Текст книги "Укротитель для Рыжей (СИ)"

Автор книги: Любовь Черникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Квартира Редди. ЖК Томилино, Московская область. 31 декабря 7:30

Застонав во сне, Валерия Анварова закрутила головой, точно пытаясь увернуться от кого-то, резко подалась в сторону и очутилась на полу. Изрыгнув грязное ругательство, сама же поморщилась от недовольства – снова нарушила данное самой себе обещание.

– Хватит материться, Редди, тебя это не красит! – чувствительно хлопнув по губам, она задержала на них руку.

Провела вдоль нижней, ощущая, как приятные мурашки побежали по шее, и напряглись соски, оттопырив белую обтягивающую маечку, в которой предпочитала спать. Во сне все было так же реалистично, как и тогда. Кажется, она даже вновь почувствовала тепло, исходящее от незнакомца и его губы на своих.

Воспоминание о сне накрыло с новой силой. Волнение тут же отразилось учащенным, как при беге, пульсом на фитнес-браслете. Путаясь в коконе из одеяла, Лера потянулась и выудила бейсбольную биту из-под кровати. Проверила, заперты ли окна и дверь на балкон – излишняя предосторожность, на семнадцатом-то этаже. Вряд ли кто отважится побеспокоить ее подобным образом, но паранойя уже правила бал.

Входная дверь тоже оставалась закрытой на два замка и щеколду – ее так просто не отопрешь снаружи. Все вещи в прихожей на тех же местах, что и вчера – она специально оставляла маячки. Для успокоения души Редди зажгла везде свет и проверила шкаф-купе, кухню и ванную комнату и лишь тогда сменила позу на менее воинственную, опустив биту. В ее маленькой однушке решительно негде было прятаться.

Утро уже наступило, но сегодня спешить было некуда. Лера вознамерилась прилечь и подремать еще чуть-чуть, но взгляд сам задержался на отражении в большом зеркале прихожей. На нее смотрела стройная, спортивная девушка. Белая маечка и трусики красиво контрастировали с загорелой кожей. Точно широкие браслеты на запястьях выделялись тату: языки пламени на правом и композиция из черепов и цветов на левом. Левое вдобавок было перечеркнуто узкой полоской фитнес-браслета.

Всклокоченные после сна ядовито-рыжие волосы, за которые она и получила свою кличку – Редди, торчали во все стороны. Тускло поблескивал пирсинг на крыле носа, ему вторил лихорадочный блеск глаз, дополняя облик сбежавшей из психбольницы пациентки. Мрачно усмехнувшись, Лера отметила, как подходит ей бита. Приняв воинственную позу, она замахнулась на отражение и вдруг осознала, что еле удержалась, чтобы не врезать со всей силы по стеклу.

– Здравствуй, Кащенко! – пропела она, пристально вглядываясь в ненатурально зеленые глаза.

Настолько ненатуральные, что было похоже на линзы.

Редди выпрямилась, со вздохом опустив грозное оружие, и поплелась на кухню. Прислонив биту в углу, открыла холодильник, заведомо зная, что там шаром покати. Вскипятила чайник и, налив себе стакан теплой воды, взгромоздилась на широкий подоконник, принялась не спеша пить, наблюдая, как потихоньку светает за стеклом.

Внизу расстилался заметенный снегом лес – в кои-то веки зима в Москву пришла раньше Нового года и вот уже как неделю радовала морозцем и открыточной белизной. По крайней мере, так было здесь в новом жилом комплексе на окраине столицы. Далеко слева тянулось запруженное машинами шоссе, где никогда не бывает пусто, но их шум не доносился на такое расстояние. Вода в стакане закончилась, и нужно было придумать себе новое занятие. Это приходилось делать постоянно, чтобы не слететь с катушек.

Надев спортивную форму, она сделала два низких хвоста, воткнула в уши беспроводные «капельки» и натянула шапку. Полистав на смартфоне плей-лист, остановила выбор на «TesseracT» и вышла из квартиры. Только когда захлопнулась дверь, она вдруг осознала, что в секции кромешная тьма. Лера так и застыла на мгновение с ключом на изготовку, остро ощущая страх. Страх, к которому примешивалось странное возбуждение – такое же, как тогда, когда чужие руки прижимали ее к стене. Ей и сейчас вдруг почудилось чье-то присутствие.

– Пошел к черту! – рявкнула она, резко разворачиваясь.

С секундным запозданием сработал датчик движения, и, тихо щелкнув, в секции загорелся свет.

Рядом никого не было.

Выдохнув, девушка прижалась спиной к стене и наклонилась вниз, пульсометр зашкалил за девяносто. Снова захотелось ругаться. Оказалось, что мат – своего рода наркотик, но она упорно боролась с зависимостью и на этот раз удалось сдержаться.

Лифт на семнадцатый этаж шел долго – было время подумать над ситуацией, и когда дверь подъезда закрылась, Лера уже приняла решение.

– Алло, – голос психоаналитика Марии Геннадьевны звучал немного сонно. – Лерочка, что-то случилось?

– Нет! Точнее, да… Мария Геннадьевна, мы можем сегодня встретиться?

Парк. ЖК Томилино Московская область. 31 декабря 8:15

Несмотря на раннее утро и канун Нового года в парке было полно людей. В основном не спалось собачникам, выгуливающим своих питомцев и таких же, как сама Лера помешанных на спорте и здоровом образе жизни. Кроссовки мерно ступали по припорошенной снегом тропинке, облачка пара вырывались изо рта и ноздрей, утренний морозец пощипывал кончик носа, в наушниках негромко играла музыка. С тех пор как однажды за ней припустил ротвейлер, она предпочитала слышать, что творится вокруг.

Чуть впереди бежал мужчина. Редди не знала его имени, но видела часто в последнее время. Наверное, квартиру купил где-то здесь, подумала девушка, задержав взгляд на статной, крепко сложенной фигуре. Посмотреть было приятно, к тому же в качестве излечения от зависимости под именем Вик, она намеренно заставляла себя обращать на мужчин внимание, когда есть такая возможность. Делала это с надеждой, что однажды сможет увидеть в них хоть что-то такое, что видят в мужчинах женщины. Такое, что видела она в своем брате.

Этот экземпляр показался ей вполне качественным, он тоже бегал каждое утро, и их маршруты частенько пересекались, Лера уже привыкла к его присутствию и даже заметила, что стала невольно отыскивала взглядом. Как по заказу, мужчина неизменно обнаруживался где-то поблизости, и отчего-то ее это успокаивало. Хотя бы потому что он сумеет помочь, если какой-нибудь очередной ротвейлер сорвется с привязи и погонится за ней. Так девушка объясняла себе странный к нему интерес. Район заселялся быстро, и новые лица появлялись в парке часто. Правда, Рыжая их не слишком запоминала, не то что собак. Вот эти просто прекрасно откладывались в памяти, в отличие от своих хозяев.

Бегущий метрах в десяти впереди нее повернул на одну из боковых дорожек и обернулся на ходу, приветственно кивнув. От неожиданности Лера сбилась с шага, так и не ответив. Вместо этого, оглянулась, чтобы убедиться, что он кивает на самом деле не ей, а кому-то еще, но позади больше никого не было. Размышляя об этом, девушка и не заметила, как машинально свернула следом, и лишь потом задумалась, зачем это ей понадобилось? И даже немного рассердилась на себя. Обычно она бегала по широкой главной дорожке, что вела вокруг всего парка.

Среди деревьев было намного тише, медленно кружились пушистые снежинки, тая на ее щеках, и совсем не было собачников. Расстояние между ней и ее попутчиком сократилось, а шаги синхронизировались, слившись в мерное глухое: топ-топ-топ.

Редди не могла понять, он снизил темп, или она сама в какой-то момент прибавила ходу и почти его догнала, но теперь они снова бежали с одной скоростью. То, что мужчина может двигаться быстрее, она не сомневалась и искренне не понимала, чего он, вообще, плетется? Ситуация немного встревожила. Лера не была трусихой, но недавних пор потихоньку превратилась в параноика. Ей часто казалось, что за ней следят, правда до сих пор она так и не нашла тому доказательств, а обращаться к брату за помощью принципиально не желала.

Сон и сегодняшнее происшествие со светом в подъезде навеяли воспоминания. Через неделю после того, как ее выписали из клиники, Вик впервые приблизился к ней. Сам вошел в ее комнату, предупреждающим жестом потребовав молчать.

– Я тебя прощаю, – сказал он строго и холодно. – Но только потому, что ты сделала это со мной, а не с Ксюшей.

Леру затрясло, она силилась сказать «прости», но от волнения перехватило горло. Впервые за много лет она снова испытала то же, что и в детстве – любимый человек оставлял ее навсегда. Она осознала, что это конец, поэтому просто стояла посреди комнаты, обхватив себя руками и широко распахнутыми глазами смотрела на мужчину, который был ей братом, но не по крови. До последнего она надеялась, что все будет хорошо.

– Тебе нужно научиться жить самой и отвечать за свои действия. Мама против того, чтобы оставлять тебя без присмотра, но я считаю, что поступаю правильно. Вот, – он положил на стол связку ключей и большой конверт. – Это все, что я могу сделать. Надеюсь, у тебя хватит воли последовать моему совету.

Он развернулся и вышел из комнаты. Только спустя несколько минут Лера разморозилась. Ком в горле вырвался сдавленными рыданиями, когда внизу хлопнула входная дверь. От навалившегося одиночества, силы ее покинули, и она рухнула на колени. Она не помнила, когда так плакала в последний раз, разве что в далеком и безрадостном детстве, когда носила другую фамилию и жила с матерью алкоголичкой и старшим братом. Вот на его похоронах она так же рыдала, и успокаивал ее именно Вик, а не родная мать. Именно он оказался тогда рядом.

Плохое быстро забылось, а Виктор с тех пор всегда был где-то поблизости, всегда ее поддерживал. Она часто ночевала у Анваровых, а вскоре они стали ее семьей – ее мать ненамного пережила брата.

Впрочем, по ней она почти не горевала, а незримое и явное присутствие нового братишки позволяло быть бесшабашной. Чувствовать себя сильной и уверенной. Теперь же с нее точно сорвали защитный покров. Словно вытащили улитку из ее раковины. Детская влюбленность, превратилась в цель всей жизни. Лера надеялась, что когда-нибудь Виктор увидит в ней женщину и не устоит, но розовая мечта разбилась вдребезги, она не знала, зачем жить дальше.

Но теперь Редди, наконец, повзрослела и словно прозрела, не понимая, как могла столько времени быть такой дурой и надеяться на благополучный исход задуманного. Ужаснулась, обернувшись назад, оценив, до чего дошла в борьбе за свои чувства. И, наконец, осознала, каким капризным ребенком была всю жизнь. Это разозлило и остановило истерику. Это, или медикаменты, которыми ее целый месяц пичкали в клинике…

К конверту Лера притронулась, только когда умылась и привела себя в порядок. Внутри обнаружились документы на квартиру, оформленные на ее имя, сто тысяч рублей и короткое письмо.

Надеюсь, ты съедешь от родителей и научишься самостоятельности. Машину дарить не стану, опасаюсь за людей. Заработаешь, сама купишь. По крайней мере, не я буду нести ответственность, если ты кого-нибудь убьешь.

Слезы снова затуманили взор. Редди расстроило разочарование в ней брата, одновременно она испытывала благодарность за такие щедрые подъемные. Запустив навигатор, девушка проверила адрес своего нового места жительства и застонала – это было далеко. Почти на противоположном конце от Москвы. Два дня Лера думала, но выносить сочувственные взгляды матери было все труднее, и она решилась. Собрав самое необходимое, оставила короткое письмо, в котором просила маму не волноваться за нее и вызвала такси.

