Текст книги "Любовь Снежной Королевы"
Автор книги: Любовь Огненная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
В последующие дни я редко выходила на улицу. Просила никому не говорить о моем возвращении, и тому нашлись причины. Через два дня по Реверонгу распространилась весть о том, что великая империя осталась и без императрицы, и без императора, а на престол взошли бывший король Шагдараха и бывшая королева Ньенгеха, которым пришлось спешно вступать в брак, чтобы удержать империю. Подробностей никто не знал – видимо, их тщательно скрывали, раз доносчикам не удалось вызнать о драконах, – но в тот же день еще одна новость прозвучала на каждой улице и в каждой лавке. Весь Реверонг узнал о том, что вторая супруга императора, что была родом из нашего королевства, заживо сгорела в своих покоях.
– Так ей и надо… – слышалось со всех сторон.
– Предательница! – кричали другие.
Война изменила Реверонг, изменила устои народа, который раньше никогда бы не позволил себе выплескивать злобу. А Шагдарах навсегда изменил меня, лишив качеств, привитых с детства.
Я лишь радовалась, что никто не знает, кем именно была та предательница, которой просто не оставили выбора. Иначе навряд ли бы мачеху и отца продолжали сторониться. Скорее всего, нас ждала бы смерть от рук ближайших соседей.
Мне приходилось красить волосы в темный цвет травяными настоями и закапывать глаза выжимкой из таляки, которая пусть и ненадолго, но делала зрачок широким настолько, что за ним не было видно красную радужку. Только так я могла выходить на улицу, прикинувшись служанкой-беженкой из Певерхьера, которую наняла Физеда. Простые платья были мне милее роскошных нарядов, а домашние хлопоты – в сто раз лучше придворной жизни. Да только несколько вопросов так и продолжали мучить меня.
На один из них я нашла ответ, когда посещала храм, чтобы помолиться Всевышнему за души усопших. Я не простила Дамиана, не могла простить Оливию, но отпустила эти обиды, желая, чтобы их души нашли пристанище. Оплакивала своих верных фрейлин. Они послужили мне совсем немного, но стали родными, настоящими подругами, что отдали свои жизни за мое спасение и за спасение моего ребенка. Их я никогда не забуду и буду вспоминать до конца своих дней.
Когда я уже собиралась покинуть храм, столкнулась с главным целителем. Извинившись, я уже хотела уйти, когда что-то неведомое дернуло меня обернуться и окликнуть женщину:
– Простите, вы ведь целитель? Если позволите, я хотела бы задать вам вопрос.
– Конечно, дитя. Что тревожит тебя в этот час? – обернулась она, тепло улыбаясь.
В храме сновали посетители, но никто не обратил на нас особого внимания, а потому я говорила не таясь:
– Может ли еще не родившийся ребенок излечить свою мать, если та умирает?
Эта догадка плотно обосновалась в моей голове и не давала покоя уже несколько дней. Кроме меня в лодке больше никого не было, а значит, никто другой излечить мои раны не мог.
– Конечно, может, если плод уже достиг определенного срока. На третьем месяце беременности начинает проявлять себя целительский дар, если таковой передался. Мать не может себя излечить, потому что таким образом навредит ребенку, но ребенок способен защитить свою носительницу. Дай-ка я на тебя погляжу. – Ее раскрытая ладонь остановилась напротив моего живота, которого толком и не было.
Молилась Всевышнему, чтобы он появился как можно позже. Пока была не готова к тому, чтобы признаться родителям в самом страшном. Хватит уже того, что они лишились привычной жизни.
– Судя по развитию плода, у тебя как раз третий месяц. А с виду и не скажешь. В храм хочешь отдать? – посмотрела она на меня, а я даже растерялась от неожиданного вопроса.
– Нет, конечно, – уверила ее. – А с ней все хорошо?
– Хорошо, – благодушно кивнула женщина, позволив себе теплую улыбку. – Да ты и сама чувствовать должна, но с первой беременностью всегда так. Страх не дает прислушаться к себе.
– Спасибо вам.
Из храма я выходила если не счастливая, то, по крайней мере, довольная услышанным ответом. Нередко замечала за собой, что неосознанно прикрываю живот, когда пробираюсь через толпу, кладу ладони во сне или просто прикасаюсь, не замечая. Наверное, до конца еще не осознавала, что там внутри растет маленький человечек, но новость о том, что моя девочка – целитель, несказанно радовала. Я очень, до безумия надеялась, что она не вберет в себя ни одной черты от Дамиана. Никогда, никогда не узнает, кем был ее отец.
Ответ на второй свой вопрос я так и не получила. Не знала, каким чудом мне удалось пересечь защитный купол, но главным все же был итог моего путешествия, поэтому поиском ответа я себя не мучила. Тем более что сейчас следовало подумать о нашем ближайшем будущем.
Знала, что Физеда уже продала часть своих украшений, чтобы иметь возможность содержать себя, отца, а теперь еще и меня. Считала, что с ними поступили несправедливо. Только я одна виновата в том, что все случилось так, как случилось. Если бы в тот злополучный день я не появилась на берегу Реверонга, если бы не перенеслась в Шагдарах, если бы не рассказала о грядущей войне, все могло бы быть совсем по-другому.
Винила себя за то, как родители сейчас вынуждены существовать, но собиралась исправить эту несправедливость. Уже который день Реверонг лихорадило от самой грандиозной новости, что разлетелась даже до окраин: в праздник плодородия будет созван бал, на котором наследный принц выберет невест для участия в отборе. Каждая участница отбора, которую отсеют в безжалостной конкуренции, сможет попросить для себя подарок на выбор: титул, земли или монеты. Оставшиеся в пятерке участницы заберут сразу два подарка на выбор, а те, что останутся в тройке, – все три.
Я понимала, что не в том положении, чтобы участвовать в этом мероприятии, но не видела для себя иного выхода. На бал разрешалось прийти абсолютно всем девушкам, что уже достигли совершеннолетия, но еще не связали себя узами брака, а значит, даже не имея титула, я могла посетить этот праздник. Кроме того, Всевышний определенно был на моей стороне, потому что король затеял маскарад, где меня при всем желании не узнают.
Единственной моей задачей было настолько очаровать Ранисаха, чтобы он отметил меня и подарил красную ленту – приглашение принять участие в отборе. Я понимала, на что шла. Понимала, что он хотел меня убить. Понимала, что моя семья в опале, но не рискнуть не могла. В конце концов, у меня было то, что я могла ему предложить: информация об империи из первых уст и мой проклятый дар, который сыграл со мной злую шутку.
Получив от него ленту, я смогу рассчитывать как минимум на один подарок, а информация поможет сохранить мне жизнь. Дар же я собиралась оставить на самый крайний случай, потому что, как по мне, Ранисах абсолютно ничем не отличался от Дамиана. Понятно, что меня выгонят с отбора первую, но на большее я и не рассчитывала. Всего один подарок ценою в жизнь.
– Наш принц… принц… принц… – девушки только и щебетали о предстоящем событии.
Я не была удивлена. Еще три месяца назад знала, что этот мужчина обязательно добьётся власти. Это было видно невооруженным глазом. Народ любил его. Да я и сама была в числе тех, кто его боготворил, но теперь не обманывалась. У таких, как Ранисах, как Дамиан и Оливия, лучше никогда не вставать на пути. Затопчут и не заметят.
Единственное, что меня по-настоящему удивило, так это то, что король Реверонга женился. Видела в этом отличный политический ход, потому что при таком раскладе не нужно было оправдывать передачу власти Ранисаху – это было само собой разумеющееся для монарха, у которого нет кровных наследников. Восхищалась тем, каким становилось это маленькое королевство, но перемены одновременно и пугали. Люди стали злее, опаснее, жестче. В любом случае так, как раньше, уже никогда не будет.
– Добрый день, вы ищете что-то конкретное? – обратился ко мне торговец, когда я остановилась у стеллажа с книгами об артефактах.
– Буду благодарна, если вы мне поможете, – улыбнулась я, оборачиваясь. – Я ищу книгу о живых артефактах. Подруга рассказала мне, что есть такие люди, которые могут усиливать чужой дар…
– Я понял вас, – по-доброму усмехнулся мужчина, кончиками пальцев вытягивая собственные усы. – Вы смотрите не там. Эту легенду можно найти в сборнике сказок. Она стара как мир, хотя есть и те, кто верят в нее до сих пор.
Подвинув деревянную лестницу на колесиках, мужчина забрался на самый верх, чтобы достать для меня объемную книгу в кожаной бордовой обложке. Расплатившись за покупку, я забежала на рынок и вернулась домой. Обложка буквально обжигала пальцы, так хотелось заглянуть внутрь книги, но сделать это мне удалось лишь вечером. К празднику плодородия о своем проклятии я знала абсолютно все.
Глава 3: Под тысячей масок
Аделина
– Аделина, ты уходишь? – окликнула меня Физеда, когда я уже добралась до входной двери.
– Да, хочу пойти прогуляться, – отозвалась я, вынужденно оборачиваясь.
– Не рано? Ты еще даже не завтракала, – оглядела она меня с ног до головы, а я неосознанно поежилась под этим взглядом.
Казалось, что мачеха что-то подозревает. Она уже который день приглядывалась ко мне, но с вопросами не подходила. Я переживала, что может понять обо мне слишком многое. Рассказывать о своей беременности пока не собиралась, да и о других планах тоже. Ни к чему ей лишние треволнения.
– Лучше идти сейчас. Сегодня ведь бал во дворце. Совсем скоро в лавках будет целое столпотворение. Не все успели приготовиться…
– И то верно, – кивнула женщина, но тяжелый вздох сдержать не смогла.
Я видела, насколько сильно ей претит это вынужденное заключение. Раньше она часто ходила по гостям, бывала во дворце, где среди придворных обрела подруг, но теперь ее жизнь сосредоточилась только на этом доме. Он стал для нее тюрьмой, хотя женщина изо всех сил старалась не показывать этого. Нелегко, когда твоя жизнь кардинально меняется в единый миг. Я знала, что это такое – потерять себя. Не хотела, чтобы она или отец испытали что-то похожее.
– Не ждите меня сегодня, – предупредила я, не желая, чтобы родители волновались. Изначально не собиралась предупреждать о своем отсутствии, считая, что это вызовет лишние подозрения, но сейчас, когда мы в опале, лучше не давать друг другу повода для беспокойства. – Я хочу провести день и ночь в лесу. Постараюсь собрать редкие растения на продажу. В лавку к отцу никто не заходит, но я могу торговать на рынке. Меня все равно не узнают.
– Люди знают, что ты пропала, – ответила Физеда, а я чуть было не проговорилась, подумав о последних новостях.
– В каком смысле?
– Еще до моего возвращения все решили, будто ты пропала. Сама понимаешь, Сигнет никого не стал разубеждать. Будь осторожна.
– Буду.
Физеда тоже изменилась. Это было так заметно по ее поведению. За прошедшую неделю она ни разу не сказала мне о том, что мои поступки не достойны леди. Не упрекнула в том, что веду себя неподобающим образом. Всем нам было не до этикета и кем-то придуманных правил.
– И не возвращайся домой как минимум до обеда. Наследный принц прислал записку, что заедет сегодня.
– Хорошо, – кивнула я, но внутри все перевернулось. Ни за что нельзя встречаться с ним до бала. Это может стоить жизни не только мне.
Раннее утро встретило меня ароматами выпечки и редкими прохожими. Лавки только-только открывались, а потому я поспешила вперед по улице, чтобы стать первой клиенткой ювелира. Правда, покупать я у него ничего не собиралась. Скорее уж наоборот. Желала продать браслеты и серьги, что так и остались при мне, когда я вернулась в Реверонг. Этих денег мне хватит на приличествующее случаю платье и другие мелочи.
С продажей возникли некоторые проблемы. Узнав во мне служанку семейства Рейоро, ювелир долго не хотел покупать изделия, но я его уговорила, надавив на жалость. Мой отец пользовался уважением у простых людей, и многие сочувствовали конкретно ему, но не Физеде. Именно поэтому ювелир все же согласился посмотреть на украшения.
– Это же целое состояние, – восхищенно оглядывал он браслет, усыпанный крупными зачарованными рубинами, что определяли яды. – А это… Это ведь те самые кристаллы. Только маленькие.
– Какие кристаллы? – уточнила я, понятия не имея, какие камни были вплетены во второй браслет.
– Эх, ты… – снисходительно посмотрел на меня пожилой мужчина, будто я неразумное дитя. – Точно такие же кристаллы были использованы для защитного барьера, что окружает Реверонг. Только эти совсем маленькие, – погладил он голубые камешки. – Их используют, чтобы снизить уровень дара. Чаще всего аристократы покупают такие детям, чтобы им было проще обуздать свою силу.
– Очень интересно, – старательно покивала я, а внутри меня разрасталась настоящая буря. Я действительно не знала, что это за камни. А меня, выходит, контролировали даже с этой стороны. – А что будет, если человек наденет это украшение и попробует пройти сквозь защитный купол? – как бы между прочим поинтересовалась я.
– Не думал над этим, – удивился мужчина, вскидывая кустистые брови. – Наверное, этот человек сможет спокойно пройти через барьер… Лучше спросить это у тех, кто в этом разбирается. Знаешь, если что, то ты мне эти вещицы не приносила, – вдруг занервничал хозяин ювелирной лавки, быстро запрятывая украшения под свой прилавок.
Он даже слова мне сказать не дал. Вложив в мои руки увесистый мешочек монет, спешно оглянулся вокруг, будто разыскивал незримых наблюдателей.
– Тебя здесь не было! – строго прикрикнул он, а сверху на мешочек легла плоская квадратная бархатная коробочка.
Быстро запрятав добро в наплечный мешок, я стрелой вылетела из лавки, чтобы остановиться только на противоположном конце улицы. Мне без разницы, что ювелир будет делать с моими украшениями, но суть нашей беседы я уловила очень хорошо. Такая информация могла бы стать еще одним плюсом в сторону того, чтобы мне сохранили жизнь.
Всю прошедшую неделю я боялась, что меня начнут разыскивать. И пусть под звездным небом мои спасители навряд ли разглядели мои волосы или глаза, того факта, что я просто оказалась на берегу в лодке, уже было достаточно для вопросов. Но стража у дома Ренавии так и не появлялась. А после того, как объявили о моей смерти, я и вовсе выдохнула, но тем не менее не перестала относиться к окружающим с подозрением. Именно поэтому первым делом я вернулась домой, но вошла во двор через заднюю калитку. Это место скрывалось за деревьями. В дупле одного из них я и спрятала мешочек с монетами, забрав оттуда только треть. Этого хватит с лихвой.
Не удержавшись, я заглянула в бархатную коробочку. В ней были серьги в форме капель из белого золота с бежевыми же камнями и подвеска в форме снежинки. Не очень дорогие украшения – обычные, не артефакты, но безумно нежные и красивые.
Я уже хотела уйти, когда услышала голоса. Затаившись, осторожно выглядывала из-за деревьев, всматриваясь в крыльцо собственного дома. Там расположились Физеда и…
Я будто снова видела сон. Ранисах стоял прямо на крыльце нашего дома. Такой же красивый – какой-то другой, своей особой красотой. Все те же резкие черты, все те же широкие плечи, темные одежды. Ни золота, ни украшений – все по-военному строго. Только шпага, что отражала солнечный луч. Сердце запоздало откликнулось, но я постаралась отрешиться от возникших эмоций. Ни к чему.
– Сегодня я посетил вас в последний раз. Император мертв, и в ваших услугах я больше не нуждаюсь. – Лед пропитывал каждое его слово. Чересчур жесток к той, у которой не было и нет выбора.
– Что будет с нами дальше? – вопросила Физеда, стараясь держать себя в руках.
– Ничего. Все останется, как и прежде. И… – Мужчина сделал паузу, будто разговор давался ему нелегко. – Примите мои искренние соболезнования.
– Мальчики! – воскликнула мачеха, а ноги ее подкосились. Если бы не Ранисах, она бы упала. – Говорите! Говорите же, что с ними?!
– Я не знаю, что с вашими сыновьями, мадам. Я говорил про вашу падчерицу, – ответил наследный принц несколько удивленно. – Разве вы не знали, что она погибла при пожаре во дворце?
– Что? – потерянно переспросила Физеда, а я молилась Всевышнему, чтобы лорд Арокос не взболтнул лишнего.
– Мадам, ваша падчерица была второй супругой императора и погибла при пожаре. Нам донесли…
Мачеха провалилась в обморок.
Едва Физеду занесли обратно в дом, я тут же выбралась через калитку и поспешила скрыться в ближайшем проулке, захватив с собой бархатную коробочку. Сердце испуганно билось в груди, а я пыталась восстановить дыхание. Да кто так сообщает важные новости? А если у мачехи сердечный приступ?
Радовало только одно – Ранисах был целителем и мог запросто помочь мачехе, если это потребуется. За ее здоровье я сейчас не переживала, но в целом история была неприятной. Да, родители знали, что я жива, но новость о том, что я была второй супругой императора, я хотела сообщить им сама. Не так эффектно, а максимально подготовить, чтобы это не стало для них очередным ударом. Что ж, теперь по возвращении меня совершенно точно ждет неприятная беседа. И самое ужасное, что я не знала, чего именно от нее ожидать.
Не теряя времени, я отправилась в салон, где продавались уже готовые платья. Шить на заказ – слишком долго, да и не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, а так – в общей суматохе, глядишь, никто и не заметит, что служанка покупает дорогой наряд.
В лавках к этому часу действительно было не протолкнуться. Старшие родственники запоздало собирали девушек на бал. Я выбрала не самый дорогой салон, но точно знала, что они шьют из хороших тканей, хоть и не украшают наряды множеством безделушек. Да они мне, в принципе, были без надобности. Хотела что-то простое и элегантное, чтобы не я стала дополнением к платью, а наряд подчеркивал мои достоинства.
Мадам Песье была занята с другими покупательницами, как и ее помощницы, а потому я сама прошлась по салону, разглядывая вешалки и манекены. Изначально я думала заявиться во дворец в красном свадебном платье, чтобы точно привлечь внимание Ранисаха дерзостью. Вкупе с темными волосами, светлой кожей и черными глазами я должна была выглядеть эффектно, но, увидев на одном из манекенов идеальное белоснежное платье, передумала.
Наверное, во мне взыграло отчаяние. Возможно, хотелось совершить хоть какую-нибудь ответную пакость за то, что пусть и невольно, но мужчина выдал тот секрет, который мне удавалось сохранять всю предыдущую неделю. Моя задача была очень проста – привлечь к себе как можно больше внимания, чтобы стопроцентно попасть на отбор. Так какая разница, какие именно эмоции я вызову? Восхищение, интерес или ошеломление? Главное – достигнуть итоговой цели.
На самом деле мне было страшно. Внешне я храбрилась, но внутренне, естественно, переживала. Мало того, что меня приравнивали к преступнице, так еще и на отбор я собиралась идти, будучи глубоко беременной. Конечно, на мне будет амулет, что искажает внутренние изменения и создает легкую иллюзию, но страха это не отменяло. Я понимала, что подвергаю риску не только себя, но и еще не рожденное дитя, но отчаяние толкало людей и не на такие поступки.
Я не тянулась к этому ребенку. Навряд ли действительно осознавала, что беременна. Мне не хотелось, как другим матерям, разговаривать со своей дочкой, читать ей сказки или петь. Касалась живота неосознанно, но тут же одергивала себя, едва понимала, что делаю. Нет, она была не виновата в том, что случилось. Нет, в ее появлении нет ее вины, но я не могла перестать вести себя так, будто ничего не произошло. Наверное, осознание придет только с рождением. Мне не хотелось ее ненавидеть.
– Можно примерить вот это платье? – поинтересовалась я, когда девушка-помощница заметила мое внимание к наряду.
– Конечно, – кивнула она, а лицо ее мигом изобразило сочувствие. – Примите мои искренние соболезнования.
Я не стала ничего отвечать. Соболезновать действительно было чему. Наверное, сегодня я собиралась нести траур по второй супруге императора, что вдруг умерла для всего мира. Понимала, что шокирую и гостей, и королевскую чету, и принца, появившись на балу в траурном наряде, но мне действительно хотелось это сделать. Хотелось взглянуть в лицо Ранисаху, когда он поймет, что перед ним воскресшая из мертвых.
Платье подошло идеально, будто только меня и дожидалось. Ткань была легкой, нежной, воздушной, но сам наряд не выделялся абсолютно ничем, кроме одной-единственной детали – длинные широкие рукава просвечивались, сужаясь лишь у запястий. Самый обыкновенный вырез, тонкий пояс и юбка, что расходилась волнами, когда я кружилась вокруг своей оси. Мне нравилось, а потому я расплатилась и поспешила в другую лавку.
Белоснежную маску я нашла без труда. Белые туфельки тоже удалось достать почти без боя. На улицах и в лавках творилось настоящее сумасшествие, но тем не менее я даже новое белье и чулки успела купить. Времени оставалось совсем немного, чтобы привести себя в порядок, но домой возвращаться смысла не видела. Уже решила, что сниму комнату на одном из постоялых дворов.
Сборы заняли около двух часов. Наемный экипаж уже подъехал к постоялому двору, когда я спускалась по лестнице. Кучер учтиво помог мне забраться в карету. Вечер опустился на Реверонг и скрывал от зевак цвет моих глаз. Волосы же я временно спрятала под капюшоном черного плаща. Из-под него совсем не выглядывало платье, а потому никто не мог себе даже представить, какую подлянку я заготовила.
Сердце бухало где-то в горле, когда карета отправилась в путь. Руки мелко тряслись, а дыхание стало рваным, но я старалась держаться. Я смогу, я сумею – верила в это. Мне нужно только показаться наследному принцу, и все получится. Почему-то даже не возникало сомнений в том, что он вручит мне красную ленту. Не знала, откуда взялась эта уверенность. В груди все свербело, пульсировало. Накатывала легкая тошнота, но я тут же подносила к лицу пахучее масло, с которым и не думала расставаться. От волнения казалось, что вот-вот свалюсь в обморок, но вынуждала себя держаться за реальность.
Все получится.
Карета остановилась слишком быстро. Вышколенные прислужники открыли дверцу и помогли мне спуститься. Я впервые посещала дворец. Обычно разглядывала величественное здание с центральной площади перед дворцом, но сегодня действительно могла побывать внутри. Очень жаль, что это не увеселительная прогулка.
Бордовая ковровая дорожка, чаши с магическим огнем по обеим сторонам. Танцующая скрипка, что разливалась своей песней, пронзая территорию дворца. В воздухе витали ароматы цветов. Пахло чем-то волшебным, будто сказкой, но я слишком устала в них верить.
Моя карета уехала. Дамы выбирались из экипажей друг за другом и следовали к высоким двустворчатым дверям, что были приглашающе распахнуты. Я видела гвардейцев и их тени. Не сомневалась, что сегодня дворец будут охранять даже несмотря на то, что главной угрозы больше нет. Неизвестно, как поступят новые император и императрица. Они слишком разные, чтобы я могла с уверенностью заявить, что Реверонгу ничего не грозит.
Прислужник в холле хотел забрать у меня накидку, но я мягко отказалась. Маска скрывала только часть моего лица, а под светом тысячи свечей мой облик разглядеть не составит труда. Именно поэтому я дожидалась, пока последние гости войдут во дворец. Высокие двери закрылись, а я вздрогнула всем телом, будто готовилась к казни. Глубокий вдох, медленный выдох. Все спешили в бальный зал, где на постаменте уже разместились король, королева и тот, кто выглядел чересчур недовольно. Я прямо-таки ощущала его скуку. Будто Ранисаха этим балом пытали, в самом деле. А ведь кто-то из этих девушек станет ему женой.
Волновалась. Так сильно нервничала, что никак не решалась подойти ближе к постаменту. Так и замерла у дверей, вполуха слушая речь короля. Статный пожилой мужчина с нежностью держал за руку свою новую супругу и поздравлял собравшихся с праздником плодородия. Объявив гостям о начале бала, король напомнил причину, по которой здесь все сегодня собрались, и зал буквально взорвался аплодисментами и веселым смехом.
– Только десять девушек получат от наследного принца красные ленточки. Никто из них сегодня уже не покинет дворец. Ваша судьба в ваших руках. Да начнется бал!
Веселая музыка заиграла, закружила. Двери, что находились по правую сторону от центра зала, распахнулись, предлагая гостям пройти к столам с угощениями и напитками. Напитки разносили и прислужники, что сновали между приглашенными и их семействами. Все сегодня явились во дворец со старшими родственниками, потому что по-другому нельзя, не принято в обществе, но мне было наплевать. Понимала, что тянуть не стоит. Понимала, что вот-вот объявят первый танец. Понимала, но заставить себя подойти к постаменту оказалось выше моих сил.
Церемониймейстер призвал всех к вниманию и объявил первый танец. Видела, как Ранисах нехотя поднимается, а дамы жадно следят за каждым его действием, за каждым шагом. Всего несколько ступеней – пять или шесть, – и у меня уже не будет возможности произвести фурор. Навряд ли я вообще смогу отбить его у этой толпы.
Решившись, я уверенно зашагала вперед через весь зал прямо к постаменту, словно корабль разрезая толпу. Где-то на середине зала гости начали удивленно расступаться, но я не дрогнула, не замедлилась. Поймав на себе заинтересованный взгляд наследного принца, начала попутно развязывать завязки плаща. Он упал позади меня, едва я остановилась перед самыми ступенями, склоняясь перед мужчиной в приличествующем реверансе. Но я не опустила голову, не спрятала взгляд. Смотрела на него с вызовом, гордо, непоколебимо, протягивая ладонь, как если бы просила милостыню.
– Добрый вечер, Ваше Высочество, – выплюнула я в полнейшей тишине, а грудь тяжело вздымалась.
Красная шелковая лента опустилась на мою ладонь, но мужчина по-прежнему смотрел мне в глаза. Я не могла разобрать его эмоций. Он даже не моргал, да только скулы заострились. Уже хотела поблагодарить его за оказанную честь, но встрепенулась, едва лента обернулась змеей, что в единый миг скользнула на мое запястье, прикусывая кончик своего хвоста.
Чужая Тьма заклубилась вокруг нас, а Ранисах больно схватил меня за руку, крепко прижимая к себе. Я даже закричать не успела. От перехода сильно замутило, и боялась сделать лишний вдох. Магия перенесла нас в самый центр прекрасного сада, что был освещен даже в этот час. Я бы, скорее всего, свалилась, если бы мужчина не держал меня, не давая вырваться.
– Ваше… – хотела попросить его ослабить хватку, но не успела договорить.
Чужие губы накрыли мои. Поцелуй был жестоким, грубым, напористым. Меня будто желали заклеймить или наказать. Его пальцы сжимали мои плечи с такой силой, что наверняка останутся синяки, но я даже возмутиться не могла. Жар охватывал тело, скользил, вместе с прохладным ветром забирался под платье. Едва ли соображала хоть что-нибудь, но заставляла себя противостоять его чарам. Я знаю, каков он на самом деле. Я знаю!
Не придумав ничего лучше, я укусила мужчину прямо за губу. Отпрянув от меня, он продолжал удерживать одной рукой, тогда как пальцы второй прошлись по его подбородку, губам, предсказуемо пачкаясь в крови, что выступила алыми каплями. Зло усмехнувшись, он посмотрел на свои пальцы и вновь перевел свой взгляд на меня.
– Живая… – произнес он с неприкрытым презрением.
– Не вашими молитвами, – огрызнулась я.
Совсем не думала головой, когда замахивалась, чтобы дать ему пощечину. Во мне говорила ненависть, что родилась от бессилия, от несоответствия ожиданий и реальности. Раньше он казался мне принцем, что непременно появится в моей жизни на белом коне, но, увы, перед собой я видела лишь мерзавца.
Перехватив мою руку, Ранисах до боли сжал запястье, чуть пониже браслета. Он готов был уничтожить меня одним взглядом, когда срывал маску с моего лица.
– Никогда не смейте даже подумать о том, чтобы поднять на меня руку, – процедил он сквозь с силой сжатые зубы.
– Ненавижу вас! – воскликнула в сердцах.
– А разве мне есть до этого дело? – ядовито улыбнулся мужчина, отпуская меня и поворачиваясь ко мне спиной. Эту спину я сверлила взглядом, далеким от благоговения, но тем не менее отчетливо слышала его голос, несмотря на то, что он уже отошел на почтительное расстояние: – Вы не можете покинуть дворец. Наслаждайтесь, Ваше Величество.
