Текст книги "Грани сумеречных миров. Леди из этих (СИ)"
Автор книги: Любовь Хилинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Любовь Хилинская
Грани сумеречных миров. Леди из этих
1
Беляна поплотнее закутала малыша в платок и хмуро оглянулась на закрывшиеся за ее спиной ворота. Ей вспомнился тот день, когда она впервые их увидела. И тогда, и сейчас эти ворота казались ей входом в тюрьму. Ее личную тюрьму, из которой ей дали уйти и унести самое дорогое, что только могло быть у нее. За спиной висел набитый сухарями и сушеным мясом рюкзак, сбоку прикреплена фляга с водой, ребенок надежно укрыт от песка и ветра платком и плащом, так что оставалось только решить, куда идти. Возвращаться к своим родичам Беляна не хотела, ей там совсем не место, да и дядя давно уже забыл про нее, а больше идти было некуда. Она знала, что на границе гор есть место, где земля не принадлежит ни светлым, ни темным. Именно туда уносили рожденных младенцев, когда выяснялось, что те абсолютная тьма, и именно туда, сдвинув брови и сжав губы, двинулась женщина. Главное – дойти, а там она построит шалаш на первое время, а потом и обоснуется окончательно. Там ее точно никто не потревожит. Ее ребенок будет спасен, это сейчас самое важное.
Будто согласившись с этим решением, ветер ненадолго стих, а затем сильно и резко задул в спину, помогая переставлять ноги. Благодаря слугам Беляна была обута в крепкие кожаные башмаки на твердой подошве, они помогут ей преодолеть все сложности. Ее решительная фигурка быстро передвигалась по дороге, освещаемой редкими рассветными лучами просыпающегося солнца, а с самой высокой башни замка за ней наблюдал человек, который еще вчера звался мужем и обещал все радости. Он скрестил руки на груди, обхватив себя и сдерживаясь, чтобы не побежать следом, губы были сжаты в тонкую линию, между бровями пролегла горестная складка.
– Так надо, брат, – кто-то похлопал мужчину по плечу, но он даже не обернулся. – Этот младенец не должен жить, ты же знаешь. Она отнесет его на границу земель и вернется к тебе. Ты зачнешь с ней других детей, будем надеяться, что они родятся нормальными.
– Она не вернется. Я отпустил ее, – тихо ответил мужчина и показал кольцо, которое до этого сжимал в кулаке.
– Значит, найдем другую жену. Невелика потеря!
Мужчина резко обернулся и зло произнес, будто выплюнул:
– Какой же ты бездушный дурак!
После чего повернулся и зашагал по лестнице вниз, перешагивая через несколько ступеней сразу.
******
Беляна шла уже несколько часов, продрогла и невыносимо хотела есть. Малыш тоже кряхтел, но, чувствуя тепло матери, не плакал. Женщина дала себе цель дойти до леса, а он был уже впереди, оставалось ходьбы около часа, а там привал, можно было перекусить, покормить ребенка, а потом завернуться в плащ и поспать хоть немного. Ноги, непривычные к столь долгой ходьбе, гудели, но Беляна упрямо шла и шла. Когда показалась кромка леса, она едва не застонала от нетерпения, но сдержалась, помня, что крик ребенка может разрушить хрупкое природное равновесие. Пока он не плакал, бездна не могла разверзнуться. На опушке Беляна уселась, с наслаждением вытянув усталые ноги, приспустила с плеча рубашку, высвободив тугую, гудящую от молока грудь и поднесла к ротику сына. Тот нехотя завозился, начал было хныкать, но женщина тут же ткнула соском ему между губ. Малыш жадно присосался, высвободив одну ручку и уперевшись кулачком в ее тело. Беляна откинула назад голову, морщась от боли и крепко сжимая побелевшие от напряжения пальцы. Она чувствовала, как сын высасывает молоко, как отпускает чувство тяжести в одной груди, но вторая, также налитая молоком, невыносимо горела. Надо делать привал прямо сейчас, сцеживать молоко, отдыхать, иначе можно заболеть, решила женщина и огляделась вокруг. Деревья росли густо, образуя сплошную стену, сквозь которую не было видно, можно ли там вообще пройти.
Сын в это время довольно почмокал губками и уснул, смежив веки. Беляна осторожно переложила его рядом с собой, поднялась, еще раз огляделась и быстро отошла к ближайшим кустам, терпеть сил уже не было. Когда через минуту она вышла к ребенку, то сердце ее оборвалось – рядом с маленьким свертком стоял огромный волк и принюхивался, жадно втягивая ноздрями воздух.
– Уйди! – закричала женщина и бегом бросилась на животное, размахивая руками. – Пошел вон! Не трогай его!
Волк негромко зарычал и лег рядом с младенцем, положив голову на его ножки.
Беляна заплакала от страха и бессилия. Сердце ее колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она начала осторожно передвигаться к ребенку, не отводя глаз от волка. Тот лежал неподвижно, следя за ней глазами. Когда он увидел, что женщина подняла палку, снова негромко зарычал, подняв голову и оскалив зубы. Женщина и волк смотрели прямо в глаза друг другу, не собираясь уступать. Из рассказов охотников она помнила, что зверь боится прямого человеческого взгляда, но это страшилище даже не собиралось отводить глаза в сторону. Маленькими шажками она стала передвигаться к ребенку. Волк молчал и наблюдал за ней. Даже когда она присела на корточки рядом с малышом и потянула его к себе за край платка, совершенно не пошевелился.
– Вот так, – прошептала женщина, прижав к груди младенца и вставая на ноги. Но едва она попыталась сделать шаг в сторону, как волк снова оскалился, вскочил и зарычал.
– Что ты хочешь от меня? Сожрать меня? Я тебя не боюсь! – хрупкая человеческая фигурка и огромный волк застыли друг напротив друга, словно приготовившись к битве.
Она сделала шаг назад. Волк сделал шаг вперед.
– Уйди, пожалуйста! – умоляющим тоном произнесла Беляна. Волк мотнул головой.
– Ты понимаешь меня? – Волк стоял неподвижно.
– Тогда я уйду сама. – Волк мотнул головой.
Застыв от ужаса, Беляна наблюдала, как страшный зверь мягко подошел к ней и толкнул головой в бедро, вынуждая отступить. Он сделал так еще несколько раз, пока, наконец, до нее не дошло, что волк пытается задать направление ее движению.
– У тебя там логово? Волчата? – Волк закатил глаза, будто говоря, что большей дуры еще не встречал, а потом оскалил зубы. Отскочив от него, Беляна пошла в указанном направлении. Несколько раз она сбивалась с пути, но зверь тогда просто подталкивал ее в нужную сторону.
Женщина не знала, сколько времени они так шли, ноги устали и невыносимо гудели, желудок требовательно урчал, во рту пересохло, грудь снова гудела от напряжения. Оглянувшись, она вдруг поняла, что волка нет, а вокруг густой лес, сквозь который не просматривается ни одной свободной полянки. Малыш в руках начал кряхтеть, открыв глазки, носик его сморщился, вот-вот заплачет. Усевшись на месте, молодая мать принялась кормить его, одновременно достав пару сухарей из рюкзака и флягу воды. Усталость сделала свое дело, вскоре Беляна, насытившись, откинулась на ствол дерева спиной и задремала, уютно покачивая сына в руках.
Сколько проспала, Беляна не знала. Проснулась резко от какого-то постороннего звука рядом и вздрогнула, увидев, что буквально в паре шагов от нее сидит высокий, косматый парень с желтыми глазами. В руках у него было мясо, которое он жевал. Увидев голодный взгляд, парень отрезал ножом приличный шмат и отдал Беляне. Та, настороженно поглядывая на незнакомца, впилась зубами в угощение и чуть не застонала от удовольствия. После сухарей этот кусок хорошо прожаренного мяса казался райской пищей.
– Приветствую тебя, женщина, – низким голосом сказал парень. – Не знаю, откуда ты взялась, но в этом лесу тебе точно не место, да еще и с щенком.
– Что? – удивленно вскинув на него глаза, Беляна замерла. – Почему?
– Ты не знаешь, что это окраина сумеречного леса? – отрицательное качание головой. – Здесь начинается магическая территория, людям с тех земель тут не место. Так что поворачивай назад, нечего тебе тут делать.
