Текст книги "Я хочу свою жену… (СИ)"
Автор книги: Любовь Белых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 11
Всё заебало.
Лиза идёт на поправку, что вроде как хорошо. Кристинка не отлипает от меня ни на шаг. Приходится прятаться от собственной дочери, чтобы пропустить стаканчик или поговорить по телефону. Анны Владимировны нужно штуки три. Не меньше. Дебаты проспал.
…будто мне этого всего мало. Ещё и Тимур нудит над ухом, надоедливой, басистой мухой:
–…вы должны взять себя в руки. Это не дело. Вам нужно поговорить со следствием. Я же знаю, что вы недоговариваете что-то. Разве это шутки?
– С каких пор ты работаешь круглосуточно в этом доме? – приоткрыв один глаз, спрашиваю я, поудобнее разместившись на диване в своём кабинете.
– С тех пор, как вас чуть не прикончили. В мою смену. Ещё с тех пор, как вы бухаете беспробудно. – как ни в чём не бывало, отвечает начальник службы безопасности, возвышаясь надо мной чёрным небоскрёбом.
– Отьебись…
– Завтра выписывают вашу жену! Помните Елизавету Павловну? Я не смогу больше препятствовать допросу. Она обязана будет поговорить с органами. Вам, видимо, и это всё равно судя по количеству пустых бутылок? Вы в таком виде её встречать поедите?
– Я посплю… И поеду. – вздохнув, я проваливаюсь в вязкую темноту постепенно. Такую безмятежную и желанную, чувствуя наконец-то покой. – И ты поспи… – бурчу сквозь полудрёму.
Моё спокойствие не длится долго. Вскоре приходят сновидения, мучащие меня почти каждый день на протяжении всего месяца.
Лиза… Воздушная, в прозрачном коротком платьице, она нежится в большой постели с двумя мужчинами, постанывая и смеясь время от времени. Я смотрю на них и… смотрю. Я не могу говорить. Не могу двигаться. Я открываю в беззвучном крике рот, но не произношу и звука. Меня словно вообще нет.
…но я есть.
Я вижу. Слышу. Мне больно и… страшно. Я знаю, что последует за этими стонами.
Сон повторяется из раза в раз. Меняется одежда и образ Лизы, но не последовательность событий.
Я, другой я, который во сне, вхожу в спальню, сжимая в руке пистолет, навожу его на парней, стреляя без раздумий. Затем на Лизу.
Она не боится. Никогда не боится. Улыбается, щуря помутнённые страстью глаза, и шепчет:
– Давай же. Сделай это…
Ей нет дела до окровавленных трупов в кровати. Она неотрывно смотрит на меня, прикусывая нижнюю губу, словно приглашает к себе, а не просит убить её.
И я стреляю. Другой я. Злой и пьяный. До безумия неопрятный и заросший, будто жил под лавкой в парке не одну неделю.
Сон меняется. Вместо пулевого отверстия в груди, куда целилось моё бомжеватое альтер эго, кровь заливает лицо жены. Она смотрит на меня своими большими глазами без малейшего проблеска разума, а сверху начинают падать стёкла…
Огромные осколки, словно глыбы льда падают и падают, пока Лиза полностью не скрывается в них, унося с собой и сновидение.
Вздрагиваю. Открываю глаза, пытаюсь сосредоточиться. Руки сжаты в кулаки и отдают покалыванием. Лицо мокрое и горячее.
Нужно выпить. Нужно просто выпить. Нажраться в хлам, чтобы сознание не способно было даже на эти игры. Не спать, а отрубиться – выключиться.
Нахожу полупустую бутылку. Жадно делаю несколько глотков. Крепкий алкоголь обжигает горло, спускаясь горячей волной по пищеводу.
Не могу больше. Не лезет.
Кабинет кружится. Приходится шарить вокруг себя руками, чтобы остановить движение стен и мебели перед глазами, прежде чем вновь рухнуть на диван и наконец-то чуточку умереть.
Наверное, кто-то большой и довольно-таки сильный, пытался настойчиво меня разбудить. Ну или просто выговориться с утра пораньше и стащить меня с дивана. Воспоминания о не лучших моментах моей жизни, отложились довольно смутно.
А вот громкий голос:
– Ну и как это понимать?! – я запомню на всю жизнь, как и я неистовые удары чем-то тяжёлым по собственному горбу. – Ты-ы!!!
Я… я в ужасе! Это Лиза!
– Лизо-ок! – подрываюсь как ошпаренный, получив крайнюю порцию звиздюлей "милой" женской сумочкой. – Ты дома?
– А ты кого ждал? Сына божьего?! – гневно восклицает она, уперев в бока руки. – Что ты творишь? Что ты здесь устроил?
– Заработался допоздна. И вот… – всё, на что хватает моей фантазии.
– Заработался и охренел, а не просто заработался, Алёша! – гневно раздувая ноздри, выносит вердикт моя благоверная. – Зачем? Лёш, ну…
Взмахнув руками, Лиза садится на диван, морщась и озираясь по сторонам. А мне становится даже жаль, что меня больше не мутузят сумкой. Дичайшее похмелье вытягивало из меня все силы. С сумкой как-то бодрее себя чувствовалось.
– Сядь уже. – спокойнее произносит она. – Садись, садись, я же вижу, что тебя, бедного, трясёт всего.
Вот эти вот всплески святости я обожаю в своей жене.
Сажусь, стараясь не шататься и не морщиться от дикой головной боли.
– Прости, Лиз… Я собирался поехать. Нормально встретить тебя из больницы… С цветами там…
– Лёш, ты дурак? – выдыхает она. – Ты думаешь, я злюсь из-за того, что ты не встретил меня? Нет! Конечно, нет. Ты почему не был на дебатах? Почему не появлялся ни в своём штабе, ни на работе? Лёш… твоя жизнь… выстроенная годами и упорным трудом жизнь рушится, Лёш. Так нельзя.
– Замолчи, женщина. – вздыхаю я, спрятав нижнюю часть лица ладонью. Представляю, какой от меня перегарище. – Ты дома. Ты здорова. Жива. Всё. Я вернусь к прежнему образу жизни. Всё наладится, Лизок. На крайний случай прикроюсь покушением. С выборов меня не снимут, не переживай.
– Это абзац, Лёш. Кристинка мне все уши прожужжала, какой папа хороший и добрый, а оно, оказывается, вот что… Когда успевал? Мы же общались по вечерам…
– Лиза, давай без нотаций. Херовит так. Я бы ещё поспал…
– Верю, Лёш. Верю. – кивает она, перехватив сумку, отчего я отпрянул от неё в сторону. – Да не буду я тебя больше бить. Это так… потрясение сказалось. Прости. Пойдём наверх. Я помогу. Не надо здесь спать.
Отчётливо представляю, какой путь предстоит проделать и честно говорю:
– Вряд ли эта задача мне сейчас по силам.
– Я помогу. Ты справишься. Дочь дома. Тимур за дверью. Горничные тоже уже приступили к своим обязанностям. Ты обязан справиться, Лёша.
Похоже, у меня совсем нет выбора. Встаю медленно, сжав зубы. В спальне должны быть таблетки от головы. Наверное, это хорошая идея.
– Ну! Молодец.
Дорогу запомнил смутно, но очень болезненно. Помню, что Тимур меня вёл по лестнице, придерживая за плечи, а Лиза шла следом за нами.
Приняв таблетку, я лёг в кровать и закрыл глаза, желая как можно скорее уснуть и забыться. Присутствие Лизы в моей спальне давило. Она так смотрела по сторонам, словно была здесь впервые.
А ведь почти так оно и было. Я не помню за последние годы, чтобы она переступала порог моей комнаты.
Пусть думает, что я сплю и уходит.
Наверное, я отключился раньше, чем она ушла. Хоть убей, не помню этого момента.
Открыв глаза, пришлось смириться с тем, что сухость во рту и соответствующий запах с безумным желанием добраться до санузла, не способствуют долгому отдыху. Пришлось вставать.
К моему удивлению, голова почти не болела, хотя внутренности дрожали так, будто у меня в животе отбойник работает. Напился воды из-под крана в собственной ванной и, раздевшись, залез в душевую кабину. Холодная вода взбодрила.
Закончив мыться, я почистил зубы, переоделся в чистую и опрятную одежду, понемногу приходя в себя.
Пожалуй, я даже в состоянии выпить чашечку кофе.
Дошёл по пустому дому до кухни, насторожённо прислушиваясь к тишине. Странно. Сегодня пятница. У горничных план по чистоте нашего дома всегда выше нормы перед выходными. Признаться, это никогда не работает. Дело не в ребёнке или лентяйке жене, вовсе нет. Долбанная домина покрывается пылью быстрее, чем её успевают убирать.
Глава 12
Кристина вполне послушный ребёнок, хоть и проказничает, конечно. Куда без этого. Просто её проказы не повторяются. Разрисовала лепку около камина своими каракулями – никаких обид и истерик. Она отлично поняла слова и объяснения Лизы, что так делать не нужно. Нельзя. Больше не рисовала. Правда, потом она стала повально заклеивать весь дом наклейками, но и это как-то устранилось, стоило ей объяснить плачевность просмотра мультиков на заклеенном экране домашнего кинотеатра сквозь сотни наклеек фей Винкс.
Не суть. Подозрительно тихо.
Лишь перед закрытой дверью кухни, я осознал, что у нас гости. И непростые гости. Те, кого я столько времени не впускал ни в свой дом, ни в свою семью.
– Кто разрешал вам допрашивать мою жену? – ярость порывается вырваться наружу и стереть ухмылку с лица какого-то молокососа, сидящего за моим столом с чёрной папкой перед собой.
Лиза испуганно оборачивается:
– Лёш, ты чего? Это следователь. Там его сослуживцы с нашим персоналом общаются. Они из полиции, я смотрела удостоверения.
– Лиза… – именно сейчас я понимаю, что готов сыпать такими ругательствами, которые никто и никогда от меня не слышал. – Вы свободны. Покиньте мой дом. – сквозь зубы произношу я, глядя на жену убийственным взглядом.
– Я так не думаю. – усмехается он. – Видите ли, вскрылись весьма интересные детали дела…
Пиздец! Лиза, блядь!
–…вы присядьте. К вам тоже скопилось много вопросов. Например, как давно вы знаете, о связи вашей жены с некими Емельяновым и Шустером?
Отчётливо понимаю, что паренёк почуял выгоду и не отстанет. Впрочем, это не есть проблема. А вот его подозрительно-прищуренный взгляд меня несколько настораживает:
– Ты, блядь, смеёшься? Ты думаешь, я решил устроить покушение на собственную жену?
Всё встаёт на свои места. Следак кивает, а Лиза, округляя глаза, лихорадочно хватает ртом воздух:
– Это не он.
– Статистика утверждает, что большинство преступлений совершаются супругами… – он хочет сказать что-то ещё, медленно оттягивая бегунок на своей папке.
Я усмехаюсь. Не на того напал. Сколько я купил тендеров, скольких подмазывал за годы работы на Азарова… Опыт не пропьёшь! Хотя попытки были.
– Подозреваю, что ревность послужила причиной, да? – даже сажусь, заинтересовано заглядывая в содержимое папки. – Ошибочка. Фетиш у меня такой. Я извращенец. Все мы извращенцы. – улыбаюсь ещё шире. – Ну, люблю я смотреть, как мою жену другие мужики имеют. Моя инициатива. Моя просьба. Моя организация. Это не преследуется ни уголовным, ни процессуальным кодексом. Так что папку в зубы и прочь из моего дома.
Лиза смотрит на меня диким зверем, но встревать не спешит. Буравит меня злющим взглядом и молчит.
– Не проблема. Вызову вас в участок. – он сдаётся и застёгивает свою папку, так и не успев ничего из неё достать.
– Будьте так любезны. – продолжаю улыбаться я. – И коллег своих заберите.
Спустя десять минут наш дом наконец-то избавился от незванных гостей. А Лиза от молчаливой ярости.
– Ты в своём уме?! Что ты нёс?! Ты понимаешь, что это следствие? Им нельзя врать!
– Святая простота. Ты бы так морализировала свои поступки прежде, чем с двумя трахаться. – произношу ровно, стараясь не эмоционировать.
Это я должен злиться! Я! Из-за её похождений мы встряли в это всё! Не моих! Не исключено, что это вообще её трахаль подстроил! Кто знал, кроме того обсоса, что она была в областной травматологии? Кто знал, что я там появился? На неё или на меня покушались, неважно! Важно то, что Тимур утверждает, что никаких хвостов и слежки не было! Я Тимуру верю.
– И в чём я виновата? В том, что переняла твоё поведение, Лёш? – тихо спрашивает она. – Говорят, что когда долго живёшь с человеком, волей-неволей начинаешь зеркалить его поведение. Я знаю, что ты думаешь. Знаю. Только это не они, Лёша. Вениамин Алексеевич, это тот, кого ты выставил из нашего дома, например, не считает это покушением. Во всяком случае не считал, пока ты не появился. Он считает, что кто-то хочет нас запугать. Меня. Авария… в общем, пассажирское место должно было пустовать, понимаешь? А то, что машина в угоне, это, опять же по его мнению, тревожный звоночек, что случившееся повторится… Это… может быть, одна из твоих шлюшек, Лёша. Угрозы были и до этого… Правда, года пол назад, но были. Может, это вообще из-за твоей работы! Ты думаешь, я не знаю, как мы богатеем последние лет пять? Знаю. Ты очень громко говоришь по телефону, Лёша. Скольким серьёзным людям ты перешёл дорогу за это время?
– Серьёзные люди, Лизок, не пугают. Они устраняют проблему с корнем. Насовсем. Шлюхи? Ну, я не ты. Мне не нужно пользоваться продажными дешёвками, чтобы потрахаться. Я вполне себе могу позволить просто соблазнить понравившуюся мне девушку, и она с радостью раздвинет передо мной ноги…
– Ну да, конечно. – фыркает она, поднимаясь из-за стола. – Дело не в ресторанах, президентских номерах в отелях и побрякушках. Всё дело в твоей харизме, Лёша. Ага. Верю, конечно
Что она несёт?
– С чего ты взяла это?
– Может, с того, что у нас был общий счёт, с которого списывалась оплата за твоих непродажных девушек? Да, Лёша. С этого. – усмехаясь, она поправляет волосы, глядя поверх моей головы. – Я хочу спокойно выпить кофе. Не хочу ворошить прошлое…
Сказать, что я охерел, ничего не сказать:
– Ты знала? Знала и молчала всё это время? Почему, блядь, Лиза?
– А что мне нужно было сделать? Потребовать от тебя объяснений? Зачем? Всё и так понятно было. Я была зависима от тебя. С маленьким ребёнком, без родственников и поддержки, не говоря уже о том, что это твои деньги. Ты их заработал, и тебе выбирать на кого и что их тратить.
– Ты говоришь так, словно тебе плевать.
– Уже да, Лёша. Уже да. Это всего-навсего лишнее напоминание, что возврата к прошлому быть не может. Ты никогда не выбирал меня и дочь, как стал работать с Азаровым. Никогда. Тех людей, что были счастливы друг с другом больше нет. Ты другой, я другая. К чему меряться своими ошибками сейчас? У меня есть психолог, я вполне могу выговориться ей. А с тобой… нет, спасибо.
Кажется, она говорила, что хочет кофе, но вместо кофемашины, стоящей на столе позади меня, она спешно выходит из кухни, оставив меня медленно переваривать информацию.
Счёт был. Но зачем, ей потребовалось копаться в его транзакциях и обороте? Хотела обналичить и свалить в закат?
Догоняю её у лестницы, перехватив локоть:
– Постой. Один вопрос, зачем ты брала распечатку с нашего счёта? Что-то же тобой двигало…
– Ты можешь от меня отвалить? – злобно шипит она, вырываясь.
– Признание никак не даётся? Хотела обчистить меня?
– Пиздец, Лёша! – она взмахивает руками и часто моргает. – Ладно я скажу. Хорошо. – громко выдыхает, перед тем как монотонно заговорить: – Да, я полезла в твои финансовые дела. Потому что устала чувствовать себя идиоткой. Просто поэтому. Не собиралась я тебя грабить! Мне нужны были доказательства того, что я не схожу с ума, не превращаюсь в истеричку с маниакальными фантазиями, понимаешь? Я чувствовала, что ты ходишь налево. Наверное, это невозможно не чувствовать. Но ты постоянно мне твердил, что я тебе имею мозг. Что я скандалистка. Что я сумасшедшая. Правда, Лёш, я стала этому верить. Потому что ты мне это говорил такое количество раз, что… Не знаю. Потому что я просто не хотела в это верить. Потому что мне было страшно услышать от тебя признание. Потому что много этих потому что! Это психологически давило. Это меня убивало. И я поехала однажды в банк. Набралась смелости и поехала! Всё. Я столько лет живу с тобой, что сейчас, даже когда к тебе всё мертво, мне непонятно, какого хрена ты вообще решил, будто я способна на подобное? Тройничок, измены? Ладно. Ладно, Лёша! Но воровство… Слушай, просто больше не трогай меня. Не разговаривай со мной. Потому что я тебе так врежу!
Глава 13
Кем я только не была за свои годы. И стервой, и мышью, и приживалкой, и иждивенкой, и паразитом, присосавшемся к мужу, и безвольной тряпкой, и терпилой…
Но чтобы воровкой?! Это как вообще?!
Странно, прошло два дня, а злость никак не утихала. Меня раздражал муж до одури! Это ещё слава богу, что он вернулся к своему занятию, и большую часть времени проводит вне дома. Не бухал, кажется, больше. Иначе бы точно треснула по тупой башке!
Тимур мрачной тенью ходил за мной попятам. Иногда я находила плюсы в его обществе. С ним можно было поговорить на отвлечённые темы. Но чаще его общество меня раздражало.
Я ещё понимаю его надзор по пути в садик и на занятия дочери. Правда. Но вот таскаться за мной по всему дому? Серьёзно? Что мне здесь может угрожать?
Но так же я всё ещё оставалась человеком. Девушкой из неблагополучной семьи, из неблагополучного района… Наверное, просто неблагополучной девушкой. Человек просто выполняет свою работу. Вряд ли ему нравится подпирать собой стены моей комнаты и так далее. Он и сам не особо радовался своей участи.
– Тимур, ты же понимаешь, что я взрослый человек?
– К чему вы клоните Елизавета Павловна? – хмурится Тимур.
– Завтра я еду на работу. Чтобы не сказал мой муж и ты. Понадобится, перееду тебя машиной. Не могу больше дома сидеть. Лучше, конечно, чем в больнице, но…
– Я вас услышал. – только и произнёс мрачный шкаф.
Ну уже что-то. Не нет, и хорошо.
Это странно, но в больнице, нет-нет, а в голову лезли мысли, что Лёша подобного не заслужил. Совесть опять же вопила на меня благим матом, подначиваемая фантазией и домыслами. Но стоило только с ним поговорить… Бред какой-то, но все возгласы совести, чувство вины и самобичевание испарились без следа.
Самое главное, я не понимаю, зачем нужны эти разговоры? До выборов две недели! Соответственно и до конца нашего брака столько же. Зачем эти слова, вопросы, обвинения? Зачем нужно друг друга провоцировать?
Не понимаю, а язык за зубами могу удержать через раз! Так может, оно всё вовсе не мертво?
Моя психологиня однажды сказала, что я обманываю сама себя. Что если у нас в доме продолжаются скандалы, разборы полётов и прочая ругань, то наши чувства всё ещё живы. Чьи-то во всяком случае. Одного из нас. По её мнению, мы, наверное, должны полностью игнорировать друг друга. Не общаться, не здороваться и не пересекаться.
..но, что если она права?
Я ведь столько раз говорила себе, что мне всё равно, что меня не цепляет, не колышет происходящее с моим мужем. Да так оно и было! Ну почти. Пока он не стал в этом всём ковыряться.
Утро добрым не вышло. Я проспала. Пришлось собираться впопыхах и везти Кристинку в садик. Точнее, пришлось её везти Тимуру, он же был за рулём. Я так, сидела на заднем сидении и болтала с дочерью.
Ещё и наша воспитательница порадовала шикарной речью о том, что другие мамочки волнуются и переживают по поводу того, что их детки посещают сад с дочерью мэра, на которого недавно было совершено покушение. Я учтиво кивала, слушая эту речь, пообещав, что очень скоро мы вовсе сменим сад.
Планы у меня такие были. Но…последнее слово в любом случае за дочерью. Если очень сильно плохо воспримет это предложение, придётся решать что-то с этим вопросом.
– На работу! – рычу я, выпорхнув из дверей детского сада. – И не спорь!
Тимур смотрит на меня укоризненно, но кивает.
Правильно. Мне только сейчас не хватает препираться с ним! И так день совсем не радостно начался.
Дорога пролетает незаметно. Не замечаю ни пробок, ни времени, ничего.
Я вхожу в бледно-голубые двери своего двухэтажного СПА-комплекса, и понимаю, что готова целовать плитку под своими полусапожками.
Как же я скучала! Как скучала!!!
– Лиза Павловна!
Девчонки окружают меня, стекаются со всех сторон. Мне очень хочется верить, что это искренние объятия и слова поддержки. Это значит, что я не такой уж никчёмный и плохой человек, как считаю.
Слёзы непроизвольно выступают в уголках глаз. Часто моргаю, счастливо жмурясь.
– Брысь, кисули! – активно орудуя локтями, Инга пробирается ко мне и оттаскивает меня в сторону наших офисов. – Ещё успеете, успеете. Налетели.
– Спасибо, Инга. Я там чуть не разревелась. А не хотелось бы…
– Да ладно тебе. Знаешь, как девчонки переживали. Гостинцы тебе таскали. Правда, я всё хомячила. Тимурик, а ты ещё не развёлся? – подруга быстро переключается на моего охранника, стреляя в его сторону глазками.
– Нет. – недовольно отзывается он, вертя головой из стороны в сторону. – У вас здесь всегда многолюдно? Я ожидал чего-то другого.
– Надо же. – удивляюсь я. – Даже не проверил всё перед тем, как меня сюда везти. Так может, ты пойдёшь домой, к жене?
– Не дождётесь. – наконец-то мой хмурый шкаф улыбается. Впервые за эти дни. – Где у вас охрана и комната с видеонаблюдением?
– Там, там, Тимурик. – Инга кивает совершенно в другую сторону, и уводит меня под ручку в свой кабинет.
Молчу. Едва сдерживаю смех и наслаждаюсь… свободой. Цивилизацией! Людьми! Пьянящей эйфорией права выбора!
– Зачем ты с ним так? – сквозь смех, спрашиваю я, едва за нами закрывается дверь кабинета.
– Да ну, стоял бы здесь над душой.
Захлопали створки ящиков. Инга стала на путь поисков алкоголя. Тревожно звякнули бокалы в её руках, а лукавая улыбка преобразила обычно холодное лицо.
– Шампусика? Да? Тебе же можно уже?
– Может можно, наливай.
Не прошло и нескольких минут, как дверь широко распахивается. Хмурый Тимур вонзает в нас, мирно сидящих на маленьком белом диванчике, суровый взгляд и хмурит брови.
– Я вам шутка какая-то? – кривляется Инга, озвучивая молчаливый вопрос моего телохранителя.
– Если подобное повторится хоть раз, Елизавета Павловна, я вам обещаю, больше вы на работу не поедите.
Какая-то часть меня хочет взбунтоваться. Заявить, что это решать только мне. Но я так счастлива, что просто киваю.
Он окидывает взглядом кабинет, медленно передвигаясь от стенки к стенке. Приближается к окну. Что-то там рассматривает и кивает.
Мы с Инной наблюдаем за его передвижениями молча, даже отставив бокалы в сторону.
– Я за дверью. – наконец-то произносит он и быстро выходит.
– Может, его спихнуть девчонкам, а? – не унимается подруга. – Маникюр, шугаринг, я не знаю. Что он там торчать будет просто так?
– Не думаю, что он согласится. А вот кофе, пожалуй, предложить стоит.
Позвонив администратору, Инга попросит тактично поинтересоваться у гостя его предпочтениями в напитках и не оставлять без внимания его пребывание на территории нашего СПА-комплекса.
Выжидаем несколько минут и чокаемся бокалами. Во всяком случае Тимур не врывается к нам. Криков неслышно. Значит, всё более чем приемлемо.
– Тебе бы покраситься. – осторожно подмечает Инга, подвигая ко мне коробку шоколадных конфет. – Это, кстати, тоже из твоих гостинцев. Единственная выжившая.
– Спасибо тебе большое. – смеюсь я. – Не хочу пока. Затонирую, наверное. Самой эта полоса уже осточертела.
Совсем нестрашные рубцы, в наличии аж пяти штук, были успешно спрятаны под собранными волосами. Невооружённым взглядом их совсем и не видно, наверное. Но чесались временами до одури. Не хотелось ещё "травить" ранки краской. А вот отросшие корни, поделившие мою голову на три цвета, причём в полоску: светлые концы, тёмный цвет с плавным переходом ближе к корням и мой родной – светло-светло русый, служили лишним напоминаем той аварии.
