Текст книги "Драма"
Автор книги: Любовь Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Глава 1
Начало 2000-ых.
– Бабуль, сколько ещё ждать? Так можно изжариться, – капризно поджав губки, выжидающе вглядываясь в лицо спутницы, спрашивала девушка лет шестнадцати, с тростью в руках.
– Внученька, миленькая, устала, да? – участливо поинтересовалась пожилая дама. – Потерпи, солнышко, автобус прибудет минут через тридцать.
На вид женщине было лет семьдесят пять. Но она казалась ещё вполне крепкой и здоровой, в отличие от своей внучки. Только смотрелась просто, как-то уж очень по старине, хотя прожила в городе несколько десятков лет и трудилась на крупном производстве, где получила Орден труда. Тонкий шёлковый платочек на голове, скрывал седые вьющиеся волосы. А синий сарафанчик в белый горошек, доходящий до щиколоток, болтался на худощавой фигурке бабушки, выдавая тем самым, что женщина похудела совсем недавно. В её лице не было ничего примечательного. Немного крупноватый нос покрывали мелкие поры. Несколько пигментных старческих пятен возле рта были более темного цвета, чем сама кожа лица. Они терялась в глубоких морщинках, пролегающих как бороздки на иссохшей без влаги почве. А серые усталые глаза подернула дымка печали. В них читалось страдание и мудрость. Весь облик отражал отпечаток недавно пережитой трагедии, которая перевернула размеренный ход жизни этой тихой доброй женщины.
– Зачем мы уехали в эту глушь? – ворчала внучка.
Она расхаживала из стороны в сторону, поднимая ногами пыль, осевшую толстым слоем на асфальте, и нервно передёргивала плечами.
– Аня, что за вопрос? Ответ и сама знаешь. Ты не смогла бы в городе жить, – произнесла пожилая женщина, обмахиваясь влажным от пота носовым платком.
– Но может и здесь мне не станет легче.
– Девочка моя, время лечит всё. По крайней мере, мы привыкаем к нашей боли.
– Меня прежнюю оно уже не вернёт. Я каждую секунду вспоминаю то самое, и у меня не хватает терпения. Я не забуду «это» никогда. И здоровье мне не вернуть и красоту. Я жить не смогу.
– Деточка моя, родная, я тебя понимаю. Но ты должна жить, хотя бы ради меня. Ведь я дышу для тебя.
Разговор у спутниц прервался, когда к остановке подъехало такси. Из машины вылезла высокая красивая девушка с огненно-рыжими волосами. Она сжимала в руках сумочку и умоляюще смотрела на водителя, который вынимал из багажника небольшой чемодан.
– Молодой человек, но как же так? – мелодично возмутилась красавица. – Вы пообещали довезти меня до места, а сами бросаете здесь, под палящим солнцем.
– Девушка, Вы меня извините, но дальше я не поеду. В той глуши все дороги убитые, и я всё днище пробью своей малышке.
– Я доплачу, – предложила рыженькая девушка, хватая водителя за рукав.
– Нет, не надо мне доплаты. Я же сказал уже, что не поеду дальше. С этого места Вы доберётесь куда нужно. Скоро автобус должен подъехать. Их же государство ремонтирует, а мою девочку самому латать приходится. Извините. Всего доброго.
Произнеся эту тираду, таксист сел в машину и рванул с места, обдав женщин густым облаком серой пыли. Они закашлялись и сощурились.
– Вот ирод, – воскликнула пожилая женщина. – Деньги дерут с людей, а сами обманывают.
– Да уж, – подтвердила красавица, – обещал до места доставить, а сам бросил. Не подскажете, я доеду до деревни «Веснушки» с этой остановки?
– Да, доберётесь. Мы тоже туда едем. И автобус скоро прибудет.
– Это хорошо, – вздохнула незнакомка.
Она оттащила чемодан к обочине и села на него, не обращая внимания на попутчиц.
А они успели ее оглядеть. Из-под козырька красной бейсболки, девочка внимательно изучала незнакомую девушку, и то, что она рассмотрела, ей не понравилось. С недавних пор подросток стала ненавидеть красивые женские лица и их обладательниц. Когда-то и у неё было очаровательное личико, и полное надежд и мечтаний загадочное будущее, но злая рука рока в один миг перечеркнула все планы и только начатую писаться страницу ее жизни.
– Какая засуха, – вздохнула пожилая женщина, обмахиваясь платочком. – Жди теперь хорошего урожая.
– Да. Похоже, дождь забыл об этих местах, – улыбнулась рыженькая красавица.
От улыбки она забавно сморщила прямой, чуть длинноватый носик, и показала ряд мелких белоснежных жемчужин зубов. На щёчках показались ямочки, а на скулах заплясала мелкая россыпь едва заметных коричневых точек, веснушек.
Продолжая улыбаться, незнакомка огляделась вокруг.
Пейзаж впечатлял буйством красок. К тому же, сколько простора и раздолья, чего так не хватает в городе. Прямо за остановкой раскинулось белое море – ромашковое поле. Каждая головка клонилась от лёгкого ветерка, будто он игрался с каждой по отдельности и в то же время со всеми. В ответ, цветы подмигивали ему своими жёлтыми сердцевинами. От такой идиллии в разные стороны шла мелкая рябь, вовлекая в свой танец тонкие травинки осота.
Голубое небо безмятежно раскинуло свои огромные крылья на многие тысячи километров и плавно сливалось на горизонте с яркой зеленью лета. Всюду порхали разноцветные бабочки и носились шмели. Над земляникой сновали дикие пчёлы. Среди васильков копошились несколько полевок, мелькая своими темными горбатыми спинками и тонкими хвостами. Весь луг оживленно гудел обитателями, которые занимались своими привычными делами, не обращая внимания на ход времени.
По другую сторону от дороги шелестела молоденькая берёзовая рощица. Тонкие белоствольные красавицы переговаривались между собой, обсуждая шаловливого любовника, который так и норовил оголить их стройные станы. А ветер знай себе, продолжал любвеобильные игры со всеми сразу, никого не обделяя своим вниманием.
Совсем рядом, в кроне огромного раскидистого дуба, возвышающегося у остановки и дарившего спасительную тень, доносились голосистые трели соловьёв. Ответные чириканья птиц на красивые песни этих разбойников слышались из рощи. К ним присоединился усердный стук дятла. Над полем кружила кукушка, но в этот жаркий день ей было не до разговоров, и она загадочно молчала.
А дышалось как там опьяняюще легко. Чистый воздух смешал в себе множество нежных ароматов. Эта смесь благоуханий доводила до легкого головокружения.
Глядя на такой пейзаж, хотелось сбросить обувь, раскинуть руки в сторону и бежать по полю, кружиться, валяться в траве и смотреть на светлое безмятежное небо, по которому иногда проплывали облака. А ты себе лежишь и воображаешь, какие фигурки напоминают они. А после, так приятно набрать горсть спелых ягод дикой земляники и сидя прямо на теплой земле, лакомиться дарами природы и отгонять досужих муравьев. Главное, только бы никуда не спешить, забыть о делах. Отдыхая, вдыхать пьянящий воздух и блаженно улыбаться. Ведь так мало для счастья нужно, всего лишь посмотреть по сторонам.
Возвращаясь в реальность, эту картину портило только одно, удушающее пекло. Жара держалась три недели, и, похоже, собиралась задержаться подольше.
Единение с природой нарушило грубое вмешательство назойливых мух и оводов. Они от злости на духоту не знали, куда им деться, и, завидев сразу несколько объектов для заточки своих мелких острых зубов, ринулись на женщин.
Отбиваясь от насекомых, рыженькая красавица закончила оценку окружающей обстановки и отвела пальчиком коротенькую косую чёлку, прилипшую ко лбу. После чего, незнакомка достала из сумочки салфетки и протерла пухлые красиво очерчённые губки, стирая налипшую скрипящую пыль. Волосы, заплетённые в крупный колосок, растрепались, липли к шее и падали на слегка раскосые глаза. Чуть собрав их, девушка вздохнула.
– Как тут красиво, – медленно произнесла красавица, протягивая попутчицам упаковку салфеток.
– Да, у нас тут благодать. И в деревне хорошо, – проговорила женщина и достала несколько платочков, кивнув в знак благодарности.
– Правда? А вы здешние?
– Да. Я тут родилась, училась. А после, выскочила замуж за местного парня, и мы вместе укатили в город. Теперь вот с внучкой возвращаемся обратно в родные края. У меня здесь сестричка осталась, к ней и едем, – грустно улыбаясь, пояснила попутчица.
– Понятно, – кивнула девушка.
– А ты, милая, погостить к кому приехала?
– Нет, – улыбнулась незнакомка. – На работу устраиваться еду, фельдшером, по распределению. В такую глушь никто не захотел ехать, а я вот решилась. Вроде и домик обещали. Ну, думаю, чего теряться, поеду.
– Ну и правильно. Не пожалеешь. У нас в деревне тихо и спокойно. Да и при деле будешь, можно сказать, главный человек. Меня, Глафирой Елисеевной именуют. Можешь называть меня, баба Глаша. Я уже не молода. А эта девочка, – женщина указала в сторону подростка, – моя внученька, Анюта.
– Алена. Приятно познакомиться. Теперь мне уже не так одиноко и страшно.
Девушка улыбнулась и пожала руку бабе Глаше.
– Будем дружить. Когда нужно, обращайся, не стесняйся. У нас в «Веснушках» всё по старине, по-простому.
– Спасибо. Что-то автобуса долго нет? – взволнованно вглядываясь вдаль, вопрошала Алёна.
– А вдруг поломался? – всплеснула руками старушка.
Алёна пожала плечами и взглянула на Аню, но та старалась избегать общения и смотрела куда-то вдаль.
«Замкнутая какая, – подумала Алёна. – Сколько же ей лет? На вид не на много моложе меня, может лет на пять. Молодая, а едет в эту глушь. У меня хоть веские причины есть, а она-то куда? Ведь вся жизнь впереди. Странно».
И вот вдалеке разбрасывая столбы густой пыли по обеим сторонам, показался приближающийся дребезжащий автобус.
Мысли девушки переключились на другие темы. Погрузив каждая свой багаж, женщины расселись по местам. Старенький транспорт продолжил свой маршрут. Народу в нём не было, что навевало сильнейшую тоску у молодых попутчиц. Вроде бы жизнь продолжалась, а на деле, всё затихло и замерло. Пока замерло…
Так под скрип рессор и плавное покачивание старенького автомобиля, путники вспомнили о своём прошлом…
Глава 2
– Алёнка, ну рассказывай, – упрашивала подружка.
Она весело подпрыгивала вокруг девушки, которая сидела на качелях на детской площадке и тихо раскачивалась, задевая ногами о землю.
– Что рассказывать? – удивилась Алёна и устало потерла глаза, которые моментально наполнились солёной влагой.
– Как что? Ты сказала Мишке, что беременна?
– Сказала, – ответила подружка.
Она нахмурилась и вытерла слезы.
– И что?
– И ничего.
– Как, совсем ничего? Он что, не рад? – удивилась подружка.
Она ухватилась рукой за металлическую цепь и, остановив качели, присела перед собеседницей на корточки.
– Нет. Ему это не интересно. Да еще и роман новый наклюнулся у него.
– Да ты что? Вот сволочь, – покачала головой бойкая девчонка.
– А ты, Насть, что думала, из детдома рыцари выходят? Они же любить не умеют.
– Алён, ну ведь есть и хорошие ребята. Вон, например, Юрка, прямо хвостом за тобой ходит. Не теряйся, переспи с ним, и всё, ребёнок при папке будет.
– Ты дура, да?
– Чего обижаешь меня? Я, между прочим, о тебе глупой забочусь. Ты отучишься, получишь аттестат, и детдом с тобой распрощается. Он свои обязательства выполнил, дело сделано. И что потом? Тебе учиться нужно, а у тебя пупок на нос полезет. Или ты думаешь, что пьющей матери нужна? А может, к бабке отправишься? Считаешь, ей легко? А ещё ты на голову свалишься с довеском. Ребёнку хороший дом нужен, правильное питание. Что ты ему дашь? Делай аборт.
– Нет, – решительно произнесла Алёна. – Послушай, Настя, это моё личное дело. И я не хочу его обсуждать ни с кем, даже с тобой.
– Делай что хочешь, – посоветовала подружка. Она поднялась на ноги, развернулась и ушла.
В тот вечер, после беседы с подругой, Алёна проревела часа три, но решение не нашлось. Любимый парень, которого она буквально боготворила, предал её. И никому в этом мире она не нужна, кроме крохотного существа у неё под сердцем, в котором и есть сейчас её спасение, есть ради кого жить дальше. Обманутая девчонка пришла к выводу, что оставит все как есть и будет решать задачи по мере их поступления.
Дни шли медленно. В детском доме, где жила и воспитывалась Алёна, готовились к выпускному балу. А любимый Мишка, на глазах у всех крутил любовь с её бывшей подругой Лилей.
В один из этих дней, самочувствие у Алёны и так было не очень, мучили головокружения и тошнота, а после того как девчонки угостили её компотом из крыжовника, стало совсем не выносимо. Сначала скрутило живот, а чуть позже, по бёдрам потекло что-то тёплое и липкое. Острая боль полосовала всё тело снизу вверх и прекратилась только после того, как девушку накрыла спасительная темнота обморока.
Очнулась Алёна на больничной койке под капельницей. На стуле, рядом с пациенткой, сидела подруга Настя.
– Что случилось? – осипшим голосом поинтересовалась девушка и подтянулась на локтях, чтобы сесть удобнее.
– Алёна, ты не волнуйся, всё уже позади. Только пока нельзя тебе сидеть. Ты лучше полежи, отдохни.
– Что позади? Где я? – попыталась вскочить с постели Алёна. Но её опоясала тупая боль внизу живота, и она присела на краешек койки, застеленной серой грубой простыней, с сине-зелёным клеймом на краешке в виде нескольких букв и цифр.
– Ты в гинекологии. И тебя чудом спасли, – пояснила подруга и в замешательстве поёрзала на неудобном пластиковом стуле.
– Только меня?
– Малыша спасти не удалось. Ты что-то приняла, да?
– Насть, да ты что? – еле ворочая сухим шершавым языком, возмутилась Алёна. – Ты же знаешь, как я ждала этого ребёнка.
– Тогда тебе помогли, – предположила подруга. – Что-то подсунули? Тебя угощал кто-нибудь в тот день?
Алёна задумалась. Мысли путались и перескакивали одна на другую. Было трудно уловить их суть.
– Кажется, компот был. Мне его Даша принесла.
– Ты выпила его?
– Да.
– Зачем? Ты же знаешь, что они подруги Лильки.
– Откуда же я знала, что они способны на такую подлость. Меня тошнило с утра и хотелось кисленького. Вот они и подвернулись с угощением, как раз во время.
Алёна расплакалась.
– Эх, Алёнка. Теперь мы уже ничего не докажем. Врачи сказали, что самопроизвольный выкидыш случился. Такое на ранних сроках беременности часто происходит. А ты ещё на нервах вся была последнее время.
– А врачи не сказали, у меня ещё дети будут? – спросила Алёна и прилегла на краешек сетчатой продавленной кровати, которая жалобно скрипнула.
– Да. Я слышала, как медсёстры болтали, что-то типа того, молодая и ещё родишь. А это значит, что будут у тебя, подружка, ещё дети.
– Только этого кроху уже не вернуть. Не уберегла я его.
– Алён, мне очень жаль, что такое произошло. Только не вини себя. Надо жить дальше.
– Как, Насть? – закричала Алёна. – Как дальше жить среди лжи, предательства, разврата и грязи?
– Алён, не кричи, – подскочила подруга, наклонилась и нежно погладила собеседницу по спутанным волосам. – Я ещё кое-что хочу тебе сказать. Тебя выгнали из детдома. Твой аттестат у меня. Сказали, что тебе есть уже восемнадцать, ты закончила обучающую программу, а значит, пора на вольные хлеба. К тому же, им нужно было как-то уладить дело с твоей беременностью.
– Подожди, Насть, но это же не честно. У меня теперь совсем разбита судьба, – грустно произнесла Алёна, вытирая слёзы. – Куда мне идти?
– Подружка, не расстраивайся. Всё ещё наладится. У тебя целая жизнь впереди.
– Ага, только вдребезги разбитая жизнь. Насть, спасибо что навестила. У меня к тебе будет одна просьба.
– Что ты хочешь? – поинтересовалась девчонка, наливая в этот момент в стакан воду. Она подошла ближе и протянула его Алёне.
– Принесёшь мои вещи и документы? – попросила пациентка и сделала глоток воды, возвращая стакан подруге. – Я буду тебе очень благодарна.
– Будет сделано.
Алёна отвернулась к стене, тем самым давая понять, что разговор окончен. Настя вздохнула, поставила стакан с водой на тумбочку, немного посидела в тишине за спиной подружки и ушла.
Через пять дней девушку выписали. Идти ей было совсем некуда. Мать тихо спивалась, а бабушка жила бедно и едва сводила концы с концами. Аттестат об окончании средней общеобразовательной программы был на руках, и она решила поехать подавать документы в институт. Алёна была отличницей и схватывала знания на лету. Её тяга к медицине проявилась лет в семь, когда она залечивала ребятам из детдома разбитые носы и колени.
Мать лишили родительских прав, когда крохе было три года. Бабушка уже в то время болела и была слаба, и ей никто не мог доверить малышку. Так Алёна оказалась на государственном обеспечении. Девочке ничего не оставалось, как приспосабливаться к новой чужой жизни и законам. Ей повезло, в группе дети оказались смирные и дружелюбные. Они не только не обижали друг друга, но и защищали от всех и вся. Держались вместе, сплочённо, в своём детском несчастье.
За воспоминаниями о детстве, Алёна добралась до места назначения. Документы у неё приняли, сообщили дату вступительных экзаменов и распрощались.
И снова одиночество. Она как бродячий пёс смотрела растерянными глазами по сторонам. Хотелось сесть на тротуар и завыть. Чтобы хоть кто-то увидел, пожалел, помог.
Сил у Алёны ещё было мало, одолевала слабость после перенесённой операции. Но идти куда-то было необходимо, скоро стемнеет. А ночная жизнь играет по своим правилам, порой очень опасным и жестоким.
Девушка присела на лавку в скверике, возле небольшого панельного дома в пять этажей, и горько заплакала. Она крошила трясущимися руками булочку, на которую потратила последние деньги, и кормила голубей. Птички слетелись к её ногам и хватали хлебные крошки, а Алёна жалостно ревела, что у проходящих мимо людей бежали мурашки по коже. Но все они равнодушно отводили глаза и спешили дальше.
Девушка подавилась собственной слюной и заперхала. От этого ей стало ещё обиднее, слёзы текли по лицу, капали на одежду и асфальт. А Алёна, пытаясь их вытереть, только больше размазывала по худеньким щекам.
– Батюшки! Девонька, ты чего так плачешь?
Фраза прозвучала над ухом девушки так неожиданно, что она сильно испугалась и резко подняла опухшее, заплаканное личико.
– Кто тебя обидел?
Рядом стояла маленькая худенькая старушка в жёлтом платочке и синем пальто, которое было ей явно великовато. Она жалостливо смотрела на Алёну и пыталась заглянуть в самую глубину души, сквозь мокрые красные глаза. В руках бабушка сжимала сетчатую сумку, ещё давних времён производства. Из этой котомки виднелся пакет молока.
Алёна похлопала глазами и опять заревела.
– Да что же это такое? – воскликнула старушка.
Она положила сетку на лавочку, присела рядом и погладила девушку по голове.
Не выдержав этой неожиданной ласки, Алёна кинулась на грудь чужой женщины и прижала её к себе. Так, обнявшись, они просидели минут пять, а потом Алёна отодвинулась.
– Простите меня, – произнесла она.
– За что?
– За эту выходку, – ответила Алёна.
– Глупости говоришь. Мы все ещё пока люди, и обязаны понимать других и помогать.
– Спасибо, что посидели со мной. Я пойду.
– Постой. Что у тебя случилось? Расскажи, станет легче. А я может, чем помогу.
От безысходности, голода и страха, девушка рассказала свою историю, сбиваясь и всхлипывая.
– Дела, – молвила старушка и покачала головой. – Это же надо быть такими подлыми.
– Я пойду, – проговорила Алёна.
– Да погоди, ты. Идти всё равно некуда, а никуда ты ещё успеешь сходить.
– Ну, а сколько нам здесь сидеть?
– Мы не будем здесь сидеть, а пойдём ко мне. Не бойся, я живу с дедом, и двумя кошками. У нас большая квартира.
– Нет, нет, – запротестовала Алёна. – Я не пойду туда. Я чужая. Как Вы не боитесь в дом приводить кого-то с улицы?
– Чего мне бояться? Накоплений у нас с дедом нет. Мебель старенькая. Да и ты, вроде на бандитку не похожа. Не могу я мимо твоей боли пройти. А уж коли обманешь, на себе грех носить будешь.
– Я не обману, обещаю. Буду помогать во всём. На подработку устроюсь.
– Э нет, так дело не пойдёт. Никакой работы. Тебе учиться надо, чтобы человеком стать. Тогда, глядишь, никто и не посмеет об тебя ноги вытирать.
– А у Вас дети есть?
– Дочка с мужем, и детьми, в Астрахани обосновались. Уже два года там живут. А скоро и мы к ним переедем. Пойдём домой. Тебя как зовут?
– Алёна Карпова.
– Я – Зинаида Ивановна. Пойдём, дед мой заждался.
Женщины встали с лавочки и медленно побрели вдоль сквера, наслаждаясь сладким летним воздухом. Шли, молча, но не долго. Уже в конце сквера показался трёхэтажный дом. Во дворе у каждого подъезда были установлены лавочки. Сейчас на них восседали пенсионеры и мамы с колясками. Чуть дальше, на детской площадке и в песочнице, копошились дети разных возрастов, от года до шести лет. Зинаида Ивановна только и успевала здороваться с соседями. Было видно, что это чуткая и милая женщина, полная доброты, понимания и сострадательности.
– Вот, Алёна, наш подъезд. Будешь набирать код – пятьдесят восемь, а квартира – семнадцать. А вон и дедушка наш на балкончике.
Алёна подняла голову.
На них смотрел сморщенный старичок с пышной шапкой седых волос и такими же пышными седыми усами. Мужчина, как и его жена, был небольшого росточка и худенький. Его старческие глаза постоянно слезились, и он протирал их платочком.
Дедушка махнул рукой.
Пока его девчонки поднимались в квартиру, он открыл дверь и ждал их в пороге.
– Вот, Алёша, нам квартирантку привела. Девочке совсем некуда идти. И с ней такая история нехорошая произошла, сейчас расскажу, – пообещала жена. – Знакомьтесь. Алёна, это мой муж, Алексей Семёнович. Ещё с нами живут кошка Машка и кот Василий.
– Очень приятно, – улыбнулась Алёна и пожала дедушке руку. – Алёна. Воспитанница детского дома. Если Вы возражаете, что Зинаида Ивановна приютила меня, я тут же уйду.
– Ну что ты, девочка, проходи. Раз Зинуля привела тебя к нам, значит так надо, а я ей доверяю. Пойдёмте чай пить с вареньем. Я только заварил свежий.
– Алёша, ты кошкам молочка налей, не забудь.
– Налью. Дома только Машка, а Василий опять гуляет. Алёна, проходи, не стесняйся. Сейчас Зинуля тебе комнату покажет. А я пока чай налью.
– Спасибо вам за доброту и тепло, – поблагодарила Алёна радушных хозяев. – Если бы не вы, не знаю, где бы я сейчас была.
– Не думай об этом. Теперь всё хорошо, – сказала Зинаида Ивановна. – Вот твоя комната, располагайся. Выспишься, отдохнёшь, и мир заиграет совсем другими красками.
– Спасибо.
– Девочки, идите же скорее, чай остывает, – позвал Алексей Семёнович.
– Идём, – дружно откликнулись дамы.
Так и зажили они дружно. Алене нравилось её временное пристанище. Во всех трёх комнатах было чисто и уютно. Стены были везде оклеены обоями с рисунком в мелкий цветочек с завитками. Отличались они только цветом для каждой комнаты. Пол покрывали дорожки, которые заботливая хозяйка каждый день аккуратно заметала веником. Однотонные занавески выглажены и простираны. Они так забавно колыхались от ветра, задувающего в форточки, что создавался вид надутых парусов.
В каждой комнате разместили по дивану и тумбе. В комнате у хозяев, в углу поместили широкий комод, а у Алены, рядом с диваном стояла этажерка с книгами. В большой комнате гордо сверкал начищенными стеклянными дверками сервант, состоящий из широкой витрины, изготовленный в советские времена. Предмет мебели был аккуратно выстроган из натурального дерева. От него до сих пор веяло ароматом сосны, не смотря на то, что он состарился вместе с хозяевами квартиры. В нем Зинаида Ивановна хранила некоторые предметы декора, и даже продукты, а за стеклом расставила чайные сервизы, хрустальные бокалы, графины, и другую посуду.
А вот в кухне у пожилой четы гордо занимал половину пространства большой старинный буфет с нишей по центру. Он изготовлен был в свое время из ясеня, и немного потемнел с годами. Но все равно роскошно смотрелся и вписывался в интерьер помещения. В нем тоже были расставлены бокалы, тарелки, и остальная посуда. В нише стояли вазочки с печеньем и конфетами, и ваза с ромашками. У окна поместили круглый стол застеленный клеёнкой. За ним обитатели квартиры не только кушали и пили чай, но вечерами играли в лото.
А воздух в квартире постоянно благоухал бальзамом «Звёздочка», которым Зинаида растирала мужу поясницу. Но до того это был какой-то родной и уютный запах, что обитатели этой чудесной квартиры сроднились с ним и невозможно даже представить, что в тех стенах могло пахнуть чем-то иным. Дни, месяцы, и даже годы, проведенные несчастной девушкой в жилище этих добрых стариков, навсегда останутся в её памяти, и будут вызывать только теплые, до слез воспоминания.
А пока жизнь шла своим чередом, всё у них складывалось степенно и хорошо. Алёна поступила в институт с первой попытки. Днем она училась, а вечером лепила с Зинаидой пельмени и вареники. На вкусной домашней пище девушка немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего общипанного воробушка. Парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания. Только самой девушке это было безразлично. Она смотрела сквозь ухажёров, и упорно шла к своей цели, получить красный диплом доктора. Она всегда скромно и строго одевалась, и не признавала никакой косметики.
Преподаватели любили это весёлое, общительное рыжее солнышко. Её доклады и курсовые работы поражали всех своей грамотностью и охватом тем и знаний. Алёна не отказывала в помощи нерадивым студентам и ленивой золотой молодёжи, и помогала совершенно бесплатно и искренне. В общем, девушка заслужила всеобщее уважение в коллективе, стараясь никому не переходить дорогу, а идти только своим путём. Подруг у неё теперь не было, что Алёна решила для себя совершенно осознанно. Она просто общалась на ничего не значащие темы с сокурсницами.
На последнем курсе обучения, девушке пришлось перебраться в общежитие, потому что её любимых старичков дочка увезла к себе. Квартиру продали. Расставание было долгим и трогательным. Но выхода не было. Алёне вновь пришлось обустраиваться на новом месте. И снова помог её уживчивый и миролюбивый характер. За это время она съездила в родной город, где похоронила бабушку. Квартира ей не досталась, потому что её попросту забрали за долги. И снова девчонка осталась ни с чем.
Но жизнь шла своим чередом дальше. Постепенно подошло время защиты дипломной работы. Защитилась Алёна без помех. Зная положение этой девочки, одна из сокурсниц переговорила с влиятельными родителями, и те походатайствовали за Алёну. И хотя таких услуг в настоящее время в институтах не предоставляют, девушку всё же направили в хорошее и тихое местечко, с приличными условиями работы. Договорились и о предоставлении жилья. А за то, что в своё время эта умница не отказала в помощи ленивой сокурснице, ещё и «начислили» подъемныё. Хотя это только по легенде для самой Алены было выдумано, что всё так легко и просто. Но она честно верила и радовалась как ребёнок, открывшимся перспективам, и спешила умчаться в новую жизнь.
Таким образом, через некоторое время, Алёна села в такси и отправилась в неизвестность с очень симпатичным названием «Веснушки». Деревня находилась довольно далеко от города, что вовсе не расстроило оптимистично настроенную девушку Алёну.
