Текст книги "Запретная драгоценность"
Автор книги: Луиза Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 8
Приказ королевы, и мы повинуемся.
За горы и долы – вот это нам нравится.
Не стоит жалеть о домашнем «уюте».
Нет ругани, воплей? Они не доносятся
За горы и долы! И нам это нравится!..
Когда Ануша на рассвете переодевалась в наряд юноши и аккуратно складывала в свой мешок позаимствованную одежду, эта песня все еще звучала у нее в голове.
Значит, вот что Ник думает о женах и детях? Можно было догадаться, а не жалеть его из-за кончины жены. Наверное, он благодарен судьбе за свободу, хотя этого и не признает.
Ануша вышла на улицу и поняла, что Ник насвистывает эту мелодию. Она решительным шагом прошла к лошадям и бросила мешок с одеждой к ногам Ника.
– Angrezi это называют песней?
– Да.
Волосы у него были влажные после мытья, но солнце уже частично их высушило и вернуло привычный золотистый цвет.
– Что это сегодня с тобой? Встала не с той ноги или всю ночь пила со своими новыми подругами ракию и теперь у тебя похмелье?
Он нес какую-то ерунду. Какая разница, с какой ноги она встала? И с чего это ей что-то молоть?
– Ни то ни другое. И песня у тебя неправильная.
– Это солдатская песня. – Ник привязал мешок к седлу. – Ты уже поела?
– Да. – Ануша повернулась к нему спиной и, нахмурившись, уставилась на хижины. Деревенские жители уже занимались своими привычными делами. – Эта деревня очень бедна.
– Простите, что не смог найти для вас получше, принцесса.
– Я совсем не об этом! – Ануша резко повернулась и запнулась о свою ногу. Ник подхватил ее за руки и поднял бровь, как всегда приводя этим в бешенство. – Я о том, что мы ели пищу, которую они едва ли могут себе позволить.
Ник согласно кивнул:
– Но мы не могли отказаться от предложенного гостеприимства, и я не могу им заплатить – эти деньги нужны мне, чтобы доставить тебя домой.
«Домой? Вряд ли это место можно так назвать», – подумала Ануша. Однако кое-какими его преимуществами воспользоваться можно.
– Я попрошу отца послать им стельную корову.
– Что-что? Какого дьявола сэр Джордж будет посылать кому-то беременную корову через пол-Раджастхана?
Ануша пожала плечами, отчего большие ладони Ника скользнули вверх-вниз по ее рукам, оставляя за собой обжигающий след.
– Твоя замечательная Ост-Индская компания могла бы им чем-то помочь. Особенно если бы подобное пожелание высказал сам сэр Лоуренс.
Ник слегка сжал длинные пальцы, удерживая ее.
– Что сегодня с тобой такое? Я надеялся, что женское общество, еда и хороший сон обеспечат тебе настроение получше.
– С моим настроением все нормально. Ты бы лучше обратил внимание на свои волосы, они высохли, и ветер их лохматит.
В этот момент порыв ветра сбросил ему на лоб челку, пришлось отпустить одну руку, чтобы убрать с лица волосы.
– О, дай я ими займусь. – Под челкой виднелись длинные густые ресницы. Слишком длинные, по мнению Ануши. При желании они отлично скрывали его чувства. – Стой спокойно.
Как ни странно, Ник послушался. Ануша откинула с его лица крупные пряди, а оставшиеся завела за уши и прижала большим и указательным пальцами.
– Где шнурок для волос?
– У меня в кармане.
Пока он искал шнурок, она старалась не думать о его лице, сильном, решительном подбородке, шелковистых волосах и покатывающей щетине, явно оставшейся из-за поспешного бритья под холодной водой. Она стояла совсем близко, запрокинув лицо, чтобы лучше видеть. Если погрузить пальцы в его волосы и сделает еще полшага, а Ник наклонит голову…
– Нашел. Можешь опустить руки.
Ануша опустила руки и отступила на шаг. На его щеках она заметила следы румянца. Возможно, это от тепла ее кожи или из-за ее близости? Нет, конечно, Ник справлялся с любыми амурными инстинктами, которые она с незавидной легкостью пробуждала к жизни.
– Нам пора прощаться и трогаться в путь.
Ник по-солдатски развернулся на каблуках и зашагал к хижине старейшины. Ануша посмотрела ему вслед и потом поймала сочувственный взгляд Вахини. Другая женщина, что стояла с ней рядом, закатила глаза и подняла кверху ладонями руки. Этот жест в пояснениях не нуждался. О, эти мужчины!
Когда Ануша со всеми попрощалась, Ник уже сидел на коне, и его волосы были спрятаны под тюрбаном.
– Поехали. Мы не для того вставали на рассвете, чтобы задерживаться здесь до самой жары.
Европейскую одержимость пунктуальностью и вообще временем она помнила еще со времен детства.
Во дворце Калатваха были только одни часы, их заводил специальный человек. Но время на них никого не интересовало, все восхищались изысканным циферблатом и красивым боем. А минута или тридцать, какая разница? Для повседневных дел вполне достаточно ориентироваться по солнцу.
Деревенские мальчишки бежали за ними около полумили, по пятам неслись тявкающие псы с задранными хвостами. Когда мальчишки с собаками выдохлись, Ник на прощание вскинул руку и послал Павана легким галопом. Ануша оглянулась назад, но холмы уже скрыли детей и животных. Они с Ником снова оказались одни.
– Ты так и не показал, как заряжать мушкеты, – напомнила она на следующий день, когда Ник опустошил оружие, подстрелив на ужин пару зайцев.
– Верно. Насколько я помню, нас отвлек разговор о моем приезде в Индию.
«А также о моем отце, отказавшем нам с mata от дома, и той женщине, которую он назвал женой, когда она приехала занять наше место». Ануша изо всех сил старалась, чтобы эти мысли никак не отразились на ее лице.
– Так и было. Но теперь ты мне покажешь?
– Ладно.
Он привязал дичь к луке седла и, вынув все три мушкета, прислонил к дереву.
– Я буду заряжать, а ты повторяй за мной. Берешь патрон. – Она выловила один из мешочка. – И откусываешь кончик. – Ануша поморщилась от горечи пороха. – Нет, не глотай – выплевывай. Насыпаешь немного пороха в ствол, вот так. Опускаешь курок, только аккуратно, потом высыпаешь остальной порох и сверху толкаешь пыж. Достаешь шомпол.
Он терпеливо ждал, пока Ануша силилась вытащить длинный прут. Ей очень не хватало роста, но потом она сообразила, что можно встать на камень.
– Теперь трамбуешь заряд. Вынимаешь шомпол и возвращаешь его на место, если, конечно, не собираешься пронзить им врага. Все, мушкет заряжен.
– Очень медленно, – проворчала Ануша.
– И правда. В таком темпе нас бы уже давно нагнали враги или сожрал тигр. Попробуй еще раз.
– Мне нужно еще попрактиковаться, – пожаловалась Ануша, почти так же долго заряжая второй мушкет. – Ты очень быстро заряжаешь.
– Я упражнялся, пока не научился заряжать и посреди боя, и в полной темноте. И даже верхом на слоне.
Ник забрал у нее оружие и погладил дуло мушкета, словно любовник, ласкающий женщину.
– Как и во всем остальном, умение приходит с практикой. – Он поднял глаза на девушку. – Что я такого сказал, чтобы привести тебя в смущение?
Слово «практика».
– Ничего! – Конечно, чтобы заниматься любовью тоже нужна практика. Одной теории, почерпнутой из книг и рассказов замужних женщин, определенно мало. Скорее всего она была бы безнадежно неуклюжа в постели. Ее недавние мечтания о Нике, его страстных объятиях и восторге от ее чувственных умелых ласк, невероятно глупы. И уж конечно, сделай он действительно такую попытку, здравый смысл перевесил бы страсть. Да и она бы его оттолкнула, отвесила пощечину и напомнила, кто она такая. И кто он такой. – Совершенно ничего.
Да и не желает она, чтобы он занялся с ней любовью. Конечно нет. Может, он и красив, но служит у ее отца, и она не испытывает к нему никакой симпатии. Наверное, Ник к ней ревнует. Она обдумывала эту мысль, глядя, как он возвращает мушкеты в седельные чехлы. Все эти годы он был отцу как сын, а теперь домой возвращается родная дочь сэра Джорджа.
– Тебе нравится сражаться? – спросила она.
– Да, – без колебаний ответил Ник.
– И убивать?
– Не из любви к искусству. Если враг готов сдаться или бежать, я буду очень рад, но если он захочет меня убить… – Ник пожал плечами. – Я нахожу удовлетворение в политике войны: силой захватить власть и построить свою собственную. Вести переговоры я люблю не меньше, чем сражения.
– Из тебя бы вышел ужасный клерк, – заметила Ануша, когда они снова отправились в путь.
– Наверняка. И сэр Джордж тоже это понимал, вы с ним знаете меня лучше, чем родной отец.
– Ты был очень юным. Очевидно, он не понимал, что ты хочешь стать воином.
– Может быть. Я и сам этого в то время не знал.
Они замолчали и начали спускаться с холма. Впереди, похоже, какой-то водный поток, скрытый от глаз густой листвой и деревьями.
– Где мы находится?
– Примерно в семидесяти пяти милях к западу от Сикандры. Если будем продолжать двигаться в этом направлении, чуть ниже или выше города наткнемся на Джамну. На лодке доплывем до места, где она впадает в Ганг, и уже по нему поплывем к самой Калькутте, – рассеянно говорил Ник, пристально оглядывая окрестности впереди и все более смягчающуюся под ногами почву.
– Что ты высматриваешь?
– Тигра.
– Ой. – Этот звук больше напоминал писк, и Ануша притворилась, что кашлянула. Она много раз была свидетелем охоты на тигра, но тогда с ней было множество слонов, вооруженных мужчин и загонщиков. И смотрела она из-за крепкого деревянного частокола. А сейчас чувствовала себя так, словно узкие янтарные глаза уже буравят ее незащищенную спину.
– Я успокаиваю себя мыслью, что тигр наверняка испугается нас, как и мы его.
– Ты боишься? – Это отнюдь ей не помогало. Она не желала думать, что Ник может чего-то бояться. Да, он признался ей, что испугался кобры. Но все равно убил ее без колебаний. Солдаты наверняка часто испытывают страх и умеют не обращать на него внимания. Она бы тоже хотела так уметь.
– О да, – жизнерадостно отозвался Ник. Чувствуя, как сердце уходит в пятки, Ануша впилась глазами ему в спину. Они ехали в очень высокой траве, выше лошадиных голов. – Здесь может таиться кто угодно: носорог, буйвол, леопард, тигр. Продолжай говорить громко и спокойно.
У нее во рту все пересохло от страха. И пока она подыскивала тему для разговора, Паван вклинился в речной поток и перебрался на противоположный берег.
– Смотри. – Ник показал на мокрую землю. – След тигра.
Следы лап казались огромными.
– Хотела бы я сейчас оказаться на слоне, – призналась Ануша, перебравшись к Нику на другой берег.
– И не только ты, – сухо согласился тот. – Хотя трава здесь все же короче.
– Что мы будем делать, если кто-нибудь на нас нападет? – Она старалась отвечать в том же беззаботном тоне.
– Я со всей своей храбростью и умением убью его, а ты должна на полной скорости скакать в противоположном направлении.
Это утешало.
– Ты уже много тигров убил?
– Этот был бы первым.
Ох…
– А разве ты не должен меня уверять, что никакой опасности нет и ты все держишь под контролем? – спросила Ануша, презирая себя за дрожь в руках.
– Будь ты безмозглой девчонкой, я бы так и поступил. Но ты все сама понимаешь. Если так переживаешь, давай вдвоем смотреть по сторонам, как ястребы. Гляди, – добавил он, когда они выбрались из высокой травы на сухой косогор, – теперь перед нами на много миль все как на ладони.
Ануша шумно выдохнула от облегчения.
– А безмозглая девчонка это как пустоголовая?
– Примерно. – И он еще, негодяй, усмехается. – Я же говорил, что у тебя мозги отца.
– Матери. Она была умной и образованной женщиной!
– В следующий раз, когда мы попадем в переплет, напомни мне развить с тобой эту тему, – заявил Ник, пришпоривая коня. – Если бы ты чуть раньше устроила столько шума, любой тигр на расстоянии сорока миль уже удрал бы к холмам.
– Ну… ты… ты… и тип! – Но Ник уже ускакал почти за пределы слышимости.
Ануша сжала поводья и помчалась за ним. Коварный, наглый манипулятор! Там, в высокой траве, он специально действовал ей на нервы. А должен холить ее и лелеять, отгонять все страхи и вообще обращаться как с леди. Она кипела от негодования.
Ночь они провели под открытым небом на небольшом островке посреди маленькой речушки, и весь следующий день прошел спокойно, их не беспокоили ни тигры, ни люди. Следующую ночь они находились в заброшенной пастушьей хижине. На рассвете Ануша сладко потянулась, отчаянно желая горячей воды, свежей еды и горы мягких подушек.
Ник уже вскипятил воду и готовил, как обычно, крепкий чай, к которому она уже начала привыкать, если не сказать полюбила. Похоже, он всю ночь бодрствовал, оставив ее спать в полном одиночестве, просыпаясь ночью, она слышала его осторожные шаги где-то поблизости. Сейчас под глазами у него залегли темные тени, похожие на следы пальцев.
– Ты всю ночь не спал? – спросила она, потом присела на корточки и внимательно посмотрела ему в лицо. – Ты выглядишь усталым.
Она не желала думать, что он хоть в чем-нибудь уязвим. Это делало его слишком приземленным.
– Я дремал.
Она хотела прикоснуться к лучикам морщинок в уголке глаза, но Ник отодвинулся и встал. За последние сутки он сделался более молчаливым. Ануша порылась в памяти, чем же она могла его разозлить, но не нашла ничего подходящего. Может, ему просто скучно в ее компании и он устал от долгой дороги. Он затоптал костер и хмуро посмотрел на нее:
– Мы должны быть уже где-то в районе Джамны.
– И это ведь хорошо, верно? – осторожно поинтересовалась Ануша.
– Да, – согласился он. – Конечно. Не обращай внимания на мое настроение, я просто… думаю о другом.
«Я просто похотливый козел», – мысленно рявкнул Ник, пытаясь хоть этим заставить себя сосредоточиться. Но он испытывал не просто похоть. Ему нужна была именно она, и не только для удовлетворения страсти. Он хотел медленно и вдумчиво заниматься с ней любовью. Хотел обнажить ее руки и ноги, увидеть медовую кожу, распустить толстую косу. Раствориться в этой стройной и сильной женщине. «И невинной», – напоминал он себе всю долгую бессонную ночь, пока бродил вокруг хижины, где спала Ануша.
Желание соблазнить девушку ожесточенно боролось в нем с инстинктивным желанием ее защитить. Он уже испытывал подобное с Мирандой. Хотя жена, которую он подвел, ждала от него именно этого, в отличие от Ануши, та отвергала все его поползновения ей помочь или притворялась, что ругает его за запугивание тиграми.
Он быстро выяснил, что лежать рядом с ней в открытой хижине очень рискованное занятие, но одна мысль об этом полностью захватывала воображение, а тело доделывало все остальное, обеспечивая бессонницу. И как ни напоминал он себе, насколько она своевольная, высокомерная, непредсказуемая и категорически неприкосновенная, это ничуть не помогало.
Хуже всего, глубокой ночью он заподозрил, что причина его страданий не простое физическое желание, а еще и одиночество. Хотелось дотянуться до той части ее души, которую она не готова раскрыть.
Предрассветные лучи окрашивали ландшафт всеми оттенками фиолетового и серого. По мере продвижения вперед вокруг становилось все светлее и ярче, пока наконец их взору не открылась речная долина. За ней виднелись скалистые холмы – темно-фиолетовые в предрассветном сумраке. Водяную гладь окружала пышная бахрома зелени. По скошенной траве и кустарнику легко определялись деревенские пастбища. Далее, вниз по реке, виднелась дымчатая завеса, обозначающая какой-то город или большую деревню.
Впереди замаячила запряженная буйволом телега с сахарным тростником. Она скрипела и подпрыгивала на кочках.
– Намасте! – крикнул вознице Ник. – Что это за место, брат? – Он показал на дымку вниз по реке. – Это большой город? Мы сможем найти там лодку?
– Это Калпи, он всего в косе [19]19
Кос – индийская мера длины. 1 кос – примерно 3,5–4 км.
[Закрыть]или двух отсюда, – ответил тот. – Да, он большой – там делают сахар и много торгуют. И вы, безусловно, найдете там лодку. Много лодок.
Ник благодарно махнул вознице и повернул Павана к реке, вниз по течению.
– Мы почти на месте. Ты когда-нибудь бывала на реке?
– Нет, только на озере. Мне там понравится?
– Не исключено, – с некоторой осторожностью сказал Ник. Бог знает что за лодку они смогут нанять или купить. Но для Ануши бесспорно требуется отдельное спальное место. Он не хотел провести больше недели в одном закутке с этой женщиной. Наедине с вопросительными взглядами ее больших серых глаз и нежными любопытными ручками. И его собственными адски ноющими чреслами. Словом, по возможности максимально избежать этого.
Они приближались к реке длиной около полулиги, с многочисленными извилистыми ответвлениями и песчаными отмелями. Можно сплавиться вниз, используя силу потока, но для этого нужен человек, хорошо знающий реку, не простой местный лодочник.
Что такое?Осознав, что впереди что-то движется, Ник разом перенесся от своих мысленных заметок к настоящему. Справа из-за деревьев показались трое мужчин – двое пешком, один на лошади. Ник раз вернулся в седле, сзади бежали еще двое. Он быстро огляделся, слева река обрывалась песчаной отмелью, справа поднимался заросший зеленью крутой откос. Они прямиком угодили в засаду.
– Это дакойты [20]20
Дакойты – индийские вооруженные грабители.
[Закрыть]. – Ник вытащил саблю. – Держись за моей спиной и не останавливайся, что бы ни произошло. Я хочу обогнать их и оторваться.
Один из бандитов припал на колени и что-то вскинул на плечо.
– Пригнись, они вооружены! – Он быстро глянул на девушку, увидел в ее руке кинжал и послал Павана прямо на бандита с мушкетом. Это собьет ему цель, он должен вскочить и броситься наутек.
Ник испытал резкую боль и тяжелый удар, а через секунду уши разорвал грохот выстрела. Он покачнулся в седле и схватился за луку. Левое плечо горело огнем. Стиснув зубы, он крепче вцепился в седло и поднял саблю. Паван, обученный боевой конь, врезался прямо в стрелявшего и ударил смертоносными копытами. Потом, повинуясь коленям Ника, направился к всаднику. Один удар саблей – и бандит закричал, схватившись за рассеченное лицо, и во весь опор помчался к лесу.
Наступила полная тишина, будто время остановилось. Ник натянул поводья, разгоряченный конь снова развернулся. Ануша направила Раджата на третьего бандита, и черный конь взвился на дыбы. Дакойты сзади ринулись врассыпную.
Передние копыта Раджата ударили в землю. Перепуганный грабитель вскочил и исчез в лесной чаще. Ануша повернулась к Нику. Бледная, сжимающая в поднятой руке кинжал. На нем была кровь. Ник видел, как ее губы шевельнулись, но не услышал слов. Плечо болело чудовищно, словно его нервы и мускулы драл когтями дикий зверь.
– Уезжай! – крикнул он. – Скачи в город!
Но Ануша не вняла его словам.
«Должно быть, мне показалось, что я закричал», – мелькнуло в голове Ника. Лес куда-то накренился. Что-то не так, земля не должна…
Глава 9
«У нас получилось!»
Ануша с победным криком повернулась в седле и взмахнула кинжалом. Пятеро дакойтов повержены! Она помогла Нику разбить их в пух и прах!
Но в ту же секунду она увидела, что Ник клонится через шею Павана, а на его темно-синем сюртуке чернеет дыра – прямо над сердцем. У нее едва не остановилось дыхание.
– Нет! – Она пришпорила Раджата. – Ник!
Ник не успел свалиться на землю, мерин Ануши встал рядом со своим приятелем. «Кажется, лошади знают, что делать, или, скорее, их этому обучали», – отстраненно подумала девушка, приподнимая безвольное тело со спины Раджата. Неизвестно откуда взявшимся силами, она тяжелым толчком вернула Ника в седло и облегченно выдохнула, когда он зашевелился под ее руками.
– Слава Кришне, – вырвалось у нее, когда его тело перестало раскачиваться из стороны в сторону, – жив!
Она слегка встряхнула его:
– Ник, ты сможешь удержаться в седле? Я боюсь спрыгивать на землю, они близко и могут вернуться.
– Смогу. – Он с явным усилием открыл глаза. – Останови кровь.
Ануша рванула седельную сумку и вытащила льняную рубашку, которую носила два дня, ничего лучше на скорую руку не нашлось. Лошади стояли ровно и надежно. Она дрожащими пальцами расстегнула сюртук Ника. Спереди все было в крови, но когда она сунула руку на спину, там оказалось сухо.
– Пуля застряла внутри. – Ануша стала прокладывать льняную ткань ему под рубашку. – Можешь вот так подержать?
Ник проворчал что-то утвердительное. Ануша повернула коня, и Паван пошел следом, словно понимая, что надо держать своего хозяина в пределах досягаемости. Нику удавалось сохранять вертикальное положение, одной рукой держа поводья, вторую прижимая к раненому плечу. Ануша видела, что он держится силой воли, – загорелое лицо побледнело, глаза заволокло болью.
Еще не успев добраться до города, они узнали о его приближении по тому, как воздух наполнился густым, приторно-сладким ароматом кипящего сахара. По дороге им попадались небольшие сахарные мельницы, их приводили в движение буйволы, привязанные к толстому шесту, который в свою очередь ворочал жернова и молол подсыпаемый людьми тростник.
– Мне кажется, здесь живут честные трудяги. Нам надо сделать привал, – сказала Ануша.
– Нет. – Ей пришлось наклониться, чтобы уловить его невнятную речь. – В городе… у Компании есть агент.
Верно. Ануша переборола инстинктивное желание, как можно скорее отыскать помощь, любую, какую угодно, и продолжила путь. Им нужен компетентный врач и какая-нибудь влиятельная личность. Она стала расспрашивать местных жителей, которых им встречалось все больше и больше. Торговцы-лотошники, табор цыган-жестянщиков и очередные сахарные мельницы. И все говорили ехать вперед.
«Конечно, здесь есть angrezi. Как минимум шестеро. Где их можно найти? В большом доме. Или на сахароплавильне. А может, где-то у реки. Кто-нибудь знает, чем занимаются эти angrezi?
Никто, – в отчаянии подумала Ануша, – никто в этой суетливой вонючей толпе ничего не знает». Вдруг возникла высокая мужская фигура в широкополой соломенной шляпе.
Ануша пришпорила Раджата и, бросив Ника, пустилась вскачь за этим человеком, пока он не скрылся в каком-нибудь переулке.
– Сахиб! Сэр! Пожалуйста, помогите раненому офицеру Компании! – по-английски закричала она.
Мужчина резко остановился, нахмурившись, глянул на нее и стал проталкиваться к Ануше. За ним заторопились его носильщики.
– Офицер? Где он, парень?
– Там! – показала она.
Они успели как раз вовремя – потерявший сознание Ник соскользнул с лошади прямо им на руки.
– Пулю, разумеется, необходимо извлечь. И как можно скорее.
Изможденный худобой доктор, уперев руки в бедра, окинул Ника оценивающим взглядом, словно выбирая у мясника кусок мяса. Обнаженный до пояса пациент лежал на лучшей гостевой кровати агента. Рана все еще кровоточила, но уже не так сильно.
– Нет. – Ник открыл глаза, и Ануша тяжело плюхнулась на ближайший стул, не обращая внимания на домочадцев. Она решила, что он умирает, а он еще может разговаривать, несмотря на упорно сочащуюся струйку крови. Вытерла глаза тыльной стороной руки и попыталась не шмыгать носом.
– Могу я спросить почему? – Доктор Смит уже потянулся за инструментом.
– Потому что вам придется во мне покопаться. И когда вы закончите, я буду не в лучшем состоянии, а мне необходимо кое-что организовать.
– Не надо ничего организовывать! – взорвалась Ануша, рванув из своего угла, и свирепо глянула на Ника. – Ничего, кроме твоего выздоровления, упрямый ты баран, – добавила она.
Доктор с агентом повернулись к ней.
– Послушай-ка, парень, может, твой хозяин и позволяет тебе говорить что вздумается, – рявкнул Роули, тот самый агент Компании, – но я такой дерзости не потерплю.
– Господа, позвольте представить вам мисс Анушу Лоуренс, дочь сэра Джорджа Лоуренса из Калькутты и племянницу его высочества раджи Калатваха, – произнес Ник не очень внятно, но с определенным удовольствием. – И кто бы ни запрещал или позволял ей говорить что вздумается, она все равно это делает.
– Мэм. – Донельзя шокированные мужчины поклонились.
– Майор Хериард везет меня к моему отцу, – быстро сказала Ануша, порывшись в своих английских познаниях. Лучше объяснить все сразу и надеяться, что Ник не станет куда-то срываться. – Нам пришлось скрывать это… чтобы избежать… махараджи Алтафура, который желает на мне жениться. Поэтому я переоделась юношей. Но перед самым городом мы попали в засаду дакойтов.
– Просто возмутительно! – Неясно, относилось ли это к засаде, планам махараджи или ее путешествию в мужском обличье вместе с мужчиной. Скорее всего, ко всем трем пунктам. – Что ж, у нас вы в полной безопасности, мисс Лоуренс. Пока доктор занимается майором Хериардом, вы наверняка захотите переодеться в свою одежду и отдохнуть. Моя жена вас устроит.
– У меня нет другой одежды, и я не оставлю майора Хериарда.
Ануша пожалела, что все англичане такие большие. Она вытянула ноги и выпрямила спину – им придется вытаскивать ее отсюда силой.
– Роули, мне нужна пинасса [21]21
Пинасса – легкое небольшое судно, баркас.
[Закрыть]или что-то подобное, чтобы безопасно добраться по реке до Калькутты, – вмешался в разговор Ник, явно кипя от гнева. Ануша тут же закрыла рот. – И еще потребуется оснастка, экипаж и провизия. И надежные грумы для наших лошадей. Выставьте мне полный счет, и я прямо сейчас его оплачу. А если денег не хватит, по приезде в Калькутту возмещу все остальное.
– У вас достаточно времени, чтобы все организовать, не говоря уже об оплате. – Доктор выкладывал на чистое полотно ужасающее количество инструментов. Ануша сглотнула, сдерживая подступившую тошноту. – С отправлением придется подождать недельку…
– Мы отправимся, как только будет готова лодка, – прервал его Ник и приподнялся на правом локте. – Послезавтра – самое позднее. У Алтафура много шпионов, он разошлет своих наемников еще до того, как мы отправимся в плавание. Если бы мы прибыли в город тихо и незаметно, я бы так не торопился, но то, что произошло, оповестит врагов лучше любых трубачей.
– Ложись, – рявкнула Ануша на хинди. – Ты белый как простыня. Ты ужасно меня раздражаешь, но я не хочу, чтобы ты умер.
К горлу подступил ком, она побоялась, что сейчас расплачется.
– В таком случае я приложу все силы, чтобы этого не произошло, – на хинди же ответил Ник и снова перешел на английский. – Роули, так вы позаботитесь о лодке и лошадях?
К ее облегчению, он снова лег.
– Конечно. Завтра-послезавтра вы еще точно не встанете, но если это вас удержит в постели, я все подготовлю в срок. А теперь идемте, мисс Лоуренс.
– Нет. – Она не оставит его, особенно наедине с похожим на скелет доктором и его пыточными инструментами.
– Но я не хочу, чтобы ты находилась здесь, – возразил Ник. Он лежал, напряженно прижимая к простыне раскрытые ладони, словно боролся с желанием сжать кулаки.
Мистер Роули отвел Анушу в сторону.
– Это не слишком приятное зрелище, мисс Лоуренс, – тихо пробормотал он. – Он может закричать, потерять сознание, его может стошнить, поэтому он не хочет, чтобы вы это видели. И вы сами можете упасть в обморок, тогда доктору придется заниматься не им, а вами. Подумайте немного о майоре, будьте благоразумны.
Ануша уставилась на него.
– Вы имеете в виду, это было бы с моей стороны… – она запнулась, подыскивая английское слово, – эгоистично?
Тот кивнул.
– Ну хорошо.
Она подошла к доктору, но не сказала то, что ей хотелось: «Не делайте ему больно! Не убивайте его!»
Но принцессы не умоляют, они приказывают.
– Сделайте все как надо, – надменно заявила она. – Если он выживет, мой дядя великий раджа Калатваха вознаградит вас. Но если он умрет…
Она оставила фразу многозначительно висеть в воздухе, развернулась на каблуках и, не оглядываясь, покинула комнату.
* * *
– У вас нет никакой английской одежды? – потрясенно переспросила миссис Роули.
– Нет. И я не хочу ее одалживать. Благодарю вас, мэм.
Ануша предполагала, что это правильное обращение к замужней леди, но точно не знала. Чувствовала себя не высокомерной принцессой, а капризной девчонкой, которая разочаровала женщину в странном наряде – сверху тугой лиф, снизу юбка-колокол. Это явно хозяйка дома, хотя на ней почти не было драгоценностей.
Дом был ужасно странным, в нем вообще отсутствовали женские покои. Миссис Роули привела ее в свою спальню, соседнюю со спальней мистера Роули. По коридору постоянно сновали слуги обоих полов. Здесь нет комнаты для омовений, только ванна, но Ануша была очень благодарна и за прохладную воду, и за мыло, и за большие полотенца. Она постаралась сосредоточиться на мытье и не думать о том, что сейчас происходит с Ником.
– Полагаю, вы помолвлены с майором Хериардом.
Незнакомое слово заставило Анушу поломать голову. Миссис Роули, похоже, знала на хинди только общие фразы, чтобы отдавать приказы слугам.
– Помолвлена?
– Вы собираетесь за него замуж?
– О нет. Он должен был сопровождать мой караван в Калькутту, к моему отцу. – Ей показалось, что лучше еще добавить: – Который и прислал за мной майора Хериарда.
– Но с вами нет каравана!
– Нет, мэм. Из-за нападения махараджи. Но об этом никто не знает, конечно, кроме вас, мистера Роули и доктора, так что это не имеет значения, поскольку, я уверена, вы никому ничего не скажете.
– Как это не имеет значения! Конечно, имеет, вы ведь скомпрометированы, моя дорогая. – В голосе миссис Роули чувствовалось какое-то мрачное удовлетворение, словно она всегда подозревала худшее и наконец ее подозрения оправдались.
Скомпрометирована? Ануша решила объясниться.
– О нет, – улыбнулась она хозяйке дома. – Я по-прежнему девственница.
Миссис Роули поджала губы. Наверное, стоило бы воспользоваться другим словом.
– Надеюсь, что так! Но это к делу не относится. Вы должны выйти замуж, моя дорогая. Ваш отец будет на этом настаивать.
«К делу не относится». Ануше понравилась эта фраза.
– И это тоже к делу не относится. Я не выйду за него.
– За него? Моя дорогая, майор Хериард, он… а вы…
– Что я? Я – внучка раджи. И если бы я хотела за него замуж, мы вполне могли бы пожениться.
«И я хочу его, но не как мужа. Я вообще не хочу выходить замуж, а он не хочет меня».
Губы миссис Роули превратились в тонкую ниточку. «Если она сейчас скажет, что я не могу выйти за Ника, потому что мои родители не были женаты или во мне половина индийской крови, она горько пожалеет о такой дерзости».
Какое-то чувство, видимо, отразилось у нее на лице, поскольку миссис Роули только раздраженно пожала плечами:
– Это может подождать до вашего приезда в Калькутту. И не бойтесь, я никому не скажу, что вы были здесь.
– Шпионы махараджи уже наверняка знают, я в этом уверена.
К ее вящему облегчению, этот дом и прилегающие земли окружала высокая стена со сторожевыми башнями. Они с Ником здесь в безопасности.
– Я имела в виду наше английское общество.
Миссис Роули думает, что ее хоть на йоту волнует мнение этих сплетничающих кумушек – жен торговцев! Ануша чуть так прямо и не сказала, но вспомнила, что разговаривает тоже с женой торговца, придержала язык. Эта женщина нужна им, вернее, Нику.
– Хирург наверняка уже закончил. – В доме стояла странная тишина. Неужели случилось что-то ужасное и ей боятся рассказать правду? – Пойду посмотрю, как там дела.
На лице миссис Роули мелькнул ужас, но потом вернулось обычное выражение.