Погрузившись в тяжелые воспоминания, Рыжая настолько отрешилась от реальности, что перестала осознавать происходящее и поскользнулась, нелепо взмахнув руками. Припорошенная снегом наледь не дала опоры, и вторая нога тоже поехала вперед. Окончательно потеряв равновесие, девушка со всего размаху плюхнулась на спину, больно ударившись пятой точкой. Хорошо, хоть удалось уберечь голову, она все же успела немного сгруппироваться.

Редди выругалась, ничего не смогла с собой поделать.

– Как вы? Нет-нет! Нет, не вставайте!

За то время, что в глазах мерцали звезды, мужчина очутился рядом.

– Нормально, – прошипела сквозь зубы Лера, делая попытку подняться.

По давней привычке, она даже не пыталась быть вежливой с незнакомцем.

– А ну сидеть, сказал! – неожиданно рыкнул мужчина, видимо, восприняв ее ответ, как предложение перейти на «ты».

Почти собачью команду смягчили разве что шутливые нотки в голосе, сам он принялся бесцеремонно трогать ее лодыжки. Осторожно согнул и разогнул ногу, другую. Обхватил обеими руками бедро, пытаясь что-то прощупать.

Та старая Редди, наверное, бы уже послала доброжелателя матом, но сейчас она просто наблюдала за его действиями, широко распахнув глаза. Сидеть на холодной дорожке было некомфортно. Утепленные трико успели промокнуть, а ушибленный зад побаливал, но сказать об этом она бы ни за что не решилась. Почему-то Лера не сомневалась, что тогда он и его ощупает.

Вместо этого, негромко, но угрожающе, с привычно пробившимся в голосе наездом, она возмутилась:

– Слышь, доктор, харэ меня лапать!

Мужчина тяжко вздохнул, словно она успела ему надоесть хуже медленного интернета, и испытующе взглянул ей в глаза. При этом его лицо оказалось так близко, что Лера смогла рассмотреть каждую черточку. Он был моложе, чем она думала. Ровесник Вика или вроде того, но глубоко посаженные карие глаза придавали ему хмурый настороженный вид. Мясистые губы у мужчин никогда Лере не нравились, ей казалось, что это признак слабохарактерности, но на этом лице они смотрелись гармонично и пропорционально, к тому же дрожали, точно сдерживая улыбку и приковывали к себе взгляд… Крупный нос и мощная челюсть уравновешивали друг друга, и в итоге образ рисовался мужественный и даже в чем-то опасный. И совсем не напоминал смазливых красавчиков из рейсерской тусовки, что частенько вились вокруг нее, или «молочных поросяток»-одногруппников, которые осмеливались разве что передергивать на ее фото, сделанные украдкой на телефон. Честно говоря, Лера никогда особо мужчин вот так не рассматривала, ведь в ее сердце безраздельно властвовал Вик. Остальных она сортировала на его друзей и серую массу, до которой ей нет никакого дела.

– Рруку убррал! – четко разделяя слоги, негромко повторила она, все еще ощущая его ладонь на собственном бедре.

Играя с ней в гляделки, парень точно забыл, что все еще ее трогает, и только сейчас спохватился.

– Извини.

Он не отвел взгляда, да и спохватился – это громко сказано. Не отпрыгнул будто ошпаренный, чего она ожидала и к чему привыкла. Спокойно, даже как-то нехотя мужчина убрал руки. Спросил, лучась сдержанным весельем:

– Головой не ударилась? Тут очень скользко.

Лера отрицательно мотнула обозначенной частью тела, пытаясь осознать, отчего возвышающаяся над ней фигура вызывает такие непривычные ощущения, сродни внутреннему трепету. Чем именно этот перец отличается от всех прочих?

– Вставай, вредно на холодном сидеть, – он протянул руку.

