Текст книги "Ад моих снов (СИ)"

Автор книги: Людмила Кучеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Неужели?

Она как-то вяло отреагировала. Признаться, я ожидал большего энтузиазма.

– Кира, ты не поняла. Ты свободна. Они уже наказаны.

– Как ты меня назвал?

– Кира. Это твоё имя. Ты была очень милой девочкой... – я запнулся, – ну, то есть, ты и сейчас милая.

Мой огненный призрак немного вспыхнул.

– Не пытайся меня задобрить. Я чувствую, что это ещё не всё.

– Как это? Тебя здесь больше ничего не держит.

– Тогда почему я горю в адском огне?

Я проснулся в холодном поту. Перед глазами до сих пор стояла Кира, плачущая кровавыми слезами. Меня трясло. Руки странно саднили. Я приблизил ладони к лицу. Что это? Следы ожогов? В этот раз мы стояли очень близко друг к другу. Еще немного, и она сможет меня коснуться.

Серьезно, что нужно этой чертовой бабе? Мне её, конечно, жаль. Неправильно умирать молодой и красивой только из-за того, что тебя решили ограбить в темном переулке двое ублюдков. Я не особенно верю в судьбу. Это просто случилось. И я ничем больше не могу ей помочь. Может, мне к психологу сходить? Уж очень сложно поверить в реальность происходящего во сне. И в реальность волдырей на ладонях тоже верилось бы с трудом, не будь мне больно.

Почти закончив с ремонтом сорок восьмого, я решил посмотреть дело о пожаре и смерти Сергея Борогульского. На сцене он называл себя “Борогуль”. Что, по моему мнению, нисколько не выигрывает перед его полной фамилией.

Хм, вот оно. Расследование о пожаре. Возгорание было слишком мощным, что говорит о том, что произошла какая-то техническая ошибка. Персонал получил ожоги разной степени тяжести. Но, к счастью, обошлось без жертв. Если не считать самого Борогуля. Что странно, по показаниям свидетелей, Сергея видели живым уже после того, как сбили основной огонь. Его тело нашли в одном из сценических боксов, которые были умышленно подожжены во время шоу. Что входило в часть представления. Из этого были сделаны выводы, что свидетели ошиблись из-за пережитого шока. Сергея Борогуля опознали по часам и кольцу. Само тело обгорело до неузнаваемости. Я быстро пролистал дело: идентификации по зубам никто не делал. Возможно, у жертвы не было стоматологической карты. Или эксперты решили обойтись тем, что нашли.

Что-то не давало мне покоя. Если бы он выжил, сел бы лет на десять. Пожар уничтожил всю площадь. Сотни людей пострадали от ожогов. Его видели свидетели. Свидетели, которых не посчитали достаточно надежными. Потому что иногда дело проще закрыть, чем искать виноватых.

Меня смущали его часы. Вся одежда на теле сгорела до тла. Как и кожаный ремень. А вот кожаный ремешок часов пострадал значительно меньше. Конечно, можно предположить, что его рука была под телом, но фото говорят об обратном.

Я распечатал фото Сергея и его последний известный адрес. Немного подумав, я сохранил себе контакты людей, видевших Сергея после пожара и вышел из базы. Разобравшись со своей рабочей рутиной, я взял в руки телефон и начал звонить. Что сказать: воспоминания – довольно хрупкая штука. Со временем многие факты в нашей голове заменяются нашими домыслами. Человек любит приукрашивать события, наделяя их смыслом, какого в них никогда не было. Когда последняя из опрошенных мной свидетелей – женщина-гример – сказала, что теперь точно уверена в том, что тогда она видела призрака: душу Сергея, я поблагодарил её за помощь и бросил трубку. Не смотря на мою настойчивую ночную гостью, в призраков я по прежнему не верю. Дождавшись вечера, я решил наведаться к Сергею домой.

Черт возьми, это глубокий пригород. Какие-то задворки цивилизации. С другой стороны: отличное место, чтобы спрятаться. Я остановился перед старой пятиэтажкой, сверяясь с адресом и ещё раз прокручивая в голове возможные вопросы. По последним данным, Сергей жил в этой квартире со своими родителями. Вполне возможно, они всё ещё здесь.

Потоптавшись в подъезде и поняв, что никто не торопится ни входить, ни выходить, я позвонил в первую попавшуюся квартиру и представился полицией. Сбросили. Не любит нас народ. Тогда я позвонил в самую первую дверь и представился почтой. Открыли. Входя внутрь, я столкнулся с бабкой, преградившей мне путь.

– Мне что-то пришло?

Я быстро ткнул ей в нос своё удостоверение и как можно строже прошептал:

– Гражданочка, быстро вернитесь в квартиру и закройте за собой дверь.

Она округлила глаза, но с места не сдвинулась:

– А что, соседи? Это Митька опять набедокурил, да?

Я сделал вид, что полез за полу куртки, другой свободной рукой отодвинул её к двери:

– Гражданка, не мешайте следствию. Идите к себе.

И я просто проскользнул мимо неё, быстро взбежав на лестницу. К счастью, нужная мне квартира находилась на четвертом этаже.

Звонок не работал. Пришлось стучать. Мне открыла пожилая женщина. Я показал ей удостоверение и вошёл внутрь.

– Молодой человек, а вы к кому?

Я на секунду задумался и решил рискнуть. Кажется, женщина не успела сообразить, кто я.

– К Сергею. Он дома?

Я внимательно на неё смотрел. Она явно была в замешательстве. Если она сейчас заплачет, я буду чувствовать себя последней сволочью.

– Вы же Светлана Карловна, мама Сергея, верно?

Она неуверенно кивнула и посмотрела вглубь квартиры. Я внезапно оробел. А что, если в какой-нибудь из комнат сидит вооружённый до зубов Сергей, а тут я такой нарисовался. Что я ему предъявлю – своё удостоверение криминалиста? Спокойно, Саша. С чего этот незадачливый шоумен будет вооружён и опасен? Ты ведь видел его дело: мелкие кражи в юности, мошенничество. Ничего серьезного.

Женщина, наконец, оторвавшись от моего лица, крикнула:

– Отец, тут пришли…

– Кто?

Хм, голос явно принадлежал человеку в возрасте. Вряд ли это её сорокалетний сын.

– Не знаю. Выйди. Насчёт Сергея спрашивают…

Опомнившись, я быстро пробежал глазами по видимой части квартиры: на вешалке несколько мужских курток и старое женское пальто. Внизу стоптанные туфли, мужские и женские. К сожалению, по одежде понять, сколько человек здесь проживает, не получилось. Если Сергея нет дома, он вполне мог уйти в единственном комплекте своей выходной одежды и обуви. Я удивился, как быстро я записал его в живые. Пока у меня нет никаких доказательств. Только интуиция. Из комнаты появился седовласый, довольно крепко сложенный мужчина. Он приближался ко мне быстрым, уверенным шагом и явно был настроен агрессивно.

– Что тебе надо? Что ты тут выспрашиваешь? Не знаем мы ничего!

Женщина осторожно попятилась к стенке, пропуская мужчину вперёд. Я и моргнуть не успел, как он схватил меня за грудки и приподнял вверх.

– Ещё раз придёшь, шкуру спущу. Я за его дела не отвечаю. Убирайся!

– Он жив?

Мужчина мгновенно онемел. Брови взлетели вверх. Я с удивлением наблюдал за новым выражением на его лице. Он не нашёлся, что сказать. Вместо этого он потянул меня к двери, вытащил на лестничную площадку и бросил на ступени. Я умудрился сориентироваться в пространстве и уцепился за перила, чтоб не полететь вверх-тормашками.

– Убирайся! Чтоб мои глаза тебя здесь не видели!

Ну вот, Саша, тебя спустили с лестницы. Я решил послушаться мужчину и убраться восвояси. Диалог как-то сразу не клеился. Может, не стоило и пробовать? А вообще, плохой из меня выходит следователь. Надо было с соседей начинать.

Спустившись на первый этаж, я постучался в дверь бабульки, преградившей мне путь при входе. Она, наверное, и от двери не отходила.

– Ну что, это Митька?

– Возможно – я решил ответить уклончиво, чтоб она не потеряла интерес. – Вы случайно не знаете, в 25 квартире, с пожилой парой случайно не проживает молодой человек?

– Митька из 20 квартиры. Устроил там гадюшник, сученыш. Как ночь, так он…

– Стойте, стойте. Про Митьку всё понятно. Возьмём на заметку. Про Борогульских из 25-ой можете что-нибудь сказать?

Она на секунду задумалась:

– Хм… Да. Был у них сын. Но что-то давно не видно. Не заходит. Вообще, вы молодёжь, стариков не любите навещать.

– А когда вы видели его здесь в последний раз?

– Ну… заходил как-то, может, с шесть назад…

– С шесть лет назад?

Она посмотрела на меня, как на идиота:

– Почему лет-то? С шесть дней назад, может. Если не путаю.

– Спасибо! – Я рванул с места. Черт! Сергей Борогуль наверняка жив!

На улице холодный, пронизывающий ветер немного остудил мой пыл. Я, конечно, первым делом решил метнуться в оперативный отдел и всё им рассказать. Но, если подумать, какими доказательствами я обладаю? Сейчас у нас есть два закрытых дела, а я хочу их возобновить? Только за это меня все дружно возненавидят. И что я им скажу? Спустившись в метро, я прыгнул в полупустой вагон, достал блокнот и начал записывать:

“Гипотеза: Борогуль жив!

Доказательства:

Свидетели: 6 дней назад его видела старушка соседка. А 6 лет назад несколько людей видели его живым в тот момент, когда он уже должен был догорать в своем боксе, ставшем кому-то гробом.

Улики: недостаточно обгоревший ремешок наручных часов. Отсутствие отпечатков, отсутствие анализа по зубам.”

Черт! Как-то совсем неубедительно. Мало ли что кому говорят полоумные бабки? Любой следователь покрутит у виска, услышав мой лепет. Так, теперь связь с Кирой.

“Гипотеза: Кира и Борогуль как-то связаны.”

Ну, связаны, и что с того? Нет доказательств, что Киру убил Борогульский. И у нас ещё есть неизвестный труп мужчины. Кто-то же сгорел вместо нашего шоумена.

“Доказательства связи Киры и Борогуля:

Заколка – наверняка принадлежала Анастасии Крупольской (ДНК волос).

Могла попасть от Анастасии к Борогулю. И от него к Кире.”

Кира и Анастасия никогда не виделись. Анастасия именно в тот вечер ушла от Борогуля. И, в тот вечер, он, якобы, умер. Могла ли заколка Анастасии попасть к Кире через какую-нибудь другую танцовщицу? Теоретически, могла, конечно. Это даже вероятнее, чем если бы заколкой бывшей любовницы с ней поделился мужчина.

Черт! По убийству Киры у меня вообще никаких вопросов к делу не возникло. Там всё было аккуратно: и отпечатки имелись, и свидетели. И вещи Киры нашли у одного из грабителей. Они даже сбыть ничего не успели. Так почему мне так важно связать Киру и Борогуля?

Сегодня будет седьмой раз? Как бы так отключиться, чтобы не видеть снов? Если я смог обжечь ладони, что будет дальше? И что за чушь с кругами ада? Я полез в интернет. Так, значит, “Божественная комедия” Данте. Ок.

Значит, 1-ый круг – для всех, кто не в курсах что к чему? Короче, не для христиан. Добро пожаловать Саша, тебе сюда. 2-ой – для сладострастников, 3-й – для любителей пожрать, в том числе и пожрать вкусно. Это не про меня. Обеды и ужины из пакетов вкусными можно будет назвать только в страшном сне. Может, ими и будут кормить гурманов а аду? Дальше 4-й круг – скупость, жадность и сюда же расточительство, хм. Ну, понятно. 5-ый круг – для не умеющих управлять гневом? Что плохого в гневе, если он праведный? Но, кто я такой, чтоб спорить с Данте?

Шестой круг для еретиков и лжеучителей – вот это прекрасно! Там им и место. В раскаленных могилах. Только я всё же сомневаюсь, что кто-то заслужил такое наказание в этом мире. Какой-то парень сгорел в металлическом боксе. К счастью, ничего не указывает на то, что сгорел он заживо. Ад на земле. Я поёжился. Дальше 7-й круг – для всевозможных насильников. 8-9-й круги – для обманщиков и предателей. Почему именно круги ада? Что такого произошло с Кирой, что она вспомнила ад по Данте? Хотя, о чём я? Она же была на школьном выпускном. Я вышел на своей станции и побрёл домой. Седьмая встреча. Насилие. А дальше обман и предательство. Если она решит, что я предал её ожидания, точно прикончит.

Приняв душ и поужинав, я улегся в кровать, поставив рядом огнетушитель. Немного подумав, я поднялся и нашёл аптечку. Пусть будет под рукой. Ну, теперь можно нырять в сон.

Так темно и душно. Всё в клубах дыма. Бежать, но куда? Ничего не видно. Если я пробуду тут ещё немного – задохнусь. Стоп. Чьи это мысли?

– Кира?

– Ты пришёл. – Она неуверенно вышла из темноты, озираясь. – Мне кажется, я кое-что вспомнила.

– Поделишься?

– Мне было больно. – Она вытянула вперед свои руки. На запястьях были синяки. Странно, что она вспомнила про синяки, когда у неё дыра в черепе.

– Помнишь, кто это сделал?

Кира покачала головой.

– Всё как в тумане. Но было больно. И страшно. Мне кажется…

Она замолчала. Я мысленно пробежался по её делу. Киру не насиловали. И в этот день у неё не было ни с кем сексуального контакта. В одном из темных переулков нашего огромного города её просто приложили головой об стенку и бросили умирать, забрав сумку и какие-то вещи, оказавшиеся недорогими побрякушками.

– Кира, мне очень жаль. Правда. И я хочу помочь тебе.

– Наконец-то.

– Думаю, я кое-что выяснил, но пока рано об этом. Ты, случайно, не вспомнила, как к тебе попала эта заколка?

– Хм. Нет. Но она дорога мне. – Кира бережно погладила себя по волосам в том месте, где они были прихвачены злополучной заколкой.

– Её дала тебе женщина?

– Думаю, нет. Это был мужчина.

Хорошо. Ну, это пока не исключает любого работника сцены или даже её одноклассника. Но! Самый простой вариант чаще всего верный. Связь Крупольской и Борогуля уже подтверждена. Заколка могла быть у него.

– Кира, если не возражаешь, я бы проснулся…

– Мне было больно.

– Попробуй рассказать мне.

Она опять покачала головою.

– Кира, мужчину, который дал тебе заколку, звали Сергей?

Её глаза вдруг загорелись. И это я не фигурально выражаюсь. В глазницах бушевало пламя!

– Найди его! Найди! – Она схватила меня за запястья – слышишь меня, найди его!!!

Я проснулся от резкой боли. Она обожгла мне кожу! Вскочив с постели, я побежал в ванную, закрыв слив, вывернул на полную холодную воду и опустил в неё пылающие руки. Эта ненормальная меня угробит! Ну, по крайней мере, я знаю, чего она хочет. Всё-таки, этот Сергей Борогуль как-то замешан в её убийстве. Обмотав запястья стерильными бинтами, я лёг в постель. Заснуть, я, естественно, не смог. Больше скажу, даже не пытался. Наивно было полагать, что на седьмом кругу ада получится избежать насилия. К утру у меня уже созрел план действий.

На работе, я, по возможности, пытался отлынивать от своих прямых обязанностей, ссылаясь то на ремонт сорок восьмого, то на накопившуюся стопку всевозможных отчётов по статистике, которые я ещё не сдал. Больше всего меня волновала собственная шкура. Уже очень сильно пострадавшая за эти пару дней. Итак, Сергей Борогуль. Что у меня на тебя есть? Ты, вроде как, мертв, поэтому я не могу прийти к ребятам и сказать: эй, меня тут безумная идея посетила – Борогуль-то наш, поджигатель-весельчак, жив здоров. Не разослать ли нам на него ориентировочку во все отделы? Но ты, вроде как, и жив. А значит, оставляешь свои отпечатки, лицом своим светишь. Что-то покупаешь, бываешь дома у родителей. Ты точно в городе или в пригороде. По крайней мере, продолжаешь сюда приезжать. Если у меня получится тебя задержать, живого здорового, это само по себе поднимет многие вопросы.

Всё это хорошо. Осталось придумать, как его найти, не задействуя оперативный отдел. Сидеть в засаде у дома его родителей я не могу. Да и не факт, что он там объявится после моего неудачного визита. Что у меня есть, кроме моих роботов? Правильно, мои роботы! Следующая проверка моего “технопарка” у меня только через полгода. А пока не подшаманить ли мне кое-чего? Идея возникла вроде как из ниоткуда. Я знаю, что в Китае уже вовсю используют программы распознавания лиц. Ну, у нас, конечно, не Китай. И программу эту в нашей стране так и не разрешили, пока. К счастью или к сожалению. Я даже не знаю, рад я этому, или нет. Потому что, зачастую, всё, что должно бы использоваться во благо, может быть сильно во вред.

Но я не из тех, кто будет страдать от мук совести, если уже страдаю от мук физических. Так что, я, не особо раздумывая, принялся устанавливать на всех свободных роботов пиратскую программу. Где-то, на краю сознания, промелькнула мысль, что меня за это могут посадить. Вопиющее превышение полномочий. Но истина превыше всего: Борогуля надо поймать.

Прокопавшись часа четыре, я установил на всех своих мобильных помощниках, включая сорок восьмого, программу распознавания лиц и загрузил в доступное для поиска целую одну физиономию – принадлежащую Сергею Борогульскому. Теперь оставалось только ждать. Мои роботы целыми днями катаются по городу. Население к ним привыкло – уже не шугаются. Борогуль, конечно, может быть исключением. У него есть веский повод скрываться от полицейской машинки. Я бы был не я, если бы не подстраховался. Сорок восьмого я решил отправить в караул около родительского гнезда Борогульских. У этого замечательного робота и алгоритм слежения за подозреваемым есть. Вместо того, чтоб навсегда его удалить, я покопался в настройках и добавил его в основные рабочие функции. Теперь мой сорок восьмой, он же ДТ18, будет выслеживать шоумена беглеца.

Потерев веки, я встал из кресла, дошёл до кухни и налил себе кофе. Главное не спать. В последний раз я почувствовал что-то странное. Какую-то близость. Причастность. Тогда, когда я блуждал в дымной темноте. Она как будто была в моем сознании. Черт! Если подумать – она и так в моей голове. Нет же какого-нибудь физического места, где можно встречаться с призраками?

– Саша, ты в порядке?

Я подскочил на месте. С ума сойти, женский голос чуть не лишил меня чувств. Я развернулся:

– Привет, Вероника.

– Кого-то другого ожидал увидеть?

– Да нет. – Я пожал плечами, прихлебывая кофе из кружки.

– Ну, судя по выражению облегчения на твоем лице, ты, по крайней мере, рад меня видеть.

– А что, кто-то не рад?

Я что, флиртую? На автомате ответил чушь какую-то. И кофе отвратный.

– Саш, ты уже третью кружку пьешь.

– Ты давно здесь?

– Ну да. Стою вот, смотрю на тебя.

– Вероника. Как друга прошу. Мне сегодня спать нельзя.

Она подошла ко мне почти вплотную:

– Это такое предложение завуалированное?

Я её проигнорировал:

– Мне Александр Константинович рассказывал. Он как-то дня два один в засаде сидел. И ты ему что-то колола. Чтоб он не спал.

– Саша.

– Нет, стой. Я знаю, что у нас что-то такое есть. Иначе бы не просил в прошлый раз.

Она нахмурилась.

– Ну, допустим, есть. Вот Александр Константинович жук! Просила же не говорить. Саша, зачем тебе?

– К экзамену готовлюсь.

– К какому?

– Хочу пройти переквалификацию.

– На кого?

Я смерил её долгим взглядом. Опера, конечно, в почёте. Но она не поверит, что я потяну. А, значит, и помогать не будет.

– В стационар. В лаборанты. Надоело в полях работать.

– Так ты же вроде и так всё время на месте.

– Это только так кажется. Постоянно за роботами мотаюсь. А они ещё ломаются через один.

– Ну, лаборанты, хорошо, конечно. Зарплата у них такая же, но работа почище.

Кажется, я угадал правильно, и общаемся мы на понятном ей языке.

– Ну да, и я о чём. Хотя бы сниму этот комбинезон. Тоже буду в халате ходить.

Я поправил ворот её отглаженного, белоснежного, и, пожалуй, слишком короткого халатика.

– Ну хорошо. Я тебе поставлю один укол. Он будет действовать около суток. Но, Саша, потом отходняк будет хуже, чем после похмелья. Намного хуже.

Я кивнул. Интересно, наше министерство здравоохранения этот укольчик законодательно разрешило?

– Пойдём! – Она заговорчески подмигнула, и я поплелся за ней в её стерильную обитель.

Пахло спиртом и ещё какими-то лекарствами. На стене красовался портрет Брэда Питта.

– Он же тебе в дедушки годится. – Я кивнул на стенку.

