Текст книги "Дыхание ветра"
Автор книги: Ляна Лесная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 8. Происшествие в коридоре
Анна
Прошла неделя, началась другая. Александр в школе не появлялся. Антон и его друзья поначалу выглядели не то чтобы провинившимися, но вели себя гораздо тише, чем всегда, были предельно осторожны и показательно вежливы, но где-то по прошествии недели ребята окончательно осмелели и перестали притворяться нормальными. Снова ходили героями, вальяжно показывая своё превосходство над остальными, хамили и насмехались, считая себя во всём безнаказанными, вели себя нагло и развязно.
В понедельник, я шла в школу неохотно. Видеть никого не хотела. Настроение было паршивое. Всё это время ничего не слышала об Алексе и боялась, что родители наверняка навсегда увезут его из наших неприветливых мест, а мне не хотелось потерять настоящего друга, который, не считая подружки Веруньки, появился у меня впервые за много лет.
Тогда я не могла даже предположить, что отношусь к нему вовсе не как к другу, а чувствую нечто большее. Позвонить ему так больше и не решилась, не хотела казаться назойливой. Надеялась, что он сам позвонит, но телефон всю неделю молчал.
К тому же несколько дней подряд стояла дождливая погода, небо было затянуто тяжёлыми серыми тучами, на дорогах грязь и слякоть, и в школьном дворе не лучше. В общем, из-за переживаний, а так же мерзкой погоды настроение было поганое, да и у всех остальных одноклассников, думаю, было не лучше.
В класс вошла перед самым звонком. Глаза машинально метнулись в сторону окна, у которого находилась моя парта, и неожиданная радость озарила меня. Алекс был здесь! С улыбкой, больше никого не замечая, прошла через весь класс и подошла к нему.
Парень выглядел просто сногсшибательно, и я не могла оторвать от него взгляда. Красивое волевое лицо с высокими скулами, чистая кожа, волосы чёрные, как ночь, тёмные сияющие глаза, чётко очерченные губы. Чёрт! Или я отвыкла, или после драки он стал ещё краше! При моём появлении Александр поднялся, и я подумала, что он стал выше ростом и шире в плечах. Его тёмно-серые глаза озарял мягкий тёплый свет, и на губах играла широкая улыбка, обнажавшая ровные белые зубы.
– Привет! – сказала я, снимая с плеч рюкзачок.
Смотрела на него и не узнавала. Что-то ещё изменилось в нём, но я не могла понять, что именно. В его движениях появилась грация и уверенность хищника. Взгляд стал более прямым. Выглядел старше.
При приближении к нему моё тело было охвачено странной дрожью.
Может я дрожала от радости долгожданной встречи?
Или подсознательно чего-то боялась?
Мог ли он за неделю с небольшим измениться настолько, чтобы внушать страх?
Мог стать опасным?
Нет!
Показалось!
Услышав его неизменившийся тёплый бархатный голос, решила, что ошиблась. Это был всё тот же Алекс, которого я была ужасно рада видеть.
– Привет, – ответил он, не сводя с меня своих сияющих глаз.
– Как ты? – поинтересовалась, вспоминая, как ужасно он выглядел после драки, и, удивляясь тому, что от ссадин и синяков не осталось ни единого следа.
– Хорошо! – ответил, с хитрецой прищурив глаза.
– Ты изменился, – вырвалось у меня, и взгляд, которого он не отводил, как-то странно померк, вдруг став задумчивым и отрешённым, но он ничего не ответил.
В класс вошёл учитель и начал урок. Стараясь не отвлекаться на Алекса, но ощущая его присутствие рядом, не могла сосредоточиться на уроке.
Мысли постоянно вращались вокруг того факта, что парень неуловимо изменился. Боковым зрением замечала, что он постоянно поворачивался и смотрел на меня. Это нарушало мой покой, вгоняло в краску и разом отшибало все знания, приобретённые за десять лет.
На уроке литературы мы изучали «Преступление и наказание» Достоевского, но Александра, похоже, не интересовало это произведение. Учитель, заметив, что парень не хочет вникать в тему урока, попросил описать образ Раскольникова, но он отказался, сославшись на то, что не слышал вопроса. Когда вопрос был повторен, Алекс не смог связать и пары слов.
