Текст книги "Далекое зарево"

Автор книги: Людмила Сабинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Ой, муки горькие.

– После войны уж доучилась и замуж вышла, вот теперь и живу с семьей на севере. Работаю… Да вы не досказали про дочку-то, Варвара Тимофеевна. Значит, связная была…

– Да. И ведь скрытная какая, матери – ни словечка.

– Они все такие, – вздохнула Вера Ивановна, – вот и моя дочка… Что там у нее в школе, как – ни словечка. Матери-то.

– Да. И вот, случилось так, что ушла Раечка и третий день ее дома не было. А ушла-то на день. К Дуське, говорит, в Перемерки, пошла, платье скроить просила Дуська-то.

– А далеко Перемерки?

– Верстах в шести. Только жду-пожду, извелась вся. Ночью не сплю, жду. А утром приходят и говорят. Татьяна эта с Перемерок да Мишка Савин, хромой, пастухом работал. Другие еще были, которые… Я ведь и не знала там никого.

Варвара Тимофеевна уронила руки на колени, посидела так молча, всматриваясь в полутьму.

– Девушка там, говорят, одна. Партизанка. Немцы застрелили, так и лежит неубранная. Не велят.

– О-ох, бедная, горе-то какое!

– Да. Мы с сестрой стали спрашивать, во что одета, да что, да как. Все, говорят, верно. И пальто зеленое, и сапожки, и шапочка красная в сторону откатимшись… уж третий день лежит.

Старуха замолчала. Вера Ивановна даже не пошевелилась. Обе женщины тихо сидели в полутьме. Слышно было, как где-то мерно капала вода да голос экскурсовода в отдаленном музейном пространстве вещал: «…русский самодержец, который, по выражению великого поэта, Россию поднял на дыбы. Вот художник изобразил, видите, его железную волю, силу, размах. Посмотрите вот сюда…»

– Потом пошли мы, – монотонно досказывала старуха, – все так и есть. Лежит, голубушка моя, а снег-то падать начал, уж и кудерочки запорошил…

– Похоронили? – прошептала Вера Ивановна.

– Уж когда немцы-то отступили, тогда. И могилка там, памятник. Ужо пойду, наведаюсь.

– А теперь-то с кем живете?

– Одна живу. Другой раз зайду к Надьке, племяннице, убрать чего, постирать. Дочка у нее студентка. Поспать да пожрать любит, ходит, штанинами шевелит, а и бумажки с полу не подберет, все лень.

– Балованная молодежь растет, а я-то уж свою ругаю, ругаю. Да она у меня хорошая, учится хорошо…

Где-то внизу длинно прозвенело.

– Звонок, – сказала старуха. – Пойти проверить все, да и запирать надо.

Вера Ивановна встала.

– Ты наведывайся, когда будешь в наших краях, хорошо мы посидели с тобой. Душевно.

– Спасибо, Варвара Тимофеевна!

– А я посижу, посижу у племянницы-то, насмотрюсь на студентку, на формы ее… Да и – обратно сюда. Нет, говорю, Анька, хоть ты и образованная, а на работе мне все-таки лучше. Тут все мои родные, все близкие. Сижу себе потихонечку и все-таки при них нахожусь.

Вера Ивановна попрощалась и пошла к выходу. С полутемных стен смотрели ей вслед тысячи глаз – суровых, удивленных, полудетских, смеющихся и просто серьезных, сосредоточенных… Прошла через коридор, где развешано древнее оружие, изорванные кольчуги, разбитый шлем. Тринадцатый век, татарская неволя.

Раскопки. Следы побоища, пожаров, поголовного уничтожения… 1327 год, восстание горожан против татаро-монгольского гнета. И снова побоище. Обломки копья, меч, весь зазубренный. А вот и старинные тексты – причитание по убитому, песня о татарском полоне…

Видно, и конца нет слезам, а было ли начало-то? И начала, видно, тоже не было.

Когда она вышла на улицу, шел мягкий, душистый снежок. Вера Ивановна ступила на хрусткий покров земли, и это было как подарок. На улице было людно, тут и там рассыпался ребячий смех, на трамвайных проводах вспыхивали голубые молнии. Как дорого краткое мгновение мирной жизни! Хотелось ходить осторожно, празднуя каждый шаг по этой многострадальной, такой красивой и милой земле.