– Ну и что? Красиво же. Закатай рукав.

Я повиновался. Вероника подошла ближе и удивленно ахнула:

– Саша, ну это-то что? Ты же не вены себе вскрываешь, надеюсь.

– Это ожог. – Я приподнял бинт, показывая руку – в цеху опять поранился.

– Ну да, вижу – она постучала по шприцу – вот точно не для тебя работа. Какой-то ты… травмоопасный. Сидел бы себе тихо…

– Вот сдам экзамен и буду тихо сидеть в лаборантской.

– Так, давай руку. Будет больно. Терпи.

Я только усмехнулся. Всё тело саднило. И от недостатка сна уже шатало. Боль даже хорошо. Немного бодрит.

– Ну вот, всё. – Она похлопала меня по руке и быстро наложила повязку. – Минут двадцать подержи.

– Спасибо. Я пойду.

– Саш, стой. – Она немного замялась, – у тебя вообще организм как на такое реагирует? Александр Константинович-то крепкий мужик. Но даже он потом капельницу просил ему поставить.

– Не знаю. Не принимал никогда.

Она кивнула.

– Может, переночуешь у меня? Послежу за твоим состоянием.

Что ж ты делаешь, женщина? Ты же лет на десять меня старше. Я ещё не настолько отчаялся. Я выдавил улыбку:

– Вероника Александровна, у меня завтра первый экзамен. Буду готовиться. Но за заботу спасибо.

Поначалу я ничего особенного не чувствовал. Но минут через двадцать меня накрыло. Мир вдруг стал ясным и кристально чистым. Работа приятной, понятной и общественно полезной. Коллеги – прекрасными людьми. Да этот укол надо всем сотрудникам в обязательном порядке с самого утра вкалывать! Каждый день. Чувствуя себя практически гением, я вернулся к работе. Была у меня ещё парочка вдохновенных идей.

Спать не хотелось от слова совсем. Выйдя с работы, я весь вечер гулял по улицам, паркам и скверам родного и такого любимого города. Наслаждался ветерком, охлаждающем голову и саднящую кожу. Мимо проходили люди, проезжали машины, протекала чья-то жизнь. Реальность как-будто стала более реальной. Я слушал обрывки чужих разговоров, вещание рекламы, шум автомобилей. Всё казалось стройной симфонией. Нужно проверить ясность сознания. В конце концов, это лекарство создали для дела, а не для развлечения. Я перебрал в уме все таблицы коэффициентов, которые помнил наизусть. Потом начал вспоминать цитаты из учебников по криминалистике. Кажется, мозг работал как обычно. Просто непривычно чувствовать себя спокойным и почти счастливым. Можно было бы решить, что это притупляет чувство опасности. Но нет. Я ни разу не нарушил ни одного правила: расписался на выходе, попрощался с Марией Петровной. Не переходил дорогу на красный.

Решив, что я просто обязан воспользоваться таким состоянием, я подумал об экзамене. Но, естественно, не о экзамене на лаборанта. Я бы хотел быть следователем. Настоящим. Уважаемым. Про которого бы потом в учебнике написали. С этими мыслями и зашёл в нашу ведомственную библиотеку и набрал себе книг для подготовки к пере-профориентации. И погрузился в сложный мир законов, правил и служебных инструкций. Так я провёл всю ночь. Утром, бодрый и свежий, как будто спал крепким сном, хоть и не сомкнул глаз, я пришёл на работу. Наверное, никогда я не был так вежлив, учтив и любезен. Своих роботов я отправлял в город с особенной надеждой. Они просто должны, просто обязаны найти этого Сергея-шоумена. Сорок восьмого среди моих рабочих пчелок не было. Ещё вчера, закончив колдовать над прошивкой, я послал его следить за домом Борогульских.

Полдня я провёл за своей обычной работой. Хотя странное, щекочущее нервы чувство всё больше и больше разрасталось где-то в груди. Я ждал вестей от сорок восьмого. Ближе к обеду я начал заметно нервничать. Всё чаще я проверял на планшете положение сорок восьмого. Я знаю, что, в случае обнаружения объекта, он пошлёт мне сигнал. Но хотелось хотя бы изображать какой-то контроль над ситуацией. После обеда я случайно столкнулся с Вероникой. Хотел было разминуться, но не успел. Она увидела меня, махнула рукой и быстро подошла, не дав мне возможности помахать ей в ответ и ретироваться.

– Саша, ну как ты?

– Вроде отлично.

– А как твой экзамен?

Точно, я же должен быть на экзамене.

– Думаю, сдал.

– Вот и хорошо! – Вероника потрепала меня по руке. – Пока ничего странного не чувствуешь?

– Да нет.

– Ну, организм у тебя молодой. Может, обойдётся. Но если будет плохо, ты зво…

У меня запищал планшет. Мгновенно забыв про Веронику, я открыл диалоговое окно. Сообщение от сорок восьмого!

– Саша, объект обнаружен! Веду наблюдение.

Моё сердце забилось чаще. Едва справившись с волнением, я написал:

– Хорошо. В случае передвижения объекта осуществить слежку.

– Принято.

Я выдохнул. Попался. Жаль, что я не могу взять служебную машину. Придётся добираться на метро.

– Саша, что-то случилось? – Вероника подошла слишком близко. Я быстро свернул чат.

– А? Нет. Ничего. Мне нужно идти.

– Ну ты осторожнее, тебя может…

– Да, да. Позвоню, если что! – Это я прокричал уже на бегу, сочиняя, какую причину для ухода укажу в журнале.

На выходе я столкнулся с Лёхой. Он как раз загружал каталки в машину. Он меня окликнул:

– О, Сашёк, привет! Куда бежишь?

Я затормозил на ходу и развернулся:

– К метро.

Лёха заморгал:

– А что, рабочий день закончился?

– Нет… – я на секунду запнулся. Лёха Петрагрош – отличный парень, надо попросить его о помощи. Я решился:

– Лёх, а ты сам куда? На выезд?

– Ну, типа того. Там уже твой робот отработал, так что можно забирать.

– А Смирнов где?

– Болеет, сукин сын. Без него сегодня.

У меня запищал планшет. Быстро открыв чат, я охнул. Сорок восьмой начал преследование.

– Лёх. Нужна помощь.

К моему большому счастью, Петрагрош согласился. Я сказал ему, что у меня опять робот спятил, и куда-то едет. Если я его не поймаю, мне звиздец и увольнение. Лёха добродушно рассудил, что трупы, в отличие от робота, никуда не убегут, и решил меня подбросить. А заодно и поиграть в догонялки с сорок восьмым. К счастью, в послеобеденное время улицы не слишком загружены, и мы ехали с хорошей скоростью. Я отслеживал по карте перемещения сорок восьмого и был за штурмана. Кажется, происходящее Петрагроша очень веселило.

– Это, Сань, а интересная у тебя работка! Да? Я думал, сидишь в своей конуре сиднем. А у тебя вон – что ни день, то приключения.

– Ага, точно. – Я посмотрел на свои обожженные руки. – Веселуха, аж плакать хочется.

Сорок восьмой быстро двигался на юг. Видимо, Сергей Борогуль тоже был за рулём. Всё таки, хороший у меня робот. Километров восемьдесят идёт. Представляю, что думают окружающие. Хотя меня беспокоило, что Борогульский может заметить такую необычную слежку. Я посмотрел в окно. Послеполуденное солнце хорошо припекало. Кажется, меня начинало морить в сон.

– Ну наконец-то, Саша. Я думала, ты меня бросил!

– Что?

Ох ты ж черт! Это Кира! Девушка сидела в нашей кабине, прямо у меня на коленях. Я осторожно посмотрел на Лёху. Он не подавал виду, что происходит что-то странное. Я прошептал:

– Что ты здесь делаешь?

– Слежу за тобой. Ты не пришёл. Я думала, ты такой же обманщик, как и он!

– Я просто ещё не спал. Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Знаю. Ты сам понимаешь, почему.

Потому что ты в моей голове. Я кивнул на Лёху:

– Он слышит?

Она помахала рукой перед Лёхиным лицом.

– Не слышит и не видит.

Значит, я один такой везунчик. Константин нашего времени. Нет. Константин. Русская версия. Мать его.

– Так тебя кто-то обманул?

– Да. Ты ведь сейчас едешь за ним?

Откуда ж она знает?

– Не твоё дело. Придёт время, и я тебе всё расскажу!

– Не пойдёт! У меня нет времени! И у тебя тоже не будет!

Она вдруг запылала, обдав меня жаром. Я почувствовал её горячее дыхание на своей коже. Слишком близко. Кабина наполнилась едким дымом. На мне загорелась одежда. Наверное, это всё. Дальше ад.

– Эй, Саня! Сань! Ты чё? – Кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза. Лёха удивлённо на меня таращился. – Сань, ты чё, заснул? Дальше куда, спрашиваю?

– Ааа… Счас. – Я взглянул на карту. Движение сорок восьмого замедлилось. Он ехал по небольшому переулку. Видимо, Борогуль бросил машину и куда-то направлялся быстрым шагом. Я открыл диалоговое окно.

– Прием. Сможешь задержать подозреваемого?

– Вероятность задержания: 80%.

– Выполняй.

– Принято.

Я быстро оглядел кабину и себя. Одежда целая. А вот кожа на груди болела. Странно. Я повернулся к Петрагрошу:

– Сорок восьмой в узкий переулок забрался. Там не проехать. Спасибо, Лёха, выручил!

Я протянул ему руку. Он сгрёб её своей огромной пятерней и потряс:

– Да не за что. Ты чё. Вон как прокатились. И развалюха моя не подвела – он с любовью похлопал по рулю – а тебе точно помощь не нужна?

– Да не. Всё нормально. Тебе ж ещё за жмуриками ехать.

– Это да.

– Ладно, бывай. – Я потянул на себя ручку дверцы.

– Э, Сань?

Я развернулся:

– Что?

– А у тебя разве карие глаза?

– Ээээ… – Я немного опешил. Но планшет настойчиво запищал, так что я просто кивнул и выпрыгнул из машины.

Сорок восьмой его взял! Невероятно! Я петлял по узким переулкам, приближаясь к мигающей точке на карте. В груди болело. Я остановился, прислонившись к стенке, отдышался и расстегнул рубашку: на коже отчётливо проступали два багровых ожога в форме миниатюрных женских ладоней. Как я умудрился заснуть? Наконец-то я добрался до сорок восьмого. Робот загнал Борогуля в угол и без остановки повторял протокол задержания. Я приблизился, показав корочку своих документов.

– Сергей Борогульский?

Мужчина посмотрел на меня испуганными глазами.

– Какого… твою мать… Это что, теперь у вас роботы на вооружении?

– Подтвердите свою личность.

– С какой стати? Я просто шёл, никого не трогал.

– Он может взять ваши отпечатки пальцев. – Я похлопал сорок восьмого по стальному корпусу. Борогуль побледнел.

– Саша, это была команда? – Дверка на корпусе открылась, и из неё выстрелила раскладная клешня. Шоумен явно не был готов к таким фокусам.

– Он мне что, пальцы отчикает?

Я едва удержался, чтоб не сказать, что может. Вместо этого я твердо повторил:

– Подтвердите свою личность.

– Хорошо. Я – Сергей Борогульский.

– Род занятий.

– Шоумен. В прошлом. Зачем это?

– Вы обвиняетесь в причинении тяжкого вреда здоровью, а также в нарушении требований пожарной безопасности, порче имущества и в скрытии с места преступления.

– Вы не… Я…

– Оставайтесь на месте.

Зря я Лёху отпустил. Ну ничего. Сорок восьмой справляется. Нужно вызвать наряд. Скажу, что приехал за роботом и случайно обнаружил лицо, подозрительно похожее на сгоревшего поджигателя. Мало ли откуда я могу знать о том деле? Работа такая. А память у меня фотографическая. Про то, что Борогуля опознал сорок восьмой, естественно, распространяться не стоит. Я открыл планшет и уже было собрался связаться с дежурным оперативником, как внутри меня что-то вспыхнуло. Жар разлился по мышцам, сделав тело тяжелым. Кажется, переулок начало заволакивать дымом. Нет, только не это! Я же не сплю? Ничего не соображая, я пошёл прямо к Борогулю.

– Ты! Это ты!

Кира в моей голове! И не только в голове! Черт! Я схватил шоумена за грудки и ударил об стенку так, что посыпалась штукатурка.

– Как ты мог так поступить со мной! Я тебя ждала!

Откуда в ней столько сил? Я ж на голову ниже и меньше Борогульского. Господи боже, я ж его сейчас задушу! Я отчётливо осознавал, что мои пальцы смыкаются на горле шоумена, но не мог сопротивляться. Кира затягивала меня в свой мир. Я понял, что теряю сознание.