Текст книги "Фирма счастья"

Автор книги: Любовь Романчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Романчук Любовь
Фирма счастья

Любовь Романчук

ФИРМА СЧАСТЬЯ

"По тропам веры и молитв святой мудрец идет,

По тропам знаний и наук другой мудрец ведет.

Боюсь я, что когда-нибудь услышим громкий зов:

"Эй, люди, настоящий путь не этот и не тот!"

(Омар Хайям, Рубаи, 24)

Черт, что за дела – все в конце концов хотят быть счастливыми. То есть добиваться того, что задумали. И не топать очумело в Лабиринте, жмуря глаза от бессмысленных рекламных вспышек, поставляющих информацию прямо в мозг, минуя плотно прикрытые веки, а – к черту все! – мотнуть для начала на Марс, прямо в красную, непривычной жесткости пыль, в которой так блаженно и классно умирать – ах, что там! Серж на миг расплющил глаза, как бы сравнивая представший перед ним образ Марса с неоновым росплеском огней в черном, заколоченном душными облаками небом. Постоянное раздражение коры головного мозга информационными квантами начало утомлять, и, чтобы скрыться от них, он вновь мысленно погрузился в разливы марсианской пыли. Возможно, это память далеких предков периодами пробуждалась в нем, и его начинало неодолимо тянуть то на Марс, то на неведомую Галатею, за пределы очерченного земной поверхностью мира. Жаль, что к ним давно закрыты Трансформационные Каналы, думал он. Еще с первых веков, когда непонятно куда закатилось выведенное великим Кришну уравнение Кода Вселенной. Говорят, оно пришло к нему по наитию в один из дней, когда Кришна, по обыкновению, сидел под раскидистым деревом, любуясь красивым горным прочищенным видом. И вот оттуда оно к нему и выплыло. Целиком, со значениями Обобщенных Космических Постоянных тэта, вэта и рэта. Выплыло как прозрение, откровение, символ неведомой ранее красоты и порядка. Он увидел его и записал. И с тех пор перестал быть принцем, а стал просто Комментатором великой идеи – Кода, позволяющего быть одно-временно всюду. Это был ключ, которым отмыкались границы, тайны и дороги мироздания, напрямую прошивающие пространства. Но неожиданно уравнение исчезло. Бесследно. Разом. Обрушились скалы с начертанными на них в минуты Великого Общения знаками, сгорели все свитки, забылись откровения и символические коды. И все пошло с тех пор не туда, не так. И все судороги человечества с техническим прогрессом (или регрессом), с моралью цивилизованного деятельного торгаша, со всей чушью экономики, теорий и планов, с грабежами и обогащением, и вновь крахом обогащенных, с Промышленным Тельцом и великой магией все возрастающего потребительства все равно Тупик. Конечно, были попытки вновь найти его, и немало крови было пролито, но в конце концов решили, что это просто сказка, и никакое Откровение к Кришне не приходило, да и вряд ли жил он сам – владетельный принц, неожиданно ставший отшельником-мудрецом. Но оно – было, было. Вот в чем ужас. Было подано как знак приобщения, добродетели и опеки и вдруг отобрано, как отбирают дорогие игрушки у ребенка, оказавшегося уродом.

С зажмуренными глазами можно идти сколько угодно, потому что в лабиринте все давно регламентировано и предопределено. Но и в таком состоянии все видеть, т.к. информация отпечатывается прямо на коре головного мозга, ей не нужны глаза, чтобы проникнуть внутрь, и от нее некуда деться. – Мороженое "Мозговое", возвращающее память... Таблетки долголетия... Сексуальные картинки на библейские сюжеты... Покупайте билеты в плавание по жизни, организованное торгово-акционерной фирмой "Русалка"... Фирма "Счастья" гарантирует осуществление глобальных желаний клиента... Полное раскрытие личности... осознание счастья и удовлетворения на протяжении всей своей жизни... "Опять фирмы, – с раздражением подумал Серж. – Сколько же их развелось. И как они надеются осуществить затаенные желания (о которых и сам человек может не подозревать) и привести таким образом в соответствие мечты и действительность? Странно". Отогнав от себя посторонние мысли, он вновь погрузился в захватившую его идею о восстановлении мирового кода, но неожиданно замер. "Стоп, – мелькнула шальная мысль, – фирма счастья... фирма счастья... Если это только не вранье, то, может, я получу там транквилизатор или нечто иное, что поможет мне осуществить свое желание, и уравнение будет найдено! В противном же случае разоблачу лгунов-фирмачей. Пусть не дурят народ обещанием легкого счастья". Он вычитал из рекламного объявления адрес и направился в обозначенный переулок. Может быть, Трансформационные Каналы вновь заполнятся целительной связующей энергией, и путешествия душ в Космос возобновятся, как имели место когда-то. И в мир мертвых, где каждый живет друг в друге несчетное число раз по принципу матрешки, и все это вместе и есть Бог.

Фирма "Счастья" располагалась в крохотной захудалой конторе Тупикового переулка, арендуя в ней первый этаж. Но внутри она была больше. Миловидная девушка с обворожительной улыбкой тут же принесла Сержу кипу журналов, заботливо усаживая его в кресло. – Зачем это мне? – ткнул он в кипу. – Здесь все, что вам нужно, – ответила, улыбаясь, девушка, – если вы усомнитесь. – А чего это я должен сомневаться? – Да потому что сомневаются все. Слишком уж фантастически выглядит. Ведь, чтобы осуществить желания, порой приходится полностью менять внешность человека, ибо подсознательно он видит себя и хочет быть совсем другим. – Так что, вы и это делаете? – поразился Серж, листая журналы. – Мы делаем все, – твердо сказала девушка. "А крошка ничего, – подумал Серж, оглядывая ее фигурку. – Неплохо было бы загадать чего-нибудь с ней". – А как, интересно, фирма это осуществляет? – улыбаясь в ответ, поинтересовался Серж. – Заключите с нами контракт на свою долю счастья, тогда и узнаете, увильнула девушка. – Это секрет фирмы. Понимаете? – Я не конкретное имел в виду. Не состав вещества, операцию или еще что-то. Я в общем, принципиально. Например, подсознательно я убийца-маньяк, и мне людей потрошить охота, вы что, поможете мне стать им? Или я желаю чего-то совсем нереального. Например, вернуться в девятнадцатый век и прожить жизнь с какой-нибудь графиней? – Вы вернетесь и проживете, – улыбнулась девушка. – А с маньяком мы разберемся, как одновременно осуществить его желания, не затрагивая других. Есть много способов. Но зла никому мы не делаем. Это – кредо. Видите прямую дорогу? – показала она в окно. Серж выглянул и увидел широкое асфальтированное шоссе, уходящее вдаль, с потоками машин на нем, воды и грязи. – Вижу, конечно. – Это вектор зла, – сказала девушка. – Он настолько перегружен и вытянут, что доходит до Альфа Центавра, и массой своей возмущает окружающее пространство, искривляя его так, что многие маршруты становятся уже невозможны. Это чревато катастрофами, нарушением всего мирового порядка. – Вы серьезно? – заглянул ей в глаза Серж. – Вектор надо облегчать, – косвенно ответила ему девушка, слегка одергивая короткую черную юбку. – Наша фирма решила сделать это по-своему. Вот и все. – Я хочу кофе. Мне это нужно для счастья, – заявил, закидывая ногу на ногу, Серж. – Для начала. – Вы не поняли, – поправила его девушка. – Мы не материализуем желания, а у вас даже не желание, а так, мелкая прихоть. Мы материализуем теорию Фрейда о причинах неврозов, стрессов и срывов – путем трансплантации, то есть переноса подсознания в сознание, устраняя таким путем противоречие между ними. И вы сами добиваетесь того, что действительно нужно вашей натуре, не отвлекаясь на пустяки, сомнения, ложные цели. Все определено и ясно. Отсюда удовлетворенность, которая и есть счастье. – Но – внешность? – Это единственное исключение, но иначе ничего и не вышло бы. Для осуществления стремлений нужно тело, и оно должно соответствовать. – А как насчет неудач? – Ни одной, – гордо отрезала девушка. Подойдя к стене, она раздвинула вмонтированные в нее дверцы и показала Сержу на ряд стеллажей. – Вот картотека всех наших клиентов согласно оформленному реестру. Служба Гуманитарной Охраны не раз проверяла соответствие, так что можете верить. – И что? – Хотите убедиться? – Предположим. – Хорошо. Тогда берем, например, номер семьдесят семь. – Почему номер? – удивился Серж. – Фамилии мы храним в тайне. Это наше условие. Человек становится другим, и нечего его беспокоить прежним близким. К тому же это делается и в целях сохранения секрета фирмы, чтобы исключить возможность шантажа и уговоров клиента. Все должно быть чисто. Если захочет, он может вернуться к близким, но такого случая еще не было. – Почему? – Видимо, по тем же причинам. Чтобы оградить свою счастливую жизнь от старых преследований и домогательств. Мы никогда не сообщаем его новое местожительство, но связь с ним держим до конца, путем внедрения в мозг особого препарата. Для отчетности и частично рекламы. Нам нужна вся картина его жизни. Подойдя к дисплею, она вставила дискету, и Серж увидел появившиеся на экране отпечатки пальцев. Затем перед ним непоследовательно замелькали обрывочные картинки из детства, школы, работы, перемежаясь воспаленными сновидениями, и Серж усмехнулся. – Перед вами матрица памяти до эксперимента, – пояснила, заметив его усмешку, девушка. – Затем будет подобная – после. Так мы идентифицируем личность, чтоб не возникло сомнений. Видите, ничего хорошего в воспоминаниях не было, сплошная неудовлетворенность. Она набрала шифр, и на экране возник толстый неуклюжий субъект с громадными рыжими усами. – У него была заячья губа, – вспомнила девушка. Субъект вошел в комнату, мило переговорил с девушкой, что-то подписал, снял отпечатки пальцев и прошествовал в узкий темный коридорчик. Пройдя его, очутился в большой, похожей на операционную, совершенно белой комнате, заставленной дисплеями, приборами, датчиками, где его ждало несколько врачей. Субъект послал в сторону камеры воздушный поцелуй и спокойно улегся на стол. Ему сделали укол, обклеили голову проводами и датчиками, и стоявшие по сторонам приборы засветились. Врачи что-то колдовали над ними, расшифровывая различные энцефалограммы и посылая ответные сигналы, и в какой-то момент Серж заметил начало происходивших с субъектом метаморфоз. Он худел, вытягивался, менялся на глазах. Серж пялил глаза, пытаясь уследить за сменой одного образа другим, затем девушка включила ускоренную перемотку; кадры замелькали перед Сержом, и через некоторое время он увидел, как со стола поднялась молодая красивая женщина, недоуменно одергивая болтающийся на себе костюм, затем блаженно потянулась, спрыгнула на пол и, помахав рукой всем приборам, выпорхнула за дверь. – Все осчастливленные у нас выходят именно туда, – пояснила девушка. – Откуда женщина? – настороженно спросил Серж, подозревая какую-то замену, даже фарс. – Она жила в подсознании данного субъекта. Внутри себя он был женщиной, таким себя представлял, что поделаешь. Противоречие устранено, и дальше все будет прекрасно. Для нее. Секс, мужчины, бешеный успех. – Покажите мне субъекта, который бы не менялся внешне. Чтобы он поднялся и сказал: мол, с ним все прекрасно, и он – это он. – Пожалуйста, – мило прощебетала девушка, порылась в картотеке и, достав дискету, объявила: – Номер 3560. Опять быстро промелькнули стандартные кадры засыпания-пробуждения. Человек поднялся и пошел как ни в чем не бывало. – Видите розовый цвет? – спросила девушка, показывая на квадратики в углу дисплея. – Это спектр настроения, а розовый цвет означает, что настроение у субъекта классное. В дальнейшем цвет будет лишь ярче, насыщеннее. Изменяется восприятие мира, и это главное. Эксперимент проходит довольно жестко. Видите лампочку вверху? Если она хоть раз зажигается, то есть хоть раз поступает от клиента сигнал недовольства, даже подсознательный, эксперимент обрывается. Сознание вновь уходит в подсознание, и человек живет по своим меркам, с невыявленной сущностью. – Но ведь можно всунуть такой транквилизатор, что человек будет сидеть на мусорной куче и получать кайф. Можно искусственно затормозить образование отрицательных эмоций, закоротить мозг только на выработку положительных реакций независимо от природы раздражителя. Я не хочу быть просто счастливым. Я хочу утолять свой интерес. Потому и спрашиваю. – Это не так просто, как вы думаете, – задумчиво произнесла девушка, облокачиваясь о локти. – У каждого человека спектр эмоций разный, и разные нейронные связи, вызывающие их. Это невозможно обобщить. Мы идем по другому пути. По более легкому и более естественному. И, потом, наша главная цель – не затронуть, не разрушить личность. Вы ведь этого хотите? – Давайте дальше, – напомнил вместо ответа Серж, и девушка отпустила кнопку паузы. Серж увидел пальмы, берег моря, блестящих мулаток, улыбающихся прямо ему, роскошные номера гостиниц. Затем – оснащенную приборами кабину. Человек, известный ему под номером 3560, сидел за пультом. Вокруг него сияли звезды, а он летел, и куда-то очень далеко. Квадратики в углу дисплея были совсем красные. А значит, человек получал кайф. – Он что, перенесся в будущее? – поразился Серж. – Придумал свой тип ракеты, о котором никто не слышал? Имитировал под кабину корабля свой кабинет? Но тогда, выходит, он сумасшедший? Может, вы всех делаете сумасшедшими, балдеющими от всего? – Это неудачный выбор, – поджала губы девушка, – скорее всего, он стал фантастом. – И это были его мечты? – Да, но он в них жил. Для него это составляло счастье. – Что ж, неплохая концепция – заменить жизнь мечтой. Поэтому-то вы и держите в тайне имена ваших клиентов, что на деле они никем не стали обыкновенные людишки, благодаря вашим датчикам вообразившие себе все, заменившие реальность выдумкой и этим счастливые. А не найдутся ли в таком случае среди ваших клиентов и президенты, и великие актеры, которых никто никогда не видел на сцене, и... – Подписывай контракт, ублюдок, – неожиданно прошипела девушка и, подняв руку, больно ударила Сержа по голове. Серж отлетел в угол, поразившись силе удара, заключенном в таком хрупком теле, с трудом поднялся на ноги, собираясь улизнуть, но не успел. Бешено блестя как бы затвердевшими, плоскими глазами, девушка схватила его и, оторвав от пола, легко понесла к шкафу. – Алиса, что ты делаешь? – остановил ее мужской голос. – Мусор выбрасываю, – ответила девушка, – тут стало в последнее время грязно. Это меня раздражает. – Опусти его на пол и садись за конторку, – приказал ей голос. – На сегодня ты свободна. Девушка разжала пальцы и, не глянув на упавшего на пол Сержа, прошла за стол. – Я прошу прощения за Алису, – выдвинулся из-за двери человек в круглых роговых очках и с золотой цепочкой на шее. – Это биоробот. Она сегодня переутомилась. Какой-то блок, видимо, перегрелся. Словом, произошло недоразумение. Надеюсь, она все успела вам объяснить? – Вполне, – встав, Серж поправлял вылезшую из брюк рубашку. – И – вам принести бланки? Мы можем начать минут через пятнадцать. – Нет, я раздумал. – Почему? Вас что-то обеспокоило? – Мне просто не нравится сама идея. Принцип. – Понимаете, зло в мире от несчастий, так мы считаем. Так считал наш основатель. Если выудить из мира несчастливых людей, мир подобреет. Поэтому и существуем мы. Как противовес. Вот, собственно, весь наш принцип. Чем он плох? – Обманом. Все замешано на обмане. – Да нет, уверяю вас. Эти люди действительно счастливы. Они реальны, и счастье их реально, мы просто не имеем права их рассекречивать. Таково было пожелание основателя. – Я не говорю, что этих людей не было, но... – Вы тоже несчастный человек. – Нет. – Всего пятьсот долларов, и такие перспективы. Человек в очках явно гипнотизировал его. Возможно, его очки являлись каким-то прибором, помогающим фокусировать биоэнергию. Чтобы выйти из поля действия гипноза, Серж отвернулся и, скользнув по мигающим экранам, задержал взгляд на Алисе. Она сидела неподвижно, выключено, с глазами, лишенными взгляда. Отсутствие движения лишило ее человеческого подобия, и искусственность всех составляющих ее элементов, не замечаемая ранее в действии, в остановленном состоянии проступила в ней с потрясающей силой. "Какая все же это еще не совершенная кукла", – подумал Серж. – Я хочу посмотреть процесс до конца, – принял он решение. – Без дисплея. Своими глазами. Обещаю хранить молчание. Иначе я не могу решиться. Плачу вдвое больше. Человек в очках тщательно поскреб затылок, соображая. – Такого еще не было. Что скажешь, Алиса? Алиса не двигалась. – Ладно, – махнул рукой человек, – мы, пожалуй, можем позволить это. Но только после подписания контракта. Иначе автомат не пропустит. Тысячу долларов, и вы получите секрет фирмы. Учтите, мы идем на риск. Если бы не промашка Алисы, мы никогда не согласились бы на подобное. Но честь фирмы превыше всего. – В чем же, интересно, риск? – В вашем знании. И, следовательно, подсознательном, или же намеренном сопротивлении процессу. А дальше – зажигание аварийной лампочки, сдвиг с нулевой отметки счетчика числа неудачных случаев и – подрыв наших гарантий. Но, как говорил наш основатель: кто не рис-кует, тот не забивает гвозди в крышку собственного гроба. Шутка, конечно. – Я подумаю, – сказал Серж, поглядывая на замершую в неподвижности Алису. – Мне надо подумать, все-таки тысячу долларов... Завтра я скажу. – Хорошо, завтра так завтра. Алисы здесь уже не будет. – Нет, нет, – всполошился Серж, – ничего страшного, пусть работает. Я приду сюда в случае, если Алиса останется, – произнес он напоследок твердо и вызывающе. Дверь захлопнулась, и он очутился на улице, вновь впитывая в себя сочащуюся отовсюду информацию.

Кого-то убили, где-то произошло крушение, повысился и упал курс акций, заключены договора и контракты... Вся энергия духа, вся влага живительная вытекла в мировые сферы, сделавшись недосягаемой. Просто, как в сказке, человечество вывалилось из зоны всеобщего контакта, не заметив этого, не сожалея и не ища возврата. Трансформационные соединительные Каналы пересохли, ввергнув Землю в саму себя, и мир, обреченный на нищету духа, погрузился в печаль и войны. Замкнутые системы – системы вымирающие. Серж шел по Лабиринту, испытывая невозможность вернуться в фирму и ощущая от этого легкую грусть. "Может, его Леся тоже биоробот, – думалось ему, – поэтому так легко и просто ушла от него на днях, возмутившись якобы тем, что он принял участие в организации клуба душевного стриптиза, принесшего организаторам кучу денег. Но деньги-то действительно были большие. Хотя – зачем они теперь ему? Без Леси". "К черту, – решил он, – тянуть он не станет. Решил – значит решил, и нечего." Круто развернувшись, Серж вернулся и вновь рванул на себя дверь. Очкастый еще не успел уйти, выговаривая что-то неподвижной Алисе. Он удивленно посмотрел на Сержа, будто никогда больше не ожидал его здесь увидеть. – Я выпишу чек, – сказал Серж, доставая книжку. – Сколько времени займет процедура? Мне хотелось бы успеть дома ввести в компьютер пришедшие в голову мысли. Для программы "Гипер-шоу". Что поделаешь? – тут же виновато развел он руками. – Это наш бизнес. И еще одно условие: ничего не менять. Все должно остаться на месте. – Как пожелаете. Через пятнадцать минут будете свободны. На это время у меня записан один клиент. Ознакомьтесь пока с бумагами. И распишитесь там внизу. – Вы директор фирмы? – спросил Серж. – Я – владелец филиала, – улыбнулся человек, протягивая ему бумаги. – Меня зовут Бах Даривах. "Врет, – подумал Серж, – ну да ладно". Оформление заняло минуты две: от подписания контракта и снятия отпечатков пальцев до получения матрицы памяти. "Внешне останусь точно таким", – решил он. – А если я во время опыта передумаю? – поинтересовался он напоследок. – Вызовете меня, и мы обговорим этот момент, – ловко ускользнул от вопроса владелец. Алиса вновь ожила, подошла к Сержу и, любезно улыбаясь, будто ничего не случилось, проводила его внутрь. Там на столе уже лежала молодая женщина, очевидно, брошенная своим возлюбленным, и печально смотрела в потолок. Сержа поместили за стеклянной перегородкой, отделяющей от операционной маленькую комнатку. Алиса осталась с ним. – Я не переношу вида крови, – предупредил он ее. – Если женщине вдруг придется делать пластическую или иную операцию, я выйду. Алиса согласно кивнула. Некоторое время женщина лежала неподвижно, затем уснула. Ее обвили разноцветными проводками, поставили капельницу, а в нос засунули два электрода. Экраны дисплеев были темны, потом на них появилось размытое неясное изображение, и Серж увидел молодую, чуть измененную внешне, но в целом ту же женщину, которая, улыбаясь, встала со стола и вышла. Серж недоуменно посмотрел на Алису, но Алиса улыбалась ему бесстрастно и непроницаемо. – Так это гипноз? – спросил он ее. – Внушение? Отвечай, чертова кукла. Как, никак, я спас тебя от сдачи в утиль. Алиса разомкнула рот и ответила: – Нет. – Тогда не понимаю, – Серж вновь взглянул на экраны и увидел, как женщина подошла к молодому высокому человеку, и тот страстно поцеловал ее. Мужчина показался Сержу знакомым, он присмотрелся и вскоре узнал в нем известного на весь мир артиста из сериала боевиков. Они куда-то пошли, в какой-то дом, где, не прекращая поцелуев, артист начал процесс традиционного раздевания. – По-моему, этот тип сейчас далеко отсюда, – стал припоминать Серж. – Он же на съемках где-то в Австралии. А почему здесь? И зачем внушать такую бессмыслицу, если это действительно гипноз? – Наконец сообразили, – вздохнула Алиса, – что не гипноз. Вы же видите, что там никого нет. Приборы работают только в одном направлении, без обратной связи. Неужели непонятно? Только на снятие информации. – Тогда она это все воображает? Это ее мечты, да? Кажущаяся действительность, протекающая только в ее мозгу? Жизнь в воображении? И потому прекрасная? В мечтах же у нас всегда все прекрасно. Или вы еще что-то добавляете через капельницу? Некое стимулирующее воображение вещество, слабый наркотик? Алиса молча ждала окончания его словоблудия. – Дурачок, – определила она под конец. – И ты как все. – Что? – вздрогнул Серж, не понимая. – Неужели она... Вы хотите сказать, что она так проспит всю жизнь? Где же вы тогда держите своих заснувших клиентов? – Смотри, – кивнула ему в зал Алиса. И Серж стал смотреть. Кадры, возникающие на экранах дисплеев, стали прокручиваться все быстрее, рванее, пока не слились в один неразличаемый, непрерывный, подрагивающий лишь цветовыми пятнами поток. Серж взглянул на женщину и вдруг увидел, как она стареет. На глазах. Кожа ее сморщивается, проваливаясь в возникающие то тут, то там канавы морщин; руки, красивые тонкие руки высыхают; волосы седеют, постепенно опадая на пол; рот безнадежно заваливается внутрь, обнажая желтые кариесные зубы, и вот уже дряхлая старуха, по-прежнему блаженно улыбаясь, дрожа распадающимися суставами, лежит на столе, ожидая уже не счастья, а – смерти. – Это можно остановить? – тыча в стекло, спросил Серж, немея от ужаса. – Нет, – безмятежно ответила Алиса. – Механизм старения запущен без возврата. Да и зачем? Ведь она получает удовольствие, она действительно проживает жизнь. Это для нас все длится пятнадцать минут, а сновидения ведь быстры. Если пустить кассету в замедленном, обычном темпе, там будет вся жизнь, бурная и яркая, полная приключений, любви и событий. Разве это плохо? Что еще надо? А потом – смерть, тоже облегченная, без мучений, наполненная верой в продолжение. Смерть-сказка, какую человек сам выдумывает для себя, какую пожелает. Это единственный случай, когда образуется обратная связь. Та женщина захотела умереть попозже, от старости. Это ее право. – Пятнадцать минут, – пробормотал Серж. – А потом? Куда вы деваете трупы? Ах, впрочем, это неважно. Сжигаете, распыляете, расчленяете. У вас же фирма. Поэтому они никогда не возвращаются назад, в свое прошлое, они просто умирают. Неплохо. И вектор зла, который облегчается таким путем... Нормально. Молодцы, ребята. И деньги еще гребете. Слушай, Алиса, я так не хочу, но я подписал контракт и теперь не уверен, что выберусь отсюда, поскольку многое узнал. Помоги мне. Я хочу отсюда уйти. Ты меня слышишь? Алиса заворожено смотрела на него, затем покачала головой. – Выход только оттуда, – она кивнула через зал. – Обратно нельзя. – Ах, ну да, ты же всего лишь кукла. Тебя так запрограммировали. – Тогда я сам. Серж повернулся к выходу, откуда вошел сюда, но Алиса преградила ему путь. – Туда нельзя, – заученно повторила она. – Ты, видно, опять захотела взбучки от хозяина? С клиентами надо обращаться ласково. В этом твоя задача. Пойдем-ка лучше, я тебя научу, как это делать. Алиса нахмурилась, пытаясь отыскать вариант ответной реакции, и в этот момент Серж резко оттолкнул ее в сторону. Качнувшись, Алиса упала на стекло и, выбив его своей тяжестью, вывалилась в мерцающий белым зал. Проскочив следом за ней, Серж ринулся по темному узкому коридору, ведущему в приемную, но ощутил сзади неимоверной силы укол. Будто кто-то метнул сзади нож. Упав от неожиданности на колени, он все же почти сразу вскочил на ноги и, превозмогая боль, навалился на дверь. С третьего удара дверь слетела с петель, и он очутился перед Даривахом, недоуменно глядящим на него. На центральном процессоре исступленно мигала аварийная блокировка. Ни слова не говоря, Даривах нажал какую-то кнопку, и на окна и двери стали опускаться тяжелые металлические жалюзи. С невероятной силой оттолкнув его, Серж метнулся к окнам. Ничего не найдя, подставил под опускающиеся жалюзи колено, удерживая себе выход. Острое ребро уперлось в ногу, затем, надавливая вниз, больно вдавилось в кожу, наискось рвано разрезая ее своей тяжестью. Сдерживая боль, Серж поднатужился и удержал дальнейшее опускание металлического блока. Никакого подходящего предмета вблизи не обнаружил и, изогнувшись, кулаком несколько раз стукнул по стеклу – уже не с целью выбраться в образованный проем, а чтобы привлечь к зданию чье-то внимание. Стекло не поддавалось, распухший от ударов кулак глухо ныл, но Серж продолжал бить им в матовую поверхность. Наконец стекло треснуло. Еще удар, и мелкие осколки, лучеобразно расходящиеся кверху, звякнули о пол, частично вывалившись на улицу. Серж убрал разбитое колено, и тяжелые жалюзи с грохотом упали на подоконник. Подскочив сзади, Алиса уже больно держала его за локти, таща назад, Даривах стоял наготове с огромным шприцем в руке, но в этот момент раздался сильный стук в забранную металлической сеткой дверь. По всей видимости, стучало несколько человек. И не руками, а чем-то тяжелым и мощным. – Откройте, Охрана! – послышался властный голос, и удары возобновились. Откройте, или дверь будет взорвана! Даривах побледнел, выпуская из рук шприц, и бросился к процессору. Но было поздно. Сетка неестественно выгнулась вперед, расплавляемая с наружной стороны, затем беспомощно опала вниз, и несколько одетых в форму охранников, опустив забрала шлемов, ворвались в помещение. Алиса отпустила Сержа, и он обессилено опустился на пол. Из порезанной о стекла руки и колена сочилась густая темная кровь. Вид у него был потерянный и усталый. – Господин Даривах, вы арестованы, – объявил комиссар, вплотную подходя к владельцу. – Ваша фирма объявлена вне закона. Ознакомьтесь с ордером. Несколько человек уже осматривали помещение. Один из охранников подошел к одиноко сидящему Сержу, заглядывая ему в лицо, затем снял шлем и неожиданно радостно крикнул: – Серега! Ты? Здесь? Зачем? – Витько, – узнал его Серж, вспоминая, что с тех пор, как тот подался в органы охраны, он его и не видел. – Спасибо. – Что за народ пошел, – изумился Витько. – Клюет на любую приманку. Тебе просто повезло, что мы решили накрыть фирму именно сейчас. За ней уже давно велось наблюдение. Были сильно обеспокоены и недовольны родственники, требуя прекратить подобный эксперимент, забирающий у них близких. А согласно последней переписи зафиксировано сильное сокращение численности населения планеты, не соответствующее официальному списку умерших. Но, самое главное, мы нашли массу противоречий при просмотре кассет. Например, несоответствия между реальной панорамой, открывающейся с черного хода фирмы, и той, что, хоть и кратко, но мелькала в представлениях некоторых людей. Ибо отражение реальности в каких-то деталях всегда отличается от самой реальности. Словом, мы догадались о незаконности всей этой муры. Но как ты мог поддаться? Физик тоже мне. – Эксперимент ставил, – смутился Серж. – Они мне обещали раскрыть свой секрет. – Ну и что, раскрыли? – Раскрыли, только я не помню. – Ну тогда пошли. Тут без нас справятся. Показания свои потом дашь, когда оклемаешься. Они вышли на улицу, и, вдыхая в себя вечерний приторный воздух, наполненный ароматами вин, сдобы и бифштексов, Серж ощутил себя действительно счастливым. Счастливым тем, что вырвался отсюда, что жив, что топает по улице с давнишним другом, и от этого надежно и тепло на душе. Никакого искусственного счастья ему не надо. Он будет жить своей жизнью, никогда не давая подсознанию завладеть собой, прорваться через оборону его взращенного культурой "я". И пусть такая жизнь будет зачастую неудачной, трудной и безрадостной, но – настоящей. От сознания этого счастье просто распирало его, рвало на части, даже боль в колене перестала мучить, отдалившись в чуждую бесконечность. Среди текущих в небе текстов объявлений уже не было и слова о фирме счастья, и Серж спросил: – А как другие филиалы? Они тоже опечатаны? – Конечно. Операция велась одновременно. Мы успели арестовать их счета. Точно не знаю, но набирается несколько миллиардов. Как единственному клиенту, оставшемуся в живых и ценному своими свидетельствами, наверняка, перепадет и тебе что-то. Можешь уже считать себя миллионером. – И Леся вернется ко мне, – вслух помечтал Серж. – Уже вернулась, – уверил его Витько. – Она всю охрану на ноги подняла, когда ей сообщили, что ты пропал. – Смотри, какая длинная дорога, – сказал Серж, показывая вперед, в освещенную огнями машин даль. – Это вектор зла. Единственное, что я помню и что принял. Мы как раз идем по нему, видишь? Витько не ответил, машины обгоняли их. – Мы можем идти вечно, конца не будет. Я не знаю, но что-то все время гнетет меня. Хотя есть Леся. При воспоминании о ней теплая душная волна благодарности вновь поднялась в нем, и он рассмеялся. – Мы уедем с ней, – решил он. – Из города, этого Лабиринта судеб и страстей. Куда-нибудь в горы, на Плато Остановленного Времени. И будем ощущать мир только физически, как ощущают его счастливые. Они завернули за угол и увидели стоящую под тентом открытого бара Алису. – Привет, мальчики, – помахала она им, – слава богу, что все кончилось, правда? – Это биоробот, – шепнул Серж Витьку. – Осторожно. – Я очень благодарна вам, – щебетала Алиса очень весело. – Моя роль окончена, и теперь я могу быть как все. – Он что, много тебе платил? – спросил Витько. – Много. Но, я клянусь, думала, что так действительно лучше для всех. Меня убедили. Я – тоже жертва. – Ничего себе жертва-каратистка, – усмехнулся Серж. – А мне, думаешь, лучше? Посмотри, каких синяков ты мне наставил, – она закатила рукав платья, и Серж увидел черно-фиолетовые разводы на белой гладкой коже. – Ты что, в самом деле человек? – испытующе взглянул на нее Серж. – Господи, ну кто же еще? Роль биоробота нужна была для лучшего завлекания клиентов. Я и поломки иногда изображала. Для большего правдоподобия. Это совсем несложно. – Раздевайся, – приказал Серж резко. – Посмотрим, какой ты человек. Широко улыбнувшись, Алиса жеманно выставила вперед ногу: – Прямо здесь? – А где же еще? – А вот и не собираюсь, – отрезала она. – Как хотите. Верьте на слово. – Ну, тогда мы пойдем. Пока. – Погодите, мне ведь некуда идти. Я тут жила все время. Хоть бы переночевать, а? Серж с Витьком смотрели на нее невозмутимо и недоверчиво. Плюнув, Алиса сорвала с себя платье, затем рубашку. – Ну что, убедились, идиоты? Тело ее было белым, манящим и живым, чуть поблескивающим в фосфоресцирующем воздухе. – А ничего, – одобрил его Серж. – Если бы не Леся, я бы, честное слово, недурно провел бы сейчас с тобой время. Хотя мы и так неплохо его можем провести. Кто это установил, какой убогий, что одновременно можно любить только одного человека, а не двух, трех, десятерых? Весь мир, наконец? Алиса, ты классная девушка, и я уже забыл, что было плохого между нами. Алиса медленно оделась, и что-то звякнуло при этом о тротуар, вывалившись из карманов ее платья. Она наклонилась и подняла записную книжку в металлическом каркасе. – Это я стащила у Дариваха, – похвасталась она, – то есть из стола. Серж развернул книжку и увидел испещренные какими-то знаками, таблицами и фигурками страницы. Еще не вникая в смысл их, он сразу внутренним чутьем понял, что это – уравнение искомого им Кода Вселенной. Его предстояло еще расшифровать и понять, но оно было, существовало, светилось со страниц маленького блокнота, спрятанное непонятным Мессером, и какую-то бешеную, ни с чем не сравнимую, почти невероятную давало надежду... Витько поймал машину. Они сели и поехали, наслаждаясь ездой. Все классно, все еще лучше и будет день, когда...