355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Людмила Сукина » «Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей » Текст книги (страница 5)
«Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:33

Текст книги "«Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей"


Автор книги: Людмила Сукина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

За невыученное задание или серьезные ошибки детей строго наказывали. Их могли ставить на колени лицом к стене, лишать развлечений и удовольствий. Все наказания фиксировались в специальном журнале. Попытки жалоб на учителей родителями пресекались.

Дети должны были соблюдать строгий этикет. За столом им не разрешалось разговаривать, пока к ним не обращались взрослые. За нарушение этикета следовало лишение десерта. После ужина им разрешалось немного поиграть. Ровно в 9 часов вечера им следовало удаляться в свои комнаты и ложиться в постель.

В то же время взрослые в царской семье всегда находили время, чтобы пообщаться с детьми. Наследники императора чувствовали постоянное внимание родителей к себе, их заботу. Великие князья и княжны не росли в полной изоляции. На детские праздники во дворец приглашались сверстники – сыновья и дочери придворных, учителей и медиков, воспитанники кадетских корпусов. Среди них у царских детей и внуков были друзья. Так в них воспитывалась общительность и привычка к светской жизни, умение вести себя с людьми разных сословий.

Сыновья императора потом использовали эту систему в воспитании собственных детей. Великий князь Александр Михайлович вспоминал, что его отец великий князь Михаил Николаевич требовал, чтобы сыновья спали на простых железных кроватях с тонкими матрасами. Поднимались великие князья Михайловичи в шесть утра, молились, принимали холодную ванну и завтракали чаем и бутербродами с маслом. Другой еды им не предлагали, чтобы не баловать и не приучать к роскоши, которой далеко не всегда можно окружить жизнь офицера. Потом следовали несколько часов занятий до обеда, во время которого дети сидели за столом вместе с родителями.

С самого раннего возраста у великих князей и княжон воспитывали осознание предопределенности судьбы. Мальчики могли выбирать между службой в кавалерии, артиллерии или на флоте. Девочки были вольны в выборе увлечений: музыка, рисование, рукоделие, литературные занятия. Князь Александр Михайлович вспоминал, что его маленький брат Георгий как-то во время обеда робко сказал, что хотел бы стать не военным, а художником и рисовать портреты. За столом повисло холодное молчание, не понятное ребенку. Он догадался, что совершил что-то предосудительное, только когда лакей не положил на его тарелку малиновое мороженое, которое ели все остальные дети.

Такое строгое, если не сказать суровое, воспитание в XIX – начале XX в. было принято не только в семье Романовых, но и во многих королевских и герцогских домах Европы. Почти всегда оно давало хорошие результаты. Дети вырастали подготовленными ко многим испытаниям. Многим из них, особенно тем, кто не становился главой государства, приходилось участвовать в военных походах и сражениях, терпеть тяготы офицерской жизни, видеть кровь и смерть и не бояться выстрелов и орудийной канонады.

Когда младшие Романовы вырастали, родители немного ослабляли свой контроль. Молодежь имела возможность веселиться на многочисленных балах и маскарадах, на которые при николаевском дворе средств не жалели. Великие князья ухаживали за хорошенькими фрейлинами, но при этом не забывали: чтобы сохранить свои позиции в императорской семье, подругу жизни нужно выбирать не только сердцем, но и головой, ее знатность должна соответствовать статусу члена царской династии. В середине XIX в. великие князья женились только на принцессах, а великие княжны выходили замуж за принцев. Все увлечения молодости должны были таковыми и оставаться, не превращаясь в серьезные отношения.

Пример отношения к семейному долгу демонстрировал сам император Николай I. К своей супруге он относился по-рыцарски благородно. В молодые годы он был искренне ей предан. Но со временем их отношения несколько изменились. Александра Федоровна отличалась хрупким здоровьем. Частые роды подрывали его еще больше. Императрица все чаще хворала, врачи настаивали на отдыхе, поездках на южные и заграничные курорты. Император скучал в ее отсутствие и, чтобы развеяться, стал заводить небольшие интрижки с придворными дамами, у которых такой красавец-мужчина не мог не пользоваться успехом. Свои романы Николай никогда не афишировал, щадя чувства и самолюбие супруги, которую по-прежнему уважал.

