Текст книги "S-T-I-K-S. Этот мир придуман не мной (СИ)"

Автор книги: Людмила Захарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

S-T-I-K-S. Этот мир придуман не мной

Глава 1

Покурить меня надрало. Четыре утра, кошка опять играет в начало Великой отечественной, со стороны гитлеровцев. Прозвучавшее над ухом «мяу» схоже с началом бомбежки. Куда бечь, «завела порося», так и выполняй её требования. У неё прогулка утренняя, домой прибегает пожрать и в лоток навалять. Зову её нежно «Крыса–Анфиса», хотя на самом деле круче её нарекла дочь, – Тарзанкой, я сократила до Тарзы. Прижилось. Всем кошка хороша, мышей кладет штабелями, но немка, она, немка! Я до ночи Каменистого зачиталась про Стикс, Улей, да, как только не нарекают, может лоскутное одеяло еще не использовали(?), хотя, что греха таить, – подсела, как наркоман на героин, подъем потому тяжело пошел. Кряхтя доковыляла до входной двери подъезда, выпустила кошку, посмолила, закуталась посильнее в махровый халат – не май месяц на дворе. Мыслей в голове ноль, так одна заблудившаяся, жужжит – спать. Вернулась до ложа семейного. Отрубилась.

Вторая немчура – будильник. «Хозяйка, пора просыпаться, хозяйка, пора просыпаться» – и все это на одной поганой ноте… пора, так пора. Желание на данный момент одно – разбить к черту, растоптать на мелкие запчасти. Из души прет что–то черное, злобное. Чувствую себя черным властелином.

Куркулизм благим матом завопил, – отставить!

Мои резво оседлали утюг – так нежно называю нашу машинешку, жертву аборта Российского автопрома – серую девятку, кажись. Умчались. Примерный отец семейства – на работу, дочь – в школу, на прощанье чмокнула меня в щеку.

Я же чай хлебаю, голова начинает болеть, а впереди работа. Блин, пойду еще покурю, с горя. Работать –то мне приходится как раз больным органом. Печалька.

Разбитое состояние последнее время преследует меня постоянно, так и понятно – стресс ежедневный, отпуск третий год перед носом фигу крутит. Порой то в руку прострелит, то ногу приволакиваю. Отпустит, я и рада. Неделю по врачам бегала – больничного не предложили, а сидеть в очередях, выслушивая стариковские откровения, не претит конечно, но и время убегает. Бросила грязное дело.

О! Кошка вернулась. А на её хвосте три мачо полосатых. Млин загуляла. В уме начала прикидывать, когда у нас ожидается пополнение? На её очередное завывание открыла пошире дверь подъезда и обомлела.

Не сиреневый, романтичный, а противно воняющий калошами зеленый, как кисель, густой туман захватывал мир своими загребущими щупальцами.

– Да ну его!1

Такого просто не может быть, – сигарета привела в чувство полоснув огоньком по пальцу.

Пялься не пялься, первая осознанная мысль – дочь!?

Наверное, хоть раз с вами такое случалось, пример, конечно, из черного, но к теме близок. Когда умирает близкий, родной, любимый человек или хорошо знакомый, ведь до последнего не веришь, на гроб смотришь, на заострившееся лицо, а не веришь – так со мной в данный момент.

Подсознание направляет руку. В сумку летит уксус, сода, бинты, вата. Огрызок сырокопченой колбасы, батон, два ножа. Бросила взгляд на канистру с водой, перелила в пластик из–под коки два литра, обернула полотенцем, чтобы звуки исключить. Где–то на антресолях запрятан коньяк, но нет времени его искать. Собирать собираю, а по позвоночнику холод ползет. Я конечно та еще оптимистка, вернее будет положившая на ситуацию прибор. Но холод уже и кисти рук оккупирует.

Из одежды – нижнее белье, трое штанов–тянучек, футболка, свитер, а еще носки… хватит.

Сапоги, шапка, пуховик (?) – может злую шутку сыграть шуршанием, выбор пал на пальто. Если это глюки, надеюсь, не замерзну, а если нет, так и вариантов – выбирай не хочу. И в них нет места толстому пуховику. В нем я себя ощущаю мишкой Гамми. Открыть дверь в общественную сушилку, кошка через форточку запрыгнет (выпрыгнет). Кстати, она чует что–то – рванула опять на улицу.

А теперь руки в ноги мимо пятиэтажки, через елочки, трассу федеральную по направлению к школе.

Боже, как там тебя? Стикс!

Ноги буду твои целовать. Как же я рада черноте, школа осталась в том мире, фуххх.

Кстати, головка вава уже нереально, глаз задергался, тоже варианта два: неиммунная и перерождение не за горами или иммунная? И где мне спораны собирать? Да меня любой бегун завалит и сожрет. Какой бегун! Первый попавшийся перерожденный завалит, загрызет. Поплохело. К глазу присоединились пальцы – скрутило, тремор налицо. Ступор минуты три, но страх не хуже плетки подгоняет.

Ноги уже несут в сторону работы, может и зря, но там из спального района всего две многоэтажки, а тут – мама не горюй – пяти– трех– двух– хватает, а с трех сторон еще и частный сектор, вернее уже с двух, сразу за трассой чернота кластер подпирает, только не прямой чертой границы обозначены, а как бы волной.

Это уже на бегу, мозг отслеживает.

Частного сектора нет совсем, из двух коттеджей один остался, а там точно есть собачка, голова сама в плечи втянулась и шаг ускорился, в той собачке не меньше двадцати кг. Заурчит, не заурчит? Наверное, нет, не в первые же минуты идет перерождение. Интересно, наш кластер быстрый или медленный и где люди? Навстречу никто не попался, что уже странно, хотя… если мыслить логически, а сейчас мне это удается с трудом, вчера утром навстречу мне все те же лица попадались, что и месяц, и полгода назад – пятеро. Из них четверо с поселка, который остался там, где меня нет. Остается один, живущий в пятиэтажке за нашим колледжем.

Туман еще держится. Но видно, то там, то тут он теряет густоту.

А у нас в питомнике тоже три овчарки.

– Шагу, Милочка, шагу. – Подбадриваю себя мысленно, хотя подбадривать душу, сидящую в пятке, занятие не благодарное.

Старалась передвигаться ближе к черноте, пусть другие её боятся, я лучше туда сигану, чем стать чьим–то завтраком.

Первые разряды с шипением почти у самого носа рассыпались, отшатнулась, да куда там, весь воздух вокруг наэлектризован. Пару раз навернулась, лед чуть снежком припорошило, да и эти разряды, так что падение ожидаемо. Пальто и перчатки смягчили децел полет, не до крови и ладно. Больше обидно, чем больно. Курить хочется! Только нафиг, нафиг, страшно до… в общем сильно страшно, размазала сопли и слезы перчаткой по лицу, я не стойкий партизан Белорусских лесов.

С манящей черной – заступой пришлось распрощаться, учебный корпус на месте, почти добежала, на окне в кабинете решетка, может пронесет? Пересижу, успею оглядеться.

Туман опадает. По земле еще стелется, а выше прогалины между комками непрозрачной, светлой зеленцы. Разряды теперь взрываются сильнее, но реже, урона моей тушке не наносят.

А пятиэтажек нет, еще одна приятная новость. Понятно почему еще одного знакомца не встретила.

Кто там у нас на вахте дежурит?

Пригибаясь под окнами, прислушиваясь, порой и плюхаясь на пузо, тащилась последние метры до входа со скоростью черепахи, трехсотлетней Тартилы, вокруг минутная тишина, которая напрягла до предела. В голове пульсация, как на дискотеке всполохи светомузыки.

Это мне кажется, что тихо, наверное, уши заложены, сначала звук моторов уловила, ругань в стороне заправки, от порыва ветра опять задребезжало колокольчиком – там же на заправке флаги в железных стойках бьются в экстазе на распорках, от очередного порыва. Сунула нос один раз в окно, вернее один глаз, осмелевши и вторым раз из–за угла в окно зыркнула.

Дверь открыта, вахтерская пустая. Прокралась на цыпочках, не дыша. Если меня сейчас кто окликнет, упаду замертво, нервы натянуты, разорвутся вместе с сердцем. Взор прикипел к пожарному щиту. Что там у нас?

Жаль топорика нет, удивительно, видать на адреналине ухватила в одну руку ломик, во вторую багор. На второй этаж взлетела.

Открыла и свой кабинет, и бухгалтерию. Ключ в замочную скважину попадает не с первого раза. Где остановиться? В моем всего одно окно, а у девчат и вода, и в холодильнике запас спиртного, год, а то и второй стоит, с днюх собирается.

Выбрала третий вариант, есть у нас тут каморка Папы Карло, без окон, туда считай все припасы отволокла, жаль ломик в своем кабинете оставила. В каморке дверь хлипкая – пробежала припозднившаяся мысль.

Как же жаль. Как же.

Стон с моих губ раздался непроизвольно. Напротив, каморки ОНО сидело, из окна своего кабинета лицезрю. За окном, на крыше спортзала. Что ломик в руках, я и не осознала, а вот спрятаться хотелось. Причем сильное желание возникло, терпежу нет.

Может у меня мозг отключился от страха, может доконала головная боль, но как я в обнимку с ломиком на сейфе оказалась, не знаю.

Ни один мозгоправ из меня эти сведения не получит.

Сотня, да и не одна, бронированных мышц, морда в ширь с мое окно в кабинете, а зубы, когти? У страха глаза велики, не может, а вернее всего "Это" меньше, чем мне кажется. Морда грушевидная, харя приплюснутая, челюсть полна кинжальных зубов, про зубы я уже … нос две дырки, вывернут, горбатая туша затянута в жуткий доспех, состоящий из пластин и уродливых наростов.

Мама!!! Роди меня обратно. Чуть высунула я нос. Сидит пакость, медитирует. Втягивает в себя воздух, как насосная станция.

Где мой инфаркт, я вас спрашиваю, когда он реально необходим?

ЭТО схватилось за решетку – учуяло? Наверняка мое состояние и учуяло. Потому что меня накрыл не обыденный страх, а ужас огромный, безнадежный, всепоглощающий.

Видит бог, я забыла, как дышать. Да я вообще все забыла, себя в первую очередь. В голове зазвенела пустота.

Ага, ни ЕЁ это день, а мой ли? Звук я вам скажу, решетка монстру мешает, на лапе застряла, когда она её рванула на себя. Вот она своей мордой и вломилась в окно.

Мама, мамочка, мамуля!!! Если ЭТО сейчас повернет голову, то я как раз напротив "рта" стою, мягко сказано, про перерабатывающий комбайн, осталось языком с сейфа слизнуть, да я этому монстру, как карамелька, на один раз. Один раз лизнет, так только костяк мой и останется, похрустеть.

ОНО не в мою сторону морду повернуло (помешало стекло и фрамуга) и эту самую башку, наклонив влево резко опустило вниз, ломая стоящий внизу стол, цепляя и деформируя угол сейфа, наверное, только это мне сил придало. Интересный ракурс перед взором: пластины на спине твари разошлись, открывая самое незащищенное место монстров – мошонкой висел споровый мешок. Огромный, одна долька сродни апельсину. Главное молча, в трансе, я всадила лом в щель на её затылке, из–под низа и не нашла ничего лучшего, как вжаться в стену, прикрыв глаза руками, в защитном жесте.

От дальнейшего рева со стола слетел монитор, распахнулась дверь кабинета, а лапа чудовища с еще одной решеткой вошла из другого кабинета в мой. Осыпавшиеся кирпичи подняли облако пыли. Я не видела, но на слух все так и обстояло, что странно – по идее я должна была оглохнуть.

Видимо монстр от неожиданности вскинул голову и ломик еще глубже вошел от удара по потолку, снова на мое счастье.

Морально я была уничтожена. Белая статуя в углу, обоссавшаяся и обосравшаяся.

Голова выдала только одну скукоженную мысль – а по кирпичам легче будет спуститься с сейфа. До смертельных объятий не хватило чуть меньше метра, лапа трепыхнулась раз, второй. От ужаса, расширенными глазами, наблюдаю за последними конвульсиями. За спиной кирпичи не осыпались, устояли колонной, спасибо вам строители. А так точно бы вывалилась со второго этажа.

Что же я такого съела, что так смердит? Глаза режет, то ли от фекалий, то ли от штукатурки или от нечищеных зубов монстра?

Мне стало так на все, скажем так чихать, а то насрать, я уже насрала.

Не хотелось бы, чтобы на "ароматы" пожаловали коллеги "спящего" создания.

Даже если вахтер за дверью (иммунный – неиммунный, да хоть толпа!), я решила в порядок себя привести. Раз не заглянул никто на шум, так хватит трястись, как осиновый лист, (это я себя от безнадеги подбадриваю) но дырокол с собой прихватила, та еще штучка, главное ручка удобно в руку легла, а по весу он как силикатный белый кирпич. Так у нас в день бумаг немерено этому инструменту в зубы попадает.

