Текст книги "Космический зверь"

Автор книги: Любовь Гайдученко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Хорошо быть никому ничего не должной

Самое дивное ощущение на свете – это когда ты НИКОМУ НИЧЕГО не должен, и кажется, именно к этому я и пришла в сей момент.

У меня нет своего жилья, и я уже 12 лет мотаюсь по чужим хатам. До сих пор мне все хозяева попадались просто кошмарные: хапуги и лезущие в мою жизнь. Но это было в России. Тут, в Египте, я снимаю у супружеской пары: он египтянин, она русская. Им от меня нужны только деньги за аренду, причём весьма умеренные. В остальное они не лезут, даже временами помогают, если нужна какая-то мелкая помощь.

Я ни от кого не завишу. Мизерной суммы моей пенсии мне кое-как хватает на самое скромное существование, правда, и потребности мои в бытовом отношении невелики. Конечно, страшновато быть вот таким нищим – мало ли что случится экстренное, например, потребуется лечение, а оно теперь дорогое не только за границей, но и у нас дома. Откровенно говоря, оно уже давно требуется, но как-то обхожусь – на нет и суда нет. И вообще лечиться ненавижу.

В жизни мне нужно совсем немного: интернет, в котором я уже много лет, поэтому привыкла, это форма моего существования, слушать классическую музыку, без которой я не могу жить, это основа моей духовной жизни – этого у меня, поскольку я с инетом, навалом, и писать – этого у меня никто не отнимет, пиши на здоровье хоть все 24 часа в сутки!

Мужа нет, дочка самостоятельная, от меня ничего не требует (правда, и мне от неё ничего не перепадает). Ну что ещё?

Главное, чтобы никто не лез и не гадил в душу, не требовал от тебя всякого бреда, который у обывателей считается «нормой поведения». (Этим сильно страдала приставучая Людка Людэ – хозяйка мини-гостиницы в Голубицкой, где я прожила сколько-то месяцев не так давно, и она меня в итоге выгнала). Вот от этого я теперь, слава Богу, избавлена.

Конечно, скучновато жить вот так, на вечном отдыхе – ходить купаться и загорать к самому лучшему морю на свете, которое через дорогу, когда ты можешь ещё приносить много пользы. Скучновато жить вне социума таким активным натурам, как я. Но и то сказать – а была ли нужна я этому социуму в своей жизни по-настоящему? И честно можно ответить – нет. Все мои способности остались невостребованными. Так что и говорить нечего: на нет и суда нет

Вот и живу я, свободная, как пташка в небе, не жну, не сею… Летаю непонятно в каких пространствах. И не так уж далёк тот момент, когда я приземлюсь, куда все приземляются. Тогда уж совсем полная свобода наступит…

Интернет как удобная форма существования

Я уже много лет не могу жить иначе, как в интернете. Не будет большим преувеличением сказать, что я сюда переселилась. Мне здесь уютно, что ли. Во всяком случае, я без него уже не мыслю своей жизни. Может быть, это та самая инетзависимость, которая сродни наркомании.

Конечно, недостатков у паутины миллион. Не зря же называется паутиной, а не зелёным лугом, например, или какой-нибудь там романтической «бездонной Вселенной». Такой термин предполагает наличие нас – мух – которые застревают в ней навечно, до самой смерти. И если представить наш шарик в виде этакой кругленькой жертвы, уловленной в гигантскую сеть, состоящую из – чего бы вы думали? – конечно, ИНФОРМАЦИИ, то начинаешь верить в безумное предположение некоторых учёных, что мы живём внутри компьютерной симуляции, которую создали какие-то высокоразвитые существа из сверхцивилизации (для чего это им – второй вопрос: может быть, для науки, а может быть, так же развлекаются, как некоторые из нас, играя в компьютерные игры).

Но не перечисление множества негативных черт интернета является целью этой статьи. Есть у него просто отличное свойство: здесь можно, пообщавшись слегка с кем-то, отшить его без всяких лишних реверансов. И даже с тем, с кем общаешься достаточно долго, можно прекратить общение, если надоело, тихо и молча отойдя в сторонку. Как правило, никто не будет выяснять, почему это произошло. У всех здесь так много разных интересов и виртуальных знакомых, что совершенно не помнишь про них, пока они внезапно не возникнут перед тобой «ниоткуда». Бывает же: годами не общался – и вдруг этот человек выплыл на экран твоего монитора. Бла-бла-бла… и опять нет его. Опять канул в компьютерное небытие. Виртуальная «смерть» – она не печальная…

Вот на днях, после обсуждения моего поста в Гайдпарке, вместе с тысячей других товарисчей зашёл скучающий мужичок, как он написал, недавно овдовевший. Стал писать сообщения и на почту, делая вид, что это он просто так, без всякой определённой цели. Но ведь понятно, что, попросту говоря – бабу себе ищет. При этом очень недалёкий дядя, общаться с ним неинтересно. Представляете, если бы это было в реале? Пришлось бы объяснять что-то, врать, ведь не ляпнешь человеку в лицо, что он скучный и серый обыватель? А тут скоренько отшила, без всяких лишних слов, очень убедительно, и человек остался в полном убеждении, что всё это полный пустяк, ведь мы даже не знаем друг друга…

Ну, разве это не удобство? И не обижаешь никого, и до мордобития никогда не доходит, даже если вдруг возникает серьёзный конфликт (правда, как мне показалось за многие годы, все конфликты здесь возникают на пустом месте, но это и в жизни так – ведь, как правило, причины ссор выеденного яйца не стоят, вспомните, из-за чего недавно убил олимпийский чемпион 19-летнего глупого парня, спьяну приставшего к его девушке? Из-за каких-то дурацких слов и какой-то игрушечной машинки, на которой он обещал её покатать? Ну не ерунда?! А молодого парня больше нет на свете!). То есть страсти тут кипят нешуточные – оскорбления, угрозы и Бог знает что так и сыплются на разгорячённых противников, но заканчивается всё это мирным выключением компьютера…

И властям как удобно! Ведь в начале 20-го века, если бы у всех были компьютеры и интернет, то ни одна душа не пошла бы за попом Гапоном в 905-м, и никакой дурак не поддержал бы Владимира Ильича в 17-м. Постучали бы возмущённо по клаве, и все дела – и монархия продолжала бы существовать ещё неопределённое количество веков. Да и в 91-м, когда компьютеров было очень мало, и интернет не вошёл ещё так широко в наш быт – кто знает, как бы оно всё обернулось? Пообсуждали бы и забыли, в инете каждый день новостей до фига, не успеваешь переварить. Какие уж тут действия! Всё в пар уходит, в паровозный, то бишь, инетный «гудок»!..

Так что, товарисчи дорогие – развлекайтесь до полного бесчувствия! Пока ещё кто-то ходит на работу, электростанции вырабатывают электричество, есть куда подключить вашу родную железячку, заменившую вам живую жизнь, любовь, посиделки на кухне с дружбанами и даже секс! Но вот за то, что будет, когда паутина втянет последних мух, я не ручаюсь. Цивилизация рухнет, но вам будет её не жаль, вы будете страдать только от чёрного экрана вашего дисплея… Но недолго. Скорей всего, вы тут же сойдёте с ума от того, что навсегда кончилось ваше привычное, такое сладкое и ни к чему никого не обязывающее времяпрепровождение..

Нерон – пример для подражания будущим политикам

Среди властителей античного мира император Нерон выделяется многим. Скажем так, не в лучшую сторону. Если вспомнить те времена, то правители не отличались положительными качествами своей натуры и гуманизмом (а может, и во все времена им такое не присуще – не самые лучшие попадают на самый верх).

Так вот, Нерон был вообще каким-то выродком рода человеческого. Он ни зА что ни прО что убил свою мамашу и свою жёнушку. Просто потому, что очень не хотел и боялся конкуренции с их стороны – так безумно он держался за власть, выражаясь фигурально, руками и зубами. Античные историки пишут (со слов очевидцев), например, о таких вот его «развлечениях»: к столбам привязывали хорошеньких голеньких мальчиков, и Нерон со свитой ходил и, пардон, трахал их всех по очереди. Ну, учитывая, что Калигула вообще занимался кровосмешением (инцестом) со своей сестрой (и ещё неизвестно, что он совершал со своей бедной лошадкой, которую не только приводил в Сенат, но и ещё имел обыкновение класть с собой в постель) – иметь мальчиков это уже, наверное, по тем временам выглядит довольно безобидно, поскольку гомосексуализм и педофилия тогда считались в древнем Риме и Греции в порядке вещей. Правда, когда этих несчастных детишек пропускали через многочисленный конвейер свиты Нерона, многие из них просто не выдерживали – погибали.

Ну и самое главное – он поджёг Вечный город Рим только потому, что хотел насладиться этим зрелищем. Подумаешь, бездна народа осталось без крова и потеряли имущество! Кого это волновало? Зато Нерон, глядя на пылающий Рим (зрелище, я вам скажу, не для слабонервных), наверняка думал о своём величии и о том, что он подобен богам, которые могут всё!

Ещё он считал себя великим артистом. Ведь и сейчас тьма графоманов считает себя выдающимися писателями, которых никак не хотят признать – вон полон сайт таких (Проза.ру). До нас дошло множество произведений античных писателей, поэтов, историков – Нерона среди них нет. Но последняя фраза его, по преданию, была, когда он умирал от насильственной смерти: «Какой великий артист погибает!»

Наверное, Нерон не такое уж великое исключение из общего правила. Большинство из правителей всех времён и народов, правдами и неправдами захватив власть, делают всё, что им заблагорассудится, а вовсе не то, что нужно народным массам, что свидетельствовало бы об их заботе о народе. И власть это, наверное, такая пьянящая штука, с которой не сравнится ни один наркотик – одна мысль, что в твоих руках судьба миллионов и ты можешь сделать с ними всё, что угодно, чего стоит! И почти никто по доброй воле эту власть никому не хочет уступить – очень мало в истории таких примеров.

Так что вряд ли стоит ждать от правителей чего-то хорошего. Так уж они устроены. Правда, должность эта – одна из самых опасных: их часто убивают, несмотря на беспрецедентные меры безопасности. Таких примеров в истории тьма. Но всё равно желающих властвовать вечно не убавляется, видно, там, наверху, мёдом намазано… А о своей душе такие люди не задумываются. Наверное, после смерти она попадает прямиком в ад…

Воспоминание о светлом человеке

Из всех своих многочисленных родных я больше всех любила прабабушку (мать воспитавшей меня бабушки). Звали её Надежда Григорьевна Артоболевская. Я родилась, когда ей было 69 лет. Бабушка тогда ещё работала, поэтому со мной, совсем крошечной, возилась именно она, прабабушка, «баба Надя», как я её назвала (а бабушка была «баба Женя»). В домике у реки не было никаких современных условий, к которым мы теперь привыкли почти уже все. Не было воды – её сначала таскали с речки (в середине двадцатого века вода во всех реках была чистой и пригодной для питья), а потом с колонки, для этого имелось специальное приспособление – коромысло, к которому прицеплялись два ведра. Не было канализации – уборная была общая для всего огромного двора, в котором жили многочисленные обитатели, много семей, в основном, это были сотрудники с бабушкиной работы.

Но прабабушка родила и воспитала десятерых детей, и ей приходилось в своей жизни жить в куда более худших условиях. Вообще, с моей точки зрения, ей в жизни не повезло с самого начала. Её родители – отец был священником – рано умерли, оставив пятерых девочек-сироток. Как-то, роясь в старых бумагах, я нашла прабабушкин аттестат с отличными оценками, свидетельствующий, что она «закончила епархиальное училище и имеет право быть домашней учительницей».

Что такое «епархиальное училище», я не поняла, но я знала, что прабабушка не стала домашней учительницей, а вышла замуж за моего прадедушку, Андрея Алексеевича Ливанова, тоже священника, который, судя по всему, был личностью очень яркой. Во-первых, он был красив необыкновенной мужской красотой, не сладкой и не конфетной, но в то же время и не брутальной. На фото, где они с прабабушкой молодожёны, которое у меня в итоге кто-то увёл (ещё бы! Раритет, которому больше ста лет!), у него пышные кудри а-ля Александр Блок (наверное, так было модно в начале двадцатого века), тонкие мужественные черты лица, вообще какой-то романтический ореол.

Во-вторых, он был умным и независимым человеком, и по рассказам бабушки – их первого ребёнка из десяти – очень справедливым, за что его любили крестьяне его прихода, и это их отношение сослужило всей этой семье хорошую службу: буквально спасло от смерти, потому что когда в село явились красноармейцы, чтобы расправиться с «чуждым элементом» – с «попом» и поубивать и его и попадью и всех их «поповских отродий», крестьяне дали им кошеву (это такие большие деревенские сани) и сытую лошадь, и они сумели удрать прямо из-под носа убивающих представителей «паразитических классов» «во имя революции» и пересидеть где-то лихие времена.

В Бога прадедушка не верил, просто ему до революции дали такое образование в семье, где священнослужитель был профессией традиционной. А прабабушка была очень верующая, но она никому ничего не навязывала и не верила напоказ, как многие ханжи от религии, просто тихонечко молилась про себя, повторяя молитвы, которым научили её в детстве.

Несмотря на кучу достоинств, которыми обладал мой прадедушка, прабабушка, судя по всему, была в браке очень несчастлива. Обладая такой яркой внешностью, совершенно немудрено стать объектом женских притязаний, а говоря простым языком – прадедушка был ещё тот кобель, бабы вешались на него штабелями, и он изменял бедной прабабушке направо и налево, а в результате, несмотря на десять детей, бросил её и ушёл к другой женщине. Впрочем, Бог его наказал: в итоге его расстреляли при Сталине в концентрационном лагере – только за то, что он был священником…

На долю прабабушки выпала суровая жизнь. Четверо её детей умерли, не дожив до совершеннолетия. Было всё – и голод, и нищета, и большая война, но остальных шестерых она подняла, воспитала и поставила на ноги. У бабушки было три сестры и два брата. Но жила прабабушка всю жизнь до самой смерти только со старшей дочерью – моей бабой Женей. К нам часто приезжали её дочери: «баба Оля», «баба Лида» и «баба Вера» с детьми. Два её сына прошли всю войну без единой царапины, но после войны самый младший из семьи – Митя – трагически погиб. А ещё один брат – Вася – жил не так уж от нас далеко, тоже в Сибири, на станции Зима, имел многочисленное потомство, но приехал только хоронить прабабушку…

Мне рассказывали, что характер у прабабушки был очень суровый, своих внучек – мою мать и тётку – она держала в строгости. Но мне в это абсолютно не верилось, потому что меня она обожала. Когда её угощали конфетами, она их прятала под подушку, чтобы потом отдать их мне, слегка мятые и слипшиеся. И очень часто, когда дома никого не было, она прижимала меня к себе и шептала: «Никто тебя, Любочка, не любит, только я одна…» Мне было почему-то ужасно смешно.

А когда я залазила на её кровать за её спину, я знала, что это – самое безопасное место в этом мире. Никто меня тут не сможет достать! До сих пор помню это сладкое ощущение полной защищённости и счастья. Никогда не испытывала ничего более приятного.

Умирала она от инсульта – от полного кровоизлияния в мозг, целых пять дней находилась без сознания. Мне было 15 лет, и я, придя из школы, каждый раз надеялась, что она, наконец, перестала мучиться. Но нет, агония тянулась очень долго… В какой-то из этих дней принесли телеграмму, что на Сахалине умерла её дочь Вера, совсем ещё не старая, оставившая троих детей. Она была директором школы, её сердце не выдержало нагрузки. Но мать об этом уже не узнала…

Наверное, жизнь Надежды Григорьевны была типична для многих поколений русских людей, которые прожили её честно и порядочно, выполнив долг по отношению к своей стране и своим близким. Эта страна – Россия – держалась на таких, как она. Теперь они все ушли, и Россия находится на грани гибели.

Я была главным столпом, на котором держался мир

Моя страна – центр этого мира, и она всегда правила этим миром. Потому что мы несли этому миру дары цивилизации – мы были первые во всём и всегда. Наши мореплаватели открыли огромное количество новых земель, и они все были наши. Долго, до тех пор, пока не началось это дурацкое освободительное движение. И чего всем этим туземцам не хватало, разве плохо им жилось под нашей эгидой???

«Англия – владычица морей». Мы, в сущности, маленькое островное государство, но властвовали над всеми морями и океанами Земли.

А какие открытия делали наши изобретатели в те времена, когда у каких-то там недоразвитых славян ещё лапти на плетнях сушились! Наши земли оказались дико плодородными, трава росла на них в изобилии, овцы плодились и размножались, как сумасшедшие. Сам Бог велел придумать ткацкий станок. И завертелось! В каждом уважающем себя городе создавалось множество мануфактур, наша промышленность была лучшей в мире.

А потом открытия пошли косяком – паровоз, пароход, а братья Райт? Мы имели всё, что надо для интересной, богатой, насыщенной жизни – телефон, телеграф, телевизор, всего не перечислить…

Конечно, большую подлянку сделали нам те, кто сбежал от нас в Америку, перебил там аборигенов-индейцев и стал развивать на диком континенте ещё более лучшую жизнь, чем у нас, по более свободным правилам. Нам никогда не нравилась независимость от нас, но пришлось примириться, как мы ни пытались подчинить этих заблудших овечек…

Наше государственное устройство тоже было лучшим в мире. Мы всегда чтили королевскую власть, но в итоге главным стал парламент. Но королева осталась номинальной главой нашей маленькой гордой страны. Те времена, когда мы обезглавили своего короля, остались в далёком прошлом. Мы не французишки какие, это только эти лягушатники, доставшиеся нам в соседи, всю жизнь творили чёрт знает что!!!

Я родилась в простой семье бакалейщика, но в итоге, благодаря своим выдающимся способностям и неженскому уму, стала большим политическим деятелем, вся моя жизнь была посвящена благу моей любимой Великобритании. И уж не знаю, почему меня так невзлюбили многие и дома, и в других странах… Я всегда люто ненавидела коммунизм, мы, англичане, боролись против этой заразы с тех пор, как он появился в умах. И то, что не удалось Чемберлену и Черчиллю, осуществила я. Я немало вложила в то, чтобы он издох, и присутствовала при его падении. И когда я поняла, что меченый Дьяволом коммунистический лидер пляшет под мою дудку, я была счастлива.

Да, силы были неравны. Они приглашали меня на свои дискуссии, выставляя против самых умных журналистов своей страны. Я легко их клала на обе лопатки, и это видел весь мир.

Но возраст, возраст! Я старилась и незаметно утрачивала всё, чем жила, что составляло самую суть моей жизни. И в стране многое шло не так – то, чего раньше никогда, невозможно было допустить. Что творилось в королевской семье! Этот шокирующий случай с принцессой Дианой! Эта омерзительная женитьба принца Чарльза на какой-то безродной бабёнке! Да и в моей собственной семье тоже не происходило ничего хорошего – сынок тоже откидывал ещё те коленца…

В итоге я впала в глубокий маразм. И в один прекрасный момент милосердный господь прервал мои муки. а впрочем, я не чувствовала больше ничего, превратившись в овощ.

И вместе со мной умерла целая эпоха. Я была из последних, пытающихся поддерживать строгий порядок. Теперь на земном шаре будет царить хаос и беспредел. В него уже полностью скатилась Россия, а про гнилых соседей и говорить нечего, они всегда были чокнутыми беспредельщиками – и тогда, когда срыли с лица земли Бастилию, и сейчас, когда разрешили пидорам заключать браки и усыновлять детей. Конец света не за горами, но я, слава Богу, его не увижу…

Анализ души всё той же себя, любимой

Пролетая, как фанера над Парижем, над своей жизнью (эпитеты к которой я вставлять пока что воздержусь), я обнаружила в себе два капитальных порока, потому что недостатками их назвать, наверное, будет слишком мягко.

Первый и, пожалуй, главный – я была абсолютной снобярой, хотя в других это мне было смешно. У меня было два близких человека, ярко выраженных сноба. Один из них – Саша Круглов. Мы были знакомы с ним уже 35 лет, когда-то в золотой юности учились вместе в Академии художеств, мечтая стать искусствоведами. Саша им таки стал, и тридцать лет проработал в Эрмитаже, в античном отделе. Он был, помимо всего прочего, очень честолюбив и мечтал сделать карьеру – занять в итоге место заведующего этим отделом. Но его главный шеф Пиотровский терпеть не мог «голубых», и Саша так и остался скромным научным сотрудником. Саша в итоге разочаровался в своей работе, хотя достиг в ней не так уж маленьких результатов: мотался по заграницам, устраивая выставки, знал в совершенстве два языка (английский и французский), даже чего-то там открыл новенькое, атрибутируя какое-то античное произведение искусства. Но, меняя любовников как перчатки, он, наконец, набрёл на большую любовь и слинял в Штаты к своему «обожаемому Маркуше».

В чём заключался его снобизм? Да он у него чувствовался на каждом шагу, был в каждой его фразе. «Когда я ел устриц на Пляс Пигаль…», «Эрмитаж – это большой гадюшник» (впрочем, может быть, так и было!), «Тирренское море какое-то загаженное…», короче, перечислять можно без конца.

Вторая невозможная снобка была Ляля. Она была такой крутой снобярой, что просто «тушите свет». И доказала это всей своей жизнью – осталась старой девой. Я смею утверждать, что именно поэтому! Во всей огромной Москве ей не нашлось подходящего мужика, в том числе и в блядском мире артистов кино и театра (хотя в то время, когда она была известным театральным журналистом, артисты были посерьёзнее нынешних). Какая-то пузатая мелочь в качестве мужа её не устраивала, а народные артисты, с кем она водила дружбу, все были женатые. Знаменитый дирижёр Евгений Мравинский, в которого она была страстно влюблена, до такой степени, что чуть ли не каждую неделю моталась из Москвы в Питер на его концерты, был очень умным человеком и, хоть считался редкостным бабником, Лялю не соблазнил, потому что, видимо, сразу понял, что она из себя представляет.

Эти два моих близких человека, может быть, имели право быть такими – они чего-то добились в этой жизни. Но я-то, я?! Я кончила тем, что потеряла квартиру и стала настоящим, хоть и нетипичным, бомжом… И, будучи просто редкостным снобом, испытываю от этого совершенно невыносимые мучения.

Я не люблю общаться с примитивными, недоразвитыми интеллектуально людьми, а теперь я от них завишу на каждом шагу. Я вынуждена жить в их домах, терпеть их ежеминутные глупые разговоры, с которыми они ко мне пристают, их неряшливость и бардак, то, что они на каждом шагу влазят в мою личную и даже интимную жизнь, тыкание меня мордой об стол… Недалёкие, убогие во всех смыслах, жалкие обыватели – они считают себя несравнимо выше: как же, у них есть дома, машины и деньги, а тётка «гол как сокол» и унизительно голодает на их глазах! К тому же, эта нищенка ещё вообразила себя писателем – и, хоть некоторые из них не могут и двух слов связать, когда приходится что-то написать, они считают, что мне не фиг выпендриваться. По их «просвещённому мнению» – не имею я на это права!

Второй мой огромный порок – я ем мясо. И не только ем, но ещё и больше всего люблю всё мясное и не люблю мучное, сладкое и все эти овощи-фрукты. Я должна быть вегетарианцем, но не могу себя заставить. Ведь я считаю самым страшным грехом – убивать и пожирать животных, птиц и вообще всех живых существ. Это – самое удручающее меня условие существования человека! Его жизнь и так сплошь состоит из садизма – и по отношению к окружающему миру, и к нему самому. Я твёрдо знаю: есть симпатичных телят и умных свинюшек – великое свинство! Но если мне сейчас поднесут жареную уточку в золотистой корочке… я ведь не смогу отказаться. Слопаю только шум стоит.

Вот эти два основных момента и обусловили тот крах, который настиг меня в итоге. Всякая там доверчивость (меня всё время обманывают по мелочи и по-крупному), дикие в наше время принципы (ненормальная честность и порядочность, полная бескомпромиссность и неумение прощать человеческие слабости как другим, так и себе) – это уже мелочёвка, не играющая особой роли в моём бедственном положении, когда любой, самый страшный сценарий может начать стремительно и неуправляемо развиваться, что приведёт меня, наконец, туда, где будем мы все – умные и глупые, развитые и недалёкие, благополучные и нищие, талантливые и бездарные…