Текст книги "Бмакскин Ран (рассказы)"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Малышу Лори приписывали девять убийств, а Морган Таннер в глазах местных жителей был спокойным, сдержанным человеком, ему симпатизировали, он всегда был мирно настроен. Но Коллинз хорошо знал этот тип людей. Если к ним не пристают, это спокойные, солидные, работящие люди, а стоит тронуть их, и они превращаются в исчадия ада.

Вдруг в дверях показался Таннер.

– Энн? Что случилось? Я увидел, как ты вошла сюда. Что с твоим лицом?

Он слушал, лицо его было бесстрастным. А когда он повернулся к двери, Коллинз сказал:

– Морг! Пусть все будет по закону.

– Хорошо. Кроме Олли. О нем я сам позабочусь.

– К тебе хорошо относятся в округе, Морг, а ты все хочешь испортить убийством.

– Я не стану его убивать без крайней нужды. Но хочу, чтобы он почувствовал, что лучше быть мертвым.

Уили Данн, стоя на крыльце, разговаривал с Олли Херндоном, когда во двор его ранчо въехали шериф Коллинз, Морган Таннер и Энн. К этому времени на лице Энн уже расплылся лиловый синяк.

– Данн, – извиняющимся тоном произнес Коллинз, – у меня ордер на твой арест. Тебя и Олли. За кражу.

Олли смотрел на Таннера. В его глазах горел охотничий азарт.

– Ты искал меня?

– Попридержи язык, – спокойно ответил Таннер, – ты свое получишь.

Лицо Данна вспыхнуло от гнева.

– Ты хочешь арестовать меня? За кражу?

– Точно, – ответил Коллинз. – У миссис Таннер есть купчая на тот скот, что ты угнал. Она купила его на ранчо и заплатила наличными.

Данн пришел в смятение.

– Послушай, это ошибка. Я думал, что...

– Беда в том, что ты именно не подумал, – отрезал Таннер. – Ты позволил себе превратиться в старого идиота. Теперь слушай меня. Ты не имеешь законного права на пастбища, которые используешь хищнически. Ты пасешь на них на пять тысяч голов скота больше, чем эти пастбища могут выдержать. Честно скажу тебе, Данн, я подумывал написать двум дюжинам парней в Техасе, моим друзьям, и пригласить их поселиться на этих пастбищах. Они все оформят как надо, а это ребята крепкие. И будешь радоваться, если сумеешь сохранить хотя бы тот дом, где живешь.

– Таннер, я, наверное, в самом деле слепой дурак, но ты не будешь подавать на меня жалобу? Возможно, я выпутаюсь, но буду выглядеть дураком. Скажи, сколько я тебе должен за ущерб, и я заплачу. Не возражаешь, шериф?

Коллинз махнул рукой:

– Если Таннер заберет свою жалобу, мне этого достаточно.

Морган Таннер не испытывал злобы к Данну. Он истратил всю еще в Техасе. Ему хотелось только покоя и чтобы рядом была Энн.

– Никаких претензий насчет Лоунтри?

– Никаких. Ты поступил порядочно, Таннер. Ведь ты мог разделаться со мной.

Херндон выругался.

– Босс! Что на тебя нашло? Встаешь на колени перед этим бродягой? Я сам...

Он осекся и потянулся за револьвером, когда Таннер повернулся к нему.

Таннер выхватил револьвер быстрее. Первая пуля перебила Олли руку у локтя, вторая попала в правое ухо, а когда тот схватился за него здоровой рукой, третья – отсекла мочку левого уха.

Херндон повернулся и побежал. Таннер пошел за ним с револьвером наготове.

– Лучше проваливай отсюда, Херндон. Если еще раз попадешься мне на глаза, убью. Ты не стоишь и мизинца любого крутого парня. Тебе бы с женщинами воевать. Теперь садись на лошадь и убирайся.

Он демонстративно повернулся спиной к Олли. Вскочив в седло, посмотрел на шерифа и сказал:

– Спасибо, Коллинз.

Когда Энн подъехала, он огляделся и сказал:

– Данн, пусть твои парни пригонят обратно скот. А ты как-нибудь заезжай на ужин.

На обратном пути он заметил:

– Знаешь, милая, Данн будет хорошим соседом. Он упрямый, но на его месте я, может, вел бы себя так же плохо. Так или иначе, в этих краях человеку нужны хорошие соседи. – И добавил: – Надо бы поторопиться, а то там Джонни волнуется, держа оборону.

Джонни вышел навстречу с винтовкой наперевес.

Наконец-то в Лоунтри воцарился мир.

Историческая справка

Длинный Генри Томпсон

Он приехал в Монтану из Техаса с ранчо "Рокинг Н" и нанялся объездчиком на ранчо "НбарН". Это был высокий мужчина спокойного нрава, но о нем говорили, что где-то там, на дороге, он убил троих.

Длинный Генри имел при себе шестизарядный кольт, в котором спусковой крючок и предохранитель были спилены, и чтобы выстрелить, надо было просто оттянуть курок и отпустить его. В некоторых местах такой стиль называли "скользящей стрельбой". Чтобы выстрелить, достаточно было поднять кольт. Стрелял он на удивление метко.

Говорили, что он на четверть чероки, да и внешне он походил на индейца. Пил он мало, курил редко и старался избегать стычек. Правда, однажды он уложил еще одного человека. Затем была стычка с Джорджем Денманом, поваром на ранчо "НбарН".

Денман был крупным и сильным. По словам рабочих с ранчо "НбарН", его не любили все, кто знал. Вел он себя всегда несносно и неприятно, а когда выпьет, и того хуже.

Вечером, о котором идет речь, Длинный Генри с другими парнями зашел в салун Чарли Хансона. Они застали там Денмана.

Тут же был и ковбой по имени Вассон, или Ватсон, безобидный и добродушный пьяница, который пил больше, чем надо. Денман угощал его, потом толкал, глядя, как он падает, или крутил его и затем смеялся над тем, как тот валился на пол. Зрелище было отвратительное. Но еще хуже, что, закружившись, Ватсон упал так, что ударился головой о ящик и получил глубокую рану.

А Денман бросил ему в лицо стакан виски, сказав:

– На тебе! От этого кровь лучше остановится.

Длинный Генри пересек комнату, поднял Ватсона и посадил на стул. Затем вытер его лицо от крови, потом повернулся к Денману и сказал:

– Думаю, на сегодня достаточно, Джордж.

Денман ему:

– Кто ты такой, чтобы вмешиваться в мои дела?

– Думаю, ты знаешь меня, Джордж. Я говорю, чтобы ты оставил этого человека в покое.

Длинный Генри вернулся к стойке, допил виски и вышел из салуна.

Денман оставил Ватсона в покое, но, покинув салун, стал ходить от одного к другому, бормоча угрозы.

На следующее утро, после того как он громогласно требовал сказать, где Длинный Генри, Денман сел на лошадь и поехал по улице. Вдруг он увидел Длинного Генри, идущего навстречу. Футах в тридцати от него Денман натянул поводья, и Длинный Генри тоже остановился.

Денман сказал:

– Ты как раз встретился там, где мне нужно, Томпсон. Он потянулся к винчестеру, висевшему прикладом вперед с левого бока лошади.

Пока он вытаскивал винчестер из седельной сумки, Длинный Генри выхватил свой шестизарядный кольт и выстрелил. Денман замер, а потом продолжил вытаскивать винчестер. Тогда Длинный Генри выстрелил снова. Денман выпустил винчестер и свалился на землю замертво.

Первая пуля попала ему чуть выше сердца, вторая – в горло.

Длинный Генри зашел в салун Хансона и спросил:

– Кто-нибудь может сообщить шерифу в Майлз-Сити, что я убил Джорджа Денмана?

Это случилось 24 сентября 1894 года.

ДЖЕКСОН ИЗ ХОРНТАУНА

Хорнтаун принадлежал пустыне. Какие бы надежды ни возлагал на него человек, город не смог устоять под натиском солнца, ветра и движущихся песков. Два ряда домов с ложными фасадами смотрели на пыльную улицу, где несмело росли трава и кусты полыни. Улицей пользовались редкие кролики, койоты и гремучие змеи, которые прятались в подвале салуна "Вотерхоул".

Одинокий ослик, как серое привидение, слонялся среди обшарпанных и заброшенных строений.

С востока и запада высились крутые и неровные хребты уродливых красноватых гор, и их зубчатые вершины уходили в небо. С севера и без того узкая долина сужалась еще и переходила в овраг, по склону которого шла едва заметная тропинка, которая вела неосмотрительного путника в запустение Хорнтауна. На юге долина расширялась и переходила в Черную Скалистую пустыню. Там было совсем мало деревьев и еще меньше воды.

Наблюдатель мог бы с хребта заметить одинокого всадника на пестрой длинноногой лошади, которая еле переступала ногами.

Тот, видимо, знал, куда держит путь через безводную пустыню. Он явно стремился к какой-то цели.

Хорнтаун когда-то жил бурно и отчаянно. Умирал он во вспышках выстрелов и пороховом дыму. Тела убитых остались лежать невозбранно, а живые сорвались из этого города, не оглянувшись.

Бронзовый от солнца всадник с кровавой повязкой на голове сейчас ехал именно в Хорнтаун.

В его серых глазах не было доброты. Время от времени он оборачивался и смотрел на дорогу, по которой проехал. Это были глаза человека, привыкшего видеть мир через прицел своей винтовки.

Хорнтаун породил много таких. А начиналось все это больше ста лет назад, когда ехавший на Запад золотоискатель решил, что забрался уже достаточно далеко.

Через два года он был первым из убитых здесь. Очередному путнику понадобилась его лошадь. Его звали Джек Хорн, и он умер, сжимая винтовку.

Через несколько месяцев мексиканец Монтез обосновался в его покинутом доме и открыл салун. Он продавал скверное виски и обкрадывал случайных путников. Так продолжалось, пока он не напоролся на крепкого парня и не умер на ступеньках своего салуна.

Именно после того появились Джексоны.

Инок Джексон был из Теннесси – высокий, костлявый, с обветренной кожей. Он задержался в Хорнтауне с шестью сыновьями. С их приездом и начался город, тогда же познавший лучшие свои времена.

Сколь скудной ни была бы местная растительность, каким бы отдаленным ни было место и как бы ни было сложно искать сырье, но если мужчина хочет выпить, он найдет, из чего сделать выпивку. Джексоны сами делали виски и сами пили его, зная меру. Обосновавшись в Хорнтауне, они стали пить меньше, видя, из чего получают здесь виски.

Никто из приезжих об этом не догадывался и лишь немногие интересовались сырьем. От этого пойла в людях вспыхивал адский огонь, они дурели, стреляли друг в друга, крали скот и грабили дилижансы.

Пятьдесят лет этим адом, как называли Хорнтаун, управляли Инок и его сын Мэтт Бен Джексон. Проезжий ганфайтер, в дурном настроении искавший ссоры, отправил Инока на тот свет с пулей в голове но и сам часа через два проследовал туда же – с пулей Мэтта. Мэтт Бен настиг его там, где долина Хорнтауна смыкалась с Черной Скалистой пустыней.

После этого Мэтт Бен правил бал в Хорнтауне вместе со своим братом, лейтенантом Фаером Хэтом Джексоном.

Через несколько месяцев шериф Стар Редмен поехал в Хорнтаун с отрядом в тридцать человек. Они не доехали до места назначения, и когда оставшиеся в живых вернулись обратно, четыре седла были пусты, а из пятерых пришлось вынимать свинец Джексонов.

Но Редмена нелегко было запугать. Кроме того, это была его работа. Он ездил и ездил в Хорнтаун. Стар Редмен поклялся, что либо он уничтожит Хорнтаун, либо город – его. В четвертом походе с ним было двадцать шесть солдат. Состоялась кровавая битва, и лишь семеро вернулись невредимыми. Некоторых похоронили в Хорнтауне, двое умерли по дороге домой.

Из противников в городе остался только Мэтт Бен. Ему было сорок лет. Тяжело раненный, он посмотрел вслед солдатам, затем змеей проскользнул в салун "Вотерхоул" и налил себе выпить.

Через месяц некий старатель нашел его труп. Мэтт лежал на полу с револьвером в руке. Он сам себе ампутировал ногу, а застрелился, поняв, что умирает от заражения крови.

Осматривая город, этот старатель обнаружил тела всех Джексонов, кроме одного. Не было Фаера Хэта. Точнее, не был двух – с Фаером Хэтом исчез и мальчик, Мэтт Бен-младший.

– Они вернутся, – проговорил шериф Стар Редмен с горечью. Впрочем, в его голосе сквозило и восхищение. – Это ведь Джексон из Хорнтауна, он обязательно вернется. Чего не могу понять, так это почему он удрал.

– Джексоны – это клан, шериф, – напомнил старатель. – Когда Фаер Хэт убегал, он прихватил шестилетнего Мэтта Бена, который еще не мог воевать.

– Может, ты и прав, – ответил Редмен. – Возможно, он хотел его сохранить, чтобы род Джексонов не увял.

Фаер Хэт Джексон умер в одиночестве десять лет спустя в Соноре. Эта новость дошла до Уэбб-Сити, находившегося в шестидесяти милях южнее Хорнтауна. Когда об этом узнал шериф, в его глазах мелькнул огонек.

– В Соноре? И как он умер?

– Сельские жители окружили его. Но он ушел не один, а забрал с собой восьмерых.

Редмен сплюнул.

– Ну да, Джексоны не умирают в одиночку. Если у Джексона есть оружие, он обязательно кого-то прихватит с собой.

– Ну, – заметил один из присутствующих, – вот и конец шайке Хорнтауна. Можем вздохнуть свободнее.

– Не обольщайтесь, – сказал Стар Редмен. – Мэтт Бен-младший где-то поблизости.

– Но он был слишком мал, чтобы воспринять их науку, да и Хорнтаун вряд ли запомнил.

Стар Редмен пожевал табак и сплюнул.

– Все равно это Джексон из Хорнтауна! – Он сплюнул еще раз. – И, значит, обязательно вернется.

– Послушай, шериф, – вмешался старик, владелец магазина, – иногда мне кажется, что ты даже хочешь, чтобы он вернулся.

Редмен уже направился к двери, но при этих словах остановился и обернулся.

– Он вышел из старого корня. Пусть меня осудят, но я скажу, почему вы все испытываете симпатию к Джексонам. Потому что они настоящие парни!

Всадник натянул поводья, переводя лошадь на рысь, а затем на шаг. Он вытащил винчестер, положил его поперек седла и медленно поехал по единственной улице Хорнтауна.

Вдоль улицы сохранилось два десятка строений: обветшалые серые дома, лачуги, позади них загоны и в центре всего широкое старое здание с выцветшей вывеской "Вотерхоул".

На улице встречались застывшие перекати-поле. Песку намело, как снега зимой. Двери домов болтались и скрипели на ветру. С одной стороны "Вотерхоул" вода, стекавшая с крыши, уже проделала овражек.

Внимание всадника привлек череп человека, выбеленный солнцем.

– Скорее всего, это был один из моих дядей, – сказал он вслух.

Он прыгнул перед "Вотерхоулом" и привязал лошадь к старой коновязи. Глухо прозвучал стук его сапог, когда он прошел по деревянному настилу.

Внутри все было в пыли и паутине. Столы и стулья остались в том положении, в каком, вероятно, были после сражения. На полу валялось несколько фишек для покера, на столе лежала пустая бутылка, еще одна стояла на столешнице бара. К стойке привалился скелет, рядом с ним красовалось ружье, его ремень висел на белых костях. Одной ноги у скелета не было.

Человек стащил с головы свою шляпу.

– Па, умер ты тяжело, но держался до конца.

Выйдя на улицу он пошел к роднику. Из-за него старый Джек Хорн остановился именно здесь. Кристально чистая вода бежала из скальной расселины и падала в естественный водоем. Отсюда она стекала по камням в балку и там исчезала в корнях ив и тополей.

Сначала он наполнил флягу, как любой разумный человек, а затем напился сам. Сняв окровавленную повязку, он тщательно промыл след пули на голове, затем вымыл всю голову.

Напоив лошадь, он отвел ее на клочок земли, поросший травой; в детстве он здесь играл, это было его любимое место.

В салуне он разыскал посуду, вымыл ее, разжег плиту и приготовил простую еду.

Он рыл могилу, чтобы захоронить останки отца, когда его ухо уловило легкий шум. В его руках тотчас же оказался кольт. Он подождал, прислушиваясь к неуклюжим и неуверенным шагам. Из-за угла показалась серая морда.

Мэтт Бен вложил кольт обратно, вылез из ямы и протянул руку ослику.

– Зеке! Иди сюда!

Услышав свое имя, ослик поднял голову и принюхался. Но он медлил. Мэтт Бен еще и еще раз позвал его. И звал, пока тот не подошел.

– Все в порядке, старик Зеке. Я – Джексон. Я наконец вернулся домой. Я рад, что ты дождался меня.

Через три дня Пиерс Боумен вошел в офис шерифа в Уэбб-Сити и сказал:

– Стар, для тебя телеграмма. Похоже, ты был прав. Мэтт Бен возвращается домой.

– Уже приехал, – сухо заметил Редмен. – Тим Богин проезжал там позавчера и видел дымок из трубы "Вотерхоул". Я не собирался тревожить его. Раз Джексон там, все встало на свои места. Но телеграмма меняет дело. Я должен поехать и забрать его.

– Захватишь солдат?

– Нет. Поеду один. Если он настоящий Джексон, то не подпустит близко к себе. Эти Джексоны всегда чуяли приближение солдат за десять миль.

– Шериф в Карсоне попытался достать его, но безуспешно. Джексон сказал, что едет мимо. Ну, и шериф просчитался: потянулся за кольтом, а Мэтт Бен выстрелил. Джексоны всегда умели стрелять. А как ты собираешься взять его, Стар?

– Если бы я знал. Для начала хочу поговорить с ним. – Шериф помолчал. Знаешь, Боумен, никто никогда не пробовал просто поговорить с Джексонами. К ним ехали с оружием и веревками. А с самого начала надо было пытаться поговорить.

Погруженный в невеселые мысли, Стар Редмен подался в Хорнтаун. У него совсем не было охоты соревноваться в стрельбе с одним из Джексонов. Будь он моложе, другое дело. Но с возрастом приходит мудрость. Джексоны, как и он сам, были людьми своего времени, и не из самых плохих. Во всяком случае, они никогда никого не убивали исподтишка, а только в честном, открытом бою.

Но он обязан арестовать молодого Мэтта Бена и сделает это. Возможно, что молодой Джексон уже не таков, но, может, и нет. Кровь Джексонов сильная.

Он помнил момент, когда в Хорнтауне прекратилась стрельба.

"Кажется, он мертв, – заметил кто-то. – Может, пойти и проверить?" Опытный волонтер хмыкнул: "Если тебе надо, иди, а я не пойду, даже если пообещаешь мне за это свое ранчо!"

Стар Редмен знал горы. Он считал, что знает их лучше, чем молодой Джексон, и в этом видел свой шанс подобраться как можно ближе, не насторожив Мэтта Бена. Он глянул на небо.

– Похоже, пойдет снег, – сказал сам себе. – Пора уж.

Молодой Мэтт Бен думал о том же. Он собирал дрова и все, что могло гореть, и складывал это у "Вотерхоул. Он приводил в порядок комнату, где собирался жить, и конюшню для своей лошади.

На нижнем лугу, сзади ив, трава была неплохая. Он заточил в кузнице старую косу и начал косить сено. Выпадет снег. Надо как следует подготовить зимовку в Хорнтауне.

Ему нравилось работать руками. Он починил дверь, и теперь она плотно прилегала к косяку. Обнаружив, что старая городская конюшня совсем развалилась, он вытащил из нее доски, годные лишь на дрова. Дом его отца был в конце улицы, и там он нашел еще много топлива.

О еде старался не думать. При разумной экономии взятой с собой еды хватит дня на три-четыре. С утра и до вечера он косил и ворошил траву, чтобы она подсохла и чтобы успеть убрать ее под крышу до снега.

Старый Зеке был поблизости, вечно настороженный, но тянувшийся пообщаться. Несколько раз он пытался заманить ослика в конюшню, но тот осторожничал и не поддавался на уговоры. Однажды, разбросав пучки травы, он все же завел его внутрь. Дверь оставил открытой. Зеке понравилось общество лошади.

– Последние Джексоны, – сказал сам себе Мэтт Бен. – Я и осел!

В двадцати милях к северу и востоку орудовала банда Стоуни Бадда. Банда грабанула два банка, ее не сумели поймать, и парни залегли в этих местах.

– Присоединяйся к нам, Мэтт, – предложил Бадд. – Это территория старого Джексона. Ты был бы нам очень кстати в городе.

– Нет, я больше не хочу проблем с законом. Я теперь езжу только прямым путем. Если мне позволят, – ответил Мэтт Бен.

Он знал, что говорил. В компании Стоуна Бадда у него будет еда, тепло, безопасность. Стоит лишь оседлать свою лошадь и поехать в горы. А здесь его ждут одни неприятности. Люди узнают, что Джексон вернулся, и ему придется жить с грузом этого имени. Но не пора ли Джексонам очистить имя? Старый Инок согласился бы с этим. Времена изменились, и даже Фаер Хэт говорил то же самое.

Было бы все в порядке, если бы не шериф в Карсоне, пожелавший арестовать его. Шериф прикинул, что сам факт ареста Джексона из Хорнтауна привлечет к нему избирателей. Мэтт Бен не хотел ни во что ввязываться, но что-то в змеиных глазках шерифа заставило его передумать.

– Скажите, за что вы хотите арестовать меня, и я пойду.

– Я арестую тебя по подозрению, – ответил шериф. – Ну ладно, хватит разговоров, идем.

– По подозрению в чем?

– Не имеет значения. Иди за мной.

Мэтт Бен помедлил, но ремень с оружием отдал.

– Ну вот, черт тебя побери, – проговорил шериф, – теперь я убью тебя.

К своему несчастью, шериф не заметил расстегнутой пуговицы на рубашке Мэтта, и как только он потянулся к кольту, Мэтт Бен выстрелил. Забрав свой ремень с оружием, он вскочил в седло и выехал из города.

Мэтт Бен жарил бекон, когда услышал легкие шаги. В левой руке он держал сковороду, а в правой вилку. На мгновение он замер.

– И не пытайся, сынок, – сказал Стар Редмен. – Я не собираюсь убивать тебя.

– Значит, вы не такой шериф, как в Карсоне? – заметил Мэтт. – Тот хотел именно убить. – Он посмотрел на высокого мужчину, стоявшего в дверях. Это был худой, длинноногий человек со смеющимися глазами и белыми усами, кончики которых спускались вниз. – Вы, наверное, Стар Редмен, проходите к огню. Вот горячий кофе.

Редмен вошел и вытащил револьверы Джексона из кобуры.

– Прости, Джексон. Я знал, что ты здесь, но не собирался беспокоить тебя, пока не получил телеграмму из Карсона.

– Присаживайтесь и поедим. Жратвы у меня мало, но ничего. – Мэтт посмотрел на шерифа. – Фаер Хэт говорил, что вы справедливый и настоящий боец.

Редмен сел напротив Джексона и наблюдал, как тот готовит еду. Ему нравился этот ладный и, очевидно, сильный парень с повадками наездника. У него были руки труженика.

– Настанет утро, и мы отправимся, Редмен? – спросил Мэтт Бен. – У меня был длинный день.

– Нет. Поедем сейчас, – возразил Редмен. – Я бы не хотел ночевать здесь. – Он улыбнулся. – Я не боюсь призраков, но может пойти снег. Я чувствую это.

– Фаер Хэт рассказывал об этих местах, – сказал Мэтт Бен. – И он сказал, что Хорнтаун по праву принадлежит мне. Это правда?

– Да, – ответил Редмен. – Инок, как и семеро остальных, доказали свое преимущественное право. Ты фактически владеешь всей водой вокруг, а твои пастбища чередуются с чужими. Я видел карту частных владений. Старый Инок был неглуп.

Мэтт Бен разложил по тарелкам бекон и непропекшийся хлеб, наполнил еще раз кружки. Вот и конец мечтам! Он думал, приехав сюда, привести все в порядок и зажить как добропорядочный фермер. Если бы не шериф в Карсоне!..

В душе его разгорался пожар. Почему бы и нет? Раз у него такое имя, почему бы не оправдать его? Путь до Уэбб-Сити долгий, мало ли что случится, особенно если пойдет снег. Да, старый шериф – боец, но со всеми своими солдатами он, по сути, не смог победить Джексонов и не сумеет справиться сейчас с последним Джексоном.

Но понадобится револьвер.

Он предвидел любой поворот событий, хотя неприятностей ждал от Стоуни Бадда и его банды, нисколько на их счет не обольщаясь. Главарь приглашал его к себе еще и потому, что боялся, как бы Мэтт Бен не начал действовать самостоятельно. Вообще у Стоуни Бадда была репутация, основанная на том, что в стычках он убил пятерых.

Мэтт Бен, готовясь ко всему, загодя припрятал два револьвера: шестизарядный кольт под брезентом в конюшне, другой такой же – в складках плаща.

Ветер набирал силу. Ночь обещала быть ужасной.

– Надо бы отправляться, – сказал Редмен, отодвинув тарелку.

Мэтт Бен стал запихивать вещи в рюкзак, а когда наклонился взять плащ, Редмен как бы между прочим сказал:

– Если бы я хотел спрятать оружие, то укрыл бы его в плаще.

Мэт Бен выпрямился с плащом в руках. В конце концов, Стар Редмен убил нескольких его родственников, и, если сейчас Мэтт отскочит и выстрелит через плащ, они будут квиты. Но ему не только не хотелось убивать этого человека, но неприятно было бы и причинить ему какой-нибудь вред. А в дороге всегда будет случай улизнуть.

– Похоже, вы перехитрили меня, мистер Редмен, – признал Мэтт. – Я действительно спрятал в плаще револьвер.

Стар взял револьвер из складок плаща. Взгляд его был задумчив.

– У тебя был шанс, сынок. Ты мог припечатать меня. – Он улыбнулся. Конечно, я был наготове, ведь никогда нельзя поручиться. А вообще это рискованная игра, сынок.

Под взглядом шерифа Мэтт пошел в конюшню за лошадью. В стойле, вне поля зрения Редмена, он достал из-под брезента второй револьвер и сунул за пазуху. Он был в плаще, скрывшем оружие. Седлая лошадь, он сказал Зеке:

– Оставайся в конюшне, здесь тепло. Я вернусь или уж попрошу шерифа открыть тебя, как закончится непогода. Я думаю жить в Хорнтауне вместе с тобой.

Впрочем, в последнюю минуту, опасаясь, что ослика могут забыть, Мэтт Бен решил оставить конюшню незапертой. Они выехали из города – он впереди, шериф за ним. Оглянувшись, Мэтт обнаружил, что ослик-старик упрямо трусит за ними в пустыню и бурю.

Они ехали уже около часа, когда в воздухе запорхали снежинки. Потом воздух стал совсем белым.

– Надо идти дальше, – проговорил Редмен. – Может, метель не очень уж разыграется.

Оба знали, что значит оказаться в Черных Горах в снежную бурю. Снег повалил густо, но хорошо, хоть ветра пока что не было. Они продолжали путь. Мэтт Бен искал случая оторваться хотя бы ярдов на пятьдесят.

Лошади шли медленно. Мэтт Бен оглянулся. Следы их уже заметало. Поднялся ветер и задул столь сильными порывами, что, казалось, высасывал воздух из легких.

– Погода вконец испортилась, – прокричал Редмен.

Мэтт Бен бессознательно набирал дистанцию. Еще немного – и снег скроет его.

Он дал возможность лошади отыскать дорогу к оврагу. Здесь снегу уже намело очень много, и лошадь сама нащупала спуск по откосу. Неверный шаг – и она могла сломать ногу.

Оглядевшись, Мэтт Бен решил действовать. Шерифа не было видно за выступом склона оврага. Повернув лошадь, Мэтт Бен слегка пришпорил ее и направил круто вверх. После рывка опять позволил ей выбрать скорость. Позади он услышал окрики.

Но Мэтт Бен Джонсон ехал и ехал вперед. Наконец натянул поводья, прислушался и услышал лишь завывание ветра. Его следы исчезли. Он был свободен.

Проехав с милю, он нашел место, где лошади было удобно выбраться из оврага. Но наверху ударил в лицо ледяной ветер. По дороге в Уэбб-Сити ветер их подгонял, а теперь дул в лицо.

В этих обстоятельствах самым надежным местом был Хорнтаун. Там топливо, стены и крыша, защищающие от ветра и снега. Он переждет там бурю, потом заедет к Стоуни Бадду, а уже оттуда махнет в Вайоминг.

Снег и ветер усиливались. Буря набирала силу. Он повернул лошадь на дорогу, по которой они только что проехали. Часть дороги была под защитой от этого ужасного ветра. Вряд ли старый шериф захочет вернуться в такую бурю. Он подождет, пока она кончится, и вернется в Хорнтаун уже с солдатами. Все складывалось удачно для Мэтта.

Он срезал путь и подъехал к скалистому отрогу, прикрывавшему дорогу от ветра. Там соскочил на землю – дать отдых лошади.

И тут он увидел следы. В этом месте их снегом не замело. Поверх следов лошадей его и шерифа отчетливо были видны следы старого серого ослика. Странно, что снежная буря не заставила его вернуться в город.

Мэтт Бен смотрел на эти следы и ругался себе под нос. До Уэбб-Сити сорок пять миль, и ослик, последний житель Хорнтауна, нипочем не дойдет туда.

Он погибнет в покрытой снегом пустыне. Следы показывали, что он сильно отстал: следы лошадей уже начало заметать, а его следы были четкими.

"Мэтт Бен, – с отвращением обратился Мэтт к себе, – ты дурак, позволяя себе сейчас даже думать об этом". Но он уже знал, что повернет по ветру за старым осликом, что надо найти Зеке и вместе с ним вернуться в Хорнтаун. Нельзя же, чтобы старый друг умер в одиночестве. В городе он проживет еще несколько лет.

Мэтт сел на лошадь и двинулся по следу. В некоторых защищенных местах следы сохранились. Он изредка останавливался, проверяя направление по ветру. Через час он выехал к оврагу, где удрал от шерифа.

Натянув поводья, он вынул из-под рубашки кольт и заткнул его за пояс под плащом, а потом стал осторожно спускаться.

Зеке стоял неподвижно на дне оврага, а рядом спиной к скале сидел Стар Редмен. Его голова была опущена на грудь. Возле него виднелась охапка, которую наполовину засыпало снегом. Лошадь шерифа стояла на расстоянии нескольких футов от него.

– Что за черт! – выругался Мэтт Бен. Его душил гнев.

Зеке поднял голову и навострил уши.

– Все в порядке, приятель, все хорошо, – бросил ему Мэтт и склонился к шерифу.

Редмен пошевелился и вздрогнул. Левая нога его была неестественно вывернута.

– Что случилось?

– Лошадь упала на спуске, сынок. Потащила меня. Похоже, сломана нога. Я хотел зажечь костер, но, видишь ли, отключился. Паршивое дело. Ты не слышал, я тебе крикнул...

Мэтт Бен выпрямился, выругавшись про себя. Он подошел к лошади шерифа. Она была в порядке, и он подвел ее к Редмену.

– Я не могу оставить вас здесь. Поедем обратно в Хорнтаун. Это ближе.

Пошарив в замерзших кустах, Мэтт Бен отыскал пару палок и сработал примитивный лубок для ноги шерифа. Затем помог ему подняться в седло. Для мужчины его комплекции шериф был удивительно легким. Усадив его как следует, Мэтт Бен спросил:

– Вы можете держаться? Черт побери, Редмен, вы не в том уже возрасте, чтобы вести эту жизнь.

Шериф посмотрел на него.

– Знаю, сынок, но что делать? Я охранял закон, пока другие богатели, занимаясь скотоводством и овцеводством. И как-то вдруг стал пожилым человеком, у которого нет ничего, кроме звезды и хорошей репутации.

Проведя лошадь с Редменом вверх по склону, Мэтт Бен вернулся, вскочил в свое седло и позвал ослика:

– Пошли, Зеке, покажи шерифу Редмену, что ты такой же крутой, как и он. Пошли-ка домой.

Продвигались они медленно. Порывы ветра бросали в лицо колючий снег. Шериф наклонил голову и припал к седлу. Он молчал, но Мэтт Бен знал, что он сильно страдает.

Через некоторое время Мэтт Бен спрыгнул с лошади, чтобы размять задеревеневшие ноги. Он промерз до костей. Он покрутил руками, чтобы согреться, и принялся растирать ноги лошадям и ослику, который терпеливо ждал и вел себя так, словно привык к этому, хотя и не прожил на свободе много лет.

Теперь Мэтт Бен прокладывал путь в снегу и оглядывался, чтобы убедиться, что они не отстали.

Они ехали навстречу ветру – значит, направление было правильным, – но вдруг ветер сменит направление? Даже если незначительно, они могут пройти мимо входа в каньон и углубиться в пустыню. На лошадей надежда плохая, обе не местные. Им хотелось бы идти не против ветра, а по ветру, к гибели.

Мэтт взглянул на Зеке. Ослик остановился и встал почти под прямым углом к направлению, в котором они продвигались. Мэтт чисто интуитивно повернул лошадь к ослику, а тот, как будто ожидая этого, пошел в сторону, пригибаясь от ветра.

– Надеюсь, ты знаешь, куда идешь, старина, – пробормотал Мэтт Бен, потому что я-то не знаю.

Зеке уверенно двигался вперед. Следовать за ним было очень рискованно, но выбора не осталось. Ослик привык к пустыне и совершенно ясно, что он должен искать укрытие.

Через несколько часов задубевшая от холода лошадь споткнулась обо что-то и встала. Мэтт Бен поднял голову и увидел, что ослик идет к нагромождению камней, над которыми, еле различимая в метели, высится гора. Это могла быть одна из тех гор, что позади Хорнтауна.