Текст книги "Мужской гарем"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

«Среди одних мужиков живу, вот и зачерствела, – рассердилась на себя Далила. – Разве это не подленько? Могла бы девушке посочувствовать хотя бы из женской солидарности. Даже если Вета убила своих любовников, то наверняка и они не были ангелами. Скорей всего, сами девчонку и довели. В любом случае прежде надо бы разобраться, а потом уже принимать решение. Евгений, не задумываясь, чужую тайну доверил мне. Он не сомневается в моей порядочности, а я повела себя как последняя сволочь».

Опять мелькнули мысли о том, что она ответственна за судьбу племянника, что обязана чтить его интересы, но Далила все оправдания отмела.

«Можно и интересы чтить, и порядочность соблюдать», – решила она, въезжая во двор Евгения совсем не с тем настроением, с каким покинула дом.

Стремительно взлетев по ступеням, Далила собралась уже позвонить, но за дверью раздался молодой женский голос. Он выражал звонкий сильный протест:

– Пусти!

«Она!» – задержав руку над кнопкой, догадалась Далила.

В ответ прозвучало спокойное и уверенное:

– Не пущу.

«А это Женька, – определила Далила. – Ссорятся. Смахивает на семейный скандал».

– Все равно я уйду!

– Не уйдешь!

Девичий голос стал тише и прозвучал со жгучей мольбой:

– Жека, как ты не поймешь, она права. Так и выходит, что я тебя подставляю.

– Она так не говорила.

– Значит, думала так. Отпусти. Мне действительно лучше уйти. Она правильно за тебя беспокоится.

«Похоже, речь идет обо мне, – сообразила Далила. – Вета в курсе уже. Собачонок, весь наш разговор передал. Обязательно должен всем говорить только правду, всем подряд, без разбору. Да-а, с воспитанием честности я сильно переборщила».

Она решительно утопила кнопку звонка. За дверью раздался топот – шаги удалялись.

«Прячет ее», – поняла Далила и крикнула:

– Жека, открой! Это я!

Он не открыл.

«Не слышно ему, – подосадовала Далила. – По мобильному придется звонить, успокаивать».

Не успела она достать из кармана сотовый телефон, как дверь распахнулась. На пороге стоял Евгений с нагловатой улыбочкой на губах, заготовленной явно для посторонних. Увидев тетку, он отшатнулся:

– Ты?!

– Я, – виновато развела руками Далила.

– Так поздно?

– Извини, мысли скверные одолели. Не улежала в постели. Пустишь?

Он поспешно сделал шаг в сторону:

– Ну, ты вопросы мне задаешь. Давай, проходи.

Далила скользнула в прихожую и, застыв в нерешительности, спросила:

– Куда лучше, в гостиную? В кухню?

Евгений обиделся:

– Ну, ты, прям, как неродная. Куда угодно. Лучше на кухню. Чайку заодно попьем.

Девицы на кухне не было.

– Где она? – присев за стол, спросила Далила.

Евгений махнул рукой в глубь квартиры:

– Прячется, там.

– Где – там?

– В спальне, в шкафу.

– Веди.

Он покачал головой:

– Не пойдет.

– Даже если узнает, что это я?

– Если узнает, что ты, вообще убежит, – признался Евгений. – Оделась уже, пыталась на улицу вырваться. Еле ее удержал.

– Слышала я, – усмехнулась Далила, мысленно констатируя, что девица, похоже, не стерва.

«Хорошенько надо разобраться в этой трагедии, – решила она. – Даже если Вета убийца, все равно постараюсь девчонке помочь. Молодая она, неопытная, не во всех своих глупостях виновата».

Несмотря на возникающие симпатии к девушке, Далила в глубине души все еще была убеждена, что Виолетта убила своих любовников.

– Жека, иди, – настойчиво прошептала она, – попробуй ее привести. Скажи, что я добра ей желаю. Или не поверит?

Евгений пожал плечами:

– Да поверит, но не пойдет.

– Почему?

– Стесняется.

– Стесняется? Что ж, хорошо. Тем более веди свою Виолетту сюда. Пора разобраться.

Евгений ушел. Далила выждала минуту-другую и на цыпочках подкралась к спальне. Там опять шла борьба. Евгений в полный голос убеждал Вету выйти, она шепотом отбивалась.

– Нет, не надо, не пойду, пойми, не могу, скажи лучше, что я ушла, – жалобно просила она.

Желая прекратить их возню, Далила распахнула дверь спальни и ахнула. Вета действительно нешуточно собралась покинуть квартиру. На ней был синий берет (от борьбы он съехал на ухо), коричневые замшевые брюки, высокие сапоги. Но главное (от чего Далила и ахнула), на Вете была дорогая темно-желтая куртка.

В ушах у Далилы зазвенели слова: «В захолустном придорожном отстойнике! Меня едва не сбивает с ног девица! Кошмарный облом! В точно такой же куртке! Тоже нетуфтовый Диор! Захожу в забегаловку. И там девица сидит! Другая! И на ней моя куртка! Точно такая, как у меня! Диоровая!»

На Вете была точно такая же куртка, как на Красноволосой, на дамочке из роддома.

«Ну и счастливое же совпадение, – поразилась Далила. – Бывает же так. В рубашке родилась эта Виолетта, не иначе».

Благодаря фантастической случайности стало вдруг очевидно, что Вета действительно не виновата – похоже, ее подставляют.

– Детка, ты курточку где покупала? – глядя в испуганные глаза девушки, осведомилась Далила.

Евгений с осуждением уставился на тетку, мол, нашла время шмотками интересоваться. Вета же ошарашенно попятилась и спросила:

– Что-что?

– Где ты курточку покупала? – повторила Далила.

– В Гостином Дворе, – изумленно ответила Вета.

– Давно?

Девушка пожала плечами:

– Месяц назад. Или два.

«Значит, есть шанс, что продавец ее вспомнит», – предположила Далила и оптимистично воскликнула:

– Отлично. Раздевайся, и чай пошли пить, везучая. Ты почти спасена.

– О чем ты? – поразился Евгений.

– Потом расскажу, – пообещала Далила. – Но прежде ваш рассказ услышать хочу.

Про свое неожиданное открытие она решила пока промолчать.

«Завтра утром Красноволосую расспрошу, в каком кафе она девиц в своей куртке видела, а потом уже окончательно сделаю вывод, убивала Вета или жертва сама. И чем ей можно помочь», – планировала Далила, сидя на кухне и с интересом наблюдая за девушкой.

Пока все говорило за то, что Вету «подставили», но Далила – пуганая ворона. Обладая открытой душой, она частенько боролась со своей детской доверчивостью и старалась быть осторожной. Вот и на этот раз осадила себя, решив не спешить.

Бесспорно, был прав Евгений в одном: девушка явно из неуверенных в себе, из стеснительных. Рассказывая о путешествии в Москву, она нервничала, запиналась, с трудом подбирала слова.

"Налицо все признаки «серой застенчивости»: нерешительность, желание спрятаться от чужих глаз, – констатировала Далила, механически предположив:

– Не купалась Вета в родительской любви. Наверняка в ее семье есть младший ребенок, которого все обожали в ущерб старшей дочери".

Глава 10

Не надо быть психологом, чтобы увидеть несоответствие того, как девушка ощущала себя и как она одевалась. Скромной и даже пугливой Виолетте должно быть неуютно в тех броских эффектных вещах, которыми изобилует ее чемодан.

Спрашивается, зачем Вете вызывающе одеваться? Зачем внимание к себе привлекать? Чтобы ежесекундно вспыхивать от любопытных взглядов? Чтобы прятать глаза и страдать?

Из рассказа девушки Далила ничего нового не узнала. Лишь уточнила название кафе, в котором произошло второе убийство.

Впрочем, если Вета не убивала, она ничего особенного и не могла рассказать. Собралась в Москву, села в автомобиль и поехала. Проголодалась в пути, зашла в так называемый ресторан «Старый замок», во время обеда заметила в окно машину милиции. Из любопытства хотела на улицу выбежать и случайно увидела в приоткрытую дверь туалета труп любовника. Он лежал на полу с дыркой во лбу. В шоке Вета застыла, а следом узнала, что чуть раньше погиб второй ее бывший бой-френд. Что испытала? Паника, в мыслях хаос. До Питера добралась на автопилоте, точно не помнит как.

«Просто чудо, что ее не задержали прямо в кафе, – поразилась Далила. – Явно сам господь ей помогает».

Закончив рассказ, Вета робко, с надеждой промямлила – иначе не скажешь, так тиха и невнятна была ее речь:

– Далила Максимовна, почему вы сказали, что я везучая и почти спасена?

– Да, почему? – оживился Евгений.

Далила озабоченно глянула на часы и устало произнесла:

– Поздно уже, ребята, а мне рано вставать. Завтра поговорим. Точнее, уже сегодня. Вечерком заскочу.

Евгений, хмурясь, спросил:

– Обещаешь?

– Обещаю, – кивнула она, направляясь к двери.

Вета проводила ее скорбным испуганным взглядом, а Евгений бодро пошел провожать тетушку до машины. Едва прикрыв дверь квартиры, он торопливо спросил:

– Ну, как впечатление?

– Ох, вряд ли эта девочка способна убить, – вздохнула Далила. – Но влипла она капитально.

– А что я тебе говорил! – торжествуя, воскликнул Евгений и, вдруг оборвав себя, угрюмо осведомился:

– Говоришь, не способна убить?

– Да, я почти уверена.

Он удивился:

– Даже так? Ты уверена? А почему?

– Я нарисую ее портрет, а ты сам суди. Начнем с голоса. Тихий, невнятный. Впечатление, что Вета даже своего голоса пугается.

– И что из этого следует? – насторожился Евгений.

Далила поняла: «Боится, что буду Вету ругать».

– Из этого следует, – сообщила она, – что Виолетта человек сентиментальных чувств, но отнюдь не активных действий. Речь ее слабая, неуверенная, то и дело голос переходит в шепот. И заметь, это в тот самый момент, когда она возбуждена, даже нервничает. Как же она должна разговаривать в нормальном своем состоянии. Мямлит наверняка.

– Ветка в прострации.

– Сильный человек в таком состоянии пребывает в первые два-три часа. А она у тебя живет несколько дней. За это время можно уже и прийти в себя. Она меланхолик, самоедка, впечатлительна чрезвычайно.

Евгений ядовито прищурился:

– Еще что?

Далила пожала плечами:

– Если мои выводы тебя оскорбляют, я помолчу. Или ты думаешь, что я нарочно на нее наговариваю?

– Я просто с тобой не согласен. Ты рохлю и мямлю какую-то мне расписала, а Вета совсем не такая.

– Да знаю. Ты веришь только своим глазам, а они видят то, что ты хочешь. Кстати, памятуя о прежних твоих увлечениях, я ожидала найти нечто гораздо смазливей, а увидела серую мышку.

– Да, она не красотка с обложки журнала, – нехотя подтвердил Евгений, – но, согласись, есть в ней особая красота, чистая, беззащитная…

Он запнулся, подыскивая слова.

– Тусклая, – подсказала Далила.

– Нет, я имел в виду кротость, невинность. Рядом с ней легко быть мужчиной, ее хочется защищать.

Но дело не в моих ощущениях. Мне сейчас интересней мнение специалиста. Что еще ты нашла в ней? Далила предупредила:

– Только смотри, без обид.

– Без обид, – смирился Евгений.

– Маска мне ее не понравилась.

– Что за маска?

– Маска, это форма защитного поведения, запечатленная в мимике. Мы плачем, смеемся, выражаем презрение – все эти эмоции отражает наше лицо. Когда человека клинит на какой-то одной эмоции, появляется маска: специфические морщины, статическое выражение лица, почти всегда одинаковое. Так вот, у Веты маска скорби. К ней приклеилась маска Пьеро. Помнишь: «Пропала Мальвина, невеста моя!».

Евгений вынужден был согласиться:

– Да, есть немного.

– Немного? – удивилась Далила. – Да у нее морщинки характерные уже появились. Это в ее-то возрасте? Кстати, в возрасте Веты вообще маски редко встречаются. Юное лицо обычно подвижно.

– И о чем эта маска тебе говорит?

– Нежизнерадостная она. Живет с чувством вины. Словно вообще извиняется за то, что живет. И силуэт ее о хандре и смирении говорит. Осанка вялая, спина сутулая, руки безвольно опущены.

– Ну ты расписала! – ужаснулся Евгений. – Тебя послушать, Ветка настоящий урод. А на мой вкус, неплохая девичья фигурка. Осанка действительно слегка вяловата, а в целом, девушка супер.

– А походка? – спросила Далила.

Он задумался и сказал:

– Легкая.

– Легкая? О, мужчины! Впрочем, наше женское счастье именно в том, что вы все, как один, слепые кроты. У Веты все вялое, в том числе и походка. Вялая и безвольная. Еле ноги по земле волочит. С одной стороны, ни на что не способна, а с другой – вызывает к себе сочувствие, провоцирует заботиться о ней. У такой безвольной и слабой девушки обязательно должна быть подруга, сильная, энергичная, возможно, даже красивая. Есть такая?

Евгений растерялся:

– Не знаю.

– В этом ты весь, – пожурила его Далила. – О чем же ты с ней говорил все эти дни?

– О себе.

– Действительно, разве может мужчина говорить о чем-то другом. Вот тебе и задание: осторожно выведай про подругу. Наверняка подруга – ее кумир. Вета будет ее защищать. Так что постарайся без комментариев.

– Думаешь, подруга бой-френдов Веты убила? – ошалело спросил Евгений и скептически заключил:

– По-моему, слишком просто.

– Не думаю, но допускаю, – уточнила Далила. – Думать рано пока. Вот тебе тест на мою профпригодность. Ты видел, как Вета смеется?

– Да не до смеха ей было, – отмахнулся Евгений. – Плакала все.

– Сейчас-то да, но вы же раньше встречались. Неужели совсем не смеялась?

– Смеялась, но не помню как, не обратил внимания.

– А ты рассмеши ее и обрати.

– И что?

– Посмотришь на ее манеру смеяться. Я почти уверена, что эта мышка смеется так же, как и живет: тихо, неуверенно, осторожно.

Подумав, Далила добавила:

– И, пожалуй, смеется она, голову набок склонив. Открыто Вета смеется только тогда, когда чувствует себя в безопасности. То есть с близкими и хорошо знакомыми ей людьми.

Евгений озадаченно поскреб в затылке:

– Думаешь?

– Почти уверена.

– Хорошо, я проверю.

Далила величественно похлопала его по плечу:

– Проверь, а пока вот тебе мой приговор: если и есть на свете люди абсолютно не способные на убийство, так это Вета. Она и мухи не может убить.

– А в порыве гнева?

– В порыве гнева она будет кричать, и не больше.

– А если кто-то на нее нападет?

– Скорей всего брякнется в обморок. На худой конец оцепенеет или будет слезно о пощаде молить.

Евгений согласился:

– Да, она не боец.

– А вот одежда ее прямо с бойца, – констатировала Далила. – Расспроси Вету, кто на нее влияет? Кто заставляет ее так броско и дорого одеваться? Подруга? Друг? Мать? Отец? Кто этой девушкой управляет?

– Хорошо, сегодня же расспрошу, – не очень уверенно пообещал Евгений.

Он явно был потрясен выводами Далилы. Именно поэтому он сомневался, что Вету удастся как следует расспросить.

От глаз Далилы не укрылось восхищение племянника. Она была польщена, но вида не подала. Усаживаясь в автомобиль, небрежно бросила:

– Прямо сегодня не надо расспрашивать. Позже и незаметно ее расспроси. Чтобы Вета не поняла, откуда ветер подул.

– Само собой, – заверил Евгений.

Глава 11

– Еще недавно я была счастлива: заботливый муж, любимая работа, в доме порядок, достаток…

Женщина говорила глухим монотонным голосом. Страдание не сходило с ее лица. Дрожащие руки выдавали крайнее напряжение.

Далила, незаметно глотая зевоту, слушала и с профессиональным сочувствием кивала в такт жалобам головой. Она впервые видела эту женщину, еще не знала, станет ли та ее пациенткой, а потому не испытывала особого интереса к рассказу о жестокостях злодейки-судьбы. Пока страдалица монотонно зудела, Далила перебирала в уме перипетии прошедшего дня.

«Женька-то как повеселел, когда узнал, что я удачное расследование провела», – теплея, вспоминала она телефонный разговор с племянником.

Этим утром ей повезло: неожиданно появились два свободных часа – пациент на сеанс не явился. Пользуясь случаем, Далила отыскала визитку Красноволосой. Прочитав, что там написано, она от души расхохоталась:

– Ого! Действительно, не хухры-мухры, а целая жена банкира!

Как это ни смешно, но на визитке так и значилось: «Филиппова Елена Евгеньевна. Жена банкира». С детской непосредственностью женщина хвастала достижениями: вот, мол, чего в жизни добилась, муж-то у меня банкир.

«А что, все в духе времени», – не слишком осудила Далила Филиппову, торопливо крутя диск телефона.

Та, узнав, кто звонит, обрадовалась и мгновенно загрузила Дал илу новостями из личной жизни.

– Сестрица мальчика родила, – радостно сообщила она, – четыре кило, богатырь, а я, слава богу, в Москву собираюсь. Мне все здесь не нравится. Люди, как сонные мухи.

Далила, вклинившись в страстную речь Филипповой, воскликнула:

– Кстати, вы не помните, как называлось кафе, в котором девицы вам встретились? Ну те, в одинаковых куртках.

– Как же, не помню! – с восторгом сменила тему Филиппова.

Чувствовалось, ей все равно, о чем говорить, лишь бы говорила она.

– И совсем не кафе, – сообщила Филиппова. – Ресторан «Старый замок». Ха-ха! Видели бы вы ту забегаловку!

«Так и есть! „Старый замок“! Надо ехать в Гостиный Двор», – решила Далила и, быстро свернув разговор, отправилась в универмаг.

Там ей повезло. Продавец-консультант, очень высокий вежливый молодой человек, не только вспомнил, кто купил дорогущую куртку фирмы «Диор», но и подробно нарисовал портрет Виолетты.

– С ней еще подруга была, – сообщил продавец, – очень красивая. Она и уговорила девушку купить коллекционную курточку. Долго ее уговаривала.

– А почему вы этих девиц так хорошо запомнили? – поинтересовалась Далила. – Неужели вы всех своих покупателей помните?

Консультант усмехнулся:

– Вообще-то, их здесь так мало, что мог бы помнить и всех, но врать не буду. А девушек я запомнил по многим причинам. Во-первых, такие дорогие курточки нечасто у нас покупают. Во-вторых, они долго в салоне крутились, спорили, примеряли.

– И в-третьих, обе вам очень понравились, – предположила Далила. – Вы красивый молодой человек, вот девицы и кокетничали с вами отчаянно.

Продавец с улыбкой кивнул и охотно признался:

– Можно сказать, что да.

– А вы мне их не опишете?

– Опишу. Контрастная пара. Вода и огонь. Та, которая куртку купила, скромная, даже стеснительная. Она, кстати, не хотела «Диор» покупать. Просила что-нибудь поскромней. Долго упиралась, тьму аргументов нам привела. Насилу с подругой ее уломали. Подруга бойкая, много шутила. Не лезла за словом в карман.

– Имен вы не помните? – уточнила Далила.

– Не помню имен. Но обеих узнаю. А другую коллекционную курточку на следующий день купили.

Далила опешила:

– Какую другую?

Продавец доверительно сообщил (она умела вызывать у людей доверие):

– В салоне было две таких курточки, но эту информацию мы не афишируем. Одну вещь продадим, повесим вторую.

– Я понимаю. Все хотят эксклюзив. Так кто же купил вторую курточку? Подруга вернулась?

– Нет. Мужчина.

– Мужчина? – поразилась Далила. – А вы не опишете мне его?

– Запросто. Молодой, лет двадцати шести, с усами, среднего роста, в элегантной шляпе и дорогом плаще. Если увижу, тоже узнаю, – заверил с гордостью продавец.

– А его вы запомнили почему?

– А он странный был. Ворвался в салон и сразу к куртке, хотя вряд ли у нас бывал. Пальцем ткнул: «Беру». Я удивился: «Без примерки? Это женская. Какой вам размер?» Он рассердился: «Вам-то что? Я плачу! Заверните!» Отслюнявил на кассе три штуки баксов рублями, пакет с курточкой забрал и быстро слинял.

Далила подумала: «Если предположить, что кто-то готовил убийства и рассчитывал на две куртки (одну Вете, другую убийце), тогда откуда этот кто-то узнал про количество коллекционных курток? Салон, как выяснилось, количество не афиширует».

– а вы не помните, до этих покупок кто-нибудь интересовался курточками от «Диор»? – спросила она. – Может, накануне спрашивал кто-то, сколько у вас коллекционных курток?