В это самое время случилось то, чего так боялась Беляна с самого утра, казавшегося теперь уже таким далеким – заплакал малыш. Он просто раскрыл свой маленький ротик, а земля уже содрогнулась, а с первыми звуками плача раздался ужасающий треск.
Парень вскочил с места и уставился потрясенно на младенца, который продолжал вопить во всю силу своих легких, несмотря на все попытки матери его успокоить.
– У тебя сумеречный лорд!
Подскочив к ней, парень выхватил младенца, встряхнул его, отчего малыш успокоился и затих, вглядываясь мутными глазенками в этого странного человека.
– Отдай! – Беляна кинулась на него, но была остановлена сильной рукой на расстоянии.
– Нельзя! – парень сурово сдвинул брови и взглянул на нее. – Это сумеречный лорд, он будет чуять запах молока и снова заплачет. Ты не должна брать его на руки. Видела, как тут все затрещало? – кивок. – Он тут разрушит все за минуту, пикнуть не успеешь.
– Это мой сын!
– Да что ты? – иронично выгнул бровь незнакомец, – а то я не понял, что твой. От тебя ж молоком несет за километр. Почуял твой запах и пришел посмотреть, что за баба сюда сунулась. Да еще кормящая. У тебя мозг вообще есть? Родила лорда и поперлась в сумеречный лес. Зачем? Отвечай!
– Я не обязана отчитываться перед тобой! – зло отозвалась Беляна, напряженно следя за сыном. Тот расслабленно лежал на руке у парня, сонно хлопая глазенками.
– Дура ты! – он зло сплюнул. – Бабы отдают таких детей сразу после родов, а ты бешеная, что ли? Зачем сюда пришла?
– Сына спасти хочу! – упрямо сжала губы Беляна.
– Дура и есть! Идем, отведу тебя, там помогут.
Женщина подхватила рюкзак и двинулась вслед за этим странным человеком, который уверенно шел через лес, обходя заросли и выискивая одному ему ведомую тропинку. Малыш не плакал, уснул, свернувшись в крепких руках, даже мокрые пеленки не тревожили его.
– Фу, как же от него несет! – парень резко остановился и обернулся к Беляне. – Такой маленький, а такой вонючка!
Беляна открыла рот, решив возмутиться, но парень ловко размотал младенца и, сморщив нос, посмотрел на пеленку. По нему было видно, насколько его раздражает этот запах, но он ловко вытер попу ребенку и передал грязное матери. Та в это время достала из рюкзака чистую ткань и передала незнакомцу.
– Как тебя зовут? – спросила она, решив, что нужно отблагодарить парня хотя бы разговором.
– Вуллаф, – парень искоса взглянул на Беляну, заворачивая младенца в ткань. У него было много младших братьев и сестер, поэтому навык обращения с детьми доведен до автоматизма. Может, именно поэтому сам он до сих пор сторонился всего, что связано с девушками. Конечно, он пользовался доступностью некоторых из них, но связывать себя детьми не собирался, хотя в этом году ему уже исполнилось 27 лет, солидный возраст для старшего сына.
– Куда мы идем, Вуллаф? – Его имя из уст этой странной незнакомки прозвучало тягуче и нежно, взметнув по коже тысячу мурашек.
«Эта самка сведет с ума половину стаи!» – вдруг подумал он, но вслух сказал:
– Для начала ко мне домой. А через пару дней или раньше, когда ты окрепнешь, отведу тебя к господину, пусть решает сам, что делать с таким подарочком. Как зовут тебя?
– Беляна. – Женщина уже отдышалась и шла теперь легко, не обремененная спящим младенцем.
– Из светлых, что ли? – Вуллаф резко повернул голову. – Как же тебя угораздило попасть на темную землю, да еще родить?
– А меня и не спрашивали, – грустно усмехнулась в ответ она, – выдали замуж за первого, кто попросил, да и забыли. Папа с мамой умерли, старшим в роду стал дядя, а я для него неугодная родственница. А теперь вот и муж выкинул из дома.
– Так уж и выкинул? – иронично усмехнулся парень. – Уж, наверное, не пустил бы, коли сама не пошла б в лес. Слуги у богатых детей сюда приносят, а бабы ихние дома сидят.
– И часто детей приносят? – нахмурилась Беляна, представив, как у несчастных матерей забирают их кровиночек.
– Раньше чаще было. Сейчас уж не рожают почти, боятся сильно. Простые-то плодятся, куда им деваться, да только у простых не рождаются сумеречные лорды, у магов только бестолковых. Которые знать не знают, куда семя свое плескать.
– А ты знаешь? – в голосе Вуллафа Беляна услышала злость.
– Ни одного щенка еще не принесла мне баба, – зло отозвался он.
В это время парень остановился, а женщина, не ожидая от него такого, резко налетела на него и уткнулась носов в спину. Непроизвольно она сделала вдох, отчего по ее телу побежали мурашки, а все волоски встали дыбом от непонятного животного страха. Странное ощущение! Отстранившись, Беляна выглянула из-за плеча парня и спросила:
– Что там? Почему мы остановились?
В следующий момент она увидела поляну, на которой играли двое волков, один поменьше, другой побольше. Шерсть меньшего волка была светлая, с серебристым оттенком, лапы тонкие, хвост пушистый, а у большего волка костяк мощный, шерсть темная. Это явно были взрослые особи, но игрались, как щенки, прыгали, покусывали друг друга, меньший волк будто в поддавки играл.
– Идем отсюда, – вдруг хрипло сказал Вуллаф и свернул обратно в кусты.
Беляна еще раз бросила взгляд на волков и пошла следом за парнем. В это самый момент она услышала рычание позади себя и испуганно взвизгнула. Вуллаф, уже свернувший за куст, резво выпрыгнул оттуда, вручил ребенка женщине и встал между ней и волком, который словно собирался напасть на Беляну.
Увидев Вуллафа, животное будто слегка припало на передние лапы и, нагнув голову, смотрело исподлобья. Парень не говорил ни слова, молча смотрел в глаза огромному монстру, а потом обернулся к женщине.
– Отходи за деревья, чтоб он тебя не видел.
Дважды повторять было не нужно. Беляна сиганула напролом, с треском ломая сухие ветки, и спряталась между двух сросшихся стволов, крепко прижимая к себе сына. Она не знала, тот ли это волк, что толкал ее в лес, но страшно было безумно, сердце сильно колотилось в груди как сумасшедшее. Сколько она так простояла, женщина не знала. Ей казалось, что вечность. Когда Вуллаф показался из-за кустов, из груди ее вырвался вздох облегчения. Не осознавая, что делает, женщина кинулась к нему на грудь и вдруг заплакала. Парень неловко приобнял ее, стараясь не раздавить младенца, а потом взял за плечи и слегка отстранил.
– Замолчи! – резко сказал он, поднимая подбородок Беляны двумя пальцами и заглядывая в ее испуганные огромные глаза. – Разбудишь пацана, а нам надо успеть добраться до заката в безопасное место.
– А в-волки? – всхлипывая, женщина вытерла лицо рукой.
– Ушли, – хмуро ответил Вуллаф. – Тебе надо покормить ребенка или сцедить молоко, вонь ужасная от тебя.
Отшатнувшись от таких резких слов, женщина покраснела.
– Ты будешь смотреть? – тихо спросила она.
– Что я, сисек не видел? – снова грубо отозвался парень. – Садись здесь, мне надо отойти.
– А вдруг волки вернутся?
– Не вернутся, я прослежу.
С этими словами Вуллаф повернулся и шагнул за кусты, сразу же скрывшись из виду.
Женщина уселась на мох, достала потяжелевшую грудь из платья, лиф которого был совершенно промокшим от молока, наспех обтерла соски куском чистой материи из рюкзака и принялась кормить ребенка, одновременно сцеживая на землю молоко из второй груди. Сын был очень голодным, жадно причмокивал, в уголках рта пенилось молоко. Прошло примерно полчаса, она успела полностью сцедить грудь, а малыш все еще не выпускал сосок изо рта, изредка посасывая его. Глазки его были закрыты, пеленки промокли, но Беляна опасалась сейчас отрывать сына от себя, думая, что он заплачет.
– До сих пор сосет? – голос Вуллафа раздался из-за плеча.
Женщина густо покраснела, увидев, как парень разглядывает ее голую грудь и быстро накрылась пеленкой.
– Да, видимо, сильно проголодался.
– Парень не промах, – засмеялся Вуллаф. – Когда еще удастся на бабской сиське повисеть.
– Ты грубиян! – не сдержалась Беляна.
– Ой, можно подумать, ты девочка-припевочка, – зло отозвался мужчина. – Вставай, пора идти, пока совсем не стемнело. В сумерках станет идти тяжелее, а нам еще часа два через лес тащиться. Давай сюда пацана.
Женщина осторожно вынула сосок из ротика сына, спрятала грудь в начавший подсыхать лиф платья и передала ребенка Вуллафу. Тот снова ловко перепеленал малыша, что тот даже не пискнул и сказал:
– Отойди по нужде, я здесь постою.
– Ты всегда такой бесцеремонный с девушками?
– С девушками я как раз церемонный, – отозвался тот, – а с бабами-дурами только так, как я с тобой, и можно. Дойдем до селения, сама поймешь. Наши там церемониться не станут, без моей защиты живо обрюхатят тебя, обзаведешься десятком таких же сопливых младенцев.
– Со мной нельзя так! – воскликнула Беляна. – Я из благородной семьи!
– А ты думала об этом, когда от мужа ушла приключений искать? Можешь быть уверена, ты их нашла. Одинокая баба, пахнущая молоком, бредет через лес, тащит с собой сумеречного лорда, который тут разнести все может, как ты думаешь, легкая ты добыча?
– Но ты же не покусился на меня, – тихо заметила женщина.
– Я нет, – хмуро отозвался Вуллаф. – Другие – не я. Сегодня придем в селение, переночуем, а завтра-послезавтра я тебя отведу к господину, пусть сам решает, что с такой благородной дамой делать. Главное, чтоб ночью к тебе никто не пробрался, а то завтра уже станешь чьей-то женой.
При этих словах Вуллаф грубо хохотнул и подтолкнул Беляну к кустам.
– Иди уже, чего встала.
Укоризненно взглянув на него, женщина все же воспользовалась моментом, чтобы привести себя в порядок. Платье было, конечно, грязно и действительно сильно пахло молоком, но ей удалось воспользоваться водой из фляги, чтобы умыть пыльное лицо и пригладить растрепавшиеся волосы. Совершенно не хотелось, чтобы в селе, куда ведет ее Вуллаф, ее приняли за гулящую женщину.
Когда Беляна вернулась, парень удивленно приподнял брови. Ее лицо было чисто вымытым, жилет наглухо застегнут, волосы собраны в гладкий пучок, из которого ни единой волосинки не выбивалось. Как ей удалось все это провернуть за такие малое время – загадка.
– Готова? – она кивнула. – Тогда идем.
Весь дальнейший путь проходил молча. Вуллаф шел впереди, нес ребенка, следом с рюкзаком пробивалась Беляна, стиснув зубы и не жалуясь на усталость. Она решила во что бы то ни стало молчать и терпеть. Завтра ее отведут к местному господину, а тот уже сможет помочь. Может, возьмет ее на работу личным помощником или секретарем, либо посоветует семью, куда можно поступить работать. Голодной точно не останется, решила Беляна.
2
Спустя 2 часа Вуллаф вышел к своему селению. На окраине бегали босоногие малыши, чумазые, кое-кто даже в одних портках. Они с любопытством уставились на проходящего парня с младенцем на руках и его спутницу.
– Тили-тили тесто, жених и невеста! – заорал кто-то из них звонким голосом. – Вуллаф щенка принес!
Беляна покраснела, а сам Вуллаф только усмехнулся.
– Все бы тебе сказки сказывать, Волька! – заметил он, потрепав русоволосого пацаненка по голове. – Не видишь, чужеземка она, а не невеста вовсе.
– Красивая баба! – важно заметил мальчишка, искоса поглядывая на смущенную Беляну.
– Красивая, – согласился Вуллаф, – но не моя.
– Вот вырасту и женюсь на ней сам тогда, – заявил Волька, победно оглядев ватагу ребятишек, окруживших их. – Будет это моя баба.
– Вырастешь и женишься, – согласился Вуллаф и повернулся к женщине. – Идем, а то стемнеет скоро.
Беляна улыбнулась Вольке, проходя мимо. Жених едва доставал ей до пояса, но важно глядел на «свою бабу» и улыбался в ответ.
– Моя будешь, – важно сказал он и тронул ее за руку.
Она звонко рассмеялась в ответ и поспешила за Вуллафом.
Пройдя совсем немного, они остановились перед домом с высокими воротами и кованым забором.
– Мать здесь моя живет, – сказал Вуллаф. – Переночуешь тут или в другой дом пойдешь?
– Здесь, – отозвалась женщина. – А ты где?
– Подальше от тебя, – хмуро буркнул он. – Не люблю вонь.
– Хам! – Беляна сама не ожидала от себя, что размахнется и ударит парня по щеке.
Тот схватил ее руку и держал на уровне лица, зло смотря в глаза.
– Ни одна сучка еще не поднимала на меня руку!
– Боялись, что ли? – отозвалась женщина, морщась от боли, когда хрупкие пальцы оказались как в тисках зажаты в его руке.
Вуллаф резко откинул от себя руку Беляны и открыл перед ней ворота. Ни слова не сказав, он двинулся вперед, даже не поинтересовавшись, следует ли за ним его спутница. А она торопливо шагала следом, опасаясь остаться одной на улице в этом селе, где, казалось, вокруг одни недовольные взгляды. Удивительно, конечно, потому что кроме детей, никого не было вокруг, будто в селе взрослые совсем не жили.
Подойдя к двери в дом, мужчина постучал, а потом сразу вошел.
– Мать! – крикнул он с порога. – Принимай гостей.
Откуда-то из недр дома вышла маленькая, сухощавая женщина в платке и, увидев Вуллафа с ребенком на руках, всплеснула руками.
– Твой ли? – спросила она, выжидательно глядя на сына.
– Ее, – мужчина вытолкнул Беляну вперед. – Встретил в лесу с младенцем, шла, сама не зная, куда. Сегодня здесь переночует, а завтра отведу ее к господину.
– Сумеречный? – женщина кивнула на младенца.
– Да.
Вуллаф развернулся и буквально всунул в руки Беляне сына, после чего вышел из дома, прикрыв дверь.
– Откуда ж ты взялась, девочка? – мать Вуллафа подошла ближе и втянула ноздрями воздух. – Молоком пахнешь. Давно ль кормила дитя?
– Часа два назад, – женщина несмело улыбнулась. – Наверное, уже пора снова кормить, хотя он не плакал.
– Пойдем со мной, покажу тебе место, где спать будешь. За Вуллафа не опасайся, у него своя женщина есть, а вот другие кобели на запах твой набегут сегодня. Ну да ничего, я тебя так размещу, что не смогут пролезть, а отец еще спать в коридоре ляжет.
Беляна, ничего не понимая, шла следом за женщиной вверх по лестнице на второй этаж. Когда перед ней распахнулась дверь, она оказалась будто в сказочном доме лесника – деревянные стены и пол, большой сундук у изножья кровати, застеленной шерстяным покрывалом, в углу дверь в соседнее помещение.
– Там умывальня и уборная, тебе ж сына надо помыть будет, да и самой не мешало бы. Молоком от тебя несет за несколько метров. Я сейчас уйду, ты окно не открывай, а то пролезут всякие, пикнуть не успеешь, как уже повяжут.
– Кто повяжет? – недоуменно спросила Беляна.
– Так кобели местные, – женщина засмеялась. – Ты ж вон какая статная, хоть и не нашего племени, желающих много найдется. Меня, кстати, Олла зовут, мужа моего Виллард. Дети наши на первом этаже спят, малы они еще. Вуллаф старший самый, отдельно живет, да еще пятеро женаты уже, а остальные семь малы еще, пока с нами обитают.
– Тринадцать? – ахнула Беляна. – Как же вы справляетесь?
– Это у Вилларда семя такое сильное, после Вуллафа сразу пятеро народилось, да потом еще дважды по трое, да последыш мой меньшой, дочка. В остальных-то семьях и поболее бывает, конечно, но зараз пятеро только у меня получилось. – Мать Вуллафа даже приосанилась. – У волков, почитай, в каждом помете несколько щенков нарождается, чаще по три, по два. Семьи большие у нас. Это у вас, людей, по одному ребятёнку бывает, тяжело вам, а мы привыкшие. Старшие с младшими помогают нянькаться.
– У волков? – молодая женщина побледнела и отступила на шаг.
– А ты, милая, не знаешь, что в селение оборотней попала? – мать Вуллафа хохотнула. – Ну и удружил сынок! Ты уж побереги себя, у нас парней много холостых, а сейчас у тебя запах аппетитный, если кому внимание окажешь сама, то, конечно, оставайся, только хрупкий у людей организм-то, можешь и помереть вскорости.
– От чего? – ситуация все больше и больше напоминала театр абсурда.
– Так от родов, милая. Муж-то с тебя, почитай, слазить не будет, так и будешь рожать каждый год по трое волчат.
– Ужас! – выдохнула Беляна. Слишком свежи были воспоминания о родах, не представляла она, через что женщины проходят, пока сама не родила, а уж каждый год рожать, да по трое сразу – нет уж, увольте!
– Спасибо вам, Олла, я сейчас хочу умыться, сына переодену, да отдыхать буду. Завтра Вуллаф обещал меня к господину вашему увести. Он тоже волк?
– Светозар-то не волк, он из этих вот, – кивок подбородком в сторону малыша. – Раньше часто их притаскивали на опушку леса, наши парни всех собирали, да к Светозару тащили, а уж куда он их переправлял – мне неведомо. Сейчас ваши бабы стараются не рожать таких детишек, редко стали приносить. Почитай, последнего ажно в позапрошлом году отдавали, а тут ты вот сама пришла. Тяжело с дитем-то расставаться, оно и понятно, только зря ты пошла сюда. Надобно было тебе с мужем оставаться. – Олла вздохнула тяжело. – Заболталась я с тобой тут, ужин на плите. Как сготовится, я к тебе дочку отправлю. Сама не выходи никуда, Виллард к закату только придет, да ляжет у двери твоей, чтоб не пролез никто.
Олла вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
Беляна тяжело вздохнула и села на постель, держа малыша. Нужно покормить его сначала, решила она, потом помыть и переодеть в чистое. «Надеюсь, воды хватит», – подумала женщина и, поднявшись, прошла в умывальню. Там она обнаружила деревянную лохань и кран, торчавший из стены. «Цивилизация», – хмыкнула женщина довольно и повернула ручку крана. Из него тут же побежала горячая вода, наполняя лохань, в которой слив был закрыт пробкой. Возле противоположной стены стоял стул с дырой посередине, заглянув в которую, Беляна обнаружила воду где-то глубоко. Вероятно, это был своебразный туалет, слив в котором осуществлялся либо в специальный колодец, либо в резервуар, который потом чистили. Вернувшись в комнату, женщина с наслаждением вновь уселась на кровать, расстегнула платье, высвободив обе груди и принялась кормить сына. Такой ее и застал Вуллаф, ворвавшийся в комнату без стука. Глаза его жадно уставились на обнаженные груди, к одной из которых присосался младенец, а на сморщившемся соске второй висела капля молока. Беляна вспыхнула и попыталась стянуть покрывало с кровати, так как пеленки в руках не было, чтобы прикрыться, но парень отвернулся.
– Пришел узнать, все ли в порядке, – хрипло и будто с трудом проговаривая слова, сказал Вуллаф.
– Да, спасибо, – проклятое покрывало наконец удалось подтянуть и прикрыться. – Можете повернуться.
Парень повернулся и сожалением взглянул на укрытую по самую шею женщину.
– Мать хотела, чтоб отец переночевал у твоей комнаты, но я сам решил это сделать. Сейчас парни вернутся в селение, почуют твой запах и придут сюда.
– Что за место такое страшное! – воскликнула Беляна.
– Обычное поселение оборотней. У нас обоняние сильнее человеческого, вот и чуем больше, чем надо. Я в лесу тебя за несколько километров учуял, сначала волком пришел, потом уже обернулся.
– Так это ты был! – Беляна пораженно вскинула на него глаза.
– Я был, – подтвердил Вуллаф. – Еле сдержался, чтоб там же и не напиться твоего молока.
Глаза волка неотрывно смотрели в то место, где была грудь Беляны. Малыш уже начал покряхтывать, эти звуки ясно слышали оба.
– Давай сюда ребенка, там вода уже набралась, его надо отмыть, а то за весь день намучился, бедный, в этих твоих тряпках.
– А ты отвернись!
– Вот еще, чего я, сисек бабских не видел! – С этими словами Вуллаф сдернул покрывало и снова жадно уставился на грудь Беляны. Пальцем он снял висящую каплю молока с соска и, медленно сунув себе в рот, облизал. – Вкусная девочка, – тихо сказал Вуллаф, пока она пыталась запихнуть грудь в лиф платья. – Давай сюда малыша.
Встав на ноги, Беляна передала сына волку и застегнула платье. Ее невероятно смутил тот факт, что Вуллаф попробовал ее молоко, это было так... волнующе, внутри все само сжалось в комок и тягуче разлилось по низу живота.
– Если ты не прекратишь, – заметил Вуллаф, опуская малыша в воду и не оборачиваясь к женщине, – то еще до ночи окажешься с раздвинутыми ногами подо мной на кровати.
– Что я должна прекратить? – возмущенно вспыхнула женщина.
– Хотеть меня, – просто отозвался парень.
– Я и не хочу! – с вызовом ответила Беляна.
– Не забывай, женщина, я зверь, я чувствую, когда самка потекла. Ты вчера родила щенка, маги тебя вылечили, ты снова готова к вязке. Я бы даже сказал, что сама хочешь этого. Ваши маги, сами того не понимая, дают вам зелье, которое способствует скорейшему восстановлению детородной функции для нового зачатия. Если сегодня произойдет совокупление, ты понесешь снова.
Говоря все это, Вуллаф купал младенца, а тот блаженно щурил глазки, покоясь на одной большой ладони.
Беляна вспыхнула от осознания того, что слова парня всколыхнули в ней волну горячего желания. Она сама от себя такого не ожидала, поэтому вышла из умывальни и несколько раз глубоко вздохнула. С мужем у нее не было такого вот ощущения никогда. Он сам приходил к ней в спальню, долго ласкал, прежде, чем у нее появлялась вот такая волна тепла внизу живота, потом только входил в нее и через несколько минут все заканчивалось. Беляна не знала, что можно самой вдруг захотеть мужчину. Наверное, он прав, маги что-то специально подмешивали в целебное зелье, потому что многие женщины рожали вторых детей через 9-10 месяцев после первых.
Приготовив пеленку и отдышавшись, она снова вошла в умывальню, где Вуллаф уже заканчивал купать младенца. Вытащив его из воды, волк закутал малыша в поданную пеленку и направился в комнату, оттолкнув плечом стоявшую на пороге женщину. Странно, но ее эта грубость не возмутила. Повернувшись, она смотрела на парня.
– Тебя тоже искупать? – спросил он, пристально глядя на нее.
–Н..нет, – отозвалась Беляна. – Я сама.
– Иди уже. Да брось платье свое у порога, я отнесу матери, помощница постирает и высушит, а то пойдешь к господину завтра вся в молоке.
Он усмехнулся, глядя, как женщина заливается краской, глядя на два мокрых пятна на своей груди.
– Ты так смущаешься от всего, будто ни разу с мужчиной не лежала, тебя приятно дразнить. Иди мойся, я присмотрю за сыном. Ты, кстати, так и не сказала, как назвала мальчишку.
– Я еще не называла его, – тихо отозвалась женщина. – Мне было главное спасти его, об имени я вообще не думала.
– Ясно. – Вуллаф обернулся к малышу и принялся поглаживать его животик. Так умилительно было смотреть, как большая мужская рука гладит малыша, который весь может в двух ладонях уместиться, что Беляна судорожно вздохнула, вошла в умывальню и закрыла дверь на замок. Как бы то ни было, а предосторожность не помешает.
Раздевшись и погрузившись в воду, женщина размышляла, что судьба – несправедливая штука. У ее сына, который родился от двух благородных людей, никогда не будет отца. Хорошо, если он вообще выживет. Вздохнув, она принялась промывать волосы и тело, а после, завернувшись в большой халат, вышла в комнату. Малыш, убаюканный Вуллафом, спал в гнездышке из скрученного одеяла, а сам оборотень развалился на кровати, подперев рукой голову и глядя в открытое окно.
