Текст книги "Иллюминаты. Ловушка и заговор"

Автор книги: Луис Мигель Мартинес Отеро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Луис Мигель Мартинес Отеро
ИЛЛЮМИНАТЫ. ЛОВУШКА И ЗАГОВОР

Посвящается Cape

Введение
АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ

На протяжении всей человеческой истории возникали тайные общества, которые нередко сами себя определяли как сообщества посвященных. Даже в наши дни прогнившего рационализма то и дело появляются они на свет, одержимые тайными амбициозными стремлениями к мировому господству или, по меньшей мере, жаждой оказывать влияние на развитие важнейших исторических событий. Они стремятся наметить на шахматной доске стратегии, которые будут разыгрывать их последователи. В этом, разумеется, нет ничего нового, но список весьма обширен и включает в себя самые разнообразные предположения.

Некоторые из вышеупомянутых обществ уже перешли в разряд экспонатов своеобразного паноптикума. Начиная со знаменитых ассасинов Горнего Старца и заканчивая П2, они «проникают повсюду… даже в святая святых самого заклятого врага [Ватикана]» [1]1
  Ср. D'an Brown. Angels an Demons, ed. Corgi Books 2001, p. 30: «Deeper underground than ever before. Our roots infiltrate everything you see… even the sacred fortress of our most sworn enemy».


[Закрыть]. С другой стороны, значительная часть обществ такого рода, в особенности созданные в последние годы, ведут свою родословную – забавное противоречие – чуть ли не от сотворения мира, причем состоят в родстве с различными священными династиями, что мы можем наблюдать на примере Сионского Приората [2]2
  Cp. El Priorato de Sion. Los que estân detrâs. Ediciones Obelisco, Barcelona 2004.


[Закрыть].

Конспираноики [3]3
  Подозреваем, что это слово придумал наш уважаемый коллега Энрике де Висенте, по крайней мере, оно неоднократно упоминается в его журнале «Точка отсчета».


[Закрыть]всех мастей преподносили свои общества именно в таком свете, стремясь осуществить самые невероятные и фантастические планы. Список самых востребованных проектов возглавляло проникновение в Ватикан.

Поскольку Ватикан обладал первостепенной важностью, все стремятся как-то проникнуть туда, в то время как сам Ватикан не может, да и не стремится сливаться ни с кем и ни с чем, помимо Святого Духа. Известно, что Леон Блуа в равной мере опасался двух вещей: казаков и Святого Духа. Что бы ни происходило с нами, Церковь продолжает свое шествие вперед, оставляя по обеим сторонам дороги разнообразных иллюминатов. Не оборачивается назад… что кажется невыносимым снобизмом, смертным грехом.

Разумеется, за 18–19 веков своего существования католическая церковь допустила не 18 и не 19 ошибок. Даже учитывая наиболее серьезную, какую бы из них мы ни признали таковой (инквизицию, созданную, по мнению некоторых исследователей, непосредственно Ватиканом, или процесс над Галилеем, который также может быть отнесен к числу грубых ошибок, и т. д.), напрашивается вывод: Церковь без усилий противостоит любой неудаче, любому натиску, любому заговору, как будто ее неуязвимость обеспечена некой высшей силой.

Однако бывший ранее христианским Запад, по всей видимости, не имеет такого поручителя. На сегодняшний день он выглядит усталым, погруженным в летаргию и прострацию, утратившим ценности и иллюзии, лишенным Духа. Смотреть без розовых очков на современное общество и проповедуемые им ценности невозможно без тошноты. Кроме того, теперь позволено и чуть ли не рекомендуется то, что никогда не позволялось ранее. Ничто не снисходит на нас свыше: человек и общественное мнение – мера всех вещей. Нами управляют низменные инстинкты. Арабы, вооруженные ценностями своей религии, и жители Азии, со своим неумеренным аппетитом, сожрут нас в один присест.

Настоящий труд отталкивается от исторических фактов, от их последовательности, от неизбежно пристрастных интерпретаций. Мы стремились подняться над окружающей нас со всех сторон дезинформацией, над засильем махинаций и заговоров… Обычно они не приводят к какому-либо результату, несмотря на все пророчества конспираноиков, видящих их повсюду. Причиной морального разложения Европы наших дедов служит лишь наша неизмеримая глупость, наше оскопление.

Основная задача заключается в том, чтобы понять, на каком уровне развиваются мировые события. Поскольку они представляют собой лишь канву, важно увидеть нить и понять, кто за нее тянет.

Существуют различные способы ее увидеть, и различные точки зрения, на которые мы можем встать. Например, мы вольны рассматривать человека как властителя мудрости, управляющего собственным будущим, или же как всего лишь ее хранителя. На сегодняшний момент данный вопрос выглядит риторическим, как бывает всегда, когда человек не подчиняется ничему. В такие моменты человек – властитель всего. Мудрость исходит от человека, как из источника, и направляется к человеку будущего, и этот человек будет «точкой омега», к которой все естественным образом стремится – и эволюционно, и в филогенезе – в движении бесцельного прогресса, обращенного к завтрашнему дню. Если бы этот хозяин собственной судьбы попал в «спиритуалистическое» поле и принял бы его для себя как «нечто большее», он смог бы допустить, без ретуши, мысль, высказанную Кантом в XVIII веке: «Существует мир, доступный нашему опыту, и нечто позади его, нечто, в связи с чем мир, данный нам в ощущениях, является порождением нашего рассудка». Эта буддистская мысль полезна, пожалуй, лишь шаманам и психоаналитикам.

Но мы полагаем, что человек – лишь хранитель высшей мудрости. Он не является судьбой, ожидающей его, но лишь стражем своей судьбы.

Последний абзац мог бы помочь нам прояснить предыдущий. Если «мудрость» – это квинтэссенция здравого смысла и если любое учение сосредоточено на человеческой личности, ничто не препятствует тому, чтобы человек распоряжался событиями, находясь позади них подобно провидению. Но человек человеку волк. Этим превосходно объясняется вся необъяснимая глупость XX века и, пожалуй, самая худшая из всех существующих глупостей: невероятная сопротивляемость разума всему божественному, желание устранить Бога с собственного жизненного пути.

Говоря о Мудрости, невозможно не сказать нескольких слов о Науке. Обе они, и Мудрость и Наука, ищут знания; в первую очередь их волнует вопрос, кто мы и куда идем. В этом направлении они движутся бок о бок, и именно здесь они подвергаются особо ожесточенным преследованиям. По размышлении, то, что они обе стремятся познать одно и то же – неверно. Это справедливо в отношении Науки, но Религия может отправиться на поиски того, что ей известно: откуда мы пришли и куда ведет наш путь.

Нет ни малейшей связи ни просветленных, ни иллюминатов с Наукой: просветленные никогда не были учеными [4]4
  Галилео Галилей (1564–1642) не был иллюминатом, более того, он и не мог им быть. В Италию это движение, происходившее от испанских алюмбратов, пришло через Францию и Германию, что произошло значительно позднее. В еще меньшей степени был иллюминатом Леонардо да Винчи (1452–1519), или, если угодно, он был таким же иллюминатом, как Великим Магистром Сионского Приората…


[Закрыть]. С Церковью существует единственная связь, первоначально не выходившая на передний план, но с приходом первых последователей становившаяся все более заметной, а с появлением Баварской ветви превратившаяся в их практически единственную цель: помимо того, что иллюминаты стремятся разрушить алтарь, они стремятся разрушить трон.

Сейчас, во введении, мы позволим себе несколько вольностей. Мы можем сказать, хотя бы и вступив в противоречие сами с собой, что иллюминаты занимают в истории масонства и в соответствующей литературе забавное и не сравнимое ни с кем место. И речь не идет ни об их относительной незначительности, ни о заговоре, ставящем своей целью их полное забвение, но о месте, соответствующем их истинному весу. Они действительно существовали, но ложи вертели ими, как хотели.

Все вышесказанное, что сейчас мы упоминаем только вскользь, тесно связано с содержанием настоящей работы и требует значительного углубления в ее предмет. Если человек – лишь страж Мудрости, подобный Адаму в Раю, и если Мудрость и ее различные формы приходят к нему с другого уровня, уровня ангелов и демонов, сверху и снизу (с того «самого верха», который не является приобретенными этическими нормами конкретного индивида, и с того «самого низа», который не является его инстинктами, ни его подсознательным – мы говорим об иных вещах), тогда события и ход Истории, пожалуй, отражают другие события, которые следуют своим особым путем.

Другой уровень, ангелы и демоны. Возможно, битва происходит в ином месте, но ее отблеск падает на наш мир. Свобода и автономия человека не исчезают полностью, но – осмелимся сказать – наши высшие поступки отражаются в ином мире, мире ангелов и демонов, неся драматичные последствия для человеческой истории.

Из событий самой новейшей истории к ним, несомненно, принадлежит война в Ираке и столкновение Ислама и Запада. Мы не отважимся сказать – Ислама с Христианством, поскольку не существует подобной общности с собственным лицом и собственной геополитической ролью. Противопоставление Ислам/Светский Запад гораздо более точно отражает суть вещей.

Глава 1
ПРОВОЗВЕСТНИКИ НОВОГО ПОРЯДКА И ИХ ОКРУЖЕНИЕ

Первые современные претенденты на мировое господство (подобное стремление масонов проявится позже) – это, несомненно, баварские иллюминаты, то есть их основатель Адам Вейсгаупт, и небольшое ядро ареопага, участвующее в заговоре вместе с ним. Их цели стали известны нам благодаря случайному аресту и полицейскому расследованию. Иллюминаты видели своей целью разрушение христианства и мировую диктатуру, желая попутно утолить свои политические амбиции, включающие в себя революцию в планетарном масштабе. Эта цель метаисторически соответствует метафизическим причинам и запредельной борьбе ангелов с демонами. Однако видимое/невидимое пришествие иллюминатов, их появление на публике, длится недолго. 22 июня 1784 года, когда была обнаружена идеологическая опасность их предполагаемого заговора (раскрытого в результате той же самой случайности), орден иллюминатов был распущен указом курфюрста Баварии графа Карла Теодора. Ниже мы рассмотрим это более подробно. Они вынуждены уйти в подполье, но по-прежнему там и тут оставляют следы, важность которых меняется в зависимости от того, кто их оценивает. С одной стороны, речь может идти о предполагаемой латентности самого ордена иллюминатов (ордена, который «возродился» из пепла в XX веке в Испании); с другой стороны, в этой же связи можно говорить о триумфе революционных, освободительных и интернационалистских идей, предшественником которых явился Адам Вейсгаупт.

Мы говорим об интернационализме.Это анахронизм: иллюминаты XVIII века говорили космополитизм,а это весьма разнородное явление. В чистой синекдохе «cosmopolites» означает «всемирный» и относится в равной степени, во-первых, к социализму и коммунизму, а во-вторых – к либеральной стороне того, что сегодня мы называем глобализацией. Космополитизм иллюминатов делится на два непримиримых течения, каждое из которых мечтает захватить власть над всем миром: дедушка Ленин и дядя Сэм; и Восток против Запада. А посередине – вечные мы. Эти общества, стремящиеся управлять как деньгами, так и душами, неизбежно смешиваются.

Рассматривая истории предвестников иллюминатов, мы с удивлением обнаружим, что эти анархисты-проповедники и великие заговорщики не имеют с ними почти ничего общего (кроме бросающейся в глаза самобытности). Рассмотрим сперва окружающий их контекст.

ЭПОХА

XVII век – век обновления схоластики («барочная схоластика») в теологии, век научного метода, век Монтеня, Галилея, Бэкона и Декарта, и – что представляет для нас наибольший интерес – век герметических исследований, век неоплатонизма, век религиозных откровений, иудейской и христианской каббалы, Универсального Духа. Алхимия в ту эпоху уже прошла свой апогей и объединяется с каббалой и теософией. Одна из выдающихся в этой области фигур – это ученый иезуит Атанасиус Кирхер, автор знаменитой книги «Mundus subterraneus», а также многих других научных трудов. Особо следует упомянуть его «Polygraphia nova et universalis», опубликованную в Риме в 1663 году. Он разрабатывал универсальный язык, смесь латинского, итальянского, испанского, французского и немецкого языков, используя одновременно иероглифическое, криптографическое и стенографическое письмо, которые наряду с иероглифами Ренессанса столь широко использовались в герметических искусствах и в передаче знаний, а в этом процессе огромную роль играли тайные общества, начиная с иллюминатов.

XVIII век продолжает тенденции предыдущего и одновременно порывает с ними. Он, вне всякого сомнения, все еще присутствует на спектакле мотовства, феодального деспотизма, кумовства и невежества низшего духовенства; однако его христианская теософия западного типа, напротив, явно склоняется к протестантству, к Рейнланду против Баварии (могли бы мы сказать). Кроме прочего, это век просвещения и «светочей», век Aufklàrung, век haskalâh, как будто на самом деле связь между веками оказалась разорвана (а как иначе это понимать?) и настал новый день. Это Французская революция и новые лица, переход от Нового времени к современности. Древнее, классическое, было и прошло, как будто каждый элемент этого novus ordo seclorum [5]5
  Большая печать США (которую мы видим полностью на обратной стороне долларовой купюры, см. иллюстрацию на с. 141) была принята Конгрессом в 1782 году, 18 столетий спустя смерти Вергилия. Данная печать напоминает об этой годовщине (отцы-основатели были ревностными почитателями классиков, а К. Томсон, придумавший внешний вид печати, был учителем латыни), поскольку в ней использовались знаменитые цитаты из произведений Вергилия. «Е pluribus unum» – это цитата из поэмы Вергилия Moretum 103: color est е pluribus unum; «Annuit coeptis» – из Георгики 1,40: audacibus annue coeptis: a «novus ordo seclorum» – из знаменитой IV Эклоги, 4,5: ultima Cumaei cenit jam carmines aetas/magnus ab integro saeclorum nascitur ordo. Кстати, на американской валюте вместо «saeclorum» фигурирует «seclorum». Обе формы считаются правильными. Так же во время службы «per in saecula saeclorum» допускает форму «per in secula seclorum», но обсуждение этих деталей увело бы нас слишком далеко от нашей темы.


[Закрыть](как гласит надпись на долларе) мы видим впервые. Зарождается экономический либерализм, объявляют свою независимость Соединенные Штаты Америки…

Aufklàrung, Lumières и прочие обозначения перемен XVIII–XIX веков, в действительности заимствованы у иллюминатов и розенкрейцеров XVIII века. Мы не должны забывать, что они несут эмоциональную нагрузку, дополняющую рационализм, которому они поклоняются, спиритической аурой, которую они прибрали к рукам.

Но под видом нового возрождается и хорошо забытое старое. Например, масонство. В действительности его рождение имеет смысл датировать лишь 1723 годом [6]6
  Год появления Устава Андерсона.


[Закрыть], хотя сами масоны ведут свое летоисчисление от библейского Хирама Абифа, легенду о котором они довольно значительно исказили [7]7
  Легенда о Хираме используется в различных ритуалах и в обряде посвящения на третью ступень (Мастера).


[Закрыть], от строительства Храма Соломона, и, наконец, считают своими прямыми предшественниками тамплиеров, поскольку уж они-то все стерпят.

Мы должны, не откладывая, ясно обозначить разницу между обрядом и традицией; дело в том, что вторая не является просто записью первого.

Масоны взращивают тайны и таинства, обряды и ритуалы, катехизисы и степени посвящения. Вопреки «светочам», которые они стремятся принести в мир (равенство, братство, филантропия), превратив подчиненного в свободного гражданина, их язык становится все более инициационным, мистагогическим и символическим.

Не таковы баварские иллюминаты, которые абсолютно самобытны и абсолютно современны. Как мы увидим… они будут называть себя радикальными социалистами. С некоторой натяжкой мы, пожалуй, могли бы классифицировать их идеологию как чистую утопию, если бы этот термин не включал в себя понятий идеализма. Они жестоки и вероломны. Их идейный вдохновитель Вейсгаупт формирует свое общество не столько во имя гуманизма, украшающего его герб, сколько по личным мотивам, в которых любой психоаналитик-любитель нашел бы массу интересного. Он строит, не используя имеющихся фундаментов, и если мы проследим течения его времени или предыдущего века, то увидим, что он разрушает их до основания, оборачиваясь то одним, то другим лицом, подобно Янусу. Дьявольский дух. Мы можем говорить, таким образом, об абсолютно новом творении, не имеющем какой-либо настоящей миссии. О творении, возникшем не только без высшей на то воли, без провидения, без очевидной преемственности, без инициационной цепи, но даже без участия какой-либо вдохновившей его низшей силы. Единственное, что имеет значение, – вся постройка выполнена человеком по личным мотивам. Но способности человека таковы, что из его пальцев, даже если они на левой руке, могут прорасти удивительные соцветия чудес. Учение Вейсгаупта, анархистское и социокоммунистическое, предваряет вселенные других демиургов, приложивших руки к этой же постройке в последующие века.

Эпоха непосредственно предреволюционная, когда создается орден баварских иллюминатов, была глубоко парадоксальной. Восемнадцатый век был веком исключительной важности; именно тогда – как бы то ни было – возникает современный менталитет. Это время Дидро и его «Энциклопедии», в философии – это эпоха д’Аламбера, Фихте, Лессинга и, конечно, непревзойденного Канта, в точных науках прославляют себя Ламарк и Лаплас, а в искусстве царят Гёте, Гойя, Ватто, Моцарт, Бах, Бетховен, Гендель, Вивальди и Гайдн. В том же веке рождается и умирает величайший ум: Моше Хаим Луцатто.

Вопреки легендам, имеющим хождение в среде самих масонов, спекулятивное масонство также было создано в XVIII веке. В этом же веке рождается Бонапарт. Иезуитов изгоняют из Португалии, Франции и ее владений, из Неаполя, Испании и ее владений, из Сицилии и герцогства Пармского. 14 июля 1789 года была взята Бастилия. Просвещенный XVIII век отмечен и множеством других событий, которые мы не имеем возможности здесь упомянуть.

Чрезвычайно важны для нашей темы, поскольку именно на этих событиях взрастают баварские иллюминаты, два момента: изгнание иезуитов в 1767 году и их роспуск папой Климентом XIV в 1773 году [8]8
  Из Испании они вновь были изгнаны при Республике в 1932 году…


[Закрыть]. Кроме того, мы полагаем, что в этот век свободомыслия, рационализма и космополитизма сильно сдает позиции католическая церковь и набирает вес совокупность религий, которые мы обозначаем общим словом протестантство.

Таким образом, мы присутствуем при триумфе разума над религией, при триумфе природы, видимой «реальности» над невидимым Богом. Публикуются газеты, журналы, книги на любые темы, и библией той эпохи станет энциклопедия Дидро [9]9
  Сначала авторство «Энциклопедии» принадлежало Дидро, но впоследствии ее расширили Вольтер, Буффон, Руссо, Тюрго и другие. Их целью было создание компендиума человеческого знания в области философии и точных и гуманитарных наук. К 1780 году она уже насчитывала 36 томов.


[Закрыть], которая противопоставляется христианской религии. Вольтер произнесет свой знаменитый слоган (против Церкви и против старого режима), «раздавите гадину». Свобода, Равенство и Братство. Их ритуалы (поскольку человечество не может не окружить любое свое действие соответствующим ритуалом) будут проходить в масонском храме, на шахматном полу, меж двух колонн.

В эзотерических, сектантских и философских средствах массовой информации мыслитель той эпохи представляется сторонником имманентной мысли, с очевидной склонностью к пантеизму. Бог рассматривается не как личность, но как высшее проявление природы, как отблеск вещей, а Иисус Христос, в самом лучшем случае – основатель или идейный вдохновитель религии, которая счастливо проходит все испытания. Именно это положение становится предметом спора с истинными христианами, а также с представителями духовногохристианства, проповедующими повсеместный (и весьма неопределенный) деизм, принадлежащий в наиболее полной степени традиции германского Просвещения. Обновляются мысли и идеи, относящиеся к морали и религии, и начинается «научное» изучение Библии.

Догмат троицы, по всей видимости, также порождает странные циклологические конструкции, которые, как и все человеческое, не полностью лишены интуиции. Чрезвычайно важна популярность, которую приобретают взгляды Иоахима Флорского. Он делит мировую историю на три периода: Эпоха Отца, от сотворения мира до Пришествия; Эпоха Сына, от Пришествия до условного настоящего, которое имело место в девятнадцатом веке; Эпоха Святого Духа, третий и последний период, в котором мы сейчас живем. Эта троичность должна очень хорошо восприниматься человеческим мозгом, поскольку окружает нас в жизни почти повсеместно. В любом случае, в соответствии с ортодоксальными христианскими учениями Востока и Запада, возраст мира всегда насчитывает три периода, вне зависимости от того, по какому критерию они выделяются.

В похожем смысле Г. Э. Лессинг (1729–1781), один из главнейших столпов Просвещения, полагает, что все религии – не более чем этапы, ведущие к еще более совершенной религии. Перефразируя Иоахима Флорского, мы имеем языческие религии, которые со временем превзошел более совершенный иудаизм; в свою очередь иудаизм был превзойден еще более совершенным христианством, и, наконец, христианство будет превзойдено новой религией, которая придет вслед за ним и достигнет максимального совершенства.

Все вышесказанное устанавливает основы для диагноза настоящему. В следствие чего один умный человек сказал, что Просвещение – последствия которого важны нам более, чем Французская революция, – это наше самое актуальное прошлое.

Равным образом Синагога, уже в конце XVIII века, откликнулась на светочи движением, которое позже получило название «Хаскала» (древнеевр.:«культура», «цивилизация», «просвещение»). На это стоит обратить особое внимание, поскольку сам Вейсгаупт был евреем, поскольку вскоре евреи займут важные места на политической сцене и поскольку все диаспоры (иудейские, армянские и т. д.) порождают, просто стремясь выжить, наиболее острые интернационалистские воззвания. Мы выделим друга Лессинга, состоявшего с ним в многолетней переписке, философа Мойзеса Мендельсона, одного из надежных столпов Просвещения в синагоге. По его мнению, как и в соответствии с идеями кантианства, «существует мир, данный нам в ощущениях, и нечто позади него, нечто, в отношении чего мир, такой, каковым мы его ощущаем, – это построение или порождение нашего разума» [10]10
  Brian Davies. An Introduction to the Philosophy of Religion, Oxford University Press 1993.


[Закрыть], что мы уже упоминали выше. Это также относится к сфере философии или внутренней мысли, поскольку Хаскала, кроме прочего, это попытка модернизации – успешной – миноритарного сектора, играющего чрезвычайно важную роль в человеческом сообществе.

Парадоксальным образом, Хаскала предполагает высшую форму интеграции и ассимиляции. Для ортодоксов именно в этом и заключается проблема. Диаспора, гетто, которое она порождает, собирающееся вокруг жертвоприносителя кашер (мясник), возводит стену, защищающую народ и Тору от любого христианского загрязнения. Хаскала же способствует всеобщему слиянию и растворению одной культуры в другой. Гетто стремятся исчезнуть, однако никогда этого не достигают. Согласно иудеям, Хаскала состоит в светской культуре, которая одержит триумф вместе с Французской революцией.

Движение Хаскалы предполагает включение в программу образования мирских предметов, быстро ставших обязательными в Австро-Венгерской империи, предполагает господство языка страны, что приводит к существенному коверканию идиша и ладино, этих «языков изгнания и упадка», и одновременно, как ни странно, благоприятствуя изучению собственной религиозности, растет интерес к древнееврейскому языку, который вскоре, после возникновения сионизма и Государства Израиль, будет возрожден как современный язык.