Текст книги "Просто судьба (СИ)"
Автор книги: Людмила Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Молчанова Людмила
Просто судьба
Пролог
Январь 2006 года. Екатеринбург.
– Игорь, я ходила к врачу. Срок уже два месяца.
– Что еще врач сказал?
– Толком ничего. Сказал, что нужно придти к нему уже по записи. А там посмотрим.
А потом тишина. Я стояла под дверью, еле сдерживая слезы.
Наконец, раздался голос матери:
– Ты рад?
– Да, милая, я рад. Спасибо тебе, – ответил ей отчим.
И в его голосе действительно чувствовалась любовь. К матери и к этому малышу.
"Не хочу, не хочу, не хочу, – напевала я про себя, в то же время натягивая джинсы и кофту. – Почему в моей семье? Почему я? Почему они?"
У меня тряслись руки. Я не хотела этого ребенка. Никогда. И до этого даже не задумывалась о такой перспективе. Всегда была единственным ребенком в семье, любимым, хоть и не родным. Я знала, что мать меня любила. А отчим…он был для меня всем. Всем миром, примером, смыслом жизни.
Глава 1
Они с матерью познакомились, когда мне было четыре года. Мама только развелась с моим настоящим отцом. И в ее жизни появился Игорь. Мама всегда рассказывала о том, как они познакомились. Игорь развелся со своей женой, отдал той свою квартиру в Новосибирске и уехал с одним пакетом в Екатеринбург, к другу. А там уже и познакомился с моей мамой.
Мама говорила, что боялась его. Точнее не его, а новых отношений, новой боли. Нового разочарования. За меня боялась. Но Игорь с первого взгляда полюбил и мою мать, и ее дочку. Меня. И переехал к ней после месяца знакомства.
Они оба в то время работали изо всех сил. Время непростое, денег мало, я маленькая. Отчим брался за любую работу, так же как и мать. Но всегда старались уделять мне время. Особенно отчим. Отец. Игорь.
Забавно, но я никогда его так не называла. Папа. Хотя и понимала, что он сделал для меня больше, чем настоящий отец по крови, которого я и видела всего раза два за семнадцать лет.
А мать злилась.
– Почему ты так себя ведешь, Алена? Что он тебе сделал? Или ты специально это делаешь? Специально, да? Чтобы меня позлить? Он все для тебя делает, а ты? Его не любишь, так о матери подумай. Что Я тебе сделала?
Но я просто молча уходила. Даже когда была маленькая. И продолжала называть его Игорем.
Он привык. Все привыкли. И к годам десяти этот вопрос в нашей семье не поднимался никогда.
Со временем Игорь и мама более-менее встали на ноги. Игорь открыл собственное дело, мать ему во всем помогала. А я сидела с бабушкой.
Потом все было почти как в обычной семье. Первое сентября. Мы поехали выбирать большие банты, большой рюкзак и красивый дневник. А на линейку выбрались все родственники. Игорь взял камеру, ведь меня должен был пронести на руках большой мальчик, а я звонила в колокольчик.
Я улыбнулась, вспоминая это. Больше всех, казалось, волновался именно отчим. Хотя и пытался это скрывать.
– Смотри, не урони девчонку, – хмуро поглядев на вмиг присмиревшего парня, произнес Игорь. – Головой отвечаешь, понял?
Мальчик усиленно закивал.
– Да не волнуйтесь вы, – с улыбкой произнесла моя классная руководительница. – Не уронит он вашу дочку. Он парень толковый и сильный.
– Я ему не дочка, – тихо произнесла я и сразу отвернулась от нахмурившихся родственников.
Все замолчали. Затем, Анна Сергеевна, откашлявшись, подошла ко мне и взяла за руку.
– Ну что, недочка, пошли в колокольчик звонить. Готова?
Анна Сергеевна. Я улыбнулась, не обращая внимания на холод зимней ночи. Человек, который меня всегда понимал. И любил. Просто любил. Не потому, что был связан со мной долгом, обязанностью, кровным родством, а просто любил. Меня. Такую, какая есть.
Зазвонил телефон. На экране высветился домашний номер. Мама.