Он продолжал придерживаться образа жизни добропорядочного семьянина. Близкая к императорской чете фрейлина А. О. Смирнова-Россет оставила в своих мемуарах подробное описание обычного распорядка дня Николая I. Царь вставал рано и после утреннего туалета совершал небольшую прогулку. В девятом часу он пил кофе в своем кабинете, а в десятом часу отправлялся в покои императрицы, потом занимался делами. В час или в половине второго Николай опять навещал императрицу и всех детей, снова гулял. В четыре часа вся семья садилась обедать, в шесть царь выходил на воздух, а в семь пил чай с женой и детьми. Вечером он работал несколько часов в своем кабинете, в половине десятого общался с семьей и придворными, ужинал и гулял перед сном. Около двенадцати император с императрицей отправлялись почивать. После свадьбы они всегда спали в одной кровати. Смирнова-Россет, как и многие близкие к царю придворные, удивлялась, когда же царь бывает у Нелидовой.

Варвара Аркадьевна Нелидова многие годы была любовницей Николая I, фактически его второй женой. По стечению обстоятельств она приходилась родной племянницей Е. И. Нелидовой – фаворитке его отца Павла I. Но, в отличие от своего родителя, Николай никогда не забывал о супружеском и отцовском долге и не собирался разводиться с часто болевшей Александрой Федоровной. Императрица знала об этом и довольно спокойно относилась к сердечной привязанности мужа.

В этой ситуации удивляет бескорыстие В. А. Нелидовой, которая, видимо, искренне любила Николая и была согласна на любые условия, лишь бы оставаться рядом с ним. Другая императорская фрейлина А. Ф. Тютчева, познакомившаяся с царской фавориткой в начале 1850-х гг., так отзывалась о ней: «Ее красота, несколько зрелая, тем не менее, еще была в полном своем расцвете. Ей, вероятно, в это время было около 38 лет. Известно, какое положение приписывала ей общественная молва, чему, однако, казалось, противоречила ее манера держать себя, скромная и почти суровая по сравнению с другими придворными. Она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным ее».

Оберегая самолюбие жены и будущее династии, Николай не признал официально детей, родившихся у него от связи с Нелидовой. Императорских бастардов усыновил граф Петр Андреевич Клейнмихель (1793-1869). Такая услуга, оказанная государю, позволила ему в последние годы правления Николая I занять положение всесильного временщика. Клейнмихель был главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями. Он руководил постройкой железной дороги Петербург – Москва. Сразу же после смерти Николая Клейнмихель уволен со всех государственных должностей за злоупотребления по службе.

Придворная жизнь первых двух десятилетий николаевского правления отмечена большим количеством балов и маскарадов. Особенно нравились Николаю увеселения в Аничковом дворце, в котором они с женой жили еще будучи великими князем и княгиней. Император любил танцевать и ухаживать за молоденькими придворными дамами. Нередко эти ухаживания заканчивались маленьким любовным приключением. Сохранился исторический анекдот о том, что однажды на маскараде уже немолодой царь увлекся изящной юной кокеткой в маске. Весь вечер он увивался вокруг нее и наконец пригласил в свою карету. Когда таинственная визави императора сняла в закрытом экипаже маску, то царь увидел смеющееся личико великой княжны Марии Николаевны, пожелавшей таким образом разыграть своего отца.

Лебединой песней Николая – блестящего кавалера и мастера тонкого флирта – стала зима 1845 г., запечатлевшаяся в памяти придворных нескончаемой чередой блестящих балов и вечеринок. Фрейлина А. О. Смирнова-Россет так вспоминала об этих зимних развлечениях: «Государыня была еще хороша, прекрасные ее плечи и руки были еще пышные и полные, и при свечах, на бале, танцуя, она еще затмевала первых красавиц. В Аничковом дворце танцевали всякую неделю в Белой гостиной; не приглашалось более ста персон. Государь занимался в особенности баронессой Крюднер, но кокетствовал, как молоденькая бабенка, со всеми и радовался соперничеством Бутурлиной и Крюднер». Царь умел плести любовные интриги и, несмотря на уже солидный возраст, все еще получал от этого удовольствие.

В последней трети царствования Николая современники все чаще стали замечать, что император словно тяготится не только своими государственными обязанностями, но и самой необходимостью поддерживать традиционный для своего сана роскошный образ жизни, который он так любил в молодости. Известный художник и искусствовед А. Н. Бенуа в свое время точно подметил характерную особенность дворцовой архитектуры и интерьера николаевского времени: «Раздвоение характера Николая Павловича, как человека и как императора, отразилось и на возводимых им сооружениях: во всех постройках, предназначенных для себя и для своей семьи, видно желание интимности, уюта, удобства и простоты». Когда же императрица уезжала лечиться на очередной курорт, царь жил совсем просто, почти как рядовой офицер в казарме.

Приближаясь к своему пятидесятилетию, Николай все острее ощущал разочарование в жизни. Второго Петра Великого из него явно не получилось. Два десятилетия царствования были позади, а он не совершил ни блистательных военных побед, ни грандиозных реформ. Огромная и методичная государственная работа, которую изо дня в день совершал государь, не приносила никаких значительных плодов. Нередко Николай проводил в трудах по восемнадцать часов в сутки и не получал от этого ни пользы, ни удовольствия. Фрейлина Смирнова-Россет вспоминала, как однажды царь сказал ей: «Вот скоро двадцать лет, как я сижу на этом прекрасном местечке. Часто удаются такие дни, что я, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал...»

Семейная жизнь также все более удручала. После блистательной зимы 1845 г. императрице пришлось весной на несколько месяцев уехать в Италию: ее здоровье сильно пошатнулось. После этой болезни Александра Федоровна стала заметно увядать, что не могло не беспокоить Николая. Он ценил в императрице преданного друга и мать своих детей и боялся ее потерять.

В таком депрессивном состоянии император встретил 1848 год, когда Европу накрыла очередная волна революций. Николай вновь почувствовал себя востребованным в роли общеевропейского жандарма. Начался последний период его царствования, вошедший в историю под названием «мрачного семилетия».

По распоряжению Николая I к западным границам России была выдвинута 300-тысячная армия, готовая подавить любой бунт в Пруссии, Австрии или Франции. В 1849 г. по просьбе австрийского императора русские войска разгромили революцию в Венгрии и продлили агонию дома Габсбургов еще на 60 лет.

Внутри страны, чтобы пресечь любые революционные настроения, ввели жесточайшую цензуру в печати. Распространяются слухи о возможном закрытии университетов. Бывший любимец Николая, министр просвещения С. С. Уваров за робкую статью в защиту университетского образования отправлен в отставку.

Николай делает все, чтобы сохранить выстроенную им систему консервативной самодержавной власти, но она рушится у него на глазах, не выдержав последнего удара – столкновения с крупнейшими европейскими державами во время Крымской войны 1853-1856 гг.

После успешного подавления венгерской революции Николай I окончательно уверовал в мощь и непобедимость своей армии. Царедворцы без устали славили величие империи. В 1850 г. с небывалой пышностью и блеском отпраздновали 25-летний юбилей «благополучного царствования» императора. Воодушевленный царившей в его ближайшем окружении атмосферой ура-патриотизма, Николай полагал, что сможет нанести решающий удар по слабой Турции и получить полный контроль над черноморскими проливами. Снова всплыл на поверхность давний византийский проект с захватом Константинополя.

Но на стороне Турции выступили Англия и Франция. В Крыму высадился 60-тысячный экспедиционный корпус союзников, вооруженный по последнему слову тогдашней военной техники. Россия, обладавшая самой большой армией в Европе, потерпела позорное поражение. Она лишилась всего черноморского флота. Героизма простых солдат и офицеров оказалось недостаточно, чтобы противостоять новейшим английским винтовкам и дальнобойным орудиям. Известный политик, будущий министр внутренних дел П. А. Валуев писал тогда про русскую армию и империю в целом: «Сверху блеск, а снизу гниль».

Едва ли не тяжелее всех это национальное унижение переживал император Николай I. Его армия и флот, которые он так любил и которыми так гордился всю свою жизнь, не только не смогли завоевать турецкие территории, но оказались не в состоянии даже защитить свои собственные. Обычный главнокомандующий на его месте должен был как человек чести подать в отставку. Однако для императора закон не предусматривал такой возможности. Спасти его от позора могла только смерть. Фрейлина А. Ф. Тютчева писала: «В короткий срок полутора лет несчастный император увидел, как под ним рушились подмостки того иллюзорного величия, на которые он воображал, что поднял Россию. И тем не менее именно среди кризиса последней катастрофы блестяще выявилось истинное величие этого человека. Он ошибался, но ошибался честно, и, когда был вынужден признать свою ошибку и пагубные последствия ее для России, которую он любил выше всего, его сердце разбилось, и он умер. Он умер не потому, что не хотел пережить унижения собственного честолюбия, а потому, что не мог пережить унижения России».

В конце января – начале февраля 1855 г. в Петербурге прошла сильная эпидемия гриппа. Болела почти вся императорская семья, многие придворные и прислуга. Заболел и Николай I. Грипп перешел в воспаление легких, с которым никак не могли справиться ни организм самого больного, ни придворные медики. Николай чувствовал, что умирает. При нем почти неотлучно находился старший сын и наследник Александр. В минуту откровения отец сказал ему: «Сдаю тебе мою команду, к сожалению, не в том порядке, как желал, оставляя много хлопот и забот».

Болезнь царя продолжалась две недели. 18 февраля 1855 г. Николай скончался. Великий князь Александр Николаевич оставил в своем дневнике такую запись о последних минутах отца: «Мандт (императорский лейб-медик. – Л. С.) за мной. Государь спросил Бажанова (своего секретаря. – Л. С.). Причастился при всех нас. Голова совсем свежая. Удушье. Сильные мучения. Прощается со всеми – с детьми, с прочими. Я на коленях, держу руку. Жал ее. К концу чувствуется холод. В 1/4 1-го все кончено. Последние ужасные мучения». Позже жена наследника, присутствовавшая при кончине свекра, утверждала, что незадолго до смерти одышка прекратилась на несколько минут, и Николай смог говорить. Его последними словами, обращенными к старшему сыну, были: «Держи все – держи все». При этом император сильно сжимал руку Александра, показывая, что держать надо крепко.

После смерти Николая в Петербурге поговаривали, что царь покончил с собой. Но под этими сплетнями нет никаких серьезных оснований. Если император что и сделал, чтобы ускорить свой уход, то это, скорее всего, было неосознанное несопротивление болезни, которая случилась так кстати.

Николай управлял Россией 30 лет. Это одно из самых долгих царствований в истории дома Романовых. Тем печальнее, что оно не было счастливым для страны. Виной всему – личность императора. Наверное, наиболее точную и образную характеристику Николаю I дала хорошо знавшая его фрейлина А. Ф. Тютчева, мемуары которой «При дворе двух императоров» мы уже неоднократно цитировали: «Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был Дон Кихотом самодержавия, Дон Кихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволявшим ему подчинять все своей фантастической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века».

Но Николай I все же принес пользу своей империи: он воспитал наследника Александра Николаевича человеком современным, с сильным характером. И тот оказался готов провести значительную часть тех реформ, которых общество ожидало сначала от его дяди Александра I, а потом и от отца. Беда в том, что эти реформы запоздали как минимум на полстолетия.

Император Александр II Николаевич
(Освободитель)
(17.04.1818-01.03.1881)
Годы правления – 1855-1881


19 февраля 1855 г. в Зимнем дворце Государственный совет принес присягу императору Александру II и его старшему сыну – цесаревичу Николаю Александровичу. Впервые за более чем два столетия существования дома Романовых переход власти в руки нового государя произошел естественным путем, мирно, без убийств, дворцовых переворотов и выступлений недовольных. Так когда-то вступал на престол только царь Алексей Михайлович, наследовавший трон от первого царя из династии Романовых – Михаила Федоровича.

Однако Александра II поджидали иные трудности. Экономика России была расстроена, страна находилась на грани серьезного финансового кризиса. В различных слоях населения распространялось недоверие к верховной власти, к ее способности обеспечить порядок и стабильность. Даже один из идеологов николаевской эпохи, историк «патриотического» толка М. П. Погодин писал: «Прежняя система отжила свой век». А через несколько месяцев он уже призывал нового императора к решительным действиям: «Медлить нечего... Надо приниматься вдруг за все: за дороги, казенные и каменные, за оружейные, пушечные и пороховые заводы, за медицинские факультеты и госпитали, за кадетские корпуса и торговлю, за крестьян, чиновников, дворян, духовенство, за воспитание высшего сословия, да и прочие не лучше, за взятки, роскошь, пенсии, аренды, деньги, за финансы, за все, за все...»

При этом России приходилось отвечать на внешние вызовы. Продолжалась Крымская война, из которой нужно было выходить, по возможности с меньшими моральными и материальными потерями. За время этой войны страна утратила внешнеполитический авторитет и доверие со стороны бывших союзников по антинаполеоновской коалиции. Положение необходимо было восстанавливать.

Мир вокруг России в правление Александра II стремительно менялся. В США пришла гражданская война между северными и южными штатами, завершившаяся отменой рабства, по Европе прокатилась Франко-прусская война, после которой была создана Германская империя, а во Франции произошла очередная революция, явившая опыт формирования правительства нового типа из представителей низших социальных слоев – Парижской коммуны. Александр II в качестве крупной политической фигуры той эпохи выглядел вполне достойно рядом со своими знаменитыми современниками: Вильгельмом I Гогенцоллерном, Отто Бисмарком и Авраамом Линкольном. В исторической памяти соотечественников он остался как император-освободитель, отменивший позорное для страны крепостное право.

Личность императора Александра II и общая характеристика его правления

Великий князь Александр Николаевич был первым ребенком в великокняжеской семье Николая Павловича и Александры Федоровны. Он родился 17 апреля 1818 г. в Московском Кремле.

По случаю его появления на свет придворный поэт В. А. Жуковский написал стихи, в которых прозвучало такое пожелание:

 
Да встретит он обильный честью век!
Да славного участник славный будет!
Да на чреде высокой не забудет
Святейшего из званий: человек!
 

В 1818 г. никто еще не помышлял о том, что новорожденный младенец станет одним из российских императоров. На престоле находился его дядя – Александр I, и новорожденному, как и его отцу, прочили военную карьеру в придворных гвардейских полках. Через несколько дней после рождения его назначили шефом лейб-гвардии гусарского полка и по мере взросления он получал кавалерийские офицерские чины: корнета, подпоручика, поручика, штаб-ротмистра, ротмистра.

В шестилетнем возрасте великого князя отдали на воспитание дядьке – капитану К. К. Мердеру. Его выбрал Николай Павлович и одобрил император Александр I. Александру Николаевичу повезло с воспитателем. Хоть Мердер и был профессиональным военным, боевым офицером, участвовавшим в битве под Аустерлицем и кампаниях против войск Наполеона 1806-1807 гг., он отличался гуманностью и педагогическим даром. Неоднократные ранения помешали ему продолжить военную карьеру, и с 1809 г. в течение 15 лет он служил в 1-м Кадетском корпусе, где сам в свое время обучался. Мердер пользовался репутацией твердого, строгого и в то же время честного, умного и доброго человека. В своем воспитаннике он старался развить такие качества, как наблюдательность, внимание к окружающим, сострадание. К сожалению, он не смог во всей полноте оценить результаты своего труда и порадоваться им, так как умер в 1834 г., когда Александру было только 16 лет.

В семилетнем возрасте Александр Николаевич пережил довольно серьезное для ребенка потрясение. 12 декабря 1825 г. высочайшим Манифестом его объявили наследником-цесаревичем, так как его отец после смерти Александра I стал императором. Через два дня, во время восстания декабристов, Николай вынес его на руках, чтобы показать солдатам охранявшего Зимний дворец лейб-гвардии Саперного батальона, которые присягнули ему на верность.

Статус наследника престола предполагал более обширную программу воспитания и образования, нежели планировалась для великого князя. Осуществлять общее руководство обучением Александра императорская семья поручила поэту Василию Андреевичу Жуковскому. Этот человек был хорошо известен при дворе. Он состоял в дружеских отношениях с обеими императрицами. У бабушки Александра, Марии Федоровны, он состоял в должности чтеца, а мать, Александру Федоровну, обучал русскому языку. Составляя образовательную программу для цесаревича, Жуковский исходил из того, что «Его Высочеству нужно быть не ученым, а просвещенным. Просвещение должно познакомить его со всем тем, что в его время необходимо для общего блага и, в благе общем, для его собственного».

В результате Александр II стал одним из самых глубоко и разносторонне образованных российских императоров. Он знал четыре иностранных языка: французский, немецкий, английский и польский, мог читать по-латыни и на древнегреческом. Из всех преподававшихся ему наук он особенно выделял историю. Этому способствовало то обстоятельство, что Жуковский считал ее «главной наукой наследника престола», и личная склонность Александра к гуманитарным предметам. Когда Николай I, сам любивший историю, дарил старшему сыну исторические книги на разных языках, тот радовался этим подаркам больше, чем каким-либо другим. Чтобы Александр не скучал на занятиях и мог общаться со сверстниками, во дворец часто приглашали двух мальчиков из дворянских семей: Иосифа Виельгорского и Александра Паткуля. Эту дружбу Александр II сохранил до конца жизни.

Учебное время цесаревича и его товарищей было строго организовано. Учебный год делился на два полугодия. Первое из них длилось с Нового года до середины июня, а второе – с начала августа до Рождества. Между полугодиями летом и зимой были каникулы. В конце каждого месяца и в конце полугодия проводились экзамены по всем изучаемым предметам.

Учебный день начинался рано. Наследник вставал в шесть утра, молился, завтракал, а ровно в семь приходили учителя. До девяти длилась первая порция уроков, с девяти до десяти устраивался перерыв для отдыха и визитов, с десяти до двенадцати – вновь уроки. В двенадцать Александр с друзьями отправлялся на двухчасовую прогулку или занимался верховой ездой в манеже. После обеда и небольшого отдыха с пяти до семи часов вечера опять бывали уроки. С семи до девяти юноши находились в распоряжении учителя гимнастики или танцмейстера. В девять вечера ужинали, а в десять учащиеся расходились по своим комнатам, чтобы перед сном обсудить с воспитателем свои занятия и поведение и все записать в специальный журнал. В нем же учителя проставляли оценки по следующей системе: «хорошо», «довольно хорошо», «дурно». Журнал наследника еженедельно просматривали император и императрица.

На полугодичных экзаменах цесаревича и его товарищей всегда присутствовал сам Николай I. Александр был способным юношей и учился хорошо. После одного из экзаменов воспитатель Мердер записал в своем дневнике: «Все в Александре Николаевиче было прекрасно: его ответы, скромные манеры, в особенности выражение его очаровательной физиономии, воодушевленной благородным желанием сделать удовольствие его родителям».

В апреле 1835 г. Александр успешно сдал последние экзамены. Император остался очень доволен результатом и щедро наградил В. А. Жуковского и других учителей. Но образование наследника на этом не закончилось: до своего двадцатилетия ему предстояло еще три года провести в путешествиях. До 1837 г. Александр знакомился с Россией. В сопровождении учителей и воспитателей он посетил Новгород, Тверь, Ярославль, Ижевск, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск и некоторые другие губернские и уездные города. Александр стал первым из наследников престола династии Романовых, который побывал в Сибири и составил личное представление об этой далекой окраине своей империи. В следующем, 1838 г. он проехал по странам Европы и побывал в Германии, Швеции, Дании, Италии, Англии. По мысли Жуковского, эти путешествия должны были превратить будущего императора в «русского европейца», в котором любовь к отечеству соединилась бы с уважением к истории и культуре других народов и пропиталась духом европейского либерализма.

Но оба воспитателя цесаревича, и Жуковский, и Мердер, не могли противостоять желанию императора сделать из Александра не столько политика и законодателя европейского типа, сколько русского военного сановника, каковым по существу был он сам. С самого раннего возраста отец заставлял наследника престола участвовать в смотрах, парадах, разводах, учениях. И Александр быстро почувствовал к этому вкус. На его стройной фигуре хорошо сидела парадная военная форма. Он умел ловко гарцевать на коне перед строем солдат и офицеров. Ему нравилось ловить на себе восхищенные взгляды подчиненных.

Вскоре его увлечение парадной стороной военного дела стало раздражать не только воспитателей, но и самого Николая I. Только причины этого раздражения различались. Император опасался, что из сына не получится воин, способный в случае необходимости взять на себя командование всей армией государства, что он так и останется «паркетным генералом». А Жуковский и Мердер беспокоились о том, что Александр, как и отец, уверует, будто слава страны состоит только в мощи ее войск. Мердер отмечал в своих «Записках»: «Желал бы убедиться, что частые появления Его Высочества на парадах, видя, что из парада делают государственное дело, не будут иметь на него дурных последствий: легко может ему прийти мысль, что это действительно дело государственное, и он может ему поверить». А Жуковский писал императрице, что участие мальчика в военных мероприятиях надо если не прекратить, то хотя бы ограничить шестью неделями в году во время летних каникул. Но кто станет прислушиваться к мнению педагогов, если война и парады испокон веку считались главным делом русских государей? И несмотря на усилия воспитателей и учителей, из Александра формировался человек не столько государственный, сколько военный по своим привычкам, взглядам на мир, манере держаться и мыслить себя. Дело было сделано: Александр II до конца жизни обожал парадные военные мероприятия, и в его формуляре они встречаются с удручающей регулярностью.

Наряду с ценностями военной службы Николай стремился внушить своему сыну незыблемую веру в ценность самодержавия как такового. С его собственной точки зрения, самодержавие было важнее всех гражданских благ и даже блага самого государства. После отречения от престола французского короля Карла X, уступившего требованиям революционеров, Николай провел со своим двенадцатилетним наследником воспитательную беседу об обязанностях монарха, завершившуюся словами: «Глава монархического правительства теряет и позорит себя, уступив и на один шаг восстанию! Его обязанность поддерживать силою права свои и предшественников. Его долг пасть, если суждено, но... на ступенях трона...» Император не мог в тот момент даже предположить, что последняя его фраза много лет спустя будет вспоминаться как страшное пророчество по отношению к судьбе Александра.

Детство и юность Александра прошли в благоприятной атмосфере. Со времен Михаила Федоровича и Алексея Михайловича в семьях русских государей не было таких хороших отношений между родителями и детьми. Николай I и Александра Федоровна сердечно и искренне любили своих сыновей и дочерей и проявляли строгость по отношению к ним только тогда, когда считали это необходимым для их воспитания. В этой большой семье братья и сестры дружили между собой. Александр как старший привык заботиться о младших. Он с удовольствием играл с малышами, делал им подарки, устраивал праздники и фейерверки в дни рождения и на именины.

Цесаревичу не приходилось, как его тезке Александру I, разрываться между родителями и бабушкой. У императрицы-матери Марии Федоровны были ровные отношения с сыном и невесткой. Она участвовала в воспитании старшего внука, но ее педагогические методы и взгляды не противоречили их требованиям. В раннем детстве, до шестилетнего возраста, Александр зимой обычно жил с родителями в Аничковом дворце, а лето проводил у бабушки в Павловске. Общался Александр и со своим дедом с материнской стороны – королем Пруссии. Он переписывался с ним и ездил в гости в Берлин.

Александр вообще был сердечным, чувствительным и деликатным человеком, вежливо и уважительно обращался со всеми домашними, придворными и даже прислугой. Он очень любил природу и неизменно восхищался ее красотой, пением птиц. Описания пейзажей он включал в письма родным и в сочинения по истории, которые писал по заданию учителей. Прогулки в садах и парках загородных императорских усадеб доставляли ему истинное удовольствие.

Будущий император Александр II, так же как и его дядя Александр I и отец Николай I, был от природы одарен хорошими умственными способностями. Но, как и они, он был ленив и недостаточно любопытен к разного рода знаниям и наукам. Его высокие отметки на экзаменах – это скорее результат усердной работы и настойчивости учителей и воспитателей, нежели его собственных стараний. И даже обожавший своего воспитанника Мердер писал о десятилетнем Александре: «Великий князь, от природы готовый на все хорошее, одаренный щедрою рукою природы всеми способностями необыкновенно здравого ума, борется теперь со склонностью, до сих пор его одолевавшую, которая при встрече малейшей трудности, малейшего препятствия приводит его в некоторый род усыпления и бездействия. <...> Лень у Александра Николаевича есть главный недостаток, от которого проистекают все прочие». Педагоги отмечали в цесаревиче излишнюю самоуверенность, отсутствие определенных целей и желаний, упорства и постоянства, недостаток воли, склонность к апатии. Стимулом к занятиям для него служили не внутренние потребности, а желание угодить родителям или конкуренция с товарищами по обучению Виельгорским и Паткулем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю