Текст книги "Печать Тамирайны"

Автор книги: Людмила Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Аргус, когда меня поведут на кол, улетай, убегай, чего хочешь делай, но скройся. Эти оголодавшие уроды и тебя не пощадят. Попадешь в суп, а мне этого совершенно не хочется. Хоть ты должен остаться в живых.

Пернатый грустно посмотрел на меня и потерся головой о мое плечо. Я взяла Аргуса на руки и прижалась щекой к его спине.

– Знаешь, Гусик, как не хочется думать о смерти в двадцать один год? – тоскливо прошептала я. – Смерть – это страшно.

– Да, наверно, – откликнулся Аргус. – Но сегодня ты не умрешь.

– Они перенесут казнь на завтра? – поинтересовался де Мон.

– Нет, казни вообще не будет, – сообщил пернатый.

– Почему? – затаив дыхание от мелькнувшей надежды, спросила я.

– Конечно, казни не будет. Ее и не может быть, – всунулся в беседу Макар. – Мы ж ни в чем не виноваты. И вообще нам должны предоставить адвоката.

– Лучший адвокат здесь – это «Калашников». И ящик рожков с запасными патронами в придачу, – заявила я.

– Остроумничать вздумала? – обиделся недоросль.

Ответить я не успела. В замке со скрипом повернулся ключ, дверь распахнулась, и в камеру вошел Эдин. У порога стояла стража.

– Я уговорил отца отложить казнь, – сказал принц. – Он даже готов отпустить вас, если вы вызовете посланца богини Тамир. Мы снова будем молить всемогущую о прощении. Сейчас вас отведут в храм. Но если вы не справитесь – сядете на кол.

– Условия понятны, – заявила я и, надев цепочку с перстнем на шею, поднялась с пола.

В здешнем храме богини Тамир никто не бывал уже много лет. Крыша совершенно прохудилась, через огромные щели в храм текли потоки воды. С гигантской статуи богини, расположенной в центре молельного зала, сперли одежду и украшения, и изображение полуобнаженной Тамирайны при тусклом свете факелов выглядело откровенно жалко. Если и были в храме какие-то ценные вещи, то за прошедшие века их растащили. Остались лишь голые стены.

Нас толкнули к возвышению, на котором стояла статуя. Вся знать Лотарии во главе с правителем расположилась чуть поодаль, у нас за спиной. Поближе подобрался лишь принц Эдин, которому не терпелось увидеть ритуал вызова полномочного представителя богини.

Я еще раз внимательно оглядела храм и почувствовала, как у меня защемило сердце: столба, который надо было крутить, здесь не наблюдалось. Мой испуг заметил Аргус.

– Здесь несколько иная система, – пояснил пернатый. – В храме на Земле надо крутить столб. Чтобы лишнего шума не создавать, а то ведь сама представляешь, какие там соседи. Здесь необходимо спеть гимн на священном языке. Вот почему местные жители такое большое значение придали трем латинским словам.

– Они просто не представляют, какое значение можно вложить в три русские буквы, – злобно проговорила я. – Как они по трем коротким словам сумели понять, что это латынь?

– Сейчас не время читать лекции по лингвистике. Но если коротко… Священный язык – это язык, на котором читаются молитвы. Он понятен только избранной расе и служителям церкви. Остальные воспринимают его как абракадабру. В мирах Ширкута священным считается эльфийский язык. В мирах Тамирайны – латынь. Тамир многое связывает с Древним Римом, вот она и решила увековечить память об этом периоде.

– Стоп, – перебил птицу Макар. – Но местные жители говорят на русском языке и прекрасно его понимают. Значит, единый язык всех миров – русский?

– Ой, ну нет, конечно, – отмахнулся крылом Аргус. – Любой путешественник, перемещаясь в новый мир, автоматически начинает говорить на языке его жителей, воспринимая его как свой родной. Таков закон Вечности, иначе путешествия по мирам были бы невозможны. Жители этого мира поймут любой язык, кроме латыни. Или эльфийского…

– А ну пойте молитвы, храмовники! – взревел за нашими спинами правитель Лотарии. – Или сядете на кол!

От страха я начала соображать очень быстро.

– Макар, ты же как-то хвастался, что поешь как соловей. Тебе и запевать. Исполни что-нибудь на латыни.

– Что?

– Ну, там типа это…

К своему стыду я вынуждена была признать, что не помню из латинского практически ничего. Но ведь Макар-то с июня твердил все эти «дицеро, тацеро, кондуцеро»! Как оказалось, дальше этих слов дело у него не продвинулось. Кудан начинал терять терпение, поэтому я нараспев произнесла слышанную в каком-то фильме и, по-моему, латинскую фразу:

– И но меня, и до меня, и патри, и Филя, и спирт у Саньки…

Ничего не произошло. К молитве подключился Макар со словами:

– Хомо хомини люпус эст…

Человек человеку волк то есть. Опять никакой реакции.

– Да что вы там бормочете, – возмутился Аргус. – Вам спеть надо!

Должна же быть хоть одна песня на латинском! Не могли же римляне ничего не петь! Что-то знакомое так и вертелось на языке. В это время де Мон с отчаяния затянул какую-то заунывную эльфийскую лабуду. И без него тошно! Молчал бы уж, гад!

Я оглянулась: Кудан смотрел на нас с неприкрытым разочарованием. Видимо, он тоже тайно надеялся на то, что мы сможем вызвать посланца богини. И мы не оправдали его надежд… Я увидела, как правитель жестом подозвал одного из своих вельмож.

– Приготовьте три кола! – приказал ему Кудан.

Вельможа поклонился и направился к выходу из храма. Принц Эдин, поймав мой полный ужаса взгляд, бессильно пожал плечами и отвернулся. Кажется, спасения нет. Придворные Кудана, еще несколько минут назад завороженно следившие за нами, поняли, что чуда не будет, и начали переговариваться, одаривая нас презрительными ухмылками.

– Слушай, ну ведь на самом-то деле они не могут нас казнить? – заволновался Макар.

– Еще как могут, – оптимистично заметил Аргус.

– И непременно казнят! – заявил бледный как смерть де Мон. – Правитель должен сдержать свое слово. Но я даже рад этому. Лучше умереть, чем жить, зная, что я опозорил свой род и не убил Тамирайну.

– Знаешь, а вот я вполне могу пережить то, что Тамирайна жива. И собираюсь сама остаться в живых, даже если мне придется петь здесь до утра и плясать цыганочку. Я должна спастись и вернуться домой. А нам и нужно-то немного, всего лишь вспомнить хоть какую-нибудь песню на латыни! Или сочинить ее, – произнесла я, прожигая взглядом Макара.

Недоросль был нашей последней надеждой. Мне зачет по латыни доцент Ямочкин поставил только из жалости. А Макар должен был вспомнить ну хоть что-нибудь. На его лице отражалась титаническая работа мысли, он мотал головой, шевелил губами и наконец жалобно, со слезами в голосе, пробормотал:

– А я в Россию, домой хочу. Я так давно не видел маму…

Так, понятно, от него толку не будет. Краем глаза я заметила, что в храме появился тот самый вельможа, которого Кудан отправил готовить нашу казнь. Он с низким поклоном о чем-то доложил правителю, и тот, указав на нас, приказал стражникам:

– Тащите их на площадь!

За одно мгновение вся моя короткая жизнь промелькнула у меня перед глазами. Родители, Марина, Роман Коваленко, однокурсники, преподаватели. Эх, Ямочкина бы сюда! Ну почему, почему мудрых преподавателей я слушала невнимательно, и все, что ни задавали мне, делала кое-как? А ведь как все хорошо начиналось: весь наш курс на Дне первокурсника, пятьдесят человек в белых простынях, поющие студенческий гимн и готовые учиться, учиться и учиться… Ой-е!

Стражники уже схватили меня, когда я истерически завопила:

– Стойте! Последняя попытка! На этот раз точняк, верняк – сработает!

Стражники вопросительно глянули на Кудана, и тот благосклонно кивнул головой:

– Последняя попытка храмовников!

Я взяла перепуганного недоросля за плечи, встряхнула его и спросила:

– Как мы могли забыть про «Гаудеамус»?

Студенческий гимн в оригинале, то бишь на латыни, по традиции заучивали все первокурсники нашего факультета. Я-то из него уже немногое помнила, а вот Макар исполнял его не так уж давно. Но и тут нас ожидало разочарование: недоросль помнил не больше, чем я. Общими усилиями мы восстановили первые четыре строчки. Звучало это примерно так: «Гаудеамус игитур! Ювенес дум сумус! Пост кжундам ювенутем, пост молестам сенектутем нос хабебит хумус».

– Ладно, давай выкручиваться с тем, что есть, – предложила я.

Макар странно кривился и переминался с ноги на ногу. Я зловеще спросила:

– Ну и чего ты ждешь? Маэстро, урежьте туш! В смысле марш. То есть гимн.

– Щас, разбежался! Ты как себе это представляешь? Вот встану я сейчас в этой мокрой средневековой норе и запою студенческий гимн… И как это будет выглядеть?

– А как ты будешь выглядеть на колу? – по-доброму поинтересовалась я. – Хочешь узнать, что испытывает человек, которого на кол посадили? Слушай…

После короткого описания откровенно физиологических подробностей древней казни недоросль осознал свои заблуждения. Макар с готовностью встал перед алтарем, гордо выпрямился и запел. Вернее, загорланил. Те слова, которые мы вспомнили, он повторил раз двадцать, щедро добавляя к ним выкрики: «Виват, академия! Виват, профессоре!» И когда от его пения у меня уже начало звенеть в ушах…

Мне показалось или статуя богини пошевелилась? Нет, не показалось. Она начала медленно отодвигаться в сторону. Только бы недоросль со страху не прекратил петь! Но он, похоже, не замечал ничего вокруг.

За моей спиной раздался изумленный вздох лотарской знати. Статуя богини Тамир отодвинулась, и на ее месте возник светящийся прямоугольный проем. Макар от удивления замолк. Свет становился ярче с каждой минутой, пока наконец из сияющего прямоугольника не шагнул в храм посланник богини Тамир – мужчина лет тридцати, одетый в красно-черную мантию. За спиной у него трепетали два крыла. На лице пришельца отражалась легкая степень недоумения.

– Зачем взываете вы к богине Тамир, ничтожные черви? – вопросил незнакомец. – Или не знаете вы, что не будет для вас ее милости?

После этих слов послышался грохот: вся лотарская знать бухнулась на колени и уткнулась лбами в пол. От меня пришелец такого приветствия не дождется. Да и вообще он хам какой-то. Нет, ну разве приличные люди начинают разговор с оскорбления потенциальных собеседников? Эти посланцы богини Тамир на редкость скверно воспитаны. Похоже, говорить с ними надо на понятном для них языке.

– Остынь, не гони лошадей! – обратилась я к пришельцу. – Кто тут черви ничтожные, мы после выясним. Ты лучше объясни, что тут, блин, с погодой творится? Жить же невозможно в такой сырости! Никакая прическа не держится. Всю ночь, значится, на бигудях спишь, с утреца расчешешься, уложишься, лаком дорогущим сверху обольешься… Вышла на улицу – плямс! Опять волосы опали жалкими мокрыми прядками! А как же красота и эстетика? Богине Тамир это не понравится!

Вот такого посланник точно не ожидал. Он недоуменно открыл рот, постоял так минуты две и неуверенно заявил:

– Но ведь вечный дождь – это наказание, ниспосланное жителям Лотарии за их прегрешения перед лучезарной Тамир.

– В точку попал! – обрадовалась я. – Именно жителям Лотарии. А гости Лотарии тут при чем? Вот я, например, родилась в ином мире, а вымокла здесь, как жаба болотная. Разве было от богини указание жителей других миров мочить?

– Нет, – признался пришелец. – Но ведь этот мир уже пятьсот лет как закрыт. Жителей других миров в Лотарии быть не может.

– А мы кто, по-твоему? – резонно возмутилась я.

– Да, а вы кто? – заинтересовался посланник. – Ваша молитва – самая странная из всех, какие я слышал за все время службы. Откуда вы пришли?

– Откуда пришли, там уже нету, – откровенно схамила я и начала беззастенчиво врать: – Подотчетны мы только богине Тамир. Это она нас сюда отправила для проведения маркетинговых исследований. Ну, типа там, стоит ли строить здесь завод по производству зонтиков, принесут ли доход поставки сюда полиэтиленовой пленки и изберут ли местные жители Тамир богиней на второй срок.

Я плохо понимала, что несу. Но несла, чтобы не дать пришельцу возможности сосредоточиться и начать думать. После моего обещания потребовать у богини его показательной казни в качестве возмещения морального ущерба за подмокшую репутацию и безнадежно испорченную экстенсификацию компаративистики он сдался.

– Оно конечно… – заюлил посланник. – Маркетовые следы – слышал об них. Это ж новая мода такая в Замке богини Тамир. Уж не обессудьте, я от Замка далеко, богиня давно не одаряла меня счастьем лицезреть ее лучезарный лик. Да и к себе с докладом не вызывала. Даже о вашей миссии не сообщила. Сижу тут как кайнон в берлоге. Извините, коллеги, не признал.

– Да ладно, чего уж там. Всяко бывает, стоит ли друг на друга обижаться, если мы одно дело делаем, одной богине служим. Наша служба и опасна, и трудна… – подмигнув посланнику, пропела я.

Нам не дано предугадать, как песня наша отзовется…

– Лицемерная тварь! – завопил де Мон. – Ты все это время притворялась. Ты служишь богине Тамир! Смерть тебе!

С этими словами ненормальный принц кинулся на меня. Врешь, не убьешь! Я в школе таких киллеров пачками в нокаут отправляла. Вероятно, понятие «подножка» не было известно в мире, из которого пришел де Мон. Принц попался, как сопливый третьеклассник. Я чуть отклонилась от летящей на меня туши и элегантно выставила ногу вперед. Де Мон запнулся, упал, проехал пузом по мокрому полу, шмякнулся головой о стену и затих. Можно импровизировать дальше.

Но, глянув на посланника, я поняла, что выходка психованного принца заставила его задуматься.

– А что с твоим спутником, благородная дама? – с подозрением спросил он.

– Неправильно меня понял. – Мне ничего не оставалось, как бессовестно врать. – Это у него слова из роли. Мы в Замке мюзикл ставим. Так я там песенку пою: «Наша служба и опасна, и трудна…» По сюжету после этой песенки он должен меня убить. Вот парень и подумал, что мы репетируем. Переволновался в последнее время.

Посланник явно не верил ни одному моему слову. Да я бы и сама не поверила такой глупой истории, но ничего умнее придумать не смогла. Оставалось лишь перейти в наступление.

– А может, ты в моих словах сомневаешься? – зловеще прищурилась я и многозначительно уперла руки в боки.

Мой плащ распахнулся, и посланник удивленно охнул, выпучив глаза. Неужто у меня какой ремешок лопнул, обнажив больше, чем положено показывать незнакомым мужчинам? Да нет, вроде все, что надо, прикрыто. Но посланник склонился в подобострастном поклоне:

– Прошу простить меня, благородная элфина! Я проявил недостаточно уважения к благословенной Дочери лучезарной богини Тамир. Позволь предложить тебе, о элфина, гостеприимство моего убогого дворца, хотя я и знаю, что не достоин такой чести, и ты не войдешь под мой кров и не сядешь за мой стол…

– Войду и сяду, – решительно оборвала я этот поток славословий.

Не очень понятно, что такого удивительного увидел у меня под плащом посланник, но ситуацией надо пользоваться. Надеюсь, в его убогом дворце не течет с потолка вода и кормят досыта.

Посланник склонился еще ниже и жестом пригласил нас в светящийся проем. Я, подхватив Аргуса, обратилась к лотарцам:

– Ждите меня, и я вернусь. Как видите, у меня есть связи в самых высокопоставленных кругах, так что шепну пару словечек нужным людям, и все в вашем мире будет хорошо.

Произнеся короткую прощальную речь, я решительно ступила в светящийся проем, следом за мной Макар потащил не вполне очухавшегося де Мона…

Ну ничего ж себе! Убогий дворец! Да этот посланник (кстати, зовут его Ятол) просто с жиру бесится! Такие хоромы не снились и нашим новым русским. Дворец в четыре этажа – для одного человека (ну если не считать нескольких слуг негуманоидного вида). Эх, я в очередной раз поняла, что играю не на той стороне. Да если б с самого начала служила Тамирайне, неужто не обеспечила бы она меня такой же жилплощадью? Но сейчас уже поздняк метаться. Между нами кровь, и нет Тамирайне прощения.

После первого за два дня нормального ужина де Мон и Макар ушли в свои комнаты, а я еще долго беседовала с Ятолом. Как оказалось, в прошлом он состоял в гареме богини Тамир, но очень скоро надоел ей (у нее, видимо, вообще длительные отношения с мужчинами не складывались). И она сослала его ангелом-хранителем в отсталые миры. Таковых под его крылом числилось семь. Но реально требовали его заботы только три. Еще три были заселены дикими племенами, которые и не слыхивали о Замке над Бездной и богине Тамир. Седьмой в списке значилась закрытая Лотария, жители ее до последнего времени Ятола не беспокоили.

Как и все ангелы, Ятол был очарователен. Я всерьез задумывалась о том, чтобы погостить у него подольше. Вот только присвоенный ангелом мне титул Дочери богини Тамир почему-то очень его смущал. Кажется, он считал меня какой-то невероятно высокородной особой.

Оставшись в своей комнате наедине с Аргусом, я спросила у птицы:

– Почему Ятол называет меня Дочерью богини Тамир? Кто это вообще такая?

Пернатый охотно пояснил:

– Не такая, а такие. Их очень много.

Великолепно! Выходит, Тамир еще и многодетная мамаша!

– Я же говорил тебе, что Тамир – добрая девочка, – заявил Аргус. – Она искренне хотела оставить тебя в Замке. Если бы ты выполнила ее требование, вступила бы в Корпус Дочерей. Тебя уже заранее даже обрядили в одежду Дочери – в костюм из красно-черной кожи. Только меч не выдали. Убила бы де Мона и Макара – получила бы и меч. Но ты выбрала другой путь. Не могу тебя судить.

А сам Корпус Дочерей делится на две части: Легион правительниц и Легион воительниц. Ты бы попала скорее всего в Легион воительниц. Он состоит из безродных девушек-сирот. Это элитные войска богини. Сироток самого юного возраста собирают по всем мирам, в которых правит Тамир, воспитывают, обучают сражаться. И воительницы готовы отдать жизнь за богиню.

Совсем другое дело – Легион правительниц. Туда от родителей забирают девочек королевского рода. Обучают не только необходимым для средневековой девицы навыкам, но еще и психологии, экономике, основам медицины и многому другому. Как ты сама понимаешь, в программу воспитания входит еще и собачья преданность богине Тамир. Потом, когда девочки подрастают, их выдают замуж за принцев, и воспитанницы Легиона начинают править государствами. Через своих Дочерей богиня и управляет мирами и народами.

– Неужели никто не пытается восставать против абсолютной власти богини? – удивилась я.

– Ну как же не пытается! Богиня постоянно ведет в пяти-шести мирах вялотекущие войны с еретиками. Это ее развлекает. Но она ни разу не позволила восставшим выиграть.

Мне в голову пришла неожиданная мысль:

– Скажи, Аргус, а где учатся родные дети богини?

Пернатый помрачнел:

– У богини нет родных детей. То есть родить ребенка ока, конечно, может в любом теле, но плоти от плоти Тамирайны нет. И уже не будет. Богиня когда-то, еще будучи в своем теле, родила ребенка, но он умер. Поэтому Тамир воспитывает чужих детей.

– Печальная история, – заметила я и улеглась спать.

За завтраком Ятол преподнес мне неприятный сюрприз: ангел сообщил, что де Мон и Макар рано поутру ушли в другой мир.

– Когда я рассказал им, что там один из правителей ведет войну против богини Тамир, они очень обрадовались, – каялся Ятол, заметив, как я расстроилась. – А блондин заявил, что их долг – находиться там. Я хотел разбудить тебя, но они воспротивились. Да и мне показалось, что тебе надо хорошенько отдохнуть. Благородная элфина, я сегодня же сообщу богине Тамир о твоем возвращении, и тогда ты присоединишься к своим спутникам на поле брани.

Ага! Присоединюсь! На том свете! Я пыталась остановить этого крылатого дурака, но он все равно улетел в Замок над Бездной.

– Бросили. Представляешь, Аргус, они меня бросили. Оставили одну в чужом мире, без всякой надежды вернуться домой. Ну не скоты ли?! – едва сдерживая слезы, жаловалась я пернатому.

– Да нужны они тебе, как пятое колесо телеге, – рассудительно заметила птица. – Ты ж – не тупая принцесса, которую все время кто-нибудь спасать должен! Ты – самостоятельная личность. Прелесть, лапочка, умница, красавица.

– Даже с синяком красавица? – приободрилась я.

– Особенно с синяком, – убежденно произнес Аргус. – Его зеленоватый оттенок подчеркивает зелень твоих глаз. Хотя еще вчера глаза у тебя темно-синие были. Так ведь и синяк отливал фиолетовым.

– Глаза у меня сейчас зеленые, потому что я злая.

– С чего злиться-то? Эти двое – чисто балласт на твоей шее. Вот и хорошо, что они свалили. Теперь ты сможешь расправить крылья. Верочка, ты способна со всем справиться самостоятельно. Помнишь аксиому Пушкина: самостоянье человека – залог величия его.

– Точно. Принцы с возу – бабе просторнее. Эх, Аргус, найду мужика, хоть чуть по характеру похожего на тебя, – замуж за него выйду.

– Ты раньше замуж выйдешь, – печально вздохнул Аргус. – А сейчас пора подумать, как отсюда выбираться. Знаешь ведь, что с тобой Тамирайна сделает, если ты к ней в руки попадешь?

– Знаю. Убьет.

– Когти рвать надо.

– Как? Куда?

В это время откуда-то раздалась торжественная песня. Пели явно на латыни.

– Ну вот и выход! – обрадовался Аргус – Пошли на звук!

Источник звука мы нашли довольно быстро. Пение доносилось из-за одной двери в коридоре дворца. От нее исходило призывное золотое сияние.

– Иди в дверь, за ней тебе откроется новый мир, – подсказал Аргус.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – засомневалась я.

– Клюв даю!

Что ж, надо рискнуть. Не дожидаться же визита богини Тамир! Посадив Аргуса на плечо, я решительно шагнула в сияющий дверной проем. И полетела в никуда…

Вернее, мне так показалось с перепугу. На самом деле упала я примерно с метровой высоты на что-то мягкое. Открыв глаза, увидела, что лежу на разряженном в белое прыщавом парне с маленькой золотой короной на жиденьких, но длинных каштановых волосах. А вокруг толпятся какие-то женщины в длинных платьях. После минутного замешательства дамочки завопили:

– Невеста! Явилась невеста! Богиня Тамир послала свою Дочь невестой для принца!

Я слезла с парня и огляделась в поисках этой самой невесты. Потом поняла, что так дамочки называли меня. А они уже орали:

– Осанна!

Толпа расступилась, пропуская пожилую женщину, чью необъятных размеров фигуру полностью скрывал черный кожаный плащ – такой же, как у меня.

– Осанна, прими невесту моего сына! – обратилась к ней дама в короне, одетая в черный траурный наряд и увешанная множеством драгоценностей.

Прыщавый юнец криво мне улыбнулся и, если бы в мое плечо с ободряющим клекотом не вцепился Аргус, я бы наверняка упала в обморок…