Я не взяла трубку. Да и зачем, если сейчас все равно услышу другой номер. Другой голос.
Я не ошиблась. Я никогда в этом не ошибалась.
– Алло.
– Где ты? – раздался в трубке спокойный голос отчима.
– Гуляю.
– На ночь глядя?
– Да.
– Иди домой.
– Не хочу.
Пауза. Нет, не так. Тишина. Такая знакомая и родная.
– Алена, – тихо сказал Игорь, – Иди домой. Мы ждем тебя.
Мы. Всегда мы.
– Хорошо, – так же тихо ответила я. – Иду.
Глава 2
– Ты где была? – с порога накинулась на меня мать. – Ушла, ничего не сказала. Я тут испереживалась вся. Почему Игорь должен по ночам тебя искать? Совсем совесть потеряла.
– Я никого не просила меня искать, и я уже пришла. Дай пройти, я устала, а мне завтра рано вставать.
– А нам, можно подумать, завтра рано не вставать. Ты вообще о семье думаешь? Обо мне хоть немного?
– Вика, успокойся, – Игорь вышел в коридор, услышав, что мать начала повышать голос. – А ты, – повернулся он ко мне, – иди спать.
Я молча, не поднимая глаз, проскользнула мимо них.
– Игорь, да что это такое? – услышала я мамин "шепот". – Шляется, где хочет. Еще и неизвестно с кем шляется. Ты посмотри на нее! Кого мы вырастили? Эгоистка натуральная. Мать вообще ни во что не ставит. Как с ней разговаривать?
– Вика, успокойся, – голос отчима я уже плохо слышала. Но он никогда его не повышал. Особенно на мать. Ну, почти никогда… – Это возрастное. Пройдет. Тем более, она просто прогулялась. Это не преступление.
– Знаю я это прогулялась, – продолжала она ворчать. – Вон, у соседки Наташка уже прогулялась. Пришла под утро пьяная как не пойми кто. Тоже прогулялась…
Дальше я перестала все это слушать и закрыла дверь в комнату. Мама всегда любила такие разговоры. Сплетни, толки, грязное белье. А Игорь только снисходительно на это улыбался. Хотя я никогда этого не понимала.
Наташка Куцова. Моя лучшая подруга. Моя ровесница. Бойкая, заводная девчонка. В какие переделки мы с ней только не попадали. Мы были продолжением друг друга. Понимали друг друга с полуслова. И знали, что рядом есть кто-то, кто поможет тебе.
Я взяла ноут. Пока он включался, я переоделась в пижаму, разобрала постель и выключила свет.
Включила веб-камеру, ночник и набрала Нату. Она ответила сразу:
– Привет, Лёна. Что это ты так поздно названиваешь?
– Привет, Натка. Как дела?
Ната сразу по голосу поняла, что что-то случилось. Она всегда понимала.
– Что опять твои натворили? Ты почему такая убитая? Вроде ж только отживела. Опять он? – шепотом произнесла подруга. Она редко называла Игоря по имени, зная, что оно для меня значит.
– Нет, не он. Мама беременна.
Тишина.
– Поздравляю, Лён, – сказала она. – Или тебе надо посочувствовать? – на мгновение Куцова задумалась, а потом серьезно произнесла: – Ты когда узнала?
– А я и не знаю еще. Как бы.
– Она тебе не сказала?
– Нет, я случайно услышала.
– А Игорь?
– Он рад.
– А ты?
– Тебе честно?
– Как всегда.
– Мне больно. Мне больно от того, что она мне не говорит. Мне больно от того, что я теперь чужая здесь. Наверно, правильно мать сказала, что я эгоистка. Я должна радоваться. И я радуюсь. За Игоря. Он давно хотел ребенка.
Я понимала, как это звучит. Дети – это цветы жизни. Я всегда любила детей. Всегда хотела вырасти и родить девочку. А теперь понимала, что моя жизнь рушится. Я привыкла, что, несмотря на все мои «выкрутасы», как говорит мать, я все равно буду любимым ребенком в семье. Потому что я единственная. В моей семье меня любили только поэтому. Бабушка любила меня как единственную внучку, мать – как единственную дочь. И я чувствовала это. И все это чувствовали.
