Текст книги "12 -й удар"

Автор книги: Луи Бриньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Наотрез отказывается от сотрудничества, – доложил четвертый. – Он отклонил предложение об освобождении сына из тюрьмы. Считаю невозможным уговоры.

– Никаких действий против Никольского не предпринимать без моего приказа. Все на сегодня. Встречаемся ровно через неделю. Если ничего экстренного не произойдет.

В четверть часа езды от Самары в стороне от жилых кварталов была расположена колония для несовершеннолетних преступников. Колония представляла собой квадрат, окруженный высокими стенами. На территории колонии разместились несколько зданий: здание администрации колонии, библиотека с читальным залом и кинозалом, казарма для солдат внутренней службы, спортзал, несколько мастерских, а также самое длинное здание – в нем обитали сами преступники.

Здание было разделено на восемь помещений, каждое из которых имело свое название. Кроме того, здесь имелись туалет, общая душевая, комната для проведения досуга, где стоял телевизор, и просторная столовая. Сами обитатели колонии, а здесь их находилось около ста двадцати человек, называли помещение бараком.

Хотя, справедливости ради, нельзя не заметить, что колония для несовершеннолетних сильно отличалась от взрослых зон не только обстановкой, но и относительной свободой передвижения. Воспитанников, правда, под охраной, не раз выводили в город. Или устраивали им походы по грибы в ближайшие леса. Наверное, поэтому колония напоминала не тюрьму, а скорее, охраняемый интернат. Возраст обитателей колебался от четырнадцати до восемнадцати лет.

25 июня 1993 года около двух часов дня почти все осужденные собирались на летней спортплощадке во внутреннем дворе колонии. Ежедневно – разумеется, только в летние дни – они проводили время на воздухе. Начальство колонии поощряло спортивные увлечения своих воспитанников.

Наигравшись в футбол, ребята, разбившись на группы, разбрелись по площадке. Одни отдыхали, другие вели оживленный разговор. В центре одной из таких групп, развалившись на скамье, полулежал долговязый парень по прозвищу Шнырь. Он был самым старшим в колонии. Ему должно было исполниться скоро восемнадцать лет, после чего оставшиеся три года наказания ему предстояло провести на взрослой зоне.

Шнырь являлся неприкасаемым авторитетом в колонии, так называемым смотрящим, и имел очень хорошие связи на воле. Вокруг него, как сейчас, всегда собиралось человек тридцать – сорок, которые ловили каждое его слово. Стоило Шнырю кому – то из ребят дать команду, они тут же выполняли ее. Все знали: ослушавшегося ждет наказание.

Пока блатные – так их называли – вели свой разговор, немного в стороне расположилась другая группа. Человек двадцать – их называли молокососами, так как они были младше других – курили сигареты. С завистью глядя на окружение Шныря, еще одна группа, человек пятнадцать, молча сидела в одном из углов площадки. Это были чмошники, самая низшая каста в колонии. Даже молокосос мог наехать на них, не опасаясь последствий.

И отдельно от всех на скамейке сидели двое семнадцатилетних парней. Они составляли резкий контраст между собой. Один – невысокий, худой, с правильными чертами лица, по прозвищу Махно. Другой – высокий, здоровый, с огромными кулаками, сила, которого вошла в шутку здесь, в колонии, имел кличку Барракуда. Оба лениво потягивались на пригретых солнышком скамейках и вели беседу.

– Арбат где? – спросил Махно.

– В библиотеку пошел, – отозвался Барракуда. – В натуре придурок. Учиться хотел – надо было в институт поступать, а не сюда на каникулы приезжать. Знаешь, ведь Арбат попал сюда случайно.

Махно лениво махнул рукой:

– Ладно, глохни, Барракуда, не то расплачусь от жалости к Арбату. Эх, скукота…

– Эй, Махно! – позвал его со своего места Шнырь.

– Чего тебе родимый? – отозвался Махно

– Айда ко мне, а то скучно!

– Ты мне за веселье не платишь, Шнырь!

– Харю начищу, Махно!

– Телохранитель не позволит, – Махно показал на Барракуду, – да и мамочке расскажу, она тебя, хулигана, за уши оттаскает.

Шнырь, а вместе с ним и его окружение загоготали. Махно и Барракуда встали и подошли к Шнырю.

– Глядите, пацаны, у Махно мамочка появилась!

– И помечтать нельзя? Так и быть, пацаны, расскажу анекдот.

– Вали, – милостиво разрешил ему Шнырь.

– Здорово, Вован, – Махно помахал рукой солдату внутренней службы Вавилову, которые в это время нес службу на вышке и внимательно следил за происходящим.

Вавилов нахмурился, услышав приветствие Махно. Он недолюбливал его и, откровенно говоря, было за что.

– Спецом для тебя анекдот, родной. Хочу показать свою скрытою любовь к мусорам, прошу прощения, к нашей родной и всеми любимой милиции.

– Хорош трещать, Махно, анекдот выкладывай!

– Так, значит. Сидят двое зеков на берегу реки. Один другого спрашивает: «О чем мечтаешь, братан?», тот отвечает: «Вот бы сейчас кораблик приплыл и меня прямиком домой к жене отвез. А ты о чем?» – «А я представил: вот бы сейчас мимо нас менты в гробах проплывали». Первый его упрекает: «Зачем ты так говоришь? И среди них есть хорошие люди». – «А я что говорю: хорошие менты в хороших гробах пускай проплывают».

Вокруг грянул хохот, ребята попадали на землю. Шнырь держался за живот. Барракуда дернул Махно за руку: «Глянь на Вована!». Махно посмотрел и увидел, как Вован снял с плеча автомат и направил его в их сторону.

– Не понтуй, Вован, все одно не выстрелишь, – крикнул ему Махно.

Тот сделал вид, будто не слышит Махно, вздернул автомат на плечо и отвернулся.

В это время к Шнырю подошел один из молокососов и услужливо протянул сигарету. Шнырь взял ее, и тут же несколько человек чиркнули спичкой. Шнырь затянулся и выдохнул клубок дыма.

– Махно, давай сюда чмошников, – приказал он.

– Он тебе не шестерка, – раздался голос Арбата, который вернулся из библиотеки. Твердым шагом он подошел к Шнырю.

– Тогда сам сходи, – Шнырь хищно прищурился.

– Тебе надо, ты и сходи!

– Борзый ты больно, Арбат, пора тебе на место показать! – Шнырь поднялся.

Все его окружение только и ждало знака, чтобы кинуться на Арбата.

Вмешался Махно:

– Да ладно тебе, Шнырь, не кипятись. Сейчас схожу, какие проблемы!

Но Шнырь уже подал знак, и блатные, как свора собак, бросились на Арбата. Арбат до колонии занимался боксом и успел нанести несколько ударов, прежде чем его повалили на землю и стали избивать. Барракуда и Махно бросились на помощь Арбату. Барракуда сразу же оттащил двух напавших за шиворот, но на него тут же навалились шестеро, и ему самому пришлось отбиваться. Махно так и не добрался до Арбата – ему сразу же разбили лицо в кровь.

Послышался резкий свисток охраны, но прежде чем охранники появились на площадке, блатные бросили троих друзей лежащими на земле и разбежались врассыпную, всем своим видом показывая, что они не имеют к происходящему никакого отношения.

Охрана ушла, так и не добившись ничего. Как всегда, виновников не было. Пострадавшие сказали, что упали со скамейки и разбили себе лицо. Все трое под ехидные взгляды блатных пошли в туалет умываться.

– Надо было тебе против Шныря выступать, – трогая разбитую и опухшую губу, упрекнул Махно Арбата.

– Я ему не раб и вы не рабы! – отозвался Арбат, подставляя голову под струю холодной воды.

– Да пойми ты, дурья башка! Шнырь от вора поставлен колонию смотреть. Против них не попрешь!

– Мне до них дела нет, я просто хочу, чтобы нас не трогали. Может, Шнырь и главный, то вы мои друзья.

– Когда вас бьют, мне плевать, кто это делает, я просто даю им в морду, как могу, – вмешался Барракуда, меньше всех пострадавший в потасовке и нанесший самый значительный урон нападавшим.

– Все одно, пока Шнырь здесь, нельзя с ним воевать, – стоял на своем Махно.

– А кто воюет? – разозлился Арбат. – Он сам лезет, все время задирается.

Спор прервало сообщение о прибытии пятнадцати новичков.

Тюремный автобус въехал во двор колонии. Задняя дверь автобуса открылась. Раздалась команда сопровождающей охраны, приказывающая выходить.

Сергей выходил четвертым. Когда прозвучала его фамилия, он на секунду остановился, распрямляя затекшие ноги и руки. В то же время он получил сильный удар в плечо, и над его ухом раздался громкий голос: «Двигай, гаденыш!». Повинуясь инстинкту и не думая о возможных последствиях, Сергей резко развернулся и нанес удар по челюсти охранника. Тот свалился как подкошенный, из носа и рта показалась кровь.

Стрельникова сразу же скрутили и отвели к начальнику колонии. Подполковник Рыхлый был краток: «В карцер!»

– Что будешь делать? – спросил Рыхлого его заместитель Васин. – Дело возбудишь?

– Нет, зачем, – ответил Рыхлый. – Мы не в концлагере находимся. Бить и оскорблять осужденных ребят нам права не давали. Пусть посидит трое суток. После этого поймет, что можно делать, а что нет.

Перед ужином Махно, несмотря на возражения Арбата, примирился со Шнырем. Тот благосклонно принял руку дружбы. Затем Шнырь торжественно объявил о начале праздника по поводу приема прибывших в коллектив. Ведущим праздника он назначил Махно. Новичков построили по одному возле входа в столовую. Все остальные в столовой выстроились в две параллельные колонны. Разрыв между ними составлял один метр. Махно и Барракуда стояли у двери первыми. Арбат не принимал в этом участие.

Шнырь поднял руку, и по его знаку Махно заговорил:

– Господа фраера, мелкие бродяги и честные голодранцы! От вашего имени открываю прием в честь прибытия новых страждущих в коллектив. Блатных ждет понимание, молокососов – неуважение, а чмошникам выражаю свою глубокую жалость. Погнали!

Прибывшие заходили по одному в столовую, попадая под град щелбанов. Первым был Махно, затем Барракуда, а уж потом все остальные, когда новички проходили между ними.

– 14-й! 15– й… – Махно заглянул за дверь. – Сказали, вроде пятнадцать прибыло. Где 15-й, желторотики?

– В карцер отправили, – отозвался один из них.

– Ничего, – Шнырь махнул рукой. – Устроим встречу отдельно.

Когда начался ужин, по установленному порядку чмошники подходили к столу Шныря и оставляли свою порцию компота и котлету, которые тут же распределялись среди блатных. Чмошники ели постную кашу и запивали ее водой.

После ужина Шнырь собрал всех в душевой. Махно и Барракуда тоже пришли. Чмошники стояли испуганные, сжавшись в углу.

– Ты, – показал Шнырь на одного из них в очках, – иди сюда!

Мальчик, испуганно озираясь, вышел вперед.

– Где бабки, чмо? – в упор спросил его Шнырь.

– У меня их нет. Мне некому присылать. Мама в больнице, а кроме нее ни кого нет.

– Я же тебе сказал, паскуда, чтобы деньги были сегодня! – угрожающе выдохнул Шнырь.

Мальчик от страха закрыл руками лицо

– Пожалуйста, Шнырь, не бей меня! Я правду говорю – мама в больнице…

Шнырь нанес первый удар, за ним начали бить блатные. Они ударами загнали свою жертвы в одну из душевых.

– Вали Шурика! – закричал Шнырь.

Удары сыпались один за другим. Наконец Шнырь приказал прекратить избиение.

– Жду три дня, Шурик. Не будет бабок – встретимся еще раз. И вы, – Шнырь угрожающе направил палец в сторону перепуганных чмошников, – если не заплатите на месте Шурика будете. Пошли!

Избитый мальчик, сжав колени, горько плакал. Вода лилась ему на голову, разбегаясь тысячами капель и смешиваясь с кровью. «Не могу так больше жить!» – шептал тихо мальчик, сотрясаясь в рыданиях.

Махно и Барракуда вернулись в барак, где в одиночестве сидел Арбат и читал книгу.

– Что за сходка была? – спросил Арбат.

– Шурика избили.

– Опять! Ну и гад же этот Шнырь. Знает же, что парень отчима убил за то, что мать избивал до полусмерти. Она шесть месяцев уже в больнице лежит. Денег нет, помочь не кому. Может, и на ноги не встанет… Откуда у него бабки возьмутся, если единственный родной в таком состоянии!

– Это не наши проблемы, Арбат! – вяло отмахнулся Махно

– Не наши проблемы, – повторил вслед за ним Арбат.

Часть 5

– Стрельников, на свидание!

Сергей с друзьями играли в карты в это время. Он поднялся удивленный, не понимая, кто бы это мог быть. На мгновение промелькнула мысль о Матвеевых, но он тут же отбросил ее. Ведь он настоятельно просил его не навещать, и они обещали, что не приедут.

В комнате для свиданий его ждал незнакомый человек. Солдат внутренней службы вышел, оставив их наедине.

– Привет из Ростова, сопливый! – Хапуга – а это был он – протянул руку.

– Еще скажешь, обратно поедешь на спине с закрытыми глазами.

У Хапуги вытянулось лицо.

– Ишь ты! Видно не зря тебя Пахан оберегает.

– Я сам за себя отвечаю, – резко ответил Сергей, – а твой Пахан, пусть собой занимается и не лезет в чужие дела.

Хапуга всю жизнь вращался в преступном мире и поэтому сразу понял: перед ним была сильная личность, безоговорочный авторитет.

– Ладно, Стрела! Паровоз не гони. Мы друзья тебе.

– Это твои слова. Я тебя не знаю, и ты мне не друг!

– Ну, и трудно с тобой базарить, Стрела, – вздохнул Хапуга. – Пахана моего Мазуром кличут. Слыхал?

– Нет.

– Ты с ним в Москве встречался, в «Синае». Он с Дохлым за одним столом сидел, когда ты его завалил.

Сергей начал понимать о ком идет речь.

– Ну и что дальше?

– Слушай сюда, – Хапуга перешел на шепот. – В «Синае» разборка была. Ты сам, не зная, Пахану помог, когда Дохлого убил. Дохлый под Ираклием ходил, и колония твоя под ним ходит. Сечешь Стрела, куда движение идет?

– Что за Ираклий?

– Вор в законе.

– Гнида он, а не вор, – не раздумывая, ответил Сергей. – Пацанов на зоне напрягает, и каких! У них копейки за душой нет, всю жизнь голодали, а он бабки требует с них!

– Слышь, Стрела, ты прям, как Пахан мой, базаришь!

– Я тебе не Пахан! Мазур что хочет?

– Мазур хочет спасти тебя. Ираклий приговорил тебя, Стрела.

– Откуда я знаю, что ты не грузишь меня?

– Пахан велел сказать: «Сомневаться будет – скажи, Матвеев привет передает!»

Услышав знакомую фамилию, Сергей отбросил сомнения.

– Кто? Как? Не знаешь?

– Без понятия, Стрела. Я своих пацанов поставил за Ираклием смотреть. Может, и узнают что.

– Ираклий здесь?

– Здесь, в Самаре.

– А что он тут делает?

– Точно не знаю. Слышал, базары у него в Тольятти.

– Пацаны, говоришь, смотрят за ним? – раздумчиво спросил Сергей. – А как Ираклий время свое проводит?

– Как все жулики. Приезжают в город, а там братва местная их в ресторанах поит, кормит.

– Можешь узнать, где он сегодня ночью будет? – спросил Сергей.

– Без проблем! А тебе – то зачем знать?

– Попробую выйти сегодня и с Ираклием разобраться!

– Ну, ты даешь, Стрела, – хихикнул Хапуга, однако, увидев серьезное лицо Сергея, осекся. – Ты чё, в натуре базаришь? Да тебя порвут, ты и маму вспомнить не успеешь. С ним не меньше двадцати человек ходит, Касым со своими азерами. Беспонтово, Стрела!

– А выход какой, если он меня приговорил? Будь я на воле, ответил бы.

– Все одно – понту нету, Стрела. Если убьешь его, все равно прикончат тебя – живым не выберешься.

– Это не твоя проблема, лучше помоги.

– Чем помочь – то?

– Бабки нужны – охрану подкупить. Верну, если живой буду.

– Надо с Паханом побазарить.

– Лады, а я пока с пацанами перекинусь.

Сергей вернулся в барак к друзьям.

– Мне нужно выйти сегодня, коротко сообщил он. – Все вопросы потом.

– Кто сегодня дежурит? – Махно посмотрел на Барракуду.

– Вован. Пойду, может, что получится. – Махно вышел и вернулся через час.

– Вот гад! – с порога выдохнул Махно.

– Отказался?

– Он откажется! Две штуки. Отпустит после отбоя строго до пяти утра. Бабки вперед!

Через два часа вернулся Хапуга и сообщил, что Мазур дал добро. Сергей взял у него деньги. Они договорились встретиться в одиннадцать вечера.

После отбоя Махно проводил Сергея к вышке, около которой ждал Вован. Махно передал ему деньги.

– Чтоб до пяти утра вернулся! Вернешься после пяти– буду стрелять! – предупредил Вован. – Мне проблемы не нужны.

Сергей кивнул. Махно подсадил его, и Сергей перебрался через наружную стену. Оказавшись на воле, он вздохнул полной грудью.

Хапуга ждал не далеко от места, где Сергей перелез через стену. Увидев Сергея, он протянул ему одежду:

– Бери, переодевайся.

– Узнал, где Ираклий? – спросил Сергей, когда они тронулись в путь.

– В ресторане гуляет. Туда едем.

Около полуночи они подъехали к ресторану «Березка». Хапуга остановил машину в стапятидесяти метрах от него и выключил фары.

У входа в ресторан стояли несколько человек, одного из них Хапуга узнал, и показал рукой Сергею:

– Видишь ребят?

– Ну?

– Это Касым со своими, он палач у Ираклия. Слышь, Стрела, гиблое дело затеял. Давай заднюю включай, и валим отсюда.

– Задняя не работает, сломалась. Только перед включается.

– Ты, в натуре пришибленный! – Хапуга достал из под сиденья ТТ и протянул Сергею.

– А нож есть?

Хапуга порылся в бардачке и вытащил финку с резной рукояткой. Сергей взял нож, а пистолет вернул.

– Ножа хватит. – Сергей вышел из машины и тут же вернулся.

– Я чё забыл – я же его в лицо не знаю!

– Узнаешь сразу: у него нос как у хищной птицы. Пушку возьми, Стрела!

– Обойдусь! – Сергей нагнулся к Хапуге. – Жди ровно час, если не вернусь – уезжай.

Стрела незаметно пробрался к ресторану. Он сразу понял, что с главного хода зайти нельзя – много охраны. С задней двери тоже опасно – персонал может устроить переполох, и он засветится. Да и кто поручится, что у задней двери так же не выставлена охрана. Нет, надо искать другой способ проникнуть в здание.

Прячась, Стрела медленно обошел вокруг. После осмотра, он пришел к выводу, что единственное место, через которое он может попасть внутрь – открытое окно, находившееся в трех метрах от земли. Но как туда забраться? Слева от окна находился довольно широкий карниз, на который можно было встать, но до него следовало еще добраться.

«Единственный вариант! – уверенно подумал Стрела. – Здесь темно и далеко от входа, нужно взобраться, но как?»… Он принялся осматриваться в поисках чего-то, что помогло бы ему осуществить задуманное. Недалеко от него валялись пустые бочки. «То, что надо» – подумал Сергей. Жизнь в лесничестве и многие часы, проведенные в засаде на диких зверей, оказались сейчас как нельзя кстати. Почти бесшумно он перенес три пустые бочки к стене, две поставил рядом, а третью взгромоздил на них. Затем он забрался на бочки, схватился за них и, подтянувшись, поднялся.

Оказавшись на карнизе, Стрела прижался спиной к стене и медленно двинулся по карнизу в сторону окна, которое находилось в метре от него. Он услышал голоса и всплеск воды. Дойдя до окна, Стрела краем глаза заглянул внутрь. Помещение оказалось мужским туалетом. Там находились двое – они мыли руки. Вскоре они вышли. Сергей еще раз прикинул размер окна. «Пройду!» – уверенно решил он. Вытащив из-за пояса финку, он схватился за раму открытого окна, собираясь проникнуть внутрь, но затем раздумал. «Лучше подождать здесь! – решил он. – Неизвестно, когда Ираклию вздумается зайти, а до этого времени меня могут засветить». Приняв такое решение, Стрела прижался к окну, готовый в любую минуту впрыгнуть внутрь.

Люди входили и выходили, а Ираклия все не было. Стрела не знал, как долго он стоит на карнизе, и уже начал думать, что, похоже, его затея провалилась, как вдруг он услышал пьяный голос: «Ты куда, Ираклий?» – «Поссать», – отозвался другой голос, с явным акцентом. «Я с тобой, Ираклий!» – «Ширинку мою хочешь открыть, думаешь, без тебя не смогу?» – «Ладно, подожду здесь!» Вслед за этим Стрела услышал звук отворяемой двери. Он заглянул внутрь и сразу же узнал Ираклия. «Он!» – подумал Стрела. Сердце бешено забилось, и все его существо охватила ярость.

Ираклий подошел к писсуару, который находился напротив окна, расстегнул ширинку и начал мочиться. С финкой в руке Стрела одним движением впрыгнул внутрь. Услышав шум, Ираклий обернулся, и в ту же секунду Стрела вонзил ему финку в горло. Ираклий умер мгновенно, не успев издать ни звука. В его глазах застыло удивление. Кровь из горла Ираклия хлестала на лицо и одежду Стрелы. Он вытащил финку из горла Ираклия и без шума уложил тело на пол сортира. Задержавшись еще на мгновение, Стрела запрыгнул на окно и, прежде чем исчезнуть, тихо произнес: «Ираклий, не забудь передать привет Дохлому!» После этого он быстро спустился вниз и, пригнувшись, побежал к машине.

– Поехали! – скомандовал Сергей

Хапуга рванул машину.

– Говорил же беспонтово! Радуйся, что никто не видел! Завалили бы – однозначно!

Около половины третьего ночи они доехали до колонии. Хапуга открыл дверь, свет в салоне зажегся и тогда только он заметил, что Сергей весь в крови.

– Что за дела? – спросил потрясенный Хапуга.

Сергей быстро переоделся в свою одежду.

– Мазуру привет передай! И скажи, чтобы не искал Ираклия, – Сергей подмигнул Хапуге.

«Да быть такого не может!» – подумал Хапуга.

Он собрал брошенную Сергеем одежду и поджег ее.

«Врет!» – решил он.

… Сергей подошел к стене и негромко позвал Махно.

– Здесь я! – почти сразу откликнулся Махно, и вскоре над стеной показалась его голова. Он бросил Сергею простыню. – Лезь!

– Ты на чем стоишь? – тихо спросил Сергей.

– Не на чем, а на ком! На Барракуде!

Махно втащил Сергея на стену. Вован махнул рукой, давая знать, что все спокойно. Через две минуты они были в бараке.

– Стрела, а что у тебя морда в крови?

– А кто это в моей постели лежит? – вместо ответа спросил Сергей.

Махно откинул одеяло: на постели лежал избитый и связанный Шнырь.

– С «пером» пришел, – Махно кивнул в сторону Шныря. – Барракуда укутал его до твоего возвращения.

Сергей навис над Шнырем.

– Слышь, Шнырь, ты первый узнаешь: я твоего Пахана завалил. Говоря в натуре, глотку порвал.

Ирина Аркадьевна Матвеева вошла в свою квартиру. Сумки с продуктами, которые были у нее в руках, она поставила в прихожей, сняла пальто и повесила его на вешалку, затем разулась, надела тапочки и, взяв сумки, пошла на кухню. Там она поставила их на стол и стала вытаскивать продукты.

Вдруг сзади Ирину Аркадьевну обняли две руки.

– Ой, – испуганно вскрикнула она и резко обернулась.

Прозвучал звонкий смех. Перед Ириной Аркадьевной стояла молодая девушка с очень красивыми голубыми глазами.

– Настя, чтоб тебя, – Ирина Аркадьевна притворно замахнулась на нее рукой.

Настя обняла Ирину Аркадьевну.

– Я не хотела тебя напугать, тетя Ира!

– Обманщица, – Ирина Аркадьевна укоризненно покачала головой, – ну, раз пришла, помогай.

Настя вытащила из сумок продукты и быстренько рассортировала их в холодильнике. У нее получалось на редкость ловко. Ирина Аркадьевна с одобрительной улыбкой следила за ее действиями.

– Из тебя получится хорошая жена, Настя!

– Еще чего, – отозвалась Настя, – пусть лучше из него получится хороший муж.

– Ну и, слава Богу! – обрадовалась Ирина Аркадьевна. – А то все одна да одна. На третьем курсе учишься, а все друга не могла завести. Нельзя жить одной, Настенька, никому нельзя. Хорошо, поняла ты на конец. Послушалась меня.

– На что это вы намекаете, тетя Ира? – Настя, упершись руками в бока, с наигранным возмущением смотрела на нее.

– Как на что, ты же сама сказала – про мужа.

– Это абсолютно абстрактное выражение, тетя Ира, – пояснила Настя. – У меня никого нет, и в ближайшем будущем не ожидается. Так и помру старушкой – девственницей. – Она притворно вздохнула. – Зато совесть будет чиста.

– Прекрати шутить, Настя! Ты меня беспокоишь. Такая красивая, учишься в институте, где, наверное, много красивых парней твоего возраста. Мне с трудом верится, что ни один из них не пытался с тобой познакомиться.

– Пытались, тетя Ира, – ответила Настя, – но, увы, как они сами выражаются: «Полный облом». Все парни одинаковые, сразу стараются ухватить за некоторые части моего тела. Ну, и я советую подержаться за свои.

– Настя! – возмущенно выдохнула Ирина Аркадьевна.

– Увы, тетя Ира! – театрально произнесла Настя. – Это горькая истина.

– С тобой невозможно разговаривать, – Ирина Аркадьевна налила в кастрюлю воду и поставила на газовую плиту.

Настя посерьезнела.

– Тетя Ира, ну какой прок от этих отношений. Я все время вижу, как наши девчонки встречаются с парнями. Неделю вместе ходят, а потом даже друг другу в глаза не смотрят. И хорошо, если весь курс не узнает какова она в постели.

– Но не все же такие, Настя!

– Не знаю, – задумчиво ответила Настя, – может и не все, но я не встречала человека, которого могла бы полюбить. А без любви, тетя Ира, мне никакие друзья не нужны. Я хочу серьезных отношений. Хочу чувствовать сердцем любовь. И свою, и его. Хочу, чтоб с ним было весело. Хочу, чтоб он был очень умным. Хочу, чтобы он был заботливым, слушался меня.

– Ты слишком много хочешь, – заметила Ирина Аркадьевна. – Начиталась всяких книжек. Думаешь, придет красивый, богатый, умный и скажет: «Выходи за меня замуж!»

– Да! – Настя озорно улыбнулась. – Богатый необязательно, а все остальное можно оставить. Я ведь тоже умная, красивая, почему я не могу ждать того же и от будущего мужа.

– Конечно, ты умная и красивая, – на кухню вошел Василий Максимович Матвеев, и всякого, кто будет утверждать обратное, я вызову на дуэль.

– Вот лицо истинного мужчины, – Настя двумя руками показала на Матвеева.

– Садись, «истинный мужчина», я покормлю тебя, – лукаво произнесла Ирина Аркадьевна.

Матвеев сел за стол.

– Что у нас на ужин, Ирочка?

– Так, дай вспомнить, – Ирина Аркадьевна притворно задумалась, – салат из морского омара, форель в нежном соусе, телятина, приготовленная по особому рецепту, икра черная и красная. Ах да, фрукты, привезенные из Испании, а вино из Франции.

Настя захлопала ресницами.

– Тетя Ира, налейте и мне борща!

Уже во время ужина Ирина Аркадьевна спросила мужа насчет Сергея.

– С ним все в порядке, – отозвался Матвеев, отправляя очередную ложку с борщом в рот. – Жив, здоров, начальство не жалуется.

– О ком речь? – поинтересовалась Настя.

– Помнишь, я тебе рассказывала о Сергее, – спросила Ирина Аркадьевна.

– Я думала, вы о нем давно забыли!

– Его нельзя забыть, Настенька, – с чувством ответила Ирина Аркадьевна. – Он очень хороший.

– Надо с ним познакомиться. А может это и есть мой принц. – Настя весело расхохоталась.

В дверь зазвонил звонок. Настя побежала открывать. Это был Ветряков. Разувшись, он прошел внутрь.

– Всем здрасте, – он поздоровался с Матвеевым за руку. – Картошечка, – Ветряков взял со стола одну вареную картофелину и, макнув в соли, запустил в рот. – Как житье – бытье несносное, Ирочка?

– Где же тот воспитанный, молчаливый мальчик, которого я знала. – Вздохнула Ирина Аркадьевна.

– Бандюги, Ирочка, не благородные институтки. Им в морду дал, в глаз плюнул, по котелку настучал и в окно выбросил. И все за две с половиной копейки.

– Ветряков, – ужаснулась Ирина Аркадьевна в то время, когда Настя и Матвеев улыбались, – тебе впору самому в бандиты податься.

– А что, мысль не плохая, – отозвался Ветряков, – они, подлюги, за месяц больше заработают, чем я до пенсии.

– А вы богатым хотите быть? – спросила Настя.

– А кто не хочет? – удивился Ветряков.

– Наверное, взятки берете.

Ветряков кивнул на Настю.

– Твои шуточки?

– Настя в медицинском учится, – ответил Матвеев.

– Ладно, времени не много; Вася, пойдем, поговорим, – Ветряков увел Матвеева в отдельную комнату.

– Не захотел отвечать, – вслед Ветрякову сказала Настя.

Ирина Аркадьевна с укоризной посмотрела на Настю.

– У Ветрякова два ордена, один – за мужество. У него два огнестрельных ранения на теле. Когда он учился еще в милицейской школе, ему удалось задержать бандита. Ветряков не увидел его сообщника, который проткнул ему живот спицей. У него брат погиб при исполнении. Бандиты убили. А ты с ним так не хорошо обошлась. Он балагур, Настенька, но кристальной души человек. Поэтому мы и дружим столько лет.

– Я обязательно попрошу прощения, – пообещала Настя.

– Ну и правильно. Хоть он и не показал этого, но твои слова задели его.

Ветряков и Матвеев закурили по сигарете.

– Новости есть, хочешь узнать? – спросил Ветряков у Матвеева.

– Сергея касаются?

Ветряков кивнул.

– Твой Сергей нам работу облегчил. Мы за Ираклием пять лет гоняемся, никак достать не могли, а он преспокойно заходит в ресторан и убивает его.

– Да он же в колонии сидит, – удивился Матвеев

– Значит вышел!

– А это точные сведения?

– Точнее быть не может, – ответил Ветряков, – по его вопросу воры в Сочи на сходняк собирались. Сам знаешь правила жуликов. Никто не может убить вора, кроме самого вора. А так среди них самоубийц нет, вот и живут как вороны по триста лет.

– У Сергея слишком неуступчивый характер, – расстроено произнес Матвеев, – его убьют. Они его убьют.

– Да успокойся ты, Вася! Не знаю, что там и как, но его правым признали, а знаешь, что это означает? Бандитским авторитетом стал твой Сергей, а может и жуликом будет. По Москве о нем уже слух идет.

– Зачем ему все это нужно? После колонии мог бы устроиться на работу, завести семью, как все нормальные люди.

– У каждого своя судьба, Вася. Думаешь, я знал, что в МУРе буду? Я знаю, как вы с Ирой к нему относитесь, но, – Ветряков сделал паузу, – если он приедет в Москву, придется им заняться. С этим ничего не поделаешь.

– Я все понимаю! Может и мне придется им заняться!

– Ну, ладно, не болей. Пойду, а то утром рано на работу. – Ветряков оставил Матвеева одного и ушел.

Матвеев вернулся на кухню.

– Ты что такой хмурый? – спросила Ирина Аркадьевна.

– Да так, – ответил Матвеев, а сам не переставал думать: ну почему Сергею надо было втягиваться во все это.

– Вася, может, мы навестим Сергея? – осторожно спросила Ирина Аркадьевна.

– Ты же знаешь, он не хотел этого! – отозвался Матвеев.

– А может, мы его не увидим больше?

– Может быть, – Матвеев на мгновенье подумал, что так, возможно, было бы лучше для всех. Но потом понял, что лжет сам себе. Кем бы ни стал Сергей, он хотел видеть его, потому что он стал для них родным человеком.

Свобода.

12 мая 1995 года.

Стрелу провожали всей колонией. Он прощался со всеми за руку. Проводить его вышел сам Рыхлый.

– Жаль, Стрельников, терять такого парня, но с другой стороны, спокойнее – по ночам бегать никто не будет, – Рыхлый подмигнул ему.

Выйдя из колонии, Стрела подбросил вещмешок в воздух: «Воля, пацаны».

Пока не закрыли ворота, вся колония видела, как возле Стрелы остановились две иномарки. Из машины вышли шестеро мужчин, один из них подошел к Сергею.

– Мы за тобой, Стрела! Моченый в гости приглашает, – с явным уважением сказал он Сергею.

– Кто такой? – коротко спросил Сергей.

– Братва тольяттинская.

– Поехали!

Сергею открыли переднюю дверцу, он сел, за ним – все остальные. Ехали более часа. Не доезжая до Тольятти, машины свернули на право, и через километр подъехали к большому кемпингу с вооруженной охраной у ворот. Охрана сразу же пропустила машины.

Сергей присвистнул. Во внутреннем дворе кемпинга стояли сотни новеньких машин. Они остановились у двухэтажного здания. Сергей вышел из машины.