Текст книги "Расхитители прииска"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Среди погонщиков отсутствовал Рыжий, и это беспокоило Майка, потому что Рыжему полагалось здесь быть.

Он подождал, пока пройдут последний всадник и мул и осядет поднявшаяся за ними пыль. Его посетила грустная мысль, что, пожалуй, пришло время найти свою смерть где-нибудь в каньоне, как он не раз представлял себе.

Майк позволил лошади идти своим шагом и ни о чем не беспокоился, потому что прекрасно знал – ехать здесь можно только одной тропою. Примерно на полпути находился съезд, сокращавший дорогу, которым Майк и собирался воспользоваться, но никто другой не мог бы попасть туда незамеченным.

Солнце поднялось над облаками, которые, постепенно становясь все темнее, уже превратились в грозовые тучи, точно такие же, как над Рафтером. Где-то впереди караван ждал Холлистер с отрядом. Хорошо зная Рэя, Майк не сомневался, что встреча неизбежна. Кто пошел вместе с ним? Бэбкок, конечно, и еще несколько таких же упертых. Но сколько именно? И где их следует ждать?

Ни Холлистер, ни даже Бэбкок не могли знать об этой тропе. Их пастбище находилось слишком далеко отсюда.

Дорога представляла собой крутую горную тропку со множеством поворотов и раздвоений. Ее протоптали индейцы или стада горных баранов, и это был единственный путь через хребет на протяжении нескольких миль. Высокие склоны заросли карликовой сосной и можжевельником, временами тропа с обеих сторон круто обрывалась каньонами, со дна которых торчали острые скалы. То и дело холмы спускались к ней своими пологими склонами, словно предполагая возможность изменить маршрут, но все эти пути были ложными, поскольку завершались либо на отвесном обрыве, либо на оползне.

Вскоре упали первые редкие капли, начался дождь, сменившийся устойчивым ливнем. Шевлин, остановившись, достал плащ и облачился в него. Остальные всадники, ехавшие впереди, сделали то же самое.

Он представил себе, как передние будут время от времени останавливаться, чтобы взять след на размокшей земле, и весь караван при этом начнет сбиваться в кучу… Майк пользовался этой тропой и теперь боялся пропустить ответвление – крутой, извилистый запасной путь, позволяющий выиграть добрую милю. Другого шанса значительно вырваться вперед он не видел.

Вот наконец и глинистый склон с пораженным молнией деревом на вершине. Склон круто уходил вверх, завершаясь гребнем, резко выделявшимся на фоне неба. Для хорошей лошади подъем пустяковый – не более шестидесяти футов по мокрой глине, но он, казалось, вел в никуда и определенно не мог быть началом дороги.

Вороной легко взял препятствие. Глинистый склон венчался сланцевым гребнем, противоположная сторона которого опускалась довольно полого. Здесь начиналась узкая тропа, протоптанная за долгие годы, но так и не ставшая заметной для неискушенного наблюдателя. Да, это то самое ответвление, и по нему теперь охотно брела лошадь Майка.

На открывшемся впереди обширном пространстве громоздились хребты, склоны которых покрывала трава, а гребни заросли сосною. Казалось, здесь, на диком, пустынном, раскинувшемся под серыми облаками высокогорье, не ступала нога человека. Тишину нарушали лишь шелест дождя да чавканье копыт лошади Шевлина.

В восьми милях отсюда в выветренной в скале пещере нашел убежище Рэй Холлистер. Он не брился с неделю, его щеки чесались, на зубах скрипел песок. Было сыро и холодно. Одну и ту же кофейную заварку использовали уже по третьему разу.

Холлистер взглянул на Хэллорэна, который спал, уютно устроившись поблизости, и вдруг испытал сильное побуждение пинком разбудить соседа. В десяти ярдах от них прятался под поваленным дубом Джон Сэнд, ветви дерева столь густо занесло валежником, что туда не проникал дождь. Рядом сидел Бэбкок и подкармливал костер хворостом.

Внезапно Холлистер заговорил:

– Куда, черт возьми, они подевались? Если уехали из города, как говорит Джесс, то давно уже должны быть здесь!

Бэбкок окинул Холлистера тяжелым взглядом.

– Если этот старый волчатник говорит, что они уехали из города, значит, уехали, – а потом спокойней добавил: – И не надо сердить его. Он и так того и гляди нас бросит.

В это же время Джесс Винклер как раз появился среди скал напротив пещеры и направился к ним.

– На? провели, – сообщил он и ухмыльнулся, так что из-под серых усов показались сломанные желтые зубы. – Обвели вокруг пальца!

Не успел Холлистер слова вымолвить, как заговорил Бэбкок:

– Как они смогли? Это ведь единственный путь.

– Нет, представь себе. – Винклер опустился на корточки. – Я совсем позабыл об этом парнишке, о Шевлине.

– Не такой уж он парнишка, – заметил Джон Сэнд. – Я его видел. У него плечи в два раза шире, чем у любого из нас.

– Для меня он парнишка, – возразил Винклер. – Именно таким я знавал его раньше. Ай-ай! Совсем забыл, как хитер этот паренек, он облазил тут все горы и повел их мимо Каменной Хижины.

– Никогда не слыхал о такой, – сказал Бэбкок.

– Тропа мимо Каменной Хижины – старая индейская дорога. Кто-то построил там каменную хижину задолго до появления в этих краях белого человека. Построил, а потом бросил. Я не ходил по этой тропе уже шестнадцать или семнадцать лет!

– И что нам теперь делать? – спросил Хэллорэн, усевшись.

Винклер подобрал прутик и принялся рисовать на песке.

– Тропа проходит примерно так. – Он провел еще одну линию, обозначавшую железную дорогу, там, где должен быть Таппан-Джанкшен, поставил крестик. – Они сюда направляются. Если мы теперь тронемся, то сможем залечь тут вот, среди камней. – Он начертил на песке еще один крестик. – Если повезет, то за час мы туда доберемся. И это будет на час раньше, чем подоспеет караван.

Они уже исчезли, оставив догоравший костер шипеть под случайными дождевыми каплями, когда не более чем в тридцати ярдах от их стоянки той же дорогой проехал всадник. Это был Бен Стоув, в новом желтом плаще и в шляпе с опущенными полями.

Впервые за несколько месяцев Бен испытывал удовлетворение. Он снова сел в седло и уезжал все дальше от неприятностей. Конечно, его ждут большие сложности на Таппан-Джанкшене, но их он предвидел и к ним как следует приготовился. Кроме того, в течение ближайших пятнадцати минут, если только его вычисления правильны, где-то в глубине холмов или на поросшей травою равнине, по которой проложены рельсы, часть его грязной работы уже сделают другие. Рэй Холлистер встретит Майка Шевлина, и в кровавой битве, которая за этим непременно последует, погибнут люди с обеих сторон, смерть каждого из них упростит задачу Бена.

Под Стоувом легко бежала отличная лошадь, не чета еле бредущим груженым мулам. На Лесном ранчо он сменит свою гнедую на буланую, чем заметно сократит время путешествия до Джанкшена. И он подождет караван там, держа наготове привязанную сейчас к седлу котомку. Золото достанется только ему одному.

Через час после того, как, ничего не ведая, Бен миновал догоравший костер, той же дорогой проехали еще два всадника. К тому времени костер окончательно потух, остались лишь одни головешки.

Лайна Теннисон была скорее обозлена, чем напугана, зато Рыжий праздновал победу. Его торжество, правда, несколько омрачили мало-помалу усиливающиеся сомнения в том, что его не осудят за похищение девушки.

Там, в гостинице «Невада», все произошло очень просто. Он знал, что Лайна Теннисон создает хозяину какие-то проблемы, к тому же полагал, что она является совладелицей приисков или связана с их хозяевами. И потому действовал быстро и, как ему свойственно, спонтанно.

Майк Шевлин ушел. В комнате могла остаться только девчонка. Слабый запах духов возле двери только подтвердил его догадку. Удостоверившись, что дверь заперта изнутри, успокоился, решил не поднимать шума, а пойти на хитрость. Утром, когда девушка встала и почувствовала голод, он постучал в дверь и сказал:

– Мистер Шевлин, ваш завтрак.

В гостинице «Невада» никто никогда не завтракал в номере, такое здесь не принято. Лайна не могла знать об этом. С легким звоном Рыжий поставил тарелки, которые специально захватил с собой, и ушел, а потом на цыпочках пробрался обратно.

Беглянка действительно проголодалась. Подождав пару минут, она отворила дверь и только хотела закрыть, как здоровенный мужик вломился в номер.

И вот она ехала по дороге на Таппан-Джанкшен.

Сначала Рыжий был уверен, что Стоув поблагодарит его за ловкость, но теперь в нем усиливались сомнения. Бен не одобрял самодеятельности, любил, чтобы все происходило по его распоряжению. Однако дело уже сделано, оставалось одно – продолжать путь.

Глава 19

Когда Майк Шевлин выехал из соснового леса, взору его открылся покрытый нетронутым зеленым ковром, площадью почти в тысячу акров, обширный пологий склон хребта, плавно спускающийся в каньон, расположенный слева.

Справа три темных остроконечных пика вонзились в небо, затянутое низкими грозовыми тучами. На их вершины была нанизана, словно шлейф дыма, развевавшийся на ветру, череда сизых облаков. Дождь висел серой вуалью, мокрая трава сверкала изумрудами.

На склоне, защищенном хребтом, стояло безветрие, но под плащом Шевлина притаился холод, и Майка беспокоили влажные ладони. Случись что – придется стрелять и стрелять, быстро и точно, мокрые руки – помеха.

Потребовалось немало времени, чтобы пересечь широкий зеленый склон. Наконец он оборвался крутым откосом в каньон – в последний каньон перед Каменной Хижиной. Майк натянул поводья и остановил вороного, разглядывая возвышающееся напротив приземистое серое строение. Кто много лет назад обосновался в этих диких горах?

Место, в котором сейчас находился Майк, на добрую милю возвышалось над Рафтер-Кроссингом и на тысячу с лишним футов поднималось над тропой, где брели вьючные мулы. Раскисшая скользкая тропа представляла определенную опасность для животных, зато не приходилось волноваться о том, что они разбредутся.

О Каменной Хижине многие слышали, но едва ли кто верил в ее существование. Сам же Майк о ней никому не рассказывал, ревностно храня тайну для себя. И вот она стояла перед ним под сенью вековых деревьев. Полчища кедров толпились на подступах к ней, словно надеясь улучить безмятежный момент и овладеть крепостью.

Пытаясь разглядеть старую тропу, Шевлин начал спускаться вниз, радуясь про себя, что под ним такая хорошая горная лошадь, и вдруг увидел их. Сначала глазам своим не поверил. А потом резко остановился, глядя на пятерых всадников, поднимающихся по каньону примерно в миле от него. Вскоре они рассыпались веером среди скал и деревьев.

От тропы, выходившей здесь на открытое место, оставалось не более сотни ярдов до невысокой ледниковой гряды, за которой укрылись эти пятеро. Они расположились спиной к нему, но надолго ли? Если кто-то из них нечаянно обернется, Шевлин окажется перед ними как на ладони. Оставалось одно: не привлекая к себе внимания, быстро убраться в лес.

Джесс Винклер… ну конечно же. Ему следовало помнить о старом волчатнике, в течение многих лет рыскавшем по здешним холмам. Никто другой не мог знать о тропе, по которой идут сейчас мулы. По какой тропе добралась сюда пятерка, оставалось загадкой даже для Шевлина.

Приняв все меры предосторожности, Майк добрался до леса и скрылся среди деревьев. Потом под покровом их ветвей, сквозь которые сочился дождь, сломя голову пустился вперед, пытаясь обогнать время. Если у каравана пока еще и не возникло проблем, то вот-вот будут. Как только погонщики окажутся на открытом месте под прицелом, люди Холлистера перестреляют их как куропаток.

Пятерым, укрывшимся в засаде, противостояло девять всадников, сопровождающих караван. Но они окажутся рассредоточены вдоль вереницы мулов, и если их вовремя не предупредить, то трудно сказать, каково будет соотношение сил после первого же залпа.

Холлистер и его приятели прекрасно обращаются с винтовками и револьверами. А Винклер, тот вообще никогда не промажет. С места его выстрел смертелен.

Майк проскакал приблизительно четверть мили» шагом преодолел более трудный участок и снова пустил лошадь вскачь. Он вышел из-за деревьев позади Холлистера и его людей на расстоянии добрых двух сотен ярдов. Они, притаившись, ждали, и Майк как раз обнаружил последнего из них, когда на тропе показался первый мул.

Караван вел длинный, сутулый техасец. Прошло шесть мулов, прежде чем появился следующий человек. Через несколько минут они будут рассредоточены вдоль дороги и беззащитны. Майк знал, что Холлистер не откроет огонь, пока все погонщики не окажутся в пределах прицельного выстрела.

Шевлин внезапно ощутил странную пустоту внутри. Он знал, что это такое. Ты можешь умереть прямо здесь, сказал он себе. Но поплотнее надвинул шляпу и устремился вниз по склону на затаившихся в засаде людей.

Вороной шел быстро и грациозно. Наездник легонько коснулся его боков шпорами, и конь перешел в галоп. Внимание нападавших было приковано к приближающемуся каравану.

Внезапно один из погонщиков заметил Шевлина и резко остановился. В тот же момент Майк выхватил револьвер и пришпорил лошадь. Испуганное животное чуть не выпрыгнуло из-под него и, что есть силы стуча копытами, помчалось по склону, как ветер.

Раздались возбужденные крики, и один из людей Холлистера повернулся к приближающемуся всаднику. Тогда Майк сделал свой первый выстрел – ради устрашения.

Дистанция не превышала пятидесяти ярдов, но пуля ушла в небо. Однако она внесла смятение и неразбериху в ряды противника и помешала сделать ему свой первый прицельный выстрел.

Рявкнули винтовки, и Шевлин увидел, как ехавший первым тощий техасец, пришпорив лошадь, бросился вверх по склону. Этот парень сразу все понял. Один из нападавших поднял навстречу ему винтовку, но Майк на своем вороном уже метался среди них и опередил стрелка. На полном скаку он выстрелил, и тело убитого скатилось под копыта коня.

Шевлин поспешил развернуться, порадовавшись, что его вороной обучен делать быстрые повороты. Техасец тоже уже находился среди противников, когда его лошадь, издавая жалобное ржание, начала заваливаться на бок, и сам он падал, продолжая стрелять в падении. Еще два всадника неслись вверх по склону, один из них с ходу прыгнул на Винклера, и оба покатились, сцепившись. Следом еще два погонщика отделились от каравана и устремились к противнику. Но тут конь Майка, утомленный долгой ездой, оступился и рухнул на землю. Шевлин перекувырнулся, но успел встать на ноги и крепко сжать револьвер, когда навстречу ему бросился Холлистер.

– Ах ты, гад, – орал Холлистер. – Убью…

Револьвер дернулся в руке Майка, и Рэй, вздрогнув, как от удара кнутом, повалился в сырую траву.

Он перевернулся и попытался встать на ноги, но с расстояния не более шести футов Майк всадил ему в грудь пулю и торопливо обернулся, чтобы упредить остальных противников.

Звуки выстрелов, как раскаты грома, пронеслись над горами, потом приглушенным эхом возвратились обратно. И наступила тишина, нарушаемая лишь шумом дождя и чьими-то негромкими стонами.

Майк подобрал револьвер, из которого так и не успел выстрелить Холлистер, засунул его за пояс и побрел к своим.

Мертвый Джон Сэнд лежал, уткнувшись лицом в траву. Возле него, оперевшись спиной о скалу, сидел Бэбкок. Правал рука его превратилась в кровавое месиво, он повернулся и посмотрел на Шевлина.

– Ты все погубил, Майк. – сказал он почти без всякого выражения. Оцепенев от боли, он сжимал ладонью кровоточащую рану.

Хэллорэн тоже был мертв, пуля прошла навылет. Среди погибших оказался также техасец и еще два парня, сопровождавшие караван. Джесса Винклера Майк не нашел.

Внизу, на равнине мулы сгрудились в кучу, вокруг них стояли четыре охранника с винтовками наперевес. Они поступили разумно, собрав животных вместе и ко всему приготовившись.

Шевлин огляделся вокруг. Пропал еще один из погонщиков. Вероятно, тот, кто сцепился со старым волчатником.

Майк крикнул тем, кто остался охранять караван, и двое из них, пустив лошадей шагом, осторожно двинулись вверх по склону.

– Ты, – обратился Майк к ближайшему из своих помощников, – позаботься о ранах этого человека. Он слишком хорош, чтобы так умереть. А ты, – указал он второму, – собери лошадей.

Майк пошел к вороному. Тот уже поднялся на ноги и брел ему навстречу. Вскочил в седло и медленно поехал в ту сторону, где исчез со своим противником Винклер. Сначала он заметил Джесса. Старик лежал лицом вниз на другом человеке, и что-то блестящее торчало из его спины. Остановившись, Майк присмотрелся. Это был тонкий, как игла, нож, так называемый арканзасский стилет.

– Эй! – донесся до Шевлина приглушенный голос. – Убери его с меня! От него разит, как со скотобойни.

Майк спрыгнул на землю и, ухватившись за кожаную куртку, приподнял волчатника. Его противник вылез из щели между двумя упавшими деревьями, в которой его придавило мертвое тело. Это был совсем молодой парень, едва ли не мальчик.

– Он бросился на меня, когда я только успел встать на ноги. Я попятился. В руке держал нож.

– Ты держал его как надо, – заметил Майк. Он без сожаления посмотрел на тело свирепого старика, столь же холодного и опасного, как волки, на которых он так долго охотился. – Ранен?

– Нет, оцарапался.

– Тогда поройся у них в карманах, поищи какие-нибудь адреса. У кого-то из них есть родные, их следует известить.

– Они бы нас наверняка взяли, – сказал парнишка, – если бы ты не подоспел вовремя. – Он протянул Шевлину руку. – Меня зовут Билли Кид note 2Note2
  Билли Кид – Уильям Бойни (1859-1881), известный бандит.


[Закрыть].

Майк усмехнулся.

– Итак, ты четвертый из тех, кто встречался мне с таким именем. Но ты не Бонни.

– Но и не Клайборн. Меня зовут Даниэльс.

Майк шагом подъехал к телу Холлистера и, глядя на него, опустился рядом.

– Я скажу им, где искать тебя, Рэй, – произнес он, – и если они сочтут нужным, то смогут приехать сюда и похоронить тебя. Извини, у нас нет времени.

Как давно это было, подумал Майк. Когда они познакомились, Рэй имел хорошее ранчо, но его всегда что-то не устраивало, раздражало. Из-за него погибла хорошая женщина и несколько мужчин. И вот теперь он сам лежит здесь, упокоившись с миром.

– Ведите мулов! – крикнул Шевлин людям, охранявшим караван. – У нас впереди еще десять миль!

Бэбкока разоружили, его перевязанная рука висела на лямке.

– Разве ты их не похоронишь? – обратился он к Майку.

– А что, у кого-то есть с собой лопата? – спросил его Майк и добавил: – Бэб, если хочешь, оставайся здесь и хорони их на здоровье.

Тот посмотрел на него хмуро.

– Не думал, что ты столь бесчувственный человек, – сказал он.

– Я потерял большую часть своих чувств в ту ночь, когда погибла Ева Бэнкрофт. Она мне не нравилась, но эта девушка пошла бы за Холлистера в огонь и в воду, а вы все спокойно дали ей подставить себя под пули.

Мулы уже встали в ряд, и Билли Даниэльс возглавлял процессию.

– Что ты со мной собираешься делать? – спросил Бэбкок.

– Черт возьми, у меня нет для тебя работы, хотя я против тебя ничего не имею, разве что ты плохо разбираешься в боссах. Поезжай с нами. Когда мы спустимся на равнину, ты отправишься в Рафтер.

– В Рафтер? – переспросил Бэбкок недоверчиво. – С такой рукой? Да я помру по дороге!

– Бэб, как ты думаешь, что нас ждет в Таппан-Джанкшене? – тихо произнес Майк. – Полагаю, у тебя голова на плечах? – Майк помолчал, а потом, грустно усмехнувшись, добавил: – Там нас поджидает Бен Стоув.

Глава 20

В двух милях от Таппан-Джанкшена узкая тропа исчезла в обширном котловане, на дне которого находились два строения. С запада на восток здесь тянулась стальная колея.

В Джанкшене имелся хорошо оборудованный загон для скота, бак с водой для паровозов, под одной крышей располагались салун, почта и универсальный магазин, а на другой стороне железной дороги находился телеграф. К нему примыкал зал ожидания с двумя окнами, одной скамейкой и пузатой печкой в углу. Лошадей не было видно, как и следовало, они отдыхали в стойлах. Крытый товарный вагон и несколько вагонов для перевозки скота дожидались отправки на запасном пути.

Утомленный долгой дорогой, Шевлин пытался сквозь тонкую пелену дождя разглядеть открывшуюся картину. До захода солнца оставалось около часа, но в такую ненастную погоду стемнеет гораздо раньше.

Рядом с ним ехал осунувшийся и бледный Бэбкок. От изнеможения и потери крови он еле держался в седле и не надеялся живым добраться до Рафтера. И сам он, и Майк Шевлин это понимали. Лишь благодаря железной воле и закаленному телу Бэбкок все еще держался. Ему требовался покой и уход, и то, и другое дожидалось его внизу, но только после еще одного сражения.

– Это также и мое дело, Майк, – заявил он, – я поеду с тобой.

– Бэб, как думаешь, что сделает Бен Стоув, если ты приедешь туда… один?

Бэбкок попытался собраться с мыслями. Голова гудела, и размышления требовали от него напряженных усилий.

– Черт его знает. Вероятно, спросит меня, что случилось, а потом либо пристрелит, либо оставит в живых.

– Поезжай туда, Бэб. Ответь ему на все вопросы. Готов спорить, его заинтересует то, что ты скажешь, и я не думаю, что он застрелит тебя. Бен Стоув не убивает без всяких оснований. Ты теперь выбыл из игры – для него это очевидно. Тэг Мюррэй обработает твою рану не хуже любого доктора. Так что отправляйся.

Бэбкок колебался. Он обернулся в сторону каравана.

– А как насчет них? Погонщиков нанял Бен.

Шевлин посмотрел на него загадочно, потом порылся в кармане и вынул сигару. Это была не начатая сигара, Майк с видимым удовольствием раскурил ее.

– Видишь ли, Бэб, – объяснил он, – насколько я понимаю, одному из этих парней или сразу нескольким полагается замочить меня, пока мы будем пересекать равнину. Если только Бен не приберег удовольствие для себя. Я сказал, что Стоув убивает, только когда у него есть для этого веские основания, но тут можно сделать два исключения: Рэй Холлистер и я. Он с удовольствием убил бы нас обоих.

– Когда-то вы дружили.

– Стоув и Джентри дружили. А также Джентри и я одно время вместе работали. Но Стоув никогда не любил меня, а я Стоува.

– Майк… гляди-ка! – крикнул подъехавший к ним Билли Даниэльс. – Вон там всадник… Да это женщина!

Эл, один из тех рудокопов с киркой, которого Шевлин повстречал тогда в шахте, тоже присоединился к ним.

– А вон Рыжий на своей пегой кобыле. Куда это он с бабой?

– Черт! – сплюнул Билли. – Да ведь это та самая девчонка, Теннисон. Только она одна садится в седло боком!

Бэбкок посмотрел на Шевлина.

– Ну что, приехали, – произнес он. – Все равно бросишься вперед с боевым кличем?

– Поезжай, Бэб, – продолжал настаивать Майк. – Расскажи ему все, что он захочет узнать, а обо мне не беспокойся.

Бэбкок все еще колебался.

– Майк, конечно, я не в форме, но черт с ним, ты же скотовод! Я поеду с тобой или буду прикрывать тебе спину, как ты сочтешь нужным.

Шевлин положил руку на плечо Бэбкока.

– Поезжай, Бэб, – повторил он.

Пришпорив коня, тот поскакал по равнине.

– Что с ним такое? – спросил Билли Даниэльс. – Что случилось-то?

Майк не спеша развернул лошадь, и все они оказались перед ним на фоне каравана с золотом. Он обвел их любопытным, чуть насмешливым взглядом.

– Просто он решил, что кто-то из вас собирается выстрелить мне в спину. Думает, что вас на это подговорил Бен Стоув. Если так, то незачем терять время.

Его винчестер покоился в чехле, плащ расстегнут, обе руки на виду.

Их было пятеро, они стояли перед ним, развернувшись веером, как колода карт, все тузы и валеты, ни одной шестерки. Крепкие парни, прокладывающие свой нелегкий жизненный путь по суровым диким местам.

Повернувшись к ним лицом, он ждал. «Одно выяснение отношений со всеми разом, – сказал он себе. – На пути к Таппан-Джанкшену у меня будет возможность смотреть только вперед».

Билли Даниэльс положил руки на луку седла.

– Насколько я понимаю, ты сражался с нами и каждому спас жизнь, спустившись тогда по склону. А мог бы и поберечься.

– Он прав! – согласился Эл. – Хоть Бен и платит нам зарплату, но тут другое дело.

– Тебе нужна помощь? – спросил Билли.

– Помощь не нужна… Дайте мне одному поговорить со Стоувом. На станцию мы приедем вместе, а остальное я сам буду решать с Беном и с теми, кто при нем.

– Это справедливо, – заметил Эл. – Я слыхал, что управляющий неплохо владеет револьвером. Хотелось бы посмотреть, чего стоит человек, на которого я работаю.

– Спасибо, ребята. Тогда продолжаем вести караван. Только держитесь подальше от меня и Бена. Если увидите, что женщина попала в беду, протяните ей руку. Помните – она женщина. – Он указал на мулов. – Все это по праву принадлежит ей. В дорогу?

Развернув вороного, он умышленно подставил им спину и легким галопом направился к погружающейся во тьму равнине.

– Вы поняли? – спросил Аркансойер, сплюнув. – Вот это человек!

Шевлин скакал и скакал вперед, остановившись только для того, чтобы снять плащ и привязать его к седлу. Между облаками появились просветы, через которые на землю смотрели звезды. Майк расстегнул чехол, в котором лежал винчестер, и тихонько запел:

Когда я пройду по улицам Ларедо.

Когда я однажды вернусь в Ларедо…

Местный магазин размещался в длинном помещении с низким потолком. Треть прилавка занимала стойка бара. На полках громоздились консервы, стопками лежали джинсы, плащи, рубашки, чуть ниже стояли сапоги. В воздухе витал запах кожи, мануфактуры, крепкого кофе и еще более крепкого плиточного табака. За прилавком сидели Тэг Мюррэй и телеграфист, каждый занятый своим делом.

Рыжий, все еще бледный от нахлобучки, полученной за то, что привез Лайну Теннисон в Таппан, держал в руке стакан с пивом, уставившись на мокрые следы, оставленные на стойке.

Лайна стояла подчеркнуто прямо, с улыбкой глядя на Бена.

– Я не шучу, мистер Стоув, если вы собираетесь увезти мое золото, вам придется приготовиться к неприятностям. Вы будете вынуждены перерезать телеграфные провода и даже вступить в перестрелку. Этот ваш пес, – указала она на Рыжего, – не заметил, что доктор Клэгг, Билли Таунсенд и некоторые другие, включая Вилсона Хойта, уже седлали лошадей, когда мы покидали конюшню.

– Мэм, – резко оборвал ее Стоув, – сядьте и заткнитесь.

– Послушай-ка, Бен… – запротестовал было Тэг.

– И ты заткнись тоже. Рыжий, возьми-ка их на прицел своего дробовика. Если что-то затеют, разряди в них оба ствола, потом заряди дробовик и стреляй снова.

– Неужели вы действительно верите, – опять начала Лайна, – что сможете вывезти золото с Территории? note 3Note3
  Ряд западных штатов в то время еще не имели соответствующего статуса и назывались Территорией.


[Закрыть] Мистер Стоув, это будет не так-то просто.

Бен уже перестал злиться. Конечно, Рыжий свалял дурака, привезя сюда Лайну Теннисон, но сам Рыжий ему пригодится, а девчонка – не более чем досадное недоразумение.

– Ладно, Рыжий, я погорячился. Нам тут только и не хватало истеричной женщины.

– Да, босс. Я не подумал.

Дождь прекратился, и до Бена вдруг дошло, что звуки, которые он только что слышал, не что иное как шлепанье копыт по мокрой земле. Теперь он твердо знал, что во дворе остановилась чья-то лошадь.

Став вполоборота к двери, он насторожился: кто-то тяжело плюхнулся в грязь, потом послышались неровные шаги. Дверь отворилась, и вошел бледный, ослабевший Бэбкок. Его рана снова открылась, рубашка задубела от спекшейся крови.

– Тэг, – произнес он, – мои дела плохи, действительно плохи.

Не обращая внимания на дробовик, Тэг Мюррэй торопливо выскочил из-за прилавка, подхватил Бэбкока и усадил на стул. Лайна Теннисон без лишних слов направилась к печке и налила в оловянный таз горячей воды. Тэг уже резал рубашку ножницами.

– Что произошло? – спросил Стоув.

Бэбкок никак не отреагировал, тогда Бен зашел за стойку, наполнил стакан виски и вручил раненому.

Двумя большими глотками тот осушил стакан.

– Первый раз ты угостил меня, Бен. Спасибо. – Он поднял глаза на Стоува. – Когда твой караван так и не появился, Винклер догадался, в чем дело, и мы перебрались через горы. Все как раз сидели в засаде, когда твой чертов Шевлин напал на нас сзади. Понятия не имею, как он туда забрался и ударил так внезапно, что никто даже не успел разобрать, что случилось. Первым же выстрелом он привлек внимание охранников каравана, которые бросились на нас вверх по склону. Шевлин убил Рэя Холлистера. Винклер, Сэнд и Хэллорэн тоже погибли.

– А мои люди?

– Трое убиты, у двоих царапины.

– Что Шевлин?

– Везет сюда груз. Меня послал вперед, чтобы Тэг мной занялся.

Стоув смотрел на рану с отвращением. Ему, привыкшему проливать кровь, вид крови тем не менее не нравился. Рука Бэбкока представляла собой печальное зрелище. Пуля угодила в локоть, когда рука была согнута и поднята вверх. Она размозжила кости, разорвала бицепс и застряла в дельтовидной мышце плеча.

– Лучше послать за доктором Клэггом, Бэб, – предложил Мюррэй. – Это же сплошное месиво. Не думаю, что кто-то сможет залечить тебе локоть.

– Сделай, что сможешь.

Бэбкок уже видел свое будущее глазами однорукого ковбоя. Хотя он встречал нескольких таких коллег. Кое-кто из них был довольно ловок. Если другой смог, то и он сможет.

– Что бы ни произошло, – предупредил Бен, – не вмешивайтесь. Я бы не хотел, чтобы мне пришлось кого-нибудь застрелить, на законных основаниях защищая золото. А этот человек, – указал Стоув на Бэбкока, – отъявленный бандит. Он пытался ограбить транспорт с прииска, которым я управляю. Прошу запомнить.

– Вы уволены, – объявила Лайна, – вас никто не уполномочивал производить эту транспортировку.

Стоув саркастически улыбнулся ей в ответ.

– А вы, мэм, известны мне лишь как гостья доктора Клэгга. И насколько я знаю, у вас нет никаких полномочий, у вас нет даже повода, чтобы быть здесь, кроме того, что Рыжий вообразил, будто я хочу с вами поговорить. Так вот, он ошибся. На законных основаниях, – продолжал он с расстановкой, – я выполняю перевозку небольшого количества золота с прииска. У меня есть на это все полномочия. Если кто-то вмешается, я приму законные меры.

Лайна беспомощно оглянулась вокруг. Телеграфист в ответ лишь пожал плечами. Тэг Мюррэй был занят Бэбкоком, а Рыжий самодовольно ухмылялся.

Конечно, все, что сказал Стоув, правда. Даже если бы в этих краях правил закон, ей не удалось бы остановить перевозку… по крайней мере, одними своими словами.

До прибытия поезда оставалось меньше часа.

Именно это больше всего волновало Стоува. То и дело он бросал беспокойный взгляд на часы: вот-вот вдали появится огонек локомотива, а золота все еще нет.

Наблюдая за происходящим, Лайна пыталась трезво во всем разобраться. Майк Шевлин оказался в центре событий. Ключевая фигура.

Он работал на нее, но Бен Стоув предложил ему более выгодную сделку. Что касается их личных отношений, то имеет ли какое-нибудь значение их короткое объяснение той ночью в гостинице? Или она все только вообразила?

С первой встречи ее потянуло к Шевлину. Причем привлекала не столько его бесспорно интересная внешность, сколько присущая ему спокойная уверенность, сила. Когда все прочие дрогнули, он твердо остался стоять на своем. Нет, такой человек не может от нас отступиться. И все-таки ехидный вопрос нет-нет портит настроение: правда ли он таков, каким кажется ей, или же она принимает желаемое за действительное?