А теперь…я не знала, что будет дальше. Чем старше становился этот малыш, тем быстрее я умирала. Хотя я уже любила этого ребенка. Его ребенка. И ненавидела его. Ее ребенка.
– Лён…
– Что?
– Я рядом.
И мы просто молчали. Где-то я прочитала о том, что если тебе приятно разговаривать с человеком, это не значит, что вы друзья. С Натой я могла просто молчать, и она всегда понимала меня. Как и я ее. Мы во многом были похожи.
– Не повезло нам с родней, Лён, – очень часто повторяла она. – Особенно с отчимами, – подумав, она всегда добавляла: – Хотя тебе не повезло больше. Своего я всего лишь ненавижу.
Многие считали нас избалованными папенькиными дочками. Особенно Нату. Я же была просто тихой и странной. А она нет. Если ей было плохо, то она улыбалась. Всегда улыбалась и радовалась жизни.
– Клин клином вышибает, – говорила она о своем поведении.
Возможно. Но очень часто этот клин попадал по ней.
– Что будешь делать?
Я вздрогнула от ее голоса.
– Пытаться жить, – честно ответила ей.
– А когда они тебе скажут?
– Я не знаю.
– Ну что ж, – преувеличенно бодрым голосом произнесла Куцова, – тогда и будем думать. А сейчас быстро спать. Все понятно?
– Да, – улыбнулась я. – И вечно ты норовишь командовать.
– Я старше, – отрезала Наташка. – И ты должна меня слушаться.
Ну да, как же. На два месяца.
– Спокойной ночи, Нат.
– Спокойной ночи, Лён.
Я чувствовала, что моя жизнь завтра измениться. Но это будет завтра. А пока…пока я просто буду спать.
Глава 3
– Алена, вставай. Уже семь. Ты сколько будешь спать? Опять же проспишь.
Я открыла глаза. Утро. Школа. Последний класс. Ну да, помню-помню. А так неохота. Я медленно потянулась. На улице мороз. В комнате не очень холодно, но под одеялом все-таки теплее.
"Еще две минутки, – сонно подумала я. – И я встану".
Проснулась я через двадцать минут и даже смогла это сделать самостоятельно. Больше меня никто особо не трогал. Мама всегда считала, что у нее есть определенный список того, что делать с ребенком. И как это делать. Ничего лишнего. Одел, обул, накормил, выучил. Тот минимум, который должна выполнять каждая добропорядочная мать, чтобы казаться заботливой. Добропорядочная, а не любящая.
Я встала, убрала постель, собрала сумку, оделась. Потом пошла умываться. Я никогда не ходила в домашней одежде по дому. Мама запретила. Еще лет в четырнадцать. Никаких халатов, пижам, комбинаций, ночных рубашек. Все только в своей комнате. Хотя мне это даже нравилось. Свое личное пространство, куда семья старалась не вторгаться без особых на то причин.
Игорь и мама сидели на кухне и завтракали. Отчим читал газету, а мама смотрела телевизор. Обычная семья. Обычное утро.
– Доброе утро, – произнесла я.
– Доброе, – ответил Игорь.
– Опять проспала? – мама опять начала ругаться. – Я же сказала, вставай пораньше. Посмотри на улицу. Ты по такой погоде не успеешь доехать. И я не пойду в школу, если меня вызовут из-за того, что ты прогуливаешь.
– Вик, я ее довезу. Все равно мне перед работой надо к Олегу заскочить, а он рядом с ее школой живет.
– Нет, пусть идет сама. Сама проспала, сама пусть и идет. Ты не таксист, в конце концов.
– Вика, на улице холодно. Успокойся, я ее подвезу и все.
– Раньше надо было думать…
– Вика! – повысил голос Игорь. – Я ее подвезу.
Я стояла и наблюдала за этой сценой. Все будет как обычно. Мама промолчит. Пока. Но когда отчима не будет дома, мне за все влетит.
– Ты когда домой придешь? – мать решила не замечать повышенный тон Игоря и снова переключилась на меня.
– Поздно. Я у Славика буду.
Это был единственный аргумент, против которого мама никогда не возражала. Славик так Славик.
– Постарайся не особо задерживаться, ладно? – ее голос смягчился. – Погода все-таки плохая, да и на улице темно.
– Да, конечно, – я безразлично пожала плечами. – Вечером буду дома.
Игорь нахмурился и отложил газету.
– Я буду ждать тебя в машине, – сказал он мне и ушел.
Вот так просто.
Я уже обувалась в прихожей, когда ко мне подошла мама.
– Видишь, что ты натворила? Не дала человеку поесть спокойно. Он теперь до вечера на работе голодный будет.
Я промолчала. Я привыкла пропускать ее слова мимо ушей. Так проще.
– Ты мне ничего не хочешь рассказать, мама? – тихо спросила я у нее.
Мама напряглась. И даже испугалась, хотя я задала простой вопрос.
– Алена…давай не сейчас? Я уже опаздываю, у меня дела, к тому же Игорь тебя ждет. Вечером, ладно?
– Да, мам. Конечно. Я в школу. Люблю тебя.
"Вот и поговорили, – подумала я, спускаясь с лестницы. – Мама с дочкой, блин".
Игорь курил. Он всегда курит, когда нервничает.
– Ты готова? – спросил он.
– Да, готова. Поехали?
Он не ответил. Мы молча сели в машину. Отчим завел мотом, пристегнулся, включил печку.
– Ты будешь Наталью ждать?
– Нет, она своим ходом.
Наташка не любила с нами ездить. Как-то раз попробовала, а потом вспоминала об этом месяц.
– Чтобы я еще раз с вами осталась в замкнутом пространстве? Да я с ума сойду через десять минут. С вами ж рядом находится невозможно, не то что жить. Ты себя со стороны видела? А его? Вот и не нужно. Мне еще дорога моя психика.
И слово свое она держала. Не знаю, замечал ли Игорь такое отношение или нет, но он не обращал на это внимание. Так проще.
– Ты надолго сегодня задержишься? – минут через пять поинтересовался он.
– Уроки в три заканчиваются.
– А у твоего…Славика?
– Как получится, – тихо ответила я, глядя Игорю прямо в глаза. – А что?
– Я волнуюсь, – также тихо сказал он мне.
– Я знаю.
Да, он никогда мне не врал. И действительно волновался обо мне.
– Лён… – такой хриплый и такой родной голос. – Боже, Лён, ты…Твою мать! – он со всей силы саданул кулаком по рулю. Разжал руки. Снова сжал.
А я просто наблюдала за его попытками самоконтроля. Но только сердцу в этот момент было непросто.
– Игорь, я зн… – договорить не успела.
Игорь перетащил меня к себе на колени. Крепко сжал. Не давая дышать, не давая двигаться.
Мои руки у него в волосах, его – в моих. Сердце к сердцу. Дыхание в одном ритме. Чувства в одном темпе. Эмоции – одни на двоих.
– Что ж ты делаешь, Лёна, – прошептал он. – Я тебя сейчас почти ненавижу.
– Знаю, я тебя тоже.
Почти признание. Все рядом и все относительно. Мы – рядом.
– Я не могу тебя отпустить, ты понимаешь это? И жить так больше не могу. Потому что сил нет, – он начал меня целовать. Губы, щеки, глаза. – Не могу. Ты понимаешь, что я, когда с Викой сплю, себя грязным чувствую? Словно тебе изменяю, – по моим щекам потекли слезы. – Тихо, маленькая моя, прости. Тшшш, пожалуйста, не плачь, родная. Лёна, черт, да что ж ты делаешь?
– Закрой рот, Игорь, прошу тебя. Пожалуйста, закрой. Я почти ненавижу тебя, ты понимаешь это? – повторила я его слова, отвечая на поцелуи. – И отпустить не могу. Не могу.
Не было никакой нежности. Было наказание. За все. За боль, за любовь, за вину. Он выжигал меня. Его губы ставили клеймо. Руки сжимали так, что почти причиняли боль. Как и мои. Безысходность. Мы оба чувствовали ее. Потом вина. Но это будет потом, а сейчас…мы вместе, мы одно целое. Один мир для двоих. Одна жизнь на двоих. Одна душа на двоих.
Глава 4
Я не знала, сколько прошло времени. Вроде я даже успела задремать, но было жутко неудобно, хотя Игорь и пытался поудобнее меня устроить.
– Игорь? – мой голос был немного хриплым, но дыхание уже успокоилось.
– Ммм?
– А как мы здесь оказались? – я оглянулась через плечо и лукаво на него поглядела.
– Ну, я предложил тебя подвезти, потом ты села в машину, а потом…
Я рассмеялась.
– Нет, я не об этом. Как мы на заднем сиденье оказались?
– А ты не помнишь? – ответил он голосом, из которого так и сочилось мужское самодовольство.
– Нууу…смутно. Очень.
Он улыбнулся. Мне всегда нравилась его улыбка. Но только ее редко можно было увидеть на его лице.
Игорь рано понял, что такое ответственность. Отец у него умер, когда сыну было лет десять. Он жил только с матерью. Работал как проклятый. Сразу после школы женился. Я слышала, как Игорь рассказывал об этом матери. О своей первой жене. О том, что были молодые, не сошлись характерами, да и цели в жизни у них оказались разные. Отчим всегда мечтал о большой дружной семье, о куче ребятишек, а его жена…она хотела встать на ноги, реализоваться. И вообще смутно понимала, что такое семейная жизнь.
Они развелись почти друзьями. Во всяком случае, я поняла именно так. Игорь говорил, что все прошло без скандалов, по-семейному, шутил он. Разошлись, разъехались, но мечта о большой и дружной семье у него все равно осталась. Хотя отчим редко об этом говорил. Но мне и не нужны были его слова.
– Почему ты остался с нами? – спросила я у него как-то.
Он сразу понял, о чем речь.
Почему из всех девушек он выбрал именно маму? Женщину с ребенком, хотя вокруг него всегда вертелось множество и более красивых, и более свободных, и более раскрепощенных женщин. Мама всегда улыбалась, когда вспоминала те времена. Говорила, что это была любовь с первого взгляда. Говорила, что сразу поняла Игоря. Знала, что он никогда не обидит нас и будет любить.
– Я знал, что так надо.
– Кому надо?
– Всем нам.
Вот и весь разговор. С Игорем очень тяжело было разговаривать на личные темы. Он словно одевал на себя броню, причем в несколько слоев. Но, по словам Наты, если я чего-то хотела, то всегда шла на таран.
– Игорь, что теперь будет? – тихо спросила я.
Он не отвечал. Слышно было только дыхание. Одно на двоих.
– Все будет как надо, – он говорил так, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Мы с твоей мамой распишемся, она родит. Ты поступишь в университет, выучишься, устроишься на работу, – Игорь сжал зубы, – выйдешь замуж. Все как в обычной семье.
Как в обычной семье. А КАК в обычной семье?
– Ты уже все решил, так ведь? – я не смотрела ему в глаза. Просто потому, что не могла. Многие проблемы я продолжала решать как ребенок. Закрывала глаза. Как в детстве. Если ты не видишь кошмар, то его и не существует.
– Здесь нечего решать. Я не могу их бросить. Ты понимаешь это.
Да, понимаю, но все равно больно.
– Да, Игорь, я знаю, – я зашевелилась. – Отпусти меня, мне нужно одеться.
Он не хотел. Не разжимал руки. А я не спешила вырываться. Мы просто сидели, впитывая это спокойствие. Это время, которое принадлежало нам. Наша тишина.
Я вздрогнула, когда зазвонил мобильный. Не мой. Игоря. Мы быстро нашли его куртку среди всего этого бардака, но вот телефон вытащить оказалось сложнее. Игорю пришлось одной рукой приподнять мои бедра так, что пятками я упиралась в дверь, а руками – в сидение авто по бокам от отчима. Наконец, разрывающийся телефон был извлечен из недр куртки.
– Да! – рявкнул отчим в трубку. – Я занят!
– Игорь, ты чего орешь как на пожаре? – я услышала голос дяди Олега, друга Игоря и по совместительству партнера по бизнесу. – Я тебя с утра жду. Где тебя носит?
– Олег, я подъеду минут через двадцать, – Игорь уже заметно успокоился, – Алену до школы подвозил.
– Ааа, ну это дело, – голос у дяди Олега тоже смягчился. – Эта егоза рядом? Если да, то передавай ей привет.
Я улыбнулась. Дядя Олег всегда меня называл егозой, с детства. Хотя я уже выросла и характер стал более спокойным, но для него я осталась все тем же подвижным бесенком с разбитыми коленками.
– Хорошо, передам. До встречи.
Игорь отключил телефон, повертел его в руке, затем отложил. Я пересела с его колен на сиденье. Начала одеваться. Действие, повторяющееся сотни раз.
– Ты до школы меня довезешь? – чтобы не смотреть на него, я начала возиться с пуговицами блузки.
– Да, конечно, – он помолчал. – Ты опоздала?
– Не страшно, – пока я одевалась, Игорь успел полностью собраться и пересесть на место водителя.
В полной тишине мы доехали до школы. Без слов я вылезла из машины, взяла рюкзак и уже хотела закрыть дверь, как отчим произнес:
– Не опаздывай вечером, ладно?
Я печально улыбнулась и ушла.
Глава 5
– Натусь, что было? – я зашла на урок как ни в чем не бывало. – Не сильно ругались?
– Вот она, красавица, явилась, – Ната с иронией посмотрела на меня. – А я знаю, что подарю тебе на день рождения.
– Эээ…и что? – я, мягко говоря, пребывала в шоке. Только Куцова могла так менять темы разговора.
– Расческу, – невозмутимо ответила она.
– У меня есть, – я косилась на нее как на сумасшедшую. – Зачем мне еще?
– А ты себя в зеркало видела? У тебя на голове как будто бегемоты твист танцевали.
Я покраснела, когда Наташа протянула мне расческу, и быстренько, пока никто не особо присматривался, привела прическу в порядок.
Куцова всегда могла иронизировать на эту тему, но никогда не просила меня рассказывать все подробности и не выпытывала у меня то, что я не хотела рассказывать. Она очень тонко чувствовала границы личного пространства и никогда не пыталась их перейти без приглашения.
– Зачем мне чужие тараканы, когда мне достаточно своих? – так ответила она мне, когда я спросила ее об этом.
Пригладив волосы, поправив одежду, я наконец-то вытащила тетрадку и села на свое место. До урока оставалось еще минут пять.
– На уроке Анна Сергеевна была. Рассказывала о том, что же такое ЕГЭ и с чем его едят, – Наташка понизила голос, чтобы остальные не особо прислушивались к разговору. – Так что ты не особо много и пропустила. Ах да, еще была лекция на тему "Наташа, когда ты возьмешься за ум?" от нашей классной. Все до скукоты обычно.
Ну да, в принципе, так продолжалось изо дня в день. Но очень немногие знали Куцову так, как я. Все видели недалекую, красивую, избалованную, острую на язык папенькину дочку, зажигающую по ночам в ночных клубах, а я знала очень умную, милую, верящую в любовь девушку, которая боится верить людям и бежит из дома.
Прозвенел звонок. В кабинет зашла учительница русского.
– Здравствуйте. Встали, будьте любезны.
Наташка скорчила рожицу, изображая учительницу и ее забавную манеру складывать губы трубочкой. Все как всегда.
Я улыбнулась. Мне казалось, что именно эта размеренность и постоянство не дают мне окончательно сойти с ума.
Наконец-то раздался звонок с последнего урока. Мы с Натой, не сговариваясь, с облегчением выдохнули. Наконец-то. Мне начало казаться, что этот день никогда не закончится.
– Ты сейчас куда? – спросила меня Ната, собирая вещи. – Может, пойдем прогуляемся? Или в клуб заскочим? Мне все равно перед работой надо туда зайти.
– Не знаю, – я с сомнением посмотрела на подругу. – Мне надо к Славику, – от осуждающего взгляда Наташи на душе стало совсем плохо. – Ну что ты на меня так смотришь? Я матери пообещала, иначе я даже не представляю, что она со мной сделает, если я приду домой рано.
– Ага, значит, тебе просто нужно где-то скоротать время? – Куцова улыбнулась. – Так это не проблема. Пойдем к Аннушке?
Аннушка – наш с Наташей ангел-хранитель. И по совместительству классный руководите в начальных классах и завуч нашей школы. Куцова не очень ладит с Анной Сергеевной, но я подозреваю, что она просто стесняется и не знает, как себя вести. А вот мы с моей учительницей просто не разлей вода. Когда я была маленькой, то всегда хотела, чтобы у меня была именно такая бабушка. Или мама, если повезет.
– Ну пойдем, – все-таки я не смогла скрыть своей радости. Я не хотела снова идти к Славику. Мы не встречались, но мне было проще, когда окружающие думали наоборот. Так я могла казаться обычным подростком. А Славик…он был замечательным парнем, но он казался мне таким…несозревшим. Особенно по сравнению с Игорем. Игорь – мужчина, и этим все было сказано. – А что ты так захотела к Аннушке? Что-то случилось?
– Да нет, ничего, – Ната пожала плечами. – Просто все равно надо где-то время скоротать, пусть уж лучше у нее.
По дороге к учительнице Ната рассказывала о своей работе, о своих планах и дразнила меня подарком на день рождения. Я очень любопытна, и Наташка этой моей слабостью успешно манипулирует. Если в поле моего зрения намечается тайна или сюрприз (особенно для меня), то у меня сносит крышу. Я ни о чем не могу думать, и только как маленький ребенок безуспешно пытаюсь разгадать эту загадку. Но даже Наташкино подбадривание мало помогала. В своих мыслях я была далеко отсюда.
Наконец, мы дошли. Анна Сергеевна жила в обычной пятиэтажной хрущевке, но поразительно чистой. Как обычно, мы с Куцовой поднялись на третий этаж и позвонили в звонок. Учительница открыла почти сразу.
– А, добрый день, девочки, – она посторонилась, позволяя нам зайти в квартиру. – Уже закончили учиться? Разувайтесь и проходите, я как раз села чай пить.
Анна Сергеевна даже не удосужилась выслушать наш ответ, а просто пошла делать то, о чем говорила. Меньше слов – больше дела. Именно такой девиз был у этой энергичной пятидесятилетней женщины. У нее был довольно непростой характер, с ней тяжело найти общей язык, но мы с Натой всегда являлись для нее желанными гостями.
– Руки только помойте, – крикнула она нам с кухни.
Пока Наташа была в ванной, я прошлась по таким знакомым комнатам. У Анны Сергеевны была чистая уютная двухкомнатная квартира, множество книг, на столах лежали вязанные крючком салфетки, в углу – стойка с цветами, на столе стоял старый компьютер, возле него – кактус.
– Лёна, ты скоро? – Наташа стояла в проеме двери. – Я уже помыла руки. Я на кухню. Мы тебя ждем.
Когда я пришла на кухню, то увидела до боли знакомую сцену. Анна Сергеевна и Наташа с самозабвением ругались. Я улыбнулась. Они могли говорить, что раздражают друг друга, но я всегда знала, что им нравятся их препирательства.
– Вот скажи мне, девочка, ты вообще о чем думаешь? – Аннушка уже вошла в раж. – Ты себя когда последний раз в зеркале видела?
– А вам зачем? – Ната ничуть не уступала той в громкости голоса и напоре. – Что хочу, то и делаю. И вообще, внешность моя.
– Да у тебя круги уже под глазами, – Анна Сергеевна аж всплеснула руками. – Ты когда спать ложишься?
– А я сова, – Куцова не поддавалась на провокации. – И круги под глазами подчеркивают цвет моих глаз, – подруга упрямо подняла подбородок, и казалось, что еще чуть-чуть, и она покажет пожилой женщине язык. Но обе выглядели потрясающе довольными.
Я рассеялась. Искренне и громко. И подмигнула Анне Сергеевне.
– Да хватит вам уже пререкаться, – я, продолжая улыбаться, села за стол и взяла свою чашку. Свою. В этом доме у меня была своя чашка, как будто я жила здесь. И Анна Сергеевна всегда знала, что я пью только чай с двумя ложками сахара. Я взяла чашку двумя руками, пытаясь немного согреться с улицы. – Вы все время ругаетесь. Вам еще не надоело?
Обе отрицательно покачали головой. Забавно, именно здесь, в эту минуту, я чувствовала себя дома. Среди людей, которые любят меня. Наверно поэтому меня всегда тянуло в эту ничем не примечательную пятиэтажку.
Мы немного посидели, попили чай с конфетами (моими любимыми), поговорили о школе, Анна Сергеевна еще раз посокрушалась по поводу нововведенных экзаменов, спросила, куда мы собираемся поступать, на какое отделение, но мы с Наташкой не особо распространялись на эту тему. Так как сами не были уверены в своем выборе.
Уже стемнело, когда Куцова начала собираться. Сначала она шла домой, переодевалась, затем в клуб. Там она работала до 3–4 часов утра, потом домой спать, потом в школу. Тяжелое расписание.
Мы с Анной Сергеевной остались вдвоем.
– Спешишь домой? – спросила она, подливая в кружку еще чаю.
– Нет, не спешу, – я постаралась мило улыбнуться. – Сегодня еще много дел надо сделать.
– Каких дел? – Аннушка иронически выгнула бровь. – А, наверное дел как-прийти-домой-как-можно-позже? Или дел как-не-показываться-на-глаза-матери? – она помолчала немного, посмотрела на меня с тревогой и спросила: – Лёнушка, я же знаю тебя. Что случилось?
Я молчала. Не потому, что не хотела ей отвечать, а потому, что просто не могла застаить себя это сделать. Может быть глупо, но мне казалось, что, когда я произнесу эти слова вслух, они оживут. Станут реальными. А так всегда можно притвориться, что все, окружающее тебя – миф. Иллюзия. Но я знала, что именно я сейчас пытаюсь создать иллюзию.
– Мама беременна, – я тяжело выдохнула. – Срок – два месяца. Я только недавно узнала.
Анна Сергеевна промолчала. И продолжала молчать и странно смотреть на меня. И это молчание…оно волновало меня. Мне было страшно. Наконец, она вздохнула и села рядом со мной и обняла. Как родную. Как родную дочь. На глазах навернулись слезы.
– Лёна, ты не волнуйся, – учительница волновалась, – у тебя все наладится. Я точно знаю. Все будет хорошо. В конце концов, ты должна радоваться. У тебя будет брат. Или сестра, – она еще крепче обняла меня. – Хотя бы за Игоря порадуйся. Лён, только не молчи. Все будет хорошо. Я знаю, милая. Все будет.
Анна Сергеевна знала об Игоре. Знала о том, что он значит для меня. Что он нужен мне. Хотя мы никогда об этом не говорили, и она ни о чем меня не спрашивала. Просто знала. И никогда, ни разу не осудила нас. Или его. Я не знаю, как она поняла, что наши отношения с Игорем изменились, но когда после той поездки я вернулась в город, она подошла ко мне, обняла и прошептала на ухо "Все будет хорошо". Эта фраза была ее мантрой, которую Аннушка повторяла изо дня в день, словно эти три слова могли материализоваться. Как бы то ни было, она всегда была рядом и помогала мне. Мой ангел-хранитель. Я улыбнулась сквозь слезы.
– Спасибо вам, Анна Сергеевна, – я отстранилась от нее. – Я, пожалуй, пойду. Уже поздно и темно.
– Да-да, девочка, иди обувайся, я за тобой закрою.
Она проводила меня, но перед тем, как уйти, я задала ей вопрос, который мучил меня. Мучил годами.
– Анна Сергеевна, почему так? Почему я? Почему мы?
Она не ответила, просто открыла дверь. А я не настаивала. Просто развернулась и вышла. Только в конце услышала слабый шепот: "Просто судьба".
