355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Любен Дилов » Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах » Текст книги (страница 1)
Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 15:26

Текст книги "Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах"


Автор книги: Любен Дилов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Любен Дилов
Звездные приключения Нуми и Ники



Книга первая

– Надо очень много знать, чтобы очень верить, – сказала Нуми.

– Дудки! Совсем наоборот, – отозвался Ники, пока они пробирались в чреве загадочного Малогалоталотима. – Верят как раз те, кто ничего не знает.



Глава первая
1
Вместо введения – немного грамматики
Ни тыква, ни груша, а дырка есть дырка

Каждый знает, что такое недоразумение. Скажем, договорились два человека встретиться в девять, но один понял так, что встреча назначена на девять часов утра, а другой – на девять вечера, и встреча не состоялась. Потом оба оправдываются: «Произошло недоразумение» или же «Получилось недоразумение». Будто бы оно происходит само по себе или его получают по почте как какое-нибудь неожиданное и неприятное известие.

Слово это придумано для удобства и, надо сказать, слово очень полезное. Не будь его, оба стали бы допытываться, кто из них виноват, и непременно бы повздорили, а так – у них остается возможность для новых встреч. И новых недоразумений.

Происходит оно от древнеславянского слова «разум», но две приставки – «не» и «до» – ясно показывают, что понять случившееся невозможно, – «не до разума», попросту говоря. А вот другая часть этого слова – «мение», подсказывает, что порой нужно особое умение, чтобы не понять того, что тебе говорят, и потом с невинной физиономией сказать: «Извини, произошло недоразумение!»

Вот и автор этой книги спешит принести подобные извинения, так как все случившееся в ней началось как раз с такого вот недоразумения. Это, конечно, неприятно, но автор бессилен что-либо изменить. Не будь этого недоразумения, наверняка все было бы иначе. Такие недоразумения называют роковыми, но они происходят или же случаются. И в этом тоже никто не виноват.

Роковое недоразумение случилось в совсем обычный день, где-то к полудню, так что в нем приняло участие не более десяти человек. Большей частью это были ученики средних и старших классов, которые вволю потешались над уморительным с виду человечком, а еще больше – над его смешной речью.

Даже по голосу можно было определить, что человечку нет еще и двенадцати. Одет он был в нечто вроде скафандра, который сиял и переливался металлическим блеском, словно звезда с новогодней елки. Его фигурку можно было бы назвать стройной, если бы ее не портил вздувшийся на спине довольно внушительный горб, и карманы не оттопыривались бы от спрятанных в них бог весть каких интересных штуковин. Ибо, как известно, в карманах у детей не бывает ненужного или бесполезного. Это только взрослые держат в карманах всякую дребедень наподобие старых квитанций, использованных трамвайных билетов и бумажек с записанными номерами неизвестно чьих телефонов.

Через мутное стекло шлема было видно, как человечек, отчаянно гримасничая, шевелит губами. Похоже, ему было душно в этом неудобном колпаке, но он стоически терпел, так как собравшаяся вокруг него публика щедро воздавала ему за страдания веселыми подначками и здоровым хохотом.

На груди у крошечного космонавта висела блестящая, как и скафандр, металлическая коробка, по которой он то и дело постукивал, отчаянно взывая к публике:

– Но вы почему не хочет понимать?! Я есть другая цивилизация! Это – аппарат-переводчик! Вы мне говорить, я вам говорить, мы – дружба, мир…

Цивилизациям с других планет простительно говорить на языке землян с ошибками. Они, инопланетяне, должны быть уж очень высокоразвитыми, а их переводческие аппараты абсолютно совершенными, чтобы над ними не смеялись земные школьники. Особенно те, кто надеется, что как раз сегодня их не станут спрашивать на уроке грамматики. Уж они-то не дают спуску за подобные ошибки. Так вот, одним из них, единственным, кого автор знал лично, был Ники.

– Не очень-то башковитый у тебя переводчик! – со смехом заявил он крошке-космонавту.

– А где эта ваша цивилизация? – спросил другой, когда затих очередной взрыв хохота.

– О, очень далеко! Я не знаю, как вы называть эта звезда. Очень далеко, – ответил космонавт, указывая блестящей перчаткой в небо.

Но там не было никакой другой звезды, кроме ласково сиявшего осеннего солнца.

– А на чем ты прилетел? На той тыкве? – снова подал голос знакомый автору насмешник.

По-настоящему его звали Николаем Буяновским, но это звучало слишком уж серьезно и весомо, будто имя какого поэта или министра, и потому мальчика никто не решался называть полным именем, а попросту звали Ники или Ники Буян.

– На нем. Это – Малогалоталотим, – ответил маленький космонавт, и этот ответ снова вызвал взрыв смеха, так как упомянутое средство передвижения не походило ни на ракету, ни на космический корабль, ни даже на летающую тарелку.

Если говорить правду, то оно походило разве что на гигантскую тыкву, да и то без черенка. Там и сям оно было покрыто черно-серыми бороздами и бугорками, ну точь-в-точь как те сорта тыквы, что самые вкусные и сладкие. Такую бы испечь – на всю среднюю школу хватило бы.

Тыква лежала у входа в палату, где проходила выставка научно-технического творчества школьников. Время от времени по ее поверхности пробегала дрожь, отчего казалось, что тыква живая и будто бы дышит, хотя причиной тому мог быть и ветер, если, скажем, это был воздушный шар, из которого выпустили часть воздуха.

– Я правда – другая цивилизация, – опять принялся твердить сверкающий космонавт, но зевакам этот номер уже явно приелся.

Раз уж ты решил удивить публику на выставке научно-технического творчества, так покажи хотя бы настоящую ракету, а не какой-то там полуспущенный воздушный шар!

– Идемте, я покажет…

Однако на тыкве не было никаких дверей, да и вообще никаких отверстий. Может быть, поэтому никто не отозвался на приглашение. Впрочем, войти туда, куда, казалось, войти невозможно, детям помешал еще и старик-сторож, который появился невесть откуда и еще издали голосом всех сторожей мира закричал:

– Эй! Чо тут происходит?

– У нас гости. Из другой цивилизации, – сообщил ему кто-то, услужливо уступая место в кругу перед потешным человечком.

– Из какой организации? – начал было сторож, но, увидев пришельца, воскликнул: – Смотри ты! Ты чо тут делашь?

– Чо делашь? Чо делашь… – Эта фраза явно затруднила переводческий аппарат космонавта, потому что он снова забубнил свое: – Я – другая цивилизация…

Но сторож почему-то рассердился.

– Ах, так ты еще здеваться!.

– Здеваться?.. Здеваться?.. Что значит здеваться?

– Ах ты, фулюган, – сторож угрожающе двинулся на человечка. – Тебе кто тут позволил фулюганствовать?!

– Фулюг… фулюг… Я вас не понимать! – признался аппарат-переводчик.

Публика снова развеселилась, предвкушая очередной номер развлекательной программы.

– Щас я тебе покажу, – пригрозил сторож, но остановился, не выполнив своей угрозы, потому что только теперь заметил «тыкву», хотя не заметить ее было трудно. Как известно, все сторожа мира подслеповаты. – А эт чо такое? Эт ты притащил? А ну, собирай свои манатки, чтоб я этой груши не видел! А то тебе не поздоровится! Еще чего вздумал – мешать посетителям.

Он не сказал «чтоб я этой тыквы не видел» вовсе не из-за близорукости, а потому что «тыква» тем временем вытянулась кверху и сейчас действительно больше походила на гигантскую перезрелую грушу.

– Послушай! – став немного покладистей, видимо, внезапно проникнувшись уважением к странного вида «груше», заявил сторож. – Я тебя по-людски спрашиваю: кто тебе тут позволил спектакли разыгрывать? С какого ты кружка? С какой организации?

Однако его «людские» вопросы успеха не имели. Человечек опять заладил:

– Я не организация, я – цивилизация! Я хочет показывать дети Земли…

– Ладно, ладно, – тут уже и сторож засмеялся. – А разрешение у тебя есть? Нету? Комиссию ты прошел? Нет…

– Отведите меня комиссия! – умоляюще попросил его маленький космонавт и, наверное, для пущей убедительности, постучал рукой но коробке-переводчику. Так обычно стучат по приемнику, когда вдруг пропадает звук.

Сторож, казалось, только этого и ждал, потому что его злорадный ответ получился похожим на стихи:

– Эк, хватился ты, милок!.. Подождешь теперь годок!

Но тук за маленького пришельца вступились дети.

– Дядь, не прогоняй его! С ним так весело…

– Это вам здесь не цирк и не балаган! Это вам национальная выставка, – неумолимо-сурово отрезал сторож и распорядился: – А ну, брысь отсюдова! И как только ухитрился дотащить эту бандуру, оболтус!

