355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Луис Ламур » Проезжий » Текст книги (страница 6)
Проезжий
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 03:05

Текст книги "Проезжий"


Автор книги: Луис Ламур


Жанр:

   

Вестерны


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

Пинк остановился на ночь в небольшой впадине у реки. Отсюда открывался очень красивый вид. Молодой лес тянулся по склону до седловины, над которой круто вздымалась высокая вершина кряжа.

– У них тут великолепные места, – заметил Белл. – Мне жаль уезжать отсюда.

– Вы уезжаете?

– Сначала нужно найти эту женщину. – Он посмотрел на меня. – Похоже, вы частенько действуете безрассудно. Что касается работы, я поступаю так же. У меня есть работа, и я должен ее выполнять. Мне нужно найти эту женщину, прежде чем она убьет еще кого-нибудь.

– Вы думаете, это стиль?

– Нет доказательств, за исключением одного случая. Полагаю, она совершила не одно убийство. До настоящего времени ей относительно везло. Однако она все же допустила промах в цепочке своих действий, и теперь у нас есть первая веская улика. – Он снова посмотрел на меня. – Она убила человека, с которым работала. Он слыл специалистом по подделыванию почерка, мастер фальшивок, причем хороший. Похоже, жадность его погубила. Видимо, он запросил слишком большую сумму или в деле была замешана женщина помоложе. По крайней мере, мы такое слышали.

Он допил кофе, перевернул над огнем чайник, наблюдая, как шипят падающие на угли капли, затем бросил сверху горсть земли. Этот человек умел правильно разводить костер, чтобы не вызвать пожар: вокруг кострища, в котором продолжали тлеть головешки, он выложил круг из камней.

– Я буду скучать по этим местам, – вздохнул, вставая. – Красота природы захватывает, с ней, как с любимой девушкой, трудно расставаться.

Седлая коня, Белл внимательно посмотрел на меня.

– У вас есть деньги?

– Немного.

– На вашем месте поостерегся бы, садясь за стол в том доме.

Мы разъехались в разные стороны. Наверное, все детективы, в силу своей профессии, ужасные скептики, подумал я. Еще бы, если большую часть жизни проводить с худшими представителями общества, естественно, начинаешь сомневаться в каждом встречном. Повращайся-ка постоянно среди бандитов, очень скоро сам поверишь, что кругом одни бандиты. Слов нет, преступников всюду полно, но есть же и честные люди.

Я заметил олений след, который вел к горам за впадиной, где Билл разбил свой лагерь, и направил чалого по нему, петляя среди дубов. Некоторые деревья поднялись высоко, но большинство почему-то замедлили свой рост. Густой подлесок вокруг создавал благоприятные условия для жизни диких животных. Не доносилось ни звука, только шелест осин на легком ветерке нарушал тишину. Я натянул вожжи и прислушался.

Молодая лань вышла из-за осин, мягко ступая по земле своими изящными копытцами, и повернула голову, чтобы посмотреть на меня и на чалого. Мы стояли тихо, а она прошла мимо, не поднимая шума. Впереди деревья редели, и я мог следить за дорогой, что вела в Энимас-Сити. Я ждал, когда по ней проедет Рид Белл, но он так и не появился. Куда же он подевался? Раздумья на эту тему заставили меня нахмуриться.

Вдруг меня охватило беспокойство. Подчиняясь шестому чувству, я повернул в глубь леса. Чалый вскарабкался по каменистой россыпи и вошел в чащобу, петляя меж деревьев и завалов сушняка. Почувствовав себя в безопасности, я натянул поводья и стал ждать.

Через мгновение я услышал едва различимый звук. Ехал всадник… и не один. Я заметил, как среди осин промелькнула тень. Положив руку на шею коню, я прошептал:

– Ш-ш!

Оглядевшись по сторонам, увидел узкую тропинку. Мы могли бы по ней уйти. Я повернул голову, всадники остановились и прислушались. Один из них выстрелил в мою сторону, но явно наобум. Я вытащил револьвер.

– Что-то ищите? – спросил я тихо, но достаточно отчетливо, чтобы они расслышали в тишине мои слова.

Мужчина, находившийся от меня ближе всех, примерно в пятидесяти шагах, подпрыгнул в седле, будто наступил босой ногой на кактус, и принялся размахивать винтовкой во все стороны. Он заметил меня как раз в тот момент, когда я выстрелил, и отпрянул назад. Пуля раздробила руку, в которой он держал винтовку, чиркнула по груди и вошла в плечо.

Чалый с места рванул вперед и, скрывшись в зарослях, помчался сломя голову вдоль горного хребта, перескакивая через завалы, уворачиваясь от сучьев, стараясь найти выход.

За спиной раздался пронзительный крик:

– Да поймайте же его, черт побери!

– Сам поймай! – ответил сердитый голос. – Он меня уже поймал.

Обогнув густой дубняк, я вытащил винтовку и на ходу спрыгнул с коня. Чалый остановился. Поскольку здесь не было травы, а нижние ветви деревьев обглоданы, я понял, что в этом месте паслись коровы. Стараясь спутать следы, я быстро прошелся по прогалине. И тут ниже меня, почти там, где я вошел в осиновый лес, появился всадник.

Мне не хотелось убивать хорошую лошадь, поэтому я взял повыше и прицелился в плечо. Пуля задела всадника, я видел, как он дернулся в седле и на ходу упал с лошади. Несколько минут я сидел, напряженно прислушиваясь и ожидая. Я не горел желанием убивать людей, да и законы в последнее время стали жестче. Шел 1880 год, люди не одобряли убийства. У меня не было ни малейшего желания ссориться с законом на территории, где я считался чужим. Раны у меня на шее только что зажили, но еще не успели загрубеть.

Разыскав своего коня и убедившись, что с ним все в порядке, я вскочил в седло и отправился обратно на ранчо. Я срезал путь и дважды спугнул оленя.

Теперь нужно было быть осторожным. Лошадь двигалась шагом, я старался держаться в укрытии и все время оборачивался и проверял дорогу. Единственное, что меня беспокоило, – это горы. Если кто-нибудь взобрался туда, я становился Для него открытой мишенью. Время от времени я оглядывал горный кряж. Въехав во двор ранчо со стороны большого амбара, я слез с коня, снял с него уздечку и отвел в загон. Держа винтовку в руке, направился к амбару. В доме все уже замерло. Я приоткрыл дверь амбара и распахнул ее пошире стволом винтовки – доверчивым меня не назовешь, но я понятия не имел, кто мог проникнуть в амбар за время моего отсутствия.

Казалось, все оставалось на своих местах. Я быстро сложил свои жалкие пожитки, а потом сел на кровать и задумался.

Меня беспокоило завещание, что я нашел в ящике. Миссис Холлируд предъявила в суд завещание, и суд его принял. Не возникало сомнений в том, что оно выражало именно последнюю волю владельца ранчо, хотя, судя по дате, оно не могло быть составлено намного позже, чем то, что лежало в жестянке.

Почему человек, оставивший сначала все своей «любимой племяннице», полностью лишил ее наследства другим завещанием? И где сейчас эта племянница? Рассказывал ли Филлипс когда-нибудь о ней миссис Холлируд?

Увы… я ничего не смыслил в юриспруденции, но интуиция подсказывала мне, что завещание, которое находилось у меня, очень важное и должно быть представлено на рассмотрение суду. Но зачем? Филлипс составил другое завещание, по которому все оставлял миссис Холлируд. Кажется, никто не против, разве что Лью Пейн, но к нему я не испытывал сочувствия. Если он знал, что она несправедливо вступила в права наследства, ему следовало бы обратиться в суд. Эта страна претерпевала большие перемены. Старый жесткий порядок, утверждавший право силы, отходил в прошлое.

Меня расстроило, что миссис Холлируд намерена продать ранчо. Такое прекрасное, столько свободной пастбищной земли! На ранчо ей потребуется всего лишь один работник, поэтому вести здесь хозяйство можно не дорого.

Люди, напавшие на меня сегодня, по крайней мере один из них, имел отношение к Лью Пейну. Я стрелял, чтобы припугнуть их, и надеялся, что никого не убил. Однако меня беспокоил тот, последний, который свалился под копыта лошади. Но я отчетливо понимал, что в следующий раз они будут действовать осторожно. Если другой раз представится. Я намеревался сжечь за собой мосты.

Никто меня не знал в этих краях, но все, с кем у меня возникли проблемы, имели много друзей. Миссис Холлируд уезжает, у меня нет причин задерживаться, а здравый смысл подсказывал, что мне нужно убираться отсюда, и как можно быстрее.

Лью Пейн, его друзья и парни Бэрроуза хотели видеть меня в гробу, но я ничего не имел против них. Единственное, чего я хотел, – это оказаться среди гор, где поблизости нет ни души, немного поохотиться, разведать рудник или просто полюбоваться природой. Где-то на моем пути должен встретиться снежный баран, и еще я люблю высокогорные края с облаками за компанию.

Прежде всего, мне необходимо получить счет на чалого. Я куплю его, если они не отдадут, хотя и обещали. Затем я вернусь в Пэррот-Сити и съезжу за своими вещами и лошадьми. Вторая поездка займет три или четыре дня, поскольку я буду ехать ночами и в городе появлюсь не раньше вечера. Я не хочу иметь никаких неприятностей.

Теперь в доме горел свет. Я вдруг почувствовал, что у меня нет никакого желания идти туда, но мне очень сильно хотелось получить чалого, и я так боялся, что кто-нибудь пристрелит его, если не увести его отсюда. Поэтому, причесавшись и вымыв руки, я перешел дорогу и направился к двери, легонько постучал и вошел, как всегда делал раньше.

Мэтти суетилась у плиты.

– Присаживайтесь, – пригласила она. – Через минуту все будет готово.

– Миссис Холлируд дома? Нам следует решить дело с чалым. Кажется, эта лошадь никому не нужна. Она говорила, что я могу оставить ее себе.

– Скоро она уедет отсюда. – Мэтти продолжала стоять ко мне спиной. – Ей нужно о многом подумать.

– Если она продаст ранчо, Лью Пейн пристрелит коня.

– Вам следует согласиться, что у этого коня плохая репутация, – заметила Мэтти, – но мне тоже будет жаль, если его пристрелят.

– Этот Пинкертон по-прежнему здесь. Он остановился в полумиле от дороги.

Мэтти никак не отреагировала на мои слова, а через минуту подала мне еду, а потом принесла свою тарелку и села напротив. Бросив взгляд на внутреннюю дверь, она тихо сказала:

– Я думала, что вы уехали.

– Да, мэм, я уезжаю, но хочу получить документ на продажу чалого.

Ей не терпелось, чтобы я уехал? Зачем она советовала Мне уезжать? Я снова посмотрел на нее. Никогда в жизни я не видел такой красивой женщины с таким спокойным, безмятежным лицом. Только глаза выдавали какое-то движение ее души, и в тот миг я уловил, что ее преследуют Какие-то не очень приятные мысли. Раньше я ее никогда такой не видел.

– Как зовут того детектива? Вы знаете?

– Он назвал мне свое имя. Рид Белл.

Похоже, это ей ни о чем не говорило.

– Интересно, почему он здесь ошивается? Неужели так уверен, что женщина, которую он ищет, именно здесь?

Я пожал плечами.

– Может, ему нравится здешняя природа. Он устроил лагерь в замечательном месте, только ему следует быть бдительным. В горах водятся медведи, там повсюду их следы.

Миссис Холлируд стояла за моей спиной какое-то время, прежде чем я это осознал. Она появилась незаметно, бесшумно, от нее исходил чарующий аромат…

– Вы закончили с подсчетами животных? – спросила она, усаживаясь за стол между Мэтти и мной.

– Заканчиваю. Я насчитал около семисот голов, эти цифры сходятся с записями Филлипса. Вероятно, некоторые животные ушли в Спринг-Галч или на восток, или на запад. Даже если на пастбище хорошая трава, некоторые коровы все равно уходят пастись в другое место. Бывают такие бродяги.

– Вы нашли для меня покупателя?

– У меня пока не было возможности. Сегодня я столкнулся с ребятами Лью Пейна. Должно быть, вы слышали стрельбу.

– Да. – Она взглянула на меня. – Кажется, вы легко отделались.

– Им не повезло, – согласился я и сменил тему.

– Миссис Холлируд, что вы решили насчет чалого?

– Лошади Смерти? – Она посмотрела на меня. – Вы ее получите. – Она перевела взгляд на Мэтти: – Пожалуйста, принеси мне бумагу, ручку и чернила.

Она взяла лист бумаги и выписала счет на продажу.

– Вот! Конь ваш, и вы его заслужили. – Она посмотрела на меня. – Уезжаете?

– Да, в городе остались мои вещи и две лошади. Надо их забрать. Потом я вернусь сюда на пару дней, прежде чем покину эти места.

Я здорово сомневался, что когда-нибудь вновь окажусь на ранчо, но все-таки пусть лучше они думают, что я приеду. Кроме того, я действительно мог заехать. Здесь оставалась незаконченной кое-какая работа, а я терпеть не мог бросать дела, если они выполнены только наполовину.

– Я решил выехать отсюда ночью, чтобы Лью Пейн и другие не знали.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, но мистер Пейн меня не беспокоит. Говоря по чести, с ним давно следовало побеседовать. Может, он поймет, что ошибался.

Она перевела разговор на другую тему и начала вспоминать театр и пьесы, где ей довелось играть «Ист Линн» и «Леди из Лиона». Было очень приятно сидеть при мягком свете керосиновых ламп, ощущать запах крепкого кофе и слушать ее рассказы о прежней жизни, которая так отличалась от настоящей.

– Нас тоже подстерегали ужасные трудности, – рассказывала она. – Однажды, когда мы играли в маленьком городке на Миссисипи, какие-то люди попытались сорвать представление. Один из наших парней остановил их, но без стрельбы не обошлось.

– Должно быть, тот парень отлично владел оружием.

– Пармели Сэкетт? Да! Когда дело доходило до стрельбы, лучшего мастера не найти. Ходили слухи, что, до того как присоединиться к нашей труппе, он убил картежника на корабле. – Она сделала паузу. – Он не профессиональный актер, но на сцене ему многое удавалось, он мог бы сделать карьеру.

– Что с ним случилось? – полюбопытствовал я.

– Он неожиданно покинул нас. Мне кажется, у его родственника возникли проблемы, где-то на Западе, но это случилось очень давно.

Я не часто посещал театры или другие развлекательные заведения, хотя повсюду, в Томбстоуне или Дэдвуде они имелись. Однажды в Денвере я тоже смотрел пьесу и упомянул об этом.

– Денвер? – Она оживилась. – Мне никогда не доводилось играть в Денвере.

– Разве не там умер мистер Филлипс?

– Да, там. Однако моя компания в то время была на востоке.

Я свернул счет и спрятал в карман рубашки.

– Мне надо немного отдохнуть перед дорогой.

– Вы уверены, что не хотите купить ранчо, мистер Проезжий?

– Я? У меня не хватит денег. Мне придется разведать еще один богатый рудник, прежде чем я смогу позволить себе купить это ранчо.

– Любая мелочь пригодится, мистер Проезжий. Я всегда говорю – любая мелочь. А теперь, не забудьте, – она поднялась, придерживая руками халат, – когда вы вернетесь, я угощу вас чудесным ужином, это будет что-то поистине удивительное. Вы были так добры к нам.

– Да, мэм.

Выйдя на улицу, я вытер пот со лба и удивился, почему потею. Вечер выдался прохладным, да и в доме было не жарко.

Решено, я еду на Запад, заберу своих лошадей и буду возвращаться этой дорогой. Может, по пути загляну на ранчо.

Но вот ужин, который мне готовят… В глубине души я уже знал, что никогда не стану его есть.

Может, это только предчувствие. Или нечто большее?

Глава 11

Судя по ценам в те дни, я мог бы купить ранчо, а может, и нет. Много земель пустовало. Любой имел возможность выбрать себе участок, а если он селился рядом с хорошим источником, тогда в его распоряжении оказывались примыкающие к нему пастбища. Трава ничего не стоила, если поблизости не было воды.

В то время я считал себя состоятельным человеком. У меня в кошельке лежало тысяча двести сорок шесть долларов. Такой суммы я никогда в жизни не имел. Обнаружил я ее в том богатом золотоносном кармане, а кроме того, у меня еще оставались двадцать восемь долларов на мелкие расходы из прежних заработков. Со всем своим состоянием я прямо сейчас собирался подняться высоко в горы, отыскать место для ночлега и поразмыслить. Мне важно было решить, что делать дальше. Когда постоянно работаешь по найму и никогда не получаешь ничего, кроме своей зарплаты, тысяча двести сорок шесть долларов казались большими деньгами.

Я родился и вырос в бедности. Мой отец, человек трудолюбивый, всегда выполнял поденную работу за поденную плату. Точно так же и я. Подозреваю, что за всю свою жизнь отец не видел таких денег. Я тоже столько не зарабатывал, а видел разве что в игорном доме. Вот почему мне хотелось подумать.

Нет необходимости говорить мне о том, что могу больше не заработать столько снова, хотя каждый надеется на лучшее. Меня никогда не тянуло к спиртному. Я мог выпить, но не напивался допьяна и всегда понимал, что если не потеряю голову, то сумею найти выход из любой ситуации. Так что пропить деньги у меня не возникало желания. Пьяный же… не способен здраво рассуждать, хотя часто думает обратное.

Возьмем, к примеру, Хьюстона Бэрроуза. Он пил, а сейчас мертв. Будь он тогда трезв, вел бы себя более осмотрительно с человеком, которого раньше не встречал. Но это не означает, что ему бы больше повезло. Просто он не так хорошо владел оружием, как ему казалось. Легко быть великаном среди карликов.

Что касается азартных игр, то я знал об игроках слишком много. Пусть этим занимаются другие, я не собирался проигрывать свои кровные мастеру карточного стола или колесу рулетки. Всю свою жизнь я получал не больше тридцати долларов в месяц. Теперь мне было над чем подумать.

За работу, которую я выполнил на ранчо, чалый являлся достойной наградой. Я бы в любом случае сделал свое дело, поскольку женщины находились одни на ранчо, а смотреть, как разваливается хозяйство, не в моих правилах. Когда я видел необходимый фронт работы, я брался за него и выполнял. Такова уж моя натура. Так произошло я здесь. Я въехал верхом на лошади во двор и сразу заметил, что ворота болтаются на сломанной петле, увидел накренившиеся перегородки и дыры в заборе, перекошенные столбы… да, всего и не перечислишь, что мне пришлось привести в порядок. Ничего другого я не умею.

Там, где я работал, меня иногда считали грубияном. Это потому, что я не позволял втаптывать себя в грязь. Например, как в том случае с Бэрроузом, я ничего не имел против парня, но мне не хотелось, чтобы меня пристрелили.

Свинец тяжел для желудка, но человек может переваривать его в больших количествах. Все, чего я хотел в тот вечер, – это выпить, поесть и поспать. Убийство не стоит того, чтобы им гордиться, даже если противник вооружен и нападает. Убивать приходится, если тебя вынуждают к этому.

В амбаре было темно. Я зажег старый фонарь и посмотрел вокруг. Потом погасил свет и разделся в темноте, а перед тем, как лечь в постель, запер дверь на засов. Теперь никто не сможет войти в амбар, пока я буду спать, – береженого Бог бережет.

Заложив руки под голову, я лежал на спине и думал. Мне следует отнести завещание судье и пусть он разбирается с ним, как сочтет нужным. Потом я отправлюсь своей дорогой.

Солнце уже прогрело Пэррот-Сити, когда я въехал в город. Привязав коня, я пошел в ресторан перекусить. Теперь здесь стало уютнее, чем в прошлый раз. На двух длинных столах лежали скатерти в красно-белую клетку, а на окнах даже висели шторы. Это заведение держала супружеская пара.

Я выбрал удобное место, откуда мог наблюдать за дверью, и заказал завтрак. Радушные хозяева выставили передо мной столько еды, что ее хватило бы накормить несколько человек. Однако я сам удивился, как с ней расправился.

Когда я навалился на завтрак и уничтожил почти половину, дверь открылась, и на пороге появилась та девушка. Она вошла в зал, огляделась, а поскольку я был единственным посетителем, направилась прямо ко мне.

– Вы ездите на том коне?

– Нет, мэм, я завтракаю. Составите мне компанию?

– Это вы приезжали на том коне в город?

– Тогда была не то прогулка, не то поездка, но я никогда не хожу пешком, если есть возможность сесть на лошадь. – Я поднялся с лавки, поскольку она стояла, и теперь продолжал разговор с тарелкой в руках. – Мэм? Присаживайтесь. Я не могу сидеть, когда вы стоите, а мой завтрак стынет.

Она села, а я за ней. Хозяйка этого заведения принесла кофе.

– Завтрак, мисс?

– Нет, спасибо, я уже поела. – Она взглянула на меня своими удивительными голубыми глазами и заявила: – Эта лошадь принадлежит мне.

– Прекрасный конь, – ответил я.

Девушка мне все больше нравилась. Она была не только хороша собой, но и решительна, в ней кипели жизненные силы.

– Это все, что вы можете сказать?

– Нет, мэм. Время от времени я люблю поговорить. Дело в том, что я только что прибыл верхом на этом коне с ранчо. Мне захотелось позавтракать, а может, встретиться с вами.

– Со мной?

– Да, мэм. Я видел вас здесь на днях и подумал, что буду рад встретиться с вами снова. Я бы сам не осмелился, потому что я не часто общался с женщинами. Я знаю, как вести себя с лошадью или коровой, как держать в руке кирку или лопату, бурильный молоток или сверло, оружие на худой конец, но с женщинами у меня не получается. Особенно если они хорошенькие, как вы.

– У вас все получается.

– Спасибо, мэм. Я догадываюсь, кто вы. Джанет Ле Коди.

Ее взгляд стал холоден.

– Как вы догадались?

– У меня есть осел, который может предсказывать прошлое, настоящее и будущее, – ответил я. – Он рассказал мне, кто вы и что вам принадлежит половина ранчо, где я работаю.

Она посмотрела на меня. В ее глазах мелькнуло удивление.

– Хотела бы я встретиться с вашим ослом. Что же еще он вам напел?

– Что вам нужно остерегаться. Кое-кто тоже претендует на это ранчо, один из них – Лью Пейн.

– Он какой-то родственник по брачной линии, но я с ним не сталкивалась.

– Вам повезло. Будь я на вашем месте, я бы обходил его как можно дальше.

– Вы работаете на ту женщину? Ту, что живет на ранчо?

– Там две женщины. Нет, не то чтобы работал на них, я просто кое-что привел в порядок на их ранчо. Вам известен человек по имени Рид Белл?

– Нет, я с ним не знакома.

– Такой квадратный человечище? Одет по-городскому. Часто носит коричневый костюм. Густые усы.

– Я видела его в городе.

– Он – Пинк. Сотрудник Пинкертона, детектив.

– Ну и что?

– Он разыскивает какую-то женщину, молодую женщину.

– Вы думаете, он ищет меня?

– Нет, мэм. – Я смутился. – Той женщине тридцать или тридцать пять лет. Вам не дашь больше двадцати.

– Мне девятнадцать, и могу вас заверить – я никого не убивала.

В зал вошла хозяйка ресторана и наполнила мою чашку кофе. Джанет Ле Коди подняла на нее глаза и сказала:

– Пожалуй, я тоже выпью чашку кофе.

Когда ей принесли кофе и она сделала глоток, я взял быка за рога:

– Мэм? Поскольку вам принадлежит половина ранчо, я бы хотел выяснить с вами вопрос о чалом.

– Лошади Смерти?

Меня слегка передернуло.

– Пусть другие его так называют, мэм. Мне нравится конь. За работу, которую я выполнил на ранчо, миссис Холлируд рассчиталась со мной этой лошадью. У меня есть счет на продажу. Поскольку вы являетесь владелицей половины ранчо, я не смогу уехать с таким счетом далеко, если вы будете против. Но коль скоро лошадь останется здесь, ее убьют. Лью Пейн чуть было не расправился с беднягой, но я вовремя его остановил. Чалый – прекрасное Животное, мэм. Мы приглянулись друг другу. Может, оттого, что он так же одинок, как я.

– Говорят, эта лошадь приносит несчастье. – Она внимательно посмотрела на меня. Я заметил, как ее взгляд скользнул к расстегнутому вороту рубашки, где виднелись красные шрамы от горящей одежды. – Разве вы не боитесь?

– Нет, мэм. Этот конь привел меня к вам.

Она снова посмотрела на меня, спокойно и холодно, и мне показалось, что она не расслышала того, что я сказал, или не поняла.

– Те женщины, что живут на ранчо? Какие они?

Ну вот, а теперь что? Какие они? Я задумался над вопросом.

– Миссис Холлируд – актриса. Некоторое время и Мэтти имела какое-то отношение к театру, но, похоже, у нее не очень-то получалось. Они держатся как настоящие леди. Я никогда не видел, чтобы они покидали ранчо, а миссис Холлируд…

– У нее хорошая фигура?

Ее любопытство смутило меня в некоторой степени. Джанет Ле Коди поняла это. Я не имел привычки обсуждать фигуры женщин. И уж тем более с женщинами.

– Я, право, не знаю. Она всегда носит халаты. Кимоно или что-то в этом роде. Полагаю, хотя раньше об этом никогда не задумывался, у нее хорошая фигура.

– Седые волосы, говорите?

– Да, мэм, но всегда прекрасно уложенные. Она очень следит за собой. Миссис Холлируд – красивая женщина.

– Всегда уложенные волосы?

– Да, мэм, как говорится, одета элегантно.

– А Мэтти?

– На редкость красивая молодая особа. Очень сдержанная. Почти никогда не улыбается. Ее прекрасное лицо словно из мрамора, только глаза меняют выражение. В ней нет ни капли страха. Когда один из приятелей Лью Пейна попытался поджечь дом и приблизился к нему с горящим факелом, она его застрелила.

– Молодец. Это прекрасный дом. Мне бы не хотелось, чтобы он сгорел.

– Мэтти действовала четко. Она не стала тратить время на разговоры, выстрелила и не промахнулась.

– Что по этому поводу сказала миссис Холлируд?

– Она ни разу об этом не вспоминала.

Мы посидели молча. Через открытую дверь виднелись очертания Лысых гор. Напротив за дорогой, что вела в каньон Ла-Плата, небо налилось необычайной голубизной, кое-где по нему плыли белые облака.

– Они собираются продать ранчо, – заметил я.

Она улыбнулась.

– У них возникнут неприятности. Это ранчо – почти все, что у меня есть в жизни. Мне оно нужно. – Она посмотрела на меня. – Я получу его целиком. Дядя Джон хотел, чтобы оно досталось мне. Он писал мне об этом в своих письмах.

– Он вам писал?

– У меня сохранилось несколько писем.

А в моем кармане лежало завещание, по которому все ранчо переходило к ней. Лично я не видел выхода из сложившейся ситуации, более того, я чувствовал себя омерзительно, оказавшись в самом центре какой-то не очень честной борьбы. Здравый смысл подсказывал мне забрать чалого и убраться из города и из этих краев куда-нибудь подальше. Так, значит, оставить ее на произвол судьбы?

Я выбросил свои мысли о дороге. Я полностью сошел с пути. По всему видно, что гроза неминуема, и эти проблемы меня не касались. Неужели я попадусь на удочку, глядя в эти голубые глаза и на веснушки на носу. А как же Мэтти? Или миссис Холлируд, которая собирается угостить меня прощальным ужином?

Сидя за столом напротив Джанет, я поймал себя на том, что не хочу отправляться в дорогу. Всю свою жизнь я с трудом поддерживал разговор с женщинами, а с ней у меня не возникало никаких проблем. Более того, она попала в беду. Но неприятности грозили также и тем женщинам. Так на чьей же я стороне? У меня в кармане лежало завещание, но я понятия не имел, что оно значит. Если Филлипс составил другое завещание, тогда то, что находится у меня, не стоит даже бумаги, на которой его писали.

– Мэм, на вашем месте я бы с большей осторожностью разгуливал по городу. Я понятия не имею, против чего вы боретесь, но народ здесь встречается недоброжелательный. Тот Лью Пейн…

– Мне известно о нем. – Она подняла глаза и посмотрела на меня. – У меня есть здесь друг. Этот человек предложил мне свою помощь. Он в курсе дела и хорошо разбирается в людях. Я жду его приезда с минуту на минуту.

– Старый друг?

– Вовсе нет. Я случайно с ним познакомилась. Когда он узнал, куда я направляюсь, заинтересовался и сказал, что здесь у него есть имение и предложил свою помощь. Он считает, что мне следует встретиться с миссис Холлируд и решить дело мирно, без вмешательства суда. Он предложил поехать вместе со мной на ранчо.

Я выпрямил спину и расправил плечи. Что это, ревность? Какое право я имел на это? Однако я насторожился. Незнакомцы в пути… да, человек должен быть осторожным.

– Я буду рядом, – пообещал я, – если понадоблюсь, позовите… – Неожиданно я ощутил нечто большее, чем подозрение. – Ваш попутчик юрист?

– Он англичанин. В Англии он торговал недвижимостью и имел дело с подобными вопросами.

– Их законы отличаются от наших. – Я насторожился оттого, что ревновал?

– Это очень известный человек. Его зовут Чарльз Пелхэм Клинтон. Он сказал, что будет рад замолвить за меня словечко. Он должен уже появиться здесь.

Да, может быть. Но я клятвенно пообещал себе, что никуда не уеду и буду держать ухо востро. Джанет – сногсшибательная девушка. А как же мужчина, что должен появиться с минуты на минуту? Ну и что? Решено. Я предлагал ей то, что было в моих силах.

Мы поговорили еще немного, и вдруг она поднялась.

– Я должна идти, мистер…

– Здесь меня зовут мистер Проезжий. Обычно я занимаюсь только тем, что еду мимо.

– Хорошо, мистер Проезжий, спасибо вам за поддержку Сомневаюсь, что придется прибегнуть к вашей помощи, но тем не менее спасибо.

– Как насчет чалого…

– Позже, мы обсудим этот вопрос позже.

С этими словами она удалилась. Я заплатил за завтрак Хозяйка собирала со стола посуду, а я поинтересовался:

– Тут есть англичанин… Он бывает в городе?

– Мистер Клинтон. Да, разумеется! Очень симпатичный джентльмен. А какие у него благородные манеры!

Мне не стало от этого легче. Я вышел на улицу, немного подтянул подпругу. Я же чувствовал себя лишним. Миссис Холлируд больше во мне не нуждалась. Джанет Ле Коди я тоже оказался ненужным.

Если бы у меня было полное право распоряжаться чалым, я бы вскочил в седло и пустился по дороге, и пусть они сами разбираются в своих проблемах. Я не встретил Рида Белла в городе, поэтому напоил коня и уехал.

В ту минуту, когда я собирался свернуть в заросли, на дороге показался изысканный, сверкающий кабриолет, запряженный парой лихих скакунов. Их погонял человек в белом костюме и живописной белой шляпе. Он мастерски управлял лошадьми.

Это был он! Я точно знал, что это он, тот англичанин. По всей стране не сыщешь двух таких. Весьма симпатичный мужчина с аккуратно подстриженными светлыми усами. Рядом с ним на сиденье лежал дробовик. Чарльз Пелхэм Клинтон. Имя, которое я никогда не забуду.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю