Текст книги "Верой и правдой"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

А что я? Я стоял разинув рот, как идиот, в то время как Пайут на моих глазах собирался убить человека. Или нет?

По-видимому, теперь он вообразил себя великим индейским вождем. Возможно, он решил порисоваться перед Джули или же подумал, что чужак испугается. Но только – уж можете мне поверить, мистер – тот не боялся его нисколечки!

Пайут прошел вразвалочку дюжину шагов от хижины и остановился, засунув большие пальцы обеих рук за ремень и криво усмехаясь. Наш чужак же продолжал не спеша идти ему навстречу, держа свой старенький «спенсер» в опущенной правой руке с таким видом, как будто он начисто забыл о том, что у него при себе имеется оружие.

Я следил за происходившим со стороны, как на сцену смотрел. Пайут схватился за револьверы, а чужак в тот же момент вскинул свой «спенсер». Прогремело два выстрела, потом еще один.

Я лишь чудом не свернул себе шею, спускаясь по крутому склону, но только когда я подбежал к ним, Пайут лежал на спине, устремив в небо невидящий взгляд. Я взглянул на него и тут же отвернулся. Вы можете назвать меня слабаком и все такое, но меня стошнило. Мистер, а вы сами-то видали когда-нибудь человека, в которого угодили две тупорылые пули 56-го калибра? Да еще прямо в живот?

Бин Морли вышел из хижины вместе с Джули. Я выпрямился, а она подбежала ко мне и все расспрашивала о своей матушке. С ней все было в порядке, так что чужак успел как раз вовремя.

Лошадей мы увели с собой, а потом я поотстал немного и пошел рядом с чужаком. Я кивнул в сторону того места, где остался лежать Пайут.

– Вы не собираетесь хоронить его? – спросил я.

Он посмотрел на меня как на полоумного.

– Чего ради? Он ведь сам решил подохнуть тут, разве нет?

Мы сели на коней.

– К тому же, – сказал он, – из-за него я потерял целых два дня. Работы полно, а помощи мне ждать неоткуда. – Он усердно запихивал что-то в скатку, привязанную позади седла.

– Что это? – спросил я.

– Ветчина, – мрачно ответил он, – целая палка ветчины. Я привез ее из Тусона, а чертов Пайут украл ее у меня. Прямо из хижины. Матушка собирала ягоды, когда это случилось.

– Так вы хотите сказать, – уточнил я, – что все это время вы гонялись за Пайутом исключительно вот из-за этой ветчины?

– Мистер, – чужак сплюнул, – вы чертовски догадливы! Вот уже три года мы с матушкой не ели мяса, с тех самых пор, как уехали из Миссури! – Мой серый тронулся с места вслед за мустангом, на котором ехала Джули, но я услышал, как чужак сказал: – Терпеть не могу говядины. Слишком жесткая. В зубах застревает!

БАРНИ БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО

От автора

С самого начала было необходимо, чтобы люди, отправляющиеся на Запад, умели хорошо стрелять. В своих записках полковой врач Джон Гейл, участвовавший в Миссурийской экспедиции 1819 года, рассказывает об учениях, проводимых для солдат на марше. Во время стрельб использовались боевые патроны.

«Те, кто с расстояния в пятьдесят ярдов три раза из шести поражали мишень, представлявшую собой круг диаметром в три дюйма, производились из новобранцев во второй ранг. Те же, кто три раза из шести мог поразить ту же мишень, но уже с расстояния в сто ярдов, возводились в первый ранг. Солдаты делали большие успехи. Среди них оставалось всего лишь несколько человек, кого еще не произвели в первый ранг».

Барни берется за дело

Ослепительно белое солнце сияло над густым облаком похожей на просеянную муку дорожной пыли, и росший при дороге растрепанный куст меските стал серым от все той же пыли. Между ранчо и далекими холмами, склоны которых окутывала призрачная сизая дымка, простиралась бескрайняя, поросшая полынью пыльная равнина, над которой колыхалась дрожащая пелена зноя.

Тесс Байе стояла на пороге, щурясь на солнце и прикрывая ладонью глаза. Дорога была пуста, пуста до самого горизонта, за которым находился маленький скотоводческий городишко Блэк-Меса.

Тяжело вздохнув, она отошла от двери. Прошло еще совсем мало времени. Даже если Рекс Тилден уже получил ее телеграмму и решил приехать, то все равно так быстро добраться сюда он не смог бы.

Спустя час, в течение которого она изо всех сил заставляла себя ни разу не взглянуть на дорогу, девушка снова вернулась к двери. Ничто не остановило его взгляд на дрожавшем от зноя просторе. Затем она посмотрела в другую сторону, туда, где на краю пустыни широкая дорога начинала постепенно сужаться, превращаясь в почти нехоженную тропу, уводившую на неудобья, где не могло выжить ничто живое. В какой-то момент ей показалось, что от жары у нее начались галлюцинации, так как теперь на фоне далеких скал показалась крохотная человеческая фигурка.

Сгорая от любопытства, она стояла на пороге дома и наблюдала. Она была стройной, улыбчивой девушкой с упрямо вздернутым носиком и лучистыми глазами.

Прошло довольно много времени, прежде чем удалось разглядеть незнакомца получше. Человек пустился в путь без шляпы. Волнистые черные волосы и густая щетина, покрывавшая его давно небритые щеки и подбородок, от пыли казались седыми, пыль толстым слоем осела на волосатой груди, видневшейся из-под расстегнутого ворота теплой шерстяной рубахи.

На госте красовались подпоясанные широким кожаным ремнем, тисненным затейливым узором, необычные джинсы, совсем не такие, какие носили ковбои, а на ногах еле держались изодранные остатки того, что когда-то величалось башмаками.

Оружия он не имел.

Несколько раз незнакомец спотыкался и, наконец свернув с дороги, остановился у калитки. Ухватившись за нее своими огромными ручищами, он довольно долго разглядывал Тесс Байе, в то время как она пыталась подобрать какие-то слова, а затем опустил руку и принялся нащупывать щеколду. Он вошел в калитку и закрыл ее за собой. Вроде бы пустяк, но, принимая во внимание его состояние, девушку это навело на некоторые размышления.

Человек направился к дому, и, когда Тесс увидела его лицо, у нее перехватило дыхание. Сгоревшая на солнце кожа потрескалась до крови, и в ранках запеклись кровяные сгустки. Вконец изможденное лицо превратилось в ничего не выражавшую маску, и лишь глаза придавали ему жизни.

Вдруг опомнившись, Тесс бросилась в дом за водой. Попыталась взять ковш, но он выпал у нее из рук. И тогда она вынесла целое ведро и подала его незнакомцу, который обхватил его своими огромными ручищами и поднес к губам. Она протянула было руку, чтобы остановить его, но он лишь набрал в рот глоток воды и сам опустил ведро.

У него был умный, понимающий взгляд, и ей вдруг стало казаться, что этот человек знает все, ничего не боится и ему все под силу. Она могла себе представить, как его тело, должно быть, изнывает от жары и жажды, но он знал, каковы могут быть последствия поспешного и обильного ее утоления, и сумел заставить себя оторваться от ведра, морщась при этом, словно усмехаясь над своим страстным желанием снова припасть губами к его холодному краю.

Он сделал еще небольшой глоток и снова поморщился, а затем взял стоявшую у двери лохань, налил в нее воды и принялся медленными, осторожными движениями мыть лицо и руки. За все это время гость не проронил ни слова, не попытался ничего объяснить.

Когда-то давным-давно Тесс вместе с братом заехали на неудобья, раскинувшиеся по ту сторону пустыни. Ей казалось, что они попали в настоящий ад, где нет ни капли воды; повсюду лишь мертвые камни да корявые кактусы, там просто не могло выжить ничто живое.

Откуда пришел этот человек? Как удалось ему проделать весь этот путь через пустыню? О том, что он шел пешком, красноречиво свидетельствовали его изодранные в клочья башмаки, а на том месте, где он стоял, земля окрасилась кровью.

Вытерев лицо, он, не говоря ни слова, поднялся на крыльцо и вошел в дом. Испугавшись, она попыталась что-то возразить, но он не слушал ее, растянулся на полу прохладной комнаты и почти тут же уснул.

И снова она обратила свой взгляд на дорогу. Там ничего не изменилось. Но если Рекс Тилден не хочет опоздать, то ему придется поторопиться, подумала Тесс. Судья Баркер сказал ей, что до тех пор, пока она остается здесь хозяйкой, у них есть шанс.

Если же ее выживут отсюда прежде, чем он успеет вернуться из Финикса, то, вероятнее всего, исправить уже ничего будет нельзя.

День клонился к закату, когда она увидела их. Рекс Тилден приехал бы один. Это были те, другие – Харрингтон и Клайд. Их-то появления здесь больше всего и боялась Тесс.

Они въехали во двор легким галопом и осадили коней на углу веранды.

– Ну что, мисс Байе, – слащавый голос Джорджа Клайда звучал зловеще, – вы уже собрали свои манатки?

– Нет.

Тесс стояла неподвижно. Она знала, что ждать от Клайда снисхождения не приходилось. Харрингтон был груб и вероломен. Клайд же, наоборот, подчеркнуто обходителен. Больше всего она опасалась Клайда, хотя вся грязная работа, скорее всего, целиком ляжет на плечи Харрингтона, огромного, жестокого.

– Тогда, боюсь, нам придется выселить вас силой, – заявил Клайд. – Вы имели достаточно времени. Теперь же мы дадим вам еще минут десять на то, чтобы собрать кое-что из вещей и убраться со двора.

– Никуда я не уйду, – гордо вскинула голову Тесс.

Клайд поджал губы.

– Пойдешь как миленькая. – Он облокотился о луку седла. – Если хочешь, можешь переселиться ко мне. Думаю, я смогу обеспечить там тебе все условия. Если же нет, то в Блэк-Меса тебе делать нечего.

– Я останусь здесь.

Тесс стояла перед ними, с ужасом сознавая, что все пропало. Она чувствовала, что это именно так. Рекс опоздал, и теперь все складывалось против нее. Да и куда она пойдет? Одна, без денег, не имея друзей, которые смогли бы ей помочь. Кроме Тилдена, у нее не осталось никого на всем белом свете.

– Ладно, Харрингтон, – сердито распорядился Клайд. – Начинай. Для начала выпроводи ее за ворота.

Злобно поглядывая на нее, Харрингтон слез с коня и шагнул к крыльцу.

– Стой, где стоишь! – раздалось у нее за спиной.

Тесс вздрогнула. Она совершенно забыла о незнакомце и теперь страшно удивилась, услышав его голос. Говорил он тихо и очень спокойно, но жесткие угрожающие ноты звучали в его словах совершенно явно.

– Еще Один шаг, и тебе не жить! – предупредил он.

– Тесс Байе, а это кто еще такой?

– Заткнись! – бесшумно ступая, человек вышел на крыльцо. – А теперь давайте выметайтесь отсюда.

– Послушай, друг мой, – начал вкрадчиво Клайд, – ты напрашиваешься на неприятности. Я вижу, здесь ты человек новый, и сам не знаешь, что говоришь.

– Зато я в два счета узнаю скунса по вони. – Незнакомец подошел к краю веранды, не сводя с Клайда покрасневших, воспаленных глаз. – Я сказал, проваливай!

– Ах ты…

Харрингтон замахнулся на него.

Но тут незнакомец молниеносным движением выбросил вперед левую руку, ухватил Харрингтона за горло и приподнял над землей. Удерживая его в таком положении, свободной рукой чужак отвесил ему две пощечины, после которых у верзилы изо рта потекла тоненькая струйка крови. Затем незнакомец опустил его на землю, не забыв при этом хорошенько тряхнуть напоследок, отчего могучий Дик Харрингтон, не устояв на ногах, опрокинулся навзничь и остался лежать в пыли, растянувшись во весь рост.

Лицо Клайда исказилось гневом. Он взглянул на Харрингтона, затем на незнакомца, и его рука рванулась к револьверу. Но чужак и на этот раз оказался проворнее. Схватив повод, он одним рывком развернул коня и, поймав Клайда за правую руку, стащил его с седла. Тот рухнул в пыль. Револьвер выпал, а незнакомец ловко подхватил его и сунул себе за пояс.

– А теперь давайте топайте, – приказал он. – Когда дойдете до горизонта, я отпущу ваших коней. А до тех пор придется вам пройтись пешком!

Харрингтон неуклюже поднялся с земли; Клайд тоже встал следом за ним, хотя и не так поспешно. Его черный сюртук посерел от пыли. Незнакомец взглянул на Харрингтона.

– Твой револьвер все еще при тебе? – спросил он. – Жить надоело? Тогда почему бы тебе не попытаться выхватить его?

Харрингтон провел языком по пересохшим губам. А затем потупил взгляд и отвернулся.

– Это всех касается, – продолжал незнакомец. – Если решите пострелять от дороги, то пожалуйста, не стесняйтесь. За эту неделю я еще не убил ни одного гада!

Двое посрамленных визитеров понуро заковыляли со двора, а незнакомец остался стоять на крыльце, провожая их взглядом. Затем он взял ведро и вволю напился. Выждав, когда непрошеные гости отошли достаточно далеко, он выгнал на дорогу их коней, наградив каждого звонким шлепком по крупу.

Теперь они не остановятся до самого города, в этом он не сомневался.

– Я собираюсь поужинать, – сказала ему Тесс. – Хотите есть?

– Вы же прекрасно знаете, что хочу. – Он на мгновение задержал на ней взгляд. – А потом расскажете мне, что тут у вас приключилось.

Тесс Байе ловко управлялась на кухне, и, когда сковородка с жарившейся на ней ветчиной уже стояла на плите, а кофе уже закипал, она обернулась, чтобы получше разглядеть человека, только что пришедшего ей на помощь. Он сидел ссутулившись у стола.

– А вы сами не с Запада? – спросила она его.

– Жил я на Западе… раньше, – ответил он, – но давно, очень давно. Я жил в Техасе, Оклахоме, а затем перебрался в Юту. Теперь я снова возвращаюсь на Запад. Надеюсь, что навсегда.

– А дом у вас есть где-нибудь?

– Нет. Говорят, что дом – это то место, где ты оставил свое сердце, а мое сердце пока что вот здесь, – он дотронулся до своей груди, – со мной. Думаю, я еще не разучился мечтать. Вот и мечтаю до сих пор о девушке, которая, может быть, живет где-то и не знает обо мне.

– Вам пришлось много пережить, – произнесла она сочувственно, снова взглянув на него.

Еще никогда в жизни не встречала она такого решительного человека, не видела столько силы, скрытой в перекатывающихся под рубахой железных мускулах.

– Расскажите мне о себе, – предложил он. – И кто те двое, что приезжали сюда?

– Харрингтон и Клайд, – сказала она. – «Скотоводческая компания X и К». Они приехали сюда около двух лет назад, во время засухи. Купили скот и землю. И вот теперь процветают. Хозяйство у них небольшое, но так другие тоже не больше их.

Шерифу не нужны неприятности. Клайд затыкает рот всем, кто против него. Мой отец его ненавидел, просто терпеть не мог, но молчать не стал. Он умер, разбился насмерть, упав с норовистой лошади. Это случилось примерно год назад. Так вышло, что за ним остались кое-какие долги. Он задолжал Неверсу, хозяину лавки в Блэк-Меса. Не слишком много, но, очевидно, больше, чем мог заплатить. Клайд выкупил у Неверса его расписки.

Уонтрелл, адвокат из Финикса, который хорошо знал моего отца, пытается доказать, что у нас на участке есть вода. Если это действительно так, то мы могли бы довольно быстро расплатиться со всеми долгами. Если бы мы имели воду, то я даже могла бы занять денег в Прескотте. На государственной земле рядом с нами есть вода, и именно поэтому-то Клайду так и не терпится прибрать к рукам наш участок. Вначале он пытался выселить меня отсюда, а потом предложил отдать мне расписки и пообещал приплатить еще пятьсот долларов.

Когда же я отказалась, он приказал своим людям устроить запруду на ручье, которая совершенно перекрыла и ту воду, которой мы пользовались. В стаде начался падеж. У меня угоняли лошадей. Затем он снова приехал и привез еще несколько счетов и объявил, что я должна либо заплатить, либо убираться отсюда. У него на эту землю имеется какая-то бумага. В ней говорится, что мой отец якобы пообещал Неверсу это ранчо, в случае, если он не сможет уплатить ему по счетам или что-нибудь с ним случится.

– А друзей у вас нет? – спросил он.

– Есть. Его зовут Рекс Тилден, – сказала Тесс. – Одно время он работал на отца, а потом обзавелся собственным ранчо. Он хороший стрелок, и когда я послала ему телеграмму, то он пообещал приехать. Вот уже пять дней прошло, как он должен быть здесь.

Незнакомец понимающе кивнул:

– Знаю. – Он вытащил из кармана небольшое портмоне. – Это его?

Бледнея, она взяла у него из рук вещь, которую ей приходилось видеть так много раз.

– Да! Вы знаете его? Вы с ним встречались?

– Он мертв. Убит три дня назад неподалеку от Сантоса.

– Вы были с ним знакомы? – повторила свой вопрос Тесс.

– Нет. Я отстал от обоза. Нашел его уже умирающим. Он рассказал мне о вас и попросил помочь. Вокруг больше никого не было, вот я и пришел.

– О, спасибо вам! Но Рекс! Рекс Тилден умер! Это все из-за меня!

Выражение его лица не изменилось.

– Возможно. – Он вытащил из-за пояса отобранный у Клайда револьвер и проверил заряд. – Может быть, это мне пригодится. Так где, говорите, эта запруда?

– Недалеко отсюда, на холме. Но они охраняют ее.

– Правда? – Похоже, это его не интересовало.

Она поставила перед ним тарелку, на которую и выложила ветчину, а затем налила в чашку кофе. Он ел молча, а на дворе тем временем уже совсем стемнело.

– Оружие у вас есть? – вдруг спросил он.

– Небольшая винтовка, стрелять зайцев.

– Вот и держите ее под рукой. Если услышите чьи-либо шаги, то стреляйте.

– Но ведь так я и в вас могу попасть! – попробовала возразить она. – Я имею в виду, когда вы будете возвращаться!

Он улыбнулся, и его лицо, казалось, просветлело.

– Если услышите что-то подозрительное, стреляйте. Будьте уверены, это буду не я. Когда я вернусь, вы этого не услышите.

– А кто вы? – в первый раз за все время спросила она.

Он немного помедлил с ответом, сначала опустил взгляд, потом посмотрел на нее, и в глазах у него сверкнули озорные огоньки.

– Меня зовут Барни Шоу, – представился он наконец. – Вам что-нибудь говорит это имя?

Она покачала головой.

– А что, должно?

– Нет, думаю, что нет.

Еще какое-то время он сосредоточенно ел, а затем опять поднял на нее глаза.

– Несколько лет назад я работал погонщиком. Затем нанимался на рудники. Однажды в драке меня заприметил один человек. Он начал тренировать меня, и за два года я стал одним из лучших. Потом во время игры в кости я убил человека и получил за это два года отсидки. Тот человек жульничал, а когда я уличил его в шулерстве, то он первым ударил меня.

Когда прошли два года – вообще-то приговорили меня к десяти годам, но выпустили после двух, – я нанялся на корабль и ушел в море. Я проплавал четыре года. А потом решил возвратиться обратно и найти себе место здесь, на Западе. Но для начала мне нужна работа.

Тесс понимающе поглядела на него.

– Мне нужен работник, – кивнула она, – но у меня нет денег, чтобы платить ему.

По-прежнему глядя в тарелку, он спросил:

– А как насчет того, чтобы взять в долю?

– Согласна. Пятьдесят на пятьдесят. – Она искренне улыбнулась. – Но это совсем немного. Мне кажется, что в конце концов все достанется Клайду.

– Но только не теперь, когда за дело берусь я. Итак, сколько мы должны?

– Тысячу долларов. Но для меня хоть тысяча, хоть миллион. У нас осталось всего полсотни голов скота да четыре верховые лошади.

Он вышел на улицу через заднюю дверь и исчез. Или, по крайней мере, так ей показалось. Выглянув на улицу несколькими мгновениями позже, Тесс не увидела ничего. Она хотела рассказать ему о Сильве, охраннике, сторожившем дамбу, отъявленном убийце, хитром и ловком, как змея.

Вернувшись в дом, Тесс принялась наводить порядок. Первым делом она забаррикадировала переднюю дверь, а затем приподняла раму окна. В образовавшуюся узкую щель выставила ствол винтовки, проверила ее и положила рядом небольшой запас патронов.

Еще раньше, направляясь по дороге к дому, Барни Шоу заметил овраг, и поэтому теперь он прямиком отправился туда. Овраг оказался достаточно глубоким, и дальше он продолжил свой путь по его дну. На его счастье, овраг, в котором раньше протекал ручей, выводил прямиком к дамбе.

Притаившись в тени огромного валуна, он разглядывал запруду. Ничего особенного – хворост, бревна и земля, сразу видно, сделано на скорую руку. Из своего укрытия он вел наблюдение в течение двадцати минут, когда наконец заметил сторожа. Мексиканец Сильва выбрал себе такое местечко, откуда с легкостью контролировал все подступы к дамбе.

В небе светила луна, а под ветвями горного кедра царила уютная темнота. Барни Шоу направился туда, но Сильва вдруг повернул голову, и он тут же замер на месте. Ему пришлось простоять неподвижно довольно долго, пока Сильва отвернулся, и потом он неслышно проскользнул к кедру и спрятался под сенью его ветвей.

Теперь со сторожем его разделяла какая-нибудь дюжина футов, и сквозь густые кедровые ветки он мог разглядеть вытянутое, худощавое лицо Сильвы и даже аккуратные усики.

Когда Сильва встал, Шоу увидел, что он высок, необычайно гибок и подвижен. Потягиваясь, Сильва направился в сторону кедра. Винтовку он не взял, и вообще у него был вид ничего не подозревавшего человека. И все-таки что-то в этой подчеркнуто небрежной походке заставило Шоу насторожиться.

Сильва прошел мимо дерева, а затем стремительно развернулся и кинулся к Шоу, и в лунном свете блеснуло лезвие ножа!

Барни спасся лишь чудом. Он интуитивно отступил назад и сделал это как раз вовремя, а потом левой рукой всадил Сильве в челюсть. Удар пришелся точно в цель, и, не удержавшись на ногах, мексиканец упал.

В следующий момент он проворно вскочил с земли и, злобно оскалясь, снова набросился на обидчика. Шоу шагнул вперед и, увернувшись от ножа, ребром ладони рубанул мексиканца по шее, но немного не рассчитал, и удар пришелся выше, угодив в ухо и висок.

Сильва повалился на колени и выронил из рук нож. Барни бросился вперед, и в тот момент, когда мексиканец попытался опять подняться на ноги, изо всех сил ударил его – один раз, затем еще. В ночной тишине раздались две звонкие оплеухи, и охранник упал, зарываясь носом в землю.

Первым делом Шоу бесцеремонно переволок поверженного противника из-под дерева на поляну, где поспешно связал его по рукам и ногам. Затем, пройдя несколько шагов, поднял с земли винтовку незадачливого сторожа. Это оказался винчестер хорошей работы, и притом находившийся в довольно приличном состоянии.

После недолгих поисков он также нашел топор и заступ. Бросив беглый взгляд на охранника, Шоу расположился на насыпи дамбы и рубанул топором по одному из ее столбов. Он порядком намучился и вспотел, подрубая столбы и подпиравшие их бревна, понимая, что в ночной тишине стук топора будет слышен по крайней мере за милю отсюда.

Отложив топор, он взялся за заступ и принялся долбить им землю и выворачивать камни, которыми выложили насыпь дамбы со стороны воды. Его труды вознаградились, и через несколько минут по земле заструился небольшой ручеек, превратившийся скоро в средних размеров поток.

Взяв в руки винтовку, он возвратился к краю оврага, к тому месту, где концы бревен были заколочены в высеченные в камне пазы и закреплены там двойными клиньями. Ему пришлось потратить больше часа на то, чтобы откатить в сторону и эти бревна.

Наконец, бросив инструменты, он подошел к Сильве. Мексиканец уже пришел в сознание, и его глаза светились в темноте дьявольским блеском, когда Шоу, усмехаясь, взглянул на него.

– Можешь не беспокоиться, – угрюмо проговорил Барни. – Здесь ты в безопасности, к тому же, когда запруду прорвет, сюда все сбегутся очень быстро.

Шоу развернулся и отправился прочь, стараясь держаться в тени кедров. Он не успел пройти и сотни ярдов, когда у него за спиной раздался громкий плеск, сменившийся мягким журчанием.

Воды за запрудой собралось не слишком много, да и сила потока оказалась явно невелика, но и этого хватит, чтобы наполнить заводи, к которым приходили на водопой коровы Тесс Байе.

Сзади не раздалось ни единого окрика, и он еще находился довольно далеко от хижины, в которой жила девушка, когда темноту разорвала вспышка винтовочного выстрела. В тот же миг что-то тяжелое с неимоверной силой ударило его по голове, и он упал ничком, зарываясь лицом в гравий. Барни почувствовал, что проваливается в темноту, словно падает куда-то вниз головой, и потерял сознание.

Когда он открыл глаза, стало уже совсем светло. Утро было в самом разгаре, и солнце уже стояло довольно высоко в небе – Шоу спиной ощутил горячее прикосновение его палящих лучей.

Кровь на лице и в волосах высохла и запеклась. Он попытался поднять голову, и все его тело пронзила обжигающая боль. Тогда он замер, еще какое-то время лежа совершенно неподвижно, собираясь с силами для новой попытки.

Наконец, превозмогая боль, сумел встать на колени. Перед глазами все поплыло. Подождав немного, он принялся озираться по сторонам.

Он лежал на каменистом склоне. Внизу, наполовину скрытый за зарослями горного кедра и примерно в двух милях от него, виднелся дом Тесс Байе. Откуда-то справа доносилось тихое журчание воды, а это означало, что выпущенный им на волю поток еще не перекрыли.

Винтовка и револьвер оказались при нем. Подняв руку, он осторожно прикоснулся к голове, нащупывая большую шишку в том месте, где пуля сорвала кожу. Очевидно, он потерял много крови, а преследователи, найдя его здесь, наверняка решили, что череп прострелен.

А как же Тесс? Неужели ее вышвырнули из дома? Или, может быть, она до сих пор удерживает ранчо? Он прислушался. Стояла зловещая тишина.

Тот, кто стрелял в него, очевидно, также освободил Сильву. Сколько врагов приобрел он здесь? Знать этого он не мог, а Тесс об этом ему ничего не рассказала. Харрингтон, Сильва и Клайд действуют заодно. Самый опасный из них – Джордж Клайд, так как из всех троих он производил впечатление самого умного.

Спрятавшись за валунами и кедрами, Шоу разглядывал маленький домик ранчо. Ни какого-то движения, ни следов борьбы он не заметил.

Затем в доме хлопнула дверь, и он увидел, как какой-то человек вышел на крыльцо и как ни в чем не бывало отправился к загону. Там он заарканил двух лошадей, и через несколько минут два всадника выехали со двора, направляясь в сторону города. В одном из всадников он узнал Сильву.

Мучительных полчаса ушло у Барни Шоу на то, чтобы незаметно добраться до стены дома. Остановившись за углом, он осторожно выглянул. На ступенях веранды, всего в каких-нибудь десяти футах от него, сидел человек. На коленях у него лежала винтовка.

Человек не мог похвастаться высоким ростом, но мощный квадратный подбородок его выглядел довольно грозно. Барни все еще наблюдал за охранником, когда тот, прислонив винтовку к столбу навеса, достал трубку и принялся набивать ее. Шоу лихорадочно соображал. Наскоро прикинув свои шансы, он все же решил не рисковать. Возможно, с Харрингтоном его номер и прошел бы, но только вот с этим типом шутить не стоило.

Оглядевшись вокруг, Барни заметил валявшийся на земле обломок тонкой трубки, и это натолкнуло его на другую, не менее удачную, как ему показалось, мысль. Подняв находку и убедившись, что изнутри она полая, он принялся собирать мелкие камешки. В свое время в школе, много-много лет назад, он умел мастерски стрелять фасолью из трубки, не имея себе равных среди товарищей.

Большой крючковатый нос охранника на веранде выступал над его квадратной челюстью на манер носа корабля. Старательно прицелившись, Шоу выстрелил первым камешком. Мимо.

Повернув голову, человек взглянул в ту сторону, где упал на землю камешек, но, не заметив ничего подозрительного, снова отвернулся, довольно попыхивая трубкой. Барни выстрелил второй раз, и выпущенный из трубки камешек угодил охраннику прямо в нос!

Вскрикнув от боли, тот вскочил на ноги, хватаясь рукой за нос и роняя на землю дымившуюся трубку.

И в то же мгновение Барни стремительно выскочил из-за угла. Державшийся руками за нос охранник, у которого к тому же еще слезились глаза, так и не заметил его приближения и обернулся, лишь когда Барни схватил его винтовку. Тогда Шоу, орудуя винтовкой, словно дубиной, с размаху огрел его прикладом по голове.

Парень повалился на землю и попытался выхватить револьвер, но вовремя подоспевший противник ногой выбил у него из рук и это оружие. Видя, что силач не оставляет попыток подняться с земли, Шоу ударил его в висок стволом револьвера, после чего тот затих, потеряв сознание.

Хладнокровно взвалив поверженного врага на плечо, Барни направился в конюшню, где первым делом старательно связал его, а затем уложил в ларь с овсом. После этого он вышел на улицу и заарканил коня, оседлав его, прошел к дому и огляделся по сторонам. Тесс исчезла. Прихватив запасную винтовку, он вскочил в седло и, пришпорив коня, галопом пустился к городу.

Надо сказать, когда Шоу въехал на главную улицу, выглядел он довольно впечатляюще: спутавшиеся черные волосы в пыли; лицо перепачкано кровью; два револьвера за поясом и винтовка, готовая к бою, в руках. Сильву он заприметил на скаку.

Мексиканец направлялся в салун и, увидев Барни, чертыхнулся и схватился за револьвер. Шоу вскинул винтовку и выстрелил поверх луки седла.

Первым выстрелом с плеча он выбил у Сильвы из рук револьвер, а вторым заставил его отступить назад к стене. Сильва замер, тупо уставившись перед собой.

Спешившись, Барни привязал коня и пошел по тротуару. Кое-кто из услышавших стрельбу горожан поспешил выйти на улицу. Таких набралось около дюжины человек, но Шоу не обращал на них ни малейшего внимания. Он просто подошел к Сильве и остановился. Еще какое-то время Барни молча разглядывал его.

– В следующий раз я тебя пристрелю! – пообещал он наконец и прошел в салун.

У стойки бара сидели трое. Один из них – могучее телосложение, большие руки и приплюснутый нос – невольно обращал на себя внимание. На стене висело несколько его фотографий, на которых он позировал в стойке боксера.

– Ты борец? – поинтересовался Шоу. – Если так, то я вызываю тебя на поединок!

Человек сурово смерил его взглядом.

– Я дерусь на деньги, – ответил он.

– И я тоже, – кивнул Шоу. Он перевел взгляд на хозяина салуна: – Я буду бороться с этим парнем, победитель получает все, бой в тонких перчатках, до конца!

Хозяин заведения побледнел, а затем его лицо начал заливать румянец.

– Да ты знаешь, кто это такой? – спросил он. – Это же сам Вайомингский Громила!

– Очень хорошо! Готовьте все для поединка, – распорядился Шоу и, немного помешкав, добавил: – И вот еще что – приз победителю должен быть не меньше тысячи долларов.

Хозяин салуна рассмеялся:

– Ты обязательно получишь свою тысячу. Если победишь. Ребята любят смотреть, как дерется Громила!

Удовлетворенно кивнув, Барни Шоу вышел на улицу.

– Кто это заходил? – с порога заорал Харрингтон, врываясь в помещение из дальней комнаты. – Кто приходил сюда только что?

– Какой-то парень с окровавленным лицом, весь в пыли, оборванный и грязный, как смертный грех, желает за тысячу долларов сразиться с Громилой в поединке!

– С Громилой? За тысячу долларов? – Харрингтон нахмурился. – Ну ничего, я ему еще покажу!

– Не покажешь. – В комнату вошел Клайд. – Пусть дерется. Громила прибьет его как муху. И все уладится само собой!