Текст книги "Шесть мужчин Ямады Рин (СИ)"
Автор книги: Людмила Астахова
Соавторы: Яна Горшкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Клянусь, вот чем угодно клянусь: Макино сейчас решил, что я специально дурацкую отмазку выдумала, и подыгрывает вовсю. Ворон ворону глаз не выклюет.
– Ты хочешь сказать, что все убийства дело рук одного укуренного психа? – настаивает Дайити. – Психа, который сумел обойти аж пять наших засад и уйти от трех погонь? Серьезно, Ямада?
С демоном на загривке еще и не то бывает, миленький.
В тот момент меня осеняет просто-таки великолепная идея. Демон демоном, а человеческое тело неумолимо смертно.
– Слушай, коллега Макино, а давай поможем доблестным стражам закона.
– Как? – интересуется Кохей, меланхолически протирая салфеткой с антисептиком прутья решетки.
– Давай закажем психа-каннибала киллеру? А? Оплату пополам.
– Можно, но платишь ты. Я тут из-за тебя, тебе и выкручиваться.
Вот ведь жлобяра!
– Две трети гонорара с меня, одна треть – с тебя, – тут же предлагаю я разумный компромисс.
– Три четверти твои, сестра Рин.
–Ладно, по рукам.
Кохей размышляет над кандидатурой недолго
– Джей-Восемь подойдет. Он сейчас в городе.
– Этот чудак на букву "М"? Я могу заказать Кей-Два.
– Ни за что! – незамедлительно влезает Юто. – Слишком дорого берет. Придется кредит брать в банке. Я против!
– Нашел на чем экономить? Кей-Два шлепнет уродца через три часа с гарантией. Дайте мне телефон.
– Хозяйка! Не делай этого! – верещит Жмот. – Кей-Два еще тот кидала.
– Ты знаешь более крутого киллера? Я – нет.
На полминуты в помещении устанавливается жуткая тишина. Дайити ловит ртом глоток воздуха, его соратники очумело переглядываются, случайные бомжи в клетке звонко стучат зубами, мистер Чжан плавно приобретает бледно-желтый окрас лица, остальная гангстерская братия напрягает извилины, вспоминая ныне здравствующих специалистов по окончательному решению вопросов.
– Я знаю одного, – подает свой скромный голос мисс Ван. И шепчет мне на ухо имя самого знаменитого наемника в этой части света.
– Фигасе!
– Моя первая любовь, – смущается секретарша. – До сих пор шлет поздравления на новый год. Такой милый.
Не, ну может быть, в личной жизни чувак, заваливший трех президентов, одного главнокомандущего и человек двадцать банкиров, не считая мелких сошек, милаха и само обаяние. Всякое в жизни бывает, чо.
– Так я звякну? – спрашивает мисс Ван и тянется к телефону.
– Да вы все тут охренели! – приходит окончательно в себя детектив Дайити. – Дай сюда телефон! Ребята, отберите у всех присутствующих телефоны! Немедленно!
– Хозяйка, – говорит, молчавший до сих пор как рыба, Мелкий. – а может... я могу... сам... бесплатно...
– Господина Мин Джуна – в клетку! – командует Хиро. – Госпожу Ван – тоже! Весь этот бродячий театр – за решетку!
– Ну правильно, – ворчит глава "Драконов", которого перенаселенность камеры совсем не радует. – Пусть маньяк продолжает дальше убивать людей. Глядишь, обожрется миокардом и сам помрет. Зато соблюдем законность.
Зря он так сказал.
– Ты! – Дайити молниеносно хватает Кохея за воротник шикарного пиджака и дергает на себя так, чтобы "дракон" впечатался носом в железный прут.
О! Последний, нетронутый до сих пор нос расквашен. Адвокаты пострадавшего поднимают галдеж и вой, коллеги оттаскивают разбушевавшегося легавого в сторонку, а Кохей преспокойно утирает кровь батистовым платочком с шелковым вензелем.
– Полегчало? Ты давно рвешься в бой. Так отчего бы нам не встретиться как-нибудь подальше от посторонних глаз и не выяснить, кто круче? Не зассышь, офицер Дайити?
Хиро, уже было успокоившийся, начинает трепыхаться. Рвется продолжить поединок и распрощаться с полицейским значком?
Кохей же спокоен, как цветок лотоса на рассвете в пруду у подножья храма. Утерся платочком, капнул в нос лекарство, закинулся таблеткой и, судя по выражению лица, очень продвинулся по дороге просветления.
– Значит, договорились, офицер. Только ты и я.
Сквозь потолок ко мне тут же просачивается призрак Чэня.
"Чо будем делать?" – спрашивает.
"А хрен его знает", – отвечаю я честно.
Ведь это неприятно и даже больно, когда два близких мне человека...
Хиро, пусть он сто раз легавый, но мне не чужой. Он не только до одури красивый, но еще умный и по-настоящему честный, без гнильцы. Если кто-то в наше циничное время и верит в Закон, то это Дайити Хиро. По-своему, я очень ценю наши отношения.
И Кохей... Наверняка, в какой-то из прошлых жизней мы были очень близки, если так искренне печемся друг о друге. Это ведь он ратует за окончательное примирение наших кланов. Кто подкинул пару отличных идей по ведению бизнеса? Дракон-Макино. Кто регулярно шлет мне цветы? Тоже он. А я в ответ привезла на персональную консультацию мировое светило по паническим расстройствам. Чартерный рейс, президентский люкс и лимузин к услугам старого козла, который толком помочь ничем так и не смог. Тьфу! Кохей не знает, что я этому лысому шарлатану карьеру подпортила. Видео, где светило кутит в подпольном казино с шлюхами, в прессу не попало, но кое-кто теперь в курсе, куда уходят государственные гранты.
"Сделай что-нибудь! Придумай!" – скулит Чэнь, наворачивая восьмерки вокруг потолочных светильников. Пока он показывает мне фигуры высшего пилотажа, Хиро опять звонят. Еще один труп!
"Чэнь, я в кутузке сижу, если ты внимание обратил, – напоминаю я. – Решетка – это мелочь, конечно, но в моем случае непреодолимая"
"Ты ж Мастер Горы теперь. Ты головой работаешь, а не кулаками. Думай!" – верещит призрак и пикирует мне в левое ухо. Ух! Аж звон пошел!
Ну, окей, раз никакого другого выхода нет, то я кое-что придумала.
– Офицер Дайити, можно с вами поговорить наедине? – прошу я. – Пожалуйста! Это очень важно.
Поздновато я решилась на ответственный шаг. Легавый уже удила закусил и ему не до секретничанья с гангстершей. В отдельную комнату для допросов он меня не приглашает, просто отводит в уголок и беседует сквозь решетку.
– Хиро, ты покойного Ян Чэня помнишь? – интересуюсь я шепотом. – Того, чье убийство ты расследовал тогда...
– Помню, – кивает он и пристально глядит мне в глаза. – Какое он имеет отношение к нашему делу?
– К делу – никакого, а к тебе – имеет.
– Вау. Вот даже как?
Неужели это сарказм? Неожиданно.
– У меня есть доказательства, что... – я хочу прямо в ухо ему прошептать, но Дайити меня опережает.
– Что он мой биологический папаша, да?
Фигаськи! Откуда узнал? Мин Джун бы не проговорился, его язык всегда на привязи. Тогда как? Растеряно оглядываюсь по сторонам.
– Рин, я – детектив, забыла? – в глазах Дайити злость и тоска. – Я просто копнул по Ян Чэню поглубже. Нет ничего такого тайного, что не стало бы явным. И настоящим своим родителем, как и прежде, считаю отчима. А ты не лезь в чужую генетику без спроса.
– Но...
– И про нашу кровную связь с господином Макино я тоже к курсе.
Что? И тут ты в курсе?
– Прикажешь раскрыть братские объятия? – шипит мне в лицо Хиро. – Устроить семейную встречу? Обнять? Или перейти на более высокооплачиваемую работу к родственнику? Может, мне бонус какой положен? Скидка?
– А чего ты бесишься? – спрашиваю. – Я просто не хочу, чтобы вы сцепились.
– Мы уже это сделали, Ямада Рин. Не лезь не в свое дело.
Черт! Сдались вы мне триста лет! Если бы не призрак мертвого бандита, я не стала бы ковыряться в чужом грязном белье. Плевать мне, кто тут кому сын, брат или отец. Хоть покусайте друг друга. Но покойник Чэнь наваливается всей своей аурой, заполоняя сознание воем и мольбами. У меня так скоро в мозгу опухоль размером с кулак вырастет!
– Хорошо. Ты сам этого хотел, – говорю я громко. – Трубку возьми, детектив, тебе снова звонят.
А мысленно спрашиваю неупокоенную душу Ян Чэня: "Почему я должна разгребать то, в чем не виновата? Ты по чужим постелям прыгал, точно кролик, и, знай, детей строгал, а я должна за это отвечать? Разбежалась!"
И пока у Хиро очередной разбор полетов, подзываю господина Макино к общей, разделяющей наши блоки, стеночке.
– Ян Чэня помнишь? – вопрошаю, решив сократить преамбулу до минимума.
– Угу, – кивает Кохей.
– Знаешь, кем он тебе доводится?
– Угу.
– Что?
Я только и могу, что пучить глаза и молчать. Здесь, что, все умнее меня?
– Мама, выпив лишнего, была откровенна. И даже не думай как-то использовать эту информацию против меня, – усмехается Макино.
– Обижаешь.
– Тогда зачем решила поговорить на эту тему?
Я смотрю на призрака, потом на легавого, затем – на Кохея. Ну что, зайчики, момент истины настал?
– Дайити – твой кровный брат, – шепчу я почти беззвучно, одними губами. – По папе.
Я ненавижу мелодрамы, честное слово. Все эти падения с лестницы, амнезии, потерянные детишки, тайные покровители, скелеты в шкафах благородных семейств – такая чушь. Я, к слову, родную мать разыскивать не стала, чтобы не забивать себе мозги бесполезными переживаниями. А тут, словно специально всё сложилось, чтобы мне невольно оказаться в самой гуще давней семейной истории.
Кохей смотрит на Хиро, полицейский глядит на гангстера. Долго, пристально, словно видя друг друга впервые. Им даже слов не нужно, чтобы всё понять.
– Я, между прочим, старше, – говорит вдруг Макино. И улыбается своему брату-легавому расслабленно так, открыто, почти по-детски. А тот задумчиво чешет в затылке и... тоже лыбится в ответ. И пусть эта радость длится всего одно мгновение – она настоящая. Наверное, это... хм... хорошо. Хотя я ни черта не понимаю в мужской дружбе и братских чувствах. Главное, что они уже не хотят порвать друг друга.
Между тем, призрак Чэня, умиленно сложив руки на груди, сияет белым неземным светом. Словно с потолка на него светит мощный прожектор. И дух старого бандита тает, тает, тает в этом свете, как в тумане, рассыпая вокруг себя золотистые искры. Погодите-ка! Это что же получается: душа поганца Ян Чэня, исполнив до конца предназначение, уходит в лучший мир. Прямо сейчас? Вот так просто? Как это понимать? Парни теперь сами разберутся?
Это вполне в духе братца Чэня, который всю жизнь таким был: нашкодит по-крупному и смоется. Дяде Кенте, мир его паскудной душе, столько раз приходилось разруливать Чэневы выходки – не сосчитать. Не кланник, а ходячая противопехотная мина.
И вместо "Эй, говнюк, ты куда это намылился?", я в сердцах произношу три очень неприличных слова, очень плохих три слова, которые, тем не менее, точно характеризуют мое отношение ко всему происходящему в целом.
– Пятьдесят часов общественных работ за оскорбление общественной морали, госпожа Ямада, – бесстрастно объявляет детектив Дайити. – И две тысячи штрафа в пользу города.
Твою ж мать, Чэнь, опять из-за тебя неприятности. Паршивой тебе реинкарнации...
Глава 5.
Обычно на переживание мистических светопреставлений (типа, того, что отмочил сейчас Ян Чэнь) у меня уходит от силы минуты две-три не больше. «Потусторонний мир живет по своим законам, – объяснил мне однажды Сяомэй. – Все едино тебе не понять сути, пока ты живая. Поэтому не нужно вникать, а уж тем паче пялиться, как мартышка на...» Хм... Вам лучше не знать окончания этой фразы, а то ляпнете где-нибудь и схлопочете штраф и общественные работы, как я только что.
Словом, мне гораздо интереснее происходящее в мозгах и сердцах двух кровных братьев – гангстера и полицейского. А они ведут себя как ни в чем не бывало. Кохей в семьдесят седьмой раз протирает руки антибактериальной салфеткой, а Хиро – заполняет какие-то формуляры. Друг на друга они больше не глядят. Тоже, поди, переживают. Правильно делают, между прочим. Я-то уж придумаю, как мне по-умному распорядиться папочкой с результатами экспертизы ДНК. Информация всегда стоит каких-то денег. Вот, предположим, сделается когда-нибудь мой... наш дорогой друг Дайити Хиро шефом полиции. А у меня на него компромат! Скажете: нечестно, он же друг. А пятьдесят часов общественных работ – это честно и по-дружески?
Знает же, что в моем положении самое главное – это репутация! Чертов легавый!
– Господин офицер, у меня есть деловое предложение! – я не только пытаюсь перекричать шум и гам в отделе, но стараюсь при этом выглядеть пай-девочкой: голову к плечу, губы – бантиком, ресницами – хлоп-хлоп. Согласна, из-за решетки и в моем исполнении это выглядит не слишком естественно, но надо хотя бы попробовать.
Хиро пронзает меня ледяным взглядом, точно фамильным мечом. Хотя, откуда ему знать, что это такое. Наш фамильный меч, скажем, стоит на подставке возле семейного алтаря, и мне даже страшно представить сколько жизней он отнял, когда им вовсю пользовались мои свирепые пращуры при ведении фамильного бизнеса.
– Деловое предложение подразумевает оплату, госпожа Ямада, – чеканит легавый. – Ваша же обязанность как гражданки, добровольно помогать органам правопорядка.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Тогда назовем это бартером. Я вам помогу победить маньяка, а вы отмените наложенное только что взыскание.
Полицейский тут же навостряет уши.
– Победить? Что это значит?
– Я просто знаю, кто он такой.
Меня всегда подводили формулировки! Хиро тут же оказывается рядом.
– Знаешь? Кто? Фамилия? Имя?
– Лично нет. Я, в смысле, что он такое. Это человек, одержимый демоном, – азартно начинаю объяснять я. – Делается это так: берется какой-нибудь бродяга, посредством шаманского обряда в него вселяют демоническую сущность, а потом...
Кому я это говорю? Человеку, который смотрит на меня как на умалишенную? Ну вот почему так получается, когда в кои то веки говоришь чистую правду?
– Не веришь? Вспомни, мать Томоэ была шаманкой. Она запросто могла... Не обязательно бродягу, кого-то из братьев-драконов тоже. Да любого... Это звучит дико, но...
Минуточку! А чего это все вокруг такие смущенные стоят? Кроме мистера Чжана. Мисс Ван губки поджала и делает вид, будто её тут нет, Жмот рукой глаза прикрыл, и даже Мин Джун сосредоточенно разглядывает собственные ногти.
Зато у Джарета на лице такой восторг написан, будто "Фенхуан Груп" только что поглотила "Хилтон". Чего это он так возбудился?
– Что, неужели никто не верит в призраков? – спрашиваю. – Совсем-совсем? Все такие материалисты насквозь?
Ладно, Хиро, ему акт патологоанатома сразу подавай, но мои-то гангстеры суеверны, как монахи. Кто богам удачи молится, как на работу ходит, я или Юто? А теперь он сидит весь такой оскорбленный в лучших чувствах. Калькулятор тебе в... одно место, Жмотина!
– Знаете, госпожа Ямада, это даже не смешно, – цедит Дайити через зубы. – Решили приколоться на следствием? Еще пятнадцать часов общественных работ!
И тут зло меня берет основательно.
– Сколько еще людей должно погибнуть, чтобы вы попытались глянуть дальше собственного носа, детектив? Десять? Двадцать? – спрашиваю его самым стервозным тоном, на который способна.
Визгливые нотки, почерпнутые из арсенала подружек Красавчика Тана, действуют на мужские нервы, как электрошокер. Мужик от них сразу сатанеет. Хиро аж на месте развернуло, точно от хорошего удара в челюсть. Мне просто повезло, что я нахожусь по другую сторону стальной решетки.
– Что ты сказала?
– Окровавленный безумец, ускользнувший от всех погонь и обманувший несколько засад, словно заранее знал, где его ждут, так? Неуловимый чувак огромной силы и звериной жестокости. И очень хитрый, – перечисляю я. – Я верно излагаю?
Полицейские, все, кто есть в помещении, не только Дайити, безмолвно таращатся на меня.
– Он – одержимый. Хочешь верь, а хочешь не верь, дело твое, детектив. Но убить его можно только отделив от туловища голову, руки и ноги. Чем больше будет кусков, тем лучше, главное, чтобы их было больше пяти.
– Ямада, ты спятила? – вопрошает Хиро потрясенно.
Как же трудно быть пророком! Не верят ведь, не хотят люди верить в очевидные вещи. Не завидую я основателям мировых религий. Не спорю, как бизнес это удивительно прибыльное дело, но начинать его адски сложно.
Несколько томительных минут легавый недоверчиво рассматривает меня с головы до ног и обратно.
– Хочешь сказать, что собралась заняться экзорцизмом в доме покойницы? Поэтому угнала вертолет? А господина Макино позвала свечку подержать над пентаграммой?
Если скажу, что – да, Хиро либо вызовет скорую помощь, либо заставит изгонять демона прям в полицейском управлении, чего я, сами понимаете, не умею. Если скажу – нет, то как еще объяснить свое поведение? Черт, легавый меня в угол загнал.
– Хорошо, а как ты думаешь, зачем мне всё это понадобилось делать? – отвечаю я вопросом на вопрос – Убегать– угонять, ставить полгорода на уши. Чисто из бандитской лихости натуры?
А сама руки в боки, подбородок выше, спину ровнее, ноздрями пых-пых и каблучком пристукивать в такт. В отчаянном положении – нападай! Вот я и нападаю.
– А теперь серьезно, офицер, что ты собираешься предъявить мне, кроме оскорбления общественной морали? Создание аварийной ситуации на дороге или злостное нарушение правил дорожного движения? Валяй! Но учти, что за рулем сидела не я. На момент нашего с Джаретом... ухода из "Жемчужной башни" я не считалась задержанной или арестованной. – А дальше меня уже несет по всем кочкам: – По ходу, вы, господин детектив, вместо того, чтобы ловить опаснейшего преступника, занимались тут бог знает чем, – заявляю я. – Вам собственный отдел внутренних расследований впаяет коррупцию и неформальный контакт с представителями крупной организованной преступности. Верно, господин Макино? Мы же контактировали с офицером Дайити в неофициальной обстановке и при сомнительных обстоятельствах.
– Сто процентов, – подтверждает Кохей.
– А может быть, вы и сами каким-то образом связаны с преступной группировкой, – добавляю я сладкую маленькую вишенку на вершину этого "торта". – Кто знает, верно, господин Макино?
– Зрите в самую суть, госпожа Ямада.
Босс "Драконов" та еще заноза в заднице. Не завидую я офицеру Дайити, когда Кохей спустит на него всех своих адвокатов. Места будет мало всем.
– Вот беда-то, а я же хотел по-хорошему с вами, – отвечает Хиро, сохраняя ледяное спокойствие. – Придется, значит, по-плохому.
– Задержать на 48 часов – это максимум, что он может сделать, – тут же вклинивается в разговор Жмот. – Но я вытащу тебя уже через 12.
Мне, по большому счету, все равно, где скучать по Рё, а вот Кохею эти 48 часов выйдут боком. Могу только представить себе, как ему тяжко в каталажке. На словах я могу сколько угодно насмехаться над Макино (чего я все равно не делаю), но на самом деле очень ему сочувствую. И детективу об этом прекрасно известно.
В этот, весьма неподходящий момент, в полицию поступает новое сообщение о найденном трупе. В трех кварталах от здания управления.
– Деда просто разделали как рыбу, – голос у Хиро едва заметно дрожит. – Ты всё еще утверждаешь, что это сделал одержимый демоном? – спрашивает он, подойдя к клетке и глядя на меня в упор. Как будто это я своими руками людей убиваю!
– Нет, это бродячий кардиохирург-трансплантолог разбушевался, – огрызаюсь я, рискованно играя с полицейским в гляделки. – Моя версия с одержимостью самая реальная, не находишь?
– Ах, ты ж...
Не знаю, что собрался сделать Хиро, когда дернул на себя решетку. Надеюсь, ничего несовместимого с честью офицера полиции. Подозреваю, это его так взбесила скорая перспектива доклада озверевшему начальству моей мистической версии кровавых событий. Но так ли это я уже никогда не узнаю.
Потому что в отдел врывается Красавчик Тан – слегка бухой, с кедром в горшке в обнимку и весь в соплях. Я успеваю только взвизгнуть при виде его малинового атласного пиджака прежде, чем на меня налетает Сяомэй с воплем: "Тупой идиотки сраный кусок!"
Знаете, что испытываешь, когда тебя со всей мистической дури метелят призрачным веером из птичьего крыла? Примерно, как если тебе скормили здоровенную перину и не дали даже водичкой запить. Такое впечатление, что перья везде: во рту, в носу, в ушах и во всех остальных естественных отверстиях. И там, где вы подумали, тоже.
"Ты у меня сейчас яйца начнешь нести, курица, – сулит мне разъяренный ками, делая секундную передышку в экзекуции. – Ледяные, квадратные, с острыми гранями! Безмозглое убоище!"
Я сейчас даже ответить не могу, только заполошно хватать ртом воздух, как рыба. Со стороны, должно быть, смотрится так, будто я потрясена появлением старого друга. Я потрясена, но кое-чем иным.
"Только попробуй вякнуть, ссыкля! Я еще не закончил" – взвивается ками.
О, Сяомэй! Он прекрасен как никогда прежде. В глубинах черных очей сверкают лиловые молнии, кожа оттенка белого нефрита порозовела на скулах от гнева, а с нежных губ, сравнить которые по праву можно лишь со сливовыми лепестками, слетают заковыристые ругательства. И, я почти уверена, если их записать, то в обратном направлении они читаются с еще более оскорбительным смыслом. По всем канонам классической поэзии, в идеальном размере. А его волосы! Часть их уложена на макушке под золотую... фигню с яшмовой шпилькой и изумрудной лентой, а остальная – черными блестящими локонами парит вокруг стройной фигуры, развеваемыми незримым ветром.
"Радуйся, что я сегодня без гуциня, мелочь потная!"
А я чо? Я радуюсь. От гуциня потом голова болит дня три без остановки, никакой анальгетик не помогает.
– Рин! Ребенок! Со мной все в порядке, – рапортует тем временем Красавчик, водружая горшок с кедром прямо на стол детектива Дайити. Затем, он видит Хиро, радуется ему как родному и хрипло кричит на весь отдел: – Привет, легавый! Чо в гости не заходишь? У меня пару косяков завалилось. Пыхнем, а? А-а-апчхи!
Он смачно сморкается прямо на пол и вытирает руки о полу форменного пиджака офицера Дайити. Боги мои, месть так сладка!
Но разве мне кто-то даст лишнюю минутку насладиться перекошенным лицом детектива Дайити? Я даже позлорадствовать не могу в теплой компании со Жмотом, Мелким и мисс Ван. Жизнь – боль.
"На меня смотри, выдра безмозглая! – орет Сяомэй, потрясая гадским веером у меня перед носом. – Смотри и слушай!"
Дальше я буду, с вашего позволения, переводить. Так вот: вместо того, чтобы ночевать в родовом поместье, как пристало приличной женщине, я – женщина заведомо неприличная, таскаюсь непонятно где и неведомо с кем. Никаких манер! И воспитанием меня, видимо, занимались рыбки-гуппи. Это мое первое преступление. Идем дальше: заметив, что все исчадия вместе с призраками внезапно попрятались, я – тупая планария, никаких выводов не сделала, а должна была. Почему планария? Потому что даже плоского червя можно научить уползать от кристалла соли! Стало быть, я понижена в ранге живых существ до кого-то, кто примитивнее рыб и плоских червей. И это мое второе преступление. В-третьих, я умудрилась пожертвовать своей безопасностью ради... сволочного ублюдка и его вонючего вертолета. Никогда прежде Сяомэй не был так нетерпим к моим новым знакомым. (Бедолагу Джарета он тут же замахивает веером до кишечных колик) Ладно, с мистером Фенхуан Груп я потом проясню ситуацию, а пока продолжим. Четвертый грех состоит в том, что благородному ками пришлось, точно какому-то мелкому призраку, лезть в сон к пожилому человеку, то бишь – к Красавчику. Это неприлично и крайне негигиенично. В-пятых, я непочтительна к старшим. Как я могла не прислушаться к словам своего наставника, заменившего всю родню? Как посмела сбрасывать его звонки? Выхухоль! (там другое слово прозвучало, но пусть будет "выхухоль") Остальные приключения с погоней и арестом Сяомэй щедро объединил в шестое мое прегрешение перед Мирозданием. Далее: если уж ты – босс гангстеров, то сидеть в кутузке – западло. Это седьмая вина. А в целом: Небеса и персонально ками-из-кедра крайне возмущены. Вот как-то так, если тезисно.
Сяомэй, конечно, большой любитель покричать и обматерить, но сегодня он натурально вне себя. Носится по клетке, куда там тигру, разве только по потолку не бегает.
"Рин, – внезапно говорит он нормальным тоном. – Это никакой не одержимый, а самый настоящий демон во плоти. Старая карга не стала мелочиться, она пожертвовала душой, чтобы позвать того, кто питается людьми с кровью ками и против которого даже я бессилен".
С этого момента поподробнее! Откуда в нашем мире столько людей с божественной кровью?
"А вот! – похабно ухмыляется Сяомэй. – В былые времена нравы были проще, народ менее закомплексованный, Небеса... хм... смотрели сквозь пальцы на мелкие шалости. Ну, ты понимаешь? Опять же, бл... любвеобильная дева в глазах божества, словно цветок для пчелы. Удивительно, что ты у нас в этот раз получилась такой целомудренной"
Иногда ками любит говорить загадками, как сейчас. Фиг поймешь, что он имеет в виду. Ладно, допустим всё так, но с демоном надо что-то решать.
Ками сразу же серьезнеет:
"Он идет по твоим следам и не остановится, пока не сожрет твое сердце. Чего, само собой, допустить никак нельзя. Поэтому я здесь"
Я сбита с толку, перепугана и слегка не в себе от таких новостей. Что же теперь делать?
"Что делать, что делать... Попросить лиса помочь! Тебе не к ведьме надо было ехать, а на священную гору, к Рё", – говорит Сяомэй и любуется зеленоватым оттенком кожи измученного господина Чжана – делом веера своего, а потом добавляет удовлетворенно: "Не каждый черный вертолет долетит до середины священного горы девятихвостого лиса".
К Рё я согласна бежать хоть сейчас, босиком, по колено снегу (были бы деньги, снег можно организовать). Только вот как мне это сделать? Решетку перегрызть?
"Рин, поторопись! – подгоняет меня Сяомэй. – Время уходит! Шевелись!"
– Дайити, выпусти меня, – прошу я и красноречиво сучу ногами. – Мне в туалет надо. Быстрее!
Сейчас, думаю, прикажу Бо и Со, братцам моим бойцовым, томящимся в коридоре, придержать сопровождающего, а сама сбегу. Где один побег, там и второй. Опять же, согласно гороскопу мисс Ван, звезды сегодня встали так, что Ямада Рин являет городу и миру свою разбойничью натуру во всей красе.
Теперь бы еще легавый младший братец Кохея (эк, я задвинула!) мне поверил на слово. А он не верит! Но делает вид, будто всем сердцем "за".
– Мисс Ямада, придется немного потерпеть. Я же не могу пойти с вами, и мисс Ван не могу отпустить, придется подождать кого-то из наших сотрудниц, – вещает он почти ласково. – Кто сможет с вами справиться в случае чего.
Пеленки мне поменять, что ли?
– Не мучай девушку, – вступается за меня Кохей.
– Да, легавый, веди себя прилично, – грозит пальцем пьяненький Красавчик.
Дайити тут же прикидывается дурачком.
– А кто тут мучает девушек? Не могу же я отправить в женский туалет мужчину? Мин Джун, ты же не хочешь, чтобы как-то посторонний мужик стоял и смотрел на мисс Ямаду со спущенными трусишками, нет?
Мелкий на провокацию не ведется, но весь уже красными пятнами пошел – от злости и смущения. Он у меня такой ханжа, ужас! Красавчик, понятное дело, ржет.
– Сексуальное домогательство! – кричит Юто. – Я тебя засужу, легавый!
А вот мистер Чжан, я смотрю, заинтересовался, глазом заблестел... Ишь ты какой!
"Ламинария, ты о чем фантазируешь?" – взвивается мой драгоценный ками. И по хребту веером – хрясь!
Была ж планарией вроде только что. Опять понижение в ранге? Я мысленно отплевываюсь от ментальных перьев и продолжаю жалобно смотреть на непробиваемого детектива Дайити.
– Ну, пожалуйста, офицер! И меня тоже.
Это уже присоединилась мисс Ван. Против двух страдающих женщин мало кто может устоять.
Что-то такое мелькает в глазах легавого, может, даже милосердие к слабым и беззащитным девушкам, вроде нас с мисс Ван. Не знаю, правда, кто из нас беззащитнее. На вид – она.
Но в это время детективу звонят. Дайити слушает, меняется в лице, и я понимаю, что демон уже близко, и никто меня в туалет не поведет. Наоборот, я останусь тут и встречусь с ним прямо в клетке, где меня проще всего будет сожрать вместе с говном. Да-да именно так. Потому что выползку из ада (которого как бы нет, по словам Ян Чэня) ничего не стоит сначала убить всех, кто сейчас здесь со мной. Мою безупречную мисс Ван, моего Мин Джуна, моего Жмота, моего Кохея, моего... Да, если уж на то пошло, то и моего Хиро!
Я сама не замечаю, что вот уже несколько минут, точно обезумевшее животное, мечусь от решетки к стенке и луплю по ней кулаками. А мисс Ван пытается меня поймать и успокоить.
– Рин, что ты делаешь? Что, вообще, происходит?
Дайити, похоже, напуган сильнее меня, но даже если он откроет дверь, будет уже поздно.
Конечно, я могу позвать Лиса. Один раз уже получилось докричаться, только вот... Предыдущие 204 дня нашей с ним разлуки, я не только кур парила-жарила, я еще и прочитала всё, что простым смертным известно про девятихвостых оборотней. Всему верить нельзя, но у меня же есть Сяомэй в консультантах по всему мистическому безобразию, а он умеет объяснять доходчиво. Так вот, никто, кроме меня, не должен знать, что Рё – лис, а я обязана хранить эту тайну девять лет. Лишь тогда он станет человеком. Кто-то сомневается, что я умею тайны хранить?
И еще... Если с восьми сопливых лет растешь с мыслью о том, как однажды придется стать во главе клана, то поневоле привыкаешь к власти. К обеим её сторонам – и к тому, что управляешь жизнями тысяч людей, и к тому, что несешь ответственность за них же. Как там говорится в клятве: "Вы – мои, а я – ваша", верно? А раз так, то разве может Мастер Горы "Трилистников" дать сожрать себя какому-то адскому выкидышу и позволить убить своих людей... своих друзей... своих мужчин... ? Хрен! (я подумала совсем другое слово)
– Сяомэй, – говорю я вслух, обращаясь к ками. – Немедленно отправь меня к Рё.
– Ты это с кем разговариваешь, ребенок? – гнусавит удивленно Красавчик.
– С кем надо, с тем и разговариваю, – рявкаю я. – Высморкайся и не встревай, когда не просят!
"А он прав, – говорит Сяомэй. – Ты что удумала?"
– Так залезь мне в голову и узнай, – отвечаю. – Сам говорил, что Мастер Горы это не бандитские понты, а реальная власть. Я тебе как Мастер Горы приказываю! Открывай... что там у вас для таких дел придумано? Портал, да? Вот его и открывай! Быстренько!
Миндалевидные глаза ками делаются похожими на щелочки. Если точнее, то на смотровые прорези в танке, сквозь которые на меня смотрит всамделишнее божество.
"Мне придется материализоваться. Прямо тут" – заранее стращает Сяомэй.
– Плевать! – рычу я. – Не мои проблемы, ваще! Делай, что тебе Мастер горы приказал, скотина бессмертная. Как порнуху смотреть и пиво пить, так ты всегда готов!
И плевать, что в огромном помещении, заполненном людьми под завязку, сейчас говорю только я одна. Я – Мастер Горы и я приказываю.
"Ну, держись, планария!" – сулит мне ками.
Губы его кривит такая зловещая ухмылка, что не будь я боссом гангстеров, я бы описалась.
И Сяомэй являет себя смертным, во всей своей запредельной красе и славе. Алмазно сверкает россыпью драгоценных камней фигня на макушке, струится черный шелк волос, а все оттенки лилового на шелках рукавов как бы намекают на недостижимость идеала. Плюс все эти нефритовые побрякушки на поясе. Даже веер из пестрых перьев, и тот в тему. Если бы я не знала, что он за гнусь по характеру, то влюбилась бы насмерть в эти брови вразлет и высокий лоб.
