Александра, который превратился в первоклассный экземпляр супермена.

– Удивительно, не правда ли? – сказала Майра. – Этот комок жира в спальной комнате превратился в вундеркинда на 20%.

– Когда-то это же должно было начаться. Так объяснил Бордент.

– И он не будет похож на гнома – ха!

– Он станет супером. Девкалион и эта, как ее там звали *,– это мы. Родители новой расы.

– Какое странное чувство, – сказала Майра. – Я чувствую себя так, словно родила лося.

– Этого никогда не произойдет, – утешил ее Кальдерон. Выпей еще стаканчик!

– Это может произойти. Александр – СВЕЛЬХ.

– СВЕЛЬХ!

– Я могу так же болтать, как и эти гномы. Вот увидишь.

– Для них это язык, – сказал Кальдерон.

– Александр будет говорить по-английски. У меня есть права.

– Ну, Бордент, по-видимому, не намерен отнимать их у тебя. Он говорит, что Александру нужно домашнее окружение.

– Только потому я еще не сошла с ума, – сказала Майра. Пока он... они... не отберут нашего малыша...

Неделей позже было ясно установлено, что Бордент даже не думал ограничивать их родительские права – по крайней мере, не больше, чем необходимо: два часа в день. В это время четыре человечка выполняли свое задание, нагружая Александра всевозможными знаниями, которые его детское сознание – но мозг супермена – могло воспринять. Они не пользовались кубиками, книжками с картинками или счетными-досками. Их оружие в этом бою было загадочным, невероятным, но действенным. И Александр обучался, в этом не было никакого сомнения. Как витамин B всасывается корнями растений, обеспечивая их рост, так Александр впиты

* Девкалион и Пирра (греч. миф) – прародители человечества.

вал витамин обучения карликов, и его потенциально сверхчеловеческий ум реагировал, обучаясь с невероятной, но неравномерной скоростью.

На четвертый день он уже говорил понятно. На седьмой день он был способен без труда вести беседу, только при разговоре его младенческие мускулы уставали. Его щечки были все еще как околососковые диски, он все еще был не совсем похож на человека, кроме спорадических душевных просветлений. Однако эти просветления теперь происходили чаще и следовали друг за другом.

На ковре царил хаос. Человечки теперь не забирали с собой свое снаряжение, они оставляли его с Александром. Ребенок ползал – это теперь не составляло ему труда, много ходил, действовал уверенно – среди всех этих штук он выбирал отдельные и складывал вместе. Майра ушла за покупками. Человечки теперь появлялись только на полчаса. Кальдерон устал за рабочий день в университете, взял коктейль и стал рассматривать своего отпрыска.

– Александр, – сказал он.

Александр не ответил. Он монтировал прибор из отдельных частей, странным образом приставляя их друг к другу, а затем с довольным видом выпрямился. Потом он произнес:

– Да? – Произношение было нечетким, но осмысленным.

Александр говорил как беззубый старик.

– Что ты делаешь? – спросил Кальдерон.

– Нет.

– Что это?

– Нет.

– Нет?

– Я это понимаю, – сказал Александр. – И этого достаточно.

– Ага, – Кальдерон с каким-то недобрым предчувствием посмотрел на своего потомка. – Ты не хочешь мне сказать?

– Нет.

– Ну хорошо.

– Дай мне попить! – потребовал мальчик. На мгновение у Кальдерона мелькнула сумасшедшая мысль, что малыш требует коктейль. Потом он вздохнул, встал и принес бутылку.

– Молока, – Александр отверг напиток.

– Ты хочешь чего-нибудь попить. Вода для питья, не так ли?

"Боже мой, – подумал Кальдерон, – я дискутирую с малышом. Я обращаюсь с ним как... как с взрослым. Но он же ребенок. Он толстый малыш, сидящий на ковре и развлекающийся с металлической игрушкой".

Металлическая игрушка что-то пропищала тонким голосом. Александр пробормотал:

– Повтори!

Металлическая игрушка повторила.

Кальдерон спросил:

– Что это?

– Нет.

– Чушь! – Кальдерон прошел на кухню и взял молоко. Он сам налил его и подал. Это было так, словно внезапно пришел какой-то родственник – родственник, которого он не видел уже лет десять. Как, черт побери, обращаться с супермладенцем?

Он оставался на кухне, пока Александр пил молоко. Потом в двери повернулся ключ Майры. Ее вскрик заставил Кальдерона броситься в комнату со всех ног.

Александр вел себя как исследователь, все внимание которрго захвачено чарующим феноменом.

– Александр! – воскликнула Майра. – Ты болен?

– Нет, – ответил Александр. – Я изучаю процесс питания. Я должен научиться контролировать процесс пищеварения.

Кальдерон облокотился на дверной косяк и криво усмехнулся.

– Да. Лучше, если ты сразу же начнешь с этого.

– Я готов, – ответил Александр. – Убери это!

Три дня спустя малыш решил, что его легкие должны развиваться. Он кричал каждый божий день с различными вариациями – задыхаясь, визжа, вопя и ревя на высоких нотах. Он переставал только тогда, когда был удовлетворен. Соседи начали жаловаться. Майра сказала:

– Дорогой, тебя что-то колет? Дай мне посмотреть...

– Уходи! – потребовал Александр. – Ты слишком теплая. Открой окно. Мне нужен свежий воздух.

– Да, дорогой. Конечно, – она вернулась в постель, и Кальдерон обнял ее. Завтра утром у нее будут круги под глазами. Александр продолжал кричать в своей кроватке.

Так это продолжалось. Четыре человечка появлялись ежедневно и обучали Александра. Они были довольны успехами ребенка. Они не жаловались, когда Александр проявлял свою идиосинкразию, к примеру, если он кого-нибудь изо всех сил бил по носу или рвал в клочки их бумажную одежду. Бордент похлопал по своему металлическому шлему и торжествующе улыбнулся Кальдерону.

– Он реагирует великолепно. Он развивается.

– Ах, так? А как насчет дисциплины?

Александр оторвался от своих занятий с Кватом.

– Дисциплина homo sapiens не применима в отношении ко мне, Джозеф Кальдерон.

– Не называй меня Джозеф Кальдерон. Я ведь, в конце концов, твой отец.

– Примитивная биологическая необходимость. Ты недостаточно развит, чтобы понять дисциплину, которой я не подчиняюсь. Твоя задача как родителя – обеспечить меня.

– Это превращает меня в инкубатора? – пробурчал Кальдерон.

– Но мы почитаем вас как бога, – утешил его Бордент. Отца истинного Логоса, новой расы.

– Я, скорее, Прометей, – ворчливо произнес отец новой расы. – Он тоже хотел помочь. И кончил тем, что коршун стал жрать его тело.

– Вы многому научитесь от Александра.

– Он говорит, что я не способен это понять.

– И вы не способны?

– Конечно. Я же только наседка, высиживающая чужого птенца, – Кальдерон молча и печально посмотрел на Александра, который под внимательным оком Квата собирал какой-то прибор из сверкающего стекла и гнутых металлических частей. Бордент вдруг воскликнул:

– Кват! Будьте осторожны с яйцом! – и Финн убрал голубой овоид, прежде чем неуклюжая рука Александра успела схватить его.

– Это неопасно, – успокоил Кват остальных. – Это не присоединяется.

– Он может присоединить.

– Мне это нужно, – потребовал Александр. – Дай мне!

– Еще нет, Александр, – ответил Бордент. – Ты сначала должен научиться правильно присоединять его. Иначе оно может причинить вред.

– Я смогу это сделать.

– Ты еще недостаточно владеешь ложкой, чтобы взвесить все свои способности и слабости. Позже будет безопаснее. А теперь, я думаю, немного философии будет не лишним, как, Добиш?

Добиш присел на корточки и занялся Александром. Майра вышла из кухни, бросила быстрый взгляд на все происходящее и вернулась назад. Кальдерон последовал за ней.

– Я никогда не привыкну к этому, даже когда мне будет тысяча лет. – Она медленно и с нажимом делала насечку по краям паштетного теста. – Он все еще мой малыш, только когда спит.

– У нас нет в запасе никакой тысячи лет, – напомнил Кальдерон. – У Александра есть. Хотел бы, чтобы у нас была домашняя прислуга.

– Сегодня я снова попыталась достать ее, – устало сообщила Майра. – Но это бесполезно. Все работают на военных заводах. Как только я упоминала о малыше...

– Ты же не можешь все делать одна.

– Ты помоги мне, – сказала она, – если можешь. Но работа у тебя тяжелая, мой дорогой. Тебя не хватит на все.

– Я спрашиваю себя: если мы заведем второго ребенка, если...

Ее робкий взгляд встретился с его глазами.

– Я уже думала об этом. Но я думаю, такой ситуации больше не будет. В один и тот же отрезок жизни. И тем не менее мы не можем быть полностью в этом уверены.

– В данное время это не играет никакой роли. Одного малыша достаточно.

Майра посмотрела на дверь.

– Там, внутри, все в порядке? Посмотри! Я беспокоюсь.

– Там как всегда.

– Я знаю, но это голубое яйцо... ты же слышал, Бордент сказал, что оно опасно. Я сама слышала.

Кальдерон выглянул в притвор двери. Четыре карлика сидели напротив Александра, глаза которого были закрыты. Теперь он открыл их и злобно посмотрел на Кальдерона.

– Не ходи сюда! – приказал он. – Ты прервал урок.

– Я нижайше извиняюсь, – Кальдерон отступил назад. – Там все о'кэй, Майра. Маленький диктатор такой же, как всегда.

– Он уже супермен, – в ее голосе звучало сомнение.

– Нет. Он супермладенец. Это огромная разница.

– Его новый трюк... – Майра возилась у плиты, – загадка. Или нечто подобное загадке. Он кажется мне таким маленьким, когда я беру его на руки. Но он говорит, что этого достаточно для его "Я". Это компенсирует его физическую слабость.

– Загадка, да? Я тоже знаю пару...

– С Александром это не сработает, – с яростной убежденностью произнесла Майра.

Ничего не вышло.

– Что поднимается в камине? – изложил он с презрением, которого это заслуживало: Александр исследовал загадку отца, так и сяк повертел ее в своем уме сверхуме, – проанализировал на ошибки в семантике и логике и забросил. Или со свойственной ему педантичностью решил, что Кальдерон попал в слишком затруднительное положение, чтобы дать ответ. Он сократил вопросы из категории "чем ворон похож на конторку", и, так как даже сумасшедший шляпный мастер из "Алисы в стране чудес" не был в состоянии разгадать свою собственную загадку, он, к некоторому ужасу слушателей, начал излагать диссертацию по сравнительной орнитологии. Потом Александр стал задавать по-детски шутливые вопросы о связи гамма-излучения с фотонами и попытался философски воспринять ответы. Мало что раздражает так, как детские вопросы. Его насмешливый триумф разлетался как пыль, в которой копошились взрослые.

– Ox, оставь в покое своего папу, – растрепанная Майра вошла в комнату. – Ему хочется почитать газету.

– Эта газета не имеет значения.

– Я читаю комикс, – сказал Кальдерон. – Мне хочется узнать, не похмелье ли заставило Капитана мстить за то, что его подвесили под водопадом.

– Формула смешного заключается в бессмысленности бедственного положения, – поучающе начал Александр. Кальдерон с отвращением ушел в спальню, где к нему присоединилась Майра.

– Он задал мне еще одну задачу, – сообщила она. – Дай мне посмотреть, что вызывает похмелье.

– Вид у тебя довольно жалкий. Ты не замерзла?

– Я не пользуюсь косметикой. Александр сказал, что из-за нее у меня плохой запах.

– Ну и что? Он не петуния.

– Ему действительно не нравится запах. Но, конечно, он сказал это мне нарочно.

– Послушай! Он снова начинает. Что ему надо теперь?

Александр хотел, чтобы была публика. Он нашел новый метод производить идиотские звуки губами и пальцами. Иногда его нормальные детские хоралы еще сильнее действовали на нервы, чем его суперменство. Однако, когда прошел месяц, у Кальдерона появилось чувство, что самое худшее еще впереди. Александр продвинулся в те области знаний, которых раса homo sapiens еще не касалась, и у него появилась привычка, как пиявка высасывать из мозга отца каждую каплю знаний, которыми бедняга обладал.