Текст книги "Львовская костедробилка (ЛП)"
Автор книги: Людвиг Фангхэнель
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Людвиг Фангхэнель
Львовская костедробилка
Предисловие
Вскоре после взятия Вермахтом города Львова (в конце июня 1941 года) в нем на Яновской улице был создан трудовой лагерь для евреев, который – если верить советскому обвинению в Нюрнберге – одновременно якобы являлся также «лагерем смерти», где постоянно происходили массовые расстрелы. При приближении Красной армии СС приказали снова вскрыть братские могилы и кремировать трупы на огромном костре. После этого еще наличествующие кости были измельчены в «костедробилке» и зарыты или рассеяны на территории лагеря. Так выглядит официальная советская интерпретация, которая опирается на расследования Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК) и показания оставшихся в живых еврейских узников. «Костедробилка», которая (якобы) была найдена в лагере после вступления в город Красной армии, неоднократно упоминалась советским обвинителем в Нюрнберге.
Побуждением для данного исследования стали три исторические фотографии этой костедробилки, которые сегодня, кроме всего прочего, представлены на веб-странице американского Мемориального музея Холокоста (United States Holocaust Memorial Museum, USHMM).
Что касается названия: лагерь на Яновской улице Львова обозначается в украинском языке как Янівський табір; русское его наименование – Яновский концлагерь, а на английском языке его принято называть Yanov Camp. В дальнейшем в большинстве случаев ради краткости мы будем именовать его «Яновским лагерем».
Чрезвычайная государственная комиссия (ЧГК)
Для установления и учета немецких военных преступлений в ноябре 1942 года в Советском Союзе была создана «Чрезвычайная государственная комиссия» (полное название Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, сокращенно ЧГК), орган власти, по размеру соответствующий небольшому советскому министерству. На отвоеванных советских территориях всюду образовывались местные следственные комиссии, которые заслушивали десятки тысяч свидетелей и писали об этом отчеты. Это касалось также бывших немецких концентрационных лагерей, в которых к концу войны из-за полного развала инфраструктуры в большинстве случаев господствовали катастрофические ситуации. Что касается освобожденных Красной армией лагерей, то сообщения местных следственных комиссий направлялись непосредственно в центр ЧГК в Москве. Там в большинстве случаев составлялся еще один доклад, который подписывали один или несколько видных членов ЧГК, и после его публикации в советской прессе такое сообщение получало официальный советский характер.
Иллюстрация 1: Схема размещения гетто и Яновского лагеря во Львове, 1941-42 Источник: USHMM
Советское представительство обвинения представило более пятисот таких сообщений ЧГК в качестве доказательств суду в Нюрнберге, где они были зарегистрированы как «IMT-Document USSR-…» (документ СССР для Нюрнбергского военного трибунала). Так как вследствие разделения труда среди четырех держав-победительниц Советский Союз представлял обвинение в «преступлениях против человечности», то обвинения против немецкого руководства в самой значительной степени основывались на сообщениях ЧГК. Американским, британским и французским судьям русские отчеты предоставлялись в переводе на английский язык, и советские представители в существенной мере опирались в своих выступлениях на эти документы. Это привело к тому, что историческая картина преступлений немцев на Востоке до сегодняшнего дня основывается почти исключительно на материалах «Нюрнберга» и, в конечном счете, на этих сообщениях ЧГК.
Для некоторых историков сообщения ЧГК еще и сегодня продолжают оставаться чистым источником знаний. Но тот, кто критически рассмотрит эти «доказательства», быстро заметит, что здесь мы имеем дело с крупномасштабными манипуляциями или просто вымыслами, причем советские следователи с большим пристрастием вкладывали свою нашпигованную ужасными историями историческую картину в уста своим свидетелям, которые попали им в руки в конце войны. Так как советская военная пропаганда обвиняла немецкого противника в буквально чудовищных массовых убийствах, то возникала определенная проблема вследствие того, что советская сторона в большинстве случаев не могла представить в качестве доказательств соответствующие братские могилы с тысячами трупов (хотя, без сомнения, немецкие массовые расстрелы на Востоке действительно происходили). Поэтому утверждалось, что «немецко-фашистские оккупанты», предвидя свое предстоящее поражение, для «сокрытия своих преступлений» якобы вновь вскрывали братские могилы, приказывали выкапывать трупы и сжигать их на костре. Наконец, евреи, которые должны были исполнять эти работы, тоже были якобы убиты как потенциальные свидетели. Фашисты якобы рассеивали пепел на полях или в лесах, сыпали его в водоемы или перерабатывали на минеральные удобрения. Большие, не распавшиеся при кремации кости, они якобы измельчили в «костедробилках». Жуткая тема «ликвидации немцами трупов из братских могил» проходит сквозь всю советской военную и послевоенную пропаганду, и ее мрачный источник – это снова и снова сообщения ЧГК. В случае со львовским лагерем на Яновской улице представляли и до сих пор представляют в качестве улики настоящую (вирутальную? реальную?) «костедробилку», которой мы и займемся ниже.
