Текст книги "Алхимик (СИ)"

Автор книги: Людмила Гайдукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Стажировка. Часть 10

– Ух ты, какие развалины! Давай полазаем? – не дожидаясь ответа Утэны, Кэн одним прыжком взлетел на обломок лестницы. – Смотри-ка, здесь можно хорошо встать, и так далеко видно! Давай руку!

Утэна протянула приятелю руку и тут же оказалась на не слишком просторной, но устойчиво-безопасной площадке. Отсюда вверх вели разрушенные ступени, обрываясь где-то под закопченными развалинами арки. На обломках камней росла трава, по всей видимости, здесь давно никто не был.

– Здорово! – восхитилась девушка, оглядывая окрестности. – Ты хорошо придумал, почему я сама никогда раньше не догадывалась сюда забраться?

– А что это за место? – полюбопытствовал Кэн.

Утэна неопределённо пожала плечами:

– Какой-то Зал... Мемориальный Зал – так говорил Мики. Но когда он мне об этом рассказывал, я, кажется, невнимательно слушала и всё забыла.

Вскарабкавшись, как кошка, по обломкам ступеней, парень исчез под аркой. Утэна осталась одна. Её вдруг охватило странное чувство дежа-вю: словно она уже была здесь. Вот эта лестница, такая знакомая, будто не один раз она по ней ходила; там, куда забрался Кэн, должен быть вход в просторный вестибюль с множеством фотографий на стенах; дальше – кабинеты... Сердце девушки сжало необъяснимое чувство, казалось, она забыла что-то очень важное... кого-то, кто раньше играл важную роль в её жизни. И сейчас она словно стоит на обломках чьей-то судьбы перед дверью в собственное прошлое.

– Мемориальный Зал... – повторила Утэна едва слышно. – Мне это приснилось?

И тут же, охваченная волнением, в котором так странно смешались тревога и любопытство, она стала взбираться вверх по разрушенным ступеням. Движения её были так нервны, резки и нетвёрды, что на последних шагах она едва не сорвалась вниз. Нога скользнула по камню, и вместе с мыслью о неизбежном падении перед внутренним взором вдруг мелькнул неясный, словно окутанный туманом, облик юноши в синем мундире Академии, с розовыми волосами и печальным взглядом вишнёвых глаз. Юноша сделал шаг навстречу, и Утэна всем телом рванулась к нему, чувствуя, как теряет последнюю опору...

...Когда она всё же решилась открыть глаза, то обнаружила, что стоит под обгоревшим проёмом арки, прижимаясь спиной к колонне. Кэн держал её за плечи, он был так близко, что девушка чувствовала запах цветов, исходящий от его волос. В огромных серых глазах тревога, он волновался за неё, и сейчас ещё не успел успокоиться, – Утэна чувствовала, как бешено колотится его сердце совсем рядом.

– Ты с ума сошла! Зачем ты руки отпустила?! Я едва успел тебя поймать!

– Так это ты меня вытащил?

– А кто?

Утэна уткнулась носом в его плечо. Кэн растерянно гладил её по голове, успокаивал неловкими фразами и обнимал, всё крепче прижимая к себе. У него очень тёплые руки и добрые глаза, а тот, другой, был совсем не таким. Наверное, это всё и правда ей приснилось когда-то давно. Не стоит больше об этом думать...

Немного придя в себя после пережитого волнения, ребята сели рядом под аркой на обломки камней, насыпавшиеся сюда с упавших стен. Когда-то на этом самом месте действительно была дверь, а сейчас за порогом остался лишь провал, и внизу уже зеленели молодые деревья, тянущиеся к солнцу сквозь рухнувший пол.

– Ты замечательный, – внезапно сказала Утэна.

Щёки Кэна слегка порозовели от смущения.

– Да ладно, – пробормотал он. – Любой на моём месте поступил бы так же.

Девушка лукаво улыбнулась в ответ.

– Ну, не любой! Например, у Вакабы просто сил бы не хватило удержать меня, а Химэмия вообще бы сюда не полезла.

Кэн взъерошил пальцами волосы, словно раздумывая о чём-то, и, наконец, решившись, вдруг выпалил:

– Слушай, я давно хотел тебя спросить, что вас связывает с Анфи? Вы такие близкие подруги, но, кажется, у вас вообще нет ничего общего!

Глаза Утэны заблестели необъяснимой нежностью.

– Она такая заботливая, и мы живём в одной комнате, и вообще... – при этих словах девушка опустила взгляд на перстень с розой, который уже некоторое время теребила пальцами, и добавила: – Я как-то не задумывалась, почему мы дружим, но мне всегда хочется поддержать её, ведь на самом деле ей очень нужна поддержка.

– Ты веришь в настоящую дружбу? – спросил Кэн дрогнувшим голосом.

Утэна кивнула:

– Верю! Может быть, это глупо, но я всё равно верю, ведь ради этого стоит жить.

Закусив губу, Кэн отвернулся. Некоторое время он молча разглядывал окрестности, которые хорошо просматривались с этой высоты, а потом вдруг сказал, что ему пора. Они осторожно спустились вниз. Утэна отметила, что в глазах её друга появилось что-то новое: какая-то печальная сосредоточенность или тайная боль. Казалось, что и улыбается он сейчас через силу. Но это неудивительно: Кэн так сильно волновался за неё! Им обоим действительно надо отдохнуть.

Однако отдыхать Кэн не собирался. Проводив Утэну, он вернулся к развалинам Мемориального Зала, обогнул их и углубился в заросшую, давно не подстригавшуюся аллею. Какое-то время он бродил среди пышных кустов, внимательно оглядываясь по сторонам, и, наконец, поиски увенчались успехом: на полянке, озарённое солнечными лучами, белело небольшое надгробие, которое незадолго до этого он увидел с высоты развалин. «Тида Мамия», – гласила надпись. Рядом лежал свежий букет красных роз. Но, протянув руку, Кэн не смог коснуться ни роз, ни камня: голова вдруг закружилась, а перед глазами поплыл такой туман, что показалось, будто рука прошла сквозь надгробие, не задев его. «На сегодня, пожалуй, хватит...» – подумал Кэн, ощупывая лоб и протирая глаза. Ещё раз бросив взгляд на букет красных роз, он отправился назад, к развалинам, и вновь взобравшись по лестнице под обгоревшую арку, долго сидел, прислонившись спиной к колонне, которой недавно касалась девушка, так верящая в настоящую дружбу.

Стажировка. Часть 11

– Доброго вечера, господин Цукиёно! Рад, что вы откликнулись на моё приглашение.

Директор Академии был сама любезность и доброжелательность. Сейчас он свеж и изящен, словно едва распустившийся бутон: красная рубашка очень идёт ему, светло-сиреневые волосы красиво обрамляют смуглое лицо, а улыбка столь великолепна, что Оми уже догадывается о том, насколько безгранична в Академии власть этого сильного и обаятельного человека.

– Просто Оми, хорошо? Не будем раскрывать моё инкогнито.

Башня, где жил директор, была, пожалуй, самым высоким зданием Академии, и таким же подчёркнуто утончённым, как и человек, который обитал в ней. Поднявшись в лифте на верхний этаж, Акио проводил гостя в просторную комнату, в которой почти не было мебели, если не считать стола и двух белых диванчиков, зато у огромного окна стоял странный аппарат, напоминающий своим видом телескоп и в то же время не слишком на него похожий. Пока Оми с нескрываемым любопытством разглядывал удивительную машину, директор ненадолго вышел в соседнюю комнату и почти тотчас вернулся.

– Я попросил сестру приготовить нам чай. Она делает просто замечательное печенье, уверен, вам понравится!

– Если бы я знал заранее, что Химэмия ваша сестра, то попросил бы определить меня в другой класс, – сказал Оми. – Мне ужасно неловко, что сейчас она готовит чай своему однокласснику!

Акио улыбнулся и, жестом пригласив Оми присесть на диванчик, сам устроился напротив.

– Не однокласснику, а гостю своего брата, – заметил он, внимательно вглядываясь в голубые глаза юноши. – Анфи – моя единственная сестра, я очень её люблю, и она меня тоже, а потому всегда рада помочь. Но скажите, как вам нравится наша Академия? Теперь вы уже проникли почти во все её тайны и можете составить полное впечатление.

– Вы талантливый руководитель, господин Отори! – сказал Оми. – Здесь отлично всё организовано: преподавание, быт и отдых учеников. Мы с друзьями, обмениваясь впечатлениями, не нашли ничего, к чему можно было бы придраться. Я очень рад, что судьба привела меня именно к вам!

Последняя фраза была сказана не случайно и произвела именно тот эффект, на который рассчитывал Оми: Акио легонько кашлянул с показным смущением и, словно бы случайно, переменил позу, – теперь их руки на столе почти соприкасались.

– Ваша похвала очень льстит моему самолюбию, – ответил Акио, не сводя взгляда со своего гостя, а затем чуть наклонился вперёд и добавил значительно тише: – Ведь в вашей семье талант руководителя передаётся по наследству, я не склонен заблуждаться относительно вашего возраста. Вы, Оми, серьёзный человек, и без сомнения унаследовали лучшие черты вашего рода. Скажите, почему вы не хотите открыто носить имя Такатори? Это сила и власть над людьми. Вы могли бы покорять и разбивать сердца женщин, могли бы взять под защиту жизни тех, кто вам дорог. Сейчас вы ещё молоды, и, возможно, не осознаёте тех преимуществ, которые способно дать громкое имя. Но, поверьте моему опыту, даже если вам не нужна власть, иногда, в тяжёлые минуты, её преимуществ ничто не может заменить.

Оми молча опустил глаза. Дядя имел власть, она не спасла его. Громкое имя не спасло и Оку, его погибшую сестру. Он – Вайсс, убийца, по-другому уже не будет. Но, может быть, этот человек всё-таки прав? То, чего не может Цукиёно Оми – взять на себя грехи своих друзей и пролитую ими кровь, – может Такатори Мамору. Он может стать Персией, сменив дядю на этом посту, координировать действия трёх тайных организаций – «Критикер», «Вайсс» и «Крашерс», – чтобы наказывать тех, кто причиняет людям зло, обходя закон. Он может использовать своё имя и положение в обществе только для этого, потому что он – Вайсс.

Идея этой стажировки возникла тогда, когда дедушка рассказал об «Эпитафии» – тайной организации, уносящей множество невинных жизней. Все нити вели в Академию Коа, и Мамору боялся ошибиться, послать Вайсс на задание без должной подготовки. Но тогда это всё равно казалось почти игрой, Оми не мог поверить в то, что способен стать Персией. Сейчас же слова директора Академии Отори прозвучали для него, как голос судьбы.

Акио удивлённо поднял брови, но мгновение спустя черты его лица разгладились. Должно быть, он заметил смятение гостя, однако, не подозревая, чем оно вызвано на самом деле, приписал его успехам своего личного обаяния. Директор Академии гипнотически заглянул в глаза Оми – и положил ладонь на его руку, ободряюще сжимая похолодевшие от волнения пальцы. Однако юноша был так глубоко погружён в свои мысли, что не сразу понял смысл этого жеста. Он только пробормотал:

– Благодарю вас, господин Отори. Вы даже сами не представляете, как сильно помогли мне...

– Я рад! – чарующе улыбнулся Акио.

Легко стукнула открывающаяся дверь, на пороге показалась Химэмия с подносом, на котором стояли чашки, вазочка с печеньем и букет цветов. Только теперь Оми осознал, в каком неловком положении застала его одноклассница! Покраснев, он тут же выдернул свою руку из руки Акио и принял скромную позу, полагающуюся гостю. Глаза директора Академии откровенно смеялись, а улыбка была всё так же недвусмысленна. Химэмия, казалось, не заметила этой игры. Поставив поднос на стол, она приветливо поклонилась гостю. Но едва увидев цветы, Оми обомлел, чуть не открыв рот от удивления: в вазочке стоял букет фрезий.

– Химэмия, ты побудешь с нами? – живо спросил он, с одной стороны, не желая больше оставаться с Акио наедине, с другой – горя нетерпением узнать, как эта девушка догадалась, что фрезия – его кодовый цветок.

– В самом деле, Анфи, – кивнул её брат, переведя взгляд с очаровательно порозовевших щёк гостя на вежливо-бесстрастное лицо сестры, – почему здесь только две чашки?

– Я не хотела вам мешать, – сказала она. – Но если ты просишь, брат...

Оми обратил на неё умоляющий взгляд. Ему показалось, что в зелёных глазах за стёклами очков мелькнула искра благодарности. Девушка поспешно принесла ещё одну чашку и села рядом с Акио, почти незаметным заботливым и нежным жестом коснувшись его руки. «Кажется, я влип...» – подумал Оми.

– Послушай, Химэмия, – поинтересовался он вслух, – у тебя в оранжерее так много чудесных роз, почему ты принесла фрезии?

Одноклассница улыбнулась ничего не означающей улыбкой.

– Анфи так много общается с растениями, и так мало с людьми, что каждый человек, похоже, для неё тоже ассоциируется с определённым цветком, – ответил вместо девушки её брат. – Мне она всегда приносит розы.

Химэмия кивнула:

– Это так. Почему-то мне показалось, что эти цветы очень подходят тебе.

– Ты сама похожа на цветок, на розу – такая же красивая, – сказал Оми и тут же, осекшись, снова внимательно взглянул на девушку. Он вспомнил, как Ая рассказывал им про разговор президента Школьного Совета со своей сестрой, случайно услышанный им в клубе кэндо. «Она победила тебя и отбила Невесту-Розу...» Девушка, похожая на розу, – сестра директора Академии, неразлучная подруга Утэны. Утэна всегда носит на пальце это удивительное кольцо, какие есть только у избранных, и роза на печатке явно напоминает ей Химэмию, – об этом говорил Кэн. К тому же, при первой встрече Акио упоминал про каких-то дуэлянтов. Теперь, кажется, становится понятно, почему все члены Школьного Совета, обладатели таких же колец, спортсмены. Они сражаются друг с другом! Пока не ясно, по какой причине, но зато ясно, что – вернее, кто – является наградой за победу. И если его догадки верны, то Химэмия – не обычная девушка, в ней заключена какая-то особая сила. Значит, не стоит удивляться, если однажды она словно бы случайно подарит Ёдзи каттлею, а Кэну горечавку...

Все эти мысли промелькнули в голове за секунду; Анфи тем временем скромно опустила голову и тихо произнесла:

– Я не привыкла, когда меня так хвалят... Давайте поговорим о чём-нибудь другом.

Акио рассмеялся, ласково обнял сестру, и они действительно заговорили о другом.

Стажировка. Часть 12

– Ну что ж, в общих чертах всё ясно, – подвёл итог Ёдзи. – Меня заботит только одно: если эта девушка, Химэмия, и правда видит нас насквозь, знает ли она, кто мы такие? И, если знает, не расскажет ли об этом своему братцу?

Оми покачал головой:

– Вряд ли. У них с братом... ммм... как бы это сказать... очень близкие отношения, но не настолько, чтобы она сразу стала выдавать ему свои секреты. Мы не знаем, кто она, каковы её возможности, поэтому, думаю, будет лучше пока её не сердить. Во всяком случае, я заметил, как она была мне благодарна за то, что я не поддался ухаживаниям её брата.

Детектив хихикнул в кулак, а Ая, нахмурившись, пробормотал:

– Им что тут, делать больше нечего?

– А что с печатками? – напомнил Кэн.

Друзья переглянулись.

– Раз кольцо – знак дуэлянта, – нерешительно начал Оми, – значит, и нам тут придётся немного подраться...

– Да-а, – протянул Ёдзи, откидываясь на спинку кресла и мечтательно заложив руки за голову. – Эта Академия полна загадок! Признаться, даже жаль, что мы не на миссии!

– Вот ещё! – возразил Кэн. – Уверен, ты бы не смог убить ни красавицу Дзюри, ни эту сумасшедшую Кодзуэ, которой ты тоже явно нравишься, ни даже Сиори, хотя она вечно за тобой шпионит.

– Красавчик Ёдзи в своём репертуаре, – усмехаясь, проронил Ая.

Детектив пожал плечами:

– Что я могу сделать, если женщины так меня любят? – но тут же строго напомнил: – Отставить любовь, у нас ещё одна загадка не решена. Кэн, тебе точно не померещилась эта могила?

Бывший футболист озадаченно почесал в затылке. После того, как он рассказал друзьям о странном надгробии, они не раз уже обшарили весь парк вокруг развалин, но не нашли ничего, что хотя бы отдалённо её напоминало.

– Ну, признайся, ты был взволнован, рядом с тобой была красивая девушка...

Но Кэн не поддержал шутки. Окинув друга суровым взглядом, он произнёс отчётливо и сердито:

– Утэна здесь ни при чём. Я видел могилу, на ней было написано «Тида Мамия», а рядом лежал свежий букет красных роз. И уверен, что это мне не померещилось.

– Подожди, – примирительно заметил Оми, – возможно, Ёдзи хотел сказать, что Утэна тоже что-то видела?

С минуту Кэн смотрел на него, не видя, глубоко задумавшись, потом вдруг хлопнул себя по лбу:

– Верно! Когда она чуть не упала, то очень странно спрашивала меня, точно ли это я её вытащил? Хотя рядом никого не было, даже в парке, и она об этом знала. Значит, она тоже?..

– Думаю, это просто привидение, – сказал вдруг Ая. – И могила – призрак из параллельной реальности. В некоторых монастырях монахи иногда наблюдают явления искривления пространства, дающие похожие эффекты.

– Но здесь-то не монастырь! – возразил Ёдзи.

Ая озадаченно глянул на друга и медленно произнёс:

– Ты прав... Не монастырь. Тогда, похоже, что галлюцинации наводятся специально. И если это делает не какой-нибудь паранорм, вроде наших заклятых друзей Шварц, то, скорее всего, машина. Я слышал, что в Академии Отори велись какие-то секретные научные разработки, но почему-то раньше не придавал значения этой информации. Кто-нибудь видел здесь профессоров и лаборантов? Знает, в каком учебном корпусе всё это происходит?

Вайсс молча переглянулись: за всё время пребывания в Академии они не заметили ничего, что указывало бы на её научную деятельность.

– Мемориальный Зал? – в один голос предположили Кэн и Оми.

Ая кивнул:

– Очень логично. Если в этом здании действительно была секретная лаборатория, то понятно, почему сейчас оно лежит в руинах. Я не удивлюсь, если узнаю о том, что все участники эксперимента умерли по неизвестной причине.

Услышав это, Кэн вздрогнул и побледнел: идиот, осёл, остолоп! Когда он, наконец, поумнеет?! Какого чёрта он потащил в это здание Утэну?! Сначала надо было самому всё проверить! Кэн с неудовольствием признавался себе, что за последнее время эта удивительная девушка стала ему необъяснимо дорога. Потому ли, что она сильно напоминала Юрико, улетевшую в Австралию вслед за своей мечтой? Или просто потому, что у Утэны хватало смелости быть не похожей на прочих учениц Академии? Кэн не мог бы сказать точно, но одно знал наверняка: он – Вайсс, а значит, не может давать волю своим чувствам. Тьма, владеющая душами убийц, даже краем не должна коснуться судьбы Утэны! И он готов сделать для этого всё, что от него зависит.

Тем временем Вайсс выдвигали новые предположения, суть которых сводилась к следующему: кто же из двоих возможных кандидатов – Химэмия или её брат – занимается наведением галлюцинаций? После жарких споров решили, что это Акио: он – директор Академии, он тщеславен и самолюбив, а потому способен инициировать некую научную разработку, чтобы повысить рейтинг учебного заведения и поднять свой личный престиж. Возможно, результатом этого эксперимента и стала какая-то машина, с помощью которой можно было бы наводить галлюцинации, мороча голову ученикам и учителям Академии и приукрашивая действительность во время проверочных комиссий.

Когда друзья дошли в обсуждениях до этого места, Оми вдруг вспомнил странную штуку, стоявшую в доме Акио, так похожую и не похожую на телескоп.

– Эх, жалко, я тогда не спросил подробнее о её устройстве! – посетовал Оми. – Но кто же знал?

– Наверное, сейчас ещё не поздно это сделать? – спросил Ёдзи с надеждой.

– Поздно... – вздохнул Оми. Ая пояснил:

– Ему теперь туда нельзя: кто знает, что на уме у этого извращенца? К тому же, Оми был в башне только сегодня, если завтра он вновь заявится туда, то это будет однозначно воспринято как согласие... гм... А ещё мы настроим против себя Химэмию, это тоже преждевременно.

– Что же делать? – Ёдзи задумчиво повертел в пальцах перстень с розой. И тут ему в голову пришла замечательная мысль.

– Слушай, Кэн, – предложил он, – ты говорил, что Утэна живёт в одной комнате с Химэмией? Кажется, настало время тебе заглянуть в гости к своей подружке!

Все взгляды с надеждой устремились на Кэна, ожидая его ответа.

– Я не пойду.

– Что? – Ёдзи натянуто рассмеялся. – Отличная шутка!

Кэн хмуро, исподлобья глянул на него, и этот взгляд ясно давал понять, что бывшему футболисту сейчас не до шуток.

– Ты что? – удивился Оми. – Просто сходить в гости к девочкам и рассмотреть эту странную штуку. Неужели это сложно?

– Я не собираюсь больше видеться с Утэной, и врать ей тоже не собираюсь, – отрезал Кэн.

Ёдзи понимающе усмехнулся:

– Ну-ну! Так кто из нас плэйбой?

Кэн стоял, попеременно останавливая мрачный, тяжёлый взгляд на удивлённых лицах друзей. После всего того, что они сегодня говорили про девушку-розу, зная это, он никогда не решится как прежде – с открытой улыбкой – смотреть в глаза Утэне. Она так искренне верит в дружбу Химэмии, так чистосердечно доверяет человеку, который однажды, если их интересы сильно разойдутся, сможет без колебаний оставить её и пойти своей дорогой. Да, возможно, это лишь его личные опасения, его боль, которой он теперь измеряет все отношения с людьми... Но он не может, не должен лишать Утэну её иллюзий! Кто угодно, только не он! Если жизнь заставит её разочароваться в Химэмии и потерять веру в людей, пусть это случится не скоро! Не сейчас! И пусть не от него она примет этот горький урок: ведь на его руках кровь друга, она будет жечь их вечно, как вечно будет жечь сердце предательство Касэ.

С каждой минутой молчание становилось всё напряжённее. Никому не надо было ничего объяснять, всё и так понятно. Ая встал и медленно подошёл к Кэну. Холодное презрение читалось в его облике, сжатые губы говорили яснее слов.

– Ты Вайсс, – бросил он, сиреневые глаза сверкнули страшным огнём.

– Я убийца, а не предатель! – Ответные слова были подобны пощёчине. Кэн был в ярости, он стоял, не опуская глаз, сжав кулаки, и сейчас эти двое были способны на что угодно.

Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы Оми вдруг не схватил Аю за руку.

– Абиссинец, – тихо, но отчётливо проговорил он, – мы все – Вайсс. И в каждом из нас есть то, через что мы не в силах переступить.

Бросив на Оми взгляд, полный такого же холодного презрения, Ая выдернул свою руку и, отойдя в дальний угол комнаты, молча опустился в кресло.

Оми повернулся к Кэну.

– Сибиряк, – сказал он с тёплыми нотками в голосе, – я в отчёте обязательно напишу об этом Персии. Если мы не хотим провалить миссию, тебе не следует больше давать заданий такого рода. Персия должен понять... А сейчас будем действовать по нашему первоначальному плану: постараемся напроситься на дуэль. Это сложнее, но мы справимся, правда?

Кэн, кусая губы, благодарно потрепал Оми по плечу и вышел из комнаты. Оми и Ёдзи, переглянувшись, вздохнули с облегчением. Ая, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Опасность миновала.