На уроке алгебры повторилось то же. Внезапно прислали краевую контрольную работу, пришлось экстренно мобилизовать все свои силы, чтобы справиться с заданиями. Алекс ничего не делал, сдал в конце урока чистый лист с написанной вверху фамилией. Спросила, почему он ничего не решил, ведь проблем с алгеброй у него никогда не было, но он сослался на неожиданно разболевшуюся голову.
После урока математики вместе вышли из кабинета и спустились на первый этаж. Медленно пошли по коридору, обсуждая задания контрольной работы, в западное крыло к кабинету физики. Сзади шли одноклассники, я не обратила внимания, кто именно.
Но он сам обратил на себя наше внимание. Это был Олег, смуглый, черноволосый и черноглазый парень – один из нашей неразлучной четвёрки под предводительством Антона. Ребята незадолго до этого стали врагами Александра.
Сзади послышался ехидный голос:
– Что, Артист, синяки сошли? Надеюсь, ты не думаешь, что легко отделался? Будешь влезать в наши дела – снова тебя разукрасим!
Наверное, Олег хотел позлить Алекса, думая, что тот, как всегда, проигнорирует его слова, но, к всеобщему удивлению, парень отреагировал моментально. Остановился и резко обернулся, так что продолжавший двигаться по инерции Олег, столкнулся с ним лицом к лицу, и последние слова проговорил прямо в лицо. Сузив глаза, Алекс прошипел:
– Что?
– Да ты ещё и глухой! – расхрабрился Олег.
Александр резко отшвырнул свой рюкзак, который нёс в левой руке, правой рукой схватил Олега за ворот рубашки и так резко толкнул, что тому пришлось отступить, чтоб не упасть, и он оказался прижатым к стене коридора. Левой рукой сдавливая горло парня, сквозь зубы Алекс прошипел ему в лицо:
– Ещё раз услышу от тебя хоть слово – придушу! Ясно?
Выглядел парень словно разгневанный демон. Глаза метали молнии, лицо изменилось до такой степени, что в нём невозможно было узнать черты прежнего милого мальчика, но от этого не стало менее красивым, голос поменялся до неузнаваемости, он то шипел, то в нём слышался скрежет металла.
Всё произошло очень быстро, за доли секунды.
Прижатый к стене, Олег не мог толком дышать, его вялые попытки освободиться ни к чему не приводили.
Подскочивший через секунду, товарищ Олега Витёк, с которым они вместе шли, попытался оторвать Алекса от Олега, но был отброшен с такой силой, что свалился бы на пол, если б позади не шли ещё одноклассники, которые, сами едва устояв на ногах, удержали его от падения.
Остальных дружков по какой-то причине сегодня не было.
Олег задыхался и хрипел, придавленный к стене, все остальные одноклассники застыли в шоке от происходящего, я так же стояла, раскрыв рот и хлопая ресницами.
Тогда никто из нас видимо не подумал, что Алекс, на самом деле, смог бы его задушить.
– Отвечай, тебе ясно? – переспросил Алекс гневно, и покрасневший задыхающийся парень закивал соглашаясь.
– Малинин! Что ты творишь? Немедленно его отпусти! – послышался окрик Анны Васильевны, учительницы химии, возле кабинета которой происходил инцидент. Женщина вышла успокоить зарвавшегося ученика.
Алекс помедлил, но всё же, отступил, убрав руку с горла Олега. Тот со стоном сполз на пол, тяжело дыша. Окружающие бросились к нему. Находясь в полном недоумении, я стояла посреди коридора и растерянно глядела на разгневанного демона.
На его лице застыло выражение ненависти: кожа бледнее обычного, суженые глаза, в прострации глядящие в одну точку, губы плотно сомкнутые в одну линию и раздувающиеся ноздри. Воздух с шумом вырывался из носа, грудная клетка ходила ходуном от тяжёлого дыхания.
Прозвенел звонок. Одноклассники, обсуждая произошедшее, потянулись в кабинет физики, вместе со всеми Олег, который уже мог нормально дышать.
Я не двигалась с места в нескольких шагах от Алекса и не сводила с него своих глаз. Заметив, что лицо его постепенно приобретает нормальное выражение, немного успокоилась, но не могла решить, как реагировать.
Позвала по имени.
Он взглянул на меня рассеяно. Обратила внимание, что с его глазами что-то не так.
Подошла, вгляделась в лицо, и заметила, что в белках глаз полопались капилляры, от этого они выглядели так неестественно.
– Что у тебя с глазами? – спросила с волнением .
Всё это время не двигающийся с места посреди коридора и рассеянно смотрящий расфокусированным взглядом перед собой, Алекс очнулся, будто с него спала пелена оцепенения, и в его глазах промелькнуло сожаление.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прости… Мне нехорошо… Видимо, я поспешил вернуться в школу… – проговорил он, быстро подхватил с пола свой рюкзак, и, больше ни слова не говоря, бросился к выходу из школы с такой скоростью, будто за ним черти гнались.
Я растерянно смотрела ему вслед, не зная, попытаться ли его догнать, если вдруг ему понадобится помощь, хотя вряд ли мне это удастся, потому что с такой скоростью я не бегаю, или оставить его в покое.
Спустившаяся в это время по лестнице со второго этажа, преподаватель физики Ирина Олеговна показалась в коридоре первого этажа.
– Колесникова! – окликнула она меня. – Быстро в класс!
Я медленно поплелась в кабинет физики, где происходило живое обсуждение произошедшего события. При появлении учительницы все смолкли и уставились на меня. Молча прошла к своей парте, села и опустила голову, чтобы не видеть всех любопытных глаз.
Я не знала, почему Алекс так себя повёл. Правильно ли это. Наверное, мальчишки так и должны проявлять свой гнев, вести себя жёстко? Но меня напугало выражение его лица, будто это был не он вовсе. Неужели он полнейший психопат?
Чужое, словно маска гнева, лицо, такие же чужие глаза – будто в него вселился злой дух. Не понимала, как теперь вести себя с ним. Слишком быстро он изменился, всего за неделю с небольшим. Или я совсем не знала его. Скучала. Мне его не хватало. Оказалось, что парень совсем не такой, каким казался. Не знала, что делать.
Как я поступала с теми, кто по моим представлениям был плохим человеком, например, с четырьмя парнями из моего класса? А, никак! Просто включала игнор, и всё. Плохие люди переставали для меня существовать. Но разве Алекс заслуживал такого к себе отношения? Он был моим другом.
В сомнениях и раздумьях прошёл весь день. Алекс больше в школе не появился. К концу уроков все постепенно забыли о том, что произошло, и начали говорить и о других вещах. Любопытные взгляды от меня отстали, и, начав чувствовать себя более свободно, я смогла расслабиться, оставив решение на потом.
Глава 9. Новые чувства
Александр
Что происходит со мной?
Кто руководит моими поступками?
Почему я поступаю именно так?
Ведь это не мой стиль.
Я так себя не веду.
Моим рассудком завладевает неведомая сила и управляет мной, как ей заблагорассудится.
Она делает меня смелым, решительным, и … жестоким.
Ещё одна случайность? Которая может произойти со мной в любой момент?
Стремясь как можно скорее покинуть школу и выбраться из посёлка, стремглав выскочил из школьного здания и помчался к воротам, пробежал по улице, распугивая гуляющих там кур и гусей, которые веером разлетались от меня в разные стороны. Через несколько секунд оказался у реки, в несколько скачков преодолел мост и бросился в лес.
Леденящий душу страх, что может повториться тот же приступ, что был около недели назад, остриём ножа засел в сердце. Чертовски позорно было бы снова почувствовать ту дикую, разрывающую плоть боль перед глазами всей школы, перед глазами Анны. Нельзя допускать потери сознания у всех на виду.
Только не у неё!
Пусть лучше это произойдёт в лесу, который стал моим спасительным убежищем.
Оказавшись в лесной прохладе под сенью деревьев, сплетающих свои толстые ветви где-то в вышине и образовывая почти непроницаемый для солнечных лучей полог, некоторое время я ещё бежал, потом замедлился и остановился, чтобы перевести дух, и, прислонившись к толстому смолянистому стволу старой пихты, долго стоял так, прислушиваясь к ощущениям.
