Текст книги "Девочка для опасного Альфы (СИ)"

Автор книги: Людмила Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 23

Я в пути уже несколько часов. Спина затекла, глаза устали, но частые остановки делать боюсь. Бросаю взгляд на браслет. Он из красного стал снова серебряного цвета. Значит, охотников рядом нет. Это радует.

Когда делала вынужденную остановку, чтобы сбегать по нужде, нашла на заднем сиденье сумку. Мама собрала для меня немного вещей, положила две бутылки с водой и бутерброды. Я когда все это обнаружила, не смогла удержать слез. Обо мне еще никто и никогда так не заботился.

На рассвете я добираюсь до отеля. Неприметное здание с желтой вывеской «отель Уют».

Захожу в отель, направляюсь к администратору. За стойкой сидит девушка лет сорока. На девушке белая блузка, черные брюки, темные волосы собраны в хвост. Зевнув, администратор переводит на меня взгляд.

– Хотите заселиться? – спрашивает она, а потом настораживается, когда замечает янтарное кольцо вокруг моих зрачков. – Извините, – сразу подбирается она, суетливо наводит порядок на столе. – Вы от Петра Андреевича? С проверкой? – испуганно спрашивает она.

– Нет. У меня номер забронирован. Анна Дикая.

Мне спать ужасно хочется. Глаза слипаются. Мечтаю вытянуться на кровати и отдохнуть.

Девушка недоверчиво косится на меня, проверяет информацию в компьютере, а когда находит там мое имя, заметно выдыхает.

– Ваш ключ, – говорит она и кладет на стойку ключ. – Восемнадцатый номер. У вас оплачено двое суток.

– Хорошо. Спасибо.

– Я провожу вас.

Мой номер на первом этаже. Это радует. Кажется, мама предусмотрела различные варианты развития событий. Открываю белую дверь и переступаю порог.

Оказываюсь в небольшом коридоре. Отсюда можно попасть в ванную, вторая дверь ведет в спальню. Чисто, уютно. Запираю дверь, сумку ставлю на тумбу. Стягиваю с себя платье, разуваюсь. Первым делом иду в душ. Хочется освежиться и смыть усталость. Искупавшись, заворачиваюсь в белое полотенце. Достаю из сумки нижнее белье и черный шелковый халатик. Переодеваюсь, забираюсь на двуспальную кровать. Как только моя голова дотрагивается до подушки, мгновенно отключаюсь.

Просыпаюсь из-за того, что кто-то водит костяшками пальцев по моей щеке. Резко открываю глаза и дергаюсь в сторону.

– Извини, не хотел напугать, – слышу сталь в голосе Виктора.

Он смотрит на меня исподлобья. На его скулах ходят желваки. У черной рубашки две верхние пуговицы расстёгнуты. Смотрится очень сексуально. Особенно с учетом того, какая потрясающая у моего мужа фигура. Он высокий, широкоплечий, атлетического телосложения. Муж сидит на кровати и внимательно на меня смотрит. Будто решает: зацеловать меня до смерти или все же сначала устроить допрос. Я соскучилась по нему. Собственные эмоции удивляют. За окном уже сумерки. Я спала большую часть дня.

Я сжимаю края халата в области груди, чтобы края не расползались в разные стороны. Сажусь, поджимаю под себя ноги.

– Привет, – осторожно выдыхаю я.

– Привет? – хмурит брови Виктор, а я слышу, как внутри меня довольно рычит мой внутренний зверь. – Это все, что ты хочешь мне сказать?

Суетливо заправляю волосы за ухо. Настороженно смотрю на мужа. Молчу.

– Ты где, мать твою, была все это время? М? – рычит он.

Он испепеляет меня убийственным взглядом, а я судорожно сглатываю.

