Текст книги "Марионетка Черного колдуна (СИ)"

Автор книги: Любовь Песцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10. Новый план

Разговор с братом оставил тревожное ощущение. Ранее в голове уже начал формировать план, где я уговариваю маму пусть и не бежать в лес вслед за мной, но хотя бы переехать в другую страну.

Например, в Увинес. Хотя нет, там орден занимает примерно те же позиции, так что обмен получится бессмысленным – все равно найдут и достанут.

А вот в Атрор, где магам не давали слишком много свободы, а периодами могли и сжечь, если слишком зазнавались, вполне подходил.

Да, он находился далеко на севере. Да, он не граничил с Заубвальтом и я не знала, смогу ли я потом связаться с родными.

Но это все же был худо-бедно план.

Сейчас он не то чтобы рухнул. Скорее стал менее осуществим.

Я не знала, где держат маму и Вилли, но магический купол намекал, что просто так их вряд ли выпустят.

Но, может быть, теперь мама осознает, что бежать действительно нужно, и согласится? Если бы она не мешала, все прошло бы значительно проще.

Знать бы еще как… Вот бы Курт помог.

При мысли о нем я поморщилась, как будто мышцы на лице свело судорогой.

Было стыдно. Очень.

Я отдавала себе отчет о том, наши отношения закончились, как только мою семью обвинили в измене. И его слова о том, что он меня не оставит, воспринимались скорее как бессмысленные попытки утешить.

Так ведь всегда говорят, чтобы казаться вежливыми. Произносят то, что не имеют в виду на самом деле, надеясь, что человек сам все поймет правильно.

Еще до того, как я отправилась в лес, я начала морально готовить себя к тому, что Курт забудет обо мне очень быстро.

А может быть и отвернется, как все остальные и очень скоро будет делать вид, что вообще никогда не был со мной знаком.

Вот только оказалось, что приходит поиграть с моим братом в то время, как я…

Я не хотела вспоминать тот мимолетный поцелуй, но он стоял перед глазами, обжигая удушливым стыдом.

В голове прокручивались все слишком двусмысленные моменты с Леоном. А еще мои чувства к нему.

Я ощущала себя предательницей. Изменницей. Теперь по-настоящему, а не по ложному обвинению.

Но не могла изменить того, что мне нравился этот блондинистый уничтожитель сладкого. При мысли о нем хотелось глупо улыбаться, а воздуха в легких как будто не хватало.

И как теперь просить помощи у Курта? Скрывать от него то, что я его предала?

Он и так пережил слишком много предательства.

Потомок угасшего магического рода имел свои счеты к ордену. Не столько к старейшинам лично, сколько к общему укладу.

Его мать родилась без магических способностей. В семье магов такие случаи бывали, хоть и очень редко. И судьба у них ждала не слишком завидная. Сначала проверка на способность передачи нужных генов, а потом либо изгнание, либо рабство, в зависимости от результатов этой самой проверки.

С детьми, лишенными магических способностей, никто не собирался считаться. Мальчиков было слишком мало, чтобы подсчитать какую-то статистику, но чаще от них избавлялись.

С девушками все обстояло сложнее. Единственное, что от них требовалось – родить детей от мага. Минимум троих.

Разумеется, брать в жены такой «позор» никто не собирался, да этого и не требовалось.

Нужно отдать ордену должное, такой порядок тщательно скрывали. Большинство магических семей жили достаточно обособлено, возможно, даже под таким же куполом, что накрывает сейчас дом моих родных.

И если бы не Курт, я бы и не узнала о таком варварском обычае.

У сильных магов были официальные жены, которые приносили им выгодные связи и помогали укрепить влияние. А были и такие вот женщины, которые вынашивали их детей.

Их продавали, как дорогостоящий товар. И до конца жизни они занимались только одним делом.

У матери Курта все сложилось иначе. Первые же роды прошли с осложнениями, и стало понятно, что выносить еще одного ребенка она уже не сможет.

Это позволило ей вырваться из под гнета ордена. Хотя далеко ее, конечно, никто не отпускал. Присматривали и даже помогали деньгами. Иногда. Не очень большими деньгами, причем. Такая помощь не позволила бы совсем уж умереть от голода. Но не более.

– Знаешь, она ведь говорила, что ей тогда очень повезло, – печально вздохнул Курт, рассказывая эту историю.

Он тогда жутко напился и начал откровенничать. Кажется, на следующее утро он и не помнил, что поделился со мной столь пикантными подробностями из жизни магов.

– Если бы не осложнения, ей пришлось бы и дальше рожать и рожать. Это ведь только официально «минимум троих детей». А на деле верхние рамки никто не ограничивал. Если бы она досталась кому-то более адекватному, еще был бы шанс. Но этот ублюдок Розер… мой отец.

Последнее слово он выплюнул, словно оно приносило ему физическую боль.

– Он пережил уже не одну свою наложницу. Все в итоге умирали при родах. И для чего? В итоге большинство его детей все равно умерли, не дожив и до десяти. Сейчас у него их не больше чем у остальных с такой же силой.

– Почему они умирали?

– Потому что были слабыми. Слишком слабыми. Магия не смогла прижиться в теле и просто сожгла их. Те кто выживает, становятся магами. И таких все меньше. Знаешь, сейчас даже такие слабаки как я неплохо ценятся.

– Ты не слабак, – заверила я его, перебирая пальцами каштановые кудри. – А обычные люди у вас не рождаются? Такие как я? Меня ведь никакая магия не сожгла.

– Ты – другое дело, – грустно улыбнулся Курт, сонно посмотрев на меня. – Обычные у нас родиться не могут. Магический след-то все равно есть. И тут зависит от того, сколько магии и насколько крепкий организм. Если энергии много и ребенок сильный, получится маг. Если мало и слабый – труп. Если мало, но организм сильный – человек без способностей. Но таких очень мало. И чаще всего девочки. Говорят, что они легче переносят, когда магия в теле перегорает. Их обычно и идут в наложницы… Ненавижу. Как же я их всех ненавижу! – прошипел он и заплакал, уткнувшись мне лицом в колени.

В тот день умерла его мать. Она долго болела, а отец Курта отказался ей помогать. И оплачивать услуги магического исцеления, которое могли позволить себе только самые богатые, тоже.

Курт пытался справиться сам. Он старался достать ей лекарства, готовил зелья под моим руководством, вкладывая знания пусть и недоучившегося алхимика и свою магическую силу. Оббивал все пороги, учился как ненормальный, думая, что если будет достаточно полезным, то ему все же помогут.

Не помогли.

Если бы не этот полуночный разговор, я бы даже не задумывалась о том, чтобы привлечь Курта к плану побега для моих родных. Но с учетом всего он был самым подходящим союзником.

Был.

***

Шаттенхард больше не привлекал меня к переписыванию своей сокровенной каменной книги, и я занималась своими делами, практически не пересекаясь с ним.

Возможно, он решил, что вытягивать слишком много силы из меня не слишком целесообразно и давал возможность восстановиться.

Тем более расход у меня был и без заданий Черного колдуна. Каждую ночь я брала в руку сферу, оставленную Леоном, и наблюдала за спящим братом.

Приходить днем я боялась. В прошлый раз мне невероятно повезло застать Вилли одного. Но что будет, если я приду в тот момент, когда рядом будут маги? Увидят ли они меня? Рисковать не хотелось.

Иногда брат просыпался, смотрел на меня своими сонными глазами и пытался прижаться, как делал когда-то в другой жизни, когда отец еще был жив, и будущее не было затянуто таким мрачным туманом.

Жаль, что его маленькие ручки проходили сквозь меня.

И с каждой такой вылазкой я понимала, что как бы сильно мне не было стыдно перед Куртом, обратиться к нему все равно придется.

Я не оставлю Вилли в руках ордена. Но и уничтожать лес я не хочу.

Так что выход только один – рано или поздно организовать побег.

Скорее поздно.

Не потому что я хотела оттянуть этот момент. Но мне нужно было позаботиться о многих вещах. В том числе о деньгах, которые понадобятся на побег.

В замке я жила на полном обеспечении, но вопрос заработка все равно оказался достаточно щекотливым.

У Шаттенхарда оклад попросить мне не позволял инстинкт самосохранения. Да и за что? Книгу его я переписывала в качестве наказания.

Конечно, я еще занималась алхимией и травничеством, но пока не слишком успешно. На моем счету были простейшие составы и всего несколько магических зелий, одно из которых я приготовила под угрозой смерти от кровопотери.

Я отчетливо поняла, что мне все же придется идти в деревню и знакомиться с местными жителями.

***

Сама я была на рынке всего пару раз после того как нас с мамой выпустили из тюрьмы. Но когда мы еще жили в своем доме, наша кухарка чаще всего ходила за покупками рано утром.

Я решила, что это неспроста и нужно придерживаться традиций. Тем более после очередного ночного сеанса связи с братом мне не спалось.

Спускаясь по лестнице, я услышала шаги и шустро спряталась за ближайшим гобеленом.

Я делала так с тех самых пор, как навестила Леона после нашего приключения с кайрингом. А точнее с тех пор, как мне напомнили о Курте, оставленном за границей Заубвальта.

Очень логично и совсем не странно. Так держать, Лиса. Еще немного, и прятаться не придется, от тебя люди сами шарахаться начнут.

Дождавшись, когда шаги стихнут, я продолжила свой путь и уже беспрепятственно вышла из замка, вдохнув свежий лесной воздух.

С каждым днем он казался мне все более приятным. Кто знает, может я привыкаю.

Пока я не чувствовала оттока сил, о котором говорила Берта. Может я счастливое исключение и меня этот странный лес принял без всяких условностей?

Деревня просыпалась рано. Я поняла это еще до того, как показались первые дома. Блеяния коз, отдаленные разговоры, чье-то пение. Эти звуки были такими… земными.

На этот раз я не стала пытаться наблюдать из кустов и сразу же вышла к людям.

Думала ли я, что мое поведение вызовет ажиотаж? Немного.

Но никакой реакции не последовало.

Несколько проходящих по своим делам селян смерили меня взглядом, и пошли дальше, не сказав ни слова.

Ну, в принципе, со мной и не обязаны все здороваться. И даже любить меня не обязаны. Пусть не нападают и тогда я буду считаться их лучшими соседями из возможных.

Главное – найти, где у них здесь организована торговля.

Через полчаса оказалось, что как такового рынка в деревне нет, несмотря на ее внушительные размеры. Зачастую люди договаривались об обмене или продаже чего-то непосредственно между собой.

Им не было нужды вставать ни свет ни заря, чтобы выйти на площадь и орать во все горло, заманивая покупателей. Здесь у каждого было свое дело и все знали, к кому нужно идти.

Любой мог постучаться в дом кузнеца, кожевника, булочника и так далее.

Проблема была в том, что у меня здесь своего дома не было.

В итоге я наткнулась на маленькую таверну, которая больше напоминала сарай. Но вывеска гласила, что это именно то самое заведение, воспетое всеми бардами.

Появилась слабая надежда на то, что здесь я смогу завести какие-то полезные знакомства, чтобы в дальнейшем продавать свои микстуры.

И меня сейчас мало останавливал тот факт, что заговорить с незнакомым человеком для меня было жесточайшим испытанием, поскольку правила этикета, вбитые матерью почти с рождения, это строжайше запрещали.

Едва я открыла дверь, в нос ударил запах кислой капусты и чего-то горького.

Темное помещение всего с двумя окнами было почти лишено солнечного света из-за вековой грязи на окнах. На полу было что-то вроде земли, которую вытоптали до такой степени, что она превратилась в твердую корку.

– Эм… Здравствуйте.

Эта попытка привлечь к себе внимание провалилась.

Все пять столов из темного – скорее всего просто очень грязного, – дерева были свободными. За большой стойкой в углу тоже никого не было видно.

Но когда я вошла, доносились какие-то звуки. Пришлось направиться к их источнику.

– Здесь есть кто-нибудь?

Еще одна попытка заговорить на этот раз дала плоды. Из-за стойки показалось лицо бородатого и почему-то очень недовольного мужика.

– Мы закрыты, – рявкнул он.

– Простите, – стушевалась я. – А когда открываетесь?

– Сегодня закрыты, – отрезал мужик.

– Жаль это слышать. Не подскажите, в деревне есть еще таверны или иные места для досуга местных жителей?

Наверное, я взяла слишком высокопарный слог, потому что мужика как будто заклинило.

Он какое-то время смотрел на меня ничего не понимающим взглядом, а потом сплюнул на пол и отвернулся.

Наверное, надо было пояснить более простым языком, но меня уже несло.

– Возможно, вы будете так любезны, что подскажите, к кому из местного руководства можно обратиться для налаживания торговых отношений.

– Не знаю. Мы закрыты, так что иди в другое место.

По нему было видно, что он едва сдерживается, чтобы не ответить более грубо. Но почему-то мужик продолжал быть со мной настолько вежливым. Настолько, насколько это возможно для его уровня.

– Не знал, что ты когда-нибудь закрываешься, Готс.

Новый голос прозвучал откуда-то из глубины зала.

Повернувшись, я увидела, как с лавки за столиком, который я посчитала пустым, поднимается молодой парень с такими рыжими волосами, что они скорее напоминали морковку, чем реальную человеческую прическу.

– А ты тоже вали отсюда. Иначе я с тебя весь твой долг прямо сейчас стребую. И сколько можно спать у меня на лавках! У меня тут не ночлежка.

– Конечно, нет, – беззаботно отвечал рыжий. – В ночлежке явно лучше. Тухлятиной не воняет. И карманы обчистить никто не пытается.

Парень подошел ко мне и, аккуратно взяв за плечо, повел к выходу.

– Пойдем отсюда. От этого хмыря ты все равно ничего толкового не добьешься.

Я думала, что когда в следующий раз кто-то из этой деревни посмеет дотронуться до меня, то я как минимум закричу. А по-хорошему следовала врезать прямо по слегка помятому после сна на лавке лицу.

Но я оцепенела и молча пошла за рыжим.

Только когда мы оказались на улице, в нос ударил свежий воздух, а по глазам резанул свет, я очнулась.

– А ну убери руки! – взвилась я, стряхивая его ладонь и отскакивая на метр.

– Ой, ну и пожалуйста, – закатил глаза рыжий. – Можно подумать мне больше всех надо. Это не я стоял и мямлил там, надеясь что-то впарить пройдохе Готсу.

– Я ничего не пыталась «впарить»!

– Ну да, ты «налаживала торговые отношения», – спародировал она меня. – Только знаешь что, дорогуша, с тобой здесь никто дел иметь не захочет. Половина отморозков хоть и боится к тебе подходить, но злится на то, что из-за тебя их дружков в лучший мир отправили. А другая половина – не такая отмороженная, – еще долго будут к тебе присматриваться. Если бы сразу пришла, может и смогла бы куда-то прибиться, а теперь все, дилижанс ушел.

Рыжий выглядел таким довольным, словно моя оторванность от общества была истинным счастьем лично для него.

– Но Берта…

– А, эта блаженная. Ну ты ее в расчет не бери. Она вечно всех подряд жалеет. Тащит домой всех облезлых котов, полудохлых щенков. Тебя вот.

– А ты не обнаглел? Ты вообще кто такой?

– Единственный и неповторимый Эмиль Дюкетт к вашим услугам, – представился этот он, исполнив почти придворный поклон.

– Ты из Увинеса? – спросила я, услышав не совсем типичную фамилию для наших широт.

– Что меня выдало? – улыбнулся он. – Да, ты угадала мою далекую родину. Но не надейся, что я тебе за это скидку сделаю.

– Какую еще скидку? Я у тебя ничего покупать не собираюсь.

– Еще как собираешься, дорогуша.

– Да ну? – усмехнулась я. – И что же ты продаешь?

– Услуги. Сразу скажу, с тобой здесь разговаривать сейчас никто не будет. Даже если ты действительно хороший аптекарь, будут ходить к бабе Хайке как привыкли.

– Откуда ты знаешь кто я?

– Это моя работа, дорогуша. Я знаю здесь все. И знаю, как наладить твою небольшой подпольную торговлю микстурами.

– А можно не называть меня «дорогуша»?

– Конечно, можно. За умеренную плату.

Захотелось зарычать.

За столь короткое знакомство этот рыжий успел оставить о себе весьма определенный образ, причем не самый приятный.

Но в одном он был прав. Со мной здесь не слишком охотно общались.

Может это и можно было исправить, но не сразу. Нужно время и силы. А деньги нужно начинать копить уже сейчас.

– Что ты хочешь?

– Пятьдесят процентов.

– Что?! Да ты сдурел!

Я никогда в жизни не торговалась. Но сейчас чувствовала, что нужно учиться, причем на ходу, иначе этот хитрый лис обдерет меня до нитки.

– А ты как хотела? Оптимизация продаж дело дорогое. И кстати, предложение ограничено по времени. Я не всегда буду настолько добрым, чтобы безвозмездно помогать тебе.

– Безвозмездно?!

Моему возмущению не было предела.

Я задохнулась от гнева, пытаясь придумать, куда бы послать нахала с его пятьюдесятью процентами так, чтобы он точно дошел.

Но еще до того как я придумала, Эмиль изменился в лице, прищурился, глядя куда-то в даль, а затем засуетился.

– Впрочем, иногда подумать все же не помешает. Предложение действует до завтра. А сейчас прошу меня простить. Дела.

Выпалив это, он молниеносно скрылся за таверной. Стоило мне заглянуть за этот же угол, там никого не оказалось, словно этот рыжий парень растворился в воздухе.

А через пару секунд мимо меня промчались несколько верзил и явно кого-то искали. Не меня и слава Огме.

Я провела в деревне еще пару часов. И начала понимать, что Эмиль был во многом прав.

Со мной не разговаривали. Ну, не всерьез это точно.

Я видела как кучка девушек в отдалении шушукается, глядя на меня, но заговорить со мной так никто и не соизволил. А если я сама подходила к прохожим с каким-то вопросом, от меня шарахались как от огня.

Наладить торговлю будет трудно.

***

К вечеру я готовилась особенно тщательно.

Я планировала сделать то, что следовало сделать давным-давно. Как только Леон отдал мне сферу для связи с моими родными.

Связаться с Амелиндой Керн.

Чем дольше я здесь находилась, и чем чаще смотрела на спящего брата, который хныкал в подушку, тем меньше мне хотелось называть эту женщину матерью.

Я ненавидела ее за холодность, пренебрежение, и себя за то, что продолжала ждать ее одобрения.

Хотелось верить, что стоит мне с ней связаться, она скажет какая я сильная и смелая, признает, что я спасла их, поблагодарит, извинится.

Эта надежда и заставляла оттягивать разговор с ней.

Потому что лучше глупая надежда, чем суровая реальность. Иногда так приятно пожить в своих мечтах.

Маленький металлический шарик, в котором скрывались острые иглы, как будто потемнел, пропитавшись моей кровью. Ладонь теперь всегда была перемотана и болела не переставая, но это того стоило. Наверное…

Казалось бы, я уже должна была привыкнуть к тому, что происходит после того, как я сжимаю сферу, отдавая ей приказ, но каждый раз было страшно.

Требовалось около минуты, чтобы собраться с духом и приготовиться к тому, что маленький шарик превратится в ежа прямо в моей руке, пронзая кожу и мышцы.

– Хочу увидеть родителей, – сказала я вслух перед тем, как стиснуть зубы и сжать сферу.

Появилось знакомое и даже уже привычное ощущение, словно сознание раздваивается.

Секундная дезориентация и вот я стою уже не в скудно обставленной комнате брата, а в богатом и со вкусом сделанном кабинете.

За столом сидел незнакомый мужчина с заметной проседью в темных волосах.

Он явно был из ордена, причем из высших чинов. На это намекали его белые одежды, расшитые золотой нитью.

А еще социальный статус подтверждала сама комната, массивный резной стол из палисандра, ковер ручной работы на полу.

