Текст книги "Печать богини Нюйвы"

Автор книги: Людмила Астахова

Соавторы: Яна Горшкова,Екатерина Рысь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– А?

Чего у Лю Дзы было не отнять – просыпался он мгновенно. Как бы ни устал, сколько бы ни выпил накануне и какое бы количество женщин ночью ни грело его циновку. Вскочил – глаза трезвые, хоть и мутные спросонья, меч в руках, штаны… да, со штанами беда, развязаны. Но тесемки завязать недолго. Другое дело, что злющий, как тигр с подпаленным хвостом, разве что не рычит.

– Нападение? Почему тревогу не объявил?

И зыркнул по сторонам что твой ястреб, а потом на верного Фаня грозно уставился.

Богатырь, возвышавшийся над командиром почти на чи[9]9
  Древнекитайская мера длины. В эпоху династии Цинь один чи равен двадцати двум сантиметрам и шести миллиметрам.


[Закрыть], потупился и шаркнул ногой, заодно подпихивая к брату Лю его брошенный с вечера сапог:

– Да нет, не нападение… Тут от старика Ге, – ну помнишь, лодочник? – мальчонка прибежал. Говорит, в Желтой реке циньцы выловили небесную деву!

Лю Дзы, небрежно скручивавший волосы в узел, чуть не подавился зажатой в зубах шпилькой.

– Кого они поймали?

– Небесную деву, – не моргнув глазом повторил Фань Куай. – Посланницу Небес, которая прибыла от престола Яшмового Владыки…

– У нее, знать, колесница сломалась, раз она с Небес плюхнулась в воду? – без капли почтения к благоговейному тону соратника хрюкнул Лю Дзы. – Интересно, не отбила ли эта дева свой небесный зад? Вот бы проверить, а, брат Фань?

– Брат Лю всегда так пренебрежительно отзывается о божественных знаках, – укоризненно заметил Цзи Синь – еще один товарищ Лю Дзы. Он подошел, деликатно оттер плечом смущенного Фаня и подал командиру второй сапог.

Лю благодарно хмыкнул, сел и принялся обуваться. Затягивая тесемки, он пожал плечами и глянул на побратима искоса, сдувая упавшую на глаза челку:

– Ну я же никогда не сопротивляюсь, когда ты говоришь, что все эти знаки надо использовать, брат Синь…

– Если ты желаешь когда-нибудь править всей Поднебесной, – Цзи Синь назидательно наставил на Лю свой веер, – то должен проявлять побольше почтительности! Слышал ли ты грохот небесных барабанов прошлой ночью? Видел ли пятицветные огни? А облака, принявшие форму драконов и фениксов?

Лю Дзы криво улыбнулся и кашлянул. Прошлой ночью ему точно было не до драконов и огней, хоть пятицветных, хоть каких. Но сообщать об этом Цзи Синю – верному последователю учителя Кун[10]10
  Кун-цзы – Конфуций.


[Закрыть] – означало нарваться на очередной сеанс нравоучений, до которых брат Синь был большой охотник.

– Позапрошлой, – вдруг уточнил Фань. – Не прошлой, уважаемый брат Синь, а позапрошлой ночью случились все эти небесные явления.

Лю шмыгнул носом и поскреб затылок. Позапрошлая ночь тоже не располагала к созерцанию пятицветных фениксов, или кто там порхал над Хуанхэ. Маленький отряд Лю Дзы аккурат позапрошлой ночью пополнял запасы продовольствия самым простым и надежным способом – грабил склад в близлежащем городке, а потом уносил ноги, петляя по ущельям, чтобы сбить со следа солдат Цинь.

– Короче. – Лю встал, отряхнул штаны и улыбнулся. – Брат Синь, брат Фань… вы полагаете, нам эту небесную бабу – то есть небесную посланницу, конечно! – надо слегка пощупать?

– Когда ты уже станешь хоть немного серьезней! – Цзи Синь сердито ударил командира сложенным веером по плечу. – Разве не расслышал? Злодеи захватили посланницу Небес и силой везут ее во дворец кровавого тирана! Мы – герои, сражающиеся против Цинь, обязаны освободить небесную деву, защитить ее и… Нечего ухмыляться! Неужели сложно сообразить? Если слух о небесной деве – правда, заполучив ее, мы заручимся поддержкой самих Небес!

– А если дева не того… то есть… не дева… в смысле, не совсем… э… небесная? – осторожно уточнил Фань. – Что тогда?

– Тогда, – веско ответил Цзи Синь, – мы объявим всем, что помогли небесной посланнице вернуться на Небеса. Понятно?

– Что ж непонятного-то. – Лю Дзы проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч, и подмигнул. – Так по какой дороге ее, говоришь, везут?

Конечно, нападать столь немногочисленным отрядом на вооруженных до зубов солдат Цинь, везущих в столицу награбленное – то есть конечно же налоги и подати, собранные с покоренного населения, – граничило с чистым безумием. Но у командира Лю был план. Несмотря на слухи, ходившие о его азарте и бесстрашии, если не сказать – безрассудстве, у командира Лю всегда имелся план. Ну или почти всегда. Хотя по большей части Лю Дзы полагался на удачу, действовал спонтанно, за что бывал нещадно руган, а иногда даже бит хитроумным стратегом Цзи Синем. Брат Синь, увы, был старше командира Лю ровно на полгода, и следование пути учителя не запрещало ему рукоприкладство в отношении младшего побратима, если тот, по мнению конфуцианца, вел себя недостойно высокого звания героя и лидера восстания. Лю не обижался. Цзи Синь был стратегом, а без стратега какое может быть восстание? Тем паче что по-настоящему важные решения никто из побратимов, ни брат Синь, ни брат Фань, даже не пытались оспорить. Как не спорил Цзи Синь, когда Лю Дзы, молодой, но многообещающий офицер, едва получивший назначение, пустил коню под хвост не только свою карьеру, но и судьбы друзей и родственников. Сопровождать рабочих на строительство гробницы Цинь Шихуанди – что может быть почетней? И что может быть омерзительней, если каждый в Поднебесной знал, что никто из строителей никогда не возвращается обратно живым?

Офицер Лю отпустил рабочих, просто взял и отпустил. Он спас этим три сотни жизней, почти потерял свою, зато приобрел вечную благодарность Цзи Синя и вечную преданность Фань Куая. И почти сотню молодцов, готовых пойти за командиром Лю хоть в огонь, хоть в Санъян, хоть на суд к Яньло-вану[11]11
  Яньло-ван – в древнекитайской мифологии владыка подземного мира.


[Закрыть]. Да, этой неполной сотни было маловато, чтобы повергнуть Цинь, но ведь лиха беда начало. Уезд Пэй, где резвились бойцы Лю, изобиловал ущельями, распадками, оврагами, речками и лесистыми склонами. Идеальное место для скрытной войны, когда после молниеносного нападения нужно обращаться в столь же быстрое бегство. За полгода их приключений отряд прирос мало, но лишь потому, что Лю Дзы категорически отказывал всем добровольцам, предпочитая принимать благодарность натурой. Рисом, например. Ну или просом. Или бататом хотя бы. Ладно, на худой конец и редька сгодится!

Хотя стоило бы ему свистнуть, и на зов Пэй-гуна[12]12
  Пэй-гун – правитель, или владыка уезда Пэй.


[Закрыть], как без всяких шуток уже именовали Лю крестьяне, слетелась бы самое меньшее тысяча молодцов. Но там, где на горных тропках, по оврагам и кустам спрячется сотня, тысяче придется вставать в чистом поле и принимать бой, а это было покуда рановато. Зато во всем уезде не было ни городка, ни селения, ни рыбачьей хижины даже, где не ждали бы вести о том, что Пэй-гун набирает войско. Цзи Синь, которому порядком надоело спать в сырых пещерах и на голых камнях, уже не раз и не два говорил побратиму: «Пора начинать, Лю! Чего ты ждешь?!» Но Лю Дзы лишь отмахивался.

«Земледельцы должны собрать урожай, – отвечал он. – Люди должны накормить свои семьи. Как они уйдут воевать, если им придется оставить родню голодной и во власти алчных чиновников из Цинь?»

Он ждал знака и сейчас, лежа в засаде на крутом обрыве и поглядывая на дорогу, по которой должен был пойти циньский караван, думал: «Эта чудная история с небесной девой, может, знак и есть?»

«Первому взгляду доверять нельзя. Я всегда это знала и тайком гордилась тем, что избавилась от наивности и уже не верила каждому встречному, как когда-то в детстве. Люсенька говорила: мол, это настоящее счастье, когда у человека в жизни были такие времена – искренней веры в добродетель людскую, в божью справедливость, в милосердие. На словах я соглашалась, но в душе не верила. И очень даже зря. Потому что в тот день все сложилось самым причудливым образом, и я неожиданно для себя доверилась первому впечатлению…»

(Из дневника Тьян Ню)

Глава 3
Нити сплетаются

«Я много раз слышала о том, что судьбы тех, кому суждено встретиться, накрепко связаны алой нитью. И, как ни старайся, как ни противься судьбе, этих уз не порвать. И встречи, если она суждена, не избежать нипочем. Здесь в это верят. А я… я имела возможность убедиться».

(Из дневника Тьян Ню)

Тайвань, Тайбэй, 2012 г.

Саша и Ин Юнчен

Мисс Сян всегда считала себя девушкой рассудительной и не склонной действовать, руководствуясь одними лишь эмоциями. Даже ее отчаянный побег в Сан-Франциско они с бабушкой продумывали и обсуждали не одну неделю. Но, глядя в глаза своего то ли спасителя, то ли почти убийцы, она поняла, что совсем себя не знала: в душе ее таились прямо-таки нескончаемые запасы гнева.

– Эй, – снова повторил наглец и стянул с головы мотоциклетный шлем. – Ты там как, красотка, живая?

Скулы девушки свело от ярости.

– Ты! – задыхаясь от негодования и тряся головой в попытке откинуть с лица пряди мокрых волос, прохрипела она. – Ты!

– Я, – покладисто согласился незнакомец и неожиданно слез с байка.

Саша, не понимая, чего ему надо, по-крабьи скакнула в сторону. Но не тут-то было: грубиян в несколько шагов оказался рядом и плотно взял ее под локоток. Хватка у него была отнюдь не нежная: вырваться девушка не смогла бы, даже если б очень постаралась.

– Что… – пискнула она, но сопротивление было бесполезно: хамоватый мужлан явно контролировал ситуацию.

– Дурочка, – едва ли не ласково сказал он. – Мы ж прямо на дороге стоим. Или ты… того – всерьез желаешь покинуть этот прекраснейший из миров, детка? Я промахнулся, тебя не сбил, думаешь, другому больше повезет?

Александра в полном ошеломлении глянула на не пойми откуда взявшегося нахала. Он, явно веселясь, сверкнул в ответ возмутительно белыми зубами. Казалось, ливень совсем не мешает ему – довольно щурясь, парень словно специально подставлял под упругие дождевые струи свое улыбающееся лицо и выглядел при этом так, будто всего минуту назад сошел с обложки дорогого журнала для мужчин.

«Убила бы, – рыбкой затрепыхалась в ее сознании огненная мысль. – Голыми руками!» Видимо, что-то такое отразилось у нее на лице, потому что незнакомец заухмылялся еще гнуснее. Был он высоким, ладным, широкоплечим, и это отчего-то разозлило девушку едва ли не больше, чем его хамское поведение.

«Мне, – напомнила себе внучка Тьян Ню, – такие не нравятся. Характер мерзкий и вообще… ни стиля, ни породы. Ну точь-в-точь Хосин[13]13
  Божество огня, которое изображали в облике свирепого краснокожего существа с шестью руками.


[Закрыть]! Бык! Животное!»

– Слушай, малышка, – оттащив ее на мостовую, заявило между тем «животное», – не упирайся, а? Я тебя тут спасаю с такой силой, что сам удивляюсь, а ты артачишься!

– Я тебе не малышка! – в отчаянии зарычала мисс Сян и неожиданно для самой себя весьма неженственно лязгнула зубами от холода – в промокшей одежде даже теплый ветер пронизывал до костей. – И не детка! И не принцесса! Спасает он меня, как же! Да ты меня едва не пришиб, идиот!

– О, – с некоторым даже удивлением протянул парень, – гляди-ка! Характер прорезался. Я-то уж думал, что ты совсем примороженная, ну чисто ледышка.

И с этим словами он шустро стянул с плеч большую черную куртку с яркими аппликациями в виде огненных демонов. Саша приоткрыла рот от удивления – стриптиз посреди городской дороги представлялся ей делом глупым, если не бессмысленным, – но сказать ничего не успела.

– Вот, – неожиданно мирно предложил ей нахал, оставшись в темной майке. – Накинь. Раз уж я сегодня благородным решил побыть, надо ж как следует все сделать, верно?

Девушка хотела было снова возмутиться и вообще отправить незнакомца куда подальше, но разум победил гордость: куртка ей сейчас очень бы не помешала. Нацепив тяжелую, неожиданно уютную кожанку, она обняла себя руками в попытке хоть немного согреться.

– Ну вот и хорошо, – кивнул парень и неожиданно потрепал ее по голове, словно кошку. – Славная малышка.

«Малышка» глянула на него широко распахнутыми глазами – сил на возмущение у нее уже просто не осталось. За несколько минут незнакомец умудрился столько раз удивить и разозлить ее, что она неожиданно для самой себя растерялась. С Ли ей никогда не приходилось так переживать и беспокоиться – он был предсказуемым, очень сдержанным и невозмутимым. Когда девушка думала о своем женихе, ей представлялась ровная, привычная дорога: по такой идешь, не глядя под ноги и легко перепрыгивая через давно знакомые камешки и рытвины.

Этот же нахальный зубоскал…

– Слушай, – совсем позабыв про манеры, вежливость и осторожность, заявила она, – мы с тобой не знакомы, верно?

Парень покосился на нее.

– Вроде как да, – согласился он голосом, в котором звенела улыбка.

– И раньше не встречались?

Теперь уже все его лицо расплылось в широкой и лукавой ухмылке. Саша едва сдержалась, чтобы не усмехнуться в ответ: беспечность наглеца оказалась заразительной. Дождь внезапно притих, присмирел, а из-за туч, жмурясь, робко выглянуло солнце.

– Ты чего это, – лучась озорством, осведомился нахал, – кадришь меня, что ли, красотка?

Девушка приложила ладонь ко лбу. Отчего-то она совсем не чувствовала стеснения или неловкости, разговаривая с ним. Даже мокрая до нитки одежда перестала казаться таким уж бедствием – ну с кем не бывает? А испорченное разговором с родителями настроение, вопреки всем законам логики, стало стремительно подниматься.

– Я? – переспросила Александра, с каждым мгновением чувствуя себя все лучше. – Тебя?

И, откинув голову, внучка Тьян Ню захихикала самым непозволительным образом. С волос ее капала вода, кожу зябко сбрызнуло мурашками, но, несмотря на это, девушка никак не могла удержаться от веселья. О, кто бы мог подумать какую-то пару часов назад, что она, дочь почтенных родителей, заведет подобный разговор с совершенно незнакомым – и явно неблагонадежным! – мужчиной! Поистине судьба выбирает для простых смертных извилистые дороги!

– Как же! – фыркая, наконец ответила она. – Просто хотелось мне узнать, о могучий герой, со всеми ли спасенными девами ты разговариваешь… позволь подобрать правильное слово… так развязно? навязчиво? бесцеремонно?

– Непринужденно, – легко подхватывая ее шутку, отозвался парень. – Я предпочитаю называть это так.

– Самообман – вещь в хозяйстве полезная, – в тон ему сообщила Саша, и они вдруг улыбнулись друг другу так, как улыбаются невольные сообщники, – весело и с пониманием.

«Боги, – ахнула девушка про себя, – что же это? Неужели я с ним флиртую?» Додумать эту крамольную мысль она не успела – незнакомец вдруг отошел в сторону, к своему байку. Железный монстр – а по-другому назвать сверкающую огромную машину у девушки не поворачивался язык – вздрогнул, зарычал, подчиняясь своему хозяину. Парень, не сводя с Саши глаз, мотнул головой: садись, мол.

Она вопросительно приподняла бровь.

– Подброшу, куда скажешь, – пояснил нахал. – В таком виде по городу неловко будет. Это для начала. А потом… потом, пожалуй, стребую с тебя награду.

Девушка, двинувшаяся было к нему, замерла.

Вокруг них потихоньку начал отряхиваться от дождя город. Дрожали, поблескивая в зеркалах луж, силуэты офисных зданий. Небо, теперь пронзительно-синее, расстилалось над Тайбэем и отражалось в темных глазах незнакомца.

– Свидание, – так и лучась самодовольством, заявил он. – Лады?

До дома семейства Сян они домчались так быстро, что девушка даже не успела в полной мере насладиться поездкой. А наслаждаться было чем – улицы и переулки Тайбэя летели им навстречу, звенели шумливым говором, выкриками рыночных торговцев, гудками машин и людским разноголосьем.

Еще в самом начале их путешествия незнакомец, коротко представившийся Ин Юнченом, сказал, чтоб она «схватилась за него покрепче и не отпускала». Правда, при этом он улыбался так многозначительно, что Саша заподозрила в совете скрытый умысел. Впрочем, перечить девушка не стала и скоро поняла, что поступила правильно: ее «спаситель» так лихо водил свой байк, что первые минуты три она только и делала, что, тихонько повизгивая, прощалась с жизнью.

Зато потом… Мисс Сян никогда прежде не ездила на мотоцикле – автомобили всегда представлялись ей куда более комфортным средством передвижения – и сейчас отчаянно об этом жалела. Чем-то стремительная поездка, от которой захватывало дух, а сердце ликующе подпрыгивало в груди, напоминала ей танец. Ревущий байк замирал на поворотах, и напрягались, пытаясь поймать момент и удержать равновесие, мышцы мужчины, управлявшего им. Мир стремительно несся вперед – движение, железо, сила, – и девушка едва сдерживалась, чтобы не завопить от восторга.

Когда Ин Юнчен остановился перед воротами ее дома, Саша чувствовала себя ни мало ни много настоящей небесной девой, спустившейся на землю по лестнице, сотканной из ветра и гроз.

– Вот это да! – только и сумела вымолвить она, едва затихло рычание мотоциклетного мотора.

Ее спутник промолчал и повертел головой, рассматривая высокий кованый забор, аккуратно подстриженный газон и усыпанные белым щебнем дорожки. Девушка, словно очнувшись, пошевелилась и убрала руки с его талии. Она знала: ей должно быть стыдно, ведь где-то в Сан-Франциско ее ждал Ли. Но чувство вины все не приходило, даже напротив – отчего-то Александра была уверена, что в кои-то веки ни в чем не ошиблась, сделала все так, как следовало.

– Что, замечталась, хм, детка? – вдруг спросил ее Ин Юнчен, стянув с головы шлем.

Девушка посмотрела на его плечи, на поблескивающую на шее цепочку и ответила, ни на секунду не задумавшись:

– Я терпеть не могу осьминогов.

Ее спутник обернулся, и по озадаченному выражению его лица Саша поняла, что все-таки сумела застать несносного насмешника врасплох. Перекинув одну ногу через сиденье, она спрыгнула с байка и встала вполоборота к парню.

– Поэтому на свидании, – сообщила Саша, – осьминогов мы есть не будем. Таково мое условие, главное и единственное.

Он сначала заулыбался, просто и открыто, а потом беззвучно захохотал и, потянувшись вперед, отвел с ее лица пряди высохших за время их совместной поездки волос. Александра глянула на Ин Юнчена чуть исподлобья, впервые улучив момент для того, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Верно показалось ей с самого начала – в нем не было ни капли того нервного, томного изящества, что отличало многих богатых сынков из ее окружения. Он будто искрился жизнелюбием, смехом и размашистой, легкой силой.

Мгновение, что они смотрели друг на друга, показалось ей непростительно коротким – и восхитительно длинным. А потом мисс Сян, обычно не отличавшаяся излишней скромностью, вдруг вспыхнула и опустила глаза.

– Никаких осьминогов, клянусь, – отозвался в этот же момент Ин Юнчен и внезапно совсем другим тоном спросил: – Кто это там, у входа в дом?

Девушка, у которой все никак не получалось утихомирить бешено бьющееся сердце, повернулась – и от неожиданности отшатнулась, отступила назад, к мотоциклу.

По дорожке, ведущей от дома к воротам, несся ее отец, и было ясно, что господин Сян пребывает в состоянии истинного бешенства. Никогда прежде Сян Джи не видела своего родителя таким – в обычные дни он прилагал все силы, чтобы не потерять лица. Но появление младшей дочери, больше напоминающей уличную бродяжку, в компании какого-то наглеца, видимо, стало той самой каплей, что переполнила чашу его терпения.

Девушка торопливо схватилась за плечо Ин Юнчена.

– Тебе сейчас лучше уйти, – шепотом просвистела она. – Как говорила моя бабушка, мужчины нашего рода долго запрягают, но уж едут – быстрей некуда. А папа, похоже, как раз разгоняется.

– Что с того, – начал было возражать парень, – от меня не убудет поздороваться.

Саша замотала головой. Она сомневалась, что отец рискнет ввязаться в драку, но боялась, что он как-нибудь… унизит Ин Юнчена. Родитель ее не терпел того, что называл «неподходящими знакомствами» и частенько напоминал своей дочери о происхождении и статусе. «Орел воробью не товарищ», – вот что слышала она из его уст каждый раз, когда пыталась познакомить очередного своего ухажера с семьей.

– Потом, – поторопила его Александра. – Ты же не из тех, кто думает только о том, как идти вперед, но не глядит, как отступать назад? Лучше позвони мне вечером, а здесь я сама разберусь!

И, не дожидаясь ответа, она побежала вперед – отца следовало остановить, удержать и, если возможно, успокоить. Через несколько долгих мгновений за спиной ее взревел мотор, заскрипел под колесами байка щебень, и девушка с облегчением выдохнула.

Когда господин Сян схватил ее за запястье, потащил к дому, а потом весьма неласково втолкнул в общий зал, она даже не разозлилась. Ни материнский взгляд, полный разочарования и упрека, ни гневное молчание отца не способны были испортить ей настроения. Стоя перед родителями в забрызганной грязью одежде, с разметавшимися по плечам волосами, девушка едва сдерживала улыбку. Сами они могли жить по своим правилам и законам, но заставить ее склониться перед их волей – нет. Не в тот день, когда мужчина со скверным характером и глазами воина из древних легенд подарил ей крылья.

Она не перестала улыбаться даже в тот момент, когда захлопнулась за ее спиной дверь в студию. До того, чтобы запереть дочь в комнате, отец не дошел, но запрет выходить из дома все-таки наложил. Ей было все равно. Сияя, она подбежала к комоду, постояла с минуту, размышляя, а потом решительно стянула с пальца кольцо, будто сбросила с плеч тяжелую и неподъемную ношу.

Улыбка покинула ее лицо лишь в тот момент, когда Саша, сняв тяжелую кожаную куртку, сообразила, что они с Ин Юнченом так и не успели обменяться телефонными номерами.

Империя Цинь, 207 г. до н. э.

Татьяна Орловская и Лю Дзы

То, что на обоз нападут, Таня почувствовала за несколько минут до того, как это случилось. Воздух вокруг словно бы сгустился до плотности сахарного сиропа, потом по нему пробежала мелкая рябь, как по воде от брошенного «блинчиком» камушка, затем еще раз и еще. Каждая волосинка на ее теле встала дыбом, отзываясь на приступ такого знакомого панического ужаса перед неизбежным кровопролитием и насилием.

А потом воздух вокруг запел голосом множества стрел, из зарослей на дорогу, вопя и улюлюкая, выскочили какие-то оборванцы. Завязалась рукопашная, пролилась первая кровь. Но вовсе не она испугала Татьяну до немоты и болезненных спазмов в горле. Все нападающие, как один, носили на головах красные повязки, а у всадника на вороном коне, что выехал наперерез офицеру Шао, развевался за спиной большой красный флаг.

«Комиссары! И здесь они, эти ироды!» – мысленно взвыла Таня и незамедлительно, почти что кубарем, скатилась вниз, под повозку.

В Шанхае все знали – Гоминьдан[14]14
  Правящая партия китайских националистов.


[Закрыть] якшается с Советами, но русские обитатели авеню Жоффра надеялись, что уж Китай-то чаша сия как-нибудь минует. Видимо, зря надеялись. И сюда влезли краснопузые со своими знаменами!

Татьяну душили слезы, и она в отчаянии пару раз стукнула кулаком по ободу колеса. Боль очень вовремя отрезвила. Девушка будто очнулась от кошмарного сна.

Стрелы, копья, мечи и щиты Таню, как это ни странно, успокоили. Были бы здесь Советы, красноповязочники держали бы в руках винтовки и револьверы.

«Значит, все-таки прошлое! Слава тебе, Господи!» – ликовала Татьяна.

Конечно, грабители во все времена одинаковы, но в далеком прошлом никто еще до классового сознания не додумался. И то хлеб!

Самое главное в успешной засаде – неожиданность и внезапность, из чего плавно вытекает устрашение и потеря противником боевого духа. Поэтому горящие стрелы в таком деле очень кстати. Но тут важно не перестараться, потому что, во-первых, командир Лю не любил лишнего кровопролития, а во-вторых, целью нападения был все-таки грабеж, а не смертоубийство. Трофеи предполагалось захватить, а не сжечь.

Поэтому стрелы свистели густо и плотно, но избирательно, а мечи и копья разили лишь до тех пор, пока не скрылся из виду шустро улепетывавший циньский офицер, благоразумно бросивший своих солдат на растерзание мятежникам.

– Мятежник Лю! – вопили циньцы. – Мятежник Лю!

– Ну, раз признали… – пропыхтел Лю Дзы, выбивая копье у одного из охранников. – Так зачем продолжать? Эй, вы! Бросайте оружие, и я оставлю вам жизнь!

Как не преминул заметить мудрый Цзи Синь, «кто полон милосердия, тот непременно обладает мужеством»[15]15
  Слова Конфуция.


[Закрыть]. Противники Лю всех высказываний учителя Кун могли и не знать, зато про «мятежника Лю», известного как Пэй-гун, они были наслышаны. Солдаты переглянулись и один за другим побросали мечи.

– Так-то лучше, – буркнул командир и огляделся, быстро оценивая результаты нападения.

Обоз был целехонек. Вот что значит хорошо натаскать своих людей! Ни одна горящая стрела не попала в бесценные тюки с рисом, ни один рулон шелка не пострадал. И даже экипаж небесной девы… Лю замер, нахмурился и обошел вокруг пустой повозки. Так-так-так, а где же упомянутая дева? Сбежала под шумок?

– Эй! – Он дернул за рукав первого попавшегося солдата Цинь, товарищей которого бойцы сейчас деловито связывали попарно. – Ну-ка признавайся, была тут небесная дева или мне баек наплели про нее?

– Так вы за небесной девой! – непонятно чему обрадовался пленник и быстро-быстро закивал: – Да, уважаемый Пэй-гун, была дева, посланница Яшмового Владыки с самих Небес…

– Была, говоришь? И куда делась? На Небеса вознеслась?

– Так она, когда вы, благородный предводитель Лю, изволили напасть… то есть преградить наш путь…

– Короче!

– Под повозкой она! – отрапортовал солдат. – Как мятеж… э… ваши доблестные воины стрелять начали, так дева поспешила под повозку спрятаться!

– Молодец. – Лю Дзы похлопал словоохотливого солдата по плечу и подтолкнул болтуна к остальным. – Иди к товарищам. Эй, кто из вас ранен? – крикнул он, обращаясь к пленникам. – Незачем истекать кровью! Мы окажем вам помощь прежде, чем оставим здесь. Брат Синь, проследи!

– Опять он за свое! – проворчал Фань Куай, с досадой стукнув о землю копьем. – Ему дай волю, он бы этих олухов еще и вином обнес! И рисовых шариков навертел собственноручно!

– Из всех преступлений самое тяжкое – бессердечие[16]16
  Слова Конфуция.


[Закрыть], – назидательно заметил Цзи Синь и потянул побратима за собой. – Идем!

Сначала Татьяна увидела красивые кожаные сапоги с широкими голенищами и загнутыми вверх носками. Правда, они сильно запылились, а на одном была почти начисто оторвана подметка, но красоту орнамента, вытесненного на коже, это ничуть не портило. Оставалось только выяснить, какие же намерения имелись у мятежника Лю – хозяина шикарной обуви.

– Уважаемая небесная дева, – осторожно постучав по повозке, вкрадчиво позвал Лю. – Не соблаговолите ли покинуть свое укрытие?

Небесная дева, отринув всякое изящество, стремительно заползла под повозку еще глубже. На всякий случай.

В любое иное время Лю Дзы, без сомнения, оценил бы и благоразумие, и прыть неведомой госпожи, но сейчас задерживаться на дороге не следовало, а потому пришлось отбросить и уговоры, и вежливость. Он вздохнул, внутренне готовый к визгу, воплям и сопротивлению:

– Уважаемая небесная дева, не вынуждайте меня…

Присев, Лю заглянул под экипаж и там, в полумраке, практически нос к носу столкнулся с прячущейся женщиной. И чуть не отпрыгнул от неожиданности, когда ему навстречу блеснули сквозь густую вуаль нелюдские светлые глаза. Тут бы испугаться, но женщин, будь они земные или небесные, командир Лю совсем не боялся. А уж когда у гостьи с Небес и фигура вполне себе под стать блаженным садам Западного Неба… Выдающиеся… э… холмы и изгибы, да.

– Ого! – поневоле вырвалось у Лю восхищенное восклицание. Но он тут же сам себя одернул. Сейчас не до шуточек. Да и не до церемоний, к которым дева, видать, привыкла.

– Уважаемая госпожа, здесь опасно оставаться. Я возьму вас за руку и помогу выбраться. – Ухватив девушку за запястье, он вежливо, но настойчиво потянул ее наружу.

Отбиваться или каким-то образом сопротивляться упорству незнакомца у Татьяны сил уже совсем не осталось. Кроме того, милосердие, проявленное им только что по отношению к пленникам, ее не только поразило до глубины души, но и приободрило. Может быть, он и ее пощадит? Жаль только, скотина Шао успел удрать. Бог с ним, но он унес с собой Танину рыбку.

И точно, едва «благородный предводитель» извлек небесную деву из-под повозки, как сразу же отпустил и даже грязь с подола платья отряхнул. Затем как-то нарочито почтительно поклонился, выставив перед собой руки и положив одну ладонь поверх другой. Явно ведь дурачился, но вышло на редкость элегантно. Люся, та все время твердила, что пластика движений у азиатов изумительная.

– Уважаемая небесная госпожа! – молвил мятежник, прицельно кося ясным карим оком на «холмы и изгибы». – Я, Лю, командир этого отряда, услышал от верных людей, что солдаты Цинь творят святотатство, захватив небесную посланницу. Но позволите ли убедиться – в самом ли деле вы с Небес?

И быстро, пока небесная посланница не успела опомниться и пока у самого хватало смелости, сдернул с нее вуаль.

– Ох! – Лю даже отступил на шаг, внезапно заулыбавшись так светло и радостно, словно был ребенком, получившим неожиданный, но чудесный подарок.

Дева и впрямь выглядела так, словно только что сошла с Неба. Кожа белее самых чистых облаков, огромные глаза цвета грозовых туч, легкие пряди светлых волос… Да, такой женщине впору прогуливаться в вечноцветущих садах Яшмового Владыки, а не торчать посреди пыльной дороги в забытом богами уезде Пэй, среди грязи, трупов и сломанных мечей!

Из восхищенного оцепенения Лю Дзы вывел братец Синь, подоспевший со своим неизменным веером очень кстати. Вот уж кто тут же совершил все положенные поклоны, ничуть не заботясь о чистоте своих светлых одежд!

– Вот! – торжествующе заявил Цзи Синь. – Что я тебе говорил, брат Лю? Это небесная дева! Прояви почтительность, олух! – и уже замахнулся, чтобы привычно треснуть Лю по плечу веером, но тот ловко увернулся, отпихнул побратима и, отчасти чтобы побороть смущение, гаркнул на глазеющих солдат:

– Эй, нечего пялиться! Совсем забыли почтительность, бездельники?

И бойцы Лю, и солдаты Цинь послушно отвернулись и преувеличенно бодро продолжили заниматься каждый своим делом: одни – обезоруживать и связывать, другие – разоружаться и подставлять руки для связывания. Дело двигалось споро, но Лю все равно прикрикнул:

– Ну-ка шевелитесь!

Еще не хватало, чтобы люди отвлекались на всякие… небесные явления, даже если они, явления эти, такие впечатляющие.

– Госпожа, тебе лучше поехать с нами. Поверь, даже если ты с Небес, при дворе императора Цинь тебе делать нечего, – заявил он деве и скомандовал: – Эй, приведите моего коня! Ты согласна, госпожа? – Лю вспомнил, что для приличия надо бы поинтересоваться мнением девы, с Небес же она все-таки, не обычная женщина. И протянул ей руку.

Что оставалось делать? Татьяна осторожно вложила пальцы в широкую ладонь командира Лю, получив взамен потрясающе обаятельную улыбку. Она боялась даже надеяться, что судьба наконец-то повернулась к ней пусть не лицом, так хоть вполоборота.

– Сразу видно небесную женщину! – Довольный Лю подсадил ее на коня и сам вспрыгнул сзади. – Не кричит и не спорит, а просто делает, что нужно! Такие водятся лишь на Небесах!