Осторожно скинула пальто, которое по шву разошлось на спине, но еще сгодится, да хоть на пол бросить, вместо дерюжки. Бочком протиснулась мимо лапы, впечатлилась, застыла на пару секунд рассматривая, может и не на пару, пока стряхивала с себя оцепенение.

Штаны, трусы отправились в мусорный пакет. Крепко завязала и отнесла в мужской туалет. Туалеты, напротив. В бачках плещется вода, мыло в достатке, полотенце вафельное. Кстати вот и первый косяк, зубную щетку, пасту и туалетку не захватила из дома. Почему вспомнила – так полоскать меня начало: «Здравствуй фаянсовый друг, я к тебе со всей душой». Вкус желчи во рту вода не перебивает.

Оделась со скоростью света и наконец прокралась за хабаром. Смотрю и понимаю: «Джекпот!»

Гляди–ка, не уж–то проснулось чувство самосохранения? Потому как на полусогнутых стою.

________________________________________

1Анекдот, просыпается медведь по весне, на языке, тьфу, волос. Прикладывает к лапе. – Нет. К пузу. – Нет. Смотрит ниже. – Да ну его! Мотает головой. – Всю зиму!

Глава 2

Оценила свои ножи: один совсем маленький, но острый, пригодится еще бутербродов настрогать. Одна мысль об еде скрутила, к горлу опять ком горький подкатил.

Второй, выглядит более респектабельным, – надеюсь сгодится споровый мешок вскрыть.

Провозилась я не меньше сорока минут. Да только на эту башку вскарабкаться сколько сил и энергии ушло. Потом дольки пилила. И как они в книжке умудрялись, раз и готово, дальше полетели.

Вспотела. Но взяла хорошо. Три жемчужины, вроде красные, хотя мне фиолетово, все одно проглочу одну, после живчика. Споранов, кстати, несколько сотен и гороха около сотни. Я и говорю: «Не слабо прибарахлилась».

Живчик, живчик… еле дотерпела, пока хлопья белые поплывут, споран один все же пососала, как леденец, перед этим долго изучала, где у рака, ну вы поняли, яд вроде должен с одной стороны быть, той что растет к грибнице ближе.

Два раза процедила, воды долила. Какая гадость, это ваше заливное! Но голову отпустило практически в течении трех минут, ручки тоже успокоились, ножки трясун покинул, тепло по телу расползлось. Остальное ваточкой переложила, пожертвовала под эти нужды старый железный школьный пенал сына, который тоже в Стикс не попал, уехал за длинным рублем, да о пенале, в свое время выкинуть рука не поднялась, вот и пригодился, но основную часть в объемный, пластиковый, квадратный контейнер, недавно приносила в нем салат на работу, на всю нашу девичью компанию.

И не только: по десятку гороха, споранов рассовала в бочины сапог, там у меня типа кармашков есть, с одной стороны и маленький ножик приткнула.

Конечно надо бы что–то придумать на будущее, а то тут и муры, и рейдеры за такой хабар жизнь отнимут. Хваты? Про тех не знаю, не знаю. А встречаться пока желания нет. Никакого. Ни с кем.

А вот следующая мысль бросила меня в холодный пот. У нас тут столовая! Конечно я старалась все тихо делать, но бегемот из посудной лавки, над моими потугами может смело смеяться. На первый этаж так и так мне надо спустится, но что–то не горю желанием, вдруг толпа пустышей внизу облизывается? Утрирую конечно, но тетя Валя ранний работник, да и открыт вопрос с вахтером.

Зря я добрым словом поминала своё чувство самосохранения, оно походу обезбашенное на все извилины.

Один взгляд в окно и можно бежать обратно на горшок.

ОНИ летели. Одно радует в сторону заправки, что напротив моей работы, через дорогу. Из холла картина открылась… непередаваемая, мои крашенные, седые волосы сами встали ирокезом.

Наверное, мой упокоенный тоже был молодой элитой, а если нет, страшусь представить других. От страха заболели все оставшиеся зубы. Единственных, кого я смогла опознать, – топтунов.

Машины взмывали в голубую высь, как выпущенный салют. Не сказала бы, что красиво, особенно сопровождавшие полет красные капли. Завораживающе ужасно. Всхлипывала про себя, но в то же время ликовала, что стая не завернула сюда. Спускаться поостереглась, а то уркнет кто и пиши пропало мое теплое местечко. Из машин выковыривали уже фарш, месиво, дрались старшие, помладше рангом сопели в сторонке. Откатившаяся голова человека тут же подхвачена, сработал, как вратарь. Нежно прижал к грудине и вцепился зубами, обгладывая. По его подбородку текла бурая смесь, крови, мозгов.

Я присела и ладонями прикрыла уши, раскачиваясь из стороны в сторону. Страшно. На душе муторно. Заставила себя, через силу и пелену слез подняться. Снять сапоги или нет? Вроде не цокают, платформа сплошная.

Тихонько прокралась к окну в класс, там на вольер вид полный.

Ого! Развороченные будки, тишина, опять же красные проплешины, указывают на то, что с этой стороны мне бояться больше некого.

Вернулась. Все так же краем глаза наблюдаю за обстановкой на улице, мой силуэт в окне на втором этаже, за жалюзи вряд ли кто заметит.

Можно чуть перевести дух – стая скрылась. За ними пустыш ползет, несмотря на обглоданные ноги.

Вот и вахтер – дядя Федор. Узнала чисто по форме. Видать переродился на улице, может пошел на заправку узнать новости, или за керосином?

Чего уж тут гадать, вероятность застать тетю Валю на кухне 50 на 50. А ломик увы прописался на постоянное место жительства в теле монстра.

Багор тяжелее, но хоть что–то. Спускаюсь и обдумываю промелькнувшую мысль, как я с такого расстояния рассмотрела то, что творилось на заправке? Отбросила на потом.

Уря, уря, столовая закрыта, еще пять уря. Багром смело убила замок.

Живу. Видать не успела вчера Валентина акт на списание составить, так что стала я обладателем казана плова, кишка аж из горла готова выползти, оценить привалившее счастье. А пожрать вдруг захотелось нестерпимо. Из казана и зачавкала. Не заметила, как ложка по краям заскреблась.

Непонимающе на неё взглянула, в казан… и чего мне ещё заточить? Котлетки, салат капустный, сметану, пирожки – это радует, однако.

Холодильники часа два в отключке. А по внутренним часам не менее половины дня пролетело. Вообще отметила, время ведет себя странно, то замирая, то несется скоростным поездом. Конфет, печенья, воды минеральной набрала, экспроприировала уксус, соду, эх! Холодильники еще не разморозились, столько мяса пропадает. Но плиты увы электрические. Печальным взглядом окинула, то что можно унести, можно конечно, но я не ишак, а жадность до добра не доведет.

Да и место дислокации пора менять.

Знаю в слесарке окно открывается, но до неё еще весь скарб донести надо. Ключи на вахте схватила, по ходу дела разберусь. Смилостивились высшие силы надо мной – ножи прихватила и топор в столовой.

Так и поползла в лабораторный корпус. Ползла не фигурально, на коленях, волоком тяну добычу, пригодилось пальто. Окна в переходе огромные, порой подсматривала краем глаза. При этом пальцы сводило судорогой, кусала себя за ребро ладони. Гусек трепыхается. Знаю мой страх для монстров, как указатель пищепита, а взять себя в руки не могу. Наверное откат, так не вовремя. Еще раз мысленно отвешиваю себе оплеуху: «Жить хочешь?»

Хватило три ходки.

Около двери в слесарку свалилась без сил.

Не тут–то было, на слух к колледжу направляется транспорт, не хочется попасть впросак, так что совершила последний рывок, перед этим багром заблокировала дверь. Плотник для себя расстарался – дверь деревянная, не фанера. Ключом закрыла конечно с этой стороны, багор просто временная мера безопасности. Скарб за окно покидала в рекордное время, последним пошел багор. Сама перелезла, на место задвинула фанеру, сразу не сообразишь, что через окно можно покинуть помещение, но все же за выступ заползла, вместе с вещами.

Последние капли сил этот рывок отнял. И кстати, смотря на то, сколько я перетащила, сил до этого было слишком много, наверное, адреналин шкалил или дар? Еще и знобить меня начало, перед глазами все плывет. Может зря я после жемчужины горохом полировалась. А может алкоголь злую шутку сыграл, я из когорты мало и редко пьющих.

Что уж теперь сокрушаться. В комочек компактный за выступом съежилась. Со стороны колледжа меня невозможно заметить, а с черноты, до которой меньше метра, кто может прийти? То–то же.

Наверное, все же передоз. Млять.

Вот уже и серые тени побежали по черноте, глюки здравствуйте.

Ай, показалась чья–то голова!

Дважды два четыре, трижды три девять… одиннадцать на одиннадцать кажись, часто кажется, креститься просто нет сил... сто двадцать один, опять глюк меня посетил, мелькнул черный глаз.

И все. Запас прочности Милки кончился. Мало того, что отъехала я в мир иной, еще и сознание решило меня покинуть. Тельце дернулось и свалилось на узел.

До этого меня накрыли миллиарды звуков. Я слышала мужские, раздраженные, голоса.

Кажись сетовали на выпотрошенного элитника, все же монстр был им.

Не верили, что его ломом приголубили.

Искали походу меня, а мне просто свезло. Или это проснулся дар – спрятаться я желала всеми фибрами души.

Что–то били, окна? Стреляли. Уехали.

Топот ежика. И в ухо дыхание.

– Тарза, зараза, хватит меня мусолить. Открыла глаза и порадовалась, что уже нечем обделаться.

В мою сторону направлен глаз, как раз с мою голову. Второй с этого ракурса даже не видно. Но если судить по одной стороне мор… лиц… физиономии, это точно инопланетянин, скреббер? Юююю… из щеки торчит штырь, нет это не инородное для этого существа тело, просто из щеки растет отросток в мою руку толщиной, ну положим рука у меня не ахти толстая, но все же. Физиономия похожа на какое–то насекомое. Вытянутое и заканчивается "ртом" жвалы впечатляют. Нос?

Черт его знает, но на коже рисунком он выделен, как у кота и к глазам идет продолжение этого орнамента.

Я рассматриваю существо, оно же с интересом наблюдает за мной. Черт, голову даю на отсечение, в его глазу играет искорка смеха.

Приподняла голову: лоб огромен и с середины опять четкая коричневая полоса, уходящая… уходящая…

Нога, раз, нога два, ног много на одной я и лежу. Зажмурилась. Под спиной конечность не исчезла. Зря мечтала.

Конечно совместное лежание – не повод для знакомства, в этом случае особо. Но будем вежливы, несмотря ни на что, не жрут же меня в самом деле, а ужас – он загнан далеко в подсознание. Я сказала, загнан, значит так тому и быть. Тело все одно вибрирует, не зависимо от моего желания.

Горло пересохло, пытаюсь откашляется, но звуки идти не хотят, першит в горле. Мне в руки толкнулся предмет.

С благодарностью, на автомате, машу головой и присасываюсь к бутылке. Вода. Хорошо то как. Потом у меня её забирают и суют следующую в руку тару. Живчик. Три глотка и хорош. Может меня удочерили? Вон какая забота.

Если так, то мама у меня хороша. За такой, как за каменной стеной можно жить.

«Нравится мне направление твоих мыслей».

Я не просто дернулась, чуть локтем существу в глаз не заехала от неожиданности.

Причем рта оно не открывало, звук сразу в голове сформировался. Точно инопланетянин. Зуб даю.

«Дашь, когда вырастут, у тебя они все выпали. Значит, здоровых не было. И что так некрасиво по отношению ко мне – «оно»?»

– А как? – Единственное, что я подумала направлено. Остальные мысли метались, как блохи на хромой собаке.

«Почему хромой?»

Втянула в себя воздух:

– Присказка такая. Меня Милкой зовут. Вернее, Людмилой. Милка – сокращенное.

«Шасссааашааа, и это сокращенное».

– На Сашу похоже.

«Тогда так и зови. А то все мама, да мама, оно, да оно…»

– Спасибо. – Захотелось хлопнуть себя по лбу, отвечаю – эта фраза взята из мультфильма про бычка. Это получается, Саша меня читает, как раскрытую книгу?

«Не все еще понимаю, но я быстро обучаюсь. Ладно, об этом потом, что тебя так сильно беспокоит?»

– Без обид, глянула на твой нос и вспомнила свою кошку, единственный, как бы член семьи сюда со мной попал. – Помявшись, все же ответила.

«А давай пойдем посмотрим, где она, что ты вообще чуешь по поводу неё?»

– Боль, страх, одиночество. Нифигасе? Я что, правда Тарзу ощущаю?

«Давай проверим, по дороге поговорим».

– Саша, извини еще раз, но вдруг там наши недруги?