Наверное, я ахнула от неожиданности. Или выдала себя каким-то другим образом.

Он поднял взгляд, посмотрев прямо на меня.

Казалось, он ни капли не удивился. Лишь усмехнулся одним краешком губ, как будто увидел что-то занятное, пусть и не особо приятное.

А потом у меня хватило мозгов разжать сферу, прерывая связь.

Что это было?

Почему меня перебросило не к маме?

Может она тоже была в этой комнате, а я просто не заметила?

Ответов на эти вопросы у меня не было. Зато было четкое ощущение, что я только что допустила серьезную ошибку.

Глава 11. Камень Душ

За ночь я успела немного успокоиться.

Скорее всего я просто появилась возле своей мамы в неподходящий момент.

Конечно, непонятно, что она делала поздно вечером в кабинете у какого-то мага, причем, если судить по одежде, старейшины.

Здесь мое воображение подкинуло мне несколько не самых лучших сценариев, где мою семью не просто держат в заложниках, но и периодически запугивают, а может быть, даже и пытают.

Но я успокаивала себя тем, что брат выглядит совершенно здоровым. А его слезы во сне… Это как раз вполне нормально для ребенка, который потерял отца, был разлучен со старшей сестрой, что была рядом всю жизнь, а теперь еще и оказался в незнакомом, враждебном месте.

Я справедливо решила, что даже если меня увидел этот старейшина, и даже если он узнал меня, что вряд ли, то ничего катастрофического не случилось.

Времени, которое было отпущено орденом на выполнение моей «миссии» еще много – из предоставленного года прошло только около двух месяцев.

Пока срок не истечет, моя семья должна быть в безопасности. Хотя бы относительной. А за это время можно много чего придумать.

Обидно было потерять преимущество в виде тайного канала связи, но ничего поделать уже нельзя.

Стоило лучше подумать о том, как заработать деньги.

Принять предложение Эмиля, который абсолютно не внушал доверия и выглядел как откровенный мошенник?

Если он будет забирать половину, то мне придется ночевать в лаборатории, чтобы успевать варить микстуры.

Хотя нет, это мне точно не грозит – деревня не такая большая, чтобы у меня их покупали в товарных объемах.

Скорее я просто буду зарабатывать сущие копейки.

Как обойтись без посредника? Тоже непонятно.

– Ты уже закончила меня игнорировать?

Занятая своими мыслями я не заметила, как спустилась вниз и бессознательно зашла в малую гостиную, направляясь к своему любимому месту – мягкому пуфу у окна, из которого лес был виден как на ладони.

Леон сидел на своем привычном месте и, казалось, был поглощен чтением. Даже эту фразу он произнес максимально безразличным тоном, не отрываясь от книги.

– Нет… В смысле, я не игнорировала.

– Ну да, всего лишь пряталась каждый раз, когда думала, что можешь столкнуться со мной.

– Я не пряталась, – продолжала стоять я на своем, хотя мы оба понимали, насколько это очевидная ложь. – Замок большой, тебе не приходило в голову, что мы могли банально разминуться. Не думал об этом?

Он окинул меня взглядом, в котором скользило недоумение, а затем тихо рассмеялся.

– Мне нравится твое упрямство. Из тебя бы вышла отличная преступница.

– Очень. Я как раз уже сидела в тюрьме, – огрызнулась я.

– Ах да, я и запамятовал. Ну раз тут твоя карьера уже состоялась, подумай о смене деятельности. Как насчет шпионажа?

Бросило в жар, а кровь отхлынула от лица, и казалось, застряла где-то в районе желудка.

Только через пару секунд я поняла, что Леон предлагает мне очередную профессию, а не разоблачает меня.

Но на всякий случай я сцепила руки в замок, чтобы не было видно, как дрожат пальцы.

– Я соскучился, – сказал он внезапно, заставив меня смутиться, и через пару секунд добавил. – По чаю. Заваришь?

– Заварю. Тебе какой?

– Сладкий.

– Могла бы и догадаться, – пробурчала я, отправляясь на кухню.

Поседение дни я появлялась здесь в основном ночью и ненадолго – только чтобы схватить еды и побыстрее уйти. И все это чтобы не столкнуться с Леоном.

Мой план не учитывал возможности того, что я сама приду в малую гостиную, банально замечтавшись.

Оказалось, что запасы чая, которые я оставляла здесь, заметно истощились. Хорошо, что у меня в комнате сушилось огромное количество листьев.

Что-то мне подсказывало, что зимой они понадобятся.

Леону я заварила липу, добавив немного меда и листьев смородины для баланса вкуса. Такой приносила мне нянюшка, когда я грустила.

Я так и не разобралась в своих чувствах, но теперь, когда я так глупо столкнулась с Леоном, избегать его было минимум нелепо. Я вернулась в гостиную, поставив чашку перед ним на столике, и уже хотела отойти, но его пальцы сомкнулись на моем запястье, удерживая рядом.

На меня Леон не смотрел. Рассматривал рисунок вен на моей коже под своими пальцами.

– Ты уже почти не боишься со мной спорить и огрызаться, но почему-то прячешься. С чего бы это?

– Сложно продолжать бояться человека, который спас тебе жизнь.

– Хитрая Лиса, – улыбнулся он. – Ответила только на ту часть вопроса, которая выгодна тебе. Мне нравится. Будешь булочку?

От такого резкого скачка к другой темы закружилась голова. Я аккуратно высвободила руку из его хватки и присела на соседнее кресло.

– Это ты меня за хитрость вознаграждаешь?

– Нет. Награда за хитрость будет немного позже. А это просто булочка. Вкусная, – сказал он, и показал пример, впившись зубами в близнеца булки, лежащей на столе.

Робко взяв булочку, я немного повертела ее в руках, как будто ждала, что Леон передумает делиться со мной сладостями, а потом все же откусила небольшой кусочек.

Она и правда была вкусной. Хрустящая корочка снаружи и нежное тесто внутри. Сладкая, но не приторная.

Пожалуй, даже в лучших булочных и кондитерских Эсслинталя таких не было.

Какое-то время мы ели молча. Леон, кажется, совершенно не тяготился этой тишиной. А вот мне было слегка неловко.

– Как думаешь, я могу попытаться продать излишки зелий и эликсиров из тех, что готовлю?

Не то чтобы я сомневалась в ответе, но уточнить все же стоило.

– А почему нет? Большинство ингредиентов ты собираешь и заготавливаешь самостоятельно, так что все сверх того, что нужно колдуну, в полном твоем распоряжении.

Странно. Казалось, колдуну вообще ничего не нужно. Он в самом начале предоставил мне список из того, что и в каких количествах должно быть в лаборатории в обязательном порядке.

Было похоже на то, что он просто хочет поддерживать минимальный набор зелий в доступности на случай, если что-то случится.

– Но очень не советую продавать яды или взрывчатку. Надеюсь, ты помнишь, кто у нас тут суд?

– Помню, – поежилась я. – Только лечебные отвары, укрепляющие зелья и прочую безопасную лабуду.

– Ты как будто расстроена.

– В академии я брала больше всего курсов как раз по взрывчатке. При ее создании процессы интереснее. А здесь работа для аптекаря.

– Какие мы нежные, – закатил глаза Леон. – Радуйся, что хоть так по специальности работаешь. А могла бы коз пасти или на кухне работать. Бывали здесь уже случаи, когда аристократкам приходилось этим заниматься.

Он был прав. Я до сих пор не понимала, почему меня поселили в замке и дали такую работу, которая больше подходила не слуге, а как минимум ученице.

Ну ладно со вторым, это объяснимо наличием у меня пусть и неполного, но образования. А вот то, почему меня не отправили жить в деревню, оставалось загадкой. И это нервировало.

– Спасибо за булочку. Я, пожалуй, пойду. Раз прямого запрета нет, попытаюсь наладить торговлю с местным населением.

– Удачи, – усмехнулся Леон. – Только до темноты вернись. Я бы хотел, чтобы ты отдохнула перед нашей бурной ночью.

– Перед чем? – переспросила я, чувствуя, как недоумение в голосе смешивается с гневом и смущением.

– А я не говорил? Сегодня ночью тебе снова нужно идти отбывать повинность, переписывая трактат. Сопровождать тебя буду я. Видишь ли, колдун очень занят, – пожал он плечами.

Ну да, нормально мне об этом сразу сказать было нельзя!

– Почему нельзя сделать это днем? – скривилась я. – Видно же лучше.

– Потому что днем там ничего нет, – просто ответил он. – И упреждая твой следующий вопрос, вместо тебя или даже с тобой я пойти не могу – барьер не пропустит.

– Барьер?

– Вроде антимагического. А я, знаешь ли, все-таки колдун.

– Я помню, – закатила я глаза. – Мог бы и не напоминать об этом каждый день.

– Милая, я напоминал бы об этом каждую минуту. Но не хочу хвастаться.

Снова захотелось закатить глаза, но я почему-то улыбнулась. Странная реакция. Но, кажется, я начинала привыкать к таким странностям.

***

Берта подтвердила слова Эмиля – напрямую покупать у меня микстуры и зелья вряд ли будут. Может пара человек и решится, если цену скину, но не более.

В деревне все достаточно консервативны и мало кто сможет довериться незнакомой девице.

Даже по самым оптимистичным расчетам, вряд ли у меня получится выручить больше, чем то, что я раньше тратила на шпильки.

Но делать нечего. Начинать с чего-то нужно. Даже маленькая сумма – это уже лучше, чем полное отсутствие денег.

Здесь, кстати, в ходу были все те же золотые, серебряные и медяки. Любой чеканки. И я решила, что мне, по большому счету, тоже все равно, какой стране они будут принадлежать. Лишь бы не фальшивые.

Поговорив немного с подругой, я отправилась к таверне.

Свернув за угол, я уселась на свежую солому, принявшись ждать Эмиля, которого еще вчера считала аферистом и хотела послать тайфелу в самые интересные места.

– Привет, дорогуша, – услышала я над головой.

Он появился достаточно быстро. Я не успела даже заскучать.

Усыпанное веснушками лицо лучилось энтузиазмом, а светло-карие глаза почти метали искры.

– Я же говорила не называть меня так.

– Я помню, дорогуша. Итак, ты решила согласиться на мои условия? Тогда я могу пересмотреть обращения к своему деловому партнеру.

Мне в жизни раньше не приходилось торговаться. Я имела достаточно смутное представление об этом процессе.

Но сейчас я планировала отстаивать свои интересы до последней капли крови.

– Если ты о своих фантазиях про пятьдесят процентов, то лучше вернись на эту грешную землю. Ты их не получишь.

– Ну вот, а я думал, мы с тобой поладим, дорогуша.

– Обязательно. Как только перестанешь придумывать чушь и согласишься, что пять процентов тебе за реализацию – это очень щедро.

– Пять процентов? Не смеши. Я за такие деньги даже с кровати не встану.

– Но сюда пришел и даже без задатка.

– Ты тоже. Заметь, сидела, ждала меня. Наверняка поняла, что без меня у тебя здесь голодающий хлеб не купит. В качестве жеста доброй воли, чтобы ты понимала, с каким бескорыстным и благородным человеком тебе предстоит работать, я готов снизить свою комиссию до сорока пяти процентов.

– Бескорыстным? Я в первый раз такого наглого и алчного вижу. Отдавая такой процент, мне не выгодно будет даже начинать что-то варить. Десять.

Торг продолжался долго. Я устала, охрипла, и была близка к тому, чтобы вообще плюнуть на это дело и забросить идею с продажей микстур.

Но мы все же смогли прийти к соглашению. Путем невероятных страданий – моих, разумеется, – договор был скреплен на отметке в двадцать два процента.

– По рукам, – он хлопнул себя по бедру, как будто пытался смириться с условиями, а потом протянул мне ладонь для рукопожатия.

– Двадцать два процента. На тебе реализация и составление списка заказов.

– Согласен, – кивнул Эмиль, продолжая держать руку на весу.