Текст книги "На пороге (То, чего не было, – не вернуть)"

Автор книги: Людмила Ясна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Выпускной

Дни летят быстро, мелькают, словно вагоны поезда. Экзамены, наконец, все позади. Физику и немецкий сдала на «3», а химию – на «4». По геометрии хоть и получила пятерку, но учитель сказал, что в аттестат поставит четверку, поскольку на больше я не знаю. Мне действительно попался первый легкий билет, поэтому ответы отскакивали у меня от зубов, как шелуха от семечек подсолнуха…

Готовимся к выпускному вечеру. После торжественной части в школе и танцев будем праздновать у меня, а под утро пойдем встречать рассвет. Не знаю, какую прическу сделать. Не хочется подстригаться, хотя, видимо, придется…

Наконец наступил этот день. С самого утра было очень много работы. Накануне мы сделали некоторые закупки. Помогали нам, девушкам, Васильки. Сергей сначала где-то пропал, но вечером приехал с Колей на мотоцикле. Привезли цветы.

Школьное торжество мне не понравилось. К тому же я рано ушла домой готовить праздничный ужин, хотя основные блюда уже приготовила моя мама. Со мной отправился и наш Котик, как в шутку мы прозвали Котенко. Он всегда был готов помочь. А вот внешность у него не очень впечатляющая: невысокого роста, с мелким лицом, заостренным книзу, невыразительными глазами и тонкими губами. Мы шли с ним и вспоминали, как все было.

10-А в знак благодарности вручил своей классной руководительнице цветы и подарок. А вот 10-Б отличился – даже слова никто не выдавил. От имени 10-В выступала я и преподнесла нашему «батьке» букет.

– Ты была самой искренней, – похвалил меня Котик.

Почему благодарила я – всего-навсего редактор стенгазеты, а не комсорг Надя Черная? Все, что мне приходилось выполнять в школе, делалось не ради какого-то признания, – я просто старалась, чтобы все было на высоте. А поскольку мне казалось, что именно я справлюсь со всем качественнее, чем кто-либо другой, то и хваталась за любое дело, касавшееся нашего класса или моих друзей, считая, что только я должна все решить, все сделать и за все отвечать. Впрочем, в душе я все же оставалась неуверенной в себе, робкой и закрытой.

Одноклассники пришли после десяти вечера. Наш «батько» не явился, хотя мы его и приглашали. Никто и не пожалел об этом, честно говоря. Все наши были празднично одеты, выглядели торжественно. Ребята – некоторые, наверное, впервые в жизни – надели не только костюмы, но и галстуки. Я смотрела на Васю Тищенко, Колю Проценко, Сережу Головко и гордилась в душе, что у меня такие красивые одноклассники. Это уже не мальчики-школьники, а взрослые парни.

Девушки тоже принарядились. Хотя прежде договаривались по традиции быть в праздничной школьной форме, и некоторые действительно красовались в белых фартуках поверх коричневых платьев, с огромными бантами в косах, но таких было немного. Большинство же девушек после торжественной части переоделись и пришли в цветастых платьях, новых юбках и блузках, на высоких каблуках, со взрослыми прическами.

Выделялась, конечно, Клава, которая распустила свои белокурые волосы, сильно накрасила глаза и губы и была в длинном розовом платье. Она походила на киноактрису.

Валя Грачева осталась в школьной форме, но сделала корону из своей толстой косы. Губы у нее и так красные – ей помада не нужна.

Соня начесала волосы, поэтому казалась выше, чем была на самом деле.

Я надела свое синее платье – оно у меня одно, так что выбирать не пришлось. Губной помады и туши для ресниц я еще не имела. Можно было свои бледные щеки подкрасить красной свеклой, как советовала мама, но я не решилась, поскольку больше всего боялась насмешек.

Так случилось, что Сергей и я сидели в разных концах комнаты. К тому же, столы стояли буквой Г, поэтому я его совсем не видела. Мне было невероятно грустно и тяжело. Сначала я не подавала виду, смеялась и танцевала. Сергей же танцевал только с ненавистной мне Зинкой. Она явилась в черной узкой юбке с разрезом сзади и белой в красный мелкий горошек блузке. После полуночи они куда-то исчезли. Можно только представить себе мое настроение!

Парни и девушки веселились, кто как мог. Котик старался всех развлечь, смешил, как когда-то в классе. Кажется, это был урок немецкого, когда он, притаившись между плащами и куртками в углу за вешалкой, так и простоял до самого звонка, выглядывая и снова прячась, передразнивая учеников и учительницу, которая никак не могла понять, почему сегодня всем так весело.

Сейчас Котик выбрал место для розыгрыша за открытой межкомнатной дверью. Он выглядывал из-за нее и дергал девушек за косы и юбки, а затем снова прятался. Те же оглядывались и удивлялись, потому что никого не видели.

Одни танцевали, преимущественно твист и шейк, другие ели или пили. Затем большинство одноклассников разошлись кто куда, некоторые прилегли вздремнуть в наших маленьких комнатах – папа с мамой и сестра ночевали у соседей.

Мне же было так горько и обидно, что я расплакалась. Это увидели Валя Грачева и Лариса Липная. Они, конечно, знали, как я люблю Сергея. Ларка сказала, что он не стоит моих слез, а Валя ее поддержала. Мое настроение, кажется, заметил и Вася Тищенко. Я, наверное, выглядела глупо. И Сергей, возможно, смеялся над этим. А может, и нет, он просто ничего не заметил.

Ко мне подошла Клава, обняла и повела на улицу. Мы сели на лавочке за забором.

– Ты чего? – спросила она как-то особенно сочувственно.

Я вдруг прижалась к ней и разрыдалась. Плакала, не в силах остановиться. Затем сквозь слезы, захлебываясь, хватая воздух, произнесла:

– Я люблю Сергея…

Она долго утешала меня, а я все что-то рассказывала ей, будто лучшей подруге. Это было даже комично. Две соперницы, вместо того чтобы таскать друг дружку за волосы, обнимались. В конце концов я немного успокоилась. На душе стало как-то пусто и звонко. Возможно, слезы смыли часть моего горя. Я сказала, что не ревную ее, что все равно ничего не поделаешь, и что мне только странно, почему он сейчас с Зинкой. Клава много чего рассказала о Сергее, об их отношениях, объяснила, что недавно они поссорились – вот он назло ей и ухаживает за Зинкой, но стоит ей только свистнуть, как прибежит. Раньше она удивлялась, что я словно предвидела события. Однажды я у нее спросила, как у них с Сергеем дела. Клава мне ответила что-то невразумительное. Тогда они были вместе всего один вечер, и она ломала себе голову над тем, откуда я об этом узнала. Возможно, даже самого Головко подозревала. Я же просто знала, что так будет. Ведь я лучше всех его понимаю. Мы еще немного посидели молча, а потом Клава как-то удивленно-задумчиво сказала:

– Да, ты его любишь… Но он не стоит такой любви.

Впрочем, я лучше знаю, стоит или не стоит. Я его не обвиняю в том, что он ходит с другой, что не любит меня. А может, он даже прав. За что меня любить? У меня плохой характер и такая же внешность. У меня нет настоящих друзей, и сама я не хочу ни с кем дружить. Все мне не такие.

Не понимаю тех, кто влюбляется лишь на месяц, а то и на неделю в одного, а затем в другого. Мне это дико. Я признаю только настоящую любовь. И мне кажется, что у меня она настоящая. Впрочем, мы теперь не будем даже встречаться, не то что разговаривать. Сергей поедет в Харьков, и в моей памяти останется именно таким, как сейчас…

Торжественное застолье, больше похожее на обычную вечеринку, завершилось, и мы пошли встречать рассвет. А перед этим я, Соня, Васильки, Толя Соловей и еще не помню кто выпили бутылку ликера. К тому же я еще пила с Котиком вино за дружбу, поэтому, наверное, немного опьянела.

Сначала мы шли все вместе. Затем Сергей с Зинкой остались позади. Не знаю, догадывался Вася Тищенко о чем-то или нет, но он, разговаривая со мной, тоже начал отставать. Все шли на восток, к Бессарабовке.

Мы с Тищенко, Соней и Колей Проценко выбрали путь через аэродром. Затем к нам присоединились Тома Дуб, Галя Кийко, Нина Сухова и еще несколько одноклассников. Вернулись Зинка с Сергеем, уже на мотоцикле. Коля еще раньше отдал его им, а сам остался с Соней. Дошли до пруда, а затем до плантации шелковицы.

Давно, когда мы еще жили в Бессарабовке, мама работала с тутовыми шелкопрядами. Она ездила на телеге в эту шелковицу, нарезала листья, а прожорливые шелкопряды моментально все съедали вместе с тоненькими веточками. Крупные белые гусеницы со специфическим запахом плели потом вокруг себя такие же белые яйцевидные коконы, которым не суждено было выпускать красивых бабочек. Эти коконы собирали и отправляли на фабрику, где из них разматывали удивительно тонкие и блестящие шелковые нити.

Однажды лошадь сорвалась и помчалась галопом, а мама с Катей, напросившейся в тот день полакомиться шелковицей, выпали из телеги, сильно ударившись о землю. Сестра рассказывала, что в тот момент время словно остановилось – она все видела в замедленном темпе: дорога, спускающаяся с холма, приближалась медленно, но угрожающе, и некуда было от нее деться. А потом удар под ребра и невозможность вдохнуть воздух…

Я сама глубже вдохнула и оглянулась на одноклассников. Всходило солнце. Ничего торжественного я не почувствовала.

– Возвращаемся? – спросил Коля.

– Нет, здесь останемся, – пошутила Соня.

Мы с ней и Томой еще немного попаясничали, что, мол, не хотим идти домой. Несколько раз подъезжал на мотоцикле Сергей. Зинка, как репей, прицепилась сзади – не отдерешь. Ее узкая юбка даже до половины не прикрывала упитанных бедер, хотя Зинку это не смущало. Бесстыжая!

Я смотрела на них и вспоминала тот единственный случай, когда вот так, как она сейчас, сидела на мотоцикле за его спиной. Тогда он сам предложил подвезти меня домой. Когда я села позади него и мотоцикл сорвался с места, я чуть не свалилась.

– Держись! – крикнул Сергей.

Но за что я должна держаться?

– За меня держись! – настаивал он.

Я обхватила его руками, и мои ладони запылали от этого прикосновения. До сих пор помню это так, будто все произошло несколько минут назад. Каждый раз, когда вспоминаю, мне так же обжигает ладони и так же замирает сердце.

Сергей тогда расспрашивал меня о чем-то, связанном с Клавой, я уже точно не помню… Ведь в тот момент меня охватили такие сильные чувства, что все выветрилось из головы. Кажется, он в чем-то пытался обвинить меня, в разглашении тайны о каком-то кольце. Я ничего не знала. Меня возмутило даже предположение, будто я могла сделать что-то такое, что навредило бы ему. Я ведь любила его, и этим все сказано! Любила искренне, преданно. Даже, как бы пафосно это ни звучало, – могла бы отдать за него жизнь. А он!.. Как он мог такое обо мне подумать?!

Уже совсем рассвело. Мы медленно побрели назад, а добравшись до Кегичевки, разошлись по домам. Для меня эта ночь стала не праздником, а отчаянием и большим разочарованием.

Но на этом испытания для меня не закончились.

Как только я собралась лечь спать, слышу – затарахтел мотоцикл. Я сначала не выходила. Затем вышла. Сергей приехал с Зинкой, чтобы та у меня поспала! Я не смогла отказать. Я ни в чем не смогла бы ему отказать!

Когда мы лежали рядом, Зинка сказала мне, что не дорожит Сергеем. Ей я, конечно, в своих чувствах не призналась. Она же делала вид, что того разговора на лабораторной по физике никогда не было. Почему все девушки, которые встречались с Сергеем, отзываются о нем только плохо? Что они такое открывают в нем? Я задумалась, а потом и не заметила, как уснула.

Утром ребята привезли водки и вина. Мы снова танцевали, и я снова была без настроения. Меня обижало то, что Сергей ведет себя так, будто ни о чем даже не догадывается. Ведь все остальные давно замечают. Сколько можно отшучиваться? Впрочем, был момент, когда он приветливо посмотрел на меня. Случилось так, что мы оказались одни в коридоре. Сергей попросил воды. У меня был, наверное, такой вид, что шутить оказалось невозможно. И он, возвращая кружку, внимательно взглянул мне в глаза:

– Спасибо. Вкуснее вина.

И сказал это так серьезно, что даже мне стало смешно.

Я очень устала за эти два дня. Целый класс гостей – это непросто. Столько посуды пришлось перемыть! Девушки не особо стремились помогать – боялись испачкать праздничные наряды. Вся надежда была на маму.

…В голове у меня путаются мысли, я не могу их упорядочить. Интересно, как сложится все в будущем? Поживем – увидим.

В Харькове

Что делать дальше? Конечно же, ехать в Харьков. Поехала, убедилась, что на филологический сдают иностранный язык, а на юридический (на дневное отделение) принимают только с двухлетним трудовым стажем. Решила никуда не поступать. Отправилась к бабушке. А когда вернулась домой, все начали агитировать к поступлению. Пришла к Нине. Ее отец тоже:

– Поступай!

– Не хочу, да и времени мало осталось, некогда готовиться.

Он сказал, что у него есть знакомый профессор на филологическом факультете. Я ответила, что не хочу обмана. Как потом смотреть в глаза преподавателям?! О возможном поступлении по блату поделилась с Валей. Та сначала сказала: не отказывайся! Но когда я выразила свое мнение, она тоже согласилась, что это нечестно.

– Но ведь Сережа в Харькове будет! – говорю ей.

А Валя:

– Что тебе дороже: он или твоя честь?

В самом деле – что?

Потом решила все-таки поступать, только честно. Все равно ничего не теряю: не повезет – ну что же. Правда, не очень хотелось на исторический, куда я все же подала документы, поскольку там не надо было сдавать немецкий. Моя журналистская душа противилась. А еще меня поразило, что Нина решила поступать по блату. Хотя Валя ничего плохого в этом не увидела, и сама, пожалуй, была бы не против. А может, они и правы? Просто мне не хотелось подобным образом начинать взрослую жизнь.

Сергея не видела очень давно. Лишь однажды, когда шла из магазина с сестрой Катей, он стоял на дороге. Мое сердце начало стучать сильно-сильно, и почему-то захотелось плакать. Иду, кусаю губы, а саму бросает то в жар, то в холод. Еще никогда такого не испытывала. Возможно, потому, что давно его не видела? Я посмотрела на него, он – на меня. Прошла мимо и даже не поздоровалась. Не смогла! А вдруг он бы не ответил? Мне кажется, Сергей меня игнорирует. Однажды я шла, а он выходил из своего двора в стареньком спортивном костюме, но, заметив меня, быстро проскользнул назад, не захотел поздороваться. Я, наверное, ему настолько противна, что он даже видеть меня не хочет…

И вот я снова в Харькове. Все же поступаю в университет на исторический факультет. Наверное, не поступлю: 15 претендентов на одно место. Мой номер – 623. Осталось десять дней до экзаменов. А я еще историю плохо подготовила.

