Текст книги "Серебряный каньон"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

Было уже за полночь, когда я покинул наконец «Боксед-М». Оставив дорогу в стороне, я напрямик направился к началу каньона Джипсум.

Прежде чем уехать, я рассказал Кеневейлу все, что узнал о Слейдах, наемных хладнокровных убийцах, прекрасно владевших револьверами. Он выслушал, не проронив ни слова. Не знаю, поверил ли он, но, по крайней мере, я его предупредил.

В ночной пустыне таится какая-то магия; только в одиночестве постигаешь ее очарование, тишину и такую близость к звездам, какой нельзя ощутить больше нигде.

Я ехал спокойно и неторопливо, вспоминая девушку, оставшуюся позади.

Малвени ждал меня.

– Узнал походку Серого. – Он кивнул на холмы. – Что-то там слишком тихо.

Мы легли спать, но посреди ночи я проснулся от звука выстрела. Малвени крепко спал, и я не стал будить его, тем более, что не был даже до конца уверен, действительно ли это был выстрел. Или мне просто почудилось во сне? Все было тихо, и, еще немного прислушавшись, я снова забрался под одеяло, не собираясь идти выяснять что-либо посреди холодной ночи.

Утром я рассказал об этом Малвени.

– Вы вставали?

– Да, но ничего не услышал. Это мог быть кто-нибудь из Бенара – иногда они охотятся по ночам.

Два часа спустя я узнал, что это было. Источник Меверик находился на ничьей земле – там, где территория ранчо «Ту-Бар» граничила с угодьями «Боксед-М». Я отправился туда, потому что неподалеку от Меверика было болото, и мне уже дважды приходилось вытаскивать из него бычков.

Когда я выезжал из промоины, стояло свежее и ясное утро, и, направившись прямиком к источнику, я еще издали увидел лошадь без всадника. Она стояла, опустив голову, и, обеспокоенный, я пустил Серого рысью.

Подъехав ближе, я увидел что-то темное, лежащее на земле, возле лошади. То был человек, и он был мертв. Еще не перевернув тело, я знал, что это Руд Макларен.

В него стреляли сзади – дважды, оба раза в голову.

Он лежал ничком, одно колено поджато, обе руки на виду на песке. Револьвер был в кобуре. Макларена застрелили без всякого предупреждения.

Бегло осмотрев труп, я отступил и, вытащив из седельной кобуры винтовку, трижды выстрелил в воздух, подавая сигнал Малвени.

Увидев Макларена, мой напарник побледнел.

– Вот это уже беда, дружище. Округа его уважала. Кого-то за это вздернут.

– Потрогай его, Малвени. Он холодный. Это был тот самый выстрел, который я слышал ночью.

Малвени кивнул.

– Вы лучше придумайте что-нибудь, Мэтт. Это сорвет крышку с кипящего котла.

В этом не было сомнений, и я прекрасно понимал, что по логике вещей все подозрения падут на меня.

– Ничего не буду придумывать. Я расскажу правду.

– Они вас повесят. Он на вашей земле, и вы враждовали.

Я стоял подле безжизненного тела, и без слов Малвени ясно сознавая положение, в котором оказался. Но зачем приехал сюда Макларен? Что он делал на моем ранчо посреди ночи? И кто мог сопровождать его?

Кто-то настолько жаждал убить Макларена, что заманил его сюда под каким-то предлогом и подло выстрелил сзади. С уверенностью можно было сказать, что полуночные поездки не в характере Макларена. Я уехал с «Боксед-М» достаточно поздно, и он еще оставался там. Но там был и Морган Парк.

Малвени отправился в «Боксед-М», чтобы сообщить об убийстве Кеневейлу. Рассказывать о случившемся Мойре придется уже Кеневейлу, и мне не хотелось об этом даже думать.

В одном мне повезло: вверх по промоине ехал Джолли Бенара, и я послал его в город – доложить о случившемся шерифу Кею Чепину.

Оставшись один, я сел на лошадь и, стараясь не повредить следов, осмотрел окрестности. Там, где топталась ночью лошадь Макларена, разобрать что-нибудь было невозможно: в путанице оставленных на сыпучем песке следов отделить отпечатки ее копыт от других не сумел бы никто.

Озадачивало и еще одно обстоятельство: я слышал лишь один выстрел, а пулевых отверстий было два. Опустившись на корточки возле тела, я внимательно рассмотрел их. Странно – следы крови виднелись только вокруг одной раны.

Завидев приближающихся всадников, я встал. Впереди ехал Кеневейл; рядом с ним – Мойра. Остальные трое были ковбоями с «Боксед-М». Один взгляд на лица показал, что никто из них не сомневался, кто убил Руда Макларена.

Кеневейл бросил на меня холодный и пронзительный взгляд. Мойра соскочила с лошади и бросилась к распростертому на песке телу. На меня она даже не взглянула и ничем не показала, что вообще заметила мое присутствие.

– Все это дурно пахнет, Кеневейл. По-моему, я слышал выстрел.

– Выстрел?

– Только один… А стреляли в него дважды.

Никто не произнес ни слова, но все не сводили с меня глаз, ожидая оправданий.

– Когда он уехал с ранчо?

– Точно никто не знает. – Кеневейл словно застыл в седле; я понимал, что он пытается решить для себя вопрос о моем участии в убийстве. – После вашего отъезда он пошел к себе. Около двух ночи, может, немного позже.

– Я слышал выстрел ближе к четырем.

Всадники с «Боксед-М» двигались небрежно, казалось, почти случайно перекрыли мне все пути к отступлению. Позади были источник, болотце и выступ скалы, впереди – выстроившиеся полукругом ковбои.

Это были люди, преданные друг другу, своему хозяину и своей работе, но, возбудившись, они могли стать совершенно безжалостными. Прошлой ночью они оправдали меня за недостатком улик, но сейчас все, казалось, сходилось именно на мне.

– Кто был с ним, когда вы видели его в последний раз?

– Он был один. Если вы думаете о Моргане Парке – забудьте. Он уехал вскоре после вас.

Том Фокс, худощавый и упрямый ковбой с «Боксед-М», отцепил от седла лассо.

– Чего еще ждать-то? Вот он, кого мы ищем!

– Я слышал, ты опытный человек, Фокс, а потому не спеши набрасывать лассо, придя к скоропалительному решению! Я не убивал Руда Макларена. У меня не было на это причин. Только вчера мы говорили о заключении мира и расстались в хороших отношениях.

– Это правда? – оглянулся на Кеневейла Фокс.

– Да, но потом Руд изменил свое мнение.

– Что?

Я не мог в это поверить, но Кеневейл не стал бы лгать. Я знал:, что убедил Макларена лишь наполовину. Но не хотелось верить, что он мог так быстро переменить свое мнение.

– Все равно – как я мог об этом узнать!

– Не могли, – согласился Кеневейл. – Если только он не встал с постели и не отправился сообщить вам об этом. Он был человеком, вполне способным на такое. И я не вижу, зачем бы еще ему выезжать в середине ночи.

Все время я убеждал себя, что меня не обвинят, поскольку не имел ни малейших причин убивать Руда. И вот она, превосходная причина. Во рту сразу пересохло, руки похолодели, а на лбу выступила испарина.

Фокс принялся раскручивать лассо. Я старался поймать взгляд Мойры, но она не смотрела на меня. Кеневейл, казалось, что-то обдумывал.

За оружие никто пока на брался, но Фокс накинет на меня лассо быстрее, чем я сумею вытащить револьвер и выстрелить. Стоит мне протянуть руку к оружию, как Кеневейл сразу последует моему примеру. И я не знал, кто из нас окажется проворнее… И мне совсем не хотелось его убивать.

Фокс двинул лошадь на шаг вперед, но Мойра остановила его.

– Нет, Том. Подождем людей из города. Если он убил моего отца, я хочу, чтобы он умер. Но пока подождем.

Том неохотно остановился. А вскоре мы услышали стук копыт. Со стороны города приближалась группа всадников с Кеем Чепином во главе.

Он бросил на меня быстрый, беспокойный взгляд, потом повернулся к Кеневейлу. Тот четко и немногословно рассказал, что между мной и Маклареном состоялся разговор, и мы в принципе договорились о мире. Потом Макларен передумал. Теперь он мертв, а я был возле тела.

Показания Кеневейла оказались для меня убийственными. Убить Макларена было на руку только мне.

Глядя на лица окружающих, я ощутил внезапную слабость. «Вот и загнали тебя в угол, Мэтт Бреннан, – сказал я себе. – Ты достиг конца пути и будешь повешен за убийство, совершенное другим».

Малвени не вернулся вместе с ковбоями «Боксед-М». Нигде не было видно и Джолли Бенару.

– Я хотел бы привлечь ваше внимание к одному обстоятельству, – внезапно решившись, проговорил я; на меня посмотрели без сочувствия. – Переверните тело, Чепин.

Он перевел глаза с меня на тело Макларена, потом спешился. Я приподнял тело, но потом вернул в прежнее положение. Я слышал, как со всхлипом вздохнула Мойра, когда Чепин перевернул мертвеца.

Выпрямившись, Кей озадаченно посмотрел на меня. Остальные просто ждали, ничего не видя и не понимая.

– Вы обвиняете меня потому, что труп обнаружен здесь, да моем ранчо. Так вот, он был убит не здесь. На земле нет крови!

Все взгляды устремились на песок, служивший последним ложем Макларену. Крови действительно не было.

– Одна из ран кровоточила достаточно сильно, чтобы здесь натекла целая лужа; смотрите, рубашка вся в крови. И раз крови на песке нет, значит, его убили в другом месте, а потом привезли сюда и бросили.

– Но зачем? – запротестовал Чепин.

– Вы ведь сразу заподозрили меня? Вот вам и причина. Убийца метил в двоих сразу. А еще хочу заметить, что выстрел, услышанный мною ночью, был сделан уже в мертвого.

– Почему вы так решили? – Фокс смотрел на меня уже другими глазами.

– Раны, нанесенные трупу, не кровоточат. Смотрите – вся кровь вытекла только из одной раны.

Мы не сразу заметили, что к нам присоединилась еще группа всадников. Это был Малвени в сопровождении всех четырех парней Бенара.

– Мы будем очень признательны, если вы немного сдадите назад, – проговорил Джолли. – Мы друзья Бреннана и не верим, что это его рук дело. Так что сдайте назад. Пожалуйста.

Ковбои с «Боксед-М» заколебались; ситуация им не нравилась, но Малвени и ребята Бенара находились у них за спиной, и, начнись перестрелка, шансов у них оказалось бы немного.

Они стали осторожно пятить лошадей. В этом положении я мог говорить спокойно. Больше всего мне хотелось убедить Мойру, но я не имел представления, как подействуют на нее мои слова. Лицо ее было омрачено горем, и я не мог прочесть по нему ничего.

– Существуют люди, которым необходимо было убрать с дороги Макларена. Зачем мне было его бояться? За что ненавидеть? Я уже доказал, что способен удержать свое ранчо… И хотел только мира.

Еще двое всадников показались на тропе. Я узнал одного из тех рыжих, которых мы выгнали с «Ту-Бар». И с ним был Боди Миллер.

Глава 15

Боди Миллер и на этот раз был, как всегда, бешеный… Грубые черты узкого лица казались сейчас еще острее, а глаза, еле видные под полями надвинутой на лоб шляпы, были почти бесцветны.

Боди никогда не брился, и светлая щетина, покрывавшая щеки, резко контрастировала с темными, пробивающимися в уголках рта волосками. Это придавало Миллеру особенно злобное выражение.

Боди был уродливым юнцом, тощим и узкоплечим; его длинные, костлявые пальцы, казалось, никогда не знали покоя.

Он уставился на меня, не обратив ни малейшего внимания на тело Макларена, словно его там и не было. Я мог с уважением отнестись к порыву Тома Фокса, чье стремление немедленно уничтожить меня было проявлением феодальной верности Макларену. Но в Миллере ничего подобного не чувствовалось – его просто обуревала жажда убийства.

– Послушай, ты! Сейчас я тебя прикончу!

– Не лезь не в свое дело, Боди, – приказал Кеневейл, и его лошадь сделала шаг вперед. – Это не твоя игра!

В газах Миллера горела ненависть. Его наглому высокомерию всегда претило получать приказы от Кеневейла, и сейчас это прорвалось наружу.

– Макларен мертв, – грубо сказал он. – Может, ты больше не будешь боссом. Может, она захочет иметь босса помоложе!

Сопровождавший эти слова плотоядный взгляд сделал все ясным. Внезапно мне захотелось убить его, и я уже готов был это сделать, но меня остановил холодный, спокойный голос Кеневейла.

– Это решать мисс Мойре. – Он повернулся к ней. – Хотите ли вы, чтобы я продолжал исполнять свои обязанности?

Мойра вскинула голову. Никогда в жизни я никем так не гордился.

– Безусловно. – Голос ее был ровен и холоден. – И вашей первой задачей как моего управляющего будет уволить Боди Миллера.

Миллер побледнел от ярости, оскалив большие неровные зубы. Я вмешался прежде, чем он успел что-либо сказать.

– Ни слова, Боди. Ни слова.

Я понимал, что должен или убить этого человека, или сам оказаться убитым. Ждать мне не хотелось – пусть все произойдет сейчас, здесь, в это тихое и прохладное утро, рядом с лежащим на песке телом Макларена.

Злоба, написанная на лице Боди Миллера, была ужасающа.

– Погоди, мы еще встретимся, – прошипел он, пристально глядя на меня.

– Как только будешь готов, Боди.

Я демонстративно повернулся к нему спиной.

Стоя возле источника, я свернул самокрутку и смотрел, как они укладывают на подъехавшую повозку тело Макларена. Мойра избегала меня, и я даже не попытался подойти к ней.

Чепин и Кеневейл, отойдя в сторону, о чем-то негромко переговаривались. Потом подошли ко мне.

– Мы не считаем вас виновным, Бреннан. Но нет ли у вас каких-нибудь предположений?

– Только то, что он был убит в другом месте и привезен сюда, чтобы навлечь на меня подозрение. Не верю, чтобы до такого додумался Пиндер. И он не выстрелил бы Макларену в спину. Руд ведь не умел профессионально обращаться с оружием. Или умел?

– Нет… Точно нет.

– А Джим Пиндер профессионал. Так зачем же ему стрелять в спину? То же, кстати, относится и ко мне.

– Думаете, это Парк?

Я вновь повторил то немногое, что услышал от Лайелла и узнал в конторе Букера. Слейды должны были убить Кеневейла, и только потому, что Кеневейл был правой рукой Макларена. А нанимал Слейдов Парк.

По-моему, они отнеслись к этой информации сдержанно, поскольку никто не мог понять, чего хотел Парк. Сообщение об анализе руды они попросту отмели, сказав, что в этих местах нет никаких месторождений, да и вообще ничто не связывает этот отчет с Морганом Парком. Парку нечего было бояться Макларена, так как тот всегда поощрял визиты Парка к своей дочери и обращался с ним как с будущим зятем. По словам Кеневейла, отец даже неоднократно спрашивал у Мойры, почему та никак не решается выйти замуж за Парка. Я же мог опереться лишь на собственные подозрения да на несколько слов умиравшего – не больше.

Я курил, провожая глазами повозку. Всадники «Боксед-М» сгрудились вокруг нее – молчаливый почетный эскорт. И лишь тогда я шагнул к Мойре.

Не знаю, заметила она мое движение или нет, однако выбрала именно этот момент, чтобы тронуть лошадь и тихо уехать. А я остался в окружении своего маленького отряда – Малвени и братьев Бенара.

Боб Бенара оставался охранять ранчо и встретил нас во дворе.

– Мы возвращаемся домой, – сказал он. – Но Джонатан и Джолли могут остаться с вами. У меня сейчас не найдется работы, чтобы занять их чем-нибудь.

Ему не удалось ввести меня в заблуждение, но помощь мне действительно была нужна, и старик понимал это.

Некоторое время после этого ничего не происходило.

Мы трудились вчетвером, и стены дома росли на глазах. Все мы были достаточно сильны, а Малвени оказался умелым строителем. Он заправлял работой. Забыв обо всем, мы вкалывали две недели. Онемение в боку прошло окончательно, а мышцы обрели прежнюю силу и гибкость.

Потом было официальное дознание по делу об убийстве Макларена. Никаких новых улик обнаружить не удалось, несмотря на отчет шерифа, проведшего расследование через два дня после преступления, многие все еще считали меня виновным. «Боксед-М» отозвало претензии на земли и источники «Ту-Бар». Джим Пиндер оставался на своем ранчо и не показывался в Хеттен-Пойнте.

О Боди Миллере мы слышали много. Поссорившись в салуне, он застрелил человека – раньше, чем тот успел схватиться за револьвер. Рассказывали, что Боди и тот рыжий водят компанию с подонками из Хаита и Робберс-Руста. С пастбищ «Боксед-М» стал пропадать скот, и поговаривали, будто Боди смеялся, когда говорили об этом. В Силвер-Рифе он избил одного из рудокопов. Словом, быстро и уверенно зарабатывал себе репутацию головореза.

Все это время я продолжал думать о Мойре. Однажды я даже отправился к ним на ранчо, но во дворе меня встретил Кеневейл и сказал, что Мойра не хочет меня видеть. Странно, однако мне почудилось в глазах Кеневейла искреннее сочувствие.

Он был спокойным, строгим человеком, которого считали недружелюбным лишь те, кто плохо его знал. Волосы его преждевременно поседели, а непринужденная манера обращения привлекала к нему многих. Впрочем, дружбу он действительно мало с кем заводил. По характеру это был одинокий волк – жил один и ездил всегда в одиночку.

О Слейдах он ничего не сказал, а я не расспрашивал. Я знал, что сейчас он ближе к Мойре, чем когда-либо. Она прислушивалась к его мнению, хотя и сама не так уж мало знала о том, как надо управлять большим скотоводческим хозяйством.

Макларен стремился расширить свои земли. Через две недели после его смерти Мойра уже получала с владений вдвое больше, чем они имели раньше. Впервые в истории «Боксед-М» было накошено и сметано в стога сено и посеяны зерновые на фураж.

Вдоль границы между «Боксед-М» и «Ту-Бар» вырос длинный, без ворот, проволочный забор. В тот день, когда его заканчивали, я побывал там. Работой руководил Том Фокс.

– Ворот нет? – поинтересовался я.

– Нет… Нет ворот.

Она отгородилась от меня, исключила из своей жизни. Не знаю, как бы сложилось все, останься Руд Макларен в живых, но его смерть, казалось, покончила со всем этим раз и навсегда.

Мысли мои вернулись к Моргану Парку. Он засел на своем ранчо, и в городе его никто не видел: но все это время я размышлял над его загадкой. Слейдов и духу не было, и я мог представить, что думает обо мне Кеневейл.

Я тоже изменился. Былая беззаботность проявлялась теперь крайне редко. Работа была тяжелой, а трудился я упорно. Дом был закончен, а в разбитом нами саду начали появляться всходы. Мы даже пересадили во двор несколько деревьев.

Мы изготовили мебель и обложили кирпичом источник, по стенам дома мы рассадили вьющиеся растения. И наконец, съездили в город, чтобы закупить все необходимое для хозяйства.

В этот день я встретил Мойру.

Выйдя из здания почтовой станции, она ждала повозку, уже двигавшуюся по улице от магазина, откуда как раз в этот момент отъезжал наш фургон. Я находился в это время позади, вставляя ногу в стремя, и смотрел на нее поверх седла.

Когда наш фургон поравнялся с ней, она повернулась, чтобы взглянуть на кастрюли, сковородки и несколько свернутых индейских ковриков. Она провожала фургон глазами до тех пор, пока он не скрылся из виду. Когда я развернул Серого, Мойра заметила меня и быстро отвернулась. Я не успел приблизиться, как она села в повозку и уехала.

Возвращение на «Ту-Бар» показалось мне долгим, потому что, куда бы я ни смотрел, передо мной стояли милые черты бледного лица Мойры, замершей на крыльце почтовой станции, глядя вслед удалявшемуся фургону. Все, что он увозил, могло быть нашим… Думала ли она об этом?

Во дворе меня встретил Джолли Бенара.

– Приезжал Ник. К востоку отсюда он видел следы – три или четыре всадника.

Три-четыре человека… На востоке, в непроходимых пустынных местах, куда никто не забирается просто так.

– Где?

– На плато, над Темным каньоном… Совсем дикие места.

– Не Боди ли Миллер?

– Может быть… Ник так не думал. Боди держится поближе к городам. Он любит там хвастаться, строить из себя большого человека.

Тогда кто же? Слейды?

– Спасибо, – сказал я. – Завтра поеду в ту сторону и посмотрю. Кстати, там, наверху, есть долина, где мы могли бы держать часть скота. Заодно проверю и ее.

Что могли выискивать там Слейды? Скрывались после убийства Макларена? Может быть… Ведь Кеневейл по-прежнему мешал тем, кто хотел поживиться после гибели владельца «Боксед-М».

Мы занесли в дом коврики и расставили по полкам кастрюли и сковородки. Я зашел в большую комнату и огляделся. Она выглядела пустой и холодной. Постройка еще не стала домом.

Ночь я провел беспокойно. Не все еще было кончено: где-то поблизости околачивался Миллер, несомненно угоняя скот с «Боксед-М «. Рано или поздно он попадется в руки ковбоев с ранчо Макларена, и тогда его в лучшем случае ждет веревка. И еще эти неизвестные всадники, скрывающиеся на востоке, в таинственных, неисследованных каньонах возле холмов Суит-Элис.

Оседлав выносливого гнедого пони, я отправился к источнику, возле которого был найден убитым Макларен. В темноте были еле слышны шаги лошади, двигавшейся сквозь густую траву.

У источника я напился сам, потом напоил пони. Макларен был убит примерно в это же время – может быть, на час-другой позже. Внезапно гнедой вскинул голову.

Насторожившись, я тихонько успокоил его. Он уже было собирался заржать, но мой шепот остановил его. Пони смотрел во тьму, в сторону «Боксед-М».

Лунный свет посеребрил тонкую, расходящуюся в обе стороны проволоку забора. Сев в седло и держа правую руку на кобуре револьвера, я направился в ту сторону.

Я дернул поводья.

Там, во тьме, стояла лошадь – лошадь, повернувшая голову в нашу сторону.

В ночной тишине мне послышалось сдавленное рыдание… Потом мой гнедой снова зашагал.

Мы уже приближались к забору, когда чужая лошадь заржала. И сразу в седле выпрямилась темная фигура.

– Мойра!

На мгновение она застыла, затем, негромко вскрикнув, развернула лошадь и, пришпорив, пустила ее в галоп.

– Мойра!

Лошадь ее неслась во весь опор, но мне показалось, что на минуту она обернулась и я заметил белое пятно ее лица.

– Я люблю тебя, Мойра!

Но ответило мне только эхо, а вдали медленно затихал стук копыт.

Я долго стоял возле проволочного забора, вглядываясь в ночь, прислушиваясь, надеясь, что снова раздастся стук копыт и она вернется.

Ночь молчала. Лишь перепел кричал где-то во тьме.