Текст книги "Утри мои слезы"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Да Вася мне покупает и соки и фрукты…

Куракина отмахнулась от ее слов полной рукой. Тяжело опустившись на стул, сообщила:

– Валентина с Мусой за базой сегодня приглядят. Я там сготовила. Они завтра хотят по лесу побродить, вот мы с Мотей и выбрались к тебе. Алексей чуть позже зайдет. Он на рынок рванул, чтоб время не терять.

Инга догадалась, что значит «побродить», но ничего не сказала, лишь улыбнулась. Валентина сама ей сказала, что время от времени браконьерит, охотясь на косуль и кабана. Распорядок дня егерей ей был хорошо знаком, поэтому женщина не боялась, что ее сцапают. Матвей, взяв свободный стул в коридоре, устроился рядом с поварихой. Куракина продолжала рассказывать:

– У Мусы голова почти зажила. С Валькой болтают постоянно. Оказывается, отец-то у Валиева лесничим в заповеднике был. А я к тебе по делу… – Вытащила из сумки блокнот и попросила: – Продиктуй рецепты колбас, плова, шашлыков и сухариков. Только очень подробно! Вчера мужик приехал и забронировал два домика. Компания будет крупная, человек двадцать пять. Алексей мне все мозги по дороге переполоскал и все грозился выгнать, если не сготовлю так, как ты делаешь. С Мусой договорился, что поможет Матвею с баранами. Настя с подружкой в пятницу приедет и еще трое подростков-девчонок. Тоже помогать будут. Да и Селиверстов пообещал помочь…

Все прозвучало не очень-то уверенно, если не сказать больше – уныло! Куракина явно не верила в свои силы. Инга и Василь, присевший на край постели, переглянулись и заулыбались:

– Справитесь!

Матвей пожал широченными плечами:

– У нас про плов спрашивали еще в понедельник. Какие-то два недоростка лет по семнадцать приехали на мотоцикле…

Наталья тут же расхохоталась, колыхнув полной грудью:

– А у нас пустым-пусто! Они, как взглянули на стойку за моей спиной, переглянулись. Глаза круглые стали. Алексей только уехал купить в Гузерипле хлеб. Ну, было у меня картошки жареной немного. Салат из остатков помидор собран, да суп с костей сварила с рисом. Они поесть заказали и про плов спросили. Я им пояснила, что могу предложить только это. Худой повернулся к приятелю и говорит: «Да, видно Серый правду сказал. Хорошо гульнули! А мы, как лохи, в городе ошивались»…

Низовой хохотнул, смешливо взглянув на повариху:

– Они Наташку минут десять терзали расспросами, что тут было в субботу. А что она знает, если торчала внутри? Пришлось мне объяснять. Они чуть не ревели, когда рассказал! Кляли себя такими словами, каких я ни разу в жизни не слыхал!

Горный улыбнулся:

– Ну вот, пришла слава к вашему заведению! Народ теперь повалит валом. Главное, не облажаться в субботу!

Куракина горестно покачала головой:

– Ой, боюсь! Повара-профессионала, навроде Инги, нету! Надо еще что-то изобретать из еды!

В результате Наталья получила рецепты не только тех блюд, что просила, но дополнительно записала рецепт мяса по-купечески, картофельных крокет в сыре, кальмаров в кляре и даже запеченной в глине рыбы. Повариха едва не приплясывала на стуле, радостно тараторя:

– Ох и удивятся все! Алексей микроволновку и плиту вторую поехал покупать, кастрюли с тазами, лотки, одноразовую посуду и для меня вентилятор большой. Селиверстов сегодня не на «Ниве», а на грузопассажирском РАФике. Мы все решили закупить сразу. Я заранее наготовлю, а потом только разогревать стану!

Жарова посоветовала:

– Наташ, ты заранее сготовь лишь плов с сухариками, колбасы, свекольник или окрошку, салат «оливье» сваргань. Только не заправляй и огурцы порезанные отдельно поставь! Остальное приготовь в пятницу и на лотках разложи на леднике. Жарить и печь начинай только по заказу, иначе вкус не тот будет. Блюда украшай зеленым горошком, листьями салата, колечками свежего перца и помидор, луком-репкой, зеленью. На горячее свари харчо с рассольником из почек или солянку мясную сборную. Вот их тоже можешь накануне сделать и на леднике поставить.

Куракина растерянно поглядела на нее и вновь полезла в сумку за блокнотом…

Появившийся Валентиныч приволок в палату по очереди небольшой телевизор и видеомагнитофон, объявив:

– Нечего скучать! Да и от мира отрываться не стоит. Вот я тут подумал и купил по дешевке. Смотрите на здоровье. Вася кассеты у Коноплевых может взять. Там есть…

Прошло пять дней. Василь, как посмеивались врачи, «поселился» в госпитале, проводя у кровати Инги целый день. Приходил рано и уходил поздно. Никто больше не останавливал его по утрам. И даже прапорщик Державин лишь козырял теперь в ответ на его раннее появление и отходил в сторону, прекрасно понимая, что полковник все равно прорвется к своей женщине.

Горный читал Жаровой книги и газеты. Вместе смотрели телевизор, особенно новости из Чечни. Проанализировали происшествие на плато и сошлись во мнении, что действовали правильно. Горный лишь посетовал:

– Это мне надо было пулю получить. Да кто же знал, что эта сволочь посредине пойдет!

Жарова улыбнулась, поняв все. Пожала его руку, слегка потянув к себе. Когда склонился, шепнула в ухо:

– Глупости не говори, и винить себя не смей. Я знала, на что шла, а имейся возможность, прикрыла бы любого собой…

Коноплевы практически не видели своего постояльца. И хотя Селиверстов договорился с Андреем о питании военного, тот питался в госпитальной столовой. Несколько раз Мария Коноплева пыталась вечером накормить «квартиранта». Вставала, услышав его шаги. Пыталась заставить поесть, но Горный, чуть улыбаясь, отказывался:

– Я не голоден. Меня, похоже, поставили на довольствие в столовой госпиталя.

Полковник догадывался, что с поварами и госпитальным начальством договорился генерал-майор Карпенко. Валентиныч, по просьбе Василия, привез кое-какие необходимые вещи с базы, и теперь полковник был «обеспечен»: побрит, зубы почищены, сам в порядке. В Лаго-Наки он так и не поехал. Карпенко заглядывал в госпиталь каждый день, привозя новости о допросах Хомякова и бандитов. Практически все предположения полковника подтвердились.

Во вторник в госпитале появился Муса. Постучавшись, вошел в палату. Коротко поздоровавшись и пристроившись на стуле у кровати Инги, заявил:

– В выходные, думали, помрем! Вчера отлеживались. Все, словно трупы. Даже Валентиныч! Народу столько приехало, еле успевали поворачиваться. – Ухмыльнулся довольно: – Матвею и мне пришлось пару драк раскидывать. А Наталья с подружкой Насти Селиверстовой в кафе шесть новых блюд готовила. У девчонки склонность к готовке. Я на шашлыках был. Валентина плов продавала. Матвей носился с углем, блюдами и следил за магнитофоном…

Хохотнул довольно, заметив, что его внимательно слушают и мужчина, и заметно поправившаяся женщина:

– Валентиныч к двенадцати ночи за кассу в кафе дочку поставил, а к нам с Валей ее подружку прислал. Так девчонка к часу ночи заснула, уткнувшись носом в коробку с деньгами! Если бы не я и деньги бы утащили! Девчонки-подростки убегались до полусмерти! – Пожал плечами, словно в недоумении: – Утром в воскресенье Наталья их еле разбудила. К концу воскресенья полки вновь пустые были! – Посмотрел на обоих: – А я ведь попрощаться заехал. Возвращаюсь в Чечню. Теперь буду работать легально.

Горный посоветовал:

– Ты, прежде чем к делам приступить, семью и родителей с братьями-сестрами спрячь! Если хочешь, могу помочь вывезти их, чтоб никто не узнал, куда.

Валиев согласился, коротко кивнув:

– Это было бы не плохо, но ведь ты туда еще не скоро.

Василь решительно вытащил из сумки Инги ручку и блокнот. Быстро что-то написал на листке. Вырвал и подал:

– Держи! Обратишься вот к этому человеку. Тут телефон есть. Скажешь от меня. При встрече покажешь листок. Он поможет. Только листок этот своим не показывай. Звони по-тихому. Потом запись уничтожь!

Муса построжел лицом и твердо ответил:

– Да знаю я все. Даже знаю, кто связан с бандитами в нашем отряде. Теперь они у меня получат. За все спрошу!

С Валиевым попрощались тепло. Обнялись. После всего пережитого вместе, национальность отошла в сторону. Прощались просто с другом. Даже Горный больше не вспоминал, что Муса чеченец. Жарова дала свой номер мобильного и пожелала:

– Надеюсь, встретимся! Береги себя. Звони!

Инга выписалась из госпиталя лишь к концу второй недели. Врач не хотел отпускать женщину, но она уговорила. Ушла с условием, что никаких тяжестей таскать не будет и станет беречь себя. Полковник дал слово военврачу «следить за женой». Удивительное дело, но Горный теперь не представлял, что всего еще пару недель назад они не были даже знакомы. И ему вовсе не казалось странным, что сейчас он вполне серьезно называет Жарову женой.

Селиверстов сам приехал за Ингой и Василем. По дороге заехали к Коноплевым, чтоб забрать немногочисленные вещи военного. Полковник хотел заплатить хозяевам за ночлег, но они наотрез отказались:

– Да вы у нас лишь поздней ночью появлялись. Никаких хлопот не было. Приезжайте просто отдохнуть. По городу побродить, на бега посмотреть. Всегда рады принять.

По дороге узнали от Селиверстова, что домики уже все «забиты» желающими отдохнуть на турбазе. Атаман поделился новостями:

– Два домика местный «новый русский» снял. Приехал еще во вторник вечером. У его пассии день рождения. Решил здесь отметить. Сауну на одиннадцать вечера заказал с пивом, вениками, креветками и воблой. Я уже деда Мирона в Гузерипле уговорил приехать истопить. Сами-то не успеем. В общем, тридцать человек! Я вначале-то попытался объяснить, что у нас места маловато. А он: «Сколько?». Я и брякнул наобум: «Сто тысяч рублей, если ничего не сломаете и не разобьете. Нам ведь столы и сиденья надо соорудить». Надеялся, что откажется. А он брови поднял: «И только?». Вытаскивает из кармана деньги. Отсчитал и мне в карман забил: «Договорились, только чтобы все путём». Обошел тут все. Я ему начал объяснять, что у нас условий мало, а он рукой махнул: «Ты жрачку приготовь! Экзотику стерпят. Нарываться станут, скажешь. У тебя, как я слышал, какие-то блюда необычные появились»…

Валентиныч, не отрываясь от дороги, передразнил весьма похоже жесты и голос неизвестного. Вздохнул:

– Оказывается, кто-то из его дружков у нас в прошлую субботу был… Так этот тип потребовал длинный стол сделать, чтобы все поместились и накрыть его в субботу к пяти часам. Мне пришлось в четверг досок покупать, а Мотя сегодня с утра скамейки со столами сколачивает. Вместо навеса я у генерала, по дружбе, большую старую палатку выпросил. Кое-как с Матвеем и бабами установили вчера, лишь стенки подняли. Теперь у нас рядом с навесами шатер раскинулся…

Горный рассмеялся, представив глаза «нового русского», когда тот увидит «сооружение» защитного вида. Вслух сказал:

– Вот видишь, Валентиныч, даже «новые русские» про тебя наслышаны! А сто тысяч не маловато?

Селиверстов чуть руль не выпустил:

– Да ты чего, Вась! Мы тут с бабами после его отъезда подсчитали. Половина суммы чистой прибыли!

Инга рассмеялась:

– Вот здорово! Чего же ты больше не просил? Давай заедем на рынок. Купим коробку бананов и сухого вина с окорочками. Пожарим для компании. Пусть удивляются!

Алексей спрашивать ни о чем не стал, ловко направив автомобиль к рынку. За то время, что Инга пробыла на его базе, атаман научился ей доверять полностью. Через пять минут Жарова медленно ходила между рядов, указывая на то, что требуется купить, а мужики таскали продукты в машину.

Наталья с Валентиной, Матвей, Настя с двумя подругами, две конопатые девчонки-подростки и не знакомая уже не молодая женщина, как оказалось бабушка одной из них, сбивались с ног. Приготовления к выходным шли полным ходом и все равно все боялись не успеть. На этот раз ожидалось «пополнение».

Плов был почти готов. Сухарики уже порезали и пожарили подростки, весело хрумкая хрустящими ломтиками. К вечеру должны были появиться первые временные жильцы. И все равно все бросились к выбиравшейся из автомобиля женщине, уже наслышанные о ней от постоянных обитателей базы.

Приветствия сыпались со всех сторон. Жарова едва успевала отвечать. Она чувствовала, что люди рады ее возвращению. Куракина и Кошевая осторожно обняли Ингу. Подростки с любопытством смотрели на писательницу, и она улыбнулась, подмигнув обоим. Девчонки хихикнули и заулыбались, назвавшись Верой и Надей. Бабушка назвалась Глафирой Степановной. Подружки Насти оказались новенькими и дружно протянули узкие ладони:

– Оксана.

– Вероника.

Инга тоже назвалась. Наскоро перекусив и попив кофе, не обращая внимания на возражения Алексея и Василия, Жарова включилась в работу, отмахнувшись от директора и полковника:

– А мне что, теперь только как мумия сидеть? Мне в госпитале это надоело до смерти. Неподвижность, она до добра не доводит, так что, мужики, не спорьте. Дайте мне тут немного похозяйничать. Соскучилась!

Сидела за столом и резала зелень, помидоры, перцы и чеснок, осторожно придерживая овощи еще плохо шевелящейся левой рукой. Самостоятельно обжарила зеленые бананы, решив подать их на гарнир к обжаренной и протушенной в сухом вине курице.

Горный с Валентинычем включились в общую суматоху. Дело «пошло». К Жаровой то и дело подбегали женщины, спрашивая совета. Порой подходили и мужчины, если начинали спорить между собой. На этот раз шашлыков приготовили в три раза больше. В том числе целый эмалированный таз свиного шашлыка.

К вечеру прибыла еще одна подруга Насти, Ира, как оказалось, тоже мечтавшая похудеть. Изумленно огляделась вокруг и… включилась в работу.

Вечер пятницы прошел на удивление спокойно. Машины начали подъезжать с пяти вечера, вставая вдоль обочины длинной вереницей. Валентина разводила жильцов «по местам». А через десять минут они появлялись в кафе, чтобы отведать свежего плова или какой-нибудь новинки. Выходили с тарелками и бутылками под навесы, понимая, что обслуживать их все равно некому. Особенно всех удивили жареные кружочки бананов. Лишь один человек из собравшейся публики сумел угадать, что ест с нежным мясом курицы, приготовленной в вине…

К приезду «новых русских» столы успели накрыть полностью и закинули марлей сверху от мух. Руководила сервировкой Инга. Как только прибыли дорогие иномарки, ткань сняли. Заказчик, шагавший в обнимку с красивой девушкой, взглянул на накрытый стол и даже остановился от радости. Довольно потер руки, гордо оглядев дружков. Хлопнул Валентиныча по плечу:

– Ни хрена себе! А говорил, «не успеешь». – Обернулся к своим и скомандовал: – Давай к столу, пацаны! – Взглянул на девушку: – Я обещал, я сделал!

Горный заметил, что женщин в компании всего десять и решил следить, чтоб «крутые» не приставали к чужим девчонкам. Быстро переговорил с Матвеем. Конюх кивнул, искоса взглянув на гулявшую компанию.

Домики оказались просто переполнены. В оставшиеся два капитальных дома и даже в «вигвамы» пришлось поставить еще по паре двухъярусных коек. Валентина еле успевала надергивать постельное белье. Каждый раз с ужасом оборачивалась к подходившему Селиверстову и взмаливалась:

– Алексей, домики не резиновые! Пойми! Не могу я всех расселить…

Он молил ее в ответ:

– Ну, ты уж постарайся! Не могу же я их под открытым небом ночевать оставить? Войди в положение. Оттолкнем сейчас, потом не приедут. – Тут же спрашивал: – Комплектов-то хватит?

Она махала рукой, словно отмахиваясь, а сама в это время натягивала пододеяльник или стелила простыню:

– Если еще с десяток припрется, уж прямо не знаю! И мест нет, хоть свое белье запасное отдавай!

Валентиныч хмыкал, почесывая затылок:

– Ну и отдай! Возмещу я тебе. Кроватей двухъярусных еще три штуки есть. Матвей сейчас спустит с чердака. Я уж с эмчээсом договорился. Там три комнаты есть…

И хоть говорил так, а сам тревожно поглядывал в сторону дороги в город. Такой наплыв народа попросту пугал бывшего спасателя. И если раньше он радовался каждой прибывшей машине, то теперь молился, чтоб больше никто не приехал…

«Новые русские», сидевшие под навесом отдельно, к удивлению Горного, не стремились «выделываться». Говорили, конечно, достаточно громко, «с закидонами», но ни к кому не лезли и не пытались доказывать, какие они крутые. Наверное, виной всему была окружающая суровая природа. Сидели своей компанией, что-то обсуждая и отрываясь лишь затем, чтобы сказать тост или отведать новое блюдо.

Виновница торжества, что-то опробовав, часто поднимала большой пальчик и счастливо улыбалась. Все тут же принимались громогласно делиться впечатлениями от приготовленного. Заказавший «день рождения» несколько раз подходил к Валентинычу, хлопал по плечу и восторженно высказывался:

– Ну, мужик, у тебя классно! Наши в восторге от жрачки. Таких шашлыков не пробовали ни разу. А курица – это песня! Чего ты там на гарнир намудрил, никто так и не понял? Где ты повара надыбал? Поделись! Я твою базу теперь всем пацанам рекомендовать стану. Если кто наедет, мне скажи! Вот телефончик… – Всунул в руку Селиверстова визитку и добавил: – Жорика в Майкопе знают! Моя телка просто в восторге!

Валентиныч кивал в ответ и улыбался:

– Повар с Москвы. Отдохнуть приехала, да вот согласилась помочь. Мою повариху учит готовить. Милости просим, приезжайте…

В одиннадцать, в темноте, основательно «подогретая» компания полным составом направилась в баню. Прихватив с собой, по просьбе Селиверстова, пару упаковок пива с ледника, стаканчики, одноразовые тарелки, сухарики, орешки, сушеных кальмаров и воблу. Сопровождал их лишь старый дед Мирон, исполнявший в этот вечер обязанности истопника. Показал, где что находится в бане и вернулся. Он выглядел вполне довольным.

Минут через двадцать, по просьбе Натальи, дед Мирон потащил в баню огромный таз горячих отваренных креветок. Вернулся минут через пять в страшном гневе. От бани он несся, словно молодой. К Селиверстову даже подходить не стал, лишь кинул на него мрачный взгляд. Направился к Горному, заметив, что тот пьет пиво, одновременно нанизывая шашлыки. Присел на чурбан, служивший стулом. Попросил:

– Налей стаканчик пивка, сынок…

Василь заметил, что старик сильно не в духе. Налил полный стакан и тот сразу покрылся седой влагой от холода. Протянул сочный кусок свиного шашлыка с собственной тарелки и спросил:

– Что случилось, дедушка?

Старик вначале отпил полстакана янтарного напитка. Откусив еще крепкими зубами приличный кусок мяса, яростно и невнятно пробормотал с набитым ртом:

– Тьфу! Бесстыдники! Захожу, а они все нагишом! Мужики девок тискают, а те лишь хохочут! Да еще и мне предлагают – «присоединяйся»! Охальники! Совсем совести нет! Я выскочил – и бежать, а они хохочут! Узнает моя старуха, ой, что будет…

Полковник с трудом сдержал смех. Отвернулся, сделав вид, что поправляет шампур, дабы не упал. Изо всех сил сдерживаясь, ответил:

– А ты ей не говори, дед! Никто же, кроме тебя, этого не видел. Вот и старухе твоей не стоит знать подробности. Работал и работал!

Долил пива старику, стараясь не встречаться с ним взглядом. Больше всего Горный боялся расхохотаться. Дед Мирон еще долго ворчал, жалуясь на современную молодежь. С удовольствием пил пиво с полковником, отходя от стресса, а Василь, пряча глаза, лишь поддакивал в ответ на его речи, часто отрываясь «по делам». Отходил в сторону, чтобы просмеяться и возвращался с покрасневшим лицом.

Низовой жарил шашлыки и разогревал плов, внимательно следя за шампурами и успевая между делом бегать на ледник за охлажденным пловом. Присутствие Матвея и Василия удерживало народ от потасовок. Хотя то тут, то там разговоры становились громкими, но едва кто-то из компании замечал, что приближается Мотя или в их сторону смотрит Вася, как тут же следовало:

– У нас все путём! Это мы так, спорим!

Горный, по просьбе Инги, нарочно оделся в тенниску без рукавов и мышцы отчетливо выпирали под золотистой кожей. Он нанизывал шашлыки на шампуры из пяти разных тазов в зависимости от заказа, следил за музыкой. Инга вела кассу на улице, сидя на стуле в паре метров от него под выведенной на улицу лампочкой. На чурбане напротив женщины стояла коробка с деньгами.

Валентиныч в кафе помогал с расчетами Наталье. Он уже несколько раз выскакивал на улицу с безумными глазами. Подскакивал к Инге и судорожно говорил:

– Господи, да они же вот-вот все выпьют и съедят! Такое ощущение, что они по неделе не ели. Колбас уже нет. Наталья не успевает жарить говядину по-купечески. Это хорошо, что она заранее собрала компоненты и в кафе теперь две плиты. Настина подружка, Ирка, вновь помогает с готовкой. Обе уже упарились!

Горный, посмотрев на него, хохотнул:

– Валентиныч, не дрейфь! На яичнице выедешь! Радуйся, что у тебя полно народу! У меня уже килограмм двенадцать овощного шашлыка ушло! Не успеваю шампуры собирать. Аж путаюсь! Видели бы меня сейчас мои ребята. То-то бы поприкалывались!

Селиверстов горестно выдохнул:

– Я бы радовался, если бы вы остались. Или хотя бы пару работников найти навроде вас. – Обернулся к Жаровой и громко сообщил, стараясь перекрыть музыку: – Инга, Наташка пять кило кальмара продала. Соуса к нему, тобой сваренного, чуть-чуть осталось. Кальмара в виде закуски берут. Все удивляются – откуда такое блюдо взялось? На цену особо не смотрят. Я колечко попробовал. Вкусно!

Жарова взглянула на Валентиныча и улыбнулась, отсчитывая сдачу усатому и крепко поддатому здоровяку, широко улыбавшемуся ей:

– Да ладно тебе причитать! Едят и ладно! Ты лучше на заметку бери, что лучше идет, что хуже. Потом ориентироваться станешь. Я еще десяток ходовых рецептов Наташе дам. Пусть твое кафе самым престижным становится. Ты только интерьер не меняй и домики не переустраивай под благоустроенные. Еще парочку подобных хибар построй, а сауну сделай комнатами. Бассейн чуть побольше сооруди, а еще лучше парочку, с холодной и подогретой водой. Парилка нужна тоже побольше. Домики твои как раз и станут притягивать внимание любителей экзотики. В крайнем случае, можешь на комнаты разгородить по двое. Легкими такими стенками. Сойдет для «приюта»!

Усатый посетитель добавил:

– Правильно рассудили! Здесь есть на что посмотреть, а теперь еще и поесть вкусно можно. Что еще надо в такой глуши? Я вот, лично, теперь буду ездить, чтоб пожрать хорошо. В Майкопе что-то я подобного меню не встречал!

Селиверстов удивленно посмотрел на него и со всех ног кинулся в кафе, откуда уже дважды раздавался через распахнутое окно вопль души Натальи Куракиной:

– Валенти-и-и-ныч!!! Алексей!!!

По всей видимости, повариха дошла уже до такой кондиции, когда душа готова выскочить из тела. Бабушка Веры, назвавшаяся Глафирой Степановной, бегала от стола к столу, собирая остатки и протирая столешницы. Успела убрать грязные тарелки и мусор с огромного стола под тентом. Настя и Оксана, мечтавшая об идеальной фигуре, работали вместе с ней. Ира с Вероникой постоянно работали на подмене у Натальи. То одна, то другая становились к плите. Подростки носились из кафе к мангалу и обратно с заказами. Матвей крутился у печки, как угорелый, часто смахивая пот со лба и мечтая, чтоб эта кутерьма наконец-то закончилась. Валентина разбиралась с домиками и постелями, разводила уставших клиентов по местам, приносила по их просьбе сок или минералку «в номера». В общем, все вкалывали на износ.

Дочка Селиверстова больше не ревновала Горного к Жаровой. Зато с интересом наблюдала, как они переглядываются и улыбаются друг другу. Изредка вздыхала. Ее кавалер так и не приехал, но она не переживала.

Отношения с Игорем последнее время стали напряженными, а предыдущий выходной, когда пришлось «вкалывать» на износ, расставил все по местам. Парень попросту уехал вечером, увидев, что девушка поглощена работой, и внимания на него не обращает. Он не захотел понять, что рук на базе не хватает. Работать наравне с ней Игорь не захотел, и Настя поняла, что все это время рядом был не тот человек, на кого можно опереться.

Ребят вокруг оказалось, хоть отбавляй и каждый норовил сказать комплимент хорошенькой девушке. К тому же один из парней уже третьи выходные приезжал сюда ради нее и даже не скрывал этого. Вот и сейчас Артем с улыбкой следил за ней из-за столика, и Насте было хорошо от его взгляда…

Перевалило давно за полночь, но народ и не думал расходиться. Ушли лишь единицы. Гремела музыка. Танцевали на крошечном пятачке, выбитом до земли, пары и тусклыми казались электрические лампочки на фоне полной огромной луны, сиявшей на темно-фиолетовом небе…

«Новые русские» проторчали в бане до двух ночи, оставив после себя гору мусора, грязный пол, мокрые стены и наполовину опустевший бассейн. Валентиныча, впрочем, это ничуть не обеспокоило: за все было уже уплачено и даже сверх того. Горного такое положение дел тем более устраивало. Никто и ни к кому не приставал. Когда «русские» выбрались на улицу, народ в большинстве своем разошелся по спальным местам. Лишь отдельные «особи» сидели за столиками, разговаривая «за жизнь».

Все работники, вольные и не вольные, убирали со столов, раз уж появилось время. Инга ходила между столиками, помогая девчонкам и Глафире Степановне с уборкой. Складывала грязную пластиковую посуду в большой мусорный мешок. Не тронутые блюда оставляла на столе. Селиверстов, заметив вернувшихся «новых русских», подошел к заказчику банкета:

– Что-то нужно еще? Может, шашлычки?

Мужик помотал головой:

– Хватит на сегодня! Отдохнули по полной. Спать!

Компания, приглушенно переговариваясь от усталости, отправилась на ночлег за проводником Валентиной, а работники Селиверстова принялись стаскивать не тронутые остатки с огромного стола на ледник. Осталось много…