Советское обвинение в Нюрнберге
Трудовой лагерь на Яновской улице во Львове, сегодня едва ли известный в Германии, сыграл значительную роль в советском обвинении на Нюрнбергском процессе. 14 февраля 1946 года советский обвинитель старший советник юстиции Лев Николаевич Смирнов так говорил о ликвидации трупов в Яновском лагере[1]1
Нюрнбергский процесс: 59-й день. Четверг, 14 февраля 1946, во второй половине дня. Том материалов Нюрнбергского процесса (IMT) 7, стр. 491–492.
[Закрыть]:
«Суд уже получил наше вещественное доказательство USSR-6 (c). Этот документ представляет собой дополнение к сообщению Чрезвычайной государственной комиссии о совершенных в районе Львова преступлениях[2]2
IMT-Document USSR-6, сообщение ЧГК „О злодеяниях немцев в районе Львова“ вместе с дополнениями (свидетельские показания). Дополнение USSR-6 (c) (показания свидетеля Манусевича) отсутствует в числе переведенных на немецкий язык советских документов Нюрнбергского процесса (IfZ Sign. USSR/d).
[Закрыть]. Речь идет о показаниях свидетеля Манусевича, которого допросил заместитель прокурора Львовской области по особому распоряжению Чрезвычайной государственной комиссии. […] Манусевич находился в немецком плену в Яновском лагере, где он работал в той группе заключенных, которая должна была сжигать трупы убитых граждан Советского Союза. После окончания сжигания сорока тысяч трупов людей, убитых в Яновском лагере, группа с подобной задачей была отправлена в лагерь, расположенный в Лисеницком лесу. Теперь я зачитаю протокол его допроса […]. Я цитирую:«В этом лагере на фабрике смерти были организованы особые десятидневные курсы для сжигания трупов. Там были заняты двенадцать человек. Слушатели прибывали на эти курсы из лагерей Люблина, Варшавы и т. п. Их фамилии я не знаю, однако, это были не рядовые, а офицеры, от полковника и ниже вплоть до фельдфебелей. Преподавателем этих курсов был командир крематориев, полковник Шаллок.
Он объяснял на месте, где трупы были выкопаны и сожжены, как это нужно делать практически, как устроена и используется машина для перемола костей, как нужно разравнивать яму, как на этом месте сажать деревья и как следует рассеивать и скрывать пепел человеческих трупов. Такие курсы существовали в течение длительного периода. […]»
Суду будут позднее предоставлены фотографии этой машины вместе с описанием, или скорее, технической инструкцией по эксплуатации».
[Конец цитаты Смирнова].
Так как заключенный Манусевич по его собственным словам не принадлежал к числу слушателей курсов, остается загадкой, откуда он знал, что там обсуждалось. Кроме его показаний, по-видимому, других документов об этих курсах нет. Что он или допрашивавшие его люди точно подразумевали под «фабрикой смерти», остается неясным, так как то, что Яновский лагерь был трудовым лагерем, в котором выполнялись работы для DAW (Deutsche Ausrüstungswerke, принадлежавший СС концерн, объединявший предприятия, использовавшие труд заключенных концлагерей для производства и ремонта оснащения и обмундирования, прежде всего, одежды и обуви для СС и Вермахта), никогда не оспаривалось. 19 февраля 1946 года Лев Смирнов возвращается к Яновскому лагерю[3]3
Нюрнбергский процесс: 62-й день. Вторник, 19 февраля 1946, в первой половине дня. Том IMT 7, стр. 634 (DVD стр. 8402–8403).
[Закрыть]:
«Из сообщения Чрезвычайной государственной комиссии о преступлениях в Яновском лагере очевидно, что в лагере, который по форме обозначался как обычный трудовой лагерь, на основании экспертизы судебно-медицинских экспертов были убиты более двухсот тысяч советских граждан[4]4
Львов только с момента вступления советских войск в Восточную Польшу (в середине сентября 1939 года) принадлежал Советскому Союзу, однако все его жители, будь то поляки, украинцы, евреи или белорусы с тех пор постоянно обозначались как «советские граждане».
[Закрыть]. Я цитирую только первый абзац русского текста на странице 261:
«Исходя из того, что площадь места захоронения, где были рассеяны пепел и кости, превышает два квадратных километра, медицинская комиссия считала, что в Яновском лагере было уничтожено более 200 тысяч советских граждан».
Во второй половине того же дня Смирнов еще раз касается упомянутой свидетелем Манусевичем «машины для перемола костей»[5]5
Нюрнбергский процесс: 62-й день. Вторник, 19 февраля 1946, во второй половине дня. Том IMT 7, стр. 651–652.
[Закрыть]:
«Машина для перемола сожженных костей монтировалась для этой специальной цели на платформе автоприцепа. Машину можно легко – без ее демонтажа – перевезти на любое желаемое расстояние с помощью автомобиля или подобного транспортного средства. Машину можно устанавливать и использовать всюду без какой-либо предварительной подготовки. Ее можно транспортировать автомобилями или прочими средствами, не разбирая ее. Производительность этой машины с указанными выше размерами составляет примерно три кубометра сожженных костей в час».
Так как согласно Смирнову в Яновском лагере еще во время немецкой оккупации было заново выкопано и сожжено сорок тысяч трупов убитых, но ЧГК, однако, оценило количество погибших как «более двухсот тысяч мертвых советских граждан», то в земле должны были остаться еще сто шестьдесят тысяч трупов. Даже если предположить только сто тысяч мертвецов, то все равно оставалось еще шестьдесят тысяч трупов, которые остались бы – несожжеными – в земле. Но их, по-видимому, никогда не искали.
При кремации на костре не распавшиеся полностью большие кости – если продолжать следовать советской интерпретации – перемалывались на упомянутой «машине» в «костную муку». Здесь термины уже начинают сильно путаться, так что тут кажется уместным короткий технически-исторический ретроспективный взгляд.
Кости и костедробилки
Советские документы, как и обвинители в Нюрнберге, обычно говорят, по-научному хладнокровно, о «машине для перемола человеческих костей». В пропаганде эта машина называется в большинстве случаев по-немецки «Knochenmühle», по-английски «bone crushing machine» или «bone mill», по-французски «broyeuse d`os», по-русски «костедробилкой», по-украински «кісткодробаркою». Понятие «Knochenmühle» употребляется в немецком языке сегодня в большинстве случаев в переносном смысле; под этим понимают, среди прочего, такое рабочее место, где приходится выполнять тяжелую, утомительную работу. Но как, выглядела настоящая костедробилка и как она функционировала? Здесь нужно указать на разницу между свежими костями от убойного скота и человеческими костями, которые более или менее выгорели вследствие кремации.
Свежие кости
Свежие кости, как известно, характеризуются очень большой прочностью. Переработка костей убойного скота в костную муку приобрела экономическое значение примерно с 1840 года, когда люди узнали об ее пригодности в качестве удобрения для сельского хозяйства (Юстус фон Либиг). На первом этапе обработки кости варились или (позже) смягчались с помощью горячего пара, вследствие чего экстрагировались костное масло, костный жир и костный клей. Кости после этого становились более хрупкими, и после высушивания на сушке их легче можно было измельчать, хотя для этого все еще требовались очень мощные машины. Первоначально для этого использовали толчейные поставы (трамбующие машины) с приводом от гидроэнергии, «трамбователи костей». Полученная таким способом костяная мука смешивалась с навозом и использовалась как удобрение. Уже в 1840 году Либиг нашел также способ производства из сырых фосфатов и серной кислоты «суперфосфата», смеси из фосфата водорода кальция и сульфата кальция, который лучше растворялся в воде и поэтому усваивался растениями легче, чем фосфат кальция из костей. Производство суперфосфата примерно с 1855 года развилось в самую важную отрасль индустрии удобрений.
Примерно с 1870 года значение трамбующих машин для костей упало. Где такая машина еще сохранилась, там она сегодня служит туристической достопримечательностью. В соответствии с более новым процессом теперь сначала происходило предварительное измельчение с помощью приводимых в действие силой пара валковых дробилок, и только после этого экстрагировались костное масло и костный клей. После высыхания на сушке, происходило измельчение костей, например, на бегунах, вследствие чего получалась смесь костного «гравия» (мелкого гранулята) и костной муки[6]6
Энциклопедический словарь Майерса (Meyers Konversationslexikon), 1888, том 9, стр. 9882 (www.peter-hug.ch / lexicon / 09…).
[Закрыть]. После просеивания, наконец, также и оставшийся костный «гравий» перемалывался шаровой мельницей в костную муку, так как обменная реакция с серной кислотой для получения суперфосфата требует максимально мелкого измельчения костей.
Примерно с 1900 года костную муку вытеснял ввоз минеральных фосфатов из-за границы и с заморских территорий. Германия импортировала фосфат из своей колонии в южных морях Науру (Маршалловы острова) до 1914 года. Также стало известно, что костная мука может использоваться как ценное дополнение для корма животных и, собственно, слишком расточительно использовать ее как минеральное удобрение. В экономике дефицита Первой и Второй мировой войны она снова приобрела значение в Германии в качестве «внутреннего источника фосфата», и, как когда-то в девятнадцатом веке, также снова начался сбор костей из домашних хозяйств.
Пепел
Под «сожженными костями» советского обвинителя Смирнова понимался несжигаемый остаток, который остается при кремации – «человеческий пепел», на немецком языке (чтобы отличать от древесной золы) также называющийся «Leichenbrand» (буквально «пепел от сожжения трупов»). Только часть костей при кремации распадается в гранулят грубого помола, в то время как большие кости еще располагают определенной остаточной прочностью и не распадаются. Хотя их можно раскрошить пальцами, они значительно жестче и тверже, чем древесная зола. Поэтому эти кости, например, части черепа, бедренные кости и т. д., также и после кремации еще можно опознать как таковые.
В печи крематория пепел собирается в ящике для пепла. Он не соприкасается с продуктами сгорания горючего (в то время в качестве горючего использовался кокс). Пепел в идеальном случае догорал хорошо, т. е. органическая материя (жир, коллаген) сгорала полностью и оставался только лишь белесый светло-серый фосфат кальция (с незначительной долей карбоната кальция). Чтобы поместить пепел в урну, требуется измельчение больших кусков костей. В сегодняшних крематориях это происходит с использованием электрической мельницы. От взрослого человека в зависимости от его роста остается примерно полтора – два килограмма пепла[7]7
Энциклопедический словарь Майерса, 6-е издание, т. 12, Библиографический институт, Лейпциг, Вена 1905.
[Закрыть]. Так что представление, что можно путем сожжения «полностью» уничтожить труп, ошибочно.
Кремация на костре
Известное с древности сожжение трупов на открытом костре стоило дорого, и поэтому было привилегией князей и королей. После догорания костра пепел трупа находится среди древесной золы, но по причине его отличных свойств его можно отделить от нее и потом погребать в урне. Сенсацией стала находка в 1977 году урны македонского царя Филиппа II (382–336 гг. до н. э.), в которой содержался пепел Филиппа.
Массовое сожжение на костре убедительно задокументировано в военное время, по-видимому, только в одном случае: Дрезденская катастрофа (13/14 февраля 1945 г.). Тогда на дрезденской площади Альтмаркт (Старый рынок) за примерно две – три недели были сожжены 6865 трупов из-за опасности эпидемии. Были установлены решетки, сделанные из трамвайных рельсов, поставленных на цоколь из кирпичей, и на них сложили гору трупов высотой приблизительно два – два с половиной метра. Решетки были настолько низки, что под ними почти не оставалось места для дров, которых и без того не было в выгоревшем дотла городе. Потому трупы обливали бензином или дизельным топливом, после чего они тлели часами. На нормальную кремацию в крематории это вынужденное сожжение было очень мало похоже (иллюстрация 2).
Иллюстрация 2. Один из костров на площади Альтмаркт в Дрездене (февраль 1945)
Фотография: Вальтер Хан (25.02.1945).
Из-за исключительного применения жидкого горючего никакой древесной золы при этом не образовывалось, но с другой стороны, пожалуй, также не достигалось и полного выгорания костей, так что пепел характеризовался, вероятно, относительно грубой структурой (фото 3). Однако последующее измельчение костей в данном случае не было необходимым, так как пепел захоронили в братской могиле на дрезденском кладбище Хайдефридхоф. Цель кремации, предотвращение эпидемий, во всяком случае, была достигнута. Для кремации 6865 трупов потребовалось примерно четырнадцать дней[8]8
Приказ по части номер 47 верховного руководителя СС и полиции на Эльбе, Гроссе, от 22 марта 1945 года (копия Элиха). Существует еще вторая копия, датированная 23 марта 1945 года, в котором три самых важных числа потерь были удесятерены дописыванием нуля. Этот подлог исходит, вероятно, из министерства имперской пропаганды, в конечном счете, от Геббельса. Цитируется по: Вальтер Пост, «Жертвы Дрездена» (Walter Post, Die Opfer von Dresden, Deutsche Geschichte, номер 77 (июнь 2005 г), стр. 31–39.
[Закрыть]. Итак – несмотря на использование примерно восьми костров – ежедневно удавалось сжигать только около пятисот трупов.
Очевидно, в Дрездене ничего не было известно о тех фантастических числах кремации, которые якобы были достигнуты в Яновском лагере. Так бывший заключенный Леон Величкер сообщает о кострах, на которых якобы кремировались от 500 до 2000 трупов[9]9
Леон В [еличкер] Веллс, Сын Хиоба, (Leon W[eliczker] Wells, Ein Sohn Hiobs, Carl Hanser Verlag), Мюнхен 1963, стр. 192–194.
[Закрыть]. Но его показания, впрочем, очень неопределенные: костер из более чем двух тысяч трупов упоминается только один раз, и ничего не известно о размерах (площади основания, высоте) такого гигантского костра. О потребовавшемся для сооружения костров и сожжения трупов времени у Величкера тоже можно найти только фрагментарные сведения, так что, в конечном счете, сравнение с ситуацией в Дрездене не является возможным.
Иллюстрация 3: Один из костров на дрезденском Альтмаркте. Перед ним видна куча пепла.
Фотография: Вальтер Хан (25.02.1945).
Также при сжигании повторно выкопанных трупов на костре, как оно якобы осуществлялось в Яновском лагере и в других местах, пепел выгорел бы только недостаточно и сохранился бы вместе с массой древесной золы. Большие кости и после пожара еще можно было бы опознать как кости людей. Согласно советскому обвинению в Нюрнберге в целом в Яновском лагере было выкопано примерно сорок тысяч трупов, которые потом сожгли на кострах. Так как сожжение проводилось исключительно с целью «бесследной» ликвидации трупов, то большие кости нужно было бы просеять и в дальнейшем измельчить. Не имеет значения, правдива ли советская интерпретация, согласно которой такие мероприятия проводили СС, или же речь шла о советской пропаганде ужасов, распространяющей измышления о немецких зверствах: в любом случае теперь мы осознаем значение «костедробилки» для достоверности всей этой истории с кострами! И тем самым мы снова сталкиваемся с советским обвинителем Смирновым в Нюрнберге. Как доказательство существования данной машины он представил суду показания бывших еврейских заключенных, три фотографии, а также отчет местной советской следственной комиссии[10]10
IMT Document USSR-61 или USSR-61 / d (d = немецкий перевод); Институт современной истории, Мюнхен, архив.
[Закрыть].
Фотографии «костедробилки» и их происхождение
По-видимому, первая фотография «костедробилки», которая была опубликована в Германии, была плохой репродукцией в журнале «Sowjetunion heute» («Советский Союз сегодня», 1981). Удо Валенди напечатал фотографию в своем журнале «Historische Tatsachen» («Исторические факты»)[11]11
Sowjetunion heute от 6 мая 1981, стр. 36 и на следующих страницах; процитировано по Udo Walendy, Historische Tatsachen, номер 14 (1982), стр. 30–32.
[Закрыть] и справедливо жаловался на «неудовлетворительное качество изображения» (иллюстрация 4).
Иллюстрация 4: «Три освобожденных узника Яновского концлагеря возле костедробилки, в которой измельчались остатки скелетов сожженных трупов» (оригинальный текст в «Советский Союз сегодня»).
Фотография: АПН (советское Агентство печати «Новости»), опубликованное в «Sowjetunion heute» и «Historische Tatsachen».
Затем фотография появилась в лучшем качестве в книге Дрессена и Клее[12]12
Эрнст Клее и Вилли Дрессен (составители) «С нами Бог – немецкая истребительная война на Востоке в 1939–1945», Ernst Klee und Willi Dreßen (Hrsgb.), Gott mit uns – Der deutsche Vernichtungskrieg im Osten 1939–1945, S. Fischer Verlag, Франкфурт-на-Майне, 1989.
[Закрыть]. Валенди сделал по этому поводу несколько критических вопросов и комментариев, которые относились, однако, преимущественно к мнимому устранению трупов[13]13
Udo Walendy, Historische Tatsachen Nr. 43 (1990), стр. 22, 38–39.
[Закрыть]:
· Что использовалось в качестве топлива: дрова? уголь? нефть? Тогда все это горючее было дефицитным товаром.
· Мнимое устранение СС следов убийств в Яновском лагере в утверждаемом объеме недостоверно. Почему ничего не было найдено в земле, очевидно, раскопки даже вообще не были предприняты, а также почему не допустили иностранных экспертов или журналистов?
· Предполагаемый приказ Гиммлера в 1943 году, согласно которому сотни тысяч трупов из братских могил на Востоке должны были снова выкапывать и кремировать, никогда не был предъявлен. В 1943 году такой приказ также вообще не мог уже быть выполнен ввиду положения на фронте.
Что касалось самой «костедробилки», то Валенди сомневался, что с помощью этой «машины» вообще можно было «массово» измельчать кости. В одной своей последующей статье он писал[14]14
Udo Walendy, Historische Tatsachen Nr. 17, S. 35, Verlag für Volkstum und Zeitgeschichtsforschung, Vlotho 1983.
[Закрыть]:
«Вокруг этого случая [Яновский лагерь] уже тогда в Нюрнберге быстро снова все утихло. Никто не видел когда-либо таких «машин для перемола костей». На Западе это тоже не приняли всерьез. Напротив, «40 000 трупов» мелькают, конечно, и дальше в литературе. Находки не ищут, о пепле не говорят, иначе кое-кто, наверное, захочет задать кое-какие вопросы».
Действительно «машина» после Нюрнберга исчезла из кругозора западных историков. Тем не менее, в Украине она стала музейным экспонатом, который даже еще сегодня демонстрируется потрясенной публике и украинским школьникам как доказательство варварства немецких фашистов. Но за прошедшее время появились более новые сведения, которые мы хотим здесь представить. После конца советской власти (1990), когда документы из советских архивов стали доступными и на Западе, появились в общей сложности три фотографии «костедробилки» в высоком качестве, которые можно увидеть и в Интернете.
Иллюстрация 5: «Генрих Хамаидес, Давид Манушевиц (Манусевич) и Мойше Корн (слева направо) на платформе костедробилки в Яновском лагере во Львове. Они принадлежали к одной из многих «эксгумационных команд», которые должны были в 1943/1944 устранять братские могилы» (Дрессен и Клее12).
Фотография: ЧГК (1944). Воспроизведена у Дрессена и Klee12, USHMM [15] 15
Сайт американского Мемориального музея Холокоста USHMM-Website http://www,ushmm.com, Rubrik Collections/ Photocollections /Historic Photographs, состояние: март 2009.
[Закрыть] (фотография # 67 019) и у Мемориала Шоа в Париже [16] 16
Mémorial de la Shoah, Paris, Website http://mms.pegasis.fr
[Закрыть] .
Американский Мемориальный музей Холокоста (USHMM) сопровождает иллюстрацию 5 следующей подписью:
«Еврейские заключенные, которые должны были работать в подразделении зондеркоманды 1005, перед костедробилкой Яновского концентрационного лагеря. Слева направо: неизвестный, Давид Манусевиц (Манусевич) и Моисей Корн».
USHMM называет датой появления этой фотографии промежуток между 1 июня и 1 октября 1943 года, то есть, еще во время немецкой оккупации. Фотография в таком случае была бы снята эсесовцами. Историки USHMM не читали, очевидно, журнал «Советский Союз сегодня», так как там источником этой же фотографии (иллюстрация 4) однозначно называется советское Агентство печати Новости (АПН).
С несколько большего расстояния мы видим «костедробилку» на иллюстрации 6.
Иллюстрация 6: «Костедробилка, использовавшаяся зондеркомандой 1005 в Яновском концентрационном лагере для перемалывания костей жертв, после того, как их тела были сожжены» (USHMM)
Фотография: Н. Герасимов по поручению ЧГК (1 августа 1944). Сегодня в Белорусском государственном архиве фотографий и документальных фильмов. Репродуцировано USHMM (фотография #69978), Мемориалом Шоа и командой ARC [17] 17
Страница команды ARC www.deathcamps.org/…/einsatzgruppen_de.html.
[Закрыть] .
Согласно комментарию к фотографии Мемориального музея Холокоста (USHMM) эта фотография была сделана одной из советских «комиссий по расследованию военных преступлений», т. е. образованной специально для этой цели местной следственной комиссией (по поручению ЧГК в Москве) сразу после освобождения. Русская оригинальная подпись звучит так:
«Для иллюстрации сообщения ЧГК о преступлениях немцев в районе Львова. В лагерях района Львова немцы уничтожили сотни тысяч советских граждан, военнопленных и граждан других государств. Немецкая машина для измельчения костей их сожженных жертв».
Мемориал Шоа в Париже16 предлагает даже однозначно копию советского фотоснимка с русской надписью, которая, однако, звучит несколько иначе:
«Немецкая машина «костедробилка» для измельчения костей сожженных трупов. Это происходило, чтобы скрывать массовые казни. Машина осталась на территории Яновского лагеря и сохраняется во Львове. (Эксперт-криминалист Н. Герасимов сделал этот снимок в августе 1944 года по поручению Чрезвычайной государственной комиссии)».
Оба текста соответствуют советскому словоупотреблению, но фотографии, предоставленные американскому музею или французскому Мемориалу Шоа, были, очевидно, подписаны по-разному. В советском происхождении фотографии (фото 6), во всяком случае, не может быть никакого сомнения. На третьей фотографии, наконец, перед машиной стоит только один человек из обслуживающего персонала, Моисей (Мойше) Корн (иллюстрация 7).
Иллюстрация 7: «Моисей Корн, член зондеркоманды 1005, позирует рядом с костедробилкой в Яновском концентрационном лагере» (USHMM15). Фотография: ЧГК (1944).
О происхождении этой фотографии USHMM пишет в своем комментарии15, ссылаясь на процесс против руководства СС Яновского лагеря (Москва, 1946): «Кажется, у одного из подсудимых была эта фотография зондеркоманды 1005 в Яновском лагере, и Моисей узнал себя на фотографии, когда ее предъявили ему на процессе». Следовательно, датой появления фотографии может быть определен период между 1 июня и 1 октября 1943 года (время немецкой оккупации!). Как американский музей пришел к этому выводу, неясно. Против него свидетельствуют несколько аргументов:
1. Невероятно, чтобы СС, занимаясь таким совершенно секретным делом, как ликвидация десятков тысяч трупов, делали фотографии, и что какой-то эсесовец держал бы такие фотографии при себе в момент взятия в плен.
2. Машина в момент съемки была сильно поврежденной и непригодной к эксплуатации (смотрите иллюстрацию 6, иллюстрацию 7). Как это согласуется с тезисом, что она якобы как раз в период с июня по сентябрь 1943 года постоянно использовалась для размалывания костей?
3. Журнал «Советский Союз сегодня»11 говорит в подписи к своему фото (иллюстрация 4) о «трех освобожденных узниках» и называет АПН в качестве источника. Фотография была, таким образом, сделана только после освобождения русскими Львова (27 июля 1944 года). Так как у Моисея Корна на обеих фотографиях одна и та же одежда, снимок по всей вероятности был сделан в тот же самый день, как и оба других, т. е. в 1944, а не в 1943 году.
Полную уверенность дают нам, наконец, копии снимков из Мемориала Шоа, где находятся русские подписи к фотографиям и удостоверяющие правильность отметки. Так, под фото 7 стоит удостоверяющая отметка, звучащая следующим образом:
«Этим я подтверждаю, что эта фотография является точной копией оригинала, который находится в досье Чрезвычайной государственной комиссии. Заверено Чрезвычайной государственной комиссией. 15.1.1946». Русская подпись на обратной стороне фотографии гласит: «Бывший заключенный Яновского лагеря Корн, который работал с костедробилкой в 'бригаде смерти'».
Тем самым опровергается история USHMM, согласно которой фотография, воспроизведенная здесь на иллюстрации 7, якобы была найдена у некоего эсесовца. Для нас это предупреждение о том, что такие истории нельзя принимать некритически!
