Текст книги "Мужской гарем"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 15

Версия Евгения держалась на таких вот фактах. В подарок от отца Виолетта получила фирму и кое-как там управлялась. Подруга Веты, Настя Миронова, управляет крупным холдингом, имеющим множество дочерних предприятий. Она наметила расширение холдинга. Вета согласилась подчинить свою фирму подруге, хоть отец ей и не советовал. А вот Трахтенберг и Киселев, владельцы преуспевающих предприятий, долго не хотели сливаться.

Неформально все трое – Вета, Трахтенберг и Киселев – являлись совладельцами другого холдинга, конкурента Насти Мироновой. Насте как-то удалось уломать Трахтенберга и Киселева, возможно, путем шантажа. Договор о намерениях был подписан. Все шло к слиянию, и вот владелец конкурирующего холдинга узнает о том, что теряет активы. Он надавил на Трахтенберга и Киселева, те отказались выполнить договор и выйти из старого холдинга. Насте Мироновой не удалось мирным путем завалить конкурента. Она решилась на преступление.

Внимательно выслушав племянника, Далила спросила:

– А где же версия? Зачем Насте подругу свою подставлять? Вета, насколько я поняла, хотела сливаться с холдингом.

– А вот теперь моя версия, – продолжил Евгений. – Настя Миронова выбрала в жертвы Вету по двум причинам. Во-первых, Вета целиком ей подчинена. Вета так обожает Настю, что я даже намека плохого не могу сделать в адрес Мироновой. Вета просто звереет.

– Неужели она способна звереть? – удивилась Далила.

Евгений усмехнулся:

– Она звереет по-своему: краснеет, молчит и сопит. Но дело не в этом.

– Да, хотелось бы услышать вторую причину, по которой Настя решила подставить подругу.

– Она очевидна: владельцы непокорных фирм – бывшие бой-френды Веты. Настя быстро смекнула, какая красивая вырисовывается комбинация. Сегодня я выяснил, что представляли собой Киселев и Трахтенберг.

– И что?

– Еще те повесы.

Далила поразилась:

– И они совращали Вету? Зачем им эта скромняга? Классические повесы – эпикурейцы. Их цель – наслаждение. Они не любят проблем.

Евгений с удовольствием согласился:

– Ты права, но не забывай одного: это Вета бывшими любовниками их считала.

– Ах, вот оно что, – прозрела Далила. – Точно, как я сама не догадалась. Не избалованная мужским вниманием, Вета вдруг подвергается агрессивному интересу со стороны Киселева и Трахтенберга.

– Ей было невдомек, что эти плейбои любили все, что шевелится, – рассмеявшись, вставил Евгений. – А если что не шевелится, Трахтенбергу не в труд было и расшевелить.

Далила, вспомнив своего Александра, тоже повесу, неожиданно рассердилась и прикрикнула на племянника:

– Давай посерьезней. Нашел время смеяться.

Он, хватаясь за сердце, озорно согласился:

– Действительно, как можно смеяться, когда Америка ведет себя кое-как! И когда на планете голодают дети Анголы! Давай и мы голодать!

Далила похвастала:

– Между прочим, я уже голодаю. Целых два дня на диете сижу.

– Моими стараниями, – с гордостью отметил Евгений.

– Твоими? – удивилась она. – Не приписывай себе лишних заслуг.

Евгений категорически не согласился:

– Не приписываю. Я своими проблемами так тебя загрузил, что тебе некогда элементарно пожрать. На диете она сидит, – передразнил он тетку, за что мгновенно получил подзатыльник.

– Да, сижу, – упрямо повторила она, – и давай не отвлекаться. Я спешу.

– Ну, что я говорил! – торжествуя, воскликнул Евгений. – Она все время спешит! На свидания! Пожалей свою старую плоть! Не рискуй здоровьем! Ты же развлекаешься на износ!

– А ты еще дальше пошел, – упрекнула его Далила. – Тебе подавай развлечения с риском для жизни. Ты у нас экстремал. Подозреваемую в убийстве девицу домой приволок и давай ее бодро отмазывать. И тетку сбил с панталыку.

Евгений мгновенно посерьезнел:

– Ладно, сбитая с панталыку, рисуй уже свой сценарий.

– А сценарий простой. Вета обалдела от внимания мужчин и придумала себе любовь. Сначала к одному: пошла на роман, а романа с повесой не получается. Он развлекся и охладел. Тогда Вета устремилась к другому, но и там результат нулевой – дальше интрижки у них не пошло. А Вета – девушка романтическая. Сильные чувства ей подавай. Причем чувства эти, по разумению Веты, ведут к счастливому браку.

– Даже я не готов к такому резкому повороту судьбы, – испуганно тараща глаза, признался Евгений.

– И слава богу, – одобрила ход его мыслей Далила. – В общем, – заключила она, – то, что Вета считала серьезными отношениями, нормальные люди называют кокетством. В крайнем случае, легким флиртом. Но Вета об этом не подозревает. У таких, как она, если что происходит, так мощно и зрелищно.

– Все по Шекспиру: много шума из ничего.

– Да, слабая натура ищет себе покровителя. Ей нужен совет. В советчиках нет дефицита, а сплетни рождаются, как известно, в среде доверенных лиц. Вокруг мифических романов Веты с Киселевым и с Трахтенбергом родилось много толков. Этим воспользовалась подруга, Настя Миронова. Кстати, ты ее видел?

Евгений кивнул:

– Не удержался, адрес у Ветки выпытал и в офис холдинга сегодня смотался.

Далила испуганно спросила:

– Надеюсь, ты был осторожен?

– Предельно.

– У тебя есть дурная привычка, – начала было ворчать она, но Евгений ее перебил.

– Понимаю, о чем ты, – поспешно сказал он. – Нет, я на всех углах не кричал, что я Джеймс Бонд. В офис вошел как представитель «Феникса», фирмы покойного Киселева. Настю, правда, я не застал, но фотографию ее видел.

– И как она тебе? – поинтересовалась Далила.

Самодовольно усмехнувшись, Евгений признался:

– Понравилась.

– Еще бы! Представляю, как она выглядит: фотомодель.

– Во всяком случае, такую женщину хочется любить, а не подозревать.

Далила заверила:

– Вот этим она и пользуется. Хотя, погоди, – вспомнила вдруг она. – Настя же вне подозрений.

Евгений запротестовал:

– Что? Почему это? Не надо портить мою комбинацию. Все так прекрасно сложилось. Настя подбила Ветку куртку купить, потом подослала кого-то купить вторую. Выбрала удобный момент, заманила в кафе Киселева и Трахтенберга, убила их и все свалила на свою добрячку подругу. И мотив у Мироновой сильный. В результате холдинг ее расширился на целых три фирмы. Разве не так?

– Выходит, не так, – развела руками Далила. – Твоя легкая конструкция с тяжелым грохотом развалилась.

– И кто ее развалил?

– Девица. Вчера я была в ресторане и случайно узнала, что вторую куртку купила не Настя.

Евгений шутливо всплеснул руками и, явно подражая тетушке Маре, пропел:

– Вот как вредно по ресторанам ходить. Сидела бы дома, и моя конструкция была бы жива.

Далила его «успокоила»:

– Рано или поздно твоя конструкция все равно развалилась бы. Кстати, ты меня разорил.

– Каким образом? – удивился Евгений.

– Я сегодня звонила во Францию.

– Зачем?

– Хотела узнать, настоящий ли это «Диор».

– Узнала?

– Узнала. И «Диор» настоящий, и куртки в Гостиный Двор поступили в количестве двух штук.

Евгений дурашливо воздел руки и воскликнул:

– Хвала небу! Свершилось чудо! Фантастика! Продавец не обманул!

– Да, – грустно усмехнулась Далила, – продавец не обманул, но от этого нам не легче. Получается, что в ресторане я случайно столкнулась с убийцей.

– Ну, если не предположить, что Трахтенберга и Киселева замочила жена банкира, эта твоя Красноволосая.

– Вряд ли.

– Думаешь, жена банкира не способна убить? – с иронией поинтересовался Евгений.

– Как раз нет, эта фифа, не задумываясь, человека порешит, только дай ей хороший мотив. Но вряд ли банкир держит эту пустышку в курсе своих дел. Ты прав, чудеса творятся в нашей стране. Продавцы перестали дурить покупателей и в Москве.

– Да ну!

– Сам посуди. В представительстве фирмы «Диор» мне сказали, что в Россию было отправлено три таких курточки: одна в Москву и две в Санкт-Петербург.

– Ну, тогда остается только девушка из ресторана. Убийца, выходит, она, раз количество курток у нас ограничено.

– В том-то и дело, – вздохнула Далила. – Настя Миронова здесь ни при чем. Кстати, я самое главное не сказала. Знаешь, почему я заинтересовалась незнакомой девицей? Я даже в туалет за нею пошла.

– Почему?

– Она на Вету похожа. Но только внешне. Повадки у нее нагловатые. Самоуверенная, чувствуется, девушка. Такой палец в рот не клади.

Евгений нервным движением взъерошил свой чуб и радостно воскликнул:

– Черт возьми! Тебе покруче Шерлока Холмса везет! Фантастика: подряд две случайности!

Далила его радости не разделила.

– А вот меня настораживает такое совпадение, – сказала она. – Но, как бы то ни было, похоже, вчера я своими глазами видела убийцу Трахтенберга и Киселева. Тогда вырисовывается картина такая: девица в спешном порядке послала парня выкупить вторую курточку и, пользуясь сходством с Ветой, свалила на нее два убийства. Но зачем? Надо искать мотив.

– Сначала надо искать девицу! – воскликнул Евгений и возмутился:

– Черт возьми! Ты видела убийцу и даже имени ее не спросила.

– Я-то спросила, да она не сказала.

– Ты что, не могла за ней последить?

– Этого мне еще не хватало! – рассердилась Далила. – Сейчас все брошу и за твоими девицами гоняться начну. Да и нет в этом необходимости. Думаю, ее не сложно найти. Ее спутник наверняка завсегдатай того ресторана, в котором я с ней столкнулась.

Евгений с потешной мольбой спросил:

– Ты займешься этим?

– Займусь, – скрывая улыбку, пообещала Далила и, взглянув на часы, заспешила:

– Ну, на сегодня вроде бы все. Остальное выясним позже.

Уже отъезжая, она вдруг вспомнила о подруге и спросила Евгения:

– Жека, ты Галке апельсины в больницу передавал?

– Нет. Уж прости, но я вообще про нее забыл.

– Странно. Кто же этой бестии послал апельсины? Сегодня звонила, ругала меня, – растерянно пробормотала Далила.

Глава 16

На этот раз на свидание с Александром Далила, как ни гнала автомобиль, опоздала. Приехав на условленное место и прождав десять минут, она поняла, что скандала не избежать – любимый наверняка в бешенстве, в ярости и жаждет ей отомстить.

Она сама была страшно зла: «Мог бы позвонить на мобильный, мог бы для начала спросить, в чем дело, а потом уже выходить из себя. Надоели его закидоны и демонстрации».

Вдруг ее осенило: «А если Александр не приходил? Может, у него что-то случилось».

Далила торопливо, один за другим, набрала все его телефонные номера. По рабочим номерам ответила секретарша, сказала, что начальник ушел. А мобильные упрямо молчали – Александр, увидев, кто звонит, не отвечал.

Далиле стало окончательно ясно, что такой небрежности Александр ей не простит.

Грустная, она поехала домой, стоически пытаясь следовать тем советам, которые каждодневно и щедро раздавала своим пациентам.

"Во всем есть позитив, – петляя по старым и узким улицам города, убеждала себя она. – Да, встреча с Александром не состоялась, да, из-за этого будет скандал, но это же не сегодня. Сегодня надо довольствоваться тем, что пораньше приеду домой, мужа порадую, сына увижу. Какой он, мой Димка? Наверно, уже вымахал. Усы, небось, уже выросли, голос уже забасил. Узнает ли мамку?

Я вот все иронизирую, но и в самом деле добром мой загул не кончится. Нельзя забрасывать семью ради…

Черт, – рассердилась Далила. – Опять я сбиваюсь на негатив. Надо думать о хорошем. А хорошего у меня просто тьма! Даже не знаю, с чего начать…

Тетя Мара разболелась…

Нет, не то. Роды Галки.

Это не то, тем более. Лучшая подруга в девках у меня родила, а я не нашла сегодня свободной минутки в больницу к ней заскочить. Правильно отругала Галка меня. Но интересно, кто же притащил ей апельсины?

Да не о том я думаю! Как Галка будет жить? Без мужа! С ребенком! И возраст уже не очень-то для детей подходящий. Еще расхворается и рухнет всем своим новым хозяйством на шею мне…

Что такое? – возмутилась Далила. – Я же о хорошем себе приказала думать, а тут лезет в голову всякая гадость: то подруга, то муж! Все, как у моих пациентов. А я еще их ругаю.

Кстати, о муже…

Впрочем, это совсем уж грустная тема. Вот племянник…

Эта тема вообще кошмар".

Так Далиле и не удалось отыскать в жизни хорошее. С тяжелой душой она въехала во двор своего дома и, поставив машину в гараж, вошла в подъезд. Почему-то она оглянулась, удивленно подумав: «Будто кого-то жду».

Поднявшись на новом американском лифте (жильцы от снобизма сбросились) на свой этаж, Далила рассеянно поковыряла в замке, открыла дверь, вошла в квартиру и, демонстрируя оптимизм, позвала:

– Матвей! Ты дома?!

Мужа, к ее огорчению, дома не оказалось.

«Ну вот, – окончательно расстроилась Далила, – раз в жизни раньше пришла, и никто подвига не оценит. Определенно, это не мой день».

Сбросив с ног сапоги, она рухнула в кресло и тут же вынуждена была вскочить – раздался звонок. Далила открыла дверь и ахнула: на пороге стоял Александр.

– Не ждала? – спросил он, решительно переступая порог. – Можно?

– Да уже как бы вошел, – усмехнулась она, не решаясь обнаруживать свой испуг.

Теперь ее уже не огорчало отсутствие мужа – напротив, Далила млела от радости, что Матвей задержался.

«Вот и нашла, наконец, положительную сторону своей жизни», – отметила она с иронией.

Александр прошел в гостиную, остановился у комода и, уставившись на шеренгу божков, с интересом спросил:

– Что за зоопарк у тебя?

– Не кощунствуй, это боги египетские, – шикнула на него Далила.

– Боги?

Александр взял одну фигурку (самую большую) и, пытаясь ее разглядеть, сказал:

– Улитка какая-то.

– Улитка, по Фрейду, символизирует женские половые органы, – усмехнулась Далила.

– Правда? – Александр с интересом уставился на нее и спросил:

– А что это значит?

– Отвечу тебе анекдотом. «Рядовой Иванов, о чем вы думаете, глядя на кучу битого кирпича?» – «О п…е, товарищ майор!» – «Почему?» – «А я всегда о ней думаю!»

Он удивился:

– Надо же, а мне казалось, что я постоянно думаю о тебе.

Далила его успокоила:

– Одно другого не исключает. Вкусы у всех разные. Одних мужчин в женщинах восхищают глаза, других – волосы, третьих – сам понимаешь.

– Думаешь, я отношусь к третьим?

– Несомненно. Зачем ты пришел? – строго спросила она, уже понимая, что скандала не будет.

Они даже не квиты. Теперь он виноват. Александр нарушил правила их игры. С неясной целью он явился к ней в дом, и теперь чувство вины Далилы автоматически перешло к нему.

– Чего ты добиваешься? – возмутилась она. – Хочешь развести меня с мужем?

– Ты не пришла, я волновался.

– Не ври. Ты в подъезде меня поджидал, но там со мной не заговорил. Дал мне войти в квартиру. Почему? Хотел видеть Матвея? Зачем?

Александр виновато пожал плечами:

– Не знаю.

– Если ты не знаешь, я тем более, – сказала Далила, поспешно натягивая сапоги.

Он растерянно вернул на комод божка и промямлил:

– Что, так мужа боишься?

– Пошли! – скомандовала она, хватая ключи от машины. – На улице объясню.

Они вышли во двор по одному. Александр отправился к своему автомобилю, Далила понеслась к гаражу. Встретились в гостинице, как планировалось еще вчера. Едва войдя в номер, она зарыдала. Он ошалел:

– Что, так испугалась?

– Я испугалась за нас.

– У нас все будет отлично, – заверил ее Александр. – Или ты по-другому считаешь?

– Саша, я люблю тебя. Пока люблю.

Далила зло помотала головой. Слова с трудом пробивались сквозь рыдания. Больше всего она злилась на то, что он не понимает, ничего не понимает, не придает значения размолвкам, ссорам. Он не знает, что обычно так начинается конец отношений.

– Ты считаешь, во всем виноват я?

– Нет, не во всем.

– А в чем? Да перестань плакать!

В его голосе опять возникли нотки раздражения.

– Не кричи, – устало и беззлобно сказала она и тут же ядовито добавила:

– Будешь кричать на жену, когда вернешься в свое гнездышко.

– В отличие от тебя я не спешу в свое гнездышко, я могу провести с тобой всю ночь, потому что я давно наплевал на все: на жену, на друзей, на работу. А когда вернусь в гнездышко, буду носиться по комнатам и сходить с ума от ревности.

Она знала – он не лжет. Она сама предприняла все меры для того, чтобы жизнь его не была безмятежна, чтобы он не блаженствовал дома перед телевизором, но теперь понимала, что явно перестаралась.

Далила перестала плакать, села на кровать, обхватила голову руками, спросила, потирая виски:

– Почему ты не ревнуешь жену.

Вопрос был глупым, но она хотела получить ответ. Александр пожал плечами.

– Не знаю. Может, она мне безразлична? И потом, к кому мне прикажешь ее ревновать?

– К кому угодно, к соседу, к прохожим, к сослуживцам, к телеграфному столбу, наконец, – взорвалась Далила. – Твоя ревность изобретательна.

Александр самодовольно усмехнулся:

– В жене мне больше всего нравятся ее котлеты. Не думаю, что котлеты уйдут от меня. К тому же я доверяю ей. Она порядочная женщина.

Это был капкан, в который намеренно загоняла его Далила. Он это чувствовал, но, сам не зная зачем, полез. Может из вредности, из протеста. В последнее время его сильно раздражала ее профессия, все эти психологические штучки, будто она до костей его раздевает. Александр ощущал себя подопытным кроликом.

– Вот! Вот оно! – торжествующе воскликнула Далила. – Жена порядочная женщина! А я, по-твоему, непорядочная? Еще скажи, что порядочные женщины не изменяют своим мужьям. Зато мужья запросто изменяют своим порядочным женам. Теперь мне ясно, что происходит, теперь я знаю, почему перестала чувствовать себя женщиной: ты считаешь меня шлюхой!

– Перестань!

– Да, я это вижу, ты не уважаешь меня, отсюда и раздражение. Тогда нам лучше расстаться: любовь без уважения – это ад. Твоя ревность становится оскорбительной.

Александр разъярился:

– А как мне не ревновать? Разве ты не видишь, какими взглядами провожают тебя мужчины? Вот хотя бы сейчас, когда в гостиницу заходили. Ты не заметила, а у меня кулаки чесались врезать тем юнцам у входа.

Далила не только заметила юнцов, она подмигнула им тайком от Александра, чем и вызвала смешки да интерес.

– Может, прикажешь чадру надеть? – ядовито спросила она. – Не могу же я отвечать за других. Какие претензии ко мне? Я вульгарно себя веду? Вызывающе одеваюсь? Походкой себя предлагаю? Что? Что не так я, по-твоему, делаю?

Он, опешив, ответил:

– Да нет, вид у тебя достойный и неприступный.

– В чем же дело? Почему ты бесишься? В последнее время мне кажется, что ты меня ненавидишь.

Александр грустно признался:

– Порой так и есть. Сам ничего не пойму. Я и не подозревал, что буду так ревновать. Много думал об этом, искал причины. Почему? Обвинить тебя не в чем.

– Надеюсь, – огрызнулась Далила. Александр задумался и продолжил свои размышления вслух:

– Да, ты не ветреница, не кокетка. Напротив, выглядишь серьезной и даже высокомерной, но когда иду с тобой по улице, ощущение, будто шагаю по сцене. Все провожают тебя взглядами. Ты всех сводишь с ума.

«Слышала бы моя Галка», – мысленно усмехнулась Далила.

Подруга никогда не считала Далилу красавицей и, наверно, была права.

Александр тем временем продолжал откровения:

– В такие моменты я спрашиваю себя: «Почему я? Почему именно я, когда эта женщина нравится всем? И долго ли это продлится? Любой был бы рад оказаться на моем месте».

– Но я люблю тебя, только тебя, – прошептала Далила.

– В такие минуты я этого не чувствую. Я страдаю, боюсь тебя потерять.

– Я тоже боюсь тебя потерять.

Александр вздохнул, потряс головой, словно сбрасывая наваждение, и сказал:

– Ты женщина, ты другое дело. А я агрессор, мужчина, вот и бешусь. Не обижайся. Но я и в самом деле ничего не могу с собой поделать. Нельзя так любить. Мне больно даже тогда, когда ты просто улыбаешься на улице. Да, я ревную тебя даже к прохожим, но что мне делать? Скажи, ты же у нас специалист по сердечным делам.

Далила знала причины такой ревности. Она целенаправленно и умело сводила его с ума и теперь была довольна плодами своих трудов. Он поверил в ее неотразимость, мучается и ревнует, она целиком завладела его душой, не оставив там места сопернице.

Далила торжествовала. Она ласково улыбнулась, потерлась губами о его щеку и прошептала:

– Хочешь, чтобы я посоветовала тебе, как разлюбить меня? Не надейся. Мне нравится, что ты сходишь с ума. Я согласна терпеть даже ревность. Я люблю тебя.

Александр обнял Далилу, зарылся в ее волосы, прошептал:

– Ты ведьма, колдунья, я живу только ради этих минут, когда ты моя, только моя.

– Я всегда твоя.

– Я редко чувствую это. Я перестал тебе доверять. И сейчас я о тебе плохо подумал.

Далила, отпрянув, спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Этот разговор. Я был уверен, что ты завела его нарочно, чтобы мы поссорились. Ты хотела уйти домой.

– И теперь так думаешь?

Александр с улыбкой спросил:

– Мы помирились?

– Окончательно, – прошептала Далила, подумав: «Какая я дура».