Подумав мгновение, Рыжая приняла ее. Нет, не потому что нуждалась в посторонней помощи. Внезапно ей захотелось это сделать – прикоснуться к нему. Предплечье стиснула крепкая ладонь и точно пушинку вздернула на ноги, одновременно отводя в сторону от скользкого места. Помощник самым наглым образом вытянул шею и, осмотрев ее задницу, предложил:

– Отряхнуть?

– Только попробуй! – едва зародившееся расположение тут же куда-то испарилось.

Редди даже отступила от него на шаг. Мужчина примирительно поднял руки и улыбнулся.

– Да ладно тебе, я же шучу. Совсем дикая!

– Сам ты… троглодит!

– Неа, меня Александр зовут.

Лера не ответила. Развернувшись, она побежала обратно, старательно обогнув место неудачного приземления. Зад побаливал, заставляя морщиться украдкой.

Вслед донеслось:

– С наступающим! Будь осторожнее!

Рыжая не стала оборачиваться и отвечать, но внутри клокотало. Почему-то новый знакомый дико ее выбесил. Чем именно Лера не могла понять. То ли снисходительным тоном, то ли чрезмерной уверенностью, что излучал всеми фибрами.

– Мужжик! – выплюнула она, стараясь придать этому слову негативный оттенок, не в силах избавиться от стоявшего перед глазами образа и ощущения теплых рук на бедре.

Кабинет психоаналитика. Москва, ЦАО. 31 декабря 11:07

– Лера, расскажи, что случилось?

Голос психоаналитика Марии Геннадьевны Вересовской звучал мягко и доброжелательно, но барабанящие по коричневой полированной столешнице пальцы, выдавали нетерпение. Лера могла ее понять, кому охота в канун Нового года отвлекаться от подготовки к празднику. В душе она даже чувствовала неловкость за свой порыв, но отступать поздно. Было бы проще смириться, если бы мамина знакомая отказала, но теперь они обе уже здесь.

– Я понимаю, какой сегодня день. Извините.

Пальцы на столешнице тут же успокоились, и больше ничто не выдавало, что доктор спешит.

– Постараюсь вас не задерживать. Мне просто нужна консультация, хочу понять, что со мной происходит. Может, лекарство какое назначите, а то ведь впереди праздники…

Назначать себе таблетки самостоятельно со времен своего Проступка Лера не решалась, но то, что она испытала сегодня в подъезде внушало опасения. Редди рыскнула глазами по пространству, остановившись на маленькой елочке, которая стояла на столе.

– Хорошо. Расскажешь, что случилось? – попросила Вересовская.

Лера откинулась на кушетке, и принялась разглядывать потолок, собираясь с мыслями. Сверху свисали разнокалиберные снежинки, они медленно вращались в потоках воздуха. Москва чуть ли не с ноября готовилась к празднику, и на глаза то и дело попадались елки, фонарики, сверкающие многоцветием светодиодных лампочек фигуры, украшенные искусственными еловыми ветками и гирляндами витрины и прочая мишура. Лера даже сама задумалась, не стоит ли тоже поставить елку, но от покупки бесполезной ерунды удержал режим строжайшей экономии.

Молчание затянулось, начать разговор оказалось сложнее, чем девушка думала, и Вересовская это заметила и завела непринужденный, на первый взгляд, разговор:

– Где планируешь встречать Новый год? У родителей?

Призванный разрядить обстановку вопрос, застал Редди врасплох. Она старалась не думать о том, каким будет этот вечер. Раньше она очень любила Новый год. Любила наряжать елку, украшать дом, дарить и делать подарки. Мало кто знал, что встречать его с родителями и Виком ей нравилось даже больше, чем посещать отвязные тусовки с друзьями. Именно поэтому, только после боя курантов она ехала куда-то еще. Такова была традиция Анваровых-Добронравовых. Брат поступал так же, но с собой ее, естественно, не брал.

Мама на днях звонила, звала ее домой, но Лера не могла вернуться, да и подарки не на что было купить. Но даже не это ее останавливало, а то, что там будет Виктор и на этот раз не один, скорее всего. Рыжая боялась собственной реакции на него, боялась нового срыва, хоть и не видела брата уже больше четырех месяцев.

– Не знаю. Наверное, нет, – запоздало ответила она на вопрос Вересовской.

– Но ты бы хотела увидеть маму? – осторожно поинтересовалась та.

Редди только пожала плечами. Она и правда соскучилась по своим, хоть и боялась себе в этом признаться, чтобы не расклеиться и не сдаться. Вернувшись домой, она лишь признает, что проиграла.

– Возможно, ты бы хотела их поздравить лично, а не по телефону? Уверена, они будут очень рады.

Слова Марии Геннадьевны подтачивали уверенность в том, что она прекрасно переживет эти праздники в одиночестве. В конце концов, это будет просто еще несколько унылых, похожих один на другой день. А завтра кто-то из собачников решит, что она упоролась по ЗОЖ, когда снова увидит ее на пробежке.

«Интересно, тот парень тоже будет бегать утром первого января?» – подумала Лера и сама удивилась с какой стати ее это волнует.

Мария Геннадьевна была едва ли не единственным человеком, кроме Виктора, кто знал истинные мотивы ее Проступка, и она считала, что сегодня пациентка пришла все по той же причине, и Лера это поняла.

– Мария Геннадьевна, я, вообще-то, по другому поводу, – подняла она голову, ловя взгляд Вересовской.

Та вопросительно взглянула на нее.

– Мне сегодня сон приснился… Это уже не первый раз. Нет. Давайте по порядку.

Рассказывать было сложно, Рыжая никогда особо не умела откровенничать, но заставила себя собраться.

– В общем, когда я в сентябре съехала от родителей и стала жить одна случилось кое-что… В первый день я пошла выносить мусор, но в секции оказалось темно. Датчик движения, который включает лампу не сработал. Он довольно часто барахлит, но тогда я еще не знала об этом. И вот я уже захлопнула дверь, а свет так и не включился, – она сделала паузу, убеждаясь, что ее внимательно слушают. – Кто-то… Какой-то мужчина прижал меня к стене и поцеловал в губы.

– Лера? – Вересовская встревожилась, настороженно глядя на пациентку, но та смотрела куда-то за пределы кабинета.

– Ничего такого. Он просто выпустил меня и ушел, даже не обернулся. Я не успела его разглядеть, только силуэт на фоне открывшейся двери. Я была слишком напугана, чтобы идти следом и интересоваться его личностью.

Это была краткая версия произошедшего.

Под страхом смертной казни Редди бы сейчас не рассказала о слабости в ногах, что почувствовала, когда сильное тело прижало ее к шершавой стене, не позволяя пошевелиться. О том, что никогда в жизни ни до этого момента, ни после не испытывала столь сильного возбуждения. И о том, как бросив там же пакет с мусором, она вернулась в квартиру и, запершись на все замки, отправилась в спальню.

И тем более о том, как снимала напряжение, лаская себя пальцами. И о том какой жгучий стыд испытала после, когда наступил откат и она попыталась осмыслить произошедшее, ощущая себя ненормальной. Даже сейчас от смущения потеплело лицо. Одна радость, она никогда не краснела, так что доктор ничего не заметила.

– Ты вызвала полицию? – с тревогой поинтересовалась Мария Геннадьевна.

– Нет.

– Рассказала брату?

– Нет.

– Кому-нибудь, вообще, рассказала?

– Нет. Только вам.

– Лера, но ведь это мог быть маньяк или насильник! – мягко укорила доктор.

– Вряд ли. У маньяка было полно возможностей довести дело до конца. Я ведь каждое утро бегаю в парке.

Перед глазами снова появился образ мужчины, с которым она встречалась по утрам на пробежке, и мысли вернулись к сегодняшнему случаю.

«Что если это был он? Тогда не вышло забраться ко мне в трусики, что-то его спугнуло, а теперь он выбрал другую тактику? Да нет, бред! Снова паранойя, этот мужик стал бегать всего месяц назад. В сентябре я его там не видела.

– Может быть такое, что это… – последовала секундная заминка, но Вересовская все же продолжила. – Это друзья той девушки решили тебе отомстить?

Она намекнула на Лерин Проступок.

– Не думаю. Если бы это было так, мне скорее сломали бы ноги, чем полезли целоваться. Ксюша на такое неспособна, что бы я о ней ни думала. Скорее, это могло прийти в голову мне, но не ей.

Лера горько усмехнулась, испытав приступ ревности от собственных же слов. Она сколько угодно могла ненавидеть ту, которую считала соперницей, но здравый смысл позволял объективно ее оценивать.

Мария Геннадьевна немного помолчала и спросила:

– От этого незнакомца чем-нибудь пахло? Алкоголем? Это не мог быть бродяга?

– Н-нет. Не похоже.

Лера впервые об этом задумалась. Если бы это был какой-то алкаш или бомж, запах бы точно был. Но естественный аромат тела и дыхание мужчины, когда тот ее целовал, не вызывали дискомфорта. В общем, ничего такого отталкивающего, кроме самой ситуации.

– Тогда тайный поклонник? – улыбнулась Вересовская. – Раз ты говоришь, что плохого он тебе не сделал. Он ведь не ударил тебя? Не угрожал? Не преследовал больше? – исподволь доктор пыталась выяснить подробности.

Отчего-то такое предположение даже развеселило.

– Тогда он мог бы оставить цветы, – усмехнулась Редди. – Только откуда бы ему взяться? Вик всех разогнал…

Лера помрачнела, осознав, что брату больше нет дела до ее ухажеров тайных или явных.

– А насчет второго. Не ударил. Не разговаривал со мной вообще. Да и поцеловал… Уверенно как-то. Не в панике, не впопыхах. Не стараясь сделать больно. Нормально так поцеловал. Целенаправленно. Будто сделал ровно то, что собирался. Ни больше ни меньше. Я даже растерялась…

Она замолчала, вновь погружаясь в воспоминания о том вечере.

Рыжая всегда считала, что достаточно крута и тренирована, чтобы дать отпор в подобной ситуации, но оказалась полностью дезориентирована, когда до дела дошло. Но незнакомец схватил ее в темноте неожиданно. От испуга сковало горло, и она даже не могла закричать. Ударить его тоже не смогла. Никто и никогда так себя с ней не вел, и Редди оцепенела в тот миг, ощутив полную беззащитность.

Да он бы и не позволил себя бить, Рыжая была в этом уверена. Непостижимым образом он умудрился сграбастать обе ее руки одной своей и поднял их над головой, лишив ее возможности сопротивляться. Другая его рука погладил по щеке, провела по горлу снизу вверх, зафиксировала голову, а после он ее поцеловал. Глубоко и жадно, но не грубо. Вспоминая об этом, Лера не могла понять, почему тогда не попыталась откусить ему язык? То ли настолько испугалась, то ли ей неожиданно понравилось то, что она в тот момент чувствовала…

И это было ужаснее всего в той ситуации.

«Этот хмырь собирался меня изнасиловать, а я…»

Воспоминание мгновенно вызывало бурю эмоций, к которым примешивалось чувство вины за произошедшее, и за собственные ощущения. Ладони вспотели и заколотилось сердце. Мария Геннадьевна, заметив ее состояние, встала и налила из кулера воды. Протянула ей пластиковый стаканчик.

Немного успокоившись, Редди посмотрела на настенные часы и лишь тогда продолжила рассказ.

– Сегодня мне снова приснился тот случай, – продолжила она. – Сон был очень реальный, а потом, когда я пошла на пробежку, снова произошел сбой у датчика движения, и мне почудилось его присутствие. Но там никого не было, и дверь в секцию была заперта. Теперь я очень внимательно проверяю, прежде чем выходить, смотрю в глазок-камеру. В него и в темноте все видно. А еще у меня чувство, что за мной кто-то наблюдает. Скажите, это развивается какой-то психоз?

– Лера, ты сейчас с кем-нибудь встречаешься или, может, все же встречалась? – неожиданно спросила Вересовская.

– Нет.

– Может, навещаешь родных или они тебя?

– Нет.

– Друзья навещают?

– Нет.

– Может, ты их?

Лера отрицательно покачала головой.

– Я знаю, что ты всегда следила за физической формой. Наверное, большую часть времени теперь проводишь в фитнес-клубе?

– Мне достаточно пробежки, да и на самостоятельные занятия знаний и воли хватает.

Лера умолчала, что у нее недостаточно денег, чтобы оплатить абонемент.

– Ты сейчас работаешь?

– Уже нет. Не сошлись характерами с руководством, – пояснила Редди, предупреждая вопросы.

– Я правильно понимаю, что ты резко ограничила круг общения, после переезда?

– Выходит, что так.

– А почему?

Лера не нашлась что ответить.

– Сначала просто не хотела никого видеть, потом… Не знаю. Мне кажется, никому нет до меня дела. Как и мне до них.

Лера постаралась изобразить улыбку, но вышло что-то между жалкой гримасой и оскалом. Внезапно захотелось плакать, хотя это и не было в ее привычках.

– Ты молодая, красивая девушка, добровольно превратила себя в затворницу, да еще так внезапно. Твоя жизнь в корне поменялась, это само по себе уже стресс. Подумай, может, все-таки есть кто-то, кто о тебе вспоминал? Беспокоился? Писал сообщения, на которые ты сначала не обращала внимания, а потом просто забыла ответить? Уверена, есть люди, которым не все равно. Возможно, ты просто забыла о них?

– Это вряд ли.

– Лера, а ты, вообще, когда-нибудь с кем-нибудь встречалась?

– Я же сказала, что нет! – Рыжая даже не дала ей договорить. – Да Вик ни одному придурку не позволял ко мне приблизиться!

– А не придурку? – Мария Геннадьевна выделила голосом «не» и хитро посмотрела на нее.

– На его вкус, все парни с которыми я общалась в его отсутствие, придурки… Да я и сама думаю примерно так же.

– Судя по всему, брат так старался уберечь тебя от плохой компании, что своей чрезмерной опекой, вредил, мешая выстраивать нормальные отношения. Тренироваться, так сказать. Может, пришла пора наверстать упущенное и доказать всем, что ты и сама способна понять кто для тебя плохая компания, а кто достоин внимания?

– Я подумаю над этим, – согласилась Рыжая. – Только не понимаю, как это относится к моей проблеме. Что мне принять? Существуют таблетки от паранойи?

Сдерживая улыбку, Мария Геннадьевна ответила:

– Конечно, существуют, вот только параноики редко сами обращаются за медицинской помощью. Давай не будем спешить с медикаментами и диагнозами. Возможно, тебе стоит вернуться к прежнему ритму жизни? Заполнить возникшую пустоту событиями? Попробуй начать с малого. Как насчет, прогулки по городу?

– Я не занята, так что вполне могу и прогуляться, – пожала Лера плечами.

Домой ей все равно возвращаться не хотелось.

– Тогда, возможно, кто-то из знакомых не откажется составить тебе компанию? Еще непоздно заняться предпраздничным шоппингом, купить подарки для близких, поймать новогоднее настроение. А, может, просто сесть в кафе, заказать чашку горячего шоколада и написать письмо Деду Морозу? Поверь, это может быть весело.

Увидев взгляд, которым ее одарила Лера, Вересовская усмехнулась.

– Иногда очень полезно выразить на бумаге собственные мысли. Ты поймешь, чего хочешь на самом деле. Главное, четко это сформулировать.

Лера кивнула, хотя и не считала это такой уж хорошей идеей.