– Отлично. Теперь еще и страхом тут все пропитается. Боишься меня? Правильно делаешь, – цедит он сквозь стиснутые зубы, злится. – Какого хрена, Анечка? М? Сама расскажешь или мне тебя пытать? – зловеще выдыхает и тянет ко мне руку.

Я испуганно соскакиваю с кровати. Дышу часто, рвано.

– Серьезно? – вскидывает брови муж. – Думаешь, тебе удастся от меня сбежать? Знаешь, мне надоело за тобой гоняться. Сначала это было весело, азартно, а сейчас подбешивает. Повторяю вопрос! Кто утащил тебя из моего дома? Почему ты тут, а не вернулась ко мне? М? Не молчи! – рявкает он, а я вздрагиваю. – Какую игру ты затеяла, Анечка? Ты сказала мне, что тебя хочет убить охотник. Но он выманил меня из дома и скрылся в неизвестном направлении. А когда я вернулся домой, тебя не оказалось на месте. Никто не смог взять твой след. И вот ответь мне, дорогая жена, что я должен думать? М?

У меня сердце сейчас грудную клетку пробьет. С трудом делаю вдохи, дышу через раз. Я отшатываюсь, стоит Виктору встать с кровати. Срываюсь с места, надеясь проскочить к выходу. Я понимаю, что не могу, я боюсь его, боюсь брачной ночи, боюсь его реакции, когда он узнает правду. Легче сбежать, спрятаться и не высовывать нос из норки. Опять я пытаюсь поступить, как трусливый мышонок, а не как хищник.

Чувствую, как внутри меня поднимается волна протеста. Внутренний зверь бунтует. Хищник, пробудившийся внутри меня, не хочет никуда уходить. У меня мысли начинают путаться.

Я ойкаю, когда врезаюсь в стену. Это Дикий поймал меня и припечатал к стене, придавил меня своим телом, чтобы я не рыпалась. У меня адреналин лопается пузырьками в крови. Пожар в груди.

Чувствую запах насыщенный, мужской. Дикий пахнет лесом и хвоей. Его тело буквально кричит о силе и победе. Сильный, опасный зверь, который убьет и глазом не моргнет.

– На меня смотри, – рычит он зловеще, вызывая в моей душе панику. – Я повторяю вопросы, – чеканит. – Кто тебя утащил? Зачем? Что ты задумала?

Виктор двумя пальцами подхватывает мой подбородок. Мягко, почти невесомо надавливает. Заставляет смотреть ему в глаза. А в глазах клубится что-то темное, опасное, пугающее.

«Поцелуй его, разожги пожар страсти. И твой истинный ни о чем думать не сможет. Все, что его будет волновать, это ты. Поверь, ему будет не до разговоров… Оборотни падки на ласку…» – в памяти всплывают слова мамы.

Мне пипец как страшно! Я резко обвиваю крепкую шею руками, приподнимаюсь на носочки и целую мужа. И в этот поцелуй вкладываю все свои эмоции: страх, боль, волнение, радость от встречи, нежность, любовь. Обрушиваю на него эмоции, которые меня разрывают на части. Этот поцелуй запускает какие-то странные процессы в моем теле. Будто мурашки под кожей беснуются. В голове дурман. Витя отвечает на поцелуй так, что у меня голова кругом. Он тоже обрушивает на меня свою злость, ярость, нетерпение и дикое желание. У меня внизу живота появляется томление.

Я охаю, когда Виктор прикусывает мою губу. Оттягивает ее. А у меня сердце сжимается в груди. Сильные руки нагло меня касаются, усиливают напор.

Довольный рык мужа заставляет мои внутренности пульсировать и натягиваться. Эта близость меня опьяняет. Я чувствую силу и мощь этого мужчины и дурею. Будто себе уже не принадлежу. Какая-то часть меня хочет поскорее поддаться первобытным инстинктам.

– Какая же ты охренительная, – рычит Витя, его глаза заволокло пеленой страсти. – Моя горячая девочка. Вижу, что скучала, – довольно тянет и впивается в мою шею жадным поцелуем.

Я стону от удовольствия. Слышу треск ткани. Пугаюсь. Виктор разорвал на мне трусики, отшвырнул их в сторону. Его горячие пальцы надавливают мне на лоно. Я тихо пищу. И от стыда, и от смущения, и от невыносимых острых ощущений. Между ног становится еще горячее.

– Сейчас буду наказывать за молчание и непослушание, – рокочет он и пальцами нежно скользит по моим складочкам.

Эти наглые пальцы не знают ни пощады, ни жалости. Я готова в обморок грохнуться от происходящего. Стону в голос, цепляюсь за крепкие плечи. Колени дрожат. Если бы муж не придавил меня к стене, я бы уже упала.

Витя проводит языком по моим губам, прожигает меня взглядом.

– Какая же ты мокрая и отзывчивая. Заставлю тебя кончать снова и снова, пока мне всю правду не расскажешь, – рычит в губы, обжигает своим дыханием.

– Витяяяя… – тяну я, задыхаясь от нарастающих ощущений.

Его рука у меня между ног вырисовывает узоры, давит, гладит. Я содрогаюсь в его руках. Волна оргазма такая мощная, что на миг в глазах темнеет от удовольствия. Я будто на частички рассыпаюсь.

Витя одной рукой меня за талию держит, другой в стену упирается, наклоняется ко мне ближе. Наши губы практически соприкасаются.

– Готов вечно смотреть на то, как ты кончаешь, – хрипит он и покусывает мои губы. – Кайфую от тебя. А еще я в бешенстве. Так и будешь молчать?

Я дышу часто, смотрю в синие глаза. А там пламя страсти бушует.

– Я люблю тебя, – признаюсь ему в своих чувствах. – Не рычи на меня. Ты мне сердце ранишь. Мы можем поговорить потом? Я соскучилась. И кажется, ты хотел, чтобы я тебе сына родила.

Лишь на миг на невозмутимом лице оборотня появляется удивление. Кажется, он не ожидал услышать подобное.

– Охренеть, – выдыхает Дикий и дышит тяжело и рвано. – Я с тобой точно чокнусь. То сбегаешь, то в любви признаешься. Пиздец какой-то. Даже злиться на тебя нормально не получается, – возмущается он. – Вот что мне с тобой делать? М?

А я обхватываю его щеки ладонями, чувствую колючую щетину.

– Я просто боюсь лишиться девственности, – шепчу ему. – Поэтому ты чувствуешь страх. Я хочу быть с тобой. Только с тобой. Ты мой муж, мне другого не надо.

Дикий рычит и набрасывается на мои губы. Он подхватывает меня под ягодицы, отрывает от пола. Я чувствую полет. Падаю на кровать. Матрас пружинит, а потом прогибается под моим весом и весом Вити.

Муж буквально срывает с меня халатик. Лежу перед Витей обнаженная. Щеки горят от смущения. Нервно кусаю губу. Но когда вижу, каким голодным взглядом на меня смотрит муж, душа начинает трепетать.

Он нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке, по шее, скользит пальцами по груди.

– Не бойся, моя девочка. Я тебя не обижу, – заявляет он и утыкается носом мне в висок. – Я дурею рядом с тобой, хочу тебя до безумия. И когда тебя нет рядом, я зверею. Мне не нравится, что у моей истинной от меня есть тайны.

– Я все тебе расскажу… Потом, – обещаю и охаю, когда Витя снова прикасается к моим складочкам, надавливает, проникает в меня пальцем. – Пиздец, какая же ты узенькая. Чтобы больно не было, я тебя подготовлю, – заявляет он и придавив меня своей лапищей, начинает языком ласкать меня между ног, при этом к одному пальцу, добавляет второй, потом третий.

Я сжимаю пальцами простынь, стону, пытаюсь вырваться, чтобы не умереть от острых, крышесносных ощущений. Он снова закручивает пружину внутри меня. Она давит и тянет. По венам жидкий огонь несется. Я превращаюсь в вулкан.

Дышу тяжело. Мне кажется, что воздух стал плотный и тяжелый.

– Кончи для меня еще раз, – хрипит Виктор, а у меня с губ срывается хныканье.

Я не могу больше сопротивляться волне, которая затапливает меня. Прогибаюсь в спине, и пружина лопается. И я чувствую себя свободной, окрыленной. Так хорошо. Я будто лечу. Мир растворяется.

– Какая же ты горячая и отзывчивая, – шепчет Витя мне на ухо.

Я опомниться не успеваю, что-то твердое упирается мне в лоно. Впиваюсь кончиками пальцев в мужские плечи.

– Ты огромный, – шепчу испуганно. – Не поместишься, – пищу испуганно.

Дикий усмехается, качает головой, а потом целует меня с нежностью.

– Шшшш… Не бойся. Я буду осторожен, ты только расслабься, – говорит ласково, успокаивающе.

Будто вся злость и раздражение из него испарились. Эти перепады его настроения меня пугают.

– Я ведь люблю тебя, моя бедовая девочка. И я подыхал без тебя. И злился, потому что найти не мог.

Я облизываю губы. Меня потряхивает от волнения. Сердце гулко стучит в груди.

Витя целует меня, отвлекает, а сам очень медленно проникает в мое тело. У меня глаза расширяются, пульс зашкаливает, когда начинаю чувствовать Виктора внутри себя. Ощущений слишком много. Витя пальцами начинает гладить мою чувствительную горошинку, умело задевает точки в моем теле, отчего я расслабляюсь, выгибаюсь навстречу.

– Только не дергайся, – предупреждает он меня.

А у меня такой коктейль крышесносный, что я уже с трудом соображаю. Охаю, когда член полностью оказывается во мне. Витя замирает, позволяет к себе привыкнуть, нежно гладит меня по щекам, ключицам, груди.

– Больно? – смотрит на меня и хмурится.

– Непривычно, – выдыхаю я.

В висках стучит.

– Привыкнешь, – заявляет он. – Я тебя каждую ночь буду трахать. Каждую ночь буду доставлять тебе удовольствие, и буду кайфовать, наблюдая за тем, как ты кончаешь.

Мне кажется, у меня не только уши покраснели от смущения, но и все остальное тело.

Витя начинает медленно двигаться. Я чувствую, как его трясет от нетерпения, но он сдерживает себя, контролирует свою силу, чтобы не сделать мне больно. Он заботится обо мне, я это чувствую, и тепло заполняет душу. Толчки Дикого становятся все быстрее, мощнее, глубже. Его пальцы при этом нежно поглаживают мой клитор. И я снова получаю оргазм. И в тот же момент Витя кончает в меня.

Муж осторожно отстраняется от меня, ложится рядом, прижимает меня к себе. Он нежно водит пальцами по моему плечу. А я потихоньку прихожу в себя. Все еще чувствую, как между ног пульсирует. Чувствую себя как-то иначе. Будто целостность обрела. Чувство насыщения возникает. Умиротворение на душе. И так хорошо рядом с мужем, спокойно, уютно. Что я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь из-за того, что горячие губы целуют мой пупок. В комнате ярко светит солнце. Сколько же я спала?

– Проснулась, моя девочка? Голодная? Я еду нам заказал, – заявляет муж.

Он уже успел искупаться, судя по мокрым волосам. И штаны натянул.

Его губы прокладывают дорожку из поцелуев от пупка и ниже. Я интуитивно свожу ноги вместе. Опять щеки горят от смущения.

– Как самочувствие? Болит? – еще больше смущает он меня.

– Не болит, – шепчу я. – Как-то непривычно тянет.

– Это только в первый раз так. Потом легче будет, – заявляет Витя. – Рассказывай, что случилось на свадьбе? Как ты тут оказалась?

– Можно мне сначала в душ?

– Иди.

Я сбегаю в ванную комнату. Принимаю душ. Лихорадочно соображаю, что дальше делать. По плану мамы, я должна использовать сонный порошок. Мне надо бросить порошок в Витю, и его вырубит. Но сначала надо сказать ему правду. Ох. Боюсь, он меня убьет, если я его усыплю и убегу. Хотя… Убить он меня не может, я же его истинная.

Я решаю, что сначала посмотрю на реакцию мужа. Может, он нормально воспримет новость о том, что породнился с серыми волками? Тогда и усыплять его не придется.

Заворачиваюсь в полотенце. Достаю из сумки, которая стоит в коридоре, пакетик с порошком, сжимаю в кулаке. Возвращаюсь к Вите. Сажусь на кровать рядом с ним.

– Пообещай, что не будешь психовать и злиться, – вздыхаю я.

– Так. Начало разговора мне уже не нравится. Выкладывай, что случилось? – строго смотрит на меня, а я под натиском обжигающего взгляда судорожно сглатываю.

– Ты же знаешь, что я сирота? – захожу издалека.

– Знаю, – кивает он.

– Знаешь, что меня воспитывал Гончаров, и что он гасил в моей крови магию оборотней?

– Да. К чему ты клонишь? – настораживается он.

– Я нашла свою настоящую семью. Вернее, это они меня нашли. Меня Гончаров выкрал, когда я маленькая была. Я боюсь, ты психанешь, когда узнаешь, кто мои родители. А я не люблю, когда ты злишься. Ты меня пугаешь своей агрессией.

– Да говори уже! – рявкает он, теряя терпение.

– Мое настоящее имя… – закусываю губу. – Анна Амурская.

Глава 24

Дикий отшатывается от меня как от прокаженной.

– Что? – хрипит он и часто дышит. – Повтори, – в голосе приказ.

– Мой отец Сергей Амурский, – вздыхаю я и нервно кусаю губу, переплетаю пальцы.

Мне кажется, что воздух вокруг нас накалился, стал тяжелым и осязаемым.

– Пиздец, – муж нервно проводит рукой по своим волосам, смотрит на меня так, будто видит перед собой ядовитую змею. – Не может быть! Сука! Как так-то? – рявкает он и сжимает кулаки.

– Что? Уже разлюбил? Узнал, кто дал мне жизнь и отправишь в утиль? – шепчу я и глотаю колючий ком в горле.

Мне обидно. Я понимаю, что Дикий ненавидит Амурских, но я-то не виновата в том, что это моя семья.

– Это Амурские утащили тебя со свадьбы? – рычит он и испепеляет меня убийственным взглядом.

– Да.

– Сука! Сука! – рявкает он и со всей силой бьет кулаком по стене снова и снова, а я вздрагиваю.

Штукатурка сыпется на пол. На стене появляется кровавый след. У Виктора костяшки сбиты в кровь.

– Я пришла к тебе, чтобы предупредить. Не суйся на территорию серых волков. Они ждут, что ты придешь за мной. Они убьют тебя. Я не хочу, чтобы ты погиб. Амурский ненавидит тебя, он хочет убить тебя, а меня отдать другому мужчине. Отец даже смотрины для меня устроил. Он спит и видит, как бы разорвать наш с тобой брак. Когда отец поймет, что я убежала, он придет к тебе со своей стаей, чтобы вернуть меня. А я не хочу, чтобы вы убили друг друга. Не хочу, чтобы лилась кровь. Я понимаю, что ты не рад этим новостям…

– Не рад новостям? – кривится он. – Бляяя… Ты реально не понимаешь? Это пиздец! Я сиротой стал из-за твоего папаши! А тут, сука, узнаю, что породнился с этим мудаком. Охренеть! А братья твои – твари, они спокойно мне жить не дают, постоянно нападают, моих ребят убивают. Я не лезу к ним на территорию. А вот они лезут.

– Это Гончаров во всем виноват, он стравил две стаи. Этот хитрый охотник хочет, чтобы волки уничтожили друг друга. Он украл меня и создал видимость, что твой отец убил меня. Вот Амурские и взбесились, – делюсь с ним информацией. – Может, уже пора завязывать с войной? У вас есть общий враг. И это Гончаров.

– Бля… Уж лучше бы ты была никчемной человечишкой… – выдыхает он. – Амурская… Вот это сюрприз, твою мать… – рычит он и смотрит на меня как-то злобно, дышит часто, будто едва себя сдерживает, чтобы не разорвать меня на части. – Ты принадлежишь мне, – цедит он сквозь стиснутые зубы. – Я заберу тебя с собой. Подготовлю своих ребят к войне. Они уничтожат всех серых волков. Я сотру в порошок стаю твоего папаши, если они явятся за тобой. А он явится за своей дочуркой, которую искал так много лет. И хрен он тебя получит. Артуру и Мирону головы оторву, чтоб больше на мою территорию заходить не смели.

– Вить, ты меня вообще не слышишь? Войну остановить надо! Я не хочу, чтобы ты убил моих братьев. Мама из-за этого очень сильно будет страдать. А я полюбила маму всей душой. Она у меня хорошая и добрая. Если ты убьешь Артура и Мирона, ее сердце может не выдержать.

– А мне плевать, – рявкает он так грозно, что я снова вздрагиваю.

– А мне нет! Они моя семья. Я их только нашла, и не хочу потерять.

– Тебе придется делать выбор, моя милая Анечка, – грохочет его голос. – Либо ты на моей стороне, и мы идем нога в ногу, как пара, либо ты на стороне Амурских, и тогда… Тогда я запру тебя в подвале своего дома. Я завишу от тебя. Без тебя мой зверь начнет погибать. А как я могу тебе доверять, если ты выберешь Амурских? Никак! Поэтому будешь моей пленницей до конца своих дней. Что выбираешь Анечка? Быть моей женой или рабыней?

– Тебе на меня плевать, да? – горько усмехаюсь я. – Вить, разве это любовь? Это какая-то волчья дурь, а не любовь. Когда любят, не причиняют вред друг другу, не делают больно друг другу. Как я должна сделать выбор? М? Если и они моя семья, и ты моя семья. Реально, сделаешь меня рабыней? Запрешь в подвале и будешь использовать для удовлетворения своих потребностей? Это так ты любишь меня? Вить… Ты ни черта не понимаешь, что такое любовь, – качаю я головой, чувствую, что по щекам текут слезы. – Приходить сюда – было самой большой моей ошибкой. Надо было бежать и от них, и от тебя. Потому что я не собираюсь участвовать в этой войне. Какая же я дура! Я ведь влюбилась в тебя. За что только полюбила? – я всхлипываю носом, а Витя хмурится, на его скулах ходят желваки. – Я не хочу жить с тобой. Я теперь тебя еще больше боюсь, чем раньше. Я думала, что любовь победит. Что связь между нами для тебя значит больше чем то, чья я дочка. А ты угрожаешь сделать меня рабыней, угрожаешь убить моих братьев... Вить, ты меня в самое сердце ранил. Зачем мне вообще эта жизнь? М? Если я умру, ты ведь тоже сдохнешь…

– Анют, давай только без глупостей, – поднимает он руки в примирительном жесте, а потом садится на корточки напротив меня. – Погорячился я. Ты моя жена, рабыней я тебя делать не стану. Твои слезы мне душу разрывают. Ты права, если умрешь ты, то я сдохну от тоски и боли. Поэтому выброси эту дурь из головы. Думаешь, это легко? Осознавать, что я всей душой люблю девушку, чей папаша убил моего отца? М? Ты себя на мое место поставь. И ответь мне, как я должен, сука, не беситься, и не злится? Меня рвет на части! Меня собственная стая уважать перестанет, когда узнает, кого я выбрал в жены! Это пиздец! Анют, только без глупостей. Я осознаю, что ты не виновата в том, кто твои родители. Я реально сейчас на взводе. Но не надо меня бояться. Я чую твой страх. Это нервирует моего внутреннего зверя. Ты не должна меня бояться. Я люблю тебя. И я тебе ничего не сделаю. Ты моя слабость. Я не смогу без тебя. Ань… Перестань смотреть на меня так… Будто прощаешься. Я тебя никуда не отпущу. Ты моя!

Он обхватывает руками мою коленку и целует мою ногу. Прокладывает дорожку из поцелуев все выше и выше, но я упираюсь руками ему в плечи. Пытаюсь остановить. И Виктор замирает. Замечаю в его глазах тоску и тревогу.

– Анют, неужели ты не понимаешь, какую власть ты имеешь надо мной? Мне нужна только ты! Я любого на куски разорву, любого волка одолею, мне по силе нет равных. Я ничего и никого не боюсь. Я быстрый и выносливый. Но я сдохну, если ты меня оттолкнешь. Ты нужна мне, как кислород. И мне эта зависимость не нравится. Но я поделать ничего не могу. Ты единственная, кого я никогда не трону. Только тебе не смогу причинить вред. Потому что ты моя истинная. Ты моя девочка. Да, это хреново, что ты Амурская. Мне просто надо как-то свыкнуться с этой мыслью. Найти какой-то выход.

Я обнимаю мужа крепко-крепко. Зажмуриваюсь. Судорожно сглатываю. Мама говорила, что зверь падок на ласку. Нежно глажу Виктора по голове, по спине. Я понимаю, почему он злится, понимаю, почему психует. И я верю ему, верю, что мне он не навредит. А вот моим братьям навредить может. А я к ним успела привязаться. Я не хочу, чтобы они погибли.

– Если я тебе дорога так сильно, как ты говоришь. Если ты, действительно, не можешь жить без меня, значит, остановишь эту войну ради меня. Ты не получишь меня, пока две стаи не помирятся. Прости, Вить. Но раз ты мне условия диктуешь, то я в ответ свое выдвигаю. Останови войну, и я всегда буду принадлежать тебе. Не остановишь… Я добровольно сдамся охотнику. И он меня уничтожит. Это лучше, чем видеть, как те, кто мне дорог убивают друг друга. Выбор за тобой, мой любимый муж, – шепчу я.

Чувствую, как руки Вити крепче сжимают мою талию.

– Анечка, ты, конечно, моя слабость, но диктовать мне условия… Милая, не советую лезть в дела мужчин. Это опасная территория. Твое дело жить и радоваться мелочам, а я об остальном позабочусь, – заявляет ледяным тоном и поднимает на меня тяжелый взгляд.

И по взгляду понимаю, что он уже мысленно готов к кровопролитной войне с серыми волками. Он меня не отдаст им. А они не хотят отдавать меня ему. И как выбраться из этого болота, я не представляю. Одна надежда на то, что мама была права. Что одного раза достаточно, чтобы истинная забеременела от своего волка. Если внутри меня зародится жизнь, остановить войну будет проще.

– Извини, Вить. Я уже влезла в дела мужчин, – пожимаю плечами, разжимаю кулак.

У меня на ладони лежит порванный пакетик с белым порошком. И я дую на этот порошок. Виктор успевает вместе с воздухом втянуть носом эти частички.

– Твою мать, Аня! – рявкает он, а потом теряет сознание.

А я достаю из дорожной сумки спортивный костюм и кроссовки, переодеваюсь, завязываю волосы в хвост. Вешаю рюкзак на спину, в котором у меня лежат капсулы и еще порошок. В руке сжимаю еще один пакетик с порошком на всякий случай. Открываю дверь, выбегаю в коридор. А там Демид. Я взвизгиваю от неожиданности, резко разворачиваюсь и бегу в другую сторону.

– А ну стоять! – рявкает он.

Я направляюсь ко второму выходу, который ведет на задний двор. Там же стоянка машин для посетителей отеля.

Демид пальцами успевает схватить меня за рюкзак. Рывок. Слышится треск ткани. Падаю на землю. Стону от боли. Демид схватил меня за рюкзак. Оборотень так сильно дернул, что лямки оторвались. Рюкзак остался в руке мужчины. Я поднимаюсь с травы, настороженно смотрю на оборотня.

– Ань, какого хрена? Ты почему от нас бежишь? Где Витёк?

– Демид, ты меня просто напугал. Мне в полумраке коридора показалось, что это один из серых волков. А из номера я выскочила, потому что хотела на помощь позвать. Вите плохо. Он сознание потерял. Это для волков нормально вообще?

– В смысле сознание потерял? – настораживается Демид, он снимает с пояса рацию и подносит ее к губам, другой рукой все еще держит мой рюкзак. – Все. Срочно в номер к Виктору. Проверьте весь отель! – отдает он приказ.

– Демид, спасибо, – ласково говорю я.

– За что? – хмурится он.

А я бросаю в него порошок. Демид чихает и падает без сознания на траву. Падает неудачно. Мой рюкзак оказывается придавлен между землей и тушей этого мужика. Мне нельзя терять время, поэтому не пытаюсь вытащить рюкзак из-под Демида, срываюсь с места и бегу к машине. Благо, я ключи оставила в бардачке, как раз на случай форс-мажора.

Запрыгиваю в машину, завожу двигатель, утапливаю педаль газа в пол. Машина срывается с места. Я проношусь мимо расставленной охраны Виктора. В зеркало заднего вида замечаю, как мой муж выскакивает из главного входа. И босиком бежит на стоянку, где стоит его машина.

– Ого! На тебя порошок действует не так долго, как на серых волков. Ой! А остальные порошки и часть запасных капсул охотника остались в рюкзаке, на котором сейчас лежит Демид.

Остальная часть спрятана в бардачке. Охотник научил меня не хранить важные предметы в одном месте. Эта привычка у меня с детства.

Мне повезло, что Демид Чёрный по рации отправил охрану в отель. Это и позволило мне уехать. Мне надо уйти от погони. Что-то план мамы уже не кажется мне таким уж радужным. Теперь отец будет в ярости из-за того, что я сбежала, и муж будет в ярости из-за того, что я убежала. Кажется, я разозлила этих мужчин. Надеюсь, что не сделала хуже. Достаю из бардачка капсулу, которая собьет со следа Витю, кручу ее в руках. Есть ли в ней смысл? Он ведь знает, где живут Амурские. Но не знает, какой я дорогой поеду. Мама же мне не просто так дала старую карту. Сюда я приехала по грунтовой дороге, которой нет на новой карте. Проглатываю капсулу.

Витя надеется перехватить меня по пути. В стаю к моему отцу он не сунется. Он же не настолько псих, чтобы явиться на территорию серых волков в одиночку?

Мне остается надеяться только на маму. Она поставит ультиматум своему волку. Отец же не может жить без моей матери, а она тоже пригрозит ему, что уйдет к охотнику, если он не остановит войну. А я пригрозила Вите. Остается надеяться, что волки не станут рисковать своими истинными. Мне бы выиграть немного времени. Хотя бы месяц. Этого будет достаточно, чтобы понять, зародилась во мне новая жизнь или нет. Как только беременность подтвердится, можно будет уже по-другому разговаривать с отцом и с Витей. Вот только как продержаться месяц без войны, я не представляю. Может, у мамы есть еще какой-то план?