Текст книги "Исключительно твой (СИ)"
Автор книги: Лука Луминица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Что за дерьмо? – поморщился от кислющего вкуса на языке и во рту, с трудом глотая, но потом букет начал раскрываться, переходя на сладкий и терпкий вкус. Отпил еще, распробовав.
– Да, нет, нормально. Надеюсь, не отрава от жуков. Да, хоть и отрава, по фиг. – взял бутылку с собой на улицу, присев на ступени. На небе светила огромная луна. Интересно сегодня полнолуние?
«– Знаешь почему луна светится? – спросил у Снежи, мы сидели на этом же месте, вдвоем, смотря на звезды.
– Неа. – не отлипала она от неба своими карими глазками.
– Отражение от солнца.
– Да? – удивленно посмотрела на меня. Это был идеальный момент, чтобы поцеловать ее. Убрал тонкую косичку с лица, заправив за ухо. Она не отрываясь смотрела на меня с каким-то обожанием. Потянулся к ее лицу, вот-вот предвкушая момент, когда наши губы соприкоснуться.
– Че делаете? – отстранился от брюнетки, почесывая затылок, услышав голос ее брата.
Нам было по четырнадцать, где-то вдалеке трещали сверчки. Даже не догадывался, что в ближайшее время не получится ее поцеловать.»
Опустошал бутылку так, как будто в ней была вода, а не напиток богов. Мне хотелось тогда прибить Серегу на месте. Потому что он уже целовался, а я нет. Не с кем было, да и партии подходящей более менее тоже, точнее не хотел никого целовать, кроме его сестры, которая мне нравилась. Очень сильно нравилась, блин.
Встал с холодных ступенек, уже открывая дверь дома, но услышал едва различимый плачь. Прислушался. Снова плачь, где-то рядом. Подошел к заботу, плачь усилился. Открыл калитку, не понимая откуда идет звук. Присмотрелся, вдоль забора сидел маленький грязный котенок и жалобно мяукал.
– Елки-палки. Ты откуда, хомячок? – взял его на руки, он едва помещался в мою ладонь. – Ты чей, м? – от меня несло алкоголем, поэтому дышать на него долго не стал. Посмотрел вокруг, кошек или людей, которые искали бы пропажу, рядом не было. – Пошли, малыш. Ты наверняка голодной? – закрыл забор, неся комок на руках в дом. – Сейчас накормим тебя, а потом помоем.
Занес находку в дом, разглядывая на свету.
– Кто ты у нас? Ага. Девочка.
Зашел на кухню, наливая в тарелку немного молока. Котенок накинулся на еду, словно сто лет не ел.
– Кушай, кушай. – надеюсь мы подружимся и ты не будешь гадить в мои тапки. – улыбнулся своей шутке.
Когда котенок поел, понес его купаться, отмыв белую шерсть от грязи и заворачивая в полотенце, но этот маленький питомец меня поцарапал за палец.
– Зашибись, а как дружили то. Ты чего кулаками машешь? – сказал этой сладкой мордашке и положил на кровать. От чего она замяукала. Погладил ее по маленькой головке.
– Как мне тебя назвать? Лаки? Бусинка? Снежинка? Выбирай. – но она снова меня подрала.
– Блин. Ты, как моя жена. Той тоже палец в рот не клади, откусит по плечо. Люблю ее, заразу. Тогда буду звать тебя вредина. Решено. – мелкая шкодина успокоилась укладываясь по удобнее в кокон из полотенца.
Гладил ее, пока сам не уснул.
«Темно. Тринадцать секунд. Три, два, один. Свет загорелся. Никто не приходил уже неделю. Снова сидел на середине тоннеля, смотря вперед, на закрытую дверь.
– Почему не приходишь? – эхо отскочило от стен, возвращаясь ко мне.
– Не бросай меня, вернись пожалуйста. – ударил по полу, стирая кожу с руки. Сначала испугался, снова не увидев здесь никого, потом злился, а теперь я в отчаянии, что не увижу больше никогда. Говорил тихо, чтобы не спугнуть, не обидеть, прислушиваясь к каждому шороху, но кроме моего голоса, здесь не было ничего. Встал, подходя к двери, прикладывая ухо к металлу. Но ничего не услышал, ни шагов, ни шелеста травы, ни звучания воды, даже музыки не было. Птицы не пели, время не шло, отсчитывая минуты. Оно остановилось, чего-то ожидая. Всю неделю, раз за разом, повторялось одно и тоже.
Пошел назад к другой двери, которая всегда была открыта.
– Вернусь завтра. Буду приходить каждый день. Я упертый и не сдамся.
Свет погас.»
Открыл глаза, чувствую, что кто-то облизываем мою руку.
– Вредина.
– Мяу.
Взял ее ну руки, гладя по головке.
– Есть хочешь?
– Мяу. Мяу. Мууууррр.
– Понял, мадмуазель. Сейчас, все будет. Александр Орловский исполнит любое ваше желание.
Мягкий комок удобнее устроился у меня на руках, цепляясь коготками за футболку.
Накормив ее и себя завтраком, занялся поиском машины, но зачем мне новая, если в гараже стояло уже три. Только проблема была в номерах. Нашел в контактах проверенного человека, который сможет мне помочь.
– Лех, здарова.
– О, Сань. Ты куда пропал? – друг, как раз был на месте, в автосервисе, прекрасно слышал этот звук, не заводившегося мотора на фоне его голоса.
– Да, так. Помощь твоя нужна.
Рассказал ему о своей задумке, дело для него было пустяковое, главное, чтобы не привел хвост. Договорились, что оставит машину на пересечении улиц в назначенное время. Осталось только подождать.
Открыл чемодан, разбирая вещи. В потайном кармане нащупывая ее обручальное кольцо. Белая керамика, все, что мне осталось от нее и нашего счастливого дня. Оставил ей на память свое. Если захочет, то выбросит, если уже не сделала это. Крутил колечко в руке, надевая на мизинец. Оно налезло только на первую фалангу. Вот насколько моя рука была большой по сравнению с ее маленькой ручкой с тонкими пальчиками. Принцесса и чудовище в реальной жизни. Ладонь закололо, в приступе скуки, требовала ее руку, но ей придется привыкнут к тому, что больше не сможет, почувствовать ее вновь. Прочитал гравировку внутри кольца.
– Хоть, ты и думаешь, что я херовый муж, изменьщик и мудак, но я однолюб, Снежа.
– Врединка. – киса спала, а я гладил ее за ушком. – Пойдем гулять или будешь спать? – она не ответила и даже глаз не открыла. Вышел на задний двор. Деревья начинали цвести. Скоро на них появятся плоды. Прошел вдоль дороги, вдыхая весенний воздух.
В кармане зазвонил телефон. Леха не мог так быстро сделать работу. Стеша сама не позвонит, только писала сообщения. Родители врядли. Оставался один человек, которому я не давал покоя. Вытащил телефон из кармана, пялясь на дисплей, на ее фотографию входящего звонка и подпись Орловская. Переименовал ее недавно из Любимой девочки. Она взяла мою фамилию не думая. Отказалась от своей сразу же, а я стал самым счастливым в тот день, когда мы стали семьей, разделяя судьбу на двоих.
Звонок прекратился, ее фотография исчезла. На дисплее высветилось оповещение один пропущенный звонок.
– Не мучай себя, Снежинка. Перестань звонить. – разговаривал я смотря на яблоню. – Кто-то один должен мучаться и это буду я, а ты живи, моя девочка и будь счастлива. – сжал в ладони ее кольцо, собираясь с мыслями, чтобы сделать взмах руки и выкинуть его, но сборы ни к чему не привели, ни через минуту и даже не через пять.
Вернувшись в дом, достал из шкафа заветную коробку, открыл крышку, смотря на гербарий из цветов, в который превратился венок, который она мне сплела. Положил кольцо внутрь, закрывая. Так и сидел на кровати, думая, что делать с этими вещами. Захоронить на заднем дворе. Встал, возвращая драгоценности на место, на верхнюю полку. Поглубже, прикрыв подушкой.
– С глаз долой из сердца вон, правда Врединка? – обратился я к котенку. Она меня игнорировала так же, как я свою жену.
Правильно, заслужил.
Глава 5
Снежа
10 лет
– Что мне делать? Что же делать? – скулила, в растерянности, ходя из угла в угол своей комнаты и держа в руках сломанную машину брата. – Я же не специально, блин. – глаза наполнились слезами, требуя пролиться. Одна уже скатилась по моей щеке. – Ты ж сама сломалась? – пыталась приделать детали обратно, но они треснули пополам, если только склеить их. Нашла в тумбочке клей ПВА и намазала отколотый край, прижимая деталь к детали.
– Склейся, пожалуйста. Очень прошу. – сильнее надавила, думая, что сейчас все получится. Подержав немного детали вместе, молилась, чтобы машинка стала прежней, еще эта сова из Хогвардса никак не прилетала с моим письмом. Сейчас бы палочку Гарри и все получилось бы на сто процентов. Отпустив руки, игрушка развалилась на две части. Ничего не вышло. Еще сильнее заплакала. Значит, надо ее спрятать, но куда? Сережа, если захочет, то найдет ее.
В дверь постучали. Это точно брат, он сильно расстроится.
– Кто? – спросила дрожащим голосом, но вместо ответа услышала два коротких и один длинный стук. Выдохнула с облегчением, это был не брат.
– Заходи быстрее. – открыла дверь, втаскивая в комнату Сашу. Друг снял шапку и куртку, кидая все на стул. Нос его покраснел, как у Деда Мороза.
– Устал, чистил снег возле дома. – сел на мой стул, крутясь на нем. – Ты плакала что ли? – держала поломку на спиной, чтобы он не видел. Кивнула.
– Что прячешь? – махнул головой в мою сторону, ему стало любопытно и я показала то, что натворила. Он взял разломанную машину из моих рук, крутя ее и осматривая. Клей испачкал его пальцы.
– Из-за этого плачешь? – он улыбнулся, смотря то на меня, то на машинку.
Кивнула, боясь, что Сережа или родители зайдут в комнату и найдут меня на месте преступления.
– Сережа расстроится. Сильно. – заплакала, не сдерживаясь, закрывая руками лицо. Саша встав со стула, обнял меня за шею.
– Все хорошо, Снежинка. Сейчас только руки отмою и починим ее.
– Обещаешь? – хлюпнула носом в его грудь.
– Конечно. Пошли. – он потянул меня в ванную отмывать следы клея, но радовалась я не долго, услышав, что дверь моей комнаты открылась.
– Снеж, не видела мою машинку? Не могу ее найти.
Я испугалась, стоя, как истукан, а Саша быстро сориентировался и положил машину в раковину под струю воды. Мы переглянулись, осознавая, что нам конец.
– Вы чего делаете? – крикнул брат, подбегая, смотря, как плавает в раковине его новогодний подарок.
– Серег, ну поломал я твою машину. Ничего страшного. – Саша улыбался во все свои, сколько-то там зубов. Лицо брата было рассерженным, он быстро вытащил обломки подарка, не веря своим глазам.
– Ты дурак что ли? Ее теперь не сделать. Только выкинуть. – закричал Сережа, кинув машину обратно и следом накинулся с кулаками на Сашу, ставя синяк под глазом.
Разнимать их пришлось мне. Сцепились они сильно, но брат меня послушал, встал с друга и вышел из моей комнаты, громко хлопнув дверью. Саша лежал на полу, держась за глаз, а другим поглядывая на меня.
– Больно? – отвела его руку от лица, глаз слезился и стал наливаться красным цветом.
– Нет. – улыбнулся мне, а я в ответ улыбнулась ему. Поднялся с пола, выключая воду в раковине.
– Почему соврав? Ты же не ломал ее. – вытерла руки об полотенце, друг следом за мной вытер свои.
– Потому что, не хочу, чтобы тебя ругали.
– Но теперь будут ругать тебя. – Саша прошел мимо меня, возвращаясь в комнату.
– И что? – обернулся. – Зато ты теперь улыбаешься.
Обняла его, своего самого лучшего друга.
– Спасибо тебе.
– Обращайся, пирожок.
Наверное, ему было больно, но он почему-то радовался, тому, что произошло. Почему? Не понимала. Зато его глаза, светились каким-то светом, меняя синеву на бирюзовый цвет.
Вспомнила слова папы, что надо мириться сразу, долго не затягивать, иначе потом будет сложнее все объяснить.
– А где мой медведь? – точно помню, что он лежал около подушки. Я спала с ним и никуда не брала с собой.
– Я не брал. – Саша встал с кровати, мы начали переворачивать белье, заглядывая под подушки, искали под кроватью, но его нигде не было.
– Пошли. – потянула друга за собой в соседнюю комнату. Сережа лежал на кровати-автомобиле лицом в подушку. Присела рядом с ним.
– Сереж. – тихо позвала, кладя руку на спину. Не будет же он драться со мной или будет?
– Ты можешь остаться, а он пускай уходит. – строго заявил брат.
– Я ж не специально, Серег. Так получилось. Извини. – Саша расставил руки в стороны, но брат не мог его видеть. Пришлось мне вытащить голову из песка и мирить друзей, ведь по моей вине они поругались.
– Да, Саша не специально. Прости его и пошли играть в хоккей. – ничего умного не могла придумать, терялась, когда нужно было сказать, что-то примирительное. Срабатывала защитная реакция и я несла полный бред.
– Он специально. – брат перевернулся к нам лицом, глаза его были красными. – Он ломает все мои игрушки. Вот, и машинку сначала сломал, а потом утопил. Сколько можно? – обратился он к Саше, сжимая кулаки от злости и обиды.
– Прости. Я куплю тебе новую. – блондин играл, как мог, но раскаяния в его глазах не было. Откуда ему там взяться, ведь это я непутевая сестра сломала любимую игрушку брата. Мне стало дико стыдно, но признаться, я не могла. Потому что была дикой трусихой.
– У тебя нет столько денег. – Сережа сложил руки на груди, насупившись и сжимая крепко зубы.
– Вырасту. Заработаю и куплю. Честно-честно.
Брат прищурился, смотря на друга.
– Купишь две. В хоккей не пойду. Мне надо доклеить макет Порше 911. – брат встал с кровати, садясь на стул и доставая бумагу из тумбочки.
– Покажешь потом? – Саше стало интересно.
– Ну, уж нет. Валите отсюда. – махнул нам рукой, прогоняя.
Мы обрадовались, что Сережа не так сильно злится и что нас почти простил.
– Не видел моего мишку? Он куда-то пропал. – спросила брата, уже почти выходя из его комнаты.
Повернувшись на стуле, коротко ответил.
– Не знаю.
На коньках я стояла плохо, поэтому Саша катал меня по краю пруда за ручку. Не совсем быстро, точнее я плелась, за ним, как улитка.
– Как ты умудрилась ее сломать?
– Спустила с лестницы. Только ты ему не говори. Никогда-никогда.
Саша рассмеялся.
– Отталкивайся, давай, ногами, держи равновесие. Ничего сложного нет.
– Ага. Тебе легко говорить. – кое-как переставляла ноги, боясь оторвать их от льда.
– Я ж не буду тебя постоянно возить.
– В смысле не будешь? – разжала наши руки, скрещивая их на груди.
– Вредная ты, Снежинка. Ужасно.
Поехал без меня, наращивая скорость и кружась по льду. И долго мне так стоять? Не сдвинусь с места, пока не приедет и не поможет мне. Саша катался, не обращая на меня никакого внимания. Я уже долго стояла, смотря на него, но он катался так, как будто меня здесь не было вообще. Мне стало очень обидно, попыталась поехать сама. Как там шаг вперед и оттолкнуться? Ага. Легко, сейчас сделаем. С грохотом свалилась, отбивая пятую точку и морщась от боли. Друг подъехал ко мне, заливаясь смехом и держась за живот.
– Вставай, Снежок. – протянул руку. Я схватила его, повалив на лед. С треском приземлился рядом, чуть не разбивая нос.
– Айййй. На мне уже живого места нет от твоих выходок.
– Ты меня бросил здесь одну. – перевернулся, садясь рядом, отряхивая перчатки друг об друга, от прилипшего к ним снега.
– Почему ты всегда думаешь обо мне плохо? И в мыслях не было тебя бросать. Ты завредничала и я поехал кататься.
Насупилась, объявляя ему бойкот, но он был прав, со своим дурным характером, я сама не знала, как уживаюсь. А он уживался как-то и терпел мои выходки, причем все. Не дулся, не обижался, принимал.
– Прости.
– Летом наловлю лягушек и принесу тебе в комнату. Будешь с ними дружить, раз я плохой.
– Эй. – ударила его по руке. – Я их боюсь.
Саша рассмеялся, ложась на лед. Легла рядом с ним. Небо заволокло серой дымкой, облаков мы так и не увидели, пролежав на холодном льду уже достаточно долго.
– Вот, ты когда вырастешь, кем хочешь стать? – повернул ко мне голову.
– Не знаю. Мне нравится делать прически. А еще ко мне приедет принц и спасет меня, как Рапунцель из башни, в которую меня посадит злое чудовище.
– Я думал дракон, а не принц. – удивился друг.
– Принц-дракон, он же превращается. Дурачок ты. – рассмеялась, глупости, которую не знал Саша.
– А ты кем будешь?
Друг какое-то время молчал.
– Буду спасать жизни.
– А меня спасешь? – села, уже ощущая, что отморозила всю спину.
Повернул свою голову ко мне, наши глаза встретились.
– Всегда, пирожок. – подмигнул.
Он поднялся сам, и помог мне. Мы прокатились еще пару кругов, Саша тащил меня за руку, запыхавшись, а я была рада, что он не отпускает меня, а продолжает везти. Наслаждалась видом темного леса и фантазировала о драконе, который сейчас прилетит, взмахнет своими крыльями, я заберусь к нему на спину и полечу в его логово, как покажет мне мир, мы с ним уже никогда не расстанемся. Переобувшись, Саша взял наши коньки. Мы побежали, на перегонки в горку, но друг бегал быстрее, зачерпывая снег своими длинными ногами.
– Я тебя догоню и укушу. – кричала ему в след. Он, взяв немного снега в ладонь, слепил снежок и кинул его в меня, попадая в лицо.
– Дурак. – от сильного удара, который обжог кожу, я закричала, закрываясь руками. Саша подбежал, немедленно стирая снег с ресниц, носа и щек.
– Я не хотел. Прости. – твердил, пытаясь все стереть. – Не надо было приседать. Я целился в ногу, Снеж. Прости.
Слезы катились по лицу, кожу очень сильно пекло. Боль была невыносимая. Хотела окунуть голову в кипяток.
– Мне больно. – Саша тащил меня вверх, бегом бежав домой. – Сейчас тебя умоем и все пройдет. Просто снег ледяной, синяка там не будет. Я не сильно кинул. Надо теплой водой помыть. Прости меня.
Затащил к себе в дом, обутые мы прошли на кухню.
– Наследили. – сквозь пелену слез рассмотрела, грязные, мокрые следы от подошвы на полу.
– Я вытру. – Саша суетился, налаживая воду в кране. – Давай. – набрал ее в ладонь, умывая меня. Она проливалась на мою куртку, пропитывая ткань. – Еще. Успокойся. – обливал меня, до такой степени, пока я не согрелась и боль прошла.
– Все? Согрелась?
Кивнула, почти насквозь промокнув.
– Снимай. – взял мою куртку и шапку вешая на дверь кухни. – Садись. – снял с меня ботинки. – Сиди. Я сейчас. – отнес обувь в коридор и разулся сам. Взяв кухонный полотенец, вытер следы с пола, крутя его в руке и не зная, что с ним делать дальше.
– Его надо постирать. Оно для кухни, а не для пола.
– Не умничай. Я знаю. А, ладно. Просто выкинем его и все. – друг порылся в мусорке, глубже запихивая уже не полотенец, а грязную тряпку и накрывая сверху пакетом.
– Гениально. – похлопала в ладоши.
Саша развернулся, подходя ко мне.
– У тебя лицо красное. – помыл руки, вытирая их об свитер. – Не больно? – провел пальцами по щеке.
Помотала головой.
– А тебе? – легонько прикоснулась к его красному глазу.
– Нет.
– Хорошо, есть поесть? – спросила, проголодавшись. Друг почесал затылок, заглядывая в кастрюли.
– Нашел. Суп. – поставил еду на стол и к ней подал две ложки.
Мы почти умяли половину прямо из кастрюли, когда на пороге появились родители Саши.
– Приятного аппетита. – развернулись к ним с ложками во рту, кивая.
– Что случилось? – подбежала тетя Люда, осматривая мое лицо и параллельно глаз сына.
– Ничего, мам. Мы просто подрались.
– Угу. – только и могла сказать я, пережевывая еду. Ничего вкуснее в жизни не ела.
– Сын, с девочками, как нужно себя вести, забыл? – строго спросил его дядя Коля, вешая пальто в коридоре.
– Нет. Пап. Помню, ухаживать, как за цветочком.
– Правильно. А если ты будешь обрывать им лепесточки, то они завянут. А если будешь, вырывать их с корнем, то цветочков не останется вообще. Вот, Снежа цветочек. Поэтому драться с ней не надо. Увижу еще раз, накажу. – дядя Коля погладил меня по голове, а потом поцеловал тетю Люду в щеку.
Я цветочек. Мне стало так приятно, что я улыбнулась, смотря на своего друга. Хоть он и помял мои лепесточки немного, но в остальном, ухаживал. Наевшись, так что больше не вмещалось, дядя Коля повел меня домой. Саша протестовал, я нужна была ему, для отработки накладывания шины, на сломанную руку или ногу, но тетя Люда запретила, сказав, что время для экспериментов будет завтра. Так как моя куртка промокла, мне выделили Сашину. Она конечно была большевата мне и мальчишья, но я не протестовала. Ведь была в куртке лучшего друга. Попрощавшись с Сашей и договорившись увидеться завтра, ушла к себе, еще долго пребывая в эйфории от происшествий сегодняшнего дня. Вот бы каникулы никогда не заканчивались.
Сережа почти доклеил свою модель, когда я нашла его в комнате. Он сидел на том же месте, где мы его с Сашей и оставили.
– Красиво. – похвалила его, заглядывая через плечо.
– Как покатались? – он не оглянулся.
– Хорошо. – плюхнулась на его кровать, вытягивая ноги и вспоминая, как Саша сказал, что будет меня спасать. Почему его глазки именно синего цвета? Такие, как цвет моря в энциклопедии.
– Чего у тебя с лицом? – брат склонился надо мной, а я только улыбалась весело отвечая.
– Мы немного подрались. Только папе не говори. Сашу уже поругали. Кстати, моя куртка осталась сушиться у них. Надо ее как-то незаметно потом забрать.
– Завтра заберу, иди давай. – ткнул мне в ногу карандашом, чтобы я слезла с его кровати. – Глаза слипаются, спать хочу.
Открыв дверь, решила у него узнать тоже.
– Сереж. – позвала, когда он начал убирать беспорядок на столе.
– М. – смахнул обрезки бумаги себе в руку.
– Кем хочешь стать, когда вырастишь?
– Буду конструировать машины, а еще …. – остановился, его глаза загорелись. Взял розовую вкусняшку с тарелки, которая стояла у него на столе, откусывая. – Дегустатором зефира.
Глава 6
Снежа
Наши дни
Два месяца, как целая вечность. Прошли. Долгие шестьдесят дней, как мои руки не обнимали его, губы не целовали, глаза не видели. Устала менять, от слез, мокрые насквозь подушки. Кажется, это никогда не закончится. Днем не показывала свою слабость, не открывала занавес своего сердца, ни брату, ни его девушке. Зачем? Им нужна была максимальная сосредоточенность, в деле, пятилетней давно. Они адски устали, особенно Серега. Он практически перестал спать, как мог, решая эту проблему, чтобы дело поскорее закрылось и они задышали полной грудью, расправив крылья. Стеша хотя бы начала есть.
Кто-то там говорит, что время лечит? Побудьте в моей шкуре. Эта невыносимая боль даже не на грамм не притупляется. Я звонила, писала Саше, но ответа не получала.
Отпила горячий чай из кружки.
– Хватит. Я не Бэлла, чтобы просиживать жизнь, в надежде, что Эдвард, когда-нибудь появится на моем пороге.
– Согласна. – мы сидела на кухне, в моей квартире, завтракая со Стешей. Откусила немного блинчика, предварительно макнув его в сметану, залезла пальцем в баночку, зачерпывая немного вязкой консистенции и отправляя ее в рот. Божественно. Всегда обожала так делать. Мама в детстве ругалась, что необходимо использовать ложку, но так, как в этом доме сметану ела только я, то в приборе не было необходимости.
– Прости меня еще раз. Я не знаю, как с этим всем справляться. Несу херню, не знаю, как вы меня терпите. – зачерпнула еще сметаны, облизывая палец.
Вчера мне сняли гипс, теперь я могла работать и водить машину сама. Делать все, что моей душе угодно, но всего этого делать мне не хотелось. Любимая работа, шопинг, прогулки по парку. Все то, что я так любила делать, отошло на второй план.
– Как ты справилась? – спросила у подруги. Стеша улыбнулась. Она продолжала улыбаться, настолько искренней улыбкой, что я не понимала, как ей это удается, несмотря на все то, что ей пришлось пережить.
– Никак. Мне хотелось жить, Снеж и я чудом выжила. Снова радуясь тому, что снег грязный, машина мимо проехала и окатила меня с ног до головы мутной водой, солнце слишком сильно греет. Не злюсь, не бешусь, не проклинаю всех. Не задаю вопросов, почему сегодня такой хреновый день? – она отпила из кружки чай, который я нам сделала. – Очень вкусный, Снеж. – похвалила она меня. – Так вот, я могу на это смотреть, чувствовать, вдыхать, ощущать. Я живу. Вот и ты живи. Тебе ничего не мешает это делать. Боль? Не уходит, не проходит, не заливается алкоголем. Не вырубишь, не выбьешь. Так же, как и любовь.
Жить.
Надо привести себя в порядок. Сережа и Стеша уехали к Кириллу. Снова и снова бегать в колесе, как хомяки, но они доведут это дело до конца, чего бы им это не стоило. Зная, Кира он сделает все по высшему разряду.
Сидела в машине Орловского, боясь притронуться к рулю. Не страшно было завести ее и поехать, страшнее было почувствовать частицы его ладоней, которые остались на кожаном колесе. Он сидел в этом водительском кресле сжимая руль, когда я его бесила, целовал меня в этой машине на всех светофорах и брал меня, когда хотел пересаживаясь назад. Перерыла все потайные места, заглядывала под сиденья, но своего кольца так и не нашла. Спер.
Нет. Не стану зацикливаться, на мелочах. Просто буду жить, как посоветовала Стеша. Интересно она всегда была такой мудрой или Серега ее научил? Меня вот не научил, до их заумных словечек мне еще топать и топать, и врядли дотопаю.
Работники моего салона не ожидали меня увидеть, поэтому я получила много радостных оваций и обнимашек.
– Сделайте из меня человека. – сказала Даше, своему лучшему администратору. Через пару часов я стала похожа на ту самую Снежу, которая была до аварии. Наконец-то. Новый маникюр, педикюр, но самое главное это волосы, которые я состригла под каре и сделала челку.
– Богиня. Вишенка. Неземная роскошница. – отзывался обо мне Илья, мой стилист.
– Правда так думаешь или мягко стелешь, чтобы я побольше заплатила? – улыбнулась своему отражению, рассматривая новую стрижку. Мне, капец, как нравилась новая я.
– Обижаете, Снежа Александровна. Вы всегда безупречно выглядите. – немного обиделся Илья. Встала с кресла, обняв его.
– Я шучу, должен был уже привыкнуть. – парень засмущался, немного покраснев, а я расстроилась, настроение упало, потому что Саша не увидит мое новое преображение. Он сильно любил мои длинные волосы, а теперь их нет, так же, как и его в моей жизни.
Настал момент второго этапа, того, которого сделать нужно было уже давно. Извиниться, загладить вину и посмотреть этому человеку в глаза, когда-то он был для меня очень близким, а остальное, как поплыву, узнаю.
Завела машину и выехала с парковки, направляясь в академию спорта. Переоделась в раздевалке в короткий топ и лосины, обула любимые туфли. Не решалась встать и зайти в обожаемый прежде зал, ведь из соседней раздевалки уже никогда не выйдет мой высокий партнер блондин с синими, как море глазами, не подаст мне руку, не закружит.
« Давай дадим жару» – всегда так говорил перед тренировкой. И мы давали, сжигая и испепеляя все вокруг. За это нас либо ненавидели, либо любили.
Открыла дверь зала. Ничего не изменилось, кроме меня. Здесь никого не было, но пройдя дальше, заметила сидящим в углу, молодого парня. Ему было шесть, когда последний раз его видела. Обещал жениться на мне, когда вырастит. Улыбнулась воспоминаниям. Стал старше, возмужал.
– Привет. – поздоровалась с ним, махнув рукой.
– Привет. Чем могу помочь? Встал с пола, подходя ближе. – не узнал. Значит повеселимся.
– Хочу танцевать. – парень прыснул от смеха, но вовремя остановился. Дерзит? Правильно. Значит, характер есть и главное самоуверенность, в его то шестнадцать. Должен далеко пойти, главное, чтобы танцевал, так же, как и его отец. Надеюсь, гены сделали свое.
– Раньше танцами занималась? – спросил надменно, как будто я пришла именно к нему. Специально ссутулилась, расслабив тело.
– Немного. В детстве. – ответила, кладя руки на талию.
– Сама будешь танцевать или мне помочь?
Ткнула в него пальцем.
– С тобой. Сама боюсь. Давай Самбу?
– Ооо, шаги знаешь?
– Немножко. – посмотрела в зеркало, предвкушая первый танец спустя столько лет.
– Тогда. Трек легкий. Midin – ред бул. Знаешь такой? – конечно знаю. До дыр затерла эту песню в машине, пока ехала. Все равно, какой трек, я станцую под любой. Прикалывался над новичками? Всегда так делает?
Прищурилась, в его подростковых глазках полыхали огоньки азарта, что сейчас он поприкалывается от души. Успеет ли? Вот удивиться. Рассмеялась за его спиной, пока он нажимал кнопку воспроизведения.
Мелодия заиграла, дождались проигрыша и….
Правая нога, шаг в сторону, левая, шаг в сторону. Снова те же движения и поворот. Ноги помнили все. Снова шаг вправо, потом влево, поворот.
– Держи центр. – смотрела ему в глаза. Ускорилась, парень наступил мне на ногу, запутываясь в собственных. Чуть не расхохоталась, но сдержалась, увеличив темп немного. Разворот. Мальчик чуть не упал, не успевая за мной.
– Еще. – шаг вперед и назад. Поворот. Снова влево и вправо. На припеве, остановилась, слушая, как замедлилась мелодия. Ускорилась с куплетом, войдя в кураж. Два поворота, проходка назад. Четыре поворота. Трек закончился и я поклонилась своему партнеру. Он сделал так же.
Парень тяжело дышал, удивляясь и мотая головой.
– Ты, ты….Чему тебя учить? Ты танцуешь, как чемпионка.
– Не просила меня учить. Просто хотела потанцевать. Не узнал меня? – улыбалась ему, пока он ходил из стороны в сторону по залу, нормализуя пульс и дыхание.
Парень замахал головой, удивляясь и недоумевая, кто стоял перед ним.
– Картошка.
– Снежа? – он открыл рот, вспоминая свое прозвище, которое я ему дала.
Удивился, обнимая меня, чуть не сшибая с ног.
– Возмужал. – потрепала его волосы. – Где папа?
– А Саша? – больно кольнуло в груди. Знала бы я ответ на этот вопрос.
Смотрела на него, ничего не сказав.
– Папа, скоро придет.
– Значит подождем. – выдала заключение сама себе и пареньку напротив.
– Что с рукой, Никифорова?
Обернулась, встречаясь взглядом с тренером, который смотрел на меня с разочарованием.
– Зачем пришла?
– Узнали значит. – посмотрела в пол.
– Я тебя узнаю даже, если будешь одета в костюм динозавтра.
Не знала, как начать разговор с ним, молчала, кусая губы. Тренер выдохнул.
– Сходи, проветрись. – думала он мне, но Антон за моей спиной схватил с колонки телефон и выбежал из зала.
Тимур Евгеньевич зашел в кабинет, пошла за ним, выпрямив спину.
– Не уйдешь ведь. Настырная. Партнер где? – тренер включил кнопку на кофемашине, садясь за стол. Вдоль стены на стеллаже, за стеклом, были развешены медали и стояли кубки. На другой стене в рамках висели фотографии, мы там тоже были, улыбающиеся чемпионы.
– Мы расстались. – твердо ответила, присаживаясь на стул. Ладошки вспотели. Я хотела извиниться, за нас двоих, что мы не смогли тогда, подвели его, но не знала, как объяснить. Взрослая на вид, но дрожащий ребенок внутри.
– Простите меня, пожалуйста и его тоже. – посмотрела в глаза тренера. Высокий, спортивный мужчина, в прошлом брюнет, но время его не пощадило, рассыпая проседь седины по его вискам.
– Если б я знал, Снежа. Если б я только знал тогда, но вы мне не сказали. Я ж какое-то время считал вас предателями, пока потом Сашка не рассказал обо всем.
– Он приходил? – удивилась, услышав эти слова.
– Да, через месяц где-то, явился и все объяснил. – кофе приготовилось, тренер поставил передо мной чашку. – Не виню Вас. Значит так и нужно было. Хотя обидно очень, у меня на вас были большие планы. Лучшие из лучших. Жаль, что ваши звездочки так рано угасли.
Улыбнулась ему, поговорили еще о его воспитанниках, о малышах, которые только пришли заниматься. Об Антоне, который плохо работает ногами, но он упертый и я очень хотела бы, чтобы у него все получилось. Он повторно спросил, что у меня с рукой, пришлось выложить все, как есть. Рассказала про аварию, немного про брата, но в остальном наш разговор сводился ко мне и к моему партнеру.