– Брысь!.. Брысь!.. Оболтус… Оболтус? – в полном замешательстве залопотал космонавт и это окончательно взбесило старика-сторожа, решившего, что его разыгрывают.

Своей огромной ручищей он схватил маленького космонавта за шиворот, с легкостью поднял его, и, встряхнув, как нашкодившего котенка, отшвырнул в сторону тыквы-груши. А у той изменилась не только форма, но и цвет: она вдруг стала гневно-оранжевой, ее оболочка натянулась и «тыква» словно бы запульсировала изнутри, потом стала вытягиваться вверх.

Маленький космонавт не смог удержаться на ногах и упал на одно колено, затем резко вскочил и исчез. Да, он действительно исчез с лица Земли, потому что никто его больше на ней не видел. В «тыкве» по-прежнему не было ничего похожего на дверь или какой-нибудь люк, какие обычно бывают в космолетах. Не напоминая уже ни тыкву, ни грушу, она, быстро вытягиваясь вверх, как какой-нибудь скороспелый огурец, просто-напросто поглотила маленького пришельца, а в следующий миг оторвалась от асфальта и исчезла в блеклом осеннем небе.

– Вот это да-а-а! – Дети от изумления разинули рты.

А сторож только охнул и схватил себя за шею той самой рукой, которой только что отшвырнул маленького космонавта. Он долго сжимал себя за шею, словно боялся, что может свернуть ее, пока все выше задирал голову, глядя вслед космическому кораблю. А в небе и след растаял от таинственной тыквы-груши-огурца. Только там, где она еще недавно лежала, чернела огромная яма. Не то от обиды, не то из желания набраться сил для полета к далеким мирам, «тыква» унесла с собой не только кусок асфальта, но и лежавшие под ним песок и камни.

Позднее ученые со всего мира будут толпиться возле этой дыры. Будут осматривать ее со всех сторон, измерять, брать пробы грунта для анализов. Да только с какой стороны на нее ни смотри, дыра и остается дырой, и ничего другого, кроме того, что она – дыра, про нее не с кажешь.

Впрочем, в космосе, говорят, полно всяких других дыр. Ученые называют их «черными», и каких только ужасов про них не рассказывают. Однако никому еще не удавалось заглянуть в такую дыру и узнать, что там есть, зато небылицы рассказывать все горазды. Так почему бы и нам не присочинить немного!

2
Недоразумение продолжается
Когда наступает невесомость
Ники оказывается невероятным

Ясно, что причиной случившегося недоразумения снова оказался язык. Если бы сторож не говорил на своем диалекте и если бы переводческий аппарат маленького космонавта был совершеннее, заявили под конец ученые, встреча двух цивилизаций непременно бы состоялась. А так обе стороны попрекать было не за что.

А сам космонавт, которого приняли за переодетого в скафандр клоуна, пребывал в великой ярости. И, надо сказать, он имел на это полное право. Тот из вас, дорогие читатели, кто пытался убедить людей, что он – представитель инопланетной цивилизации, и ему не верили, знает, как это обидно. Вот почему, снова очутившись в своем летучем овоще, крошка-космонавт первым делом в ярости отшвырнул свой переводческий аппарат.

Металлическая коробка канула в непроглядную тьму. И тут вдруг раздался чей-то сдавленный писк: «Ой-ой!» Испугавшись, маленький космонавт тоже что-то произнес, только на этот раз на каком-то совсем непонятном языке.

– Ой, мамочка! – снова пропищал невидимка.

Космонавт сунул руку в один из карманов своего скафандра, и темноты как не бывало – яркий, будто в летний полдень, свет залил небольшое помещение. Там, в центре, висел вниз головой и судорожно сучил ногами и руками земной на вид и уж совсем по-земному до смерти перепуганный мальчишка. Рядом с ним в воздухе парила блестящая коробочка переводческого аппарата. Оказалось, что она угодила точно в него и, как это ни странно, перевернула мальчишку вверх ногами – поза насколько смешная, настолько и страшная. Дело в том, что всего лишь за миг до этого в удивительном космическом аппарате наступила невесомость. А даже мы с вами, которые видели космические корабли только на экране телевизора, знаем, каким беспомощным чувствует себя человек в состоянии невесомости. Если, конечно, он не прошел специальную подготовку.

Но, похоже, маленький космонавт был хорошо натренирован. Он уверенно подплыл к мальчишке, трепыхавшемуся в воздухе, как марионетка, обхватил его руками за пояс и легонько перевернул. Потом потянул его вниз и мальчишке кое-как удалось встать на ноги. Теперь его лицо напоминало цветом спелую тыкву.

Все так же уверенно космонавт снял с головы шлем и выпустил его из рук, но тот остался висеть в воздухе, будто на невидимом крючке. Однако не это удивило земного мальчишку. Из-под шлема показалась взлохмаченная головка на тонкой шее. Причем волосы на ней были намного длиннее, чем позволяли школьные правила.

– Ага, – воскликнул Ники Буян, потому что это был именно он, знакомый автору восьмиклассник. – Так ты к тому же еще и девчонка?

То ли от удивления, то ли из-за переходного возраста, голос у него сорвался и перешел в писк.

Девочку, видимо, это задело и она сердито спросила, причем без единой грамматической ошибки – ошибки, вероятно, делал ее переводческий аппарат:

– А ты что здесь делаешь?

– Ну… ты ж сказала, кто хочет… – Теперь смешался мальчишка.

Одежда на нем была мокрая и мятая, словно его прокрутили в какой-то стиральной машине. Девочка весело засмеялась.

– Что же ты не сказал мне? Ты прошел через зуту.

– Пока ты там со сторожем болтала…

– Сними одежду. У меня есть запасной скафандр.

– Нет уж. Я лучше пойду, – отказался Ники и шагнул вперед, хотя никакого намека на дверь не было.

Шагнул он осторожно, но и этого движения было достаточно, чтобы его тело откинулось назад и он снова повис в воздухе, как скособоченный восклицательный знак. Хорошо еще, что он просто оцепенел от вновь охватившего его ужаса, а то еще и не так пришлось бы изогнуться. Ники висел и тихонько постанывал.

Но девочка не поспешила ему на помощь, а довольно бессердечно захохотала.

– Ты что ж, никогда не был в невесомости?

– Так… это… невесомость? – Это известие явно успокоило Ники. Видимо, он не раз видел по телевизору, что это такое.

– Ты разве не чувствуешь?

– Чего… что?

– Мы удаляемся от планеты.

– Какой планеты?

– Как какой! Вашей! Это ведь ты все подшучивал надо мной? Надо мной и Мало? Получил теперь?

– Ладно, кончай уже! – заканючил Ники, доведенный почти до слез своей унизительной позой в воздухе.

И вправду сказать, нет ничего унизительнее, чем висеть в воздухе, как скособоченный восклицательный знак, да еще перед какой-то девчонкой.

– Что кончать? – Девочка не поняла его.

– Эту, невесомость.

– Сейчас все пройдет. Вот только выйдем из гравитационного поля Земли.

Но она еще не знала Ники Буяна, если рассчитывала провести его на мякине.

– Тут-то вы и просчитались, – по-мужски грубо и несколько хрипловато произнес он. – Невесомость существует только за пределами гравитационного поля Земли. И пока его преодолеваешь, все происходит как раз наоборот. Предметы становятся втрое, а то и впятеро тяжелее. Из-за ускорения.

– Ну, у вас может быть и так, а Малогалоталотим при посадке и взлете уничтожает гравитацию вокруг себя.

– Какой еще Малогало… Как ты сказала?

– На котором мы летим. Давай, снимай одежду. Я дам тебе скафандр. Он тебе еще понадобится.

Какой мальчишка отказался бы покрасоваться в скафандре, но Ники сейчас действительно было не до скафандров. Даже самых разблестящих.

– Ладно, хватит со мной шуточки шутить. Найди кого-нибудь другого. А мне через час в школу надо.

– Это ты шуточки шутишь, – ответила девочка. – Никто тебя не заставлял сюда забираться.

– Извини, я не нарочно. Я просто потрогал этот твой… шар и рука прошла внутрь. А потом меня словно всосало и я… я… меня завертело, а потом я чуть было не захлебнулся…

– Это потому, что ты попал в зуту, – снова засмеялась девочка.

– А что это такое?

– Зута. Ну, как тебе объяснить. У вас нет такого слова. Да и вообще такого слова нет. Это я его придумала.

Несмотря на невесомость, Ники преисполнился уважения к этой девочке.

– И все остальное ты тоже сама придумала?

– Что остальное?

– Ну, весь этот номер?

– Какой номер?

Похоже, назревало очередное недоразумение.

– Помоги мне встать на ноги, – сдавшись, попросил Ники.

Она легким прыжком подлетела к черно-серой стене и, опершись на нее одной рукой, протянула Ники другую. Ники выпрямился и снова опустился на пол, продолжая держать девочку за руку. Ему казалось, что стоит отпустить ее, как его тут же отнесет в сторону, словно подхваченное ветром перышко.

– Буф-ф, что ты так в меня вцепился, – сказала девочка. – Вон какой сильный, а боишься.

Но прежде чем Ники, устыдившись, успел отпустить ее руку, он качнулся вперед и налетел на девочку. Оба рухнули на пол. Пол был мягким, словно надувной матрац, но мальчик все же почувствовал силу удара, так как внезапно его тело обрело прежнюю тяжесть, даже вроде стало вдвойне тяжелее. От этого у него закружилась голова и он остался лежать на полу, распластавшись на спине.

Девочка с озабоченным видом склонилась над ним.

– Тебе плохо? Наверное, ты просто не привык. Тебе непременно нужно надеть скафандр, будет легче.

Она принялась расстегивать его куртку, с удивлением рассматривая пуговицы. Тот, кому приходилось расстегивать или застегивать мокрую одежду, знает, как это нелегко. К тому же, этой странной девочке, казалось, был незнаком подобный способ застегивания одежды.

– Буф-ф! – снова произнесла она свое смешное восклицание. – Как это снимается?

Перед лицом угрозы быть раздетым девчонкой Ники быстро пришел в себя.

– Эй, что ты делаешь? Отцепись от меня!

– Ну почему ты такой? – с огорчением произнесла девочка.

А он ответил, как ответил бы любой земной мальчишка:

– Такой, какой есть! Говори, как отсюда выйти! Он поднялся и действительно собрался уходить.

– Сейчас ты не можешь выйти. Мало тебя не выпустит.

– Где он, этот Мало?

– Я же тебе говорила, мы находимся внутри него! Внутри Малогалоталотима.

– Там-там-тра-та-там, пошли лучше по домам, – с издевкой пропел Ники. – Подыщите кого другого для ваших номеров.

– Да пойми же ты, это не номер! Я действительно прилетела с другой планеты!

– Ну да, конечно, – рассвирепел мальчик. – И там, конечно, все говорят, как ты и я, да? Когда говорила через аппарат, хоть было смешно.

– Я объясню, я все тебе объясню, – умоляюще произнесла девочка.

– Объяснишь, когда я вернусь из школы. Говори, где выход?

– Буф-ф, до чего же ты невероятный!

– Значит, так говорят на вашей планете? Буф-ф и невероятный, вместо недоверчивый?

Девочка раздраженно схватила его за руку и потянула за собой.

– Ну пошли, раз уж ты такой невероятный!..

3
В зрачке Мало
Сколько должен знать человек,
чтобы поверить

Девочка присела на корточки и головой вперед прошла сквозь черно-серую стену. Стена казалась не менее плотной, чем автомобильная камера, только вот тебе на! – девочка вошла в нее без малейшего усилия. Испугавшись, что он снова останется один, Ники, не раздумывая, тут же пополз вслед за ней, стараясь не упустить из виду ее блестящий скафандр. Они очутились в какой-то трубе или, скорее, толстой кишке, которая с готовностью раскрывалась перед головой девочки и за пятками мальчика сразу же смыкалась. Свет фонарика всюду натыкался на все ту же черно-серую резину. Было жарко и душно.

Точно через такую же кишку и попал сюда Николай. Таинственная «тыква» просто всосала его, а если быть совсем точным, она словно бы внушила ему: ничего не бойся и входи без опаски. А такая вот кишка закружила его и протолкнула вовнутрь. Он чуть было не захлебнулся в каком-то котле с густой теплой жидкостью, но потом его как будто выплюнули в эту темницу, где его и нашла переодетая космонавтом девочка. В этих кишках он потерял свой портфель, но почему-то нисколечки по-настоящему не испугался. Казалось, что-то подсказывало ему, что все это не опасно, что это – игра. Наподобие тех невзаправдашних ужасов в парке аттракционов.

Куда же они теперь ползли? Назад? Наружу?

Ничего подобного. В одном месте кишка была пошире и девочка, встав на колени, протянула ему руку, подтягивая к себе, и тут же погасила фонарик. Он услышал ее голос:

– Свет будет мешать Мало. Сейчас мы у него в зрачке. Смотри вон туда.

Но нигде ничего не было видно. Ники затаил дух в ожидании следующего сюрприза, который оказался не таким уж и удивительным. Очень быстро глаза мальчика привыкли к темноте, и мрак перед ним постепенно рассеялся. Через какой-то круглый проем он увидел далекие звезды. Их было много и среди них, казалось, постоянно вспыхивали новые. Целая россыпь – и все разного цвета!

– Вот видишь! – торжествующе воскликнула девочка. – Земля-то уже далеко-далеко! А ты хотел выйти.

В отличие от звезд на настоящем небе, где заметно только их мерцание, здешние звезды не мерцали, но зато двигались, как на искусственном небе Варненского планетария.

– Это что, кино? – спросил Ники.

– Буф-ф! – девочка снова выстрелила свое смешное восклицание. – Это настоящие звезды, дурачок! Это космос. И мы летим в нем, летим, не чувствуешь, что ли? Скорость ведь растет.

И действительно голова Ники налилась тяжестью, словно от усталости. Спина сама собой оперлась на мягкую стену. А скафандр девочки сейчас переливался всеми цветами радуги. И лицо ее тоже стало радужным и наконец-то приобрело какие-то неземные черты. Хотя все это было только отражением из круглого иллюминатора, где уже не было видно никаких звезд, а все окрасилось разноцветными полосами – так бывает иногда на экранах цветных телевизоров.

– Ага, сломалось! – теперь уже торжествовал Николай Буяновский.

– Ничего не сломалось. Когда Мало движется быстро, звезды вытягиваются вот в такие цветные линии. Красиво, правда?

– А-а-а, эффект Допплера! – догадался Ники.

Он прочел много научно-фантастических романов, читал и журнал «Космос», так что знал о теории известного физика Допплера. Согласно этой теории, когда ракета достигнет скорости близкой скорости света, она будет двигаться меж звезд словно в разноцветном туннеле. Да только все это на теории. Такой ракеты никто еще не построил и неизвестно, построит ли вообще когда-нибудь.

– Это вы здорово придумали, – признался он. – В планетарии еще не могут показать эффект Допплера. Вы из какого кружка?

– Кружка? – девочка, казавшаяся в этом фантастическом свете необыкновенно красивой, явно не поняла его.

– Ладно уж пришибленную из себя строить!

– Да, – огорченно вздохнула девочка. – Он ушиб меня, этот плохой человек. Почему он меня ударил?

– Если будешь продолжать в том же духе, тебе и от меня достанется!

– Да? А что ты мне дашь? – простодушно спросила она.

– Слушай, сейчас я рассержусь и тогда, тогда… пеняй на себя!

– Но почему ты не хочешь мне отвечать? Мне о стольком надо тебя спросить.

Как и сторож, Ники тоже подумал, что над ним просто издеваются и уже хотел было замахнуться пошире да… Разве можно замахнуться в такой теснотище да еще на такую радужную девочку?

– Слушай ты, девчонка…

– Меня зовут Нуми, – обрадованно прервала она его. – А тебя как?

– Это неважно! – буркнул он, вдруг устыдившись своих намерений.

– Но почему? – удивилась девочка. – Разве у вас, на Земле, имена не имеют значения? Хочешь я отгадаю, как тебя зовут?

– Не хочу. Мне пора идти.

– Буф-ф, ты все еще мне не веришь, – опечалилась Нуми и неизвестно почему притронулась рукой к волосам за ухом. Ее радужное личико стало задумчивым, словно она к чему-то прислушивалась.

– Ну вот, и мозг твой хочет поверить, а ты не даешь ему! Нельзя так! Я все слышу. И все прекрасно понимаю, – чему-то неожиданно обрадовалась она. – Значит, мы совсем-совсем близкие! Раз тебе так хочется, я скажу Мало, чтобы он вернул тебя на Землю, но только ты, пожалуйста, сначала поверь мне. Очень тебя прошу: поверь мне. А сейчас пошли обратно. Тут мы мешаем Мало. Он, конечно, не сердится, но я знаю, что мешаем. Ведь и нам, когда что-нибудь попадет в глаза, больно смотреть. Там я тебе все расскажу. Вы, земляне, слишком мало знаете, потому и не верите. Надо очень много знать, чтобы очень верить…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю