Текст книги "Возлюбленная виконта"
Автор книги: Луиза Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 3
– Но вы законный наследник. Носите этот титул и не можете желать брака со мной, – возразила Белла.
– Ради бога, перестаньте беспокоиться обо мне, Рейфе или о чем-нибудь другом. Беспокойтесь о ребенке, – отрезал Эллиотт. – Моему брату следовало оставить вас в покое или жениться на вас. Честно говоря, ему давно следовало жениться. Но он этого не сделал. Думаете, меня радует его беспечное поведение, ведь именно из-за него мне повезло, и я наследовал титул.
По голосу нельзя было сказать, что он считает себя везучим.
– В действительности я лишь могу добиться в случае рождения мальчика того, чтобы он однажды стал моим наследником. С юридической точки зрения это не очень важно, но крайне важно с моральной. Никто ничего не заподозрит – ребенок считается отпрыском мужа супруги. Если повезет, вы либо своевременно разобщитесь от бремени, либо роды случатся позднее, как это обычно бывает при первом ребенке. Все подумают, что мы все взвесили, как бы поздно он ни родился.
– Тогда люди посчитают, что вы…
– Я – Хэдли. – Он снова прервал ее. – Не сомневаюсь, что после смерти брата от виконта ожидают подобного поведения. Сплетничать будут, по не больше недели.
– Однако здешняя прислуга, – возразила Белла, увлеченная его настойчивостью и понимая, что уже сдалась, но продолжая сопротивляться, – видела, как я пришла сюда пешком, и сделает вывод, что я ехала в простом дилижансе. Вы ведь ни за что не позволили бы своей невесте путешествовать таким образом.
Эллиотт снова сел и потянулся за кларетом.
– Разумеется, нет, если бы знал, что вы приедете. Но при этом нам не следует забывать о вашем строгом отце, не одобряющем аморального поведения аристократов и запретившем вам выходить за меня, несмотря на то обстоятельство, что вы достигли совершеннолетия. У него буйный нрав, и вам пришлось бежать ко мне до того, как стала заметна ваша беременность, не дожидаясь приготовлений к бракосочетанию. Прибыв сюда, вы ведь не объявили, что желаете видеть не меня, а Рейфа. Верно?
Белла покачала головой:
– Нет. Я вела себя уверенно, как могла, и назвала лишь ваш титул. Боялась, как бы дворецкий не указал мне на дверь, прежде чем я увижу Рейфа.
Здесь что-то не так. У Беллы родится законный ребенок? Она станет виконтессой Хэдли, несмотря на позор и свое незавидное положение? Да, здесь какая-то загвоздка, нечто, чего она не заметила. Все, что кончается слишком хорошо, обычно имеет какую-то скрытую пружину. Все это казалось идеальным выходом из положения, тем не менее, напоминало бриллиант с огромной трещиной внутри. Белла слишком устала, у нее кружилась голова, мысли путались, она не могла все трезво взвесить и найти эту трещину.
– Думаю, за этот день вы достаточно пережили. – Эллиотт подошел к ней, она даже не заметила этого. – Вы в положении, совершили слишком далекий путь и испытали потрясение.
– Да. – Ей уже не хотелось спорить. Ему трудно противостоять. Как бы то ни было, не следует сопротивляться, однако внутренний голос твердил, что она не должна уступать ему, он не заслуживает подобной уступки Белла была готова идти на жертвы ради ребенка, не ожидала что жертвой станет ни в чем не повинный мужчина. – Я больше не в силах рассуждать трезво. Нам следует поговорить еще раз, но мне хотелось бы отправиться ко сну, если вы не возражаете. Ваша двоюродная бабушка и кузина… милорд, что вы им скажете?
– Как что? Правду, конечно. – Он осторожно отодвинул ее стул и подождал, пока она встанет. – Скажу, что мы тайно и недолго ухаживали друг за другом, но, учитывая неразумное сопротивление вашего отца, я решил жениться на вас, как только получу разрешение на венчание без церковного оглашения. Ради этого завтра рано утром придется ехать к епископу в Вустер [4]4
Вустер – административный центр графства Херефорд-энд-Вустер.
[Закрыть].
Белле следовало сказать что-нибудь, но это было бы все равно что идти против сильного ветра.
– Вы не должны называть меня милордом, – добавил Эллиотт, прежде чем они достигли двери. – Мы должны выглядеть близкими людьми.
– Эллиотт, – послушно сказала она. Это имя звучало более надежно, чем Рейф, и сейчас почему-то казалось более реальным. «Он настоящий», – догадалась она. Он стал единственной реальностью между ней и полным крахом. Рейф мертв, с его стороны ей ничто не угрожало. Но она знала, тот был настоящим дьяволом. А его брата она совсем не знала. – Это ведь… Я не чувствую…
– Было бы хорошо, если бы вы завтра поехали со мной в Вустер, если, конечно, в состоянии преодолеть такой путь. Думаю, вам захочется сделать кое-какие покупки. К вечеру мы вернемся, а на следующий день поженимся.
– Мы поженимся уже послезавтра.
– Чем быстрее, тем лучше. Вы не согласны. Я знаком с епископом Джорджем Хантингфордом, что весьма кстати. Он немного суховат, но препятствий чинить не станет. Он ведь не знает вашего отца, правда.
– Понятия не имею. Однако я не могу предстать перед епископом и притворяться…
– Притворяться? – спросил Эллиотт с неотразимой логикой. – Вы достигли совершеннолетия, вы та, за кого себя выдаете, и имеете право выходить замуж. Здесь нет обмана.
– Позвольте мне договорить. – Конечно, он прав. Почему бы ей просто не согласиться с ним? Она проглотила слезы отчаяния и пыталась собраться с мыслями. Все выглядело слишком просто. Возможно, она замечталась.
– Сегодня вы не очень последовательны, – заметил Эллиотт в ответ на ее возражение. – Неудивительно, ибо, если бы я ждал, пока вы договорите, мы стояли бы здесь до рассвета. – Они посмотрели друг на друга, он был чуть недоволен, она нахмурилась, отчего, наверное, выглядела еще некрасивее. Эллиотт уж точно хорошо рассмотрел ее и, видно, удивлялся, чем заслужил к себе такое отношение.
Белла вела себя неразумно и неблагодарно, но вдруг крепко рассердилась на него. Он полностью владел собой, она никак не могла поколебать его, ведь он прав для ее ребенка это самый лучший выход. Она сжимала кулаки, в душе понимая, что хотела ударить не этого мужчину, а его брата.
Ударить мужчину, который хотел спасти ее вместе с ребенком от этого кошмара, было бы сумасшествием, но соблазн велик. К тому же в ней проснулось противоречивое желание прижаться к его груди и зарыдать.
– Да, я не очень логична. – Белла заставила себя говорить скромно. – Хотя обычно спокойна, разумна логична и ответственна. И прежде чем вы что-то скажете, я хорошо знаю, о чем промолчите. Я отдала свою невинность вашему брату до брака. Однако он… однако я…
– Вы оказались во власти чувств? – добродушно заметил Эллиотт.
– Вот именно. – Белла крепко сжала руки. – Эллиотт, я не знаю, были ли вы когда-либо влюблены, влюблены ли сейчас.
Конечно же, он не стал бы предлагать ей что-либо, если бы был связан с какой-нибудь женщиной.
– Нет, – признался он, к ее радости. – У меня никого нет.
– Любовь подавляет все. Я более сильного чувства не испытывала. – Конечно, это, наверное, была иллюзия любви, или она привязалась к Рейфу, желала его даже тогда, когда тот делал больно и пренебрегал ею. Но, хуже того, собственные чувства подвели ее. – Прямо сейчас я ощущаю утрату, испуг, смущение, что брошена на произвол судьбы. И потрясена. Наверное, вы никогда не испытывали подобных чувств?
Эллиотт не похож на человека, которого легко охватывают тревожные чувства.
– Конечно, я испытал шок. Совсем недавно. – Уголки губ искривились то ли в гримасе боли, то ли в сардонической улыбке. – Согласитесь, вам потребовалось чуть больше времени, чтобы привыкнуть к своему положению, чем мне.
– У меня еще меньше времени, чтобы привыкнуть к мысли, что придется выходить замуж за совершенно незнакомого человека и стать виконтессой. – Белла осеклась, голос дрогнул. Эллиотт отличался невероятной выдержкой. А она поставила его в весьма затруднительное положение. – Вы очень добры. – Тут он вопросительно приподнял бровь. – Я действительно ценю то, что вы делаете ради меня, ради ребенка. Но прошу вас, поговорим об этом завтра.
– Мы можем поговорить об этом по дороге в Вустер. Я заеду за вами в восемь, если вы будете чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы выехать так рано.
Белла сглотнула. Ей не составит труда встать и позавтракать к этому времени. В доме викария все вставали в шесть. Однако в такое время она испытывала самые неприятные ощущения. А сейчас ей казалось, будто она проспит целую неделю.
– Я буду чувствовать себя отлично. Спасибо. Подготовлюсь к этому часу.
Ее плащ почти высох, дождь перестал. Эллиотт настоял на том, чтобы отнести ее дорожную сумку в экипаж, затем после десятиминутной поездки помог ей выйти. В темноте Белла рассмотрела дом, расположенный в лощине.
– Доуэр-Хаус. – Они подождали несколько минут, дверь со скрипом открылась, на пороге возник древнего вида дворецкий, уставился на них при свете фонаря, который держал в руке.
– Милорд? Моя хозяйка уже отправилась на покой, мисс Дороти в малой гостиной.
– Спасибо, Доусон. Мы сами объявим о своем приезде. Мисс Шелли остановится здесь на два дня. Найдите ей комнату и горничную.
– Милорд. – Старик ушел, шаркая ногами и бормоча про себя: – Горничная, комната, камин.
– Доусону почти девяносто лет, – пояснил Эллиотт, – но он отказывается уходить на пенсию. Остерегайтесь собачки, она начнет тявкать, но, думаю, она вряд ли кусается. – Говоря, Эллиотт открыл дверь и вошел. – Кузина Дороти, извините за столь поздний визит.
Собачонка действительно залаяла. Мисс Дороти вскрикнула, уронила плетеное кружево. Ей потребовалось несколько минут, чтобы восстановить порядок.
– Вы обручены? – спросила она, близоруко глядя на Беллу, когда Эллиотт начал все объяснять. – Как чудесно! Дорогой Эллиотт, вы уже говорили мне об этом? Я не помню и, уверена, не вспомнила бы.
– Нет, кузина. Арабелле пришлось бежать, потому что ее отец не одобряет наш брак.
– Брак с тобой? Это почему же? Если бы речь шла о таком повесе, как Рейф, да упокоит Бог его душу, тогда все понятно. Но речь идет о тебе, кузен?
– Тут замешана политика, – заговорила Белла, чувствуя себя так, будто она курильщица опиума и сейчас видит кошмар. Все казалось столь нереальным. – Папа принадлежит к… – Тут Белла сообразила, что понятия не имеет, к какой партии принадлежит Эллиотт.
– Тори, – договорил он за нее. На этот раз он вмешался весьма кстати.
Мисс Дороти, женщина лет пятидесяти, полная и довольно рассеянная, кивнула:
– Ах, политика. Тогда все понятно.
– Мы поженимся послезавтра, – продолжил Эллиотт, – и если вы найдете Арабелле спальню на два дня, будет очень хорошо. Я сказал об этом Доусону, когда мы вошли. Думаю, он ушел поговорить с миссис Доусон.
– Они позаботятся об этом. – Мисс Дороти лучезарно улыбнулась Белле. – Мне очень нравится сопровождать молодую девушку. Не часто подворачивается такая возможность теперь, когда мама стала слабее, и мы больше почти нигде не бываем. Однако раньше я присматривала за всеми своими племянницами.
– Вы очень добры, мадам. – Белла собрала остатки воли и изо всех сил старалась быть вежливой. Ей казалось, будто она уперлась в запертую дверь, та неожиданно отворилась и она рухнула в пустое пространство. Она падала. – Извините, боюсь, не знаю, как мне следует обращаться к вам.
– Я мисс Абботсбери, но, моя дорогая, все зовут меня мисс Дороти. Кстати, вы уже ужинали?
– Да, мисс Дороти. Спасибо.
– У вас есть ночная рубашка и зубная щетка; Эллиотт, куда это вы?
