Текст книги "Любовь на съемочной площадке"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

В офисе продюсерского центра полным ходом шла подготовка к съемкам фильма-боевика. Гул голосов не смолкал. Народу было много во всех кабинетах – реквизиторы, костюмеры, будущие администратор съемочной площадки и директор фильма, двое рабочих, молодая красивая редакторша, актеры. Актерская братия толпилась у закрытой двери в кабинет продюсера. Там вскоре должен был начаться кастинг на роли второго плана. На данный момент внутри находились лишь продюсер, режиссер и два актера, уже отобранные на главные роли.

Дверь в офис буквально не стояла на петлях. Соискателей на открывшиеся вакансии оказалось много. Новости в киномире разлетались быстро и народ старался не упустить шанс поработать. Особенно много людей находилось рядом с секретарем, симпатичной не высокой женщиной с копной светлых волос, что-то быстро печатавшей на компьютере. Они часто отрывали секретаршу от работы, задавая многочисленные вопросы и протягивая документы, послужные списки и даже рекомендации. После ответов секретаря некоторые вздыхали и шли к входной двери, бросая завистливые взгляды на остававшихся счастливчиков. Очень многие должности уже оказались заняты.

В кабинете продюсера будущие главные герои фильма обговаривали с Кузьмичевым условия контракта перед тем, как их подписать. Режиссер Воронов, пристроившись на торце стола, рассматривал фотографии актеров, выбирая героев второго плана. Так как разговор не касался непосредственно Александра Витальевича, он к нему почти не прислушивался. Фотографий было множество и мужчина перебирал фотки, временами задерживая взгляд то на одном, то на другом лице. Что-то прикидывал про себя. Иногда откладывал снимок в сторону. Коротко смотрел в сторону актеров и продюсера.

Андрей Курков, внимательно прочитав договор, поставил подпись под документом и протянул его продюсеру:

– Контракт меня устраивает, Борис Николаевич. Теперь хотел бы откланяться. Дела!

Посмотрел на Олега Ильменева, дочитывающего контракт, но тот попросил:

– Андрей, я на минутку задержусь…

Курков кивнул. Пожал руку вставшему Кузьмичеву, затем Воронову и вышел. Продюсер внимательно посмотрел на актера, ставившего подпись под договором. Он ожидал вопроса, но тот неожиданно обратился к режиссеру:

– Александр Витальевич, надеюсь, что гример не девочка после училища? На прошлом фильме гримерша такого наваяла на лице, даже…

Продюсер, вначале лишь удивленно заморгавший на такие слова, опередил Воронова и перебил актера:

– О нет! Наша гримерша настолько реально гримирует, что однажды врачи с проезжавшей «скорой» купились на ее грим! Остановились и попытались забрать актера с собой. Сорвали съемку.

Ильменев хмыкнул, недоверчиво посмотрев на Кузьмичева:

– Любопытно. О таком не слышал.

Режиссер улыбнулся, оторвавшись от фотографий:

– Это случилось на моем предыдущем фильме в прошлом году. Доктора не предусматривались по сюжету. Женя Усманов от неожиданности даже сопротивляться им не сразу начал.

Олег удивленно уставился на Воронова, вновь занявшегося отбором:

– И кто она?

Мужчина, задержав взгляд на чьей-то фотографии, с легкой гордостью произнес:

– Инга Рязановская. Не профессионал, но мастер! Я успел ее подтянуть, пока другие не переманили. Работает гримером второй год и только на боевиках. До этого четыре года трудилась редактором на военных фильмах.

Олег разочарованно вздохнул и начал вставать:

– А-а-а, о Рязановской я слышал несколько раз. Про склочный характер и неуживчивость. И зачем вы ее пригласили? Есть же другие…

Договорить не успел. Воронов перебил, зло швыряя фото на стол:

– Вранье! Инга если ссорится с кем-то, то всегда обоснованно. Человек она очень порядочный и честный. Я третий раз буду работать с ней. О склочности и неуживчивости говорят лишь те, кому она морды чистила за длинные руки и языки.

Ильменев вновь плюхнулся на стул и с интересом спросил:

– Действительно умеет драться?

Кузьмичев все это время молчал, лишь переводил взгляд с лица на лицо. Режиссер кивнул, не сводя глаз с актера:

– Она прошла Чечню. Часто каскадерам помогает. Снимается в трюках. На прошлом фильме без военного консультанта работали – Инга справлялась.

Продюсер после его слов что-то черкнул в ежедневнике и снова уставился на режиссера с актером. Олег удивился:

– Ничего себе! Надо взять у нее несколько уроков обороны.

Воронов довольно улыбнулся и хмыкнул:

– Если уговорите их дать! Она даже каскадерам отказ дала. Мы уже договорились, что некоторые ваши трюки дублирует она. Приглашенных каскадеров будет лишь двое, а сцен с драками, падениями и стрельбой множество.

Ильменев встал с удобного кресла и вздохнул:

– Ну что ж, раз все решили, я хотел бы уйти. У меня вечером спектакль.

Режиссер и продюсер тоже поднялись, протягивая руки:

– До встречи.

Олег скрылся за дверью. В кабинет, расталкивая толпу актеров, сразу влезла крепкая ширококостная девушка и с ходу выпалила:

– Борис Николаевич, Александр Витальевич, у меня с формой проблемы! Точнее с погонами. Там…

Кузьмичев перебил, отмахиваясь:

– Оля, сейчас подойдет Рязановская – спроси ее! У нас и без твоих погон дел полно! Актеров надо отобрать. Композитор должен подойти. В банк надо ехать! Иди!

Костюмерша быстро взглянула на режиссера. Кивнула и исчезла за дверью. Продюсер, прежде, чем сесть за свой стол, внимательно посмотрел Воронову в глаза:

– Александр Витальевич, а вы уверены, что проблем с Рязановской не возникнет? До начала съемок всего две недели осталось. Где мы потом станем опытного гримера искать?

Режиссер не отвел взгляда и твердо ответил:

– Уверен, что искать не придется! Я не первый раз слышу подобные речи. Хотелось бы знать того урода, что пятнает имя честного человека? Поговорил бы я с ним тет-а-тет… – Аккуратно собрал рассыпавшиеся фотки и взглянул на продюсера: – Поработав с этой женщиной, вы сами все поймете. Не судите с чужих слов.

Кузьмичев устроился за столом, положив локти на столешницу:

– А как же слова Ильменева? Выходит, инциденты были.

Александр Витальевич кивнул:

– Были. Два. Я знаю. Получили заслуженно. Она еще мягко обошлась с наглецами, на мой взгляд.

Продюсер покачал головой. Принялся рыться в бумагах, меняя тему:

– Александр Витальевич, финансирование нашего фильма одобрено сверху. Деньги уже дали. Сегодня еду в банк. Вот, гляньте…

Протянул несколько бумажек с логотипами банка через стол.

Дворик был не большим, почти ровным, прямоугольником с двумя арками-выездами, расположенными напротив друг друга. Многочисленные огромные деревья разрослись так, что закрывали окна. Их обрезкой явно никто и никогда не занимался. Из-за густой листвы дневное время не ощущалось. Посреди дворика имелась крошечная огороженная площадка с песочницей, качелями, горкой и клочками изрядно вытоптанной худосочной травы. Солнце освещало лишь крыши домов. Внутри двора большую часть суток царила глубокая тень и от этого дома вокруг казались еще более старыми, чем были на самом деле. Лишь после полудня солнце заливало ярким светом каждый уголок, выгоняя мрачность со двора.

Почти у каждого подъезда имелись таблички с указаниями организаций и предприятий, обосновавшихся в домах. И там, где находились организации, двери оказались металлическими, с кодовыми замками, лестницы в подъезд отремонтированными, а где контор не было – деревянные и обшарпанные двери со стершимися ступенями и выбитыми кирпичами на лестницах.

Возле крыльца с перильцами, чистенькой навесной урной, черной металлической дверью, имевшей «глазок», стоял и курил в ожидании друга Андрей Курков. Лениво оглядывался вокруг от нечего делать. В дальнем правом углу, у мусорницы, дворник подметал асфальт. Скрежеща жестяной лопатой, закидывал рассыпавшийся мусор в контейнеры. Других людей во дворе не было.

В нескольких метрах от актера важно бродили толстые голуби. Желтыми жадными глазами на них глядел из травы у ствола тополя крупный полосатый кот. Птицы делали вид, что не видят хищника, нарочно подходя к нему поближе. Андрей улыбнулся, когда котяра принялся топтаться на месте, подбираясь и готовясь к прыжку:

– Промажешь, приятель…

Досмотреть не успел. Из дверей вышел Ильменев и с ходу возмущенно сообщил:

– Представляешь, гримером у них Рязановская!

Андрей отмахнулся, сразу забыв про кота и направляясь к арке:

– Ну и что? С каких пор тебя заботят гримеры?

Ильменев замер, изумленно глядя в спину друга:

– Ты чего, не помнишь, что рассказывал Феоктистов?!?

Курков на мгновение оглянулся:

– Олег, я это помню. Только не верю, что женщина его за комплимент ударила. У него язык, что помело. И к тому же, как можно сознаться, что тебя ударила женщина? Ты бы сознался? Ладно, идем к машине! И так опаздываем уже…

Олег какое-то время молчал, шагая следом. Затем твердо ответил:

– Ни за что бы не сказал! Странно, в голову не пришло раньше. Ладно, посмотрим, что она за человек.

Актеры торопливо забрались в серебристую «Тойоту», припаркованную у арки слева. Курков завел мотор и выехал из тенистого двора.

Инга Рязановская сидела с костюмершей Ольгой в тесной пыльной кладовке и просматривала сваленную на полу в кучу пятнистую форму. Пятнашка оказалась новехонькой и даже с бирками. Рядом, в прозрачном пакете, лежали сшитые попарно погоны. Этот закуток выделили в офисе под костюмерную лишь сегодня и убраться внутри костюмерши попросту не успели. В ней даже стола не было. Не говоря уж о вешалах с плечиками и полках, которые пока отсутствовали.

Просмотрев несколько комплектов, Инга выпрямилась на стуле и махнула рукой:

– Вначале стоило бы на актеров прикинуть, Оль, а уж потом и погоны пришивать. Размеры размерами, но бывает, что форма вроде по размеру, а мешком сидит. Не ушивать же…

Сартакова замерла с пятнистой курткой в руках. Задумчиво кивнула:

– Ты права. Не хотелось бы дважды одно и то же переделывать. Надо Кузьмичеву сказать, чтоб актеров на примерку вызвал.

Сразу улыбнулась мечтательно, лукаво поглядывая на Рязановскую:

– Курков играть будет! Обожаю его! Ты чуть-чуть опоздала, а то бы увидела. Какой мужчина!

Инга отнеслась без интереса, задумчиво рассматривая кокарду на кепке, которую держала в руках:

– Нагляделась я на них. Нарциссы!

Ольга откровенно обиделась и горячо воскликнула:

– Не все! Ты же и сама знаешь! А я с Андреем уже работала. Умный, внимательный, вежливый. Не строит из себя!

Рязановская усмехнулась, бросая кепку на груду одежды. Встала, насмешливо поглядывая на подругу:

– Ну-ну! Не перехвали! Пошла. Мне еще в магазин надо ехать, кое-что из грима докупить. И кровь надо сварить, уж больно искусственная дорогая. Клюквы и брусники сегодня по дороге купила.

Костюмерша хихикнула:

– Буду к тебе по вечерам на чай заглядывать. Банку держи подальше от всех. Слышала, что однажды это варенье у гримерши стянули и съели.

Инга рассмеялась, направляясь к двери:

– Со мной такой трюк не пройдет! Но спасибо, что сказала.

Быстро исчезла, без стука притворив дверь кладовки. Внутрь, грохнув пластиковыми плечиками, сразу же влезла помощница Ольги, Наташа, совсем еще молоденькая девчонка с рыжими волосами и голубыми, словно у фарфоровой куклы, глазами. Свалила плечики на форму и спросила:

– Ну, чего? Пришивать?

Сартакова встала и вздохнула:

– Нет! Вначале костюмы на актеров примерим. Я к продюсеру. А ты состарь форму и развесь ее на плечики. Хотя бы вон на те гвозди пока…

Показала рукой на несколько торчащих из стены гвоздей, находившихся под самым потолком. Наташка с ужасом взглянула на кучу формы:

– Всю?

Ольга обернулась от двери и кивнула:

– Ага! Пемза вон… А стирать будем уже в пансионате. Здесь некуда машинку стиральную поставить.

Лицо Натальи мгновенно скисло, но возражать она не стала. Желающих поработать в кино хватало. Сартакова понятливо усмехнулась и вышла.

Кузьмичев сидел за столом и просматривал правленый редакторшей сценарий. Напротив удобно устроилась на стуле красивая молодая девушка весьма ухоженного вида и внимательно наблюдала за продюсером. На лице отчетливо проступило торжество: «Ну что, не ожидали?!? А я быстро справилась».

Борис Николаевич просмотрел одну страницу, вторую. С явным раздражением швырнул сценарий на стол. Неожиданно вскочил с кресла и рванул к двери, даже не взглянув на довольную редакторшу. Девушка почувствовала тревогу и отлепилась от спинки стула. Настороженно посмотрела в сторону Кузьмичева. А тот открыл дверь и громко позвал:

– Инга! Зайди!

За десять дней Кузьмичев полностью освоился с Рязановской и теперь называл ее на «ты», признав правоту слов Воронова. Такое он позволял себе не часто и только с теми, кто вызывал интерес и симпатию. Женщина оказалась компетентна во многих вопросах. Продюсер вернулся за стол и сел, по-прежнему не говоря ни слова и не глядя на молодую редакторшу. Уставился в столешницу, раскинув руки по столу и нервно перебирая пальцами. На лице застыло отчаяние. Девушка заметила и встревожено спросила:

– Что-то не так?

Борис Николаевич молчал, в раздражении постукивая попавшимся в пальцы карандашом по столу и по-прежнему не глядя на нее. С ожиданием, несколько раз взглянул на дверь. Девушка тоже посмотрела на вход.

В проеме возникла Рязановская. Мельком посмотрела на редакторшу. Вопросительно взглянула на продюсера. Тот рукой указал ей на стул напротив:

– Присаживайся…

Протянул распечатку сценария, правленую редакторшей. Девчонка вся подалась вперед, настороженно поглядывая то на Рязановскую, то на Кузьмичева. Инга молча взяла листочки и села. Вгляделась в текст. Борис Николаевич не сводил глаз с ее лица. А лицо сморщилось от первой же страницы так, словно женщина уксуса хлебнула. Просмотрев страниц пять, женщина небрежно протянула пачку продюсеру:

– Чушь собачья! Все, что говорила, оказалось пустой тратой времени.

Девушка аж подскочила со стула:

– Много вы понимаете! Вы…

Продюсер резко оборвал ее:

– Помолчите! Инга, справишься еще и с редакторством? Я знаю, что ты пишешь. Сартакова проболталась. Времени нет нового человека искать, а ты материал знаешь. Естественно, плачу полную ставку.

У девицы рот остался открытым. Она ожидала похвал, а тут… Замерла в удивлении. Рязановская кивнула со вздохом:

– Справлюсь. Стану гримировать и работать с актером.

Кузьмичев резко повернулся к девушке:

– Вы уволены. За рабочие дни вам заплатят. Можете быть свободны. Инга…

Девица прервала его визгливым возгласом, наконец-то придя в себя:

– Но у нас контракт!

Продюсер жестко произнес, глядя на редакторшу:

– Вы не выполнили обязательств! Мы полторы недели с вами работаем, я все объяснял, Инга с вами сидела! Толку – ноль. Вы нас просто не слышите! То, что вы средактировали, – уже в третий раз, между прочим! – похоже на салонную мелодраму. Вы пишете свое, а у нас…

Девушка не дослушав, бросилась к двери. На лице отражались лишь злость и досада. Шарахнула дверью так, что стекло в окне зазвенело. Продюсер покачал головой и повернулся к Рязановской:

– Просмотри материал и отредактируй. Даю три дня. Больше дать не могу. Сроки поджимают. Ты все закупила для грима? Успеешь со сценарием?

Женщина кивнула:

– Успею. Я даже «кровь» уже сварила из клюквенно-брусничного сока. Не стала тянуть. Костюмершам помогаю вторые сутки. С погонами Ольга никак не может освоиться. Звания путает.

Борис Николаевич раздраженно буркнул:

– Пусть Сартакова сама справляется! Записи есть, я видел. Садись за компьютер!

Рязановская встала и направилась к двери, прихватив стопку испоганенного сценария. Кузьмичев задумчиво глядел ей в спину и чуть покачивал головой. Он был уверен, что теперь сценарий будет отредактирован как надо.

Но выйти спокойно женщине не удалось.

В дверях неожиданно и бесшумно возникла фигура режиссера. Инга, заметив тень, резко подалась назад, а Воронов просто отпрыгнул в сторону. Его уже сшибали в этом месте – дверь в кабинет продюсера была расположена весьма неудобно, почти у подоконника и открывалась она наружу. Мужчина и женщина уставились друг на друга. Рязановская поздоровалась первой:

– Здравствуйте, Александр Витальевич!

Он, удерживаясь за подоконник, отозвался смеясь:

– Здравствуй, Инга! Второй раз ты меня стараешься с ног сбить!

Рязановская торопливо проскочила мимо него, прижимая к груди сценарий и стараясь не смотреть на мужчину:

– Я не хотела! Вы первый…

Воронов усмехнулся и зашел в кабинет, плотно закрыв дверь. Разговор предстоял серьезный. Не хотелось, чтобы кто-нибудь им помешал. Прошел к столу, протягивая руку. Кузьмичева он уважал за спокойный нрав, умение выслушать и порядочность, не часто встречающиеся среди продюсеров:

– Здравствуйте! Что это редактор выскочила такая злая? Даже не поздоровалась!

Борис Николаевич приподнялся, чтобы пожать ладонь режиссера:

– Здравствуйте, Александр Витальевич! Я уволил редактора и передал редакторство Рязановской.

Воронов сел на стул с самым удивленным видом:

– Борис Николаевич, вы уверены?

Кузьмичев усмехнулся:

– Не то слово, что уверен! За эти дни понял, что женщина для нас, как подарок судьбы. Собираюсь использовать ее еще и как военного консультанта.

Широко улыбнулся, уже не скрывая, что доволен:

– Сплошная экономия на проживании и питании!

Александр Витальевич возмутился:

– Да вы что, Борис Николаевич!?! Как она три должности совмещать станет?

Продюсер перестал улыбаться. Покивал собственным мыслям и уверенно ответил:

– Гримировать она станет лишь главных героев. Остальных ее помощница раскрасит. Работа редактора и гримера идет на площадке и что Инге помешает еще и консультировать?

Воронов вздохнул:

– А как же с оплатой? Она же каждый день будет, словно в аду!

Продюсер твердо взглянул режиссеру в глаза:

– Не обижу. Все три ставки полностью ее. Как думаете, согласится на трех работах быть?

Режиссер тяжело вздохнул, не сводя глаз с Кузьмичева:

– Она – да. И не из жадности, а потому, что сидеть не любит…

Солнце клонилось к закату. В пустынном пыльном дворе с двумя арками-выездами, стоял все тот же полумрак от многочисленных деревьев. Но прохладой тут все равно не пахло. Ни единый листочек не колыхался от ветерка. Казалось, что все застыло. Из-за жары и духоты народ попрятался по квартирам. Даже прожорливые вездесущие голуби куда-то исчезли. Издалека доносился шум оживленного проспекта.

К двери подъезда с крылечком и перильцами, где находился продюсерский центр, невнятно переговариваясь, подошли Ильменев и Курков. Оба были в легких светлых рубашках навыпуск и джинсах. Светлые кроссовки ступали по бетонным ступенькам бесшумно. Андрей поднял руку, чтобы набрать номер офиса, но дверь вдруг распахнулась и прямо в его грудь впилось женское тело. Он успел вцепиться одной рукой в дверь, а второй невольно обнял Рязановскую, чтоб удержаться на ногах и удержать ее. Не видя еще, кто перед ней, Инга попыталась осторожно освободиться от рук:

– Извините…

Ильменев, вначале замерший от неожиданности, откровенно расхохотался за спиной приятеля:

– Тебе женщины с ходу на шею вешаться начинают!

Курков разжал руки и женщина отскочила назад, словно пружина. Она была одета в длинную цветастую юбку и светло-голубую блузку с короткими рукавчиками. Из-под юбки выглядывали светлые босоножки. Лицо выражало настороженность и досаду. Незнакомка вскинула голову и вдруг замерла.

Андрей изумленно наблюдал за сменой выражений на ее лице. Настороженность сменилась растерянностью. Загорелое лицо вдруг резко побледнело и перекосилось от боли. Губы задрожали и на них появилась робкая не верящая улыбка. Глаза вспыхнули дикой, безумной радостью.

Инга жадно рассматривала лицо Куркова, совершенно забыв о том, что не одна. Она не видела никого, кроме Андрея и он это понял. Мысленно удивился. Просто стоял с опущенными руками перед ней и ждал объяснений.

У Ильменева смех пропал сразу, едва он заметил смену выражений на женском лице. Смотрел то на женщину, то на друга и ничего не мог понять. У него сложилось впечатление, что незнакомка знает Андрея давно. И вместе с тем, Курков вглядывался в женское лицо, но было видно, что он ее не знает.

Рязановская схватилась за так и не закрывшуюся дверь, качнувшись в сторону. Она с трудом удерживалась на ногах. Настолько ее поразило лицо мужчины напротив. Курков невольно подхватил женщину за талию, боясь, что она упадет. Со ставших почти белыми женских губ, сорвалось хриплое:

– Саша…

Ее глаза рассматривали его лицо, беспорядочно бегая по нему. Весь вид женщины говорил, что она в страшном волнении. Крепкая загорелая рука поднялась и робко коснулась щеки актера.

Курков снова отпустил ее и молчал, удивленный происходящим. Обычно он был очень находчив на слова, но тут вообще забыл, что умеет говорить.

Инга помотала головой. Наконец-то заметила рядом второго мужчину. Еще раз взглянула в лицо незнакомца. Рука упала. Опустив голову, тихо пробормотала:

– Извините… Обозналась…

Быстро сбежала по ступенькам крылечка вниз и стремительно побежала к арке. От скорости юбка взлетала вверх, не успевая опадать и открывая взору стройные ноги выше линии колен.

Ильменев глядел вслед незнакомке, а затем перевел взгляд на друга.

Курков не сводил глаз с женской спины. Эта встреча чем-то поразила его.

Олег спросил:

– Ты ее знаешь?

Приятель молчал. Он смотрел на пустую арку, а в душе крепла уверенность, что в его жизни это уже было. Андрей даже вспомнил определение такого состояния – дежавю. Олег повторил вопрос:

– Андрей, ты ее знаешь?

Курков оглянулся на друга с таким видом, словно и не подозревал о его присутствии:

– Нет.

Зашел в темноту подъезда, еще раз оглянувшись на пустую арку. Ильменев сделал шаг следом:

– Ты чего-нибудь понял?

Андрей покрутил головой, стараясь стряхнуть наваждение:

– Обознался человек, с кем не бывает.

В голове Олега мелькнуло: «Странно. Такая радость и такая боль. И обознаться? Такого быть не может. Что-то тут не так». Он хотел высказать свои соображения приятелю и не успел. Курков протянул руку к ручке двери в офис, но та распахнулась сама и… Актер едва не упал снова. На него налетело крупное тело. Оттолкнув Андрея в сторону, пронеслось дальше. Актер в последний момент судорожно вцепился в стену и удержался.

Ильменев успел сам отскочить к стене. Крепкая девушка пронеслась мимо пушечным ядром. Остановившись на крыльце, покрутила головой в разные стороны и крикнула:

– Инга!!!

Олег посмотрел на девушку, одетую в короткие светло-коричневые брючки и длинную тенниску. Затем на приятеля, прилипшего к стене и начал тихо смеяться, глядя на изумленное лицо друга. Смех становился все громче и громче. Сквозь смех Ильменев произнес:

– Дважды… едва не сбили… Там… еще одна дверь… В третий точно свалишься к ногам…

Ольга Сартакова оглянулась в дверном проеме. Узнав актеров, охнула:

– Ох, ты, Господи! Простите, пожалуйста! Я вас не снесла?..

Андрей пришел в себя и рассмеялся, наконец-то стряхивая странное ощущение родственности, вызванное первой женщиной:

– Да нет! Снова удержался!

Костюмерша подошла ближе и спросила:

– Значит, Инга мимо вас прошла? Не скажете, куда направилась?

Ильменев сквозь смех, ответил:

– Не прошла, а пронеслась, как и вы! Под аркой скрылась.

Костюмерша быстро посмотрела на него. Пару мгновений рассматривала, а затем так же быстро отвела взгляд. Курков решил уточнить:

– А кто это – Инга? Рязановская?..

Ольга вздохнула и грустно направилась в офис:

– Она. Наш гример, редактор и консультант в одном лице. Хотела спросить про звания…

Актеры направились за ней, переглянувшись. В голове Андрея пронеслась невнятная идея узнать о первой незнакомке хоть что-то. Неожиданная встреча чем-то зацепила его. Он быстро среагировал:

– Со званиями я вам могу помочь. Только после беседы с продюсером.

Олег, вытаращив глаза, посмотрел на друга. Он ничего не мог понять. Перед поездкой в офис Курков сообщил, что собирается в ресторан с подругой и вот…

Ильменев обогнал Андрея, чтобы заглянуть в глаза и напомнить о его планах, но…

Сартакова шустро оглянулась и едва не обняла от радости подвернувшегося под руку актера. Олег успел отскочить от распахнутых рук в сторону:

– Ой!

Забыв про свой вопрос, стремительно пронесся по длинному коридору офиса метра четыре. Почувствовав себя в безопасности, остановился и оглянулся.

Ольга стояла напротив его приятеля и ласково ворковала, заглядывая тоже остановившемуся Куркову в глаза:

– Андрей Вячеславович, правда, поможете?

Актер улыбнулся, пожав плечами:

– Почему бы и нет? Звания знаю. Время сегодня есть. И часок уделить будущей коллеге… Святое дело! И, кстати, можно без отчества. Олег, останешься?

Удивленный до глубины души Ильменев отказался:

– У меня дела.

Он никак не мог взять в толк – с чего такие перемены. Андрей взглянул на ожидающее лицо Ольги и успокоил ее:

– Да вы не волнуйтесь. Не забуду! Поговорю с Борисом Николаевичем и встретимся.

Сартакова указала рукой в противоположный конец коридора с узкой дверью:

– Мы вон там обитаем!

Курков кивнул и направился к Ильменеву. Ольга, едва не приплясывая, зашагала к кладовке. Ее внезапно появившаяся проблема решилась, причем самым неожиданным образом. Олег взглянул на Андрея и тихо спросил:

– Слушай, но ты говорил про поход с Иркой в ресторан. С чего такие перемены?

Друг махнул рукой:

– Успею. И даже если не сходим, ничего не случится. Ты же знаешь, я не люблю есть вне дома, когда не на съемках нахожусь. Стоит помочь девчонкам.

Почему-то его слова показались Ильменеву не убедительными, но продолжать расспросы он не стал. Решив для себя, что выяснит все позднее.

Актеры быстро решили дела с продюсером и вышли из кабинета. График съемок был составлен и вполне подходил обоим актерам. В театрах доигрывались последние спектакли перед летними отпусками и они были свободны. Конечно, в любой момент могли пригласить сниматься еще где-то, но тогда график согласовывался дополнительно.

В офисе оказалось тихо и пусто. Киношный люд разъехался по домам, чтобы вновь собраться здесь на следующий день. Ильменев спросил, выйдя из кабинета Кузьмичева:

– Андрей, ты действительно собираешься остаться? Ирка снова скандал закатит. Помнишь, как в прошлый раз…

Курков вздохнул и довольно раздраженно ответил:

– Олег, я не хочу идти ни в какой ресторан! И если сейчас помогу костюмерам – это повод не пойти туда. Ира должна научиться считаться с моими желаниями и моей работой. Мы ходили в ресторан два дня назад.

Ильменев кивнул и попрощался:

– Тогда я пошел. Хочу к родителям съездить. Созвонимся.

Андрей посмотрел в спину друга и решительно направился к узкой двери кладовки. Постучался, прислушиваясь. Изнутри раздался голос Ольги:

– Входите!

Актер открыл дверь и зашел внутрь.

Закуток преобразился. Он больше не напоминал свалку, как несколько дней назад, да и внутри теперь стало свободнее благодаря уборке. Висела на вешалах у стены пятнистая форма. На полу под ней стояли берцы разных размеров. На табуретке в углу возвышалась стопка пятнистых кепи с кокардами. На торчащие под потолком гвозди теперь была привязана веревка, а на ней висело множество ремней. У двери притулилась тумбочка. Окон в закутке не оказалось.

Сартакова находилась в кладовке одна. Она сидела у крошечного столика с новенькой пятнистой курткой на коленях и старательно скоблила мелкой пемзой по клапану нагрудного кармана, создавая видимость потертости. Напротив стоял еще один стул. На стене над столиком красовался древний плакат с красоткой, призывающей хранить деньги в сберкассе. На столе лежали попарно разнообразные погоны и целая горка эмблем с парашютиками. Увидев, кто вошел, Ольга вскочила на ноги, едва не выронив куртку. Радостно улыбнулась, показав ровные белые зубы:

– Все же зашли! Я боялась, что передумаете. Может, чайку? Инга травяной чай принесла. Сама делает. Да вы присаживайтесь!

Курков мгновенно сообразил, что это повод для разговора и не стал отказываться:

– От чая не откажусь. Тем более из трав.

Присел к столу и огляделся. Ольга, бросив куртку на стул, включила в сеть электрический чайник на тумбочке. Актер пронаблюдал, как она достала из тумбочки песок в стеклянной банке после кофе и довольно большую металлическую коробочку. Сартакова протянула коробочку ему:

– Понюхайте! Я такого аромата ни разу не встречала в магазинах. До этого чай был другой. Я после него порхала целый день, собственного тела не чуя. Вам в бокал или чашку?

Курков с интересом приоткрыл коробочку. Зеленоватая сухая масса с вкраплениями чего-то голубого, оранжевого, черного и красного, действительно пахла очень приятно и напоминала что-то очень знакомое. И вместе с тем ни на что не похожее. Коротко ответил:

– Бокал.

Ольга поставила перед ним бокал. Себе поставила обычную чашку. Протянула ложку-заварочник и предложила:

– Набирайте чай сами, сколько хотите.

Андрей развел створки заварочника в стороны и словно экскаватором захватил ароматную сухую массу, заполнив все пустоты. Чай он любил крепкий. И не важно какой – черный, зеленый или из трав. Поставил ложку в бокал. Ольга точно так же зацепила травяной чай второй ложкой, хотя и значительно меньше. Присела к столу. Чайник еще не закипел.

Сартакова оглядела погоны на столе, но спросить не успела, так как Курков сам задал вопрос:

– Вы давно знаете Рязановскую?

Увидел, как округлились женские глаза. Такого вопроса она явно не ожидала. Потом все же ответила:

– Второй фильм. На первом Инга редактором была и вот теперь на «Победителях» встретились и она уже в трех ипостасях.

Андрей задумчиво сообщил:

– Столкнувшись со мной сегодня, она назвала меня Сашей. Меня заинтересовало. Не знаете, кто такой?

Ольга вздохнула и посмотрела перед собой. Лицо из оживленного стало мрачным:

– Вы из-за этого согласились помочь?

Куркову все стало ясно. Он улыбнулся:

– Не только. Я вам действительно помогу с погонами. Расскажите об этой женщине. Что-то в ней сильно насторожило меня. Даю слово, никто не узнает!

Костюмерша внимательно посмотрела на Куркова. Актер глаз не отвел. Смотрел спокойно и прямо. Женщина не выдержала:

– Да я мало знаю. Она о себе почти не рассказывает. Молчит больше, но и по тому что слышала… – Ольга снова посмотрела Андрею в глаза: – Жалко мне ее. Сейчас совсем одна. Сын в армии. Кроме Саши никого у нее нет.

Чайник вскипел, но Сартакова не спешила подходить к нему. Надеясь, что актер перестанет расспрашивать, если она переведет тему разговора и сказала:

– Крутым кипятком этот чай не заваривают.

Но ее надежды не сбылись. Актер вновь задал неожиданный вопрос, не сводя с костюмерши глаз:

– Оля, мы с вами ведь тоже на втором фильме встречаемся, не ошибаюсь?

Она удивленно посмотрела на него:

– Не ошибаетесь.

– Я плохой человек, по-вашему или нет? Только честно! Не обижусь.

Она возмущено всплеснула руками, мгновенно забыв про свою мрачность: