Текст книги "Замкнутый круг: Точка Мебиуса. Там, где встречаются миры"

Автор книги: Людмила Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мишель отметила, что манера общаться у ее нового собеседника настолько обезоруживающая естественная, без капельки фальши, позирования и самолюбования, но, не смотря на простоту в общении, Мишель ощутила, что за ней что-то стоит. Какое-то скрытое превосходство и благородство.

– Хотите посмотреть эту сцену еще раз? – спросил мужчина, глядя ей прямо в глаза. Во второй раз вы, возможно, увидите некоторые погрешности, и это будет для меня очень полезно. Простите, я забыл представиться! Филипп, – слегка наклонил голову мужчина.

– Мишель, – ответила она.

– Мишель, – посмотрел на нее немного просительно Филипп сложив руки лодочкой на подбородке. Для обычных посетителей это запрещено, видеть кукол в стадии доработки, – сказал он. Наша задача скрыть имеющиеся недочеты до того, как мы представим кукол публике. Нужно создавать у публики иллюзию, что это живые существа, но только до определенного момента. Посетитель должен смотреть и не сомневаться даже чуть-чуть, и только тогда, когда это нужно мастеру, они получают каплю сомнений, вот тогда-то и рождается тайна, чудо, необъяснимое и непознанное. Одни верят, что кукла может быть одушевленной, другие отрицают это, рождаются споры, домыслы и поиск истины. Сейчас ведь модно изучать такой мир. Нестандартный мир, – загадочно повторил Филипп. Но вам я приоткрою немного секрет нашего музея, тем более, что вы по моей вине увидели это сами. Я забыл закрыть дверь, – пояснил он. – А эта экспозиция только еще готовится к выставке в зале. Это очень дорогой экземпляр, и осталось лишь немного обыграть его и позаботиться о достаточности эмоций в составляющей этих характеров. Я надеюсь, вы меня не выдадите, и никому не расскажете, что видели здесь?!

– Конечно, конечно! – пообещала Мишель, хотя не совсем поняла витиеватый разговор Филиппа, но почувствовала интерес к его словам. Два раза он упомянул об одушевленности фигур. Она и сама почувствовала эту одушевленность. Слишком нежно смотрел юноша на девушку. Слишком страстно он прижимал ее к себе во время танца, давая ощутить свои чувства, и в то же время, не давая заподозрить, что он подчинил ее движения себе. – Это была очень тонкая грань, и румянец! На щеках девушки и юноши зажигался румянец, когда чувства перехлестывали их. Нет! Это были люди, фигуры так наполненными страстями и любовью быть не могли! – подумала она.

Между тем Филипп кивнул Мишель и подвел ее ближе к оркестру, который стоял все в той же позе, с поднятой дирижерской палочкой и готовностью начать играть.

– Видите кнопку. Если ее нажать, то сценка повторится, – сказал Филипп.

– Кого же изображают эти куклы? – спросила Мишель, – разглядывая оркестрантов.

– Да это сценка из жизни короля и его фаворитки. Они жили в восемнадцатом веке.

– Вы знаток истории? – спросила Мишель.

– Да, я консультировал художников, зная историю королевской семьи, и историю костюма. Я очень хорошо изучил эту эпоху. Самое интересное, что их потомки дожили до сегодняшних дней, немного хитровато улыбнулся Филипп. Им досталась счастливая сторона истории. Хотя если брать весь это промежуток времени до наших дней, то и трагедий было достаточно. Эту даму гильотинировали. Вот так.

Филипп нажал на кнопку, но из дверей никто не вышел, хотя мелодия оркестра зазвучала.

Мишель вопросительно глянула на Филиппа, – так значит, это все же были люди! – погрозила пальцем она.

– Нет, просто я хотел протанцевать этот танец вместе с вами, если вы не возражаете. Вы будете исполнять роль Шарлотты, – улыбнулся он. – Для точного создания движений кукол, нужно пропустить их ощущения и чувства через себя. Тогда в них не будет изъянов. Иногда не хватает всего лишь маленького поворота головы или наоборот отклонения от принятых правил, и все идет насмарку. Нужно чтобы чувства точно ложились на движения. Без малейшего пропуска. Это как звук и изображение на пленке. Это как движения губ певца, поющего под запись своей песни. Звук будет длиннее, движения укорочены и гармония потеряна, и тогда фальшь видна невооруженным глазом. Я запишу гармонию чувств, которая родится у вас.

– Но как можно записать чувства, они же не материальны в отличие от движений. Они в сердце в душе, ну я не знаю еще где… – возразила Мишель. Тем более как соединить и поселить это в механические фигуры? Фигура это предмет, а предметы не могут обладать чувствами.

– Вы ошибаетесь! – воскликнул Филипп. Каждая вещь, каждый предмет имеет свою душу и свои чувства, как и свою память. И этому существует множество доказательств! В детстве у вас была любимая игрушка, и вы чувствовали, как вам с ней тепло и приятно спать, – утвердительно сказал он. Вы думаете потому, что вы любили игрушку, за ее приятный для вас вид, за память, которая приятна уже потому, что выходит из детства? Не только!

Мишель сделала непонимающее лицо.

– Еще и потому, что и она вас любила! – закончил пример Филипп. – Вы теряли ключи, и находили их, когда уже отчаивались? Почему? Да потому что, их крик доходил до вашего сердца, и вы шли на него. Вы, бывает, не знаете, почему не любите какое-то место, какой-то дом и даже мебель, а ведь этому есть причина. Причиной тому волны, которые источают эти предметы, которые возможно не любят вас! Вещи думают, хранят информацию и даже говорят на своем языке. Нужно только уловить и суметь расшифровать колебания волн жизни и мыслей предметов на уровень понятный и слышимый человеком. Если это постигнуто, то у мастера нет предела его возможностей!

– Но это фантастика! – воскликнула Мишель.

– Это целая наука! – возразил Филипп – И очень тонкое мастерство, которое вкладывает душу в кукол. Но кроме таланта, мастерства и вдохновения, для этого нужно иметь образец чувств, матрица которых переносится сначала на прибор, а потом на предмет, на изготовленную форму куклы. В сущности это также как написать портрет. Если есть оригинал, то будет и его портрет. И кстати этот вид искусства, живопись, дает нам наглядный урок, вкладывание души в предмет. Ведь сначала это только краски и холст. А потом? Посмотрите в глаза Монны Лизы, по вам пробегут мурашки. Может ли случиться такое, от тюбика красок? От их смеси? Даже, от готового портрета, если картина не завершена полностью! Я имею ввиду, не последний мазок, а последний вдох! А восковые фигуры!? Попробуйте побыть с ними ночью в их пространстве. Не тренированный человек вряд ли выдержит такое! И это уже не просто кусок воска! А еще раньше божки, карты, руны! Господи, да история вложения души в предметы или наоборот прочтение их мыслей и душ, человек использует уже давным-давно!

– Но мы пропустили весь танец! – воскликнул Филипп. Когда я говорю на эту тему, я увлекаюсь. Простите. Но, мне очень нужна ваша помощь. Мне нужно вложить в душу девушки больше чувственности, отличной от чувственности юноши. Сейчас они действуют одинаково. Потому что при их создании мне не хватало образца женских чувств. Я записал их не слишком чисто. Сейчас я это понял. Потанцуем, и я постараюсь уловить и записать эту волну точнее.

Филипп склонился перед ней в поклоне, и Мишель, никогда не танцевавшая старинных бальных танцев, вдруг вспомнила, то, что она видела раньше и сделала реверанс. Минует зазвучал волшебным звуком виолончели, и рука Мишель была в руке Филиппа, потом глаза Филиппа, смотрели в ее глаза, когда они приближались друг к другу в вальсе, и Мишель, не могла оторвать от них свой взгляд, забыв о стеснительности и неловкости, и тут она вдруг вспомнила свой сегодняшний сон. Ей показалось, что она видела в нем именно это лицо. Вернее, она ощутила там точно такие же чувств, какие были у нее сейчас, когда на нее смотрели такие же глаза, и их губы тянулись к поцелую. Это было блаженство! Это было то, о чем мечтало ее сердце. Это была любовь, от которой кровь быстрее бежит по жилам, на щеках вспыхивает румянец, а мысли теряют счет времени.

– Сколько я нахожусь здесь! – спросила Мишель, когда очнулась от этой волшебной истомы.

– Я не засекал времени. Но сейчас около трех! – сказал Филипп, выключив какой-то прибор и взглянув на старинные часы.

– Три часа! – испугалась Мишель. Я уже так давно ушла от своих друзей? Мне нужно вернуться.

Она немного удивилась, что Филипп не возражал против этого и не предлагал ей остаться еще. Он даже не сказал ей до свидания, и не взглянул на нее, приоткрыв перед ней дверь.

Выйдя из комнаты, Мишель услышала поспешный щелчок замка. Кровь хлынула к ее лицу. Это было похоже на то, что ее присутствием тяготились, и лишь вежливость не давала выставить ее из комнаты раньше!? Она чувствовала себя использованной, а после этого потерявший интерес к своей особе.

– Растаяла, – засмеяла она сама себя. Уже и продолжения вечера ждала, и телефончик приготовила! Получай! Не нужно совать свой нос, куда не следует!

* * *

Полет, отпустив Пьера и успокоившись на некоторое время, оглянулась на занавесь, за которым тридцать минут назад скрылись оба.

– Чего-то они долго там ходят, – сказала Мадлен, увидев беспокойный взгляд Полет. И чего там смотреть, так куклы… А, да там такой длинный и темный коридор, – постаралась смягчить свой вопрос она. – Может они не могут найти выход? Да, что ты? – удивилась Мадлен, увидев, как Полет сорвалась со стула. Что они маленькие что ли! Сами выйдут…

Полет послушно села, и в это время из – за занавесок появилась Мишель. Она шла с явно растерянным лицом, выражение которого, она быстро постаралась изменить на спокойное. Она поправила прическу, и, улыбнувшись выдавленной улыбкой сестре, села за стол. И как она не хотела этого делать, ее голова все же беспокойно обернулась в сторону двери, где она оставила Филиппа.

Сидящие за столом Мадлен и Полет переглянулись, и Мишель уловила на лице сестры затаенное беспокойство и вопрос.

– Где Пьер?! – спросила Полет, нервно вытаскивая из пачки сигарету, и чиркая зажигалкой. Она даже привстала из-за стола, и, переминаясь с ноги на ногу, повернулась в сторону зеленых занавесок, из-за которых через пару минут появился Пьер, застегивающий на ходу пуговицы рубашки, и стряхивая с костюма что-то.

Глава пятая
Приятная компания

Пьер, поспешивший вслед за Мишель, вдруг потерял ее из вида.

Темнота небольшого коридора, в который он погрузился, как только вошел в него, привела его в состояние охотника, или пещерного человека, который вот-вот схватит свою жертву и упьется своей победой. Он уже страстно желал похитить еще один ее поцелуй, ощущение от которого все еще жгло его душу. Игра была не закончена, а лишь начата. И он жаждал ее продолжения. Пьер стоял, прижавшись к стене, и думал, что Мишель вот-вот появится здесь, не увидев его в музее.

Не дождавшись, появления Мишель, он негромко позвал ее, но не услышал в ответ ее голоса. Не понимая, куда она так быстро исчезла, он дернулся в сторону зала, который угадывался светящейся стрелкой и неоновой надписью «Зал механических фигур двадцать первый век» и, споткнувшись обо что-то, на секунду потерял равновесие. Он почувствовал не ясную боль в голове, потому что, удержавшись, стукнулся немного о стену. Потирая голову, он еще немного постоял в коридоре, уже представляя, как, услышав ее шаги, прикинется сильно травмированным. Мишель подойдет ближе погладит его шишку, и тогда… Мурашки прошлись по его голове, от дальнейшей картины, которая пронеслась у него в мыслях. Он стоял и как затаившийся зверь ждал приближения ее шагов. Такой момент!

– А музей можно пробежать быстренько, и отговориться, что ничего особенного не было! – придумал он.

Предаваясь таким мыслям, Пьер вдруг ощутил необъяснимый страх, потому что под его ногами, начал прыгать пол, как если бы это был движущийся вагон. Он услышал стук колес, и даже почувствовал свежий ветер, который рождался от движения поезда и врывался в щели вагона. Он понял, что стоит в тамбуре и едет, потому что ноги его подпрыгивали при движении двух половинок тамбура.

– Но такого не могло быть, ведь поезд был лишь в их воображении, это была игра, предложенная учредителями вечера! – судорожно думал он. – Хотя почему бы и нет? Для обмана посетителей, к выходу по рельсам подходит дежурный вагон, в котором меняются экспозиции, и рождается иллюзия выхода всегда в новый мир, и волшебное преображение пространства и изменения времени. Да здорово! – подумал он. Этот вагон сороковые годы, следующий девяностые. Да какие хочешь! И для этого нужно только иметь несколько вагонов с нужными декорациями. Вот и все! Ну конечно, он же видел рельсы, которые были продолжением рельсов под вагоном рестораном. Все просто! Просто!? А куда же я качусь? – вдруг заволновался он. – Хорошо, если на ближайший путь. А если этот музей существует для серии таких ресторанов, то тогда он сейчас едет удивлять посетителей, где-нибудь в Шарлеруа! Вот тебе номер! Часа три в пути, а потом еще объяснения с женой! Они же панику поднимут, когда я не вернусь минут через тридцать.

Пьеру стало жутко от всей этой неопределенности. Его беспокойство и недоумение усилилось еще оттого, что как он ни звал Мишель, она не появилась. Он был один в темноте узкого пространства, да еще в непонятно куда ехавшем вагоне!

– Нет, нужно срочно искать выход! – решил он.

Пьер побежал назад, ударяясь в темноте о стены прохода, но, коридор, почему-то оказался длиннее чем, когда он шел по нему вперед. Темнота мешала найти ручку двери, и Пьер уже панически шарил по тыльной стенке коридора, не находя ни намека на дверь.

– Мишель! – снова крикнул он. Потом повторил это еще громче, уже не стесняясь своей беспомощности, потом он стал барабанить в стену, но все его попытки услышать и быть услышанным казались тщетными.

Оставалось вернуться к светлому пятну на выходе, это было хоть кое-что определенное, к тому же там могли оказаться служители музея или рабочие, которые ухаживают за фигурами, – эта мысль его порадовала и он повернул и пошел на свет. К его облегчению, впереди оказался большой зал, размером с вагон, лишенный разделения на купе, в котором горели люстры, стояла мягкая мебель и в нишах стен стояли незамысловатые механические фигуры. Но главное, там сидели, растерянно глядя на вошедшего, три молодые дамы!

Одна вытирала глаза платочком и все поглядывала вокруг. Другая прохаживалась по комнате, прислушиваясь к стуку колес, третья сидела, подперев голову руками. Мишель среди них не было

– Мосье, мы не можем найти выхода, – рванулись они к нему, какое счастье, что вы здесь, а то мы уже пали духом. Мы не можем выбраться отсюда! Задержались в залах музея и вот! Мы ничего не можем понять.

– Такое впечатление, что мы по-настоящему едем в поезде! – воскликнула, сокрушенно, рыженькая девушка. Мы-то думали, что музей продолжение здания ресторана…

– Я тоже, – вздохнув, сказал Пьер. Но вы не волнуйтесь, не может быть, чтобы выхода не было. Он есть всегда, нужно только не волноваться. Нас схватятся, и догадаются, что мы не успели выйти из прицепленного вагона-музея, дадут телефонограмму, и высадят в каком-нибудь удобном месте. Потом от силы двадцать минут езды и мы снова здесь» У Крокодила», – успокоил он их.

– Но, что же нам делать сейчас? – воскликнула одна из них, и Пьер отметил, что она очень премиленькая. Лет тридцать, блондинка с голубыми глазами, с собранными в пушистый хвост волосами.

– А если без хвоста? Пьер представил женщину с рассыпанными кудрями по шелковой подушке, и ее атласный ночной костюм с короткой рубашечкой и трусиками минимального размера.

О! – он почувствовал, как желания возникли в его теле. И от этого, страх от произошедшего улетучился. А появилась возможность прекрасно провести время в обществе этих трех красавиц!

– Да пусть подольше не вытаскивают его из этого прекрасного вагона. Всю жизнь держать не будут! – уже победно подумал он.

Пьер уже с воодушевлением оглядел девушек и отметил, что трио было как по заказу! Кроме блондинки здесь была черненькая, со смуглой кожей, шикарной грудью и соблазнительными бедрами и рыжая с длинными ногами, на суховатом теле, но глаза! Зеленые глаза и улыбка с оттенком очень даже сексуальным! Желания его выросли еще больше, он уже представил рядом с собой эту даму, которая выходит из ванны в расстегнутом халатике. Подходит к его постели и, скинув свой невесомый халатик, бросается на его тело.

– О! – вырвалось из его легких, и он постарался подавить уж очень явственно проявляющиеся свои желания.

Но мысль его продолжала работать дальше, потому что девушки стояли так близко, что он уже видел и форму груди смуглянки, которая была круглой и упругой. И нежные ручки блондинки. Ее белоснежную шейку и очаровательные ножки, которые очень мило стояли на высоких каблучках и вырастали из-под короткой джинсовой юбочки, чрезвычайно маленького размера.

– Да она вся уместится в моей ладони, подумал Пьер, уже раздев и ее глазами.

Он уловил запах духов рыжеволосой, и умилился на ее вздернутый носик, но успел отметить и милую ямочку на щеке, смуглянки.

– Да мне повезло! Часок прокатиться в уединении с такими женщинами! – возликовал Пьер, забыв обо всем. В душе у него сделалось радостно тревожно, как в момент, когда находишь кучу денег на дороге, куда вот-вот придут и другие прохожие, а ты не успеешь положить находку в свой карман.

– И так, сначала посмотрим, что мы имеем, – сделал серьезно-успокаивающее лицо Пьер. – Я так понимаю, что выхода здесь вы не нашли. Но хоть что – то обнаружили, что поможет нам скоротать время? – весело спросил он, потрепав по волосам рыжеволосую, и погладив по плечу смуглянку. Он поднял подбородок блондинки и нежно стукнул ее по кончику носика.

– Я с вами, нас четверо, а вчетвером мы не пропадем! – вошел в раж Пьер.

– В дальней комнате есть зал с имитацией Монмартра и рестораном на нем. Называется «Д-Артаньян»! Мы можем пройтись туда, потому что там все как в жизни и столики, и повар и настоящие продукты. Мы даже удивились, что так здорово разыграно действие. Там жарится настоящий окорок, полно овощей и фруктов и главное полный бар всяких напитков, – воскликнула блондинка.

– Там еще и музыка. Нажимаешь на кнопку и ритмы Парижа! Азнавур, Досен, Патриция Касс, Сардо! Великолепно! – сообщила смуглянка.

Так нам есть что выпить и съесть! – обрадовался Пьер. Значит, с голоду мы не умрем. Тогда пусть это будет нашим маленьким приключением. С кем еще случались такие?! Главное что ругать нас не за что, мы просто попали в ловушку из-за нерадивости устроителей этого праздника. Мы не причем!

– А кто должен ругать вас? – спросила блондинка.

– Я здесь с женой, ее сестрой и своей матерью. Мы вчетвером совершаем прогулку по северу Франции и Бельгии. Они конечно не довольны, тем, что я отсутствую, и, конечно же, волнуются. Но вы, вас кто-нибудь тоже ждет в ресторане? – спросил Пьер.

– Нет, мы путешествуем одни, – сказала смуглянка. Мы решили провести сегодня день рождения втроем, без родственников.

– А кавалеры? Неужели у таких красавиц нет кавалеров, как же они могли отпустит вас в такой день одних?! – воскликнул лицемерно Пьер, радуясь в душе, что сердца дев свободны, и конкурентов, а тем более их возмущенных действий, в данный момент не предвидится.

– Они променяли нас на мужскую компанию, в свой день рождения. И в отместку им, мы сделали также! – воскликнула блондинка, положив свою очаровательную ножку на колено, при этом юбочка поползла вверх, и глаза Пьера жадно устремились дальше по ее движению, но ничего большего, чем предоставила взгляду его хозяйка, Пьер больше не увидел. Он постарался оторвать свой взгляд и долго не задерживаться на ножках блондинки, чтобы это не бросилось в глаза двум другим дамам. К тому же он не хотел, чтобы они решили, что у него проснулся интерес к одной из них.

– Нет! Совершенно нет! Он хотел их троих! И не хотел делать исключение, в пользу одной. По правде говоря, он и не смог бы этого сделать, потому что хотел объять необъятное, и себе был не враг! – Неужели сбылась мечта? – подумал он, в голове перебирая все уловки, которыми бы он смог завлечь в свои действия подружек, и уже даже пожалел о том, что разговор вышел на ресторан на Мон Мартре, потому что эта комната с мягкой мебелью и мягкими коврами, располагала к большему из его желаний.

– Какой окорок! До еды ли?! Выпить, конечно, не помешает…

– Да у вас вся спина в чем – то белом! – воскликнула смуглянка, подойдя к нему и приглядываясь к испачканному месту.

– Где? – удивился Пьер. – А, наверное, это я пока искал дверь, измазался обо что-то в коридоре! – выразил он догадку, стараясь стряхнуть невидимую пыль.

– Вот здесь, и вот здесь, – смуглянка подошла еще ближе к его спине и стала отряхивать его костюм. При этом ему показалось, что ее ручки были очень нежные и успевали при обследовании мест побелки, погладить его шею, а грудь красавицы, прикасалась к его телу и оставалась с ним дольше, чем того следовало. И о, боже, – Пьер с испугом, что выдумывает не совершаемые поступки, поглядел на руки второй девушки, он увидел, что они и вправду перешли на заботу о чистоте его брюк спереди. Они упорно, водили по тому месту, которое уже и без того могло и само стряхнуть пыль с брюк, так его трясло от этой процедуры.

Пьер снова испуганно подавил возникшую дрожь страсти, не желая обидеть девушек и неблагодарно отстраниться от их заботы. Это было бы не вежливо!

– Рано! Рано! – говорил он сам себе, уже обнимая и целуя в плане благодарности рыженькую и черненькую, которые наконец-то, казалось, были удовлетворены своими стараниями.

* * *

– Вот и Монмартр! – сказала блондинка, показывая рукой в сторону входа в ресторан «Д, Артаньян».

Кукла – официант, вышедший из дверей, услужливо пригласил пришедших в зал, и остановился около входа.

– Вероятно, кнопка его действий нажималась где-то на полу, или управление куклой было через фотоэлемент? – подумал Пьер, оценив мастерство, с каким была изготовлена кукла. Ресторан, полностью повторяющий интерьер знаменитого ресторана Парижа, в котором Пьер бывал не один раз, полностью дублировал оригинал. Он был пуст, но за стойкой стоял бармен. Рыженькая хотела нажать кнопочку, чтобы бармен сыграл свою роль, но черненькая сказала, – а зачем? Мы здесь как хозяева, на необитаемом ресторане. Будем пить шампанское! Согласны?

* * *

Пьер, уже с азартом, нес к столику две бутылки, и вслед за ним шла блондиночка с фужерами для шампанского.

Рыженькая включала аппарат с музыкой, а черненькая накладывала в тарелки фрукты и небольшие закуски. Восторг предстоящего праздника уединения, охватил всех.

Брызги полетели во все стороны, и бокалы наполнились игристым напитком.

– Ура, слава богу, что не бутафория! – воскликнули все вместе.

– За знакомство! – воскликнули девушки, по очереди целуя Пьера в щеки и представляясь по имени.

– За знакомство мои красавицы, – лепетал разомлевший Пьер, отдавая в обмен свои поцелуи с лихвой.

– Падал снег, – Азнавур запел своим проникновенным голосом.

– Кого же выбрать первой? – думал Пьер, желая скорее слиться в танце, хотя бы с одной. Начну с малышки, блондиночки, – подумал он, допивая бокал с шампанским, тем более, что она сегодня именинница.

Музыка лилась, а нежная головка блондинки лежала у него на плече. При повороте в танце в сторону стола, Пьер ловил на себе притягивающий взгляд рыженькой, и воздушный поцелуй смуглянки.

– Девочки, я обожаю вас! Вы не обижаетесь, что я не могу пригласить вас всех сразу?! – воскликнул Пьер, подводя к столу блондинку, и беря за руку, уже ждущую его приглашения брюнетку.

– Будем чередоваться по росту, – сказала рыжая. Смуглянка была среднего роста, и она была второй.

– Боже! В душе и в костюме Пьера все бушевало, потому что тело смуглянки было такое соблазнительное, и Пьер не мог удержаться, чтоб не облапить всю ее спину и, невзначай, соскользнуть ниже, и подержаться ненароком за круглую упругую попку. Конечно, когда он танцевал спиной к столу. Возвращаясь лицом к оставшимся девушкам, он улыбался им томной улыбкой, и таял, таяяял…

Рыжая, смотрела на него свысока и источала такие флюиды, что Пьер еле дождался конца танца, чтобы не утащить ее в сторону темного занавеса.

– А давайте танцевать все вместе, – воскликнула блондинка.

– Точно! – воскликнули остальные.

Они сплелись руками, встав в круг, и под музыку, завиляли бедрами. Потом поменялись местами, по ходу погладив Пьера по лицу, и предоставив право третьей, потанцевать в круге, прижавшись спиной к нему.

О-О! Пьер уже не смог играть роль спокойного и безразличного мужчины, он закрыл глаза и понял, что сейчас он опозорится и получит удовольствие, которое он, как ни старался спрятать подальше, но уже не в силах был его сдерживать.

* * *

– Если бы не эти излишества! Коктейль, вино, шампанское, перебор!

Пьер почувствовал, что у него в голове, что-то сильно закрутилось. Комната поплыла, и он, на минуту закрыв глаза, покачнулся.

– Ой! – мы его закружили, – засмеялись девушки. На диван! На диван! На диванчик!

Они потащили полуживого Пьера на диван и, уложив его, стали расстегивать ему рубашку. Пьер боролся между потерей сознания от смешения напитков и от того экстаза, в который он входил при их прикосновениях. Трое мадам, крутились вокруг него, осыпая его разными милыми словечками, поцелуйчиками, гладя его то по головке, то по щекам и по груди, вытаскивая рубашку из брюк, чтобы Пьеру было вольготнее дышать… Их было много, а он один, и девушки в желании помочь ему, можно сказать боролись за место подле него, и как будто соревновались в качестве предоставляемых ему забот, нежностей и ласк…

– Дай я ему положу на голову мокрое полотенце, – говорила одна, она заботливо остужала Пьеру лоб, при этом грудь ее прижималась на минуту к его груди. Не успевал Пьер подосадовать, что грудь ускользнула на самом интересном месте, как вторая, подойдя к нему с другой стороны, склонилась к нему, щекоча его лицо своими кудряшками, а губы… они были так рядом, и они прикасались к нему, даря многочисленные поцелуи, покрывающие его лицо, глаза, щеки! Третья, не удержавшись при доступе к его телу, совершенно случайно упала прямо на него. Она засмеялась и, прижавшись к нему всеми своими соблазнительными частями, сказала, что теперь он должен очнуться, если, конечно, он мужчина! От этого утонченного издевательства, Пьеру стало еще хуже. Он боялся опозориться еще раз, потому что экстаз его снова дошел до точки. Он с лихвой вбирал в себя возбуждающие флюиды трех девушек, не предпринимая при этом, вернее, не имея возможности предпринять ничего!!!

– Это кошмар! – только успел подумать Пьер.

Хотя это было похоже на фильмы, в которых герой лежал на кровати со скованными руками, а голая мадам в черных чулках и едава видных, ниточек трусиков, расхаживала возле него с плеткой… или рядом происходит сцена сладострастия, а герой сидит в клетке и через нее смотрит на все это. А ведь он не каменный!

Как ему нравилось, втихомолку от Полет, когда она с книгой ложилась на дневной отдых в своей комнате, посмотреть такой фильм! Как он завидовал герою, желая оказаться на его месте, чтобы почувствовать то же нетерпение, завестись, а потом получить свободу и возможность проявить себя! Теперь, он почти что, сам в наручниках, хочет, но не может, а рядом глумятся красотки.

– О!!!! – снова вырвалось из легких Пьера

* * *

– Что это? – Пьер почувствовал, что глаза его закрыты, и кто-то бьет его по щекам! Он уже приготовился оправдаться перед девчонками, и судорожно думал, как он выглядел во время провала, но услышал совершенно незнакомый и неожиданный голос.

– Мосье вам не хорошо? – услышал он мужской баритон и получил еще одну оплеуху.

Пьер ошалело посмотрел вокруг. Он лежал на диване, но рядом не было никого. Лишь только зал музея и механические куклы. Рыженькая, черненькая и блондиночка. В рост человека, они стояли, взявшись за руки, в нише стены и улыбались ему призывно.

– Все в порядке? – снова услышал он голос метрдотеля. Простите, у нас небольшая авария, отключился свет в переходе к музею. Надеюсь, что мосье пострадал не очень? – участливо спросил он, видя растерянное лицо Пьера и его потирание головы. – Вот и дали свет! – обрадовался он.

– Мосье, – метрдотель снова позвал его, когда Пьер встав с дивана, уже собрался выйти в светлый коридор, соединяющий музей с рестораном. – Вот вам платок, у вас на шее помада, – ухмыльнулся он. И позвольте, я стряхну с вас вот этот волосок. Он снял с него длинный рыжий волос, и снова сально ухмыльнувшись, сдул его со своих рук.

Пьер, обалдело посмотрел на метрдотеля, и начал отряхиваться, и приглаживаться, стараясь внести в свое поле зрения, возможные свои промахи. Ему показалось, что на кожаном диванчике в углу, лежали бутылки с шампанским…

– Да, да. Понимаю… – снова, закатив глаза, сказал мужчина. Небольшие неприятности. Мосье не рассчитал, – сказал он, показывая на выход. От этих женщин можно ждать всего чего угодно. Но кто ж от них откажется! Заправьте рубашку, – успел крикнуть он ему вслед.

Пьер, не желая больше слышать намеки мосье, вышел в зал ресторана.

* * *

– Вот и Пьер-воскликнула Мадлен. Чегой – то он такой растерзанный! – возмутилась она. Стыд какой!

Полет, не выдержав нервного напряжения, закурила сигарету, и ожидая подхода Пьера, глянула на сестру.

– Ты чего так светишься? – подозрительно спросила Полет.

– Я, наверное, влюбилась, боюсь сглазить, так это все было прекрасно, – прошептала Мишель, желающая переключить настроение сестры.

– В кого ты успела влюбиться, вы же все это время были с Пьером! – прошипела сестра, снова заподозрившая неладное.

– Да нет, мы разминулись. Пьер здесь ни при чем! – сказала победно Мишель, взглянув на сестру и на Пьера, который старался придать себе беззаботный вид, и усиленно запихивал пуговички рубашки в маленькие щели застежки..

– Глупая, – подумала она. Она думает, что лучше Пьера нет. Есть! Но я ничего вам не расскажу. Слава Богу, что мы с ним разминулись.

Мишель подавила в себе счастливый вздох, и решила, что будет вспоминать все, что с ней произошло, когда будет одна наедине со своими мыслями. И возможно все не так страшно, и Филипп еще проявится. Мало ли почему все так произошло. А может быть, это он слегка обиделся на ее поспешное заявление, что ей надо идти!?