Честно, всю жизнь себя считала очень мнительным и впечатлительным человеком. Думала, не смогу смотреть на машины, не то, что сесть в салон. Но нет. Стоило увидеть Тимура и Кристинку, я летела к машине на всех порах. Быстрее бы обнять дочь, быстрее бы доехать до дома… А дальше, дальше как-то уже проще. Я просто об этом старалась не думать. Моя психологиня бы мной гордилась, явись я к ней хоть на один из десятка пропущенных приёмов.
Жизнь возвращалась в прежнюю колею. Я даже ловила себя на мысли, что авария и последние размолвки с Лёшей, мне вовсе привиделись. Сад, работа, сад, дочь, дом. Ничего сверхъестественного, но после времени, проведённого в больнице, мне и это казалось невероятным событием.
К третьему дню работы я решаюсь позвонить Олегу. Всё-таки некрасиво с моей стороны его игнорировать. Хотя…мог бы и сам позвонить. Взять номер у Стаса и позвонить.
– Да. – довольно бодрый голос раздаётся в динамике телефона спустя два гудка.
– Привет, Олеж. Это Лиза. – спокойно произношу я.
Замолкаю и жду реакции.
– Рад тебя слышать, детка! Как ты? Как самочувствие?
Смех сдержать не удаётся:
– Ну я уже работу работаю. Три дня! – горделиво отвечаю я. – Всё в порядке. Ты там как?
– Лежу… – раздражённо протягивает он. – На следующей неделе обещают снять с вытяжки. Может, до туалета дохромаю. Жить буду. Как твой муж себя ведёт? Не обижает? Стас рассказал, что вы были у меня и он явился.
– Не заморачивайся с этим. Себя я в обиду больше не дам. Да и выборы вот-вот… Нашёл о чём беспокоиться. Ты лучше скажи, что тебе нужно? – подавив секундный порыв нежности, жмурюсь, – Я не смогу приехать. Сам понимаешь. А Ингу могу отправить. Может покушать что-то хочется? Или из лекарств чего-то нет? Ты не стесняйся, не чужие же люди…
– Не выдумывай. Я всё понимаю. Мне ничего не нужно. У меня всё есть. – спокойно произносит он.
Я ему не верю.
– Ладно. Я у Стаса спрошу. – дожимаю стесняшку.
– Кстати, об этом… Нам бы поговорить, Лиз. С глазу на глаз. – Олег переходит на шёпот, отчего мои брови взлетают вверх.
Что это за секретики? Ревнует, что ли?
– В ближайшее время никак, Олеж. А вот на выписку к тебе я обязательно вырвусь! Там и поговорим. Это же не срочно?
– Как знать… – грустно вздыхает он. – Вы вообще часто общаетесь?
– Со Стасом? – уточняю на всякий случай.
– Да.
– Нет. Раз в три дня переписываемся. Ни о чём, Олег. О погоде, тебе… Может, ты намекнёшь, о чём разговор пойдёт?
– Да это даже не разговор… Так… не знаю. В общем, просто поговорить. Не нравится мне кое-что…
– Ты сейчас это говоришь, чтоб я к тебе сорвалась? – его таинственность начинает меня раздражать.
– Я с таким же успехом, мог бы это высказать на всю палату. По телефону. Нет уж. Мне нужны ноги и ты. Чтоб нас никто не слышал.
– Мне это не нравится. Говори сейчас!
– Не буду!
– Я приеду и вытрясу это из тебя, понятно? Нужно будет, разгоню всех больных, чтоб остаться вдвоём!
– Детка, успокойся. – его смех меня успокаивает. – Здесь люди на вытяжках лежат. Кого ты выгонишь? Вместе с кроватями покатишь в коридор?
– Тебе смешно? Ты жути нагнал, а теперь ржёшь. Когда ты уже серьёзным станешь, а?
– За это в нашей любовной, геометрической фигуре отвечаешь ты. – так же смеясь, проговаривает он. – О-о-о-о… Ко мне врач пришёл. Давай, детка, до связи. Номерок сохраню.
Двадцать восемь лет, а мозгов, как у подростка. Грубо, конечно, но иногда точнее не скажешь.
Вздыхаю, убирая телефон на край стола. Время обеда. Неплохо было бы с Инной сходить в кафешку неподалёку. Поболтали бы…
– Босс! – стоило только о ней подумать, как она явилась. Как всегда, без стука, приглашения и предупреждения. – К тебе гости.
