Текст книги "«Кровь!» – сказал кот"

Автор книги: Луиза Фоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Эндрю принес еду, и они, усевшись за стол, принялись жевать, поглядывая в окно на подъездную аллею к ферме: не покажется ли на ней машина. Несколько машин проехало мимо по шоссе, но ни одна не свернула на ферму.

– Мы можем поиграть в слова, – предложила Кики. Завывания ветра и напряженное ожидание начали действовать ей на нервы. Она чуть не подпрыгнула, когда вдруг раздался бурный аккорд пианино. Заглянув в гостиную, она увидела Рыжика, надменно расхаживающего взад-вперед по клавишам. Он заметил её и, подбежав, вспрыгнул ей на колени. – Жаль, я не захватила с собой карты, – сказала она, снова обращаясь к Эндрю.

Некоторое время Кики и Эндрю читали, затем играли в слова, угадывая задуманные названия городов, штатов, деревьев, цветов и популярных песен, пока не одурели от скуки. Пару раз Рыжик забредал в гостиную и устраивал мини-концерты, но по большей части пёс и кот спали рядом, свернувшись клубочком под кухонным столом.

Вскоре стемнело настолько, что стало невозможно читать. Они даже не могли посмотреть телевизор, так как свет экрана мог бы подсказать гостям, визита которых они ожидали, что в доме кто-то есть.

– Может, будем рассказывать друг другу истории про привидения? – предложил Эндрю, поддразнивая нервничающую Кики.

– Нет уж, спасибо, – ответила она. – Больше всего меня беспокоит сегодня то, что сказал этот тип насчет «магического ока».

– А что это такое – «магическое око»?

– Это символический знак, который египтяне ставили на украшениях. Они считали, что он способен исцелять больных или даже воскрешать из мертвых. У Гейбриел есть перстень с таким знаком, подарок её мужа.

– Гейбриел не будет больна, – угрюмо заметил Эндрю.

– Не смешно, – сказала Кики. – В этом-то и весь ужас. По-моему, они на самом деле собираются убить её. Но только они не могут позволить себе сделать это, пока не отыщут те музейные ценности, которые она здесь припрятала.

– Ты думаешь, в следующий раз они замышляют ограбить египетский зал? – спросил он. – Забрать драгоценные украшения?

Кики кивнула.

– И ещё я думаю, что они говорили про кошку из черного дерева. Я не рассказала Гейбриел всего, что я слышала. Вероятно, зря. Завтра расскажу ей все. Сколько сейчас времени?

– Восемь сорок.

Она поближе наклонилась к окну и слегка отодвинула занавеску.

– Странно. Мне показалось, что я видела минуту назад машину, съезжавшую вон с того холма, но она так до сих пор и не выехала из низинки.

Не успела она закончить, как Моне с угрожающим утробным рычанием поднялся на ноги.

– Они здесь, – мрачно объявил Эндрю, отставляя недочищенный апельсин. – Я вижу очертания их автомобиля вон там у конюшни. Похоже, это джип. Как видно, они проехали напрямик через поле, выключив фары.

Моне снова зарычал. Эндрю нагнулся и стал его гладить, но пёс, даже не обратив на него внимания, двинулся к двери. Рыжик, которому передалось беспокойство его друга, спрыгнул с коленей Кики и присоединился к Моне у двери.

Вскоре они увидели луч фонарика, направленный из-за конюшни в сторону сарая для инструментов.

– Они заходят внутрь! – прошептала Кики. Опять зарычал Моне.

– Ничего страшного, дружок. Сегодня они сюда не придут.

Скрипнула дверь, и Кики вскочила на ноги.

– Где Рыжик? – громко спросила она.

Но не успели ещё эти слова слететь с её губ, как она поняла, где он. Они оставили дверь чуть-чуть приоткрытой, и этого оказалось достаточно, чтобы кот протиснул в щель свое жирное тело. Кики ринулась к двери, но не успела поймать его. С душераздирающим воем кот выпрыгнул наружу, Моне последовал за ним, и оба они бросились в темноте прямиком к сараю для инструментов. Яростный лай Моне встревожил забравшихся в сарай злоумышленников. Они, толкаясь, выскочили за дверь – и тут кот с собакой дружно напали на них, в то время как друзья со всех ног неслись по дорожке к сараю.

– Стреляй в него! – завопила одна из жертв нападения. Голос был женский.

Сверкнула вспышка, бухнул выстрел, потом раздался истошный вопль и глухой стук. Кики увидела, как женщина упала и принялась кататься по земле, нелепо размахивая руками. Подбежав ближе, Кики поняла, что Рыжик вцепился когтями ей в лицо. Моне пошатнулся на бегу, затем, собрав все свои силы, бросился вдогонку за мужчиной. Тот повернулся, поднял руку с пистолетом и прицелился в собаку. Но прежде чем он успел выстрелить во второй раз, пистолет был выбит из его руки. Кики, обернувшись, увидела, как Эндрю швыряет в мужчину второй апельсин.

Катавшаяся по земле женщина отшвырнула Рыжика и вскочила на ноги, прижимая руки к лицу. Оба они бросились за конюшню, где стоял их джип, преследуемые по пятам Эндрю и разъяренным оранжевым котом.

– Моне! – крикнула Кики сквозь слезы, становясь на колени рядом с раненым псом, лежавшим на жесткой земле. Он лизнул ей руку. Из огнестрельной раны обильно текла кровь. Когда завелся мотор джипа, он гавкнул и поднял голову, как если бы собирался продолжить погоню, но ему не хватило сил даже на то, чтобы подняться.

– Эндрю! – громко позвала Кики. – Иди сюда! Скорей! – Она сбросила с ноги теннисную туфлю и сняла носок. Пуля вошла в мягкую ткань задней лапы Моне и, пробив её навылет, вышла у крестца. Чем больше пёс двигался, тем сильней текла кровь. Кики знала, что прежде всего надо остановить кровотечение. Моне гавкнул ещё раз, и она одной рукой ласково потеребила его обвислые уши, а другой утерла у себя на глазах слезы.

– Мы отнесем тебя в дом, дружок, – сказала она, – но сначала я должна остановить кровотечение из раны. Тебе придется потерпеть. – Она связала носок узлом и, скомкав, засунула его в рану. Пес дергался от боли и жалобно скулил.

Явился Рыжик, ознакомился с положением вещей и принялся с большим сочувствием вылизывать морду Моне своим розовым язычком. Эндрю, подошедший следом, встал на колени рядом с Кики и наклонился над собакой.

– Они уехали, – сказал он. – Рана серьезная?

– Не знаю, – ответила Кики, шмыгая носом. – Он потерял много крови. Нужно перенести его в помещение. Здесь я ничего не вижу.

Эндрю вскочил и бегом бросился к сараю для инструментов.

– Сейчас я принесу лист фанеры, – крикнул он через плечо. – Он тут, у стены сарая.

Положив Моне на фанеру, как на носилки, они отнесли его на кухню и уложили на кухонный стол. Пока Кики осматривала рану, Рыжик успокаивающе мурлыкал у его уха. Благодаря давлению импровизированного тампона кровотечение остановилось, и она решила не очищать рану, чтобы не разбередить её и не вызвать нового кровотечения.

– Посмотри, нет ли тут где-нибудь одеяла, – сказала Кики Эндрю.

Он почти сразу вернулся с вязаным шерстяным одеялом. Закутывая в него раненого пса, она заметила кое-что необычное.

– Эндрю! У Моне на кожаном ошейнике вытиснено «магическое око»!

– Надеюсь, оно исцелит его, – пробормотал Эндрю, изучая висящий рядом с телефоном список номеров. – А я позвоню ветеринару – на всякий случай, для перестраховки. Должен же в списке у Гейбриел быть ветеринар!.. Вот он: Грегори Локер, доктор ветеринарии.

Он набрал номер, и Кики стала слушать, как он разговаривает с бюро секретарей-телефонисток, обслуживающих абонентов в их отсутствие. Его голос слегка срывался, и Кики догадывалась, что он сейчас испытывает такое же нервное возбуждение, как она.

– Нет, нет, мы не можем привезти его. Хорошо. Мы будем ждать звонка. Вы не можете сказать, когда примерно он позвонит?.. Хорошо. Спасибо. – Он повернулся к Кики. – Они свяжутся с доктором Локером. Он где-то в этих краях, лечит заболевшую лошадь. Как Моне?

– Ничего, как мне кажется.

– Знаешь, ты меня поразила, – сказал Эндрю, подходя к столу. – Мне бы в голову не пришло засунуть в рану носок, чтобы остановить кровь. Где ты этому научилась? От мамы?

– В основном. И на уроках Красного Креста. Когда тебя всю жизнь окружают медики, невольно запоминаешь такие вещи. Мама мне рассказывала, как однажды она остановила у пациента кровотечение, вложив ему в рану кулак, покуда не принесли марлевые тампоны. Как бы то ни было, Моне повезло, что пуля прошла навылет.

– Ты станешь врачом?

– Не знаю. – Она нервно хихикнула, почувствовав кружащее голову облегчение от сознания, что злоумышленники уехали и что к Моне вызван ветеринар. – А ты станешь подающим в главной бейсбольной лиге? Если бы не ты, Моне бы погиб. Тот тип целил ему в голову.

– Вообще-то, – проговорил Эндрю, округлив глаза, – это мой тайный прием – бросок «оранжевая ракета». Он запрещен во всех парках главной лиги.

– Не хотела бы я, чтобы ты в меня чем-нибудь швырнул. Это же надо, вышибить пистолет прямо у него из руки!

Эндрю кивнул.

– Я положил его на пианино, – сказал он. – Я имею в виду пистолет.

– Лучше переложи его куда-нибудь, Я – посоветовала ему Кики, глядя на Рыжика. – Пианино – любимое место прогулок этого кота. Рыжик сегодня тоже не оплошал!

– Это было что-то фантастическое! Он в один миг расправился с той женщиной! – Эндрю взял пистолет с пианино. – Где бы найти для него безопасное местечко, куда бы не добрался наш геройский кот? – Не дожидаясь ответа, он буркнул себе под нос: – Почти нет таких мест. – В конце концов он открыл дверцу холодильника и сунул пистолет в контейнер для овощей. – Ведь Рыжик, кажется, не любит салат-латук?

– Это – не самое его любимое блюдо, – улыбнулась Кики. Зазвонил телефон, и Эндрю после первого же звонка схватил трубку.

– Что он сказал? – встревоженно спросила Кики, после того как Эндрю закончил разговор с ветеринаром. – Об огнестрельной ране?

– Ну, во-первых, он спросил, остановлено ли кровотечение, а во-вторых, посоветовал тепло укутать собаку. Он сказал мне, что дом Гейбриел находится как раз на его обратном пути в город. Через полчасика он будет тут. И ещё он что-то пробормотал о глупых охотниках, которые бродят с ружьями после наступления темноты.

– Может быть, ко времени его приезда и Гейбриел вернется, – сказала Кики. – Мама работает с трех до одиннадцати, но, возможно, она вернется домой раньше меня. Я позвоню и просто скажу в автоответчик, что мы приехали сюда. Без подробностей.

– Я тоже позвоню, вот только говорить мне придется не с автоответчиком. Если повезет, трубку возьмет один из моих братьев.

Они позвонили домой, ещё раз проверили, не кровоточит ли рана Моне, и сели дожидаться ветеринара.

– Давай посмотрим новости, – предложила Кики. – По четвертому каналу обещали передать репортаж о званом вечере.

Эндрю включил стоящий в гостиной телевизор и развернул его экраном в сторону двери на кухню, так чтобы они могли смотреть новости, оставаясь с Моне.

Репортаж о вечере показали в самом конце, перед прогнозом погоды.

– Сегодня вечером, – объявил диктор, – телевизионная группа нашего четвертого канала побывала дома у Людвига ван Кайзера, хранителя Галльярдского музея, где был в разгаре званый обед с танцами, ежегодно устраиваемый музеем.

Телевизионщики взяли интервью у доктора ван Кайзера и у одного из членов попечительского совета, после чего показали видеозапись фрагментов вечеринки из танцевального зала в доме хранителя.

– Ничего себе домик, – прокомментировал Эндрю. – Смотри! Вон Гейбриел!

– Она танцует с доктором Алленби! – возбужденно воскликнула Кики. -Это мой врач! А погляди, какое на ней платье!

– Уж точно покрасивей того комбинезона! – дурачась, сказал Эндрю дребезжащим старческим голосом.

На Гейбриел было золотистое платье с длинными рукавами и высоким воротником, сверкающее блестками. Танцуя, она что-то говорила доктору Алленби, который улыбался и кивал головой.

– Гляди! – воскликнул Эндрю. – Вон там, в углу. В верхнем правом! – он показал на экран. – Это же мисс Музейное сокровище года! О, нам ещё прожужжат об этом событии все уши!

Кики посмотрела туда, куда он показывал, и увидела Елену в нефритово-зеленом узком платье. Она стояла у мраморной статуи и оживленно беседовала с каким-то блондином в смокинге.

– Это станет темой её очередной колонки в газете, – предсказала Кики, состроив экрану гримасу. – «Как живут красивые люди». Интересно, как ей удалось получить приглашение?

– Её мамаша – член совета попечителей, – ответил Эндрю. – Как ещё?

В окно кухни ударил свет фар, и Кики отодвинула занавеску.

– Это фургон! – сказала она. – Гейбриел приехала! Эндрю включил свет на крыльце и открыл дверь.

– Это мы, Гейбриел! – крикнул он и вышел на освещенное крыльцо, где ей было хорошо его видно.

– Непослушные дети! – бранилась она, торопливо шагая по дорожке. – Я же говорила вам: я не хочу, чтобы вы торчали здесь! – Она вошла на кухню и остановилась как вкопанная. – Моне!

– По-моему, с ним ничего страшного, – сказала Кики. – Доктор Локер уже едет.

Гейбриел бросилась к Моне. Едва они успели объяснить ей, что произошло, как во двор въехал грузовик ветеринара.

– Он думает, что стреляли охотники, бродившие тут после наступления темноты, – предупредил Эндрю. – Я не стал его переубеждать.

– Хорошо! – сказала Гейбриел.

Закончив обрабатывать рану Моне, доктор Локер вызвался отвезти Кики и Эндрю в город.

– Через пару недель все заживет, пёс будет как новенький, – успокоил он Гейбриел. – Рана сквозная, кость не задета. – Он улыбнулся Кики. – Вам повезло, что рядом оказалась эта молодая особа. Он мог бы умереть от потери крови.

Гейбриел подняла дугой бровь и попыталась придать своему лицу суровое выражение.

– Мне повезло, что ко мне явились эти незваные гости? – спросила она. Затем она крепко обняла Кики и Эндрю. – До завтра. Большое, большое вам спасибо.

Подхватив Рыжика, она с чувством обняла и его. Глаза у неё блестели, – И тебе спасибо, Рыжик!

Глава десятая

– Как Моне? – первым делом спросила Кики у Гейбриел, придя назавтра в музей. Она поставила ранец на пол; из него вышел Рыжик и направился прямиком к пустующей подстилке Моне.

– Гораздо лучше. Доктор дал ему лекарство, и он почти всю ночь проспал. Сегодня я поработаю всего полдня, а потом поеду домой, чтобы посидеть с ним.

– Я рада, что ему лучше, – сказала Кики.

– Мяу, – донеслось с подстилки. Рыжик сидел, выпрямясь и подняв голову, и глядел на Гейбриел, которая подошла и угостила его шоколадной долькой из пакета на верстаке.

– Вот видишь, Рыжик, – сказала она, гладя его по пушистому меху, – я теперь держу твоё любимое лакомство под рукой. Ты храбрый котик и спас моего Моне.

– Мяу! – Рыжик разгрыз шоколадку, закрыл глаза и вздохнул, всем своим видом выражая полное блаженство.

Кики и Гейбриел рассмеялись.

– Он такой артист, – заметила Кики.

– Ещё раз благодарю тебя, Кики, – сказала Гейбриел, снова становясь серьезной. – Тебя и Эндрю. Если бы вас там не было, Моне бы погиб. Надеюсь, твоя мама не слишком сердилась на тебя за то, что ты так поздно вернулась.

– Нет, я опередила её на полчаса, – ответила Кики с озорной улыбкой. – Я не хотела её беспокоить, поэтому не стала говорить ей ни о том, что случилось, ни о том, почему мы с Эндрю были у вас. Она действительно хочет познакомиться с вами, Гейбриел. Может быть, как-нибудь вечером, – когда Моне станет лучше, – вы придете пообедать с нами?

– С удовольствием.

Кики перевела дыхание.

– Гейбриел, я вам не всё сказала о том разговоре, который я подслушала вчера, когда была в фургоне.

Гейбриел сняла загрязнившиеся очки и принялась вытирать их о комбинезон.

– Неутешительные новости, да?

– Да. – Кики поколебалась, не зная, что лучше: пересказать Гейбриел весь разговор с вытекающими из него последствиями или просто изложить ей факты. – Ван Кайзер и его сообщники собираются ещё кое-что украсть из музея. Завтра вечером.

Гейбриел подняла руку, прерывая рассказ Кики.

– Значит, завтра, – подавленно проговорила она. – Так скоро, что я не успею сделать копию.

– Вы знаете об этом? Гейбриел кивнула.

– Из египетской коллекции, да? Они хотят украсть кошку из черного дерева.

Кики с удивлением посмотрела на неё.

– Как вы узнали?

– В журнале появилось ещё одно объявление, – объяснила Гейбриел. – Они действуют все смелее. Похищать такие большие экспонаты они ещё не пытались.

– Завтра вечером, в девять часов, ван Кайзер позвонит из своего дома на берегу в полицию и скажет им, что сигнализация отключена с его ведома. Но они собираются украсть не только кошку. Они собираются взять и украшения. Те, что с «магическим оком».

Гейбриел опустилась на табуретку.

– Нет! Нет! Я не могу допустить этого! Самые ценные приобретения Роланда!.. Как же я устала от всего этого, – сказала она, с трудом сдерживая слезы. – От этой коварной игры, которую ведет ван Кайзер. Он крадет лучшие вещи из коллекции, переезжает в другое место, меняет фамилию и безнаказанно продолжает заниматься тем же. Из-за него и я стала воровкой. – Она решительно встала, выпятив вперед подбородок и выпрямив спину. – Кончено! – воскликнула она. – Больше я его покрывать не намерена. Завтра же верну экспонаты на место и обращусь в полицию.

Кики приблизилась к ней и обняла её одной рукой.

– Вероятно, это самое лучшее, – сказала она. – Наверняка вас не станут привлекать к суду за то, что вы пытались защитить музейную коллекцию! Мы с Эндрю можем рассказать в полиции, почему вы так поступили. Гейбриел пожала плечами.

– Я подделываю экспонаты, я воровка. И не имеет значения, какие у меня были мотивы. А теперь, – резко изменила она тон, – пора приниматься за работу. Прежде чем я смогу начать восстанавливать эту поврежденную картину, мне нужно получить данные по ней. Сходи, пожалуйста, в кабинет хранителя и возьми карточку на неё. Это единица хранения номер пять-один-два-два.

– Да, иду, – откликнулась Кики, обрадованная возможностью на несколько минут уйти из мастерской. Она поднялась на третий этаж по лестнице, чтобы прогуляться и немного подумать. Может быть, Гейбриел права? Может быть, система правосудия безразлична к мотивам, стоящим за преступлением? Но это было бы несправедливо.

Кики постучалась в дверь кабинета хранителя музея. Дверь открыла Елена.

– Да? – спросила она.

– Елена, мне нужна карточка на единицу хранения номер пять-один-два-два, – сказала Кики. – Картина, написанная маслом. Семнадцатый век.

– Я уже тебе говорила, карточки нельзя выносить из кабинета, – надменно проговорила Елена.

– Просто дай мне карточку, а данные я перепишу, – сказала Кики, проходя мимо неё в кабинет. – Я и не собираюсь выносить из кабинета твои драгоценные карточки.

– Ты случайно не смотрела вчера вечером новости по четвертому каналу? – спросила Елена, внезапно переходя на дружеский тон.

Кики состроила гримасу за спиной Елены, направившейся в картотеку.

– Смотрела, – ответила она, подходя к письменному столу хранителя музея. Сев на краешек, она взяла в руки резной нож слоновой кости, предназначенный для вскрывания конвертов.

– Видела меня? Видела мужчину, с которым я была? – голос Елены звучал приглушенно. Картотека помещалась в комнатке чуть больше стенного шкафа, и Елена стояла спиной к Кики.

– Да, видела, – сказала Кики. – На тебе было зеленое платье. – Разговаривая, Кики смотрела на бумаги, лежавшие на столе ван Кайзера. Она положила нож для вскрывания конвертов на стопку бумаг и собралась было подойти к двери в картотеку, как вдруг взгляд её упал на серебристый ключик на цепочке, лежащий на листке бумаги с надписью: «Для Дреслера».

– Какой, ты говоришь, номер? – переспросила Елена.

– Э-э… пять-два-один-один – нет, пять-один-два-два!

Кики вспомнила разговор, который она подслушала, сидя в фургоне. «Так это же ключ от витрины, где выставлены украшения с «магическим оком»!» – пронеслось у неё в голове. Она сунула руку в карман джинсов и вынула свою цепочку с ключами. Ключей было три: от велосипедного замка, от школьного шкафчика и от двери дома. Велосипедный ключик был больше всего похож на ключ от витрины. Она сняла его с цепочки и быстро заменила им ключ, предназначенный для Дреслера. Едва она успела это сделать, как из картотеки вышла Елена с карточкой в руке.

– Видела мужчину, с которым я была? – повторила она. Кики сделала вид, что её очень заинтересовала модернистская картина, повешенная над старинным книжным шкафом, а тем временем засунула ключ от витрины поглубже в карман.

– Высокий красивый блондин?

– Да! – подтвердила Елена, довольная, что Кики заметила её спутника. – Трои – торговец произведениями искусства, он из Лос-Анджелеса, – продолжала она. – Он и за обедом сидел рядом со мной. Чудесный был вечер. Я так натанцевалась, что осталась бы отдохнуть дома, если бы не дела Доктор ван Кайзер сказал, что заглянет сегодня утром в музей совсем ненадолго – он принимает друзей в своем доме на берегу Оленьего озера, – и попросил, чтобы я посидела в кабинете и дождалась прихода одного торговца древностями из Европы. Он должен забрать одну важную вещь.

Кики прикусила зубами губу, чтобы сдержать улыбку. Одну важную вещь! – мысленно повторила она. – Как же, чик от замка моего велосипеда». Взяв у Елены карточку, она переписала нужные сведения и отдала её обратно.

– Спасибо, – поблагодарила Кики и вышла из кабинета. За дверью она снова нащупала ключ от витрины в кармане джинсов. «Может быть, завтра вечером это их и не остановит подумала она с мрачной усмешкой но заставит замешкаться».

Когда она вернулась в мастерскую, Гейбриел была очень неразговорчива. Кики дала ей списанные с карточки сведения и села читать журналы. Сейчас они больше не казались ей такими скучными, как в понедельник, когда она только принялась за них. Неужели с тех пор прошло всего четыре дня? Просто удивительно, как много она узнала, читая по утрам журналы и совершая днем экскурсии с Гейбриел. Да ещё ежедневно помогая Гейбриел в практической работе, которую та делала в мастерской.

Они не стали делать обычный утренний перерыв, и в одиннадцать часов Гейбриел убрала работу с верстака.

– Я уезжаю домой, – сообщила она Кики, – Тревожусь, как там Моне. Но завтра буду тут рано утром. Столько мне дел нужно успеть переделать! – Она сняла ключ с гвоздя над дверью. – Вот ключ от мастерской, – сказала она, отдавая его Кики. – Ты, если захочешь, можешь уйти в полдень. Уходя, запри дверь. До завтра.

Кики дочитала начатую статью, затем поднялась наверх и обошла два зала на первом этаже. Повинуясь внезапному порыву, она поднялась по лестнице на второй этаж и вошла в египетский зал. Там была группа детей под присмотром Двух родителей. Дети переговаривались неестественно тихими голосами, и это укрепило в душе Кики ощущение того, что экспонаты этого зала таинственным образом зачаровывают всех посетителей.

Миновав саркофаг и кошку из черного дерева, Кики направилась к витрине с ювелирными изделиями, на которых было вырезано «магическое око». Тяжелое золотое ожерелье и браслет, составляющий с ним пару, были украшены драгоценными камнями и сложным резным узором с «магическим оком» посредине.

– Этот глаз смотрит прямо на меня, – услышала Кики тонкий голосок у своего локтя. Там стояла маленькая девочка, не отрывавшая взгляда от украшений.

– Я знаю, – сказала Кики. – Он называется «магическое око». Египтяне верили, что «магическое око» способно исцелять больных. – Ребятня сгрудилась вокруг Кики, слушая её пояснения. – А некоторые из них даже считали, что его могущество настолько велико, что позволяет оживлять умерших.

– Это страшно, – пискнула девочка.

– Ты думаешь? – сказала Кики.

Группа двинулась дальше, а Кики спустилась вниз, чтобы забрать Рыжика. Она заперла мастерскую и положила ключ в карман.

Придя домой, она первым делом позвонила Эндрю.

– Сегодня экскурсии не будет, – сообщила ему она, – Гейбриел рано уехала домой, чтобы побыть с Моне. Она говорит, ему стало лучше.

– А как дела у Гейбриел?

– Не особенно хорошо. Ей было известно – ещё до того, как я сказала ей, – что ван Кайзер с сообщниками хотят похитить кошку из черного дерева. Об этом она узнала из объявлений. А когда я рассказала ей об украшениях, она сказала: хватит, больше я не буду покрывать их. Она хочет завтра же вернуть все в музей и обратиться в полицию.

– Заявить на себя? – Эндрю присвистнул.

– Похоже. Так что если с этого момента и до завтрашнего дня у тебя появятся какие-нибудь блестящие мысли, звони мне.

– Ладно. Созвонимся позже.

Когда Кики делала себе сандвич с ореховым маслом и джемом, зазвонил телефон.

– Здравствуй, Кики. Я думала, мне придется говорить в автоответчик. А почему ты сегодня не в музее?

– Здравствуйте, миссис Кендрик. Там я была утром, но миссис Джанссен рано ушла домой, ну и я тоже домой отправилась.

– Мне повезло! Я понимаю, что обращаюсь к тебе, не упредив заранее, но не смогла бы ты посидеть с Джеф сегодня вечером? Мы вернемся домой к девяти.

– Конечно, смогу, – ответила Кики. – Во сколько придти?

– В шесть не слишком рано? Мы уходим на обед к друзьям.

– Нормально, – сказала Кики. – Буду у вас в шесть.

Когда Кики пришла к Кендрикам, Джеффри как раз заканчивал свой обед.

– Рыжик! – завопил он, сползая со стула и протягивая ручонки к коту. Рыжик, уклоняясь от его объятий, вскочил на стол и принялся подлизывать остатки обеда Джеффри.

– Рыжик! – воскликнула Кики, подхватывая кота и плюхая его на пол. – Как ты себя ведешь?! Миссис Кендрик рассмеялась.

– На этот раз у меня есть для него печенье с дольками из настоящего шоколада, – сообщила она, давая Джеффри два печенья – одно для него самого и одно для кота, – а не из бобов рожкового дерева.

– За такое поведение ему ничего бы не следовало давать, – сказала Кики. – Вы вчера были на званом вечере Галльярдского музея?

– Да, там было весело.

– Там было скучно и неинтересно, – возразил вошедший на кухню мистер Кендрик. – Эти знатоки искусства ужасные снобы, ещё хуже юристов.

Миссис Кендрик не стала отвечать на его выпад и извиняющимся тоном сказала Кики:

– Вчера мы не позвали тебя посидеть с Джеффри, потому что здесь была моя сестра. С Джеффри оставалась она.

Ну, разумеется, – отозвалась Кики. – Я не потому спросила. По телевизору показывали отдельные моменты этого вечера, но вас я почему-то не видела. – Потому что при виде телевизионных камер я прятался за пальмой в кадке, – сказал мистер Кендрик, беря печенье. – Впрочем, есть надежда, что на следующий год веселее. Я слыхал, у хранителя музея есть дом на берегу Оленьего озера. Вот я и предложу, чтобы все мужья и жены членов попечительского совета захватили с собой туристские ботинки, рыболовные снасти или купальные костюмы. Пускай все попечители в вечерних туалетах танцуют с торговцами произведениями искусства или друг с другом, в то время как мы, некультурные, станем ловить на воздухе рыбку к обеду или нагуливать себе аппетит.

– О, перестань, Лорн! – воскликнула миссис Кендрик, Кики широко улыбнулась. Она любила слушать, как мистер Кендрик поддразнивает жену. Когда Кики впервые пришла к ним посидеть вечером с Джеффри, она испытывала робость и страх перед новым окружным прокурором но вскоре поняла, что это добрый и благожелательный человек.

– Ты довольна своей неделей стажировки у миссис Джанссен? – спросила миссис Кендрик.

– Да, это интересно, – ответила Кики. – И совсем не то, чего я ожидала. Но ведь я, в общем-то, и не знала, чего мне ожидать. «И уж, конечно, не встречи с международной шайкой похитителей музейных ценностей или с реставраторшей, которая подделывает произведения искусства и ворует подлинники», – подумала она.

– Доктор Алленби говорил мне, что миссис Джанссен – настоящая художница, – продолжала миссис Кендрик. – Он рассказывал, что она живет на ферме за городом и вся конюшня там заполнена картинами и скульптурами, которые она создавала в течение многих лет.

Кики слушала с открытым ртом.

– А я и не знала, – вымолвила она, живо представив себе старую конюшню позади сарая для инструментов. Неужели она и впрямь заполнена произведениями искусства?

– Кажется, она перестала заниматься живописью, когда заболел её муж. А после его смерти она, по словам доктора Алленби, потеряла всякий интерес к своему творчеству.

– Идем, Сьюзен! – позвал мистер Кендрик и потянул жену за руку. – Не то мы приедем прямо к десерту. А я слишком сыт даже для десерта, – добавил он, хватая ещё одно печенье с блюда на столе.

Будем дома около девяти, – сказала миссис Кендрик, когда они уходили.

– Можете не торопиться, – ответила Кики. – Занятий в не будет и у меня нет на завтра важных планов.

В тот момент она не знала, что завтрашний день станет одним из самых важных дней в её жизни.