Текст книги "Лагвица"

Автор книги: Любовь Мохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Бродяга, ветер смелый мне волосы взъерошит,

Вплетёт в них солнца лучик и радугу цветов.

Мне до него нет дела…

А ты такой хороший…

Взлетаю над собою и возвращаюсь вновь…

Срываюсь в одночасье без риска и испуга

И задыхаюсь в счастье и в нежности тону –

Какое это чудо – упасть в объятья друга

И замирая слушать ночную тишину…

Смерти нет

«В неистребимой тяге к свету

Я сам в себе нашёл ответ:

Что для меня покоя нету,

Что мне, как миру, смерти нет».

Михаил Дудин.

Беспечный дождь и неспешный вечер

Шептали мне –

– «Та жизнь, что прежде, до вашей встречи,

Была во сне».

А мы не знали, во сне блуждали,

В пыли времён.

Вязали шали, сады сажали,

Растили лён.

Прощались, ждали, детей рожали,

Рубили дом.

Поля пахали, зарю встречали,

При всём при том!

За всё болели. Снега белели.

Седел висок.

Вперёд смотрели. Не всё успели,

И вот – звонок.

Застывший взгляд, ослеплённый бликом.

Последний стон…

Так невпопад – петушиным криком

Прервал наш сон.

Взрыв без причины. Дымятся шины

На вираже.

Крик петушиный – и мы едины!

И свет в душе!

Без удивленья и без испуга

Шепчу: «Проснись.

Смерть – не забвенье. Почувствуй руку

Из жизни – в жизнь!»

…И будет вечер и дождь беспечный,

И в окнах свет…

Жизнь бесконечна! Пред нами вечность.

И смерти – нет…

Я не знаю

Может шутку сыграла судьба, может жизнь позабыла правила,

Тропок нити переплела, не распутала, так оставила.

Мне бы вовремя отойти, избежать с тобой столкновения –

Там, где наши сошлись пути – море грусти и сожаления…

Может ангел хотел помочь, может дьявол решил позабавиться…

Мне б бежать без оглядки прочь, но с течением, жаль, не справиться.

Морем плыть, иль полем идти – вехи-вёрсты с годами множатся!

Ведь дано тебя обрести, когда жизни две трети прожито…

Не пытаюсь судьбу винить, не берусь кого-то оправдывать,

Жизнь сегодня спешу прожить, не могу, не могу откладывать…

Не гадая, благодарю, своеволие иль пророчество,

Провожая в закат зарю – верю, ночь рассветом закончится…

Ты – спасение моё

То ли демоны в аду, то ли ангелы на небе,

Всё твердят, что эта небыль мне привиделась в бреду…

То ли ты в хмельном бреду, то ли я в больном похмелье

Жадно пили это зелье и накликали беду…

То ли ангелы с небес, то ли дьяволы из пекла

Шепчут мне, что ты из пепла птицей Фениксом воскрес…

Мы – кострами до небес, и на землю серым пеплом…

Я – картина, что поблекла, ты – огнём палящий крест…

То ли фея – ливнем с крыш, то ли ведьма пылью с полки

Мне твердят, что всё без толку – от себя не убежишь:

Ты огнём меня палишь. Спрячусь, как в стогу иголка,

И от ведьмы с книжной полки, и от феи ливнем с крыш,

И от бесов, что из ада, и от ангелов с небес,

От вестей, что ты награда, что ты Фениксом воскрес

По чьему-то повелению – на беду, не на беду?..

Знаю – ты моё спасенье, наяву, а не в бреду…

Две реки...

Петляет река средь прохладных лугов

Средь веток ракит и духмяных стогов,

Средь чьей-то печали и чьей-то любви...

Её не догонишь – зови, не зови.

Струится, вторая, средь голых камней,

Где высятся скалы – там воды темней.

Сверкает на солнце вода – холодна,

Хрустальные грани до самого дна.

...Но обе стремятся к морским берегам

Волной серебристой по босым ногам,

По острым локтям и по голым коленям

К старинным церквям, к деревянным ступеням...

…От чьей-то печали до чьей-то любви…

И их не воротишь – зови, не зови.

Любовь держит Мир

Любовь держит Мир

Кто любит, не плачет от боли.

Любовь в наказание – бред.

Любовь не привить поневоле,

Любви не бывает во вред.

Любовь может быть безответна,

Горька, беззащитна, мала,

Но только всегда беззаветна,

И даже в печали – светла.

Раскрой ей ладони, как полюшко,

От бурь и ветров защити,

А крылья расправит, на волюшку,

Без слёз и обид – отпусти.

Наказанный ты, иль одаренный?

В почёт возведённый кумир?..

Из века одно – глыбой каменной –

«Любовью держится Мир»!

Понимаю...

Вновь замираю, не дыша, с застывшими глазами,

А по щекам течёт душа горючими слезами.

Они прозрачны и чисты, ни горьки и не сладки…

И после этой пустоты на лбу морщинки-складки…

Обида зряшная тяжка и обвиненье злое,

Дрожит усталая рука, а сердце – неживое…

Но я-то знаю, – всё пройдёт, и зла не принимаю,

Пусть в горле ком и боль гнетёт – я всё тебе прощаю.

...И понимая, как тебе вдали от нас несладко,

Я обнимаю в тишине тебя стократ… украдкой…

Есть у меня крылья...

Думаешь, бескрылая я, что ли?…

Я смогу, коль сильно захочу...

Вот достану крылья с антресоли,

Пыль смахну и, точно, полечу…

В небе нет вторых и нету первых –

Всё же хорошо крылатой быть!

Воздух свеж, и ветер свищет в перьях!

… Мне б дорогу к дому не забыть…

«Если бы вернули крылья мне бы…» –

По ночам бессильно я шепчу –

«Я б взмахнула крыльями и в небо,

И до звёзд, быть может, долечу…»

Опьянела тобою...

Я – былинка в степи,

я – песчинка в пустыне…

Не нужна, отпусти –

я свободна отныне,

И вольна делать всё,

что считаю возможным:

Превратиться в «ничто»,

стать крестом придорожным…

Торопилась к тебе

в ночь, с душою открытой,

Видно так по судьбе –

я нечаянно сбита…

Ты был трезв, я пьяна –

и мы оба не знали,

Что явилась вина,

там, откуда не ждали...

Я осталась в ночи,

я – у неба на крыше…

Позови, прошепчи,

где б ты ни был – услышу…

Я должна делать то,

что считаю возможным...

Не легко выбирать

между правдой и ложью…

Устремляюсь к тебе,

строчкой полузабытой.

Все мы судьи себе!

Повинились... и квиты!

Ты был трезв! Это я

Опьянела… тобою…

И теперь я луна…

Над твоей головою.

К жизни

Устало руки уронила,

Как плети.

Печально голову склонила...

Не ветер,

А вой отчаянный по-бабьи...

Не слёзы – град.

Спина ссутулилась по-рабьи...

Так шквал утрат

Тебя до дрожи опустынил.

Кресты, дороги

И разорённые святыни,

И хрипло дроги

Друзей в безвестное уносят...

Им нет возврата

И «несть числа»... Косою косит –

Черна, горбата.

Крик утонул под слоем ваты

Или песка...

Кусаешь губы – «Боже, святый!..»

...Тоска! Тоска!..

...Ты ж несгибаемого рода,

Опомнись, Жизнь!

Не умоляй, до Бога – годы!

...Держись!..

Жаль, что...

Жаль, что горе подросло,

А горы стали ниже.

Ветром детство унесло,

И молодость, не ближе…

Светел терем на горе,

Да не часты гости…

Чёрны косы – в серебре,

Да растут погосты.

Ясный сокол в облаках,

А по кругу – вороны

Ждут охоты. Но пока,

Жизнь, в четыре стороны.

Поклонюсь я на Восток,

Детству несмышлёному:

Необузданный восторг –

Гимн новорождённому!..

Югу в пояс поклонюсь –

Юность стала старше.

Широка родная Русь –

Свадебные марши!..

Поклонюсь я на Закат –

Счастью безраздельному!

Дому рад, работе рад –

Песня колыбельная!..

Вот и Север. Здравствуй, брат!

Долу – троекратно…

Что не весел? Иль не рад?

Холодны объятья…

Оба – мудры и седы.

Оба стали старше.

Выпьем снеговой воды

И затянем, нашу:

«Ой, то не ветер, то не ве…»,

Алой нитью по канве,

Долю незавидную,

Песню панихидную.

Жаль, что горы стали ниже…

...Горе – подросло…

Жаль, что молодость – не ближе…

...Детство – унесло...

Выросла дочка!

Я вспоминаю мгновения милые...

Было – у зеркала с мамой стою,

Светится гордость во взгляде и сила...

Так провожаешь ты дочку свою.

Ты не стара ещё, выросла дочка,

Жаль отпускать, да и страшно, но что ж...

Рвётся на свет, как весенняя почка,

Листики-крылья расправить под дождь...

Мама моя, ты меня понимала,

Да и сейчас, не осудишь, поймёшь.

Перед дорогой мне счастья желала...

Так почему же в душе моей дрожь?

Не угадать, что нам судьбы пророчили...

Вот отражение в зеркале вновь:

Солнцем сияют глаза моей дочери,

В них и простор, и огонь, и любовь...

Но в моём взгляде, не сила, не гордость...

– Мама, скажи, где же их отыскать?!

Лишь молчаливая жизни покорность…

Выросла дочка, пора отпускать.

Так же на волю, душа её рвётся!

Я не могу на пути её встать...

Каждому счастье полёта даётся:

Крылья даны для того, чтоб летать...

Оберег для дома

С утра с небес пригоршню снега кто-то бросил

И ветер листья рвал, как глупый стих,

Но на ноябрь не глядя и на осень

Явил ты солнце из-под рук своих.

И в этом ярком, рукотворном чуде

Огонь души горит и бьётся пульс.

Мир так велик! Не знаю, где мы будем,

Я к солнцу этому когда-нибудь, вернусь.

Ты мне не веришь? Но и ты вернёшься...

И воробьиный слушая галдёж

Ноябрь вспомнишь, солнцу улыбнёшься

И эти строки, может быть, прочтёшь.

Скажу три вещи: редкое везенье –

Возможность строить дом, но в нём не жить;

Дать старой вещи новое рожденье;

И миру солнце рукотворное явить.

И третье ноября нам не предать забвению

Поскольку этот день стал Днём Солнцетворения…

Дождём унылым плакало оконце

И мы решили – дарим миру Солнце!

Щит закругляли, размечали мелом,

Резцами на щите мы выковали стрелы,

Потом в расплавленное сердце окунули

И солнце пуговицей к дому пристегнули.

…Теперь судьба его у вас в руках –

Не уроните, не разбейте в прах.

Было!

Было! Каждый праздник – двери настежь!

Окна в сад в нарядных кружевах!

Дом смеялся, пел, шутил – был счастлив,

Жил привольно «на семи ветрах»!

Отплясали годы-хороводы,

Разлетелись дети – кто куда…

В гости приходили непогоды.

А потом, пришла пожить беда.

Изболевшись, умер Старый Воин,

Что не знал покоя никогда...

Дом стоял, хозяина достоин

И горела на груди звезда.

Года два, как умерла Старушка,

Что сидела молча, глядя вдаль,

Сгорбившись и опершись на клюшку,

Кутаясь в негреющую шаль.

Одинокий Дом сутулит плечи,

К небу выгибается горбом.

Спину, груз ненужности калечит…

Рухнет… С переломанным хребтом.

Было! Каждый праздник – двери настежь!

И хватило б радости на всех,

Если б в Доме том струилось счастье,

Ручеёк – счастливый детский смех!

Плёс

Я в Плёсе не бывала никогда

И Волгу представляю по рассказам…

Лишь Енисеем бредила всегда

И верила его былинным сказам.

А Енисей, стремясь издалека

Твердил на всех порогах, без умолку,

Что есть на свете Ширь-Печаль река

И гордо величают её – Волга.

А Енисею не пристало лгать,

Он мудр и сед, он Батюшкой зовётся.

Сказал он – Волга нам Царица-Мать

Она сквозь всю Россию песней льётся.

Не видевшая Волги никогда,

Я знаю её плёсы и затоны,

Волна её несёт через года,

Стон бурлаков и троек перезвоны.

Волна кипит и плещется в борта,

И многое расскажет – не спросили…

У Волги всё – и мощь и красота,

Её поток – история России.

Страниц её нельзя переписать

И памяти её не искалечить.

Её святой водой и ложь смывать,

И горькую беду, и хворь, и нечисть.

Там сотни лет полощется рассвет,

Горит закат рябиновым пожаром,

И белым чайкам дарят свой привет

Привольный плёс и домики над яром.

Тревога возникает иногда:

Как уберечь нам – правнукам на счастье

Не каменные глыбы-города,

Плёс – тонкий пульс у Волги на запястье…

На реках жизнь. Они и кровь земли

И долгий путь, что из Варяг и в Греки,

Пред ними ниц склонялись короли.

Краса Руси – серебряные реки!

…Я в Плёсе не бывала никогда,

Но он мне дорог – в жизни так бывает…

Давайте сохраним его, тогда

Быть может, внуки в Плёсе побывают.

Нас ждут

У кромки леса брошенные дачи –

Плод замысла больного наяву...

Там чёрные рябинки тихо плачут

Роняя слёзы – ягоды в траву...

Там грядки, как заросшие могилы,

Ещё год, два и их не отыскать.

Клубника стонет, не хватает силы,

Одной с чертополохом воевать...

А на душе так горестно и грустно,

Как будто мы одни на всей Земле:

Я, ты, деревья эти – дальше... пусто,

И отвечать за всё тебе и мне.

Они нас ждут, а мы за них в ответе

И прав на этот счёт Экзюпери!..

Поймут, простят, в тени ветвей приветят,

И ягоды в ладони: «На! Бери».

Всё ждут и ждут оставленные дети

И всё растят богатый урожай

И если их, хоть кто-то, заприметит

Всем машут вслед и просят: «Приезжай».

Мы боль не причиним деревьям-детям...

В глаза друг другу, молча, поглядим,

А осенью сюда с тобой приедем

И несколько рябин удочерим...

За что...

С утра колокольные звоны...

Все с ветками вербы идут.

Вы слышите вербные стоны?..

Её за пятак продают.

Бабулечки – Божьи создания

Ломают нещадно, несут...

И крестятся под образами,

И долу поклоны кладут...

Красавица верба стенает.

Изломаны веточки рук.

И, бедная, не понимает

Своих неоправданных мук...

Туманят сознание мысли,

Противится сердце принять –

Как день переломанной жизни

Святым Воскресеньем назвать?..

С всеобщей любовью друг к другу

Все ринулись вербу ломать...

Её, пережившую вьюгу,

Скажите зачем обижать?..

Воскресни, красавица верба!

Людей, если можешь, прости...

Всегда расцветаешь ты первой,

Чтоб светлые чувства нести!..

Атласные, яркие ленты

Вплету в твои косы и пусть

Весенние тёплые ветры

Развеют печали и грусть...

Цвети, моя верба, не бойся.

Твоей красоты не отнять.

Добра на Земле всё же больше.

Дай Бог, это людям понять!

…Из клетки не выпустить зверя,

Суметь в себе зло победить!

Лишь в истину эту поверив

Дано человечеству жить…

Дубки

Дочь приходила. Аромат духов

Повеял, дым осенних листьев... будто!..

Мы посадили по четырнадцать дубков.

И три на горке, той, что возле пруда.

Неслись по небу горстки облаков,

А над землёю, паутинок сети.

Лес, словно океан без берегов.

И мы вдвоём – одни на целом свете.

Средь звонкой трескотни стрекозьих крыл,

Средь, стаек воробьиных, щебетанье

День затаился. Вечер уходил,

Лизнув гладь пруда алым, на прощанье.

И утонул за цепью облаков.

Ему вослед закатный луч скатился.

Но воздух, силой дремлющих дубов,

Как гроздья виноградные, налился!

Дочь уходила. Ей на смену ночь

В квартиру чёрной кошкою скользнула

Блеснув глазами-звёздами, точь-в-точь,

Как фарами в окошко. И уснула.

Пусть снятся ночке шорохи дубков,

Их робкий, тихий шелест над волнами,

Где отраженья сосен и дубов

Закаты ало лижут языками...

Есть уголок

Есть уголок, что мне на свете дорог,

Где руки помнят ветку и росток.

Берёзки там взбегают на пригорок,

И дом стоит глазами на восток.

В саду там сохранён кусочек леса

Он, как магнит всегда к себе манит.

Гнездо хранит, в тени ветвей завеса,

И колокольчик, не цветёт – звенит.

Там можжевельник-исполин хранит калину.

Там всё к его плечу с надеждой льнёт.

Не оттолкнёт он черную рябину

И жимолость с иргой не оттолкнёт.

Хранит он, страж, своё лесное братство,

Большой и сильный слабых защищает.

Заря щедра, не след копить богатство –

Росой медвяной щедро причащает.

Там кров находят птица и травинка,

Ромашка с земляникою не спорят.

Там жизнь сполна, а не на половинку!

Малиновка поёт, синица вторит.

Там жизнь бурлит, никто не укрощает.

Когда звенит рассветная пора,

О крышу ворон клюв свой прочищает,

Чтоб солнцу прокричать своё «ура»!

Потом вступает хор большого леса,

Встречая первый солнца луч, и вот

Дрожит и тает таинства завеса,

Берёзки в белом водят хоровод.

Смотрю в окно, сквозь лоз переплетенье,

Как медленно светлеют небеса

И каждый раз восторг и удивленье,

И снова увлажняются глаза!

Водой прохладной из пруда умоюсь,

И с чистым сердцем в новый день шагну;

И знаю – никогда не успокоюсь.

И знаю – никогда не изменю.

Жизнь закружит метелью. За спиною

Калина, можжевельник и росток,

Пруд, напоённый неба синевою,

Рассвет и дом, глазами на восток!

Всё возвращается...

Румяный вечер красит стёкла

Багряной кистью.

Трель соловьиная умолкла…

Резные листья

В оконной раме вяз слагает

В узор старинный.

А ветер странствий разметает

Пух тополиный…

Мы тоже пух – по дальним весям

Нас носит ветер,

Где вспомним вдруг и старый вяз,

И тихий вечер…

И хлынет памяти вода

Ручьём стозвонным,

И возвратимся навсегда

К знакомым кронам…

…Сквозь расстоянья и года

Румянит стёкла

Багряным отсветом закат!

И не поблёкла

Листвы узорчатая вязь

В оконной раме!

…Всё, как вчера. Не рвётся связь.

Вросли корнями.

…Под вальсы тополиных вьюг

Белеет чёлка.

А за окном смеётся внук…

И с ним девчонка!..

Воскресенье, прощённое

Отчий дом… И чердак...

Меж столбами разбуженной пыли,

Танцевали пылинки,

Мерцая, как тысячи звёзд.

...Я нашла чемодан...

Чёрно-белые плёнки в нём были,

Пожелтевшие снимки –

Эскизы улыбок и слёз…

Вот на фоне скалы

Молодые родители... вместе...

Прижимает к груди

Моя мама букет сон-травы.

А над степью орлы...

Ветер косы ласкает невесте...

– «Мама, мама... прости...»

Но она не услышит. Увы...

...Годы – птицы летят!

Эй, фотограф, с треногой и «Сменой»

Ты сними нас двоих,

Вдвое старше, у той же скалы.

...Пусть они нас простят...

…Сон-травою качнув белопенной,

Степь вздохнула о них,

А над степью взлетели орлы.

Симфония или токката

Роддом… и мать в глухой тиши

…губами бледными: «Дыши…

Тебя я смерти не отдам!..»

…и гром с небес: «Тат! Та-та-там!»

Ворвались в детские глаза

…бескрайней синью небеса

И хлынул с болью пополам

…из лёгких крик: «Тат! Та-та-там!»

Потом ребёнок сделал сам

…шаг к неизведанным мирам

И снова в такт его шагам:

« Та-та-та! Там! Та-та-та! Там!»

А дальше мыслей круговерть…

…а рядом – жизнь, а с нею – смерть

И чувств, святая простота –

симфония: «Тат! Та-та-та!»

И надо жить, любить, страдать…

…гореть, творить и созидать

Пока не щёлкнет у виска

…курком безумная тоска…

Он эту серую тоску

…прижмёт к белёсому виску

И хрупкий мир повергнет в прах.

…И чёрный креп…и вечный Бах…

И кто-то всхлипнет у стола:

«Какая музыка была…

Жаль… не вернуть ушедший миг…»

…а в горле ком… задавлен крик…

…Оглохший в тишине роддом

…и мать с белеющим лицом…

А Бог читает по губам:

«Тебя я смерти не отдам!..»

…А где-то там, на небесах

…оркестр застыл, а на листах

…притихшим нотам тесновато.

Вот дирижёра первый взмах…

…сейчас… Бетховен или Бах…

…симфония или токката…

Смотрю на мир...

Смотрю на мир глазами Бога –

Его глазами сквозь себя

И вижу дальнюю дорогу,

И там, вдали на ней, тебя.

Я за тебя, усталый путник,

Устами Господа молю –

Да будет труд – твой верный спутник,

Как лёгкий парус кораблю.

Там в деревнях исконных, тихих,

Дай Боже, страннику принять

Из рук Марий мадонноликих

Ржаного хлеба благодать.

Пусть стог ночлегом и одеждой

Предстанет на твоём пути.

Пусть будут Вера и Надежда

Звездой и посохом. Иди!

Иди сквозь бурю, шторм и ветер,

Борясь и побеждая вновь,

К единственной на целом свете,

Чьё имя Светлая Любовь.

Ты долго шёл, трудился, знаешь –

Основа всех основ – семья.

Ты холишь и оберегаешь

Семь зёрен, семь ростков, семь «Я».

Джоконды трепетной улыбкой

Встречает женщина тебя,

Склоняясь ангелом над зыбкой,

Младенца пестуя, любя.

Слова прощания и встречи

Её устами прошепчу.

С молитвой тихою под вечер

Её рукой зажгу свечу…

Коснусь легонько у порога

Святого инея седин

Через неё, перстами Бога,

Моя кровиночка, мой сын.

Мрак не вечен…

Снова пасмурный, мрачный вечер...

Но я верю, что мрак не вечен!

Утром, юный придёт рассвет,

Не смотря, на ночной запрет...

Вопреки непроглядной тьме -

Свет подарит тебе и мне,

Разрисует радугой небо!..

Его смелости... каплю... мне бы...

Не проверяйте струны на разрыв

Не проверяйте струны на разрыв...

Серым волком закружится вихрь снеговой,

Ясным соколом к солнцу взметнётся подснежник,

Рухнет дуб трёхсотлетний, спалённый грозой,

Мир качнётся, вздохнёт, но останется прежним.

Будет соком сочиться берёза весной,

Сон-трава зацветёт и не будет покоя.

Два израненных волка, под павшей сосной,

Слижут тёплую кровь с лап, разбитых погоней.

Кто их гнал и зачем, для чего это лихо?

Жизнь мудра и ничто без следа не уйдёт –

Там, где волк упадёт, зацветёт волчье лыко,

А кукушкина слёзка цветком прорастёт.

Только сердце одно у огромной Вселенной –

Волчьи раны её и подснежника взрыв.

Сердце мира – струна. Мы, с размаха, по нервам…

Как же глупо, струну проверять на разрыв!

Продолжение…

Размахнись рука, раззудись плечо –

Я хочу пожить на земле ещё...

Я хочу кружить жёлтым мотыльком

Над лесным ручьём и над синим льном!

Я хочу парить в небе, где гроза,

Широко раскрыв вороньи глаза!

В синей глубине – я теперь форель,

Не преграда мне перекатов мель –

Плавники, хребет – всё в движении.

Значит, смерти нет – продолжение.

Трепетать хочу – я осины лист...

В тишине шепчу, слышу птичий свист!

Луговой травой над рекой стою

И... теряю вновь голову свою...

Стог – курган всем нам, сотоварищи...

И по вечерам... зорь пожарища...

…Только в жизни я – просто человек.

Занялась заря – двадцать первый век.

Мудрых книг стопа – только не ленись.

Предо мной тропа – человечья жизнь.

Всё хочу постичь и понять умом –

На земле людьми однова живём!

…Я родной земле, поклонюсь челом –

Из неё пришли и в неё уйдём.

Сижу и жду

Внимательной и бережной сиделкой

В лесу, на пне сижу, как повезёт –

Полдня, жду встречи со знакомой белкой.

Быть может, время выберет, – придёт.

…Был дятел! Примостился, с разворота,

На старую осину, постучал.

На память только сделала два фото –

Спешил!.. «До завтра!» – звонко прокричал.

…Потом была кукушка. Нагадала

Мне двадцать неспокойных, бурных лет.

Крылами на прощанье помахала –

До завтра, мол, и всем своим, привет.

…Слетели две малиновки и сели

На лапу ели, как в раскрытую ладонь,

Немного поиграли на свирели

И к солнцу упорхнули, как в огонь.

…Так и сижу внимательной сиделкой,

На старом, умудрённом жизнью пне;

Всё жду… Надеюсь на свиданье с белкой –

Кто знает, может, вспомнит обо мне!

А было ведь...

Когда-то мама читать учила,

По старым сказкам гулять водила.

Струилась сказка клубком кручёным,

Про Лукоморье, где «кот учёный».

Мелькали спицы (не упустить бы)

Вязалась сказка словесной нитью,

Струилась сказка неспешным слогом,

По старым тропкам, да по дорогам...

Мы этим чудом с пеленок жили,

Да и сегодня не позабыли...

Прочту сынишке, он только ахнет…

– «В них «русский дух», в них «Русью пахнет»...»

Создай мечту

Зима рисует на окне причудливую вязь.

...А мне с годами всё ясней всего живого связь:

Сплетенье солнечных лучей и нитей летних гроз;

Связь нитей, тех, что вьёт метель и виноградных лоз;

Сплетенье кружев-паутин и тоненьких ветвей;

Сплетенье Млечного пути с тропой судьбы твоей...

…Всё в этом мире неспроста – жизнь мудрости полна.

День каждый – с чистого листа. Прибрежная волна

Смывает прошлого следы и холст готов опять!

Твори! Ведь можешь только ты свою мечту создать!

Закрой глаза и…

Закрой глаза и ты увидишь небо

Бездонное, в барашках облаков,

Увидишь остров, где ни разу не был,

Но в снах твоих, он именно таков…

Закрой глаза и ты увидишь море

Бездонное, в барашках над волной,

И остров в нескончаемом просторе,

Как в снах твоих – он именно такой…

Закрой глаза и ты увидишь травы,

Как небо, и как море – без границ.

Кто называет травы морем – правы,

Кто небом – тоже, видишь стаи птиц?

Закрой глаза и ты увидишь чудо...

Неповторимо и всегда сильно,

Рождённое, как будто ниоткуда,

Движеньем век – живое полотно…

Знаю я...

Я богата, как царь! Моих кладов не счесть…

Как дары на алтарь – на ладонь положу:

Нежность, радость, любовь, верность, совесть и честь,

Драгоценное слово, что в мыслях держу;

Тяжесть радостных дней, лёгкий пепел обид;

Запах лета и гроз, и полынь на губах;

Нить стихов моих; день, что беду не сулит;

Не погасшую искру доверья и страх

За того, кого любишь…

Осудит ли кто?..

…Есть загадочный свет по дороге в «ничто»

По пути в «никогда», в «незачем», в «никуда» –

Этот свет нас манит, будто в небе звезда…

…И когда этот свет позовёт вдалеке

Всё я людям отдам и уйду… налегке…

Пусть

Если б в жизни, как во сне, было просто,

Я б взметнулась на коне к стылым звёздам

И надменным и холодным светилам

По кусочку доброту раздарила

.

Как румяный каравай с жару с пылу

И луне добра ломоть отломила...

Пусть насытятся добром, всё прощают,

И на Землю добрый свет возвращают...

Разделив меж них любовь и надежду,

Пусть сама останусь нищей, как прежде...

Нищей быть, не значит – опустошённой –

Есть ещё небесный свет – отражённый...

Как много есть

Звенит капель. Закончился февраль…

На ветку, мартом, птица опустилась.

Придёт апрель, а вслед за ним и май,

Взмахнув крылом, Земле подарит милость.

Взметнёт опушка белые цветы!

В безумном мае, в кутерьме весенней

Я точно знаю – у меня есть Ты,

Есть Пушкин, Блок и есть Сергей Есенин!..

Поля есть, реки, горы и мосты.

Есть небо, лес и дальняя дорога.

Есть степи, море, детские мечты…

Как мало надо! Как даётся много!

Есть хладный ум и есть сердечный жар!

Мечты есть, звуки… Стоит лишь родиться!

Даётся много – и не «в долг», а «в дар».

Суметь бы, этим всем распорядиться.

Не ждать побед, не отвергать хулы,

Принять дары, что жизнь внесла на блюде.

…Свет Солнца в небе – не для похвалы!

Оно живёт! И этим живы люди.

И осень будет...

Куда ж ты, лето? Подожди!…

...Занудят серые дожди…

Застонут ветры... Всхлипнет слякоть.

А осень будет тихо плакать...

...Когда дожди мечи куют

Милей мне ласковый уют,

Когда камин огнём бушует

И чародей в душе колдует,

И отблеск пляшет в волосах,

И сотни солнц в твоих глазах…

Я может не во всём права.

Но из души текут слова

И в рифмы облекая слог

Я, пусть, не бог, но полубог:

Творец творил и я творю,

Любить велел и я люблю!

Люблю людей, люблю леса.

Люблю, когда звенит коса...

Когда роса блестит в лугах,

Как ранний иней в волосах...

Я всех и всё люблю безмерно,

(Я ненормальная наверно…)

Во мне Вселенская любовь.

Я жизнь люблю: и тлен и новь.

И в полудрёме дождевой

Ловлю стихов, летящих, рой…

В восторге мечется душа!

По острию карандаша

Строкой стекает стих живой

В объятья книжки записной...

Молитва

Я прошу Вас, о, Ваше Ночество:

– Оберните своих детей

Одеялами одиночества

Или простынями страстей…

Я прошу, Ваше Полнолуние:

– Оберните своих детей

Золотою дорожкой лунною,

Чередою лунных ночей…

Я прошу Вас, Ваше Сиятельство,

Граф Сиятельный, Млечный Путь:

– Одиночество в снах укачивать,

А влюблённым не дать уснуть…

Я прошу Вас, Белее Белого,

Я прошу Вас, Белейший День:

– Одарить ярким солнцем смелого,

А несмелого спрятать в тень…

Я прошу Вас, Планета Вечная,

(Больше некого мне просить)

Неразумное Человечество

За бесчеловечность простить…

Ты думаешь обо мне?

На чернильно-размытом мраке

В серебристой раме окна,

В фиолетово-чёрном фраке,

Ночь!.. То явь иль обрывки сна?

Фея лунным сиянием рампы

Освещает звёзд хоровод…

Или то над фонарной лампой

Кружат совки – ночной народ?

Может память – печали жрица

Салютует былым мечтам?

Иль луна, как краса-девица,

Водит гребнем по волосам?

Или отблеск пера жар-птицы

Отразился в моем окне?

Иль тебе вдалеке не спится

И ты думаешь обо мне…

Думай сердцем...

Без души стихи писала, так как молодость легка…

Болью сердце не терзала, плавная строка текла

Про безоблачное небо, про любовь без облаков,

Рифмы складывались смело без запретов и оков…

Налетел вдруг ветер буйный, распахнул моё окно

И вспорхнуло к абажуру чудо дивное, оно –

Закружилось, словно птица или дивный мотылёк.

Может снится? Тру ресницы. Это муза – фея строк…

На диванчике присела, тихо крылышки сложив.

Встрепенулась и взлетела, мне судьбу наворожив.

А душа моя пленилась этой истиной простой –

«Не ленись и думай сердцем, а работай головой…»

Нет виденья, всколыхнулась занавеска – лёгкий шёлк.

Жгут сомненья – обманулась, полуночный, лёгкий шок…

Но, с тех пор, стихи во мне кричат,

Голова и сердце в вечном споре,

Ранит душу поздний листопад,

Голова болит от чьей-то боли…

Всё понять пытаюсь и постичь,

Но добра от зла не отличаю –

На прощальный журавлиный клич

Тихою слезою отвечаю…

…Всё на свете научусь прощать,

С тихой верой научусь прощаться…

Но когда огнём горит закат

Я боюсь рассвета не дождаться…

Может Музе виднее...

Я жила стихами, я горела,

И ночных бессонниц не гнала…

Муза на огонь свечи влетела

И присела с краю у стола…

Молча, Муза чаю попила

И вспорхнула, крылышки расправив,

Посетила гостья и ушла,

Мне на счастье маету оставив…

Вот и маюсь, долгие года!

Всё ищу той муки продолженье,

Но неуловимо, как всегда

Милой Музы плавное скольженье…

Я кричу, я нервы рву, я плачу,

Разбиваюсь в кровь, чиню крыла...

Может в жизни что-нибудь да значу?

Коль мне Муза маету дала…

Сердце поэта

Верю – днём Муза спит, ночью сны будоражит

И на призрачный свет словно «совка» летит

К тем поэтам, чей жизненный опыт не нажит.

Пять минут молчаливым укором сидит

!

Ничего, не сказав, на вопрос не ответив

Испарится, как вздох. ...Поглотит её ночь.

Но, оставит его, вечной меткой пометив,

(Как всем тем, кто страдает, на свете помочь?)

Он, до смерти, потом себе руки ломает,

Ранит душу, а сердце измучает в кровь …

…Если сердце поэтово муки не знает, –

Не напишет поэт настоящих стихов…

Ястребиный приют

За весенним туманом небо синее – дом.

Я сегодня подранок, с перебитым крылом…

В небеса не подняться. Тяжким грузом – земля.

Под крылом не промчатся, в синей дымке, поля.

Как-то нужно держаться, коль беда догнала.

Не привыкла сдаваться – вольной птицей жила.

Сердце в небо стремится, но не держат крыла…

Из Финляндии птица смерть в России нашла.

Так недолго продлился с рыжей молнией бой.

Ястреб – гордая птица, не сдаётся живой.

Отступает лисица…Алый след за ногой –

Сок брусничный струится в лужи с талой водой.

Умираю свободной. В продолжение чувств –

К моему изголовью – можжевеловый куст!

Залпом в синие выси – тальниковый салют…

Завершение жизни. Ястребиный приют.

Лучшее – моё

Жизни начало, счастья венец –

Лучшая мама, лучший отец,

Мудрые книги, на ночь, стихи!..

Чем же, такие годы плохи?

Дальше листаю дни, не спеша,

И понимаю – жизнь хороша!

Солнце ли светит, или огни,

Лучшие дети – тоже, мои!..

Лист за листочком, как календарь...

Жизнь моя, точно, сказочный дар!

Кисти рябины, даль за спиной,

Лучший мужчина – тоже, со мной!..

Возраст – удача, не приговор.

Внукам подарим вольный простор:

Реки, равнины, снег и ковыль,

Песни, картины, сказки и быль.

Перечитаем жизни тетрадь.

Многое знаем! Что тут скрывать?..

Слышите?.. Шепчет тихо трава...

Лучшие песни, мысли, слова...

Ласково тронет лучик – Орфей...

Волосы – струны, спящих детей...

Не разнимая облако рук,

Спит и летает маленький внук…

…Важно – расслышать прожитый миг.

Набело пишем жизни дневник!

Небо

В бездонной синей выси

Над Северной Зимою –

Сиянье в небе дышит

Медведицей ночною!

Пугливым медвежонком

Снега к сиянью льнут.

В небесных тканях тонких

Запутавшись, уснут.

Снег по весне помчится –

Потоком, в блеске льдин!

И небо отразится

Высоко, средь глубин!

А ночью вновь приснится –

На Юге Небо… Ниже…

Кормящею волчицей

В степи курганы лижет.

Гнедою кобылицей

На сопках травы мнёт!

К разъездам и станицам

Усталой бабой льнёт.

На путника прольётся

Волной несмятых кос.

И в грудь его уткнётся

Сосцами спелых звёзд.

Да! Я – такая...

Я прошу: «Не мучай!». Я прошу: «Отстань!»

Есть на крайний случай тоненькая грань.

Там за гранью мнимой – заревая рань!

«Вы такие милые.

Я – такая дрянь».

Если будет скучно, если будет лень

Обернувшись тучей, принесу вам тень.

Там за тенью мглистой – тонких веток вязь.

«Вы такие чистые.

Я – такая грязь».

Если вдруг отчаянье или боль согнет

Принесу вам к чаю золотистый мед...

Чистый, благородный – от семи невзгод...

«Вы чистопородны!

Я – рабочий скот».

Есть на крайний случай тоненькая грань –

Пасть звездой падучей в заревую рань.

Ни кого не мучить, вновь собою стать...

...Только вы – то лучше!

Для чего же лгать?

Луне грустно