Консультант задумался и покачал головой:

– Нет, конкретно коллекцией от Диор не интересовался никто. Обычно покупатели заходят и просто разглядывают то, что представлено.

Далила проявила настойчивость.

– Возможно, интересовались у ваших коллег, не у вас, – предположила она. – Буду вам очень признательна, если вы уточните у других консультантов.

– Сейчас уточню, – согласился продавец и вышел из зала.

Вернулся он со словами:

– Действительно, был с этими куртками случай, выходящий за рамки обычного. Оказывается, в наш салон приходила стильная девушка с таким заказом. Ей нужна была верхняя одежда, что-нибудь яркое, броское, эксклюзивное, но в количестве двух штук. Марина, наш консультант, посоветовала купить как раз те коллекционные курточки, которыми вы интересуетесь.

– Девушка как-нибудь объяснила, зачем ей нужны две одинаковые коллекционные куртки? – поинтересовалась Далила. – Для кого она их собиралась купить?

– Сказала, что для сестер-близняшек, но не купила. Обещала подумать, а что было дальше, вы знаете.

Поход в Гостиный Двор оказался на редкость удачным. Окрыленная успехом, Далила сразу позвонила племяннику. Он не поверил своим ушам, только ахал и восхищался:

– Прирожденный ты, тетка, сыщик!

– Рано радуешься. Смотри, Вете пока ничего не рассказывай, – предупредила Далила и, пообещав Евгению вечерком заскочить, отправилась в офис.

Вынырнув из воспоминаний, она глянула на бормочущую женщину, нахмурилась и подумала: «Так день хорошо прошел, все удачно сложилось – и вот тебе на. Эта несчастная на мою голову навязалась. И нудная, чувствую, въедливая. А я собиралась сегодня пораньше уйти. Попробую от нее избавиться».

– Ирина Сергеевна, вы когда-нибудь обращались в службу доверия? – нетерпеливо перебила она.

Женщина вздрогнула, посмотрела на Далилу таким взглядом, словно только что очнулась и осознала, что сидит в кабинете психолога, изливает душу перед незнакомым человеком, пусть и прекрасным специалистом, пусть и готовым ей помочь.

Впрочем, рабочий день Далилы закончился, она спешила к племяннику, потом на свидание и совсем не горела желанием кому бы то ни было помогать.

Похоже, женщина догадалась. Она сникла, привстала со стула, тихо с мольбой произнесла:

– Мне так плохо, путаюсь, никак не могу дойти до сути. Простите, я задерживаю вас. Секретарша предупреждала, что рабочий день закончился, но мне сказали, что вы очень хороший психолог… И что у вас доброе сердце.

Далиле стало совестно.

– Вы не правильно меня поняли, – мягко сказала она. – Я ни в коем случае не отказываюсь вам помочь и обязательно помогу, но не сегодня. Завтра.

– Большое спасибо.

Далила заглянула в рабочий журнал и с горечью сообщила:

– Простите, на завтра у меня день плотно расписан.

«Все от меня отказываются», – прочитала она в обреченных глазах женщины и поспешила добавить:

– Но, если хотите, я могу остаться после работы, а сегодня никак не получится. Извините. Так вы придете?

Женщина облегченно вздохнула:

– Да, если можно.

– Тогда внесу ваше имя прямо в журнал. А секретарь вас позже оформит. Скажете, что я назначила вам на шесть часов. До завтра?

– Спасибо, – пробормотала женщина и направилась к выходу.

Далила печально посмотрела ей вслед и подумала: «Слава богу, завтра она не придет. Да и не нужен ей никакой психолог. Но не могла же я ей посоветовать сесть в электричку и выплакаться в жилетку первой попавшейся».

Взглянув на часы, Далила ужаснулась:

– Господи, теперь я точно везде опоздала!

Она торопливо провела по губам помадой, поправила волосы и покинула кабинет.

– Дашенька, я спешу, все закроешь сама, – бросила она на бегу секретарше и понеслась к лифту.

В лифте Далила слегка размяла кокетство на строгом элегантном мужчине, вырвала из его уст несколько комплиментов и, вылетев на первом этаже, заспешила к автостоянке.

Ее голубой перламутровый «Форд» был хорошо припаркован. Далила выехала быстро, никого не зацепив и не покалечив недавно отрихтованной дверцы своей новой машины. То и дело поглядывая на часы, она устремилась к племяннику, на проспект Просвещения.

Увидев на пороге изменившегося Евгения, она удивилась:

– Собачонок, усы сбрил зачем?

Тот заговорщически сообщил:

– Внешность меняю.

– Зачем?

– На дело собрался.

Далила строго на него посмотрела и напомнила:

– Ты обещал ничего не предпринимать.

– Все с тобой будет тщательно согласовано, – чмокая тетку в щеку, шепнул Евгений.

– Смотри мне.

Она шутливо погрозила пальцем и спросила:

– Как Вета?

– Нормально.

– Уходить больше не рвется?

– Нет, ты ей очень понравилась.

– Иначе и быть не могло, – пошутила Далила и проследовала на кухню.

Там Виолетта крошила в салат овощи.

– Хочешь его откормить? – с улыбкой спросила Далила, озорно дернув за чуб племянника.

– Ветка отлично готовит, – похвастал Евгений. – Такой на завтрак испекла пирог! За каких-то двадцать минут! Языка чуть не лишился, так вкусно!

– Жаль, что не лишился, – улыбнулась Далила. – Слишком много болтаешь. Здравствуй, дружок, – обратилась она к Виолетте.

Девушка густо зарделась и промямлила:

– Здравствуйте. Вы есть будете? Я собираюсь жарить котлеты.

– За предложение большое спасибо, но я на минутку. Очень спешу. Не суетись, присядь и ответь мне на пару вопросов. Идет?

– Идет.

Вета присела и пытливо уставилась на Далилу.

– Для начала мне нужен твой адрес.

Девушка испугалась:

– Адрес?

Она растерянно оглянулась на Евгения, тот ободряюще ей кивнул и спросил у Далилы:

– А зачем он тебе?

– Только у родственников мы можем узнать, кто занимается этим делом и как оно продвигается, – пояснила она и успокоила Вету:

– Не волнуйся, детка, я сама к тебе домой не пойду. У меня масса нейтральных знакомых, моих бывших клиентов. Среди них есть друзья. Выйти на меня через них крайне сложно.

– Тогда вам лучше не домой, а к папе на работу, – промямлила Вета.

Но адрес дала.

Далила, желая вселить в девушку оптимизм, пообещала свою действенную помощь и предрекла этому делу счастливый конец, на что получила ответ:

– Не надо вам вмешиваться. Я во всем виновата сама. В другой раз буду смотреть, с кем связываться.

Вета сказала это, обреченно уставившись в пол и втянув голову в плечи. Евгений смущенно спросил:

– Ветка, ты что? Тетка добра нам желает.

Его «нам» неприятно резануло Далилу по ушам.

– Всего вам хорошего, – сказала она, стремительно направившись к выходу.

– Странная Ветка сегодня какая-то, – растерянно пробубнил Евгений, провожая Далилу к машине.

– Вовсе не странная, – возразила она. – Ответ из образа не выбивается. Типичный ответ неудачницы, привыкшей к самобичеванию. Иного я не ждала.

– Да, я сегодня проверил. Вета смеется именно так, как ты предсказала.

– Что, склоняет голову набок?

– Да, – подтвердил Евгений и, хлопнув себя по лбу, спросил:

– Слушай, а почему ты с ней не поговорила?

– О чем? – удивилась Далила. – Все вопросы с моей стороны воспримутся Ветой отрицательно. Кстати, что ты выяснил насчет подруги?

– Есть подруга. Миронова Настя.

– Куртку Вета с ней покупала?

– Да. Выходит, эта Настя бывших бой-френдов Ветки пришила?

– Я бы не стала спешить. Вторую куртку вообще мужчина купил. Между прочим, – ядовито усмехнулась Далила, – по описаниям продавца он похож на тебя. Дорогой плащ, двадцать шесть лет, усы.

Евгений напомнил:

– Ты говорила, что продавец упоминал его рост.

Далила согласилась:

– Да, рост у покупателя куртки средний.

– А я выше среднего.

– Но ты не видел продавца. Такому гиганту, как он, ты вполне мог показаться пигмеем. Кстати, зачем ты усы сбрил?

– Я узнал у Веты, где работали ее бой-френды. Завтра хочу на разведку сгонять.

Далила проникновенно спросила:

– Женька, поклянись, что ты никак не замешан в это нехорошее дело.