– Домой, кузина. – Он остановился у двери. – Я просто собирался пожелать вам спокойной ночи.
– Не поцеловав мисс Шелли? – Мисс Дороти жеманно улыбнулась. – Вы ведете себя весьма неромантично! Эллиотт, я ведь не такая суровая дама.
– Конечно. Арабелла. – Он взял Беллу за руки и посмотрел ей в глаза. Та с трудом удержалась, чтобы не вцепиться в него. Они знакомы всего несколько часов, а теперь у нее никого нет, кроме этого незнакомого человека. – Видите ли, утром все будет лучше. – Эллиотт наклонился и поцеловал се в щеку. Она на мгновение почувствовала его теплые губы и дыхание. Прежде чем он выпрямился и отпустил Беллу, та ощутила запах кларета и пряностей. – Кузина, я приеду за мисс Шелли в восемь часов, если только ранний завтрак не создаст вам неудобств.
– Отнюдь нет. – Невинный поцелуй, видно, удовлетворил романтические надежды мисс Дороти. Она ласково улыбнулась ему. Эллиотт ушел. Мисс Дороти обратилась к Белле: – Ну, моя дорогая, думаю, вам хочется лечь спать, правда?
– Да, пожалуйста, мисс Дороти. – Наконец-то она услышала вопрос, на который могла ответить честно и без раздумий. Уютная комната, в которой царил хаос, чуть поплыла. – Это было бы замечательно.
Утром без четверти восемь Эллиотт сидел в закрытом экипаже, направлявшемся в Доуэр-Хаус, и мысленно составлял списки. Оставалось или заниматься этим, или достать флягу с бренди и запить каждую обузу, которую взвалил на него Рейф. Особенно эту обузу. Было бы ложным утешением оплакивать брата, возможно, если он и оплакивал, то брата, какого у него не было: близкого друга, надежного товарища. Рейф, будучи ревнивым и подозрительным, никогда никого не приближал к себе даже в конце жизни.
Однако сентиментальные мысли о братской любви или ее отсутствии не очень помогали управлять запущенным имением с более чем сотней подданных, крайне запутанными финансовыми делами и справиться с этой последней обузой.
Видно, ему суждено жениться на некрасивой дочери никому не известного викария. Почему он не поступил так, как она просила, не отправил ее подальше, обеспечив достаточным количеством денег на поддержку мнимой респектабельной вдовы? Он предположил, что виной всему его проклятая совесть. Иногда Эллиотт думал, что наделен совестью брата и своей собственной, ибо Рейф, очевидно, был лишен этого качества души.
Вчера вечером стало совершенно ясно, в чем заключается его долг честного человека. Если бы она приехала к нему после рождения ребенка, он не предложил бы заключить брак, ибо это узаконило ребенка. Но она приехала, и он получил возможность принять правильное решение.
Всю свою взрослую жизнь он, похоже, старался устранить вред, который Рейф нанес имению, своим подданным, тем, кто попадался на его пути, до сих пор ему удалось лишь удержать от самоубийства одного молодого отпрыска после того, как Рейф разорил того за ломберным столом. Теперь Эллиотту приходилось заниматься еще и этим. Казалось, сильный шторм вынес обломки на берег, а ему приходится справляться со всем сразу.
Эту маленькую девчонку так ослепил брат, безответственный повеса, что она пошла наперекор всему, во что верила. Он не сомневался, что она была невинной и целомудренной молодой женщиной. Но почему это должно его удивлять? Рейф Кэлн обладал даром очаровать даже самых умных женщин. Эллиотт никак не мог понять, как это возможно.
Сам Эллиотт редко обращал взгляды женщин на себя, ни одна женщина, похоже, не потеряла ни йоту здравого ума или суждения, как это происходило, когда обольстителем становился его брат.
Он догадывался, что Арабелла Шелли отнюдь не так наивна, пристыжена или смущена. Она даже сердилась на него, хотя и не показывала этого.
Белла совсем не знала Рейфа, иначе не влюбилась бы в него. Она не из тех женщин, которые заигрывают с опасностью. Больно признать, но Рейф был порочным, развратным и хитрым повесой, скрывавшим свое истинное лицо под очаровательной маской, когда преследовал свои цели. И такое очарование явно совсем обмануло ее, ибо Эллиотт сомневался, что Арабелла понимала, как ей повезло. А что, если бы брат обманом увез ее в Лондон и там бросил? Об этом даже страшно подумать.
Лучше совсем не думать. Ему суждено жениться, смириться, а потом начинать новую жизнь. Он надеялся, что у Арабеллы тоже начнется: новая жизнь.
«Вряд ли можно рассчитывать, что в браке возникнет любовь», – думал он, невидящим взором глядя в окно экипажа на заросшую травой подъездную дорогу. Он полагал, что так живет большинство мужчин его круга, правда, никогда не думал, что женится на женщине, потерявшей девственность и носившей чужого ребенка! Им как-то придется свыкнуться с этим. Все равно что вести под венец вдову, забрав ее из открытой могилы мужа.
От столь мрачной мысли лицо искривила гримаса. Следует предаваться более радостным мыслям. Конечно, Арабелла скоро оправится от потрясения после любовного эпизода с Рейфом и осознания того, что ее жестоко обманули. Они смогут забыть все и строить свой брак, трезво смотря на жизнь.
Настала пора остепениться. Ему уже тридцать лет. Подумав об этом, он испытал потрясение. В марте он заигрывал со стайкой хохочущих юных леди в клубе «Олмак», и вдруг его осенило, что они совсем юны. Не может же он заигрывать всю жизнь и избегать матерей сватавших своих дочерей.
В последнее время он стал обращать внимание на юных леди, подходящих на роль невесты. Он принял приглашение на вечеринку в доме Фремлингемов, где мог бы встретиться с некоторыми из них, включая леди Фредерику Фремлингем.
Она была очаровательной, уверенной и хорошенькой. Эллиотт чувствовал, что та не станет возражать, если он предложит ей руку. При сложившихся обстоятельствах ему повезло, что похороны и заботы вынудили его покинуть городской особняк в конце сезона до вечеринки, где предстояло решить, как поступить с Фредерикой.
Все складывалось удачно. К февралю Арабелла привыкнет к своей новой роли, разрешится от бремени и подготовится к выходу в свет в новом сезоне. Эллиотт достал блокнот и черкнул записку, в которой распорядился привести городской особняк в порядок. Входная дверь открылась. Он достал часы. Ровно восемь. Его суженая точна.
Глава 4
– Доброе утро, Эллиотт.
Лакей помог Арабелле сесть в экипаж. Эллиотт изучал ее лицо, пока она устраивалась напротив него.
– Доброе утро. Вы хорошо спали?
Она была бледна и измучена, под глазами залегли темные круги, глаза налились кровью. Он никогда не искал красоты в женщинах, за которыми ухаживал, однако хотелось найти в них хотя бы какую-то привлекательность. Мисс Шелли совершенно права: она не красавица. Он вспомнил розовые щеки Фредди Фремлингем, голубые живые глаза. Чистая естественная добрая Фредди.
– Спасибо. Я хорошо выспалась.
Эллиотт понял, это вежливая ложь. Должно быть, она провела всю ночь в тревогах.
– Замечательно. – Не было смысла говорить, как плохо она выглядит. – В той корзинке бутылка мадеры и немного печенья.
– Вы очень предусмотрительны. – Мелькнувшая на лице улыбка стала для него откровением. Он уставился на нее. Казалось, мисс Шелли совсем не такая простушка. Улыбка исчезла, и ее лицо снова казалось бледным и унылым. – Я немного позавтракала. Надеюсь, тошнота продлится недолго.
Эллиотт промолчал. Не стоило касаться этой темы.
– У вас есть доверенное лицо, которое знает, что делать при беременности?
Ему пришло в голову, что ей может понадобиться такой человек. Кузина Дороти для этого не подойдет, а миссис Найт, экономка, занимала должность лишь с его любезного согласия. Она тоже старая дева.
– У нашей прачки шестеро детей, – ответила Арабелла. – Я видела ее состояние после рождения каждого ребенка, представляю, с чем столкнусь. Но, кроме прачки, больше никого не знаю. Отец смотрел косо на любые близкие отношения.
– Помочь может отдых и спокойствие. – Эллиотт думал, что его голос звучит увереннее, чем он себя чувствовал. Арабелла нуждалась в обществе опытной женщины, а не едва известного мужчины, который черпал познания о родах на племенной ферме и псарне.
– Спокойствие? – Выразительная улыбка Беллы говорила о том, что она не согласна с ним.
– Теперь вы знаете, что ваш ребенок в безопасности, – осторожно заметил он.
– Это правда. – Белла задумалась и спросила: – Эллиотт, вы в этом уверены? Я не спала и думала, что вы тоже бодрствуете. Я горько сожалела о том, что вы сделали.
– Я думал, что вы желаете своему ребенку самого лучшего.
– Правда, но вы ведь ни в чем не виноваты.
– Однако ответственность за это лежит на мне. – Черт подери, он уже начал говорить точно банальный зануда, каким его считал Рейф. – Джентльмен не отказывается от своих слов.
– Конечно, нет. – Арабелла, похоже, замкнулась в себе.
Теперь Эллиотт чувствовал себя банальным занудой, отшвырнувшим ногой котенка. Он заглянул в свой блокнот. Изображать скучного властного мужа? Такое поведение хотя бы избавляло от путаных неприятных эмоций.
– Сегодня днем мы нанесем визит Левишему, моему адвокату. Он составит брачный контракт. Тогда вы и ребенок окажетесь защищены. Я также обговорю ваше денежное содержание и устрою так, чтобы вам его выплачивали ежеквартально, если эго вас устроит.
– Денежное пособие на домашнее хозяйство? – поинтересовалась Арабелла.
Эллиотт заметил, что она стала внимательно относиться к подобным вопросам, и уже усомнился, хорошо ли он поступил, заставив ее ехать в Вустер. Конечно, можно было оставить ее в обществе Дороти, но тогда ей все время надо было бы притворяться.
– Нет, для ваших личных потребностей. Будете тратить их на платья и все другое, что вам понадобится. Я решил выделить пятьдесят фунтов, но дайте мне знать, если этого окажется недостаточно.
– В год? – Она пристально смотрела на него.
– Нет, в квартал.
– Двести фунтов? Тогда я смогу нанять горничную. – Белла выглядела скорее удивленной, нежели довольной. Эллиотт догадался, что в подобных вопросах она не ориентируется. Раньше такая мысль ему даже в голову не приходила, придется учить ее, как вести себя в высшем свете.
– Я оплачу расходы на горничную, няню и помощницу няни. А также выделю денежное пособие на ребенка. Арабелла, все это для вас. Домашнее хозяйство мы обсудим позднее, но у вас есть миссис Найт, которая трудится экономкой уже десять лет, очень опытная.
По этой части вам самой почти ничего не придется делать.
– О домашнем хозяйстве я знаю все, – ответила Белла с некоторым раздражением. – Зависит от размеров хозяйства. И на что же мне тратить все эти деньги? – Тут на ее лице появилась беспечная улыбка. Эллиотт не удержался и улыбнулся в ответ. – Книги! Можно стать членом платной библиотеки, тогда мне начнут присылать книги. И журналы тоже. Еще шелка для вышивания. Мне хотелось бы заняться изящным вышиванием, а не только штопаньем и вязанием. И еще выкройкой для ребенка.
Ее рука невольно застыла на пояснице. У Эллиотта что-то шевельнулось внутри, но он не понял, что это. Ребенок вдруг стал реальностью, а не абстракцией или проблемой. Ребенок Рейфа. Эллиотт почувствовал странную боль, почти смутное опасение. Встряхнул головой, избавляясь от наваждения.
– Затем вам придется нанять учителя танцев. Во время следующего сезона вас часто будут приглашать на танцы. Когда вы оправитесь после родов, мы поедем в Лондон. Тогда вы сможете брать уроки, купить придворное и бальные платья.
– Двор. Балы. О боже! – Улыбка на лице Беллы угасла. – Эллиотт, боюсь, мне это не по силам.
– А мне по силам. Я привык к лондонским сезонам, у меня там много друзей. Скоро вы оправитесь и станете искусной хозяйкой.
К тому времени Белла уже не будет столь сильно зависеть от него. Жизнь вполне может вернуться в привычное русло. Он будет посещать спортивные соревнования, заниматься боксом, бывать в своих клубах. Во время сезона они станут появляться на вечеринках и балах. Белла начнет ходить по магазинам, наносить визиты, присматривать за ребенком. После окончания сезона они будут ходить в гости и жить в провинции. Все очень просто. Конечно, о любовницах придется забыть. И никаких заигрываний.
– Спасибо. Вы очень добры. – Белла умолкла. Он положил блокнот и стал внимательно изучать ее лицо.
– Арабелла, быть с вами добрым совсем легко. – Он вдруг понял, что сказал чистую правду. Но как она поведет себя, когда снова обретет уверенность и твердо встанет на ноги? – Любой муж поступил бы точно так же. – «Муж. Завтра в это время мы уже будем в церкви. Получится ли из меня хороший муж? Хороший отец?» Эллиотт снова почувствовал внезапную острую боль. – Мы уже почти приехали.
– Наверное, я должна это сделать. – Белла начала теребить завязки своей шляпки. – Наверное, он посчитает, что для невесты виконта я одета неряшливо.
– Хотите сначала купить новую шляпку? И новый ридикюль? То, что на вас, просто, но приемлемо. – Честно признаться, ее одежда была совершенно безвкусной, но если сказать так, уверенности это ей не добавит. – Если вы решите, что лучше купить что-то новое, у нас вполне достаточно времени. Откровенно говоря, мы можем приобрести все необходимое. – Эллиотт любил ходить по магазинам в компании женщин, даже с испорченными капризными любовницами. Эта провинциальная мышка будет забавно смотреться в городке графства, не отличавшемся слишком большой изысканностью.
– Спасибо. – Арабелла прикусила губу.
Видно, она вовсе не думала о шляпках. Приятно немного побаловать ее, доставить удовольствие.
– Наверное, мы не должны говорить епископу, кто мой папа, правда? Мне бы хотелось, чтобы он не знал, откуда я приехала. Хотя бы пока.
– Как пожелаете.
Белла кивнула, умолкла, к тому же казалось, больше сказать уже нечего. Эллиотт заметил, как она смахнула слезу с уголка глаза. Есть о чем задуматься.
– Вот мы и приехали. Это Вустер. Видите, там королевский форт. Прямо перед нами, на правой стороне.
Белла села прямо и решила проявлять внимание. Эллиотт вел себя совершенно непринужденно, даже по-деловому, держа блокнот в руке, строя планы относительно ее. Образ, складывавшийся в ее сознании с прошлого вечера, – грустный смех, решительное обращение с ней, ощущение, что под добротой скрывается опасный мужчина, – стал меняться. Он показался надежным, очень ответственным человеком. Как раз таким, какого женщина могла желать себе в мужья.
Все выглядело странно, успокаивающе, хотя ощущение опасности не исчезало, ей сулили денежное содержание, о котором даже мечтать было нельзя, новую шляпку, удобный экипаж, потчевали разговорами о бальных платьях и уроках танцев.
Белла пыталась объективно разобраться в Эллиотте. Тог смотрел в окно, чуть отвернувшись от нее. В том, как он держался, сосредоточенно глядел на мелькавшие мимо пейзажи, было нечто такое, что заставило ее снова изменить мнение. Нет, Эллиотт Кэлн не был флегматичным и снисходительным благодетелем, сколь бы добрым и честным он ни выглядел.
Глядя на его подбородок, она подумала, что неразумно сердить его. В нем чувствовалась властность и сила, чего был лишен его брат. Сдержанная энергия, стесненная одеждой и повадками аристократа, стремилась сбросить оковы, совершить нечто необычное. Этот человек стремился к определенной цели, не производил впечатления прожигателя жизни.
Эллиотт сел удобнее, достал из кармана бумаги и стал что-то быстро записывать. Похоже, он делал какие-то расчеты. Неужели он все еще подсчитывал ее денежное содержание? Он уронил на сиденье какое-то письмо. Хотя оно было перевернуто, ей удалось прочитать: «…по вашему указанию проданы акции по весьма выгодной цене, а деньги в сумме тысячи фунтов вложены в упомянутую вами компанию…»
Нет, речь не о ее денежном содержании, а о деловой сделке. Должно быть, ее муж богатый человек. «Дитя, тебе бояться нечего, – мысленно обещала она. – Ты вырастешь здоровым, обеспеченным и никогда не узнаешь, что твой отец не желал тебя. Я буду любить тебя, Эллиотт станет твоим папой и позаботится о твоем будущем». Думая о ребенке, она легко радовалась его деньгам и титулу. Она согрешила и вдруг получила вознаграждение. Однако без брака ее ребенок останется незаконным. Придется забыть о своих чувствах и самолюбии.
Экипаж остановился, она посмотрела в окно и заметила, что они находятся на оживленной улице, усеянной магазинами со сводчатыми фасадами.
– Мне жаль, что я ввожу вас в столь большие расходы, – выпалила Белла, не подумав. – Разве нам не следует носить траур?
– Вы – леди Хэдли и должны стать достойной этого титула. Меня не за что благодарить. К тому же в нашей семье нет традиции носить траур, да еще в провинции. Идемте. – Эллиотт протянул ей руку.
Белла ступила на тротуар из каменных плит, споткнулась при мысли, что это ее первый шаг в новую жизнь. Она подыщет себе шляпку, в которой можно будет предстать перед епископом, гардероб, достойный виконтессы. Она это сделает. И, в конце концов, станет хорошей женой этому человеку.
Эллиотт поймал Беллу за локоть и удержал. Белла с трудом улыбнулась ему, он ответил тем же, явно почувствовав облегчение от того, что она чувствует себя хорошо. Мимо них прошли две юные леди. Белла заметила, как те пристально взглянули на Эллиотта. Она поняла, что он и в самом деле привлекательный мужчина. Поджала губы, заметив, как он ответил на их пристальный взгляд.
Эллиотт был выше, сухощавее и суровее, чем его брат. Он охотно улыбался, улыбка была гораздо искреннее. Белла придирчиво рассудила, что он не выглядит столь картинно, как Рейф. Бесстрастный настоящий мужчина. По сравнению с Рейфом он казался более опасным, хотя это было не столь очевидно. Мужчина, чувствовавший себя вполне уютно и уверенно. Видно, Эллиотт не видел необходимости доказывать что-то кому бы то ни было, кроме себя. В ней проснулись какие-то ощущения, причина которых не дурное предчувствие или тошнота. Неужели на нее подействовала привлекательность Эллиотта? Нет, только не это, особенно после того, что она пережила с Рейфом. Белла вздрогнула.
– Мы пришли.
Она не заметила, как он привел ее к магазину галантерейных товаров. Белла взяла себя в руки и взглянула на выставленные в витрине шляпки. Она и вправду выглядела как ребенок в кондитерском магазине, который не может оторваться от вкусных вещей и смотрит на них с завистью.
– Месье… нет, я должна была сказать милорд, верно?
Перед ними появилась высокая женщина в летах, видно хорошо с ним знакомая. Это интересно. Белла перестала рассматривать шляпки и тайком взглянула на него. Неужели он приводил сюда любовниц?
– Вы правы, мадам Синти. И пожалуйста, отныне присылайте счета в Олд-Холл. Эта леди, мисс Шелли, завтра выйдет замуж за меня. Для такого случая ей нужна шляпка и еще одна для встречи с епископом сегодня днем.
– А! – От восторга мадам воздела руки к небу, после чего занялась испачканными завязками шляпки Беллы. – Мисс Шелли, какого цвета будет свадебное платье?
– Гм… – Эллиотт тут ничем не мог помочь, он лишь поднял брови и сердито взглянул на нее. – Зеленого. Светло-зеленого. – Белла мечтала о таком платье, пока ждала Рейфа. О платье цвета весны.
Через полчаса идеальная свадебная шляпка с вуалью и множеством фривольных зеленых завязок лежала в коробке, но Белла уставилась еще на две красивые модели. Она не привыкла выбирать. Примерив шляпку с ярко-красными лентами, заметила, что ее рыжеватые волосы стали темнее и заблестели. Однако шляпка с букетом примул под полями придавала ее глазам более зеленый оттенок, казалась симпатичной. Ее так и тянуло улыбнуться.