Поселилась у родственников на улице Пушкинской. У них трехкомнатная квартира. Тетя Галя, двоюродная сестра моего папы, работает ревизором в какой-то конторе, контролирующей продуктовые магазины, поэтому всегда может получить коробку конфет или сервелат на подарок. Я люблю смотреть, как она утром собирается на работу. Тетя постоянно надевает одно и то же платье – яркое, цветастое. У нее очень хорошая фигура, и одежда на ней сидит без малейшей складочки!

Я с детства любила смотреть на красивые платья, которые носили взрослые женщины. Еще в седьмом-восьмом классах на уроках истории получала настоящее эстетическое наслаждение от нарядов нашей директрисы, преподававшей этот предмет. У нее было множество платьев, блузок и юбок! Она каждый раз одевалась во что-то другое, и я любовалась ею. Пожалуй, благодаря положительным эмоциям, история давалась мне легко…

Тетин Галин муж Иван очень вредный. Он хромает на обе ноги и ходит с палочкой. Когда я впервые увидела его голые ноги, то испугалась. Они оказались тонкие-тонкие, какие-то словно неживые, их ступни были вывернуты в разные стороны. Что-то с ним случилось в детстве, что так его изуродовало. Но со временем дядя научился использовать свое увечье с выгодой для себя: говорил, что он фронтовик, хотя войны и не нюхал.

Их две дочери – Тома и Лена – моложе меня, еще школьницы. Я с ними не сильно подружилась, потому что слишком взрослая для них. Но спать нам приходится на одной широкой кровати, поскольку тот диван, куда сначала меня положили, просто кишит клопами.

Я глаз не сомкнула в первую ночь и очень испугалась, так как до этого в жизни не видела клопов. Сначала в постели что-то зашевелилось и начало кусаться. Я включила свет и обомлела: подвижных красных плоских вонючих насекомых было так много, что я от страха соскочила с дивана и села на стул, где и просидела до утра. А потом меня переселили в комнату к девочкам…

Тетя Галя закончила одеваться, причесала черные кудри, накрасила свои полные «бантиком» губы и направилась к двери. Я побежала на балкон посмотреть, как она будет садиться в трамвай, остановка которого как раз напротив их дома. Вот тетя Галя вышла из подъезда. Забавно выглядят люди, если на них смотреть сверху. Плывет только макушка тетиной головы и торчит большая грудь, за которой не видно даже ног. Я вспомнила, как она однажды сказала мне: «Никогда не позволяй мужчинам сбить тебя с пути, который выбрала сама. Если тебе по дороге с кем-то, ты можешь его подобрать и идти дальше…»

Люблю стоять на балконе. Это, кстати, отвлекает меня от учебы. Еще люблю бренчать на фортепиано, занимающем треть одной из теткиных комнат. Разучиваю «Белые медведи». Немного получается, но как же мне хочется научиться играть по-настоящему! К сожалению, пока нет такой возможности.

Мне кажется, что Сергей вот-вот пройдет или проедет под моими окнами. Столько людей шагает по улице, и в каждом парне я узнаю его. Возможно, если бы мы встретились в Харькове, все изменилось бы?

Однажды вечером я шла в булочную с Аленкой и вдруг в окне трамвая действительно увидела Сергея. Я даже несколько шагов пробежала за красным вагончиком. Возможно, бежала бы еще, будь одна. Но потом поняла, что, скорее всего, это был все же не он.

С Валей нет связи. Расставаясь, не обменялись адресами. Знаю только, что она тоже в Харькове, где-то у родственников на Мерефянском шоссе, в квартире номер семь.

Сегодня будет дождь. Небо затянули тучи. Не хочется готовиться к экзамену. Нет надежды, что Сергей меня когда-нибудь полюбит. Случись все иначе, мир стал бы для меня самым светлым и ярким, и о Киевской Руси я повторила бы все за 15 минут. Говорят, что за любовь надо бороться. Я постараюсь. Даже буду! И прежде всего, выучу то, что наметила на сегодня. Если эту небольшую сложность преодолею, это будет мой самый первый шаг к нему. Хочу стать такой, какую он полюбит.

А вечером мне снова показалось, что я увидела Сергея. Через дорогу от трамвайной остановки, возле дома, где я сейчас живу, стоит автомат с газировкой. Я напилась воды, бросив три копейки в щель панели, под которой стоял граненный стакан, и пошла домой. Подъехал трамвай, гляжу – вроде Головко. Затем присмотрелась – не он, просто очень похожий. Я так разволновалась, что проскочила свой этаж и забежала на пятый… Не видела Сережу всего месяц, а кажется – сто лет. Как же мне хочется его увидеть! Сегодня он мне даже приснился. Не помню как, но как-то хорошо. Хоть во сне побыла счастливой.

Даже не знаю, хочу ли я стать студенткой? Так сложно поступить! Возможно, я была не права, не захотев по блату? Как нелегко сейчас оценивать свои поступки и искать правильные пути! На первый взгляд, все просто: отказалась и сделала правильно. А если взглянуть глубже – сколько так поступают? Не менее 70 процентов. А мне хочется попасть в 30. Хотя для того, чтобы честно поступить, нужны очень глубокие знания, а чтобы нечестно – деньги…

Случайно столкнулась с Колей Проценко. Дала ему свой адрес и телефон, чтобы передал Вале, если вдруг ее встретит. А позже мне позвонил Вася Тищенко. Они с Колей приехали ко мне и предложили поискать Валю вместе.

Как мы ее искали! Мы ведь знали только номер квартиры и улицу, поэтому начали заходить во все дома подряд, пока наконец не нашли. Валя так удивилась, когда увидела нас, что, покраснев, сначала не могла даже слова вымолвить. Затем мы поехали в парк Горького. Ребята испытали аттракцион в виде самолета, а затем все отправились на карусели. Вася хотел сесть с Валей, но как-то получилось, что разместились двумя парами – мальчишеской и девичьей.

Валя сдала два экзамена на тройки и один на четверку. На филфак в педагогический. Остался последний. Скорее всего, она не пройдет по конкурсу. Потом мы еще хотели найти наших, проживающих на Журавлевке, но даже улиц не знали. Конечно, это оказалось безрезультатно. Там такая пыль! Вася же сказал, что на Журавлевских склонах живут одни спекулянты.

Через несколько дней Вася позвонил. Оба экзамена в политехнический сдал на «5». Я так радовалась за него! На душе стало легко-легко, даже историю учить захотелось. Завтра повторю все даты, а затем уже весь материал. Я не знаю, почему у меня так поднялось настроение. Возможно, просто потому, что он мне позвонил. Наверное, мне мало было внимания и любви от парней, поэтому за каждое ласковое слово мое сердце готово отдать в десять раз больше щедрого тепла. Конечно, если бы у Вали был телефон, он позвонил бы сначала ей. Интересно, кстати, как там ее последний экзамен? Мне хочется, чтобы все наши поступили, и самой снова захотелось учиться.

Несколько дней штудировала историю СССР. Вроде бы все повторила, но настроение меняется каждую минуту. Вышла на балкон и вдруг увидела Колю Проценко! Начала его звать. Наконец он тоже меня увидел. Я спустилась вниз. Он сдал физику на «5», а химию – на «4». Значит, поступит. Сказал, что Таня Дудка, самая слабая ученица нашего класса, поступает в сельхоз и наняла репетитора. У нее в аттестате одни тройки. Удивила всех. Интересно, а что Зинка Ароненко делает? Если дома, то Сергей, скорее всего, каждый вечер у нее. У него экзамены с 1 сентября. А у меня первый завтра. «Что день грядущий мне готовит?»