Текст книги "Салон Желание (СИ)"
Автор книги: Людмила Бояджиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Саша присела на диван у камина и опустила лицо в букет стоящих на столе фиалок, пытаясь продлить мгновения сладких воспоминаний.
– Неужели, в самом деле Пармские? – подумала она. – А пахнут как наши. Счастьем пахнут. Обыкновенным таким, весенним, нежным, подмосковным…
Часы торопились, четко отсчитывая секунды, снег за окном падал пушистый и густой, как в «Щелкунчике» на сцене Большого театра… Саша представила, как выходит из подъезда своего дома Сабина в алом бархатном платье и небрежно накинутых мехах, а Игорь торопится распахнуть перед ней дверцу своей пижонской машины и говорит что–то взволнованно–восхищенное. Они едут по белым улицам, ныряя то в розоватый свет фонарей, то в пестрое перемигивание иллюминации, они спешат на бал…
…В дверях настойчиво зазвонил колокольчик. Кто–то топал у порога Салона, шумно сбивая с одежды снег. Саша открыла и он тут же ввалился – большой, мокрый, страшный. Линялая куртка в подтеках и пятнах, черная трикотажная шапка, совершенно бандитская, нахлобучена до глаз. И пахло от посетителя отвратительно. Саша поморщилась, учуяв алкогольный запах.
– В чем дело, мисс? Почему не открываете? Написано: открыто с 10 до 21. Я торчу под дверью ровно двадцать минут! – выпучил он злые темные глаза.
– Вы, очевидно, не туда попали, – Саша решительно преградила дорогу вошедшему. – Это салон одежды. Дорогой, итальянской, эксклюзивной.
Мужчина огляделся:
– Вижу, что не кабак и не консерватория. Ого! – заметив горящий камин, он отстранил Сашу, плюхнулся в кресло и протянул к огню руки.
. – А ночка то морозная!
– Да вы что себе позволяете?! – возмутилась Саша. – Ковры затоптали, наследили и куртка у вас… – она принюхалась, – в мазуте вся, в бензине. А это же натуральная кожа. Из Флоренции.
Опустив веки, мужчина улыбался, не слушая ее и наслаждаясь теплом.
Саша опасливо встряхнула мокрое от растаявшего снега плечо: – А ну, сейчас же покиньте помещение, гражданин! Поторапливайтесь, иначе вызову охрану. Хотите провести эту ночь в милиции?
Непрошенный гость вытащил из вазы фиалку, с наслаждением вдохнул аромат и неохотно поднялся:
– Зря конфликтуете, мисс. Я ж тоже орать умею. Вы на работе? Вот и работайте! – он стал обходить зал, рассматривая обстановку, щупая одежду на манекенах. – Вам хорошо платят – так вы уж старайтесь, милая, вникайте в ситуацию. Человек замерз, сутки не жрал. Сюда по делу завалился. Мне прикид нужен. Понарядней. С шиком. – Он посмотрел на Сашу и воткнул цветок в верхний карман ее пиджака.
– Вам?! Вам нужна эта одежда? – возмущенно воскликнула Саша, отшатнувшись от его руки и отбросив цветок. – Боюсь, вы плохо ориентируетесь. Вечерний мужской костюм у нас стоит около тысячи условных единиц. Это не рынок, понимаете?
Посетитель вытащил из отвисшего кармана куртки пачку купюр и отсчитал:
– Два куска зеленых хватит?
Шура засомневалась, не вызвать ли Терминатора, и на всякий случай предупредила с угрожающей деликатностью:
– В кассе пусто. В комнате за стеной дежурит охранник. Сигнализация самая эффективная. Рабочее время у меня уже кончилось. Меня ждут дома.
– Так не тратьте время на разговоры, – посетитель сдернул шапочку. По плечам рассыпались густые темные волосы. – Баксы настоящие, если надо, добавлю. Чем тут у вас радуют состоятельных клиентов?
– А что вы желаете? – Саша официально выпрямилась, решив, что обслуживание платежеспособного клиента, как бы он ни выглядел и где бы ни взял деньги, входит в ее обязанность.
– Желаю что по лучше, естественно. Для вечернего выхода. Как в американских фильмах про миллионеров. Никакой турецкой туфты.
Саша презрительно фыркнула:
– В нашем Салоне имеются вечерние костюмы из коллекции известных итальянских модельеров Грега Рудольфи, Алекса Милуччи. – Она с вызовом посмотрела на опешившего покупателя. И, не скрывая усмешку, поинтересовалась: – Вам, очевидно, нужен смокинг?
– Поразительное чутье! Как правило, я предпочитаю смокинг. Консервативен до противного, – он вдруг окрысился. – Да что ты все хмыкаешь, детка? Ублюдочный, насквозь совковый подход: по одежке протягивай ножки. Раз не в «фирме» – не человек, мусор. А если у меня потерялись ключи от дома и я прихватил барахлишко в гараже? Если вообще меняю шмотки раз в семилетие по совету астролога? Или таким вот образом, принарядившись в помоечное шмотье, оттягиваюсь. Борец за свободу выбора.
– Понимаю. Очень даже понимаю, – любезно согласилась Саша, уже составившая мнение о клиенте, нагло ей «тыкающем». – Такое как раз часто бывает. Пришили кого–нибудь, надели чужие вещи с полными карманами денег, выпили хорошенько и пошли прогуляться. Увидели Салон – надумали сменить гардероб. Почему, собственно, нет? В конце концов, подробности вашей личной жизни меня не должны волновать… – Она распахнула зеркальные дверцы огромного гардероба, в котором, как объяснила накануне Галлея, хранились вечерние мужские костюмы. С некоторой растерянностью присмотрелась к рядам моделей, среди которых она могла узнать фрак по длинным фалдам и смокинг, имеющий непременно атласные лацканы. – Значит, желаете примерить смокинг? Пройдите в примерочную кабинку, я принесу подходящие модели.
– Сам справлюсь, – бросив на прилавок с кассовым аппаратом деньги, мужчина отстранил ее от гардероба и стал перебирать костюмы. – Проверьте пока купюры на детекторе. Да, и сварите кофе. Двойной, покрепче.
Ошалев от такой наглости, Саша вспыхнула и хотела уже вызвать Терминатора, но поведение заявившегося хама ее озадачило. Внимательно рассмотрев отобранные модели, он извлек несколько вешалок с вечерними костюмами и удаляется с ним в примерочную. Саша с ужасом взяла оставленную посетителем пачку денег, полученных им, наверняка, самым криминальным образом. Ее мысли подкрепляли выстрелы и крики, доносящиеся из комнаты Терминатора. Там шла на экране очередная мочиловка, напоминая о криминогенной ситуации в столице. Об использовании детектора для проверки купюр Саша не имела не малейшего представления. Брезгливо и неумело она пересчитала купюры – ровно две тысяча долларов.
– Этот, кажется, ничего. На спине не тянет? – обратился к ней, выйдя из кабинки, криминальный тип. На ковре твердо стояли босые ступни, распахнутый черный пиджак открывал загорелую грудь и поджарый живот.
Повернувшись спиной, он развел руками. – Крой, конечно, не фонтан. А что делать? На безрыбье сойдет.
– Да это же Рудольфи! Из последней коллекции, – возмущенно выдохнула Саша, взглянув на болтающуюся золотую этикетку. Вот что значит бизнес – противно, а надо терпеть. Этот наглец готов купить самую дорогую модель, а значит, вместо того, что бы выгнать его, надо изображать сладчайшую любезной.
– Вам идет, – одобрила она с любезной улыбкой.
– Тогда принесите остальное. Ну, рубашку, ботинки, носки… – все, как положено. На ваш вкус, – распорядился покупатель. Сашу аж в жар бросило от такого нахальства и непосильной задачи. Ничего себе «принесите остальное»! А что полагается носить к такой вот модели? Хорошо, что Галлея успела дать ей эти журналы. Интересно, принц, как образец экипировки подойдет?
Пока мужчина расхаживал по залу, любуясь своим отражением в венецианском зеркале, Саша подобрала полный комплект одежды для блистательного наследника европейского престола, сверяясь по развернутому журналу–каталогу. Там был изображен выход в свет принца Уэльского с подробной описью деталей туалета и даже парфюма. Отобрав необходимое, Саша предъявила клиенту стопку коробок:
– Учтите, это все далеко не дешевка. Постарайтесь не запачкать, если не собираетесь покупать.
– О чем речь, дорогая? Я не укладываюсь в выданную сумму?
– Сейчас подсчитаю.
Прихватив коробки, мужчина удалился в примерочную, а Саша принялась переписать суммы с чеков на бумажку, мучаясь от цифр и ответственности. И зачем он только явился именно сюда? Неужели мало было того, что ей предстояло провести в одиночестве праздничную ночь, так еще навязалась эта бандитская физиономия! Наглый бандюга, алкаш. И деньги, наверно, краденые. «Кончен бал, Шушка, он сбежит, а тебе расплачиваться. Все, как всегда» – сказала она себе со смиренной обреченностью.
– Позвольте, – отстранил ее от кассы появившийся покупатель. – Вы не умеете работать с кассовым аппаратом и, кажется, не сильны в арифметике. – Он взял у Саши деньги. – Я сам справлюсь, а вы обещали сварить кофе.
И она послушно пошла на кухню, эта растяпа! Оставила бандита одного в торговом зале! «Ну и пусть! Пусть летит все в тар–тарары! Раз уж ничего не умеешь и постоянно влипаешь в дурацкие ситуации!» – злясь на себя, Саша сварила кофе, поставив на поднос молочник, сахарницу и кофейник, вышла в зал.
Бандит хозяйничал у кассового аппарата, составляя счет на приобретенные вещи. Он сказочно преобразился, даже сумел вдеть запонки, расчесал волосы и не пренебрег воспользоваться подобранным Сашей одеколоном. Аппарат послушался его и стопка счетов быстро перекочевала на появившийся бланк. Он протянул его Саше:
– Проверьте. Здесь все указано. Кофе, надеюсь, бесплатно.
Саша поставила на стол поднос и опешила, пораженная новым обликом посетителя:
– Благодарю за покупку, – наконец выговорила она. – Вы стали похожи Девида Копперфильда. Это американский иллюзионист.
Она подумала, что именно так определила бы внешность покупателя Ларка, которой импозантный фокусник–летун чрезвычайно импонировал. От летающего Девида «балдела» Зинка. Да и Саше он нравился, хотя она всячески и отпиралась, не склонная поддаваться массовому психозу влюбленности в знаменитостей.
– Оказывается, вы вполне милая девушка. И достаточно профессиональны – слету угадали размер туфель и даже мой любимый парфюм. А этот платочек зачем? – он двумя пальцами поднял длинный белый шарф.
– Чистая шерсть… И у принца такой был, можете сами посмотреть.
– Ну, раз у принца… – клиент повесил на шею шарф, сел за столик и внимательно присматривается к Саше, собиравшей в опустевшие коробки шуршащие бумаги.
– Кто же тебя так одел, девочка? – он опять перешел на «ты» и тон вопроса был грустный.
– Это униформа служащих салона. Модель мэтра моды самого Грега Рудольфи.
– На каких грымз ориентировался ваш мэтр? Вернее на шлюх, играющих в благопристойность. Итальянские фантазии. – брезгливо тронул лацкан ее пиджака «Девид»: – Не твоя это тряпочка, детка. Серое тебя топит. Тебе допинг нужен, колеса… – Заметив ее удивление, рассмеялся, сверкнув отличными зубами. – Тебе нужен «поплавок». Самой тебе пока не выплыть. Не выбраться из пучины повседневных забот к блеску и празднику. А главный праздник, знаешь как называется? Любовь.
Саша хмуро взглянула на разговорившегося клиента:
– Это тема далека от моих профессиональных обязанностей. И лучше употреблять в общении «вы».
– Вовсе не обязателен для соблюдения дистанции тухлый официоз. Он пропел: «…и предо мной твой образ нежный, твои небесные черты…» Поэт к своему божеству обращался на ты!
– Вы здорово изменились в эстетических ориентациях, – заметила Саша.
– Всем известно – костюм определяет сознание. «Я сегодня глупа, потому что плохо одета», – говорит одна моя подружка. Причем, заметьте, определяет сознание не только самого объекта, а окружающих. Возьмем мой пример. В драной куртке я, по вашему мнению, бандюга и алкаш, а с атласными лацканами – эстет, гурман, сноб. Таким я, кажется, даже нравлюсь вам и могу обратиться с особой, довольно интимной просьбой. – Черные глаза глянули на Сашу двусмысленно, наслаждаясь ее негодованием. Но, предупредив ее гневную реплику, клиент любезно предложил: – Выпейте со мной чашечку кофе. Да не стесняйтесь! Не забывайте, я выгодный покупатель. А бизнес требует…
– Жертв! – подсказала Саша, присаживаясь на диван. – Как же, наслышана! Он требует, она требует, все требуют… – Она поставила на стол очаровательные чашки, вазочку с печеньем, разложила ложки, салфетки. И, усмиряя вспыхнувшее негодование, заявила: – Собственно, никаких жертв нет. Мне нравится здесь. Платят хорошо. Обстановка сносная. Да и клиент выглядите достаточно приемлемо, что бы составить ему компанию у камина. Эй, господин…Дэвид, вы спите?
– Дремлю! Сладко дремлю… – он встрепенулся, с наслаждением отхлебнул кофе и посмотрел на часы. – Мы так уютно здесь расположились. Я чувствую себя Золушкой. Сейчас что–нибудь щелкнет и все исчезнет.
– Гарантирую – эта одежда не превратиться в тряпье даже после двенадцати и в присутствии «Омона», – заверила Саша.
– У судьбы, детка, бывают шутки и покруче, чем отряд вооруженных детин. Но не сейчас, не сейчас! Господи, только не сейчас! Ведь все складывается просто отлично! Милая леди принимает у себя приятного гостя. Мирно потрескивает пламя в камине. Доносится приятная музыка. А мы сидим и беседуем о пустяках
Саша усмехнулась: – До того, как вы… До того, как вы пришли, я воображала себя хозяйкой этой гостиной. Даже немного болтала по–итальянски. Учила итальянский в школе. Воображала себя на приеме во Дворце Дожей. Блистательное общество, меня знакомят с Ботичелли… Он дает интервью и так увлекся, что прямо диктует тезисы к моей будущей диссертации…
– Ого, у продавщицы научные планы?
– А почему бы нет? Налить вам еще? – Саша взяла кофейник. – Какой милый сервиз. Красивые вещи – сообщники иллюзии.
– Полагаешь, иллюзия – это всегда пустое? – глаза гостя сузились, он весь напрягся, затронув, очевидно, больную тему. – Мечты, надежды – все обман?
– Проверила лично: обман, – Саша опустила глаза, жалея, что разоткровенничалась с этим странным типом. Он легко перескакивал с «вы» на «ты», от простоватой интонации к иронии, смешивал манеры бесшабашного гуляки и придирчивого наставника, веселость и затаенный страх. – Да, мне не чужды разочарования, – холодно сказала она.
– И ты все равно не боишься? Не боишься, что я сбегу с вещами и деньгами или наброшусь на тебя с гнусными целями, перебив в зверином экстазе вазы и зеркала? – «Девид» показал в хищной улыбке крупные зубы. В черных глазах блеснуло нечто сумасшедшее.
Саша смиренно вздохнула: – Не исключаю, что произойдет нечто подобное. Но я не боюсь, – она с вызовом посмотрела на гостя. – Страх подкрадывается, когда сильно счастлив. А мне сегодня отчаянно грустно.
– Грустить в Новый год?
– Это всего лишь последний день в декабре. Один из многих «без поплавка». Вы же сами сказали: устраивать себе праздник я пока не умею.
– Значит, не умеешь… – закрыв глаза, мужчина схватился за лоб и несколько секунд махал в воздухе пальцем, будто усмиряя нахлынувшую вдруг зубную боль. Затем пристально посмотрел на Сашу, вскочил, метнулся к манекену, одетому в синее вечернее платье из ломкой тафты. – Тогда снимите это платье. Я долго его разглядывал. Не мог понять, это здорово или ужасно?
– Васильковое? Да оно потрясающее! Это же работа Алекса Милуччи. У него одеваются герцогини и кинозвезды. Самая очаровательная женщина была бы счастлива хоть раз надеть…
– Думаете? Тогда примерьте, пожалуйста.
– Я… я работаю здесь недавно и мне еще не приходилось демонстрировать одежду.
– Но ведь вам придется это делать? Вот и начнем прямо сейчас, – он ловко раздел манекен, шепнув ему: «Прошу прощения, леди!» Критически осмотрел платье, держа его на вытянутых руках, и протянул Саше: – Это, кажется, ваш размер.
Она рассмеялась:
– Представляю, с каким удовольствием завтра в «Криминальных новостях» будут сообщать о дурочке–продавщице, вырядившейся в витринный образец и упустившей вора.
– Вора? Псс! Обижаете. Грабителя и насильника. Предпочитаю крутые переделки. Справитесь, или вам помочь одеться?
– Благодарю. Я сама, – подхватив платье, Саша удалилась в кабинку и там уставилась на свое отражение в зеркале. Золотистый штоф, покрывавший стены, мягкий свет хрустального светильника создавали атмосферу скромного дворцового уюта. Лицо, смотрящее на нее из зазеркалья, было знакомо по давним дням – распахнутые в пол–лица глаза, казались испуганными и радостными одновременно. Такими глазами, переполненными ожиданием чуда, смотрела маленькая Зинуля на коробку, таившую подарки.
– Будь что будет! – Саша сбросила серый пиджак, выскользнула из упавшей к ногам юбки, замерла: – Что я делаю? Что? С ума сошла. Нет, опьянела! Да я же совершенно пьяна! От чего? От кофе не пьянеют. А если он всыпал что–то, этот трижды странный тип! Сейчас я усну и…И тогда может случиться все, что угодно! Немедленно позвать Терминатора и прекратить это безумие!
Но она не позвала, лишь загадочно улыбнулась, оглядев свое обнаженное тело и, схватив шуршащее платье, торопливо нырнула в синий омут.
– Эй, синьорина! – раздался голос из–за шторы. – Платье надевается на голое тело. Только тончайшие колготки и шпильки.
– Разберусь… Но эти пуговицы на спине… Полсотни и с крохотными петлями. Такое мог придумать лишь акробат или владелец штата прислуги, – вывернув руки, Саша тщетно пыталась застегнуть платье.
– Обыкновенный трудолюбивый мужчина. Позвольте… – «Дэвид» приоткрыл шторки примерочной, спокойно развернул спиной ойкнувшую Сашу и взялся за застежку. – Не сочтите за дерзость. Знаете, это не слишком утомительное и даже приятное занятие. Платье настоящей женщины предназначено для мужских рук. Ласкать, одевать, раздевать – у любви и моды одни задачи… – Он быстро справился с крошечными сапфировыми пуговками, идущими вдоль позвоночника. – А теперь пройдитесь! Что у вас тут – Чайковский? – «Девид» порылся в дисках и нажал кнопку музыкального центра. – Ах, разумеется, Верди. Вперед, леди!
Нежно и горестно зазвучала увертюра к «Травиате».
Саша замерла, как на льду под прицелом прожекторов. Что–то щелкнуло внутри – тайная кнопка, заведующая радостью. Вытащив из пучка шпильки, она тряхнула волосами, почувствовала на плечах их приятную тяжесть. Выпрямилась, глубоко, сладко вдохнула и пошла, ступая босыми ногами по ковру, отражаясь в стеклах и зеркалах.
– Черт! Неплохо… Совсем неплохо, а? – мужчина довольно потер руки. Пальцы у него были тонкие и длинные, как у пианиста. – Сколько оно стоит? Сколько стоит это платье? – Он достал деньги.
– Упаковать? – Саша остановилась и тряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Подберите туфли и все необходимое.
– Какой размер?
– Разумеется, ваш.
– Не понимаю…
– Чего здесь не понять? Одинокий мужчина здорово подзаработал и захотел кутнуть. Ему попалась славная свободная девушка. Да еще под Новый год, – он пожал плечами. – Нормально.
– Но я не могу принять такой подарок.
– Почему? Разве мужчины не делают вам подарков?
– Не делают… Не знакомые, в особенности.
Он с готовностью кивнул:
– Шурик. Бизнесмен. Простоватый, но, в сущности, неплохой парень.
– Александра. Помощник продавца. Авантюристка и растяпа.
Он прищурился, всматриваясь в ее лицо:
– Ты не авантюристка. Кто–то сильно обидел тебя, бросив здесь в праздник, а ты хотела бы отомстить. Так?
– Почти…
– Ну, тогда вперед! Я тоже зол, голоден и у меня здесь тачка.
– Вы же пришли весь в снегу… Откуда машина?
– Никаких вопросов, ладно? Ведь объяснение всегда есть: оставил машину на стоянке, вышел перехватить пивка, после решил проветриться, набрел на этот салон… увидел хорошенькую девочку, Распоясался, разгулялся и понесло… Я мужик куражистый. А иногда просто необходимо разрядиться. Это нужно сделать, что бы не обрастать грузом, тянущим на дно. Разве ты не поняла, девушка с золотым поплавком?
– Поняла… – Саша посмотрела в зеркало, отражающее некую мало знакомую особу в пышных волнах бального туалета и произнесла словно заклинание: – Так бывает, это знают даже дети. Ты ждешь своего праздника, чтобы вырваться к свету. Чтобы не стать занудой и злюкой. Равнодушной, серенькой, глупой. Однажды это случается и ты становишься другой. Самой, самой…
– Самой прекрасной.
Он сказал это или показалось? Но почему так заколотилось сердце и вскипела радость, отстукивая в каждой клеточке: «жить, жить, жить…»
Юная женщина в королевском платье повернулась к мужчине с новым выражением победоносного очарования. Не Шушка, Александра сказала с ему вызовом:
– А не поехать ли нам к «Яру»?
– Разогнать шампанским кровь… – готов на сумасбродства, синьорина, – согласился Шурик.
– Там сегодня гуляют мои коллеги. Меня не ждут.
– Меня тем более. Это даже забавно. Лови!
Выхватив из вазы фиалки, Шурик бросил их Александре. Прохладные цветы осыпали ее дождем, смывающим въедливую накипь неудач, обид, разочарований.
8.
«Тачка» бизнесмена Шурика оказалась новеньким «Мерседесом». Александра с наслаждением откинулась в мягком сидении и зажмурилась: если это сон, то и на том спасибо. Вовсе неплохой сон! Пахнет дорогими духами жакет из серебристого меха, оставленный Галлией, лицо, преображенное косметикой фирмы «Керри» кажется чужим – гордым, интригующим. В нем нет и тени той будничной серости, что так старательно, словно маску смирения с обстоятельствами, натягивала на себя последние годы Шуша. А мужчина за рулем? Нос с горбинкой, дерзкие, устремленные в даль глаза, крепкий, раздвоенный впадиной подбородок. По отворотам смокинга пробегают пестры блики разноцветных фонарей и лампочек, украшающих улицы Москвы. Странный тип, очень странный, скрывающий под развязностью какое–то напряжение. Волнуется и скрывает это. Похоже, и в самом деле ухватил чужие бабки и решил гульнуть напоследок, перед тем как уйти в бега или сдаться в руки правосудия. Во всяком случае, «мерс» и замызганная куртка, в которой он ввалился в салон, совершенно не совместимы, как и ловкие пальцы, застегивавши на ее спине пуговки с тоном грубоватого мужичка. Авантюрист, одним словом. Причем – матерый. Ну и пусть. Умолкни, Шушка! Был уже в твоей жизни правильный и порядочный. Был да сплыл. Посмеялась судьба и вот сегодня подбросила тебе этого малого, что бы ты могла, наконец, подвести черту, проститься с прошлым, посмеявшись над ним. Удивительно, что бизнесмен согласился поехать в ресторан. Хотя, мелькать на публике ему явно не стоит. От этого и хмурится.
– Признаюсь, коллективная вечеринка – не самая горячая моя мечта. Все станут на тебя пялиться. Может, выберем уголок где–нибудь поскромнее… – он вопросительно заглянул в лицо своей спутницы. Нет, она совершенно не стремилась спрятаться в скромном уголке. Мечтательная улыбка блуждала на ее губах. Это была улыбка женщины, замыслившей мщение.
– Ага, я сообразил: там будет тот, кто тебя обидел!
– Будет, но с другой.
– Завидую! Я бы очень повеселился, если бы в ресторане оказались те, кто обидел меня. Ладно, уговорила, проведем операцию мщения на высшем уровне.
И он прибавил газ, унося Сашу к опасному и столь желанному балу.
…В вестибюле ресторана никто не толпился – гости давно поднялись в зал, банкет был в полном разгаре. Сверху доносился гул голосов. Музыка, звон бокалов. К вошедшим бросился элегантный господин:
– Ваши приглашения господа?
– Одну минуту, любезнейший, – Шурик отвел администратора в сторону и коротко поговорил с ним.
– Раздевайся, дорогая. Все улажено, – он снял с плеч Александры жакет. – Кажется, мы сильно опаздываем.
– Что вы сказали ему?
– Предъявил приглашение.
– Заплатили, разумеется. И видимо здорово. Смотрите, он рвется сопровождать нас!
– Благодарю, мы сами, – осадил Шурик инициативного администратора и, предложив Александре опереться на его руку, стал подниматься по лестнице.
Ресторанный зал дохнул теплом, волнующим ароматом цветов и щекочущим аппетит запахом отличной кухни. Праздничное убранство добавило великолепия торжественному помещению – все сверкало, благоухало, и волновалось. Над подиумом в свете софитов сияла золотом монограмма Алекса Милуччи.
Все это Cаша почувствовала и увидела разом, нырнув в мир банкетного праздника. Белизна скатертей, сверкание бокалов, дамских туалетов, звук оживленных голосов и калейдоскоп лиц…Ни одного знакомого! Это, пожалуй, к лучшему. Но ведь Игорь где–то здесь! И сейчас увидит ее в блеске вечернего туалета, под руку с этим черноволосым красавцем. Красавцем? Саша взглянула на бизнесмена. Нет, с таким кавалером не стыдно появиться на банкете любого ранга. И все же…
Ощутив дрожь в коленках, она крепче оперлась на руку своего спутника. Некий чрезвычайно энергичный господин, ринулся к ним, распахивая на ходу объятия. Узнав Александру, Карлсон опешил, круглое лицо отразило растерянность и крайнее изумление. Он сразу же сообразил, откуда взялось ее платье и уже раскрыл рот, что бы выразить свои чувства, но, столкнувшись взглядом с бизнесменом, запнулся и с преувеличенным радушием воскликнул:
– Очень, очень приятно! Рад, что решили присоединиться к нам. Как раз один столик свободен, – Карл Леопольдович обратился к выжидающему в стороне метрдотелю: – Проводите, милейший, наших гостей за стол номер один. – И тут же заторопился: – Извините, друзья, меня ждут коллеги и организационные вопросы. Это такая головная боль – итальянцы в России. Вы ж сами понимаете.
Они прошли к столику, расположенному у самого помоста.
– А ты на хорошем счету у босса. Кажется, это лучшие места, – Шурик отодвинул кресло, предлагая Саше сесть.
Она рассмеялась, жестом прирожденной леди приподнимая шуршащий подол:
– Это «правительственная ложа», как я понимаю. Ждали миланского шефа – Сиентино с бойфрендом. Но тот предпочел веселиться на приеме у мэра. Место пустовало. А тут подвернулась я, и совершенно, как говорят, на халяву, получила ужин на две персоны.
– Что мы закажем? – Шурик передал ей карту из рук ожидавшего официанта.
– Все равно. Я не ела с утра.
– Тогда неси нам вкусненького и побольше. На твое усмотрение. Главное, побыстрее, – распорядился бизнесмен.
Вскоре появилась тележка и мудрено украшенные блюда перекочевали на их столик.
– Уффф… – Шурик окинул яства хищным взором. – Выглядит многообещающе. Накидываемся!
Саша осторожно огляделась и застыла, встретившись взглядом с Игорем. Буртаев оказался совсем рядом, за столиком сотрудников Салона. Карлсон занимал место рядом с Ниной Тимофеевной, одетой в сиреневые шифоны. Галлея пригласила своего весьма солидного поклонника. А финансовый директор сидел рядом с Сабиной – яркой и оживленной, как кинозвезда на презентации полученного «Оскара». Рядом с креслом Сабины на бронзовой подставке стояла ваза с целой охапкой бледных орхидей. Можно не сомневаться – букет от Буртаева и означает торжество помолвки. Он сделал ей предложение! Виски Александры противно сжало и подступила к горлу тошнота.
– Что стряслось, детка? – тронул ее за руку Шурик.
– Фу… – она понизила голос. – Вон за тем столиком мои коллеги.
– И злодей среди них? Тот мордастый, что прижимается к декольтированной секси–блонд в алом наряде?
– Пожалуйста, не оборачивайся, – Саша развернула программу вечера, ждавшую гостей на столике. – Сейчас кончится перерыв и покажут высший класс – коллекцию Милуччи. Автора вот этого моего платья.
– Так он в самом деле – величина? – Шурик критически оглядел свою даму. – Симпатичная тряпочка. Но я не слышал про такого.
– Я тоже, честно говоря, только сейчас столкнулась… Модой ведь занимаюсь с утра. До этого эпохой Возрождения. Точнее – эстетикой Ботичелли. Ну, в двух словах – утверждение идеала раскрепощенной творческой личности, обращение к человеку, как высшему началу бытия…
Александра говорила и говорила не хуже умнейшего преподавателя Соболева, стараясь заглушить волнение и частые удары сердца, казалось, раздававшиеся на весь зал. И пальцы дрожали. Боже! Это же в самом деле не сон! Она на банкете фирмы в витринном платье, на пару с неким темным типом сидит за столиком номер один! Что же будет? Что будет?
– Вообще, разговор об эстетике Возрождения надо начинать вот с чего… – она запнулась, посмотрев на своего кавалера. Тот с удовольствием пробовал закуски, мало интересуясь поднятой ею темой.
– Прости, увлеклась.
– Ничего, мне не мешает… А это раскрепощение творческой личности, значит, у твоего… как его там – Мирчучи, наблюдается?
– И утверждение идеала! Вечного идеала гармонии, радости как у Ботичелли. В том–то и дело! Я сегодня его коллекцию в журнале увидела – ахнула: ну прямо по моей теме! Человек, как высшее начало бытия…
Продолжая жевать, Шурик откинулся на спинку стула:
– Уфф, хорошо! Для начала, червячка заморил. А шампанское заждалось. – Он достал из ведерка бутылку. – Ну, что, начнем провожать отгулявший год?
– Пора бы, – Саша взяла бокал
– Ты бы перекусила хоть что–нибудь. У меня назрел тост… – Шурик задумался, поглаживая подбородок и пристально глядя на Сашу.
Но высказаться бизнесмену не дали. Заметив, что Саша и ее кавалер наполняют бокалы, к ним поспешил Игорь с собственным бокалом в руке.
– Добрый вечер, друзья. Позвольте присоединиться к тосту? Год завершается замечательным событием – колдовское «Желание» готово распахнуть свои двери! – сияя выпалил он.
– Это Александр, бизнесмен, мой знакомый, – представила мужчин Саша. – Игорь Буртаев – главный экономист фирмы.
– Рад познакомиться… – с некоторой растерянностью заверил Игорь – Хочу пожелать всем счастливого Нового года и творческих успехов.
Под тяжелым взглядом Шурика он заторопился, скомкал тост и пролепетал неуверенно: – Классно выглядишь, Сашенька! За тебя!
Хрусталь со звоном чокнулся.
Вернувшись за свой столик, Игорь оживленно сообщил что–то компании. Все стали поворачиваться к Саше, махать ей руками и даже посылать воздушные поцелуи. Шурик поморщился:
– Он у вас не гриппует часом, этот экономист? Осложнения, говорят, жуткие, иногда по мозгам бьют. Дерганный какой–то.
– Он сегодня предложение Сабине сделал. Вон целый стог орхидей приволок. Я бы выпила еще шампанского.
– Что–то не похож на счастливчика. Переволновался, бедняга.
– Его совесть замучила и ревность… – Саша мелкими глотками пила остро–игольчатое вино, ощущая как отступает страх, тревога. А вместо них поднималась из глубин легкая радость, дерзость. – Мне такой диагноз больше нравится! – Она рассмеялась.
– Ой, как правильно, светлая моя! – Шурик откусил хрустящий волован с зернистой икрой. – Куда там грипп – одно удовольствие в сравнении с ревностью. Что она с людьми делает – страшно смотреть! Ты про Отелло примочку слыхала?
Тут грянули первые такты увертюры к опера «Севильский цирюльник» и в наступившей тишине ведущий объявил, что начинается показ новой коллекции Милуччи под названием «В Россию с любовью». На подиуме появились девушки.
– Теперь сиди тихо! Смотри, – одернула Саша жующего Шурика.
– Тебе это нравится? – он мельком взглянул на фланирующих манекенщиц. – В глазах рябит. Многовато мишуры и всякого такого… Ну… пиф–паф! Эффектов раскрепощения.
– Ну, уж нет! У Милуччи потрясающий вкус и чувство стиля, – заспорила Саша, защищая свое платье и честь неизвестного кутурье, подарившего ей забытое ощущение собственной привлекательности, женской власти.
