Текст книги "Дикие гуси"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

…Крутой косогор, залитый солнцем, с яркими пятнышками сочной спелой земляники. Ромашки, качающие бело-желтыми головками на ветру. Голубые колокольчики с острыми листочками на тощих длинных стебельках с тонкими, покрытыми серебристым налетом листьями. Красная медуница и целые скопления кошачьей лапки: розовой, белой, желтоватой. Редкие пучки зеленой стрельчатой травы. Ярко-золотое молодило с сочными толстыми листочками, словно приклеенными к стебельку, возле ольховника на пригорке. А еще сверкающая под солнцем река внизу. Желтый песчаный противоположный берег, заросший кустарником и он, Александр Кудрявцев, тогда еще просто Сашка, бегущий по кромке воды.

Черные плавки словно перечеркивают тонкий загорелый силуэт. Беспричинная радость переполнила мальчишечью душу. Сверкающие брызги из-под ног вылетают веером. Мальки, спасающиеся от крупной рыбы на мелководье, шарахаются во все стороны серебристыми молниями. Вода кажется голубой…

Кто-то чуть задел его плечо. Алекс, еще не проснувшись и не открывая глаз, автоматически выбросил вперед руки, стремясь достать противника и одновременно прикрыться. Последовал резкий разворот с положения сидя. Всего доля секунды, а он был уже на ногах. Кулак пронзил воздух. Вторая рука выброшенная для захвата тоже ничего не нашла. На раскрашенное лицо, из-за его резкого движения, упало несколько капель воды сверху. Они были холодными, довольно не приятными и удовольствия ему не доставили. Потекли по коже, оставляя ощущение сырости. Русский поспешил стряхнуть воду. В джунглях к утру и так похолодало.

Кудрявцев проснулся окончательно, услышав легкий шелест прыжка в сторону и открыв глаза. В метре застыла невысокая фигура в камуфляже. Раздался тихий смех и глуховатый шепот Кита, говорившего по-английски с жутким акцентом:

– Не дергайся. Если бы кто-то чужой был, ты бы лежал уже дохлый. От Дюрье сигнал поступил, машина идет…

Алекс выругался, мгновенно разозлившись:

– Черт бы тебя побрал, Кит! Сколько тебе говорить, прекрати подкрадываться! Что за дурацкая привычка – к своим, как к врагам красться? Ведь пришибу когда-нибудь!

Японец чуть усмехнулся тонкими губами и от этого глаза стали практически не видны из круглых щек:

– А ты сначала поймай, Алекс-сан!

Когда он говорил «сан», это означало насмешку. Кудрявцев нахмурился. Ему вовсе не понравилась самоуверенность приятеля. В руках японца, словно из ниоткуда, появился длинный самурайский меч катана-синто. Блеснул в полумраке джунглей синеватым отсветом на клинке. Русский поморщился – снова будет море крови…

Кит страшно гордился своей принадлежностью к роду самураев. Старался, по возможности, придерживаться самурайских кодексов чести. Любил действовать мечом и часто повторял:

– Моему прапрапрадеду этот синто подарил сёгун Токугава Йэясу за храбрость! Йэясу стал родоначальником сёгуната Такугава. Моему синто больше четырехсот лет.

Все в отряде знали, что этот меч изготовлен после 1573 года, потому и зовется «синто». Он был вторым в группе японских мечей. Первая группа называлась кото. Их выковали до 1573 года. Но и его меч имел большую историческую ценность. Когда коммандос хотели подковырнуть Китано, то предлагали ему продать сокровище и устраивали торги, как на аукционе. Такеши терпел минуты две подобное безобразие, а потом «взрывался» и читал длиннющую лекцию, почему нельзя продать такой меч.

Оба направились к опушке, где в густых зарослях лиан и корней были заранее прорублены проходы. Здесь росла наиболее густая полоса светолюбивых растений, простиравшаяся метров на шесть вглубь леса. Со стороны открытых мест она казалась сплошной, но это было далеко не так. По крайней мере в трех местах проходили звериные тропы, где можно было пройти без особых усилий если уж не в полный рост, то пригнувшись. Растения висели над тропой, словно затейливая занавеска.

Несмотря на полумрак, царивший в густом лесу, коммандос все видели прекрасно. Долгая служба в подразделении «дикие гуси» научила видеть по-кошачьи. Выбрались на опушку и быстро огляделись, особенно тщательно оглядывая противоположный край. Машины еще не было, слышалось еле слышное гудение вдалеке. Китано решительно направился в сторону и начал забираться на высокое дерево, нависавшее над дорогой. Алекс проводил его взглядом.

У японца была прямо-таки любовь прыгать сверху. Причем делал он это словно кошка. Из любого положения приземляясь на ноги. Абсолютно бесшумно, черной тенью, падал в гущу противника, ошеломляя его своим неожиданным появлением и начиналась мясорубка. Раскрашенное полосами и пятнами круглое лицо и сверкающий меч наводили ужас даже на сослуживцев, не говоря о врагах. Тот просто терялся и замирал на короткое время, чем незамедлительно пользовался низкорослый противник.

Никто не рисковал приблизиться, пока Кит рубится. Пользовался он катаной виртуозно. Особенно любил спорить с новичками, что разрубит сигару и не заденет листка бумаги, на котором она лежит. Новички, как правило попадались, а Такеши получал приз в долларах. Обычно не более десяти. Дон временами ехидничал:

– Раз ты самурай, чего ты в «Диких гусях» забыл? Жил бы себе в Японии, в домике без мебели, писал стишки-танки, рисовал креветок с драконами и затачивал своим мечом карандаши…

Никто не знал, почему японец служит в «диких гусях», зато все замечали, что деньги его мало интересуют. Большинство служило в подразделении, чтобы заработать и даже не старались скрыть этого. Японец решительно не желал объяснять странности в своем поведении. Злился на слова американца, хоть и старался не показывать вида. По самурайскому кодексу чести проявлять чувства было нарушением, но времена меняются. Алекс частенько видел, как скулы японца бледнеют и начинают двигаться из стороны в сторону, выдавая раздражение.

Русский относился к умению Китано с уважением. С интересом следил за его тренировками и даже пытался повторять, взяв в руки обломок шеста. Такеши увидел неподдельный интерес в его глазах. Гордый тем, что смог заинтересовать искусством кэн-до сослуживца, он дал ему несколько уроков владения мечом. Алекс оказался понятливым учеником и уже через пару занятий повторял «уроки», фехтуя палкой и не делая ошибок.

Смит с усмешкой относился к кэн-до, считая меч пережитком прошлого и архаизмом. Подначивал японца, что тот не знает собственной национальной борьбы, а он, американец, изучил ее. Дон считал, что в совершенстве владеет айкидо и частенько хвастался тем, что трижды побеждал на подпольных чемпионатах боев без правил. Даже в отряд он умудрился протащить три красных шелковых ленты победителя, хотя это было запрещено. В его комнате на базе они гордо висели на стене над его кроватью. Ни Алекс, ни уж тем более Китано не стремились оспаривать гордое звание чемпиона, хотя оба про себя посмеивались над тщеславием приятеля.

Американец всегда был готов подраться и частенько сам нарывался на неприятности, затевая ссоры в барах. Русский и японец смотрели на выходки янки сквозь пальцы и не стремились остановить до тех пор, пока не появлялась местная полиция. Понимая, что служители закона слабо дерутся и раззадоренный дракой Дон может их крепко отволтузить, оба накидывались на американца и закручивали ему руки собственными ремнями. Давали слово полицейским, что наутро приятель сам явится в участок и утаскивали его с собой. Полковник Кшесиньский, когда они уходили в город, каждый раз предупреждал Дона:

– Смит, держи себя в руках. Мне надоело вытаскивать тебя из полицейских участков. Ты, конечно, прекрасный боец, но не стоит это проверять на местных. Однажды ты вылетишь из отряда. Ты меня понял?

Дональд кивал, но стоило ему выпить, слова начальника забывались мгновенно. Он начинал «искать приключений» на свою голову. Цеплялся к каждому входящему без всякого повода. В последнее время, едва они появлялись в баре, местные мужики исчезали из него еще до того, как Дон пропускал стаканчик. Американец не унывал, закрываясь в угловой комнате сразу с двумя, а то и с тремя девушками. Временами оттуда доносились крики, стоны, плач и мольбы. С каждым посещением женщин, желающих уединиться с неистовым янки, становилось все меньше. Проститутки не больно-то жаловали Смита и старались отказать под благовидными предлогами или, по примеру мужчин, исчезали из бара, не обращая внимания на ругань хозяина.

Китано на разговоры о его плохом знании стиля айкидо внимания не обращал. Похоже, что они не задевали его. Относился к янки со снисходительностью, стараясь не показывать этого слишком открыто. Алекс часто видел легкую усмешку на тонких губах японца. Узкие глазки слегка поблескивали. Не смотря на частенько начинавшиеся разногласия, трое не похожих продолжали приятельствовать. Они всегда находились неподалеку и не раз прикрывали друг друга.

Задание на этот раз предстояло не очень сложное. Надо было уничтожить груз кокаина, принадлежавшего наркокартелю «Кали» и забрать зашифрованный список с адресами крупных торговцев, работавших на наркобарона Хуана Родригеса в других странах, который, по сведениям разведки, должны перевезти в новую резиденцию, выстроенную в глубине джунглей. В грузовике везли компактное оборудование для подпольных лабораторий. Такая работа у «диких гусей» происходила не впервой и никто даже не нервничал. Все были уверены в успехе. На всякий случай капрал повторил задачу, собрав взвод.

Стояло раннее утро. Край солнца еще только показался из-за зеленого шатра. Было довольно прохладно, особенно в так и не просохшей за ночь одежде. Кое-кто поежился, принимая на себя порции воды сверху, сбрасываемые деревьями с острых, наклоненных к земле, листочков. Сезон дождей заканчивался. Под зеленым шатром бушевало обилие красивейших цветов всевозможных оттенков. Их объединяло одно – величина. Некоторые орхидеи невозможно было бы закрыть даже мужской ладонью. Со всех сторон орали птицы, доносился визг обезьян. Над дорогой, в ярко-синем небе, кружил стервятник, видимо чуя будущую поживу для себя.

Далекий, чуть слышный, гул мотора коснулся ушей. Взвод «солдат удачи» мгновенно разбежался по заранее выбранным позициям и застыл возле дороги, сливаясь с лианами, редколиственными кустарниками и пожухлой травой на обочине. За четыре года все привыкли к опасности и лишениям, так что колючки лиан и змеи казались чем-то обыкновенным, на что не стоило обращать большого внимания. Надсадное гудение приближалось. Все насторожились.

Из-за поворота показался большой крытый грузовик. Впереди по размытой от прошедших ливней дороге тащился открытый «джип» с тремя парнями в камуфляже на заднем сиденье, лениво оглядывавшие окрестности. За их спинами был установлен крупнокалиберный пулемет и торчало два больших тюка, перевязанных сверху полиэтиленом. На груди у всех висели российские Калашниковы. Впереди сидел красивый парень с бородкой-эспаньолкой. Он наверняка был старшим и его следовало оставить в живых.

Алекс, да и остальные, уставились на капрала Дюрье, распластавшегося на другой стороне дороги за густым колючим кустом. Разведка докладывала, что груз кокаина и список повезут на обычном «джипе», чтобы не привлекать внимания правительственных войск. В грузовике могло находиться оборудование и солдаты охраны. Сколько их прячется за зеленым тентом, никто не мог знать. Но отступать было поздно: Дюрье выбросил вперед руки, показывая охват.

Едва машины поравнялись, как со всех сторон на «джип» и грузовик молча устремились скрывавшиеся коммандос. Прямо на ходу запрыгнули в «джип» и кабину второй машины. Колумбийцы растерялись на долю секунды и это дало большие преимущества «диким гусям». Внедорожник был захвачен без единого выстрела. Парня с «эспаньолкой» скрутили, остальных уничтожили ножами. Грузовик остановился посреди дороги. Из-под брезента по нападавшим ударили автоматы, заставляя спецподразделение упасть на землю. Кто-то из «диких гусей» вскрикнул.

Кудрявцев заметил, как с дерева метнулась тень. Китано на лету прорубил в брезенте дыру и приземлился на ящики посреди кузова. Спрыгнул ближе к заднему борту, откуда отстреливались с десяток колумбийцев. Тент был отброшен наверх. Люди наркобарона обернулись, услышав сзади треск, но японец стоял уже рядом с ними с тускло сверкающей катаной. Меч взлетел вверх. Раздались душераздирающие крики и резкие отрывистые вскрики Такеши. Один из охранников попытался выпрыгнуть из грузовика, но меч лишь слегка чиркнул по его шее. Под колеса покатилась голова, а тело рухнуло в грязь. Кровь хлестала из перерубленных артерий и вен, растекаясь багровой лужей по земле.

Китано выглянул из кузова минуты через две. Легко спрыгнул на землю. Вышел из-за машины, вытирая чужой кепкой меч и снова пряча его в кожаные ножны за спиной. Русский смотрел на него. Почему-то эти движения напомнили Алексу сериал о «бессмертных». Только там главный герой был высок ростом и европейского типа, но этот низкорослый самурай наверняка превосходил по фехтованию на мечах того, киношного.

Все было кончено. Трое парней в «джипе» лежали мертвые и лишь красивый парень с бородкой валялся связанным около колеса автомобиля. Из-за удаленности от населенных пунктов в его рот не стали забивать кляп. Из «диких гусей» был легко ранен в ногу один. Сидел на ступеньке грузовика, стащив брюки до колен и перевязывал сквозное ранение. Остальные столпились вокруг внедорожника. Тюки распотрошили ножами и убедившись, что это кокаин, собирались сжечь. Дюрье старательно обыскал «джип» и кабину грузовика, стараясь найти необходимые списки. Перетряс все найденные бумаги, но так ничего и не нашел. На всякий случай забил найденные документы в карман.

Двое парней сцеживали бензин в канистры, когда приблизился Такеши с самым невозмутимым лицом. Все посмотрели на него. Никто, даже капрал Дюрье, не спешил подойти и заглянуть в кузов грузовика, хотя навидались всякого. Капрал спросил:

– Кит, там что-то есть?

Японец, понимавший, что им не хочется заглядывать в залитый кровью кузов, чуть улыбнулся тонкими в ниточку губами:

– Загляните, капрал…

Дюрье разозлился:

– Я тебя конкретно спрашиваю! Отвечать!

Такеши усмехнулся еще более откровенно. Он прекрасно знал, что наказания все равно не будет:

– Кроме оборудования, там стоит огромный железный ящик, типа сейф.

Дюрье присел перед пленником:

– Что в ящике? У кого ключи?

Парень понимал, что молчать бессмысленно и ответил на ломаном английском:

– Алмазы и доллары. Нам приказано перевезти их в бунгало. Ключ у сеньора Родригеса.

Капрал чуть шевельнул пальцами. Пятеро «диких гусей» направились к грузовику. Увидев обезглавленный труп, передернули плечами, пытаясь не глядеть на отрубленную голову с вытаращенными от ужаса глазами, валявшуюся чуть дальше. Мигом оказались в кузове, стараясь не испачкаться. Восходящее солнце высветило залитый кровью кузов и безголовые тела, валявшиеся на ящиках и досках. Черный квадрат ярко выделялся на фоне светлой фанеры, покрытой багровыми брызгами. Металл тоже оказался залит кровью. Дон выругался:

– Вот чертов япошка! Снова головы рубил! Вот его и заставить сейф вскрывать. Мужики, давайте его на землю сбросим? Здесь же встать негде, одна кровь!

Через минуту металлический ящик столкнули на раскисшую землю. На окровавленных досках кузова появилась светлая широкая полоса. Люди не захотели поднимать тяжелый металлический ящик. Он забился углом в грязь и застыл. Внутри что-то сильно грохнуло. От этого резкого звука птицы на ближних деревьях замолчали. Дюрье недовольно оглянулся:

– Потише нельзя? Утром все звуки, сами знаете… – Снова обернулся к пленнику: – Где шифрованные списки?

Парень покачал головой:

– У меня их нет.

Он явно знал о чем идет речь, а следовательно являлся доверенным лицом наркобарона. Это был его прокол. Дюрье схватил колумбийца за грудки. Поднял рывком на ноги и увидел выпавший черненький пульт с мигавшим красным огоньком. Рявкнул, давя каблуком это чудо техники, хотя и понимал, что опоздал:

– Своих вызвал? Через сколько они сюда прибудут? Говори, сука! Где списки? Иначе пожалеешь, что на свет родился!

Красавец покачал головой:

– Их у меня нет и не было. Я не знаю, где они. Люди сеньора Родригеса скоро будут здесь.

Капрал почувствовал ложь и прошипел:

– Сейчас ты все вспомнишь! Дон, поговори с парнем. У тебя пять минут…

Алекс поморщился, отходя в сторону. Смит применял болевые приемы, походя ломая пленникам кости и не прилагая для этого никаких усилий. Это было его коньком. Даже во время тренировок американцу ничего не стоило причинить боль одному из своих. И когда сослуживцы начинали возмущаться, усмехался с довольным видом, потирая кисти.

Кудрявцев еще раз старательно обыскал автомобиль, содрав накидки с сидений и сами сиденья. В ответ на вопросительный взгляд командира, который надеялся на чудо, отрицательно покачал головой. Дон приблизился к пленнику. Оглянулся на русского и попросил:

– Алекс, подержи его немного в вертикальном положении…

Кудрявцев отказался:

– Дон, я не палач, ты же знаешь. Принимать участие в твоих экспериментах по искалечиванию тел не собираюсь. Попроси Песко, он любит…

Отошел в сторону, поймав ухмылку приятеля. Тот почему-то считал его слабаком, так как русский никогда не принимал участия в пытках. Зато себя он считал настоящим крутым мужиком, не упуская возможности показать это остальным. Смит крикнул:

– Песко, работа есть! Подержи этого парня…

Испанец с готовностью подошел к колумбийцу. Взглянул на красивое лицо молодого парня и провел рукой по щеке, причмокнув губами. Парень дернулся в сторону. Алекс сплюнул: иногда Песко не гнушался изнасиловать даже мужчину. Испанец подтащил пленника к молоденькому дереву и обхватил сзади за связанные локти. Дон не спеша подошел и молнией выбросил руку вперед. Первый удар пришелся в плечо. Раздался хруст. Пленник дико закричал. Из глаз покатились крупные слезы от боли. Дюрье, стоявший рядом и спокойно наблюдавший за истязанием, спросил:

– Говорить будешь? Рассказывай! Это только первая сломанная кость. Дон умеет работать. Где списки?

Парень молчал. Второй удар под ребра заставил его согнуться и глухо застонать. Песко ухмыльнулся, удерживая его у дерева и не давая упасть. Испанец тяжело дышал от радости. Ноздри тонкого носа заметно подрагивали. Смит ласково улыбнулся, приготовившись ударить несчастного еще раз. Сквозь стоны послышалось:

– Списков у меня нет. Они отправлены вчера с обычной почтой…

Дюрье разочарованно пожал плечами:

– Вот так-то бы сразу. Ладно, кончайте его…

Алекс увидел, как заулыбался испанец, переглянувшись с американцем. Дон кивнул и Песко поволок парня в кусты. Кудрявцев знал, что это означает: вначале его изнасилует Песко, а потом пленник станет манекеном для отрабатывания ударов. И все это будет происходить на глазах взвода. Большинство будет равнодушно смотреть в сторону, а кое-кто исподтишка наблюдать за истязанием. Однажды русский уже видел подобное.

Красавец видимо понял, что сейчас с ним произойдет и оглянулся, рванувшись в сторону из державших его рук. Испанец, удерживая, нарочно сгреб его за сломанную ключицу и пленник вскрикнул, упав на колени. Кудрявцев поймал измученный, полный отчаяния, взгляд. Медленно повернулся. Не сводя глаз с черных, словно маслины, зрачков, словно во сне достал и метнул нож. Тот легко вошел в сердце пленника. Красавец успел благодарно улыбнуться и обмяк. Ошеломленный Песко отпустил труп. Посмотрел на мертвое тело и прошипел:

– Весь кайф сломал, сука!

Столпившиеся «дикие гуси» наблюдали за начинавшейся ссорой. Алекс спокойно подошел и выдернул свой нож. Обтер его полой куртки убитого парня и снова забил в ножны. Наклонился, прикрывая ладонью распахнутые глаза. Презрительно посмотрел на испанца:

– Заткнись! В отряде всем известно, что ты любишь мучить и смотреть на страдания человека. При этом ты кончаешь, словно с бабой побывал. И насиловать мужика для тебя не впервой…

Горячий испанец, сжав зубы, кинулся на него, выхватив нож. Русский ждал этого и легко отскочив в сторону, встретил его коротким хуком, а затем, ловко ухватив за кисть и ногу, швырнул в сторону. Песко ничего не успел противопоставить ему, грохнувшись в грязь в полный рост. Мигом вскочил на землю, готовясь снова напасть. Его смуглая рожа, облепленная густой жирной грязью, буквально сверкала от ярости оскалом белых зубов и белками глаз. Кудрявцев процедил, выхватывая штык:

– Давай, пидер! Нападай! Только на этот раз я тебя убью!

Дюрье, все это время с интересом наблюдавший за происходящим, понял, что сейчас в его взводе действительно произойдет убийство и остановил сходившихся противников резким окриком:

– А ну, оба успокоиться! Сматываться пора, а не драки устраивать. Силы нам понадобятся, чтобы ускользнуть…

Издалека ясно доносилось надсадное гудение моторов. Взвод замер. На этот раз машин было много и они приближались быстро. Капрал выругался, поняв собственную оплошность:

– Мать твою! Мужики быстрее. Грузите наркотик в грузовик и поджигайте. Это по наши души. Что там с сейфом?

Китано выглянул из-за кузова:

– Верхний ящик вскрыли, но там еще один. Замок сложный, надо рвать.

Дюрье выругался вполголоса:

– Времени нет! Кит, его унести можно?

– Да. Вдвоем легко. Даже одному можно.

– Тогда на плечи и вперед. Они уже в паре миль от нас…

Через минуту грузовик горел. Черный жирный дым поднимался к небу, где все еще кружил кондор. Дон поравнялся с Алексом и резко спросил:

– Ты чего взбесился сегодня?

Русский, не повернув головы, зло ответил:

– Ничего…

Отряд «диких гусей» уходил по джунглям, унося пылевлагонепроницаемый сейф с алмазами на сумму более одиннадцати миллионов баксов и шестью миллионами долларов, только они об этом еще не знали. Следом, буквально наступая на пятки, шли три сотни обученных головорезов, которых отправил на их уничтожение дон Родригес. Все они родились и выросли в Колумбии, знали местность и природные особенности. Шли широкой цепью в два ряда. Обыскивали наиболее густые заросли, просто расстреливая их. Патронов не жалели.

«Диких гусей» спасала только подготовка и умение приспосабливаться к любым условиям. Пот тек по лицам потоком, смывая качественную камуфляжную краску. Листья деревьев и кустарников задевали по коже, работая «ершиками». Через пару часов от раскраски не осталось и следа. Лица посветлели. Около десяти утра взвод вынужден был принять бой. Боевики все теснее сжимали полукольцо и попытались загнать коммандос в непроходимое болото. Капрал вовремя понял их планы. Пришлось прорываться вправо. Семь человек, по приказу Дюрье, остались прикрыть отход остальных.

Часть головорезов кинулась за уводившими в сторону, но остальные упорно продолжали преследовать капрала и четырех мужчин с ним. По-видимому у них имелся опытный следопыт. Ничего не оставалось делать, как повернуть вслед за прикрытием. Повсюду раздавались очереди, команды и ругань на испанском. Временами ее прерывал исковерканный русский мат, который добрался даже в джунгли. Среди серых древесных стволов мелькали пятнистые камуфляжи. Возвращаясь в сторону дороги, «дикие гуси» часто натыкались на трупы и, если появлялась возможность, старались забрать лежавшее оружие с собой. Боеприпасов становилось все меньше, а времени, чтобы сделать ловушки, не было.

Через час от взвода осталось только пять человек. Остальные погибли. Собранная наркобароном армия понесла значительные потери. Горячая колумбийская кровь требовала мщения. Бандиты начали терять чувство страха и наседали все сильнее. «Диким гусям» никак не удавалось оторваться от преследования. Короткие очереди раздавались практически без перерывов.

Капрал Дюрье часто поглядывал на небо, стараясь разглядеть спасительный вертолет, который должен был забрать их еще полчаса назад. Они кружили по заветному квадрату, стараясь не выходить за его пределы. Делать это становилось все труднее. Противник начал догадываться, что именно здесь находится место, куда должны прибыть вертолеты и теперь оставлял небольшие засады повсюду. Коммандос приходилось замедлять шаги и оглядываться, прежде чем выйти на открытое место или перебежать от зарослей к зарослям.

Алекс, Дон и Кит старались не терять друг друга из виду, то и дело оборачивались и разыскивали знакомые очертания среди деревьев. Неожиданно рация запищала. Капрал дернулся, торопливо включив наушники и на ходу отстреливаясь от неожиданно возникших справа шести колумбийцев:

– Черт бы вас побрал, полковник! От взвода осталось пятеро! Списков там не было! У нас на хвосте не менее трех рот боевиков Родригеса. Где вертушка?

Сухой бесстрастный голос произнес:

– Подбита ракетой на подлете к вам. Выбирайтесь самостоятельно. Каждый за себя. Постарайтесь не сдаваться…

Кшесиньский отключился, не дожидаясь ответа. Видимо боялся, что его запеленгуют. Дюрье грязно выругался. Он не успел сообщить полковнику о ценностях. Крикнул:

– Каждый за себя! Вертушки не будет! Бросай ящик! Черт с ним!

Сразу метнулся в сторону, скрываясь за зеленой завесой лиан. Песко, тоже остававшийся в живых, метнулся в другую сторону. Кит, Алекс и Дон на долю секунды растерялись от такого дикого нарушения всех кодексов чести. Командир кидал их вместо того, чтобы прикрыть. Американец неожиданно взвыл и рухнул на бок, роняя сейф, который тащил все это время. Он был самым здоровым и по конфигурации и по весу. Русский кинулся к нему с криком:

– Дон!

Японец оглянулся. Алекс закидывал здоровенное тело Смита на плечи, собираясь тащить на себе. Дональд не желал расставаться с сейфом, продолжая сжимать узкую тонкую ручку в широченной ладони. Закон выживания подсказывал Китано, что ему надо убегать, плюнув на всех, но кодекс чести самурая требовал, чтобы он остался с друзьями и принял смерть без страха. Такеши раздумывал секунду, глядя на спасительные заросли, затем крикнул:

– Алекс, уноси его, я прикрою!

Кит прекрасно понимал, что ему самому американца не унести. Зато он мог сражаться. Выхватил меч из ножен и застыл за высоченным деревом с серой корой, почти сплошь увитой лианами. Раздумывать было некогда. На еле заметную тропу вымахнуло сразу более полутора десятков противников. Кудрявцев чуть-чуть опередил их, скрывшись за поворотом. Японец появился, словно привидение, когда головорезы уже пробегали мимо. Колумбийцы застопорили движение, натыкаясь друг на друга и это дало Китано возможность «влететь» в средину небольшого отряда. Стрелять стало невозможно.

Смертоносный сверкающий меч в считанные секунды отправил к праотцам шестерых черноволосых мужчин, срубая головы, словно коса траву. Пальцы мертвецов, застывшие на курках автоматов, нажали на них в последнее мгновение жизни. Уже мертвые падавшие тела уложили на землю еще троих соплеменников и продолжали стрелять в землю, пока патроны в магазинах не закончились. Лицо Такеши оставалось бесстрастным. Даже его обязательных резких выкриков на этот раз не было. Он дрался молча.

Лишь пять колумбийцев успели среагировать на нападение и попадали на землю, не обращая внимания на муравейник с огромными коричневыми муравьями, которых в этих местах звали муравьями-убийцами. Они уткнулись лицами в коричневую прель, понимая, что это единственный способ выжить. Китано хватило нескольких секунд, чтобы скрыться в зелени так же неожиданно, как и появился. Вслед зазвучали запоздавшие выстрелы. Пули с сырыми, смачными, шлепками впивались в отсыревшие, размокшие от дождей и влажности деревья, толстые плети лиан. Листья и цветы дождем посыпались вниз. Сквозь густую поросль пули прорваться не смогли.

По следу Такеши кинулось около полусотни колумбийцев, но тот вовсе не собирался их дожидаться. Вместо того, чтобы бежать по земле, он в считанные секунды вскарабкался на дерево, стараясь не оставлять следов и, цепляясь руками за лианы, словно Тарзан, начал перебираться по довольно опасным «обезьяньим мостикам» с дерева на дерево…

Алекс проволок приятеля метров двести, не замечая, что Дон продолжает держать ящик. Сейф, во время поворота, пребольно стукнул его по ноге. Кудрявцев едва не упал. Сразу повернул голову:

– Черт возьми, Смит! Брось проклятый ящик, ты и так более трехсот фунтов весишь! А с ним и все четыреста будешь. Может быть, найдя этот проклятый сейф, они отстанут от нас?

Американец прохрипел за его спиной:

– Алекс, здесь такая сумма, что нам троим на целую жизнь хватит!

– Все равно его бросить придется! Деньги можно заработать, если ты не мертв!

Смит невесело усмехнулся:

– Тогда брось меня вместе с ним! Я не расстанусь с такой огромной суммой. Это же Майами с солнечными пляжами, красотки, хоть каждый день меняй! Красивая жизнь! Родителям смогу купить магазинчик. Мать давно мечтает!

Кудрявцев сбросил Дона у широколиственного дерева. Посмотрел на вцепившуюся в ручку сейфа намертво огромную лапищу американца. Понял, что тот с ним действительно ни за что не расстанется. Тяжело дыша и обливаясь потом, присел на корточки рядом. Выдохнул:

– Тогда давай спрячу… Не дотащить! Слышишь, приближаются…

Смит подтолкнул ему сейф:

– Давай, Алекс, только быстро!..

Забросив металлический ящик на плечо, русский, пригнувшись под тяжестью, скрылся между деревьями. Американец подумал: «Черт, зачем я это сделал? Он спрячет, а ведь я найти не смогу…». Тяжело вздохнув, поглядел вслед Алексу, а затем решил осмотреть пулевое ранение. Разрезав брючину длинным острым мачете, склонился над небольшой ранкой, находившейся почти у бедра. Сразу сообразил, что кости не задеты. Отверстие было сквозным и весьма болезненным. Кровь продолжала сочиться, хотя брючина и так была мокрой до самого низа. Вытащил из сумки на боку небольшой тюбик со специальным медицинским клеем, выдавил капельку на рану, не смывая кровь. Заклеил пластырем и принялся перебинтовывать, морщась от ноющей боли…

Кудрявцев остановился в сотне метров. Быстро осмотрел ящик со всех сторон, чтобы убедиться, что он нигде не пробит. Обнаружил с десяток серебристых отметин от пуль. Вспомнил, что Смит нес его на спине и подумал: «А ящичек-то Дону жизнь спасал. Не зря он его тащил». Огляделся вокруг. Одно из деревьев, сплошь увитое лианами и стоявшее лишь благодаря ползущим растениям, зацепившимся за соседние стволы, привлекло внимание. Его вершина была гола и суха. Алекс быстро раздвинул заросли возле ствола и зашвырнул тяжелый сейф туда.

Огляделся вокруг, запоминая местность. На всякий случай, снова раздвинул заросли и воткнул в толстый ствол лианы обыкновенный тесак с собственными инициалами. Нож когда-то принадлежал деду, воевавшему с немцами и добытому в бою. На кончике рукоятки виднелась фашистская свастика. Автоматически замаскировал следы и вернулся к американцу.