Сердце в груди билось в ускоренном ритме, но дыхание постепенно восстанавливалось, и в остальном было всё в порядке. Я успокоился и только тогда медленно побрёл домой, замечая такие мелочи, которые совсем недавно не были доступны моему восприятию.
В нескольких метрах за трухлявым пнем притаился енот, который только что лакомился жуками и червями.
На огромном раскидистом дубе играли, перескакивая с ветки на ветку, две коричневые белки.
Под корнями сухостоя в норе, где-то под землёй, возились и пищали мыши.
Воздух был напоен сильными запахами: ароматом хвои, запахом сырой земли, щедро смоченной дождём, прелым запахом мокрых листьев, которыми была усыпана вся тропинка.
Всё, чего я раньше не замечал, стало таким ярким и просто бросалось в глаза.
Я даже не успевал всё осознавать, но автоматически отмечал любую мелочь.
Лес, обычно тихий и спокойный, одолевал меня своими звуками: шумом ветра в ветвях, шелестом листьев, шепчущихся между собой, треском деревьев, качающихся от ветра, писком, сопением, щебетанием и буквально сшибал с ног разносящимися повсюду запахами.
Все эти ощущения казались такими естественными, что я удивлялся, почему раньше я был глух и слеп.
Органы чувств, выполняющие свои функции на одну двадцатую от своих возможностей, только теперь стали работали на полную мощность.
Конечно, я и раньше замечал многое, но не видел мелочей, не собирал все наблюдения воедино, не воспринимал лес, как нечто цельное, огромный живой организм, и не ощущал себя его частью.
Снова пошёл мелкий дождь. Падающие капли, шлёпая по листьям, почти заглушили другие звуки, только запахи леса стали ещё ярче, насыщеннее.
Я заспешил домой, увеличив темп ходьбы, но всё равно промок до нитки.
Отца дома не было. Растопив печь, развесил мокрую одежду и приготовил себе поесть. Занимаясь повседневными делами, постоянно гнал от себя одну и ту же мысль, возникающую с упорным постоянством – позвонить Ане.
Эта мысль не давала мне покоя и в прошлые дни, заставляя набрать её номер только для того, чтобы услышать её голос, но какое-то глупое упрямство не позволяло нажать кнопку вызова.
А теперь и вовсе как-то глупо получилось – я сбежал из школы, даже не попрощавшись. Её лицо, немного напуганное, и глаза, огромные, синие и удивлённые, запечатлелись в моём сознании.
Не хотел, чтобы эта девушка подумала обо мне плохо, хотел только впечатлять и радовать.
Вышло так, что впечатлил! Совсем не так, как желал.
Наверное…
Она была тем единственным человеком, мнение которого интересовало меня, но своим поведением только всё испортил…
Причина, по которой у неё было такое выражение лица, словно она разочаровалась во мне, всё это время не выходила из моей головы – я творил то, чего сам от себя не мог ожидать, будто это был не я вовсе, а кто-то другой управлял моим сознанием.
Придя в себя, позорно сбежал, не попытавшись хотя бы как-то объяснить свой поступок. В моей голове в этот момент было только одно – дикий животный страх того, что на виду у всех, на виду у неё, повторится тот приступ – меня скрутит адская боль, и я не смогу контролировать себя.
Крутил и крутил телефон в своих пальцах, и, решив всё же сдаться навязчивому желанию, набрал её номер. Пошли гудки, я ждал, но она не взяла трубку.
Успокаивая себя тем, что смогу поговорить и объяснить своё поведение в школе, ведь там она не сможет меня игнорировать, как свой мобильник, оставил попытки дозвониться и отключил телефон.
Глава 10. Новое происшествие
Анна
Противный дождь всё не унимался. Лил и лил из низких свинцовых туч. Моё настроение как никогда соответствовало мерзкой погоде. Сил не было, ничего не хотелось делать. Как назло домашнего задания накопилось много, но я не желала садиться за учебники, оттягивая этот момент.
Пригрелась на кухне на стареньком диване возле печки. Родители, как всегда, они обсуждали домашние дела. Братишка весело играл с двумя котятами, рыжим и серым.
Мальчик смастерил нечто вроде бантика с привязанной к нему верёвочкой. Таская бантик за верёвочку, он дразнил котят, которые с присущими им повадками сначала таились где-нибудь, готовясь к нападению, а потом, трубой задрав хвосты, нападали и рвали бантик зубами и когтями. Мелкие ошмётки бумаги разлетались по полу. Фыркая и урча, котята снова бросались в атаку. Ванюшу это так забавляло, что он, не переставая, весело хохотал.
Почти не следя за весёлой игрой, я думала совсем о другом. Перед глазами стояло обезображенное гневом лицо Алекса. Вспоминая тёмные, почти чёрные глаза с красными прожилками лопнувших капилляров, вздрагивала от непонятного чувства. Перехватывало дыхание, сердце начинало бешеный ритм.
Эти глаза не давали мне покоя уже давно – тёмно-серые, но тёплые, с солнечными лучиками, чистые, как вода глубокого колодца. Теперь они изменились. Почти чёрные, горящие ненавистью, мечущие молнии… И притягивающие…
По моему телу пробегала дрожь, но на кухне было тепло. Как зацикленная дурочка, я не могла думать ни о чём другом, словно свет сошёлся клином на одном только парне.
Так и тупила в одну точку.
Братишка давно умчался смотреть мультик, котята умаялись и уснули прямо на полу. Меня окликнул отец. Рассеяно посмотрела на него, недоумевая, отчего он повысил голос.
– Что?.. – произнесла отрешённо.
– Ты последнее время какая-то рассеянная, – сказал отец.
– Да? – переспросила удивлённо.
– Я тебя уже который раз спрашиваю, когда ты собираешься садиться за уроки?
Отец всегда очень строго следил за моей учёбой, интересовался оценками, домашними заданиями. Ему очень хотелось, чтобы по окончании школы я поступила в престижный вуз и получила хорошее образование, а потом и высокооплачиваемую должность. Сам всего этого он с детства был лишён. Его родители погибли, когда ему исполнилось всего двенадцать лет. Воспитывала его тётка, у которой помимо него было ещё двое своих детей. Жили они очень бедно, поэтому мой папа при первой же возможности пошёл работать, а получить хорошее образование не успел.
Очень часто мы с родителями беседовали об учёбе, моих успехах, строили планы. Родители гордились мной, и мне не хотелось их подводить. Стараясь соответствовать их надеждам, я всегда прилежно училась, хоть и позволяла себе тихо школу ненавидеть.
– А, уроки… – протянула я. – Сейчас пойду.
Вдруг на моём телефоне, который лежал там же на диване, раздался звонок. Взглянув на экран, я обомлела, не решаясь ответить.
– Анюта, звонят! – сказал папа, думая, что я не слышу.
– Пусть звонят, – ответила тихо.
– Кто это? – спросил папа.
– Никто!
– Если это никто, тогда зачем дала свой номер? – продолжил пытать он.
– Андрей, оставь девочку в покое, – сказала мама. – Не хочет ребёнок ни с кем говорить. Настроения у неё нет! – а затем поинтересовалась, обращаясь ко мне: – Анюта, ты не заболела? Ты что-то бледная и совсем вялая .
– Нет. Не заболела, – сказала я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно бодрее.
– Может, покушаешь чего-нибудь?
К слову, мама всегда старалась меня накормить. Ей казалось, что я слишком худая и бледная. Всё по той же причине: в детстве и в молодости матери жилось тяжело, и она знала, что такое нужда. Это теперь в нашей семье никто ни в чём не нуждался благодаря упорному труду моих родителей.
– Нет, мам, не хочется, – сказала лениво.
– Ну, тогда за уроки! – согласилась она.
Я отправилась в свою комнату, уселась за стол, на котором были разложены учебники, принялась за параграф по истории, но, как ни старалась вникать в чтение, сухо изложенные факты совсем не запоминались. Дурацкие мысли мешали сосредоточиться на чём-нибудь. С горем пополам выполнила письменные задания, а устные решила отложить до лучших времён.
Родители перешли в зал, включили телевизор, где начинался их любимый сериал. Вышла к ним, села рядом с мамой на диван и, пытаясь отвлечься, невидящими глазами уставилась на экран. Так и просидела до позднего вечера, не вникая в сюжет фильма.
Ночью плохо спала, несколько раз просыпалась и долго не могла уснуть. Встала в плохом настроении, чувствуя себя разбитой.
Показалось, что заболела, но высокой температуры не было. Пришлось собираться и идти в школу, как бы сильно не хотелось прогулять.
Словно робот, на автомате оделась, умылась, выпила кружку чаю, взяла свой рюкзачок и, так как Ваня уже умчался, поплелась одна, аккуратно обходя лужи и стараясь не выпачкать обувь в дорожной грязи.
Угрюмые тучи, низко нависшие над землёй, и ни на секунду не прекращающийся дождь соответствовали моему мрачному настроению.
Оставив мокрую куртку в раздевалке, стала подниматься по лестнице на второй этаж, успокаивая себя глупой надеждой на то, что Алекс не появится сегодня в школе, но, в то же время, страстно желая его увидеть.
Подойдя к кабинету истории, перевела дух и смело шагнула через порог. Алекса не было. Облегчённо выдохнула и спокойно прошла к парте. Не успела сесть, тут же кто-то плюхнулся на стул рядом со мной.
Не поворачивая головы, поняла, что это не Александр. Парень, находящийся рядом, очень шумно дышал и грохотал стулом, пытаясь привлечь внимание.
Частично по поведению, частично по запаху сигарет догадалась, кто это. Валерик Глухов, самый противный из неразлучной четвёрки, которая считала себя элитой школы. Резко повернулась и уставилась на него самым надменным взглядом, который смогла, словно маску, надеть.
– Не заблудился? – ляпнула зло.
– О, Анка, – сказал Глухов так, будто только что меня увидел. – Будем дружить? – его голос звучал нарочито громко, а глаза оценивающе бегали по мне, отчего стало неуютно и мерзко.
– А ты умеешь? – брезгливо поморщившись, ответила вопросом на вопрос.
– Я много чего умею, детка! – явно намекая на что–то пошлое, выдал он. – Ты даже не представляешь, что! И как!
– Ага, помечтай! – бросила в ответ.
Валерик мазнул по мне липким взглядом и открыл, было, рот, чтобы сказать ещё какую-то пошлость, но в это время к парте кто-то подошёл.
Не отводя взгляда от Глухова, уже каким-то левым чутьём поняла, кто это был, так как меня окатило волной жара. Собравшись с духом, перевела взгляд и убедилась в своём предположении, увидев хмурое лицо, плотно сомкнутые губы, почти чёрные суженные от гнева глаза. Лицо совершенно чужого незнакомого Алекса. Не менее красивое, чем прежде, лицо ночного демона.
Увидев такой настрой, Глухов немного опешил, и обычно не стесняющийся в выражениях, теперь молчал. Те слова, что он собирался мне сказать, застряли у него в горле.
– Проваливай! – было брошено в лицо Валерику.
Тот ожидал чего-то подобного, ведь этот фарс был разыгран специально для Александра, чтобы снова его разозлить. Взглянув на Антона, и, видимо, почувствовав в нём поддержку, Валерик вальяжно развалился на стуле, как бы показывая, кто здесь хозяин, и с ухмылкой ответил заранее заготовленной фразой:
– А что других мест нет?
– Другие мне ни к чему, – с кривой улыбкой, больше похожей на оскал, сказал Александр.
– Знаешь, а мне здесь нравится, – с презрительной усмешкой сказал Валерик. – Так что ты пролетел!
Того, что в следующую секунду произошло, не ожидал никто. Меньше всего этого ожидал ухмыляющийся с наглым видом хулиган с давно не стрижеными волосами, расслабленно откинувшийся на спинку стула.
Александр молниеносно схватил парня за волосы и сильно рванул вниз, так что тот с размаху влепился лицом в парту, но на этом не остановился, навалившись сверху и прижав его шею к крышке стола. Глухов не мог пошевелиться, только мычал и беспорядочно двигал руками.
Как только это произошло, я вскочила из-за парты и отшатнулась к окну, чтобы в разборках никто из парней не задел меня, и смотрела на это безобразие широко открытыми глазами.
– А сейчас тебе тоже здесь нравится? Нормально? Удобно? – прошипел Алекс, придавливая Валерика ещё сильнее, и, когда тот промычал нечто невразумительное в ответ, отпустил его.
Всё произошло настолько быстро, что дружки не успели помочь Глухову. Когда они повскакивали со своих мест, намереваясь броситься на помощь дружку, Алекс того уже отпустил. Размахивая руками, хулиган вскочил с криками:
– Ну, урод, тебе не жить!
Из его разбитого носа и лопнувшей губы, капая на одежду, текли струйки крови. Одноклассники толпились вокруг. Девчонки смотрели со страхом то на Валерика, то на Алекса. Друзья, желая оценить повреждения на лице Глухова вблизи, только толкали один другого. В классе поднялся шум. Послышались угрозы.
Александр, словно не видя весь этот бедлам, спокойно расположился за партой, не забыв мне кивнуть. Я не дыша стояла у окна. Разочарованно глядела на парня и не узнавала, как будто на его месте был кто-то другой, жестокий и опасный.
Не ответив на приветствие, лихорадочно соображала, ища возможность пересесть за другую парту, не привлекая всеобщего внимания.
Прозвенел звонок, в класс вошла учительница истории, пожилая женщина со скверным характером. Увидев окровавленного ученика, она возмущённо закричала:
– Что у вас опять произошло? Кто это сделал? Валера, иди в медпункт. Все быстро сели! Колесникова! Ну-ка, сядь на место!
Одноклассники молча расселись по местам. Глухов выбежал из кабинета и захлопнул за собой дверь. Всеми внутренностями ощущая исходящую от соседа опасность, я осторожно присела на краешек стула.
Историчка начала причитать о скверности нашего поведения, о неправильном воспитании, о том, что мы все избалованные, тупые дети, и она всегда об этом знала. Ума не приложу, почему она причислила к хулиганам весь класс, наверное, решила, что такого здоровяка, как Валерик, мы могли избить только все вместе.
Почти не слыша причитаний учителя, я растерянно рассматривала крышку парты. По телу пробегала нервная дрожь.
Никак не могла понять, как может так быстро измениться человек, с которым была знакома около месяца. Казалось, что хорошо его знаю. Алекс мне нравился, ведь с ним было просто, легко. Но вдруг за такое короткое время друг превратился во что-то совершенно чужое, отталкивающее. От таких людей я всегда старалась держаться подальше, ведь никогда не знаешь, чего от них ожидать.
Боковым зрением заметила его взгляд, длящийся несколько секунд. Повернулась, с вызовом поглядев на него, но осеклась. Выражение его лица было уже спокойным, глаза чистыми. Как такое могло быть? Ясно же видела накануне покрытые сетью кровоизлияний белки его глаз. Видимо, выражение моего лица его озадачило. Он тоже нахмурился и спросил:
– Что?
– Ты что, совсем? – вырвалось у меня.
– Ты о чём? – подчёркнуто вежливым тоном он попытался уточнить.
Не знаю, что я конкретно имела в виду, может быть то, что он совсем сошёл с ума, или можно сказать другими словами: взбесился или озверел. Естественно, он не понял. Смотрел спокойно и удивлённо.
– Зачем ты это делаешь? – спросила, стараясь оставаться спокойной и не показывать своего нервного состояния.
– Что именно? – с удивлённым видом переспросил он.
– Если это для тебя в порядке вещей, то я поражаюсь, как в течение целого месяца ты умудрялся казаться нормальным человеком и только теперь показал своё истинное лицо, – вспыльчиво выдала я.
– Подожди, я тебя не понимаю. Что ты хочешь сказать? – настаивал Александр.
– Ничего! Я совершенно ничего не хочу сказать! – резко бросила, заканчивая разговор, отвернулась и уставилась в окно.
Историчка, наконец, закончила свою лекцию и приступила непосредственно к уроку. Надеясь, что отвечать домашнее задание меня не вызовут, сидела, уставившись в учебник.
Отгородилась от Алекса, мысленно построив между нами стену. Не замечала его присутствия, забыла о существовании, игнорировала.
Как только звенел звонок, возвещающий об окончании урока, срывалась с места и уносилась прочь, чтобы было не догнать, а на очередной урок входила после звонка.
Надеясь пересесть за другую парту, желательно с Верочкой